Текст книги "Идущий в ночь. Сборник"

Советчик

 
Не справляюсь… вес бы мне занизить,
До нельзя опасно – слабых презирают.
В дорогом костюме, в старенькой ли ризе,
Но судья и строгий, страж, служитель рая,
Вижу, скажет, вижу всё до подноготной.
По спине мурашки, лоб холодный, потный.
 
 
Люди, всюду люди, ты один из многих,
Те же знаешь беды, то же счастье кушал,
Голова дурная, как-то держат ноги,
Не предал: похвально, растранжирил душу
В пустяках и страхах, грешен ты, безгрешен,
Мне какое дело, с червячком орешек.
 
 
Не справляюсь… чувства мысли множат,
Нынче тошно, пусто, завтра будет хуже?..
И не понял даже, как свой век я прожил,
Криво, неказисто, был кому-то нужен,
Взяли, что хотели, выжатым лимоном
Брошен и забытый, нет, я просто сонный.
 
 
Радуйся, мне скажут, ты такой и всякий,
Утро всегда свежее, и прекрасно лето,
Именины, свадьба так скучны без драки,
Жизнь к тебе терпима, войны гремят где-то…
Не судья, советчик в голове, незримый,
Выткал тебе саван из мечты и дыма…
 

Прости её

 
Прости её: характер не изменит,
Клянется пусть, но верить ей не стоит,
Негодованье твоё, твоё недоуменье,
Ведь не её – тебя лишат покоя,
Оставь желание исправить, переделать
Её, твоё терпение у самого предела.
 
 
Обезоружить могут наигранные ласки:
Коварный хищник готовится к удару,
И разговор, как топь болота, вязкий,
Закончится знакомой тебе сварой…
Прости её: не склеить битой чашки,
Перетерпи, пусть на душе и тяжко…
 
 
Глупее фразы нет: ревнует, значит любит,
А любовь и ненависть, что магнит, едины.
Нам и невдомёк, кто растратил рубль
По копейке без явственной причины…
Он, она – трагедия, слово не прибавить,
Даже эту фразу: Бог судить их в праве.
 

.

Хвала ли критика

 
А если ты не прячешься, то манишь
Так скромно, что становится неловко,
Как будто кукиш греешь ты в кармане,
И хвалишься писательской сноровкой,
Мол, убедитесь, я чего-нибудь да стою,
Хотя бы речью и забавной, и простою.
 
 
Невежество твоё исправить невозможно,
Не излечить калеку телом от рожденья,
Вот и причина отчего ты осторожный,
Синица соловьиному не выучится пенью.
Безумством храбрых кто-то восхищенный:
Они герои, слава на подвиг обреченным!..
 
 
Имеет право и глупец на самовыражение,
И похвалить грешно, грешно и порицанье,
От чтива опуса одно лишь раздраженье,
Но вспомните, что так писали сами
Вы юными с душой обильной страсти,
Влюблённые и жаждущие счастья…
 
 
А если ты не делишься, скрываешь,
То обречен на вечное забвение,
Душа изноется в страданиях живая,
Как если бы никто не слышал пенье
Весною птиц, казалась б роща мёртвой,
И жухли травы, казался воздух спёртым.
 
 
Безумство чувств нам дар и наказанье,
Верна и фраза: он пишет, словно дышит,
Душа бездонная, как космос, мироздание,
Дар дан иль нет, придет призванье свыше
К тому, кто верит, пробует, дерзает…
Хвала ли критика в твой адрес, я не знаю.
 

Живут

 
Живут, упав на дно и высоко взлетев,
Как отраженье, в пучок каната нервы,
Мышь стала львом, в кота мельчает лев,
В ряду кто крайний, может быть и первым,
Один утратил страх и смерть ему собрат,
Другой, ложась, живым проснуться рад.
 
 
Живут и на войне, где чувства на пределе,
Убит – злой рок, остался жив – судьба,
Окоп, землянка, труд ратный надоели,
Он молится крестясь, убрав ли грязь со лба,
А тот, кто был убит, отчасти он счастливый,
На небе ест не ест, пьёт не напьётся пива.
 
 
Что захотелось духу, то мыслью создаёт.
Он вновь малыш, во рту беззубом соска,
И молодая мама, баюкая, и песенку поёт,
Распущенных волос касается расчёской…
Забудет он, что был солдат, погиб в бою,
Не сознает: без плоти жив, как дух в раю.
 
 
Живут и те вдали от всех, в степях, горах,
С природой дикой душою в тесной связи,
Сожгут усопших, по ветру пустят прах,
И примитивный быт и труд, однообразье
Привычно им, тем счастливы вполне,
Загрыз ли зверь, убиты ль на войне.
 
 
И кладбище, заросшее бурьяном,
И вдоль дороги мертвое селенье:
Здесь жили, … с гармошкой Ваня пьяный
Озорничал…, здесь дикий лес и тленье…
Жить и сюда когда-нибудь вернутся,
И заиграют свадьбы, и дети засмеются.
 

Меня не станет

 
На дне воды не больше горсти,
Раз в год и реже ходят в гости,
До ста лет век – короток счёт,
Она в любой момент придет…
 
 
Смотри вокруг, что видно? Люди
Бредут, спешат; бесстыдно прудит
Мужик, к прохожим став спиной…
Весна лёд топит… где таится,
 
 
Как дым, как запахи гниенья,
Она шмыгнула в шорох тени,
Гримасы корчит в грязных лужах…
Явись, твой лик увидеть, ну же!..
 
 
Туман осел, пропали тучи,
В стекле играет бликом лучик,
Бумажку вертит с ленью ветер,
Смеются, плачут, кричат дети.
 
 
Всё как всегда: меня не станет…
А был ли ты? Загадка, тайна,
Когда и следа нет, намёка,
Сметает, сгладит всё потоком,
 
 
А там с весной пробьются травы,
И муравьёв снуёт орава
Туда, сюда – они дождались
Тепла, и птицы кружат в дали,
 
 
И лайнер в небе с хвостом точка,
Ледок стеклом искрится в бочке,
Всё как всегда, и нет печали…
Весну живые вновь встречали.
 

Свобода одиночества

 
Казалось, я один во власти заблужденья,
Свобода одиночества мучительно томит,
Не допуская, что ото сна пробудится пиит,
Как двойственность ума, как наважденье.
 
 
Я не один, во мне многоголосье роя —
Болтливый ум и страсть, и тысяча иголок,
Иль острый в глубине шевелится осколок
Тоски, и звуки струн с неслаженной игрою.
 
 
Вокруг меня снуёт толпа людей обычных,
Мне не известно, чем души их теснятся,
Глядеть в глаза не стал бы я стеснятся,
Но подозренье в них: доверие вторично.
 
 
Иду я так, как будто нет прохожих,
Но подмечаю деталей всяких мелочь:
Зеленый цвет волос, развязно грубо смелых,
Кто чересчур спешит, кто робко осторожен.
 
 
А я-то сам как выгляжу?.. Не лучше,
Для многих силуэт идущий в неизвестность,
Я здесь живу, а всё-таки не местный,
Себя вопросами дурацкими замучил.
 
 
Из давних лет есть ниточка по крови,
У праотцов моих что взято, что таится
В геноме: характер, склонность, лица.
И знать бы нам, природа что готовит,
 
 
Судьбу, которая от наших дел зависит,
Или судьбу, зажатой в тесных рамках:
Наследник пешки не может выйти в дамки,
Иль мы во власти Бога, взирающего с выси?..
 

Смена

 
Нет, не прежний, всё во мне другое,
Душу с телом время изменило,
Обесценилось, что было дорогое,