Текст книги "Меч королей"
Автор книги: Рик Янси
Жанр: Зарубежные детские книги, Детские книги
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
11
– Этот трофей не имеет цены, Альфред, – продолжил мистер Сэмсон. – Но Могар может рассчитывать на то, что получит за него миллиарды. Десятки миллиардов. И если мы не найдем его до того, как меч окажется в руках людей зла, наступят времена террора и невообразимой жестокости. Представь кошмары нацистской Германии и сталинской России, умножь их на десять, и тогда ты начнешь понимать масштаб этой потери.
Солнце уже взошло, его лучи сквозь окно освещали резкие черты лица мистера Сэмсона.
– Мы должны вернуть меч, прежде чем Могар его продаст. Правда, он может оставить его себе, но это мало что изменит.
– Вы знаете, где он? – спросил я.
– Мне известно, куда он направляется. Могар долго готовился к этому дню. Как раз сейчас он пересекает Атлантику на пути в свой замок в Хативе. – Мистер Сэмсон заметил мое недоумение и тихо рассмеялся. – Это в Испании, Альфред. – Он снова улыбнулся. – У тебя есть еще тысяча вопросов, но я и так задержался. Мне пора идти.
– Не уходите. Не оставляйте меня одного, – взмолился я.
Мистер Сэмсон похлопал меня по руке, и улыбка слетела с его лица.
– Похоже, это моя судьба, Альфред. И твоя, – ответил он и направился к двери.
Я вскочил и побежал за ним.
– Я ведь тоже могу пригодиться? Возьмите меня с собой. Это я потерял меч и должен помочь вернуть его.
Я ожидал, что мистер Сэмсон скажет что-нибудь вроде: «По-моему, ты уже достаточно сделал». Но вместо этого он наклонился ко мне и шепнул:
– Молись.
Мистер Сэмсон пошел по коридору, а я крикнул вслед:
– Еще только один вопрос, мистер Сэмсон! Почему он и меня не убил?
Мистер Сэмсон остановился, повернулся ко мне и улыбнулся все той же печальной улыбкой.
– Думаю, на то есть две причины. Первая: гораздо больнее убить твоего дядю, а тебя оставить в живых. Вторая: у воров тоже есть свой кодекс чести.
После этого он скрылся на лестнице, а два агента пошли за ним следом. Не было ничего хуже, чем услышать, что он считает меня вором. Но мистер Сэмсон вряд ли хотел меня обидеть. В тот момент он меньше всего заботился о моих чувствах.
12
После смерти дяди Фаррела я снова попал под опеку государства. Меня вызвались взять к себе супруги Хорас и Бетти Таттл. Служба опеки согласилась, так как вряд ли можно было рассчитывать на кого-то еще.
Таттлы жили в крохотном доме на северной окраине Ноксвилла. Там же ютились еще пятеро приемных детей. Я никогда не видел, чтобы Хорас ходил на работу, и знал, что Таттлы получают от государства и федеральных властей все мыслимые пособия и чеки на каждого приемного ребенка. Насколько я понял, мы и были для них средством к существованию.
Хорасу Таттлу, невысокому толстяку, не давали покоя мои габариты, особенно голова. Я думаю, он побаивался меня или его задевало, что я такой большой, потому что сам-то он был очень маленьким. Бетти, его жена, тоже была коротенькой и круглой, с такой же, как у мужа, конусообразной головой. Они напоминали черепах. В том числе и фамилией[12]12
Turtle (англ.) – черепаха.
[Закрыть]. Возможно, некоторые люди становятся похожи на свои фамилии, как иные хозяева – на собак.
Я делил спальню с двумя из пятерых усыновленных Таттлами пацанов. В первый же вечер тот, который постарше, пригрозил зарезать меня во сне. А у меня было так муторно на душе, что я сказал ему, что не имею ничего против.
В школе мне было трудно сосредоточиться. Но попробуй сосредоточься, когда у тебя на глазах убили родного дядю и ты знаешь, что очень скоро настанет конец света. Попробуй учиться, когда тебе известно, что на подходе Третья мировая война и все это по твоей вине.
Я продолжал дважды в неделю заниматься с Эми Пушар. Она спросила, почему меня не было, и я рассказал.
– У меня дядю убили.
– О господи! – воскликнула Эми. – Кто?
Я немного подумал и ответил:
– Один агент тьмы.
– Так его поймали?
– Ловят.
– Слушай, а твоя мама ведь тоже умерла?
– Да, от рака.
– Ты, наверное, самый невезучий человек на свете, – сказала Эми и немного отодвинулась, хотя, возможно, и неосознанно. – Я хочу сказать: сначала твоя мама, теперь вот дядя, и еще то, что ты с Барри сделал, и все остальное.
– Вообще-то, я внушал себе, что все это не имеет ко мне отношения, со мной все в порядке и так далее, – признался я. – Но верить в это становится все труднее и труднее.
У дяди не было других наследников, и все его вещи стали моими, но я оставил себе только телевизор и видеомагнитофон. Их я перенес в спальню. Самое главное мне не досталось. Пятьсот тысяч долларов. Я не помнил, чтобы Могар, уходя, прихватил ту коричневую кожаную сумку. Дядя Фаррел затолкал ее под свою кровать, но там ее не было, и полицейские ее тоже не нашли. Может быть, потому, что я им о ней не сказал. Трудно было бы объяснить копам происхождение такой суммы наличных. Заикнись я об этой сумке, проблем бы у меня наверняка лишь прибавилось, но я начал жалеть, что у меня нет этих денег. С ними я мог бы сбежать. Не знаю куда, но тогда мне казалось, что везде будет лучше, чем в доме Таттлов с их приемными отморозками.
Еще через пару дней я начал брать с собой в школу газету Хораса и, вместо того чтобы учиться, читал ее от первой до последней страницы: выискивал хоть какой-нибудь намек на поиски, которыми занялся мистер Сэмсон. Я тщетно пытался понять, что хорошего в миллиарде долларов, когда мир погружен в террор и кромешный кошмар. Но у таких, как Могар, воображение богаче, чем у меня. Например, будь я Могаром и захоти выкрасть самое мощное оружие на земле, мне бы и в голову не пришло нанять для этого дела кого-то вроде моего дяди.
Я скучал по дяде Фаррелу. Скучал по нашей квартирке и ужинам из замороженных продуктов. Скучал по тому, как дядя Фаррел облизывал свои толстые губы, и даже по его наставлениям о выдвижении в мире скучал. Дядя просто пытался помочь мне и не хотел, чтобы я кончил, как он. Я вдруг понял, что дядя Фаррел любил меня и, кроме меня, у него никого не было.
Чтобы как-то отвлечься, я взял в библиотеке книгу «Король былого и грядущего». Там рассказывалось о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Книжку я осилить не смог и поэтому взял напрокат старый фильм «Экскалибур», где играет куча английских актеров, о которых я никогда не слышал.
Артур был таким туповатым малым. Он вообще служил оруженосцем у своего брата Кэя, таскал за ним меч, ухаживал за его конем, чистил доспехи и считался вовсе не рыцарем, а кем-то вроде лакея. Никто не верил, что этот пацан сможет вытащить меч из камня. Но Артур взял и выдернул меч, а потом сказал: «Если вы рыцари и следуете за своим королем, то следуйте за мной!»
Так Артур стал королем. Он построил Камелот и собрал рыцарей Круглого стола. Все шло отлично, пока его лучший рыцарь, Ланселот, не спутался с королевой Гвиневрой, а потом пришел внебрачный сын Артура Мордред и все забрал себе.
В конце фильма была большая кровавая битва. Артур убил Мордреда, а тот его тоже вроде как убил. Но там все крайне запуталось. По фильму, Артура понесли над морем три похожие на ангелов женщины в белых одеждах. Один из рыцарей подобрал Экскалибур и забросил его в большое озеро. А там под водой жила Хозяйка озера, она типа всплыла на поверхность и схватила меч.
Эта последняя часть фильма совсем сбила меня с толку. Ведь если меч забрала Хозяйка того озера, то как он оказался у мистера Сэмсона и его рыцарей? Я решил, что если когда-нибудь еще встречу мистера Сэмсона, то обязательно расспрошу об этом.
А потом мне начали сниться эти сны. Не знаю – возможно, из-за того, что я сорок девять раз пересмотрел «Экскалибур». Я всегда засыпал на титрах, и мне снился сверкающий белый замок на склоне горы. На крепостном валу развевались треугольные черно-золотые флаги, а за внешней стеной стояли рыцари. Целая тысяча рыцарей в доспехах. Все были вооружены длинными черными мечами, а лица, раскрашенные черной краской, жутко свирепели, когда за стену замка прорывались какие-то суровые длинноволосые ребята в коричневых плащах и с чумазыми рожами. Эти, в плащах, преследовали человека с золотыми волосами, и я почему-то знал, что это мистер Сэмсон, хотя во сне он был не таким, каким я его запомнил. Десять против тысячи. У них не было шансов, но они бились, пока не падал последний из них, а им оказывался рыцарь с золотыми волосами.
После этого сна я просыпался со словом «Хатива» на губах. Я пошел в школьную библиотеку и нашел в атласе Хативу. Как и говорил мистер Сэмсон, это город в Испании, и стоит он на склоне горы Монте-Берниса.
И вот еще какой сон мне снился. Страшный такой, из тех, когда мечтаешь проснуться. Я парил высоко над равниной или большим полем и видел внизу огромную армию. От самого горизонта маршировали шеренги солдат с непроницаемыми лицами. Миллион или даже больше солдат, и грохот их шагов был подобен грому. В небе ревели боевые самолеты, колонны танков с рычанием двигались по полю, а ночное небо освещали разрывы дальнобойных снарядов. Навстречу этой армии на черном коне скакал большой человек, и в руках у него был Экскалибур. Лицо всадника скрывала тень. Когда над ним пролетали самолеты, он поднимал руку с мечом и рев армии позади него заглушал разрывы бомб.
Всадник спрыгивал с коня, поднимал меч высоко над головой и вонзал его в землю. Из этого места вырывался столб ослепительно-белого света. С неба сыпались загоревшиеся самолеты, взрывались танки, целые дивизии противника пожирал огонь, уцелевшие солдаты с дикими криками бежали с поля боя.
Слепящий свет из-под земли постепенно гас, и дальше я шел по развороченному бетону среди вырванных с корнем голых деревьев и покореженных машин с мигающими аварийными огнями. Повсюду летал пепел, он забивался мне в волосы, в рот, не давал дышать. Я искал кого-то, звал его по имени, но не мог разобрать, кого зову. Мне нужно было обязательно найти этого человека; я был уверен, что если разыщу его, то все будет в порядке. Но сколько мне ни снился этот сон, я ни разу никого не нашел.
13
После того как Могар забрал меч, моя жизнь потекла, как прежде. Я допоздна смотрел новости или «Экскалибур», потом после двух-трех часов дурных снов плелся в школу, читал в классе газету, возвращался домой и шел прямиком в свою комнату ждать конца света.
За ужином на меня набрасывались Таттлы.
– Посмотри на себя! – разорался однажды Хорас. – Ты не спишь, не ешь, целыми днями с недовольным видом пялишься в телевизор или в газету. Эй, головастый придурок, что с тобой происходит?
– Не знаю, – ответил я. – Возможно, это как-то связано со смертью моего дяди.
– Дорогой! Не надо говорить о дяде малыша Альфреда, – попросила Хораса Бетти.
– Во-первых, этот парень кто угодно, но только не малыш. А во‑вторых, он сам заговорил про своего дядю, а не я! – Лицо Хораса исказилось от злости, и он не унялся: – Все дело в том, что ты себя жалеешь! Думаешь, ты один на свете потерял близкого человека? Мир полон горя, Альфред, и в нем масса неудачников. Возьмись за ум, иначе не станешь призером!
– Таким, как ты? – уточнил я.
– Ох, ох, ох! – закудахтала Бетти.
– А вот это – еще одна твоя проблема! – закричал Хорас. – Ты неблагодарный! У тебя, здоровяка такого, хоть крыша над головой есть, и ты не пухнешь с голода! У многих даже этого нет!
Мне все это надоело. Хорас еще двигал тонкими губами, а я встал из-за стола, ушел в свою комнату и заперся. Это вывело из себя моих приемных братьев: тринадцатилетнего хулигана Декстера с жирными волосами и его десятилетнего брата Лестера, который тоже был гадом, только помельче Декстера по гадометру. Они колотили кулаками в дверь и орали, что это и их комната тоже. А я просто сделал новости громче и притворился, будто не слышу. Потом Декстер начал вопить, что прирежет меня, что располосует меня на ремни. Это напомнило мне о шраме на большом пальце – шрам был белый, как зубная нить, и примерно с дюйм длиной. Иногда палец болел, иногда горел, а порой он просто пульсировал или его покалывало. У меня появилась привычка водить по шраму указательным пальцем, особенно когда я нервничал или думал, что схожу с ума.
Я начал прогуливать школу, не видя смысла в образовании, коль скоро грядет конец света. Утром я уходил якобы на остановку школьного автобуса, а сам сворачивал на боковую улицу к Бродвею и шел в Старый город, в историческую часть Ноксвилла. Там я болтался по кофейням и букинистическим магазинам или расхаживал по Джексон-стрит, разглядывал бездомных и волосатиков из колледжа, бездельничающих в открытых кафе.
Как-то около пяти вечера я решил, что просто не могу вернуться к Таттлам и больше не хочу видеть их физиономии. Поэтому я зашел в закусочную «У Макалистера». В такое время кафе обычно пустуют, и я был единственным посетителем.
Ну, почти единственным. В противоположном конце зала сидел высокий и седой как лунь дядька. Он ел очень медленно – резал свой стейк на тонкие, как бритва, кусочки и очень-очень медленно их жевал. Время от времени он отрывал глаза от тарелки и смотрел в мою сторону. Этот старик показался мне знакомым, только я не мог вспомнить, где его видел. Он поднимал бокал с вином тонкими, изящными пальцами, но кисти у него были большими, как у баскетболиста или пианиста.
Старик встал из-за стола, и вот тогда-то я и заметил, какой он высокий. Он достал из нагрудного кармана белый носовой платок и громко чихнул, а потом, ни разу не взглянув в мою сторону, вышел на улицу. А я еще подумал: почему какой-то старик в закусочной вызывает у меня паранойю?
К тому моменту я начал чувствовать себя виноватым перед Таттлами. Было уже шесть вечера, они наверняка сели ужинать, и Хорас, могу поспорить, орал: «Где этот Кропп? Где этот головастый придурок?» Поэтому я позвонил им из телефона-автомата.
Ответила Бетти:
– О Альфред, где тебя носит? Где ты сейчас? Мы с ума сходим! Уже хотели звонить в полицию или в девять-один-один. Но Хорас сказал, что в службу спасения обращаются только в чрезвычайной ситуации, а он не считает ситуацию чрезвычайной, потому что тебе уже шестнадцать и ты в состоянии о себе позаботиться. Но я сказала ему, что ты хоть и очень большой, но все равно еще мальчик, и мы очень волнуемся.
– Не беспокойся, Бетти, – сказал я. – Со мной все в порядке.
– Где ты?
– Я еще не скоро вернусь. Просто хотел сказать, что у меня все в порядке.
– О Альфред, пожалуйста, иди домой, – сквозь слезы взмолилась Бетти.
– У меня больше нет дома, – ответил я и повесил трубку.
Был еще кое-кто, кому я хотел позвонить, но мне потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Я узнал номер через оператора, а потом, когда на звонок ответил мужчина, который вполне мог быть ее отцом, чуть не отключился.
– Эми дома? – спросил я.
Казалось, прошло целых два года, прежде чем я услышал ее голос.
– Кто это? – спросила она.
– Это я. Альфред. Альфред Кропп.
– Кто?
– Чувак, которому ты помогаешь по математике.
– А! Тот, у которого умер дядя.
– Да. Тот, у которого умер дядя. Послушай, я просто хотел сказать…
– Я сразу поняла, что это не один из моих знакомых, – перебила она. – Ты же позвонил на домашний, а мои знакомые обычно звонят на сотовый.
– Верно, – признал я. – Слушай, я звоню, чтобы сказать, что я… вряд ли завтра приду заниматься. Или вообще когда-нибудь. Я не думаю, что вернусь.
Она молчала.
– Я не думаю, что вернусь, – повторил я, чтобы как-то прервать это молчание.
– Я слышу. Послушай, тебе, наверное, сейчас очень плохо. Я знаю, каково это. Когда мне было двенадцать, старший брат переехал мою собаку. Я тогда целую неделю не вставала с постели.
И почему я решил, что ей не все равно? Почему вообразил, что кому-то есть до меня дело? Даже моему родному отцу было плевать на меня. Я настоящий лох, от которого всем одно горе. Как Барри с его запястьем.
Я попрощался с Эми Пушар и пошел дальше. Уже начинало темнеть, на улице стало людно – в основном это были парочки; они прогуливались, держась за руки, а я за ними наблюдал. Потом что-то заставило меня обернуться, и я увидел его, того высокого седого мужчину. Он стоял у газетной стойки примерно в половине квартала от меня и делал вид, будто читает. На перекрестке Западной и Центральной я свернул налево и прошел полквартала до кофейни «Йе Олде», которая была сразу за старой кофейной фабрикой «Джей-Эф-Джи».
Заказав большой кофе с двойными сливками и сахаром, я сел за длинную стойку возле окна и продолжил наблюдать за парочками снаружи.
Я выпил уже половину и тут заметил, что тот высокий седой мужчина садится в самом конце барной стойки, ближе к туалету. Тогда я взял свою чашку, подошел к нему и пристроился рядом.
Какое-то время мы пили кофе молча. Я заметил, что кончик носа у этого типа был красным и мокрым. Насморк, подумал я. Старик достал белый платок. На том был вышит рисунок – всадник. Всадник с алым стягом. Это стало последней каплей.
– Как дела у мистера Сэмсона? – без всяких экивоков спросил я.
– Он мертв.
Я вспомнил свой сон.
– Когда это случилось?
– Два дня назад.
– Это мистер Могар… его убил?
– Не упоминай вслух это имя.
Седой мужчина сложил носовой платок в идеальный квадрат и сунул его в нагрудный карман.
– Кто вы? – спросил я.
– Зови меня Беннасио.
– Я Альфред Кропп.
– Я знаю, кто ты.
– Мы уже встречались, – сказал я. – В Сэмсон-Тауэрс. Я вас сначала не узнал без плаща. Но потом узнал ваши руки. И голос тоже.
Беннасио кивнул:
– Человек, которого ты знаешь как Бернарда Сэмсона, был убит два дня назад в Хативе на склоне Монте-Берниса. Это в Испании. – Отпив маленький глоток кофе, Беннасио снял крышку с кофейника, и я увидел, что он пьет черный. – У меня приказ найти тебя в случае его гибели.
Я подумал над его словами. В них не было смысла, но с тех пор, как умерла мама и я стал жить с дядей Фаррелом, его лишилось едва ли не все в моей жизни.
– Зачем?
– Чтобы рассказать о его гибели.
– А это важно – рассказать мне об этом?
Беннасио пожал плечами, как будто сам не мог понять, почему так важно держать Альфреда Кроппа в курсе событий.
– Что случилось в Испании?
Беннасио не отрываясь смотрел в окно.
– Он погиб в бою. Четверо из нашего Ордена пали вместе с ним. Я один спасся, чтобы принести тебе эту новость, Кропп. Это последнее желание умирающего.
Беннасио мелкими глотками пил кофе. У него был острый нос, темные, глубоко посаженные глаза и густые черные с проседью брови. Седые волосы были зачесаны назад и открывали высокий лоб.
– Двое других погибли в Торонто, – продолжал Беннасио. – Они были первыми. Сэмсон послал их остановить врага, прежде чем тот успеет бежать из Северной Америки. Один погиб в Лондоне. Двое – в По, еще до того, как мы туда прибыли.
Я мысленно подсчитал рыцарей. Мистер Сэмсон говорил, что их осталось двенадцать.
– Значит, теперь вас только двое.
Беннасио покачал головой:
– Виндимар погиб под Байонной в ночь перед тем, как мы наткнулись на врага в Хативе. Я – последний из моего Ордена.
Больше он ничего не стал рассказывать. Мы допили кофе, и я наконец произнес:
– Соболезную, мистер Беннасио.
– Просто – Беннасио.
Не думаю, что его хоть как-то заботили мои чувства.
– Но ведь в этом деле замешано еще много людей? – спросил я. – Мистер Сэмсон привлек секретное агентство, каких-то шпионов или наемников. Не знаю, как вы их называете…
– Ты говоришь об АМПНА.
– Правда?
Беннасио кивнул.
– А-М-П-Н-А. АМПНА, – повторил он и скривился, будто от этого слова во рту остался противный вкус.
– А что значит АМПНА?
– Ты же сам говоришь, что Сэмсон о них рассказал?
– Ну, он о многом рассказал, но так, будто и не выложил ничего. Только я не из тех, кто схватывает на лету. Так что же это такое – АМПНА?
Беннасио огляделся по сторонам.
– Здесь нам нельзя говорить об АМПНА, Кропп.
После этого он встал. Не знаю почему, но я тоже поднялся. Я последовал за ним к двери и вышел на темную улицу. Нас встретил теплый и ласковый весенний воздух. Беннасио снова вытащил из нагрудного кармана белый платок, высморкался и усмехнулся:
– Глупо даже надеяться.
– На что? – не понял я.
Беннасио не объяснил напрямик. Он, как и мистер Сэмсон, не то чтобы увиливал, но давал какие-то неопределенные ответы. Может, у рыцарей так принято?
– Если Могар владеет мечом, его не остановить. И все же, пока я жив, я должен ему противостоять.
Беннасио повернулся и впервые посмотрел прямо на меня. Глаза у него были грустными.
– Час пробил, – тихо сказал он. – Наш рок настиг нас.
Вот и весь разговор.
Беннасио пошел прочь, а я стоял и смотрел, как он переходит через улицу. Потом я увидел, как из антикварного магазина вышли двое мужчин и устремились за Беннасио. Оба были крупные, и оба – в длинных серых плащах, слишком тяжелых для теплой погоды.
Беннасио, как мне показалось, их не заметил. Он шел понуро, как будто глубоко о чем-то задумался.
Тихий голос у меня в голове посоветовал: «Иди домой, Альфред».
Но у меня больше не было дома. Мистер Сэмсон погиб, и все остальные рыцари, кроме этого Беннасио, – тоже. И все по моей вине. Я мог бы… я должен был сказать дяде Фаррелу, что не стану помогать ему с этим мечом. Я же знал, что воровать меч неправильно, и если бы настоял на своем, все были бы живы, а у меня сохранился бы дом. Я ненавидел дядину конуру с обшарпанной мебелью и затхлым запахом. Каждый день я страдал оттого, что у меня больше нет мамы, и думал, как было бы хорошо, будь моим дядей Дональд Трамп, а не Фаррел Кропп. Но теперь былая жизнь представлялась мне раем, и я готов был отдать что угодно, лишь бы ее вернуть.
Беннасио шагал по Центральной на север, преследователи не отставали.
И я – до сих пор не пойму почему – пошел за ними.
Свернув за угол, я увидел, что двое в плащах прижали Беннасио к стене и методично его избивают. То есть один держал его, а второй мутузил кулаком в живот. Они были так увлечены этим занятием, что даже не заметили меня.
Один повернулся к напарнику и приказал с каким-то иностранным акцентом:
– Кончай его.
Второй достал из складок серого плаща длинный черный предмет.
– Эй! – крикнул я.
Оба посмотрели в мою сторону. Секунду ни я, ни они не двигались с места, а потом тот, который был с кинжалом, всадил его Беннасио в бок. Второй отпустил старика, и Беннасио начал сползать по кирпичной стене, а эти, в серых плащах, побежали вдоль железной дороги на восток.
Я подбежал к Беннасио. Глаза у него были открыты, он еще дышал и обеими руками сжимал свой носовой платок. Я прикоснулся к его боку, и рука сразу стала красной от крови.
– Оставь меня, – сказал Беннасио.
Я поставил его на ноги, закинул его руку себе на плечо и буквально поволок к Центральной.
– Вы ранены, вам нужно в больницу, – возразил я.
– Никакой больницы, никакой больницы, – повторял Беннасио, хватая ртом воздух.
На углу стояло желтое такси. Я затолкал Беннасио на заднее сиденье.
– Куда? – спросил водитель.
– Куда? – спросил я Беннасио.
– «Марриот»… – выдохнул он.
– Отвезите нас в «Марриот», – попросил я водителя.
Беннасио привалился ко мне, а я выдернул у него платок и прижал к ране.
– О господи, – прошептал я, – вы же кровью истекаете.
– Эй, парень! – окликнул меня водитель, поглядывая на нас в зеркало заднего вида. – С твоим приятелем все в порядке?
– Только не в больницу, только не в больницу, – продолжал шептать Беннасио.
Лицо у него стало серым, как у покойника, он склонил голову мне на плечо, и глаза у него закатились. Я решил, что он умирает.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?