Текст книги "Все сначала"

– Вы говорите о нас, мужчинах, когда нужно думать о вас, женщинах, – возразил герцог. – И вашей безопасности. Королевство и без того разделено на два лагеря. Боюсь, что яростные сторонники маркизы не остановятся перед тем, чтобы первым наследник родился у неё.

– Я бы даже была не против этого… – горько усмехнулась Ирена. – Только у меня тоже есть сторонники… Вернее, фанатики, которым закон не писан, которые хотят видеть на троне куклу из рода Тюдоров.

– Видит Бог, я скорее сложу голову, но ни один недруг не переступит порога Вашей опочивальни! Я никого не подпущу к Вам на расстояние пушечного выстрела. Не заставят же они свою принцессу прилюдно делать наследника?! А если Вы пожелаете, то я сам лично проведу того, кто Вам милее, чтобы…

Ирена не дала договорить Ландешоту, вскочив на ноги, и отвернулась. Её лицо зарделось, но голос прозвучал металлом:

– О чём Вы, Чарльз?! Вы же знаете, что я не такая! Я никогда не бросаю слов на ветер и не нарушаю клятв, тем более – данных Богу.

Мужчина, даже не видя её лица, готов был поклясться, что в глазах принцессы застыли слёзы.

– Я знаю, – мягко проговорил Ландешот, едва сдерживая желание обнять её, словно скрывая от всех невзгод. – Вы сделаете всё, чтобы просто не стать моей женой. Но я также знаю Ваш нрав, миледи, и прошу лишь об одном: не совершайте глупостей! Вы же способны сбежать с первым попавшимся бандитом, бросив всё. А вот этого Англии не нужно.

Наследница тяжело вздохнула, переведя дух. Да, этот человек догадывался о тайных движениях её души больше, чем она могла предположить…

– Я очень прошу Вас, не надо таких решений… Мы найдём иной выход. Найдём, Ирена Луиза…

Голос мужчины звучал так нежно, что в душе девушки всё переворачивалось и кричало от боли. Рядом с ней находился один из самых преданных короне людей, который, по странной случайности, был ей всегда неприятен, но, по воле судеб, именно он мог в скором времени стать законным обладателем её тела. Тела, но не сердца – это понимали оба.

Ландешот боялся сделать лишнее движение, чтобы не испугать возлюбленную вновь. Но и оставаться чуждым, когда душа девушки рвалась на части, он уже был не в состоянии.

– Даже если Его Величество не придумает, как отвергнуть предписания парламента, мы сами справимся с положением и сможем избежать заговоров. Да посмотрите же Вы на меня! – не сдержался герцог, разворачивая принцессу к себе, чтобы видеть её лицо.

Девушка зажмурилась, но лишь мужчина отпустил её, снова закрылась руками:

– Я не могу, Чарльз… Не могу смотреть Вам в глаза.

– Да что же в этом такого? – с силой отнимая её ладони, пробурчал герцог. – Ирена!

Кост буквально выкрикнул лишь одну часть имени возлюбленной, сам того от себя не ожидая. Едва наследница открыла лицо, он отпустил её запястья. На счастье девушки, начальник королевской охраны не мог знать, какой бурной уже не однажды была реакция её тела на сжатие рук. И мысленно она поблагодарила Бога за то, что Ландешот так корректен.

Их взгляды, наконец, встретились. В глазах первого пэра было столько безграничной любви, что сердце принцессы заныло с двойной силой. Наследница покачала головой и пошла прочь от скалы. Мужчина последовал за ней, на ходу взяв лошадей под уздцы. Сердце в его груди снова забилось бешеной птицей.

Шагая по сухой траве, Ирена продолжила разговор:

– Кузина уверена, что мы все четверо должны объединиться. Сейчас нам как никогда нужно быть по одну сторону игрового поля…

– Герцог тоже так считает?

– Да, конечно… У него вообще нет выбора.

– Полагаю, что первая леди не в восторге от перспективы стать герцогиней Джинджеффер э Лот, – горько улыбнулся Ландешот. – Хотя я наблюдал в ней некий интерес к персоне нового пэра. Только подозреваю, что цели её были несколько иными, нежели предписывает ей парламент сегодня.

– Конечно, они оба не в восторге от такого решения. И оба согласны на фикцию…

– Разумеется, ведь Дважды герцог любит Вас, а маркиза не любит никого в этом мире.

– Я прошу Вас, Чарльз, не подчёркивайте каждый раз того, что Вам стало известно о тайных чувствах между мной и Джонатаном Райтом. Я не стану этого отрицать, но и Вы не говорите о них впредь.

– Хорошо, Ирена… – тихо молвил герцог, вновь опустив вторую часть её имени и тем самым приласкав слух наследницы. – Я сделаю всё, как Вы велите. И сейчас, и далее.

Они были уже меж стройных сосен, и мужчина привязал лошадей к стволу дерева.

– Сколько шансов есть у короля отменить решение парламента? – вдруг спросил Ландешот.

Принцесса подняла взор:

– Я не знаю… В тех условиях, что сложились сегодня, когда идёт Священная война с католиками, мы не можем искать женихов в Европе… Но и выбирать среди английской знати недопустимо. Это развяжет гражданскую войну. А им нужен наследник…

– Остаётся надеяться лишь на то, что Его Величеству удастся протянуть время. Маркиза скоро станет совершеннолетней и сможет без опекуна решать, кому отдавать свою руку. Она леди по праву и, если изберёт себе мужа поскорее, то освободит герцога от обязанности быть её наречённым.

– А что нам это даст? В любом случае вы оба под ударом сегодня. И не важно, кто чей жених, – возразила Ирена. – Уже одно то, что парламент допускает возможность брака первых пэров с принцессами, делает вас обоих мишенями для противоборствующих сторон. О, Господи!.. – Ирена резко отвернулась и прижалась к стволу сосны, закусив губы. – Это ужасно: осознавать, что, родившись в королевской семье, ты уже попадаешь под смертный приговор… А из-за меня теперь и все косвенные наследники под ударом. Когда я лишь на миг допускаю мысль, что отец ничего не придумает… Мне становится жутко! В этой гонке за первенцем мужского пола фанатики не посчитаются ни с чем… Мы все нужны им как племенные коровы и быки!

Тело наследницы задрожало.

– Ирена… – порывисто подошёл к девушке герцог и аккуратно коснулся её плеч, чтобы успокоить. Уже во второй раз она не отстранилась. На миг он забыл, как дышать, но собрался с духом и молвил: – Вы же принцесса, Вы не должны бояться любого брака… Но Вас трясёт… Неужели я Вам настолько противен?

Его голос предательски дрогнул.

– Чарльз, поймите: меня готовили к мысли, что нужно принять чужого, незнакомого мне мужчину, которого я впервые увижу на обручении, если не на венчании! Что у меня не будет иного варианта и придётся принять всё как данность, стать женой тому, кого выберет страна. Мне с детства запрещали смотреть на английских лордов как на мужчин. Никто не мог и в мыслях допустить, что когда-то один из них станет моим супругом! Поэтому сегодня я не могу относиться к Вам иначе, при всём моём на то желании…

Ирена покачала головой, Кост аккуратно обошёл её, чтобы заглянуть в глаза любимой.

– Я понимаю… И вижу, что Вы не сможете преступить эту черту никогда. Я неприятен Вам – этого не изменить. Право, не понимаю, чем я заслужил такую немилость?

Принцесса подняла на Ландешота лучистый взор, в котором застыли хрустальные капли:

– Вы ни в чём не виноваты… Вы просто были рождены моим кузеном[23]23
  У Ирены и Чарльза – общие предки в четвёртом колене: Генрих VII и его супруга Елизавета Йоркская.


[Закрыть] и всегда были рядом. Я всегда знала, что Вы есть, но никогда не видела в Вас мужчину… Простите меня, герцог… Простите, что не могу ответить Вам на чувства. А без чувств любая близость становится лишь исполнением долга, не более того, – вымолвив последние слова, наследница едва перевела дыхание. – Но Вы должны знать, что долг свой перед мужем я выполню безропотно, кем бы он ни был. Мне, право, тяжело даётся этот разговор… Простите за всё… Я знаю, что Вы желаете большего – взаимности, но я не смогу Вам этого дать.

– Не извиняйтесь, принцесса, – наклонившись, тихо произнёс Ландешот и поднял голову Ирены, слегка коснувшись её подбородка одной рукой, в то время как другая ушла на затылок девушки, нырнув под её волосы. Она посмотрела на него и больше не спрятала взгляда. – Я знаю, что Вы так же не в силах полюбить меня, как и я не в силах разлюбить Вас. Это дано нам свыше. Но Вы – моя жизнь, и потому вся моя жизнь принадлежит Вам.

– Я не хочу ничьих жизней! – покачала головой Ирена. – Как я хочу просто проснуться! И чтобы ничего этого не было…

Теперь её голос предательски дрогнул. В тот же миг мужчина порывисто прижал девушку к груди и стал гладить по голове. Ладони её сами легли на его камзол, и каждая фаланга ощутила, как неистово бьётся сердце герцога.

Наследница не попыталась вырваться, и это обстоятельство приятно грело душу бедного пэра. Он опустил голову, прижавшись щекой к волосам любимой, и прошептал:

– Мы найдём выход, моя принцесса… Я не знаю, какой, но если они заставят нас венчаться, я клянусь Вам, что не посягну на Вашу свободу ни на миг, не стану требовать исполнения супружеского долга. Им нужен один законный наследник мужского пола взамен десятка косвенных? Пусть этим вопросом озаботится леди Анжелина. Она же мечтает сесть на трон! Пусть её желание сбудется… Но Вас мы сбережём: я и Красный Джон со своей армией.

Герцог отстранил принцессу и снова заглянул в её глаза.

– Простите, Ваше Высочество: я позволил себе слишком много… – с этими словами Ландешот медленно выпустил Ирену из объятий. – Но Вы были готовы расчувствоваться, а для леди королевской крови это недопустимо.

Её губы попытались улыбнуться, но ничего не вышло. Тоска в глазах напоминала тёмное осеннее море.

– Спасибо Вам, Чарльз… Спасибо за всё то, что Вы делаете, за то, что Вы есть. Я не ценила Вас и виновата…

– Вы ни в чём не виноваты, – покачал головой мужчина. – И помните: моя шпага и несколько десятков верных гвардейцев всегда будут на Вашей стороне, принцесса. Какая бы гражданская война ни случилась, и с кем бы сражаться мне ни пришлось.

Ирена тяжело вздохнула и поправила растрёпанные пряди. Оглядевшись, она бросила взгляд на лошадей и тихо произнесла:

– Пора возвращаться. Вас хватятся, а меня отец ждёт на ужин в срок…

– Да, пора, – с лёгкой грустью в голосе ответил герцог. – Вернуться надо порознь. Ни к чему остальным лордам знать, что мы все четверо вместе.

– Да, – кивнула девушка. – Я поеду берегом.

– Тогда я – полем.

Наследница и первый пэр подошли к лошадям. Принцесса уже взялась за стремя, когда Ландешот приблизился к ней и, обняв за талию, прошептал над самым ухом:

– Позвольте помочь Вам… Не как герцогу королевской крови, а как кузену, который любит Вас безгранично и ни за что не станет преградой на Вашем пути. Позвольте просто побыть собой…

Ничего не ответив, Ирена лишь опустила голову. Мужчина подсадил её, внутренне радуясь тому количеству прикосновений, что выпали на его долю за полчаса их разговора.

Принцесса пришпорила коня и умчалась прочь. Герцог сел верхом и хлестнул поводом.

Во дворец они отправились разными дорогами.

– Мне кажется, что он уже живёт в Виндзоре, – задёргивая занавеску, фыркнул Говард и обернулся к Анжелине.

– Фаворит?

– Он самый. Я вижу его всегда.

– Так кажется, потому что он мелькает здесь чаще других, – отложив веер, пластинами которого она бесцельно играла, промолвила красавица. – Принцесса, стало быть, вернулась?

– Да, только что. Они вместе вошли в её корпус.

«Интересно, удалось ли ей поговорить с Ландешотом», – сама себе задала вопрос маркиза.

«Интересно, как он воспринял мою подсказку?» – размышлял про себя Говард, а вслух произнёс:

– Как Вы думаете, Остин Вендер сможет предложить ей тайное венчание, если король примет предписание парламента?

Чёрные глаза Филиппа обратились к лицу Анжелины. Она не изменила выражения и старалась выглядеть как можно более отрешённо:

– Не Вы ли сами говорили, что между ними нет любовной связи?

– Связи нет, – снова подняв грязный сапог на шёлковое сиденье резного стула, ответил сын Фицалана, подперев подбородок рукой. – Вернее всего, нет. Но если она терпеть не может первого пэра, то скорее согласится на венчание со своим кузеном, чем на этот брак.

– Племянником тогда уж, – сдвинула брови Анжелина, вспоминая подробности рождения незаконных детей Генриха VIII. – Если Джером сын Третьего графа Брендборда, то нам с принцессой он племянник.

– Не важно, – махнул рукой Филипп. – Важно, что ей будет проще договориться с фаворитом, чем выполнять обязанности супруги с нелюбимым герцогом. А ведь принцесса из тех, кто не сможет не сдержать своего слова, так?

– Как я поняла, так, – кивнула маркиза, внимательно всматриваясь в глаза своего соратника.

– А Остин Вендер в ней души не чает… – повернув лицо к окошку, проговорил Говард. – И если любит, значит, будет спасать. Спасать любой ценой.

Не могла девушка понять, какие игры за спиной советника ведёт её бывший жених. Иногда ей начинало казаться, что она плохо понимает политику Филиппа. Но, едва уловив оттенки недоверия в её глазах, Говард мгновенно становился послушным и шёлковым, ублажая душу и тело юной красавицы приятными беседами и лечебным массажем. Анжелина расслаблялась и снова забывала, о чём же хотела хорошенько подумать.

– Нельзя допускать её брака с Чарльзом, – в третий раз повторил Дешторнак.

– Я понимаю это, – отозвался король, измеряя спальню шагами. – Более того, я собирался поговорить с одной девицей, которая могла бы составить ему отличную партию… и с политической, и с религиозной точки зрения. Но всё никак не решался.

– Теперь о женитьбе Ландешота ты будешь думать в последнюю очередь. В его положении и с его титулами вообще к этому вопросу надо осторожно подходить.

– Придумай что-нибудь, Вильям. Мне завтра уже убеждать лордов в том, что он не лучшая партия для принцессы.

Граф почесал бородку и вздохнул:

– Враньё про неспособность к деторождению не пройдёт. У него подрастает незаконный брат. Костов вообще словно не коснулись проблемы Тюдоров. Они всегда были многочисленны.

– Да и компрометировать Чарльза у меня нет ни малейшего желания, я на его кандидатуру ещё рассчитываю… – пробурчал король, продолжая вышагивать по спальне.

Стук в окно прервал размышления обоих. Монарх, словно помолодев лет на двадцать, вмиг оказался у стекла и открыл створку. Серый голубь, воркуя, слетел на его руку.

– Слава Богу, хоть почта пришла…

Поспешно сняв ленту, Ричард Тюдор развернул листок и прочёл неутешительные строки: «Помолвка Роберта уже утверждена. Сожалею. О младших готов говорить».

Граф ждал, какой будет реакция друга на прочтённое. Король поднял глаза, ничуть не изменившись в лице, и отдал ему бумажку. Свободной рукой он погладил птицу по спине, в то время как Дешторнак прочёл ответ Джеймса и вздохнул:

– Почему-то я был уверен, что с Робертом не пройдёт дело…

– Я тоже, – глухо отозвался Тюдор. – И у меня всего ночь, чтобы найти выход.

День седьмой, 1 ноября

Двери ДЛД были открыты настежь.

Джон Райт стоял в проёме, навалившись всем телом на правый кулак – локоть той же руки подпирал дверной косяк. Он уже был одет для поездки в Вестминстер – в парадный камзол и алый плащ, желая подчеркнуть свой статус рыцаря Красного ордена, чтобы напомнить парламенту лишний раз о том, что их политические интересы с леди Линкольн сильно разнятся.

Джером вышел из комнаты первого звена и приблизился к другу:

– Ты не спал всю ночь.

– Можно подумать, ты спал, – без тени иронии ответил Красный Джон.

– Как договоримся?

– Сопроводишь меня, потом уедешь к Ирен.

– А ты?

– Вне зависимости от того, что они решат сегодня, не хочу давать повод для разговоров и встречаться с ней.

– Тоже правильно, – кивнул юноша. – Приведу лошадей.

В то же время, готовясь к отъезду в Вестминстер, Ландешот внимательно осмотрел, кто из фрейлин прогуливается по парку. Выловив взглядом Марию Рид, он кивнул Джасперу. Лейтенант мгновенно исчез из покоев герцога.

Словно желая проверить караульных, начальник королевской охраны обошёл весь восточный корпус и двинулся к фрейлинской половине. В нужном месте, недалеко от прачечных, его уже ожидал Джаспер, который открыл тяжёлую дверь и впустил командира внутрь комнатки, из которой вился узкий коридорчик к покоям девицы Рид.

Коридорчик закончился небольшой гостиной. По приоткрытой двери Ландешот догадался, что следует пройти дальше. Мари ожидала капитана-лейтенанта через комнату. Все предосторожности, чтобы ни одна живая душа не услышала их разговора, были соблюдены.

Едва герцог вошёл в опочивальню девушки со столь непривычной стороны, фрейлина приблизилась к нему почти вплотную и сделала книксен.

– Мария, Вы сможете сделать так, чтобы принцесса оказалась здесь, едва я вернусь с заседания?

– Да, милорд.

– Это будет не скоро, я дам Вам знать, отправив вперёд гонца.

– Хорошо, милорд.

– Благодарю Вас, Мария, – чуть склонил голову герцог и поспешно вышел прочь.

К последним дверям Ландешот и Джинджеффер э Лот подошли синхронно. Учтиво раскланявшись, мужчины шагнули в залу заседания Палаты лордов.

– Я сделал всё, чтобы сообщить ей о результатах тайно и наедине, если Вы позволите, – едва слышно произнёс Ландешот, искоса глядя на Райта.

– Делайте, что посчитаете нужным, – отозвался Красный Джон. – Вне зависимости от того, что сегодня произойдёт, это Ваша привилегия.

После короткого разговора герцоги разошлись по своим ложам.

Председательствовал снова лорд-канцлер. Когда все пэры и духовенство собрались, вошёл король. Лорды поднялись, приветствуя его. Ричард Тюдор с отрешённым выражением лица прошёл на своё место. Лорд-канцлер зазвонил в колокольчик и возвестил, что заседание Верхней палаты по вопросу бракосочетания принцесс крови открыто.

Король обвёл взглядом своих вассалов, особенно надолго остановившись на бледном лице одного племянника и мрачном – второго. Оба пэра сегодня ждали свой приговор и надеялись на спасение.

Вряд ли кто-то из них слышал вступительную речь председателя, напоминавшую о результатах прошлого заседания. Но когда пришёл черёд короля говорить, герцоги обратились в слух…

– Милорды, я внимательно ознакомился с предписанием, переданным мне графом в понедельник, и, прежде чем ответить на него, желаю прокомментировать некоторые положения этого документа.

Лорды переглянулись, некоторые даже зашептались. Тюдор невозмутимо продолжил свою речь, надев очки и подглядывая в злосчастную бумагу:

– Первое: пожелание передать корону не напрямую моей дочери, а её сыну или, ежели такового не будет, то моему внучатому племяннику, сыну леди Линкольн. В этом была бы доля разумного, если бы не несколько «но». Возвращение салического закона не отразится на нашем обществе положительно. Принадлежность к женскому полу не помешала моей матери, королеве Элизабет, править почти полвека и сделать Англию одной из самых сильных держав. Я не вижу причин, которые могли бы заставить вас отвернуться от моей дочери или моей племянницы. Важно не то, какой наряд мы носим, женский или мужской, а то, что находится в наших головах.

Слова короля были справедливы, и многие лорды это понимали. Даже ярые сторонники престолонаследия по мужской линии не могли поспорить с примером Блистательной королевы.

– Второе: вы желаете выдать замуж и как можно скорее сразу двух принцесс. Но, господа, у меня всего одна дочь и одна племянница. Я мог бы отдать вам двух девиц из рода Тюдоров, если бы их было хотя бы четыре. Брак и рождение детей – святой долг принцесс, вы правы. Но прежде чем обязать их к этому, я бы собрал не один консилиум врачей, которые поклялись бы мне, что с принцессами ничего дурного не случится. Терять хотя бы одну из наследниц сейчас не входит в мои планы. А вам прекрасно известно, что не одна королева в нашей семье умерла родами. К тому же гарантии, что в первый же год у них родится мальчик, никто не даст. Вспомним печальный опыт многократных браков моего деда, короля Генри VIII. Наивно полагать, что сыновья рождаются по предписанию парламента.

По зале разнёсся лёгкий смешок.

– И третье, что вытекает из второго: брак с герцогами. Господа, вы хорошо подумали, когда предлагали эти кандидатуры именно для деторождения?

Парламент замер в ожидании – никто не мог понять, почему два молодых мужчины в лучшем своём возрасте не подходят для выполнения супружеского долга, по мнению короля. Джон Райт и Чарльз Кост забыли, как дышать.

– Вам напомнить, что оба герцога являются кузенами принцесс через Тюдоров? – повёл бровями король. – То есть оба они происходят из рода Тюдоров. А у Тюдоров всегда было плохо с мальчиками. Этими браками мы лишь усугубим дело и повысим вероятность появления дочерей! Как политические кандидатуры мне очень нравятся оба герцога, и я с радостью заключил бы эти союзы, если бы у меня был сын. Но у меня нет сына, у меня только дочь. Дочь, которой нужно рожать наследника самой. И рисковать здоровьем принцессы я не могу. Впрочем, как и жизнью племянницы. Иначе вам придётся принимать решение уже по вопросу о престолонаследии, ибо желающих сесть на английский трон после леди Анжелины больше, чем нам бы того хотелось. Ваше предписание же толкает обеих принцесс на риск, связанный с опасностью для жизни. Вы хотите, чтобы я издал указ о вступлении принцессы Уэльской и леди Анжелины в брак с первыми пэрами Англии, их кузенами? Этого не будет, господа! Я не желаю подписывать смертный приговор ни дочери, ни племяннице.

Ландешот облегчённо выдохнул и закрыл глаза. Райт поджал пересохшие губы, чтобы хоть немного их смочить, и сглотнул сухим горлом.

Король говорил образно, делая акцент на здоровье девушек, но лорды прекрасно понимали, что так он намекает на «Акт Ассоциации» и все возможные его последствия.

– Моё мнение по данному вопросу таково: парламент сможет рассмотреть варианты для брака моей дочери только после того, как она будет коронована.

Шум в зале заставил Ричарда Благостного ненадолго замолчать.

Райт и Кост посмотрели друг на друга в недоумении и перевели взгляд на Дешторнака. Граф делал вид, что занят своими мыслями, и что-то чиркал в папке.

– Ваше Величество, это невозможно… – попытался возразить советник, но король одёрнул его в тот же миг.

– Кто сказал, что невозможно? Это лишь вопрос времени и не сегодняшней повестки дня. В связи с тем, что я не вижу необходимости немедленно заставлять принцесс выходить замуж и рожать детей, считаю, что леди Анжелина вольна оставаться в девичестве, сколько ей вздумается.

Райт облегчённо вздохнул и перевёл взгляд на соперника. Ландешот кивнул ему, поздравляя с вероятностью освобождения от роли жениха первой леди.

– Сегодня в Европе идёт война, и выбирать мужей нам особо не из кого, – продолжил свою речь Ричард Тюдор. – Ваше пожелание найти такого мужа для принцессы Уэльской, чтобы он не претендовал на английскую корону, мне нравится. Но вы забыли об одной тонкости, господа. Если мы обращаем свой взор к герцогу Ландешоту, то он является таким же прямым потомком Генри VII, как и я. И права на трон у него также имеются, хоть и меньшие, чем у Стюартов. Понравится ли такой брак моему шотландскому кузену и его многочисленным сыновьям? Каждый из принцев сопредельного государства может с тем же успехом претендовать на руку английской наследницы и английский трон!

Парламент снова зашумел, как море. Многим казалось, что говорить о Стюартах просто некорректно, но в то же время лорды понимали, что король прав… Внутренний брак оскорбил бы чувства шотландских принцев, имевших права на английский трон после Тюдоров в первую очередь.

– И ещё – деталь, о которой мало кто задумался, когда вы голосовали в минувший понедельник, милорды, – голос короля зазвучал жёстче, и каждый понял, что следующие его слова не могут быть подвергнуты сомнению. – Любой мужчина, ставший мужем наследницы престола, сразу считается равноправным с ней наследником и в дальнейшем сможет быть и регентом, и королём-консортом, даже если брак морганатический[24]24
  Брак сюзерена с подданным.


[Закрыть]. Ища жениха в Европе, мы с вами ищем нового претендента на трон. Но у нас есть принцесса Уэльская, моя родная и единственная дочь. Я приложил все усилия, чтобы воспитать её сообразно сану. У меня есть племянница, которая также воспитывалась в лучших традициях королевских дочерей. Обе они любят свою страну и сделают всё, что угодно, лишь бы Англия оставалась великой державой. Вы же хотели бросить наше королевство к ногам заморского принца?!

Парламент притих.

– Я против такого подхода к внутренней политике, господа!

– В таком случае чем же не устраивает Ваше Величество брак принцессы с пэром Англии? – решился спросить Сэквилл и тут же пожалел об этом, встретив холодный взгляд короля.

– Меня он устроил бы больше всех остальных, но повторяю: такой шаг вызовет негодование наших соседей и ближайших родственников, претендентов на английскую корону! Об этом парламент не подумал, выдавая мне своё предписание? Разжигать войну с венценосным братом или гражданскую войну в своём королевстве я не имею ни малейшего желания. Поэтому у меня есть к вам лишь одно встречное предложение, милорды.

Парламент затаил дыхание: все лорды понимали, что сейчас король отвергнет их предписание и вынудит согласиться со своей позицией. Какой – они пока не знали, но чувствовали, что крыть будет нечем…

– Я дам согласие на замужество дочери только после её коронации. И в таком случае её супруг, как муж законной королевы, навсегда останется лишь герцогом Корнуоллским и не более того. Будь он хоть немцем, хоть шотландцем, хоть англичанином. Прав на трон Англии он иметь не будет. И дай Бог, чтобы, став королевой и женой, моя дочь смогла родить того наследника, о котором вы так мечтаете. Но сесть на трон ребёнок сможет только после матери! Этот закон в нашем королевстве я не допущу нарушать. Вижу, вы недоумеваете, что я говорю о себе и коронованной дочери одновременно?

– Да, это какой-то странный поворот событий, Ваше Величество, – согласился лорд-канцлер.

– Я вдовец и не собираюсь жениться вновь. Но мне нужен консорт, тем более сейчас, когда на континенте идут войны. Я планирую несколько политических поездок и походов в Нидерланды. Кто в это время будет управлять страной?

Парламент замолчал. Король же поднялся и громко объявил:

– По достижении принцессы Уэльской 21-летнего возраста я желаю сделать её королевой-консортом. И только после этого подыскивать ей супруга среди европейских домов, – повернув голову к Ландешоту, уже мягче монарх произнёс: – Вы отличный офицер, милорд, и надеюсь, что моё решение не оскорбляет Вашего достоинства?

– Отнюдь, Ваше Величество, я полностью поддерживаю Ваше мнение, как самое рациональное на сегодняшний день! – быстро ответил герцог.

– В таком случае я, как глава англиканской церкви и правитель королевства Англия, беру на себя смелость снять с вас, милорды герцоги, данные в понедельник парламенту обязательства не вступать в брачные переговоры с иными девицами, кроме обозначенных в предписании. Вы полностью свободны с этой минуты и вольны решать свою судьбу сами. Рука принцессы Уэльской, как и рука первой леди, достанется только иностранному подданному после достижения девицами 21 года. И это моё окончательное решение.

Тюдор сел.

Часть парламента зарукоплескала, часть недовольно заёрзала на своих местах. И только оба герцога почувствовали странное чувство: с одной стороны лёгкости, с другой – тоски. Мужчины понимали, что незримый меч отведён от голов всех четверых претендентов на трон, но осознавали, что призрачная надежда хотя бы заговорить о бракосочетании представителя английского пэрства с наследной принцессой зарублена на корню…

Они по-прежнему считали друг друга соперниками в любви к Ирене, но оба понимали, что даже её взаимность к одному из них ничего уже не изменит.

Дочь Англии скоро должна стать королевой-консортом и выбрать себе мужа для продолжения рода не из английского дворянства. Это разумно, это рационально. Это объективно, в конце концов.

Чарльз Кост подошёл к окошку и кивнул своему поверенному. Тот мгновенно развернул коня и помчался в Виндзор.

Джон Райт шагнул через порог и лицом к лицу столкнулся с Джеромом, нервно ожидавшим его в нижнем холле.

– Ну?

– Отменил всё, – только и сказал герцог.

Страж звучно и с облегчением выдохнул.

– Ей сказать надо.

– Ландешот собирался это сделать сегодня сам. Уже даже придумал, как.

– А ты?

Райт отрицательно покачал головой:

– Нет, это его привилегия, как придворного. Как несостоявшегося жениха, в конце концов.

– А мне в Виндзоре как появиться, чтобы без шума?

Не успел Джон ответить, как позади стражей возникла фигура начальника королевской охраны, который тихим бархатистым голосом попросил:

– Милорд, не могли бы Вы позволить сэру Джерому сопровождать меня во дворец?

Рыцари переглянулись. Они прекрасно поняли, что присутствие Остина Вендера нужно первому пэру, как воздух. Райт кивнул:

– Пожалуй, это разумное предложение, герцог. Тем более, нам нужно проверить позиции наших рыцарей в Виндзоре.

Раскланявшись с Красным Джоном, Ландешот и Остин Вендер спустились к своим лошадям и ускакали прочь. Дорога прошла в молчании. Оба понимали, что разговаривать пока не о чем. Едва спешившись на заднем дворе, мужчины зашагали к конюшням.

– Сэр Джером, Вы сейчас доберётесь до принцессы и скажете ей, что надо под любым предлогом посетить Марию Рид. Придумайте что-нибудь по вашей части. У неё ведь жених среди рыцарей ордена?

– Да, Вы правы.

– Я буду ожидать вас двоих там.

И пути их после конюшен разошлись, словно не вместе приехали фаворит наследницы и первый пэр королевства.

Ирена слонялась по комнате в домашнем лёгком платье без корсажа. Несмотря на то, что камин с утра не топился, ей было жарко. Когда скрипнула дверь гардеробной и в спальню вошла Мари Рид, принцесса почти не удивилась.

– Вы что-то узнали? – вместо приветствия спросила наследница.

– Только что приехал гонец от герцога. Одевайтесь, миледи. Он просил, чтобы Вы были в моей опочивальне для тайной встречи сразу после заседания.

– Это так рискованно, – покачала головой Ирена.

– Встреча на Вашей половине дворца была бы куда опаснее, – возразила девушка.

– Я надеюсь, Ландешот знает, что делает… – прошептала дочь короля, глядя на осенний парк за окном.

В тот же миг в опочивальню принцессы вошла Эйда. Слегка удивлённая присутствием фрейлины, брюнетка повела бровями и обратилась к своей госпоже:

– Миледи, сэр Джером здесь.

– А вот и отличный повод посетить фрейлинскую! – просияла принцесса и, обернувшись к Марии, добавила: – Мисс Рид, идите к себе и ждите нас. Скоро Вам будут вести от Вашего жениха.

Ирена весело подмигнула, Мария сделала книксен и удалилась обратно, в тайный ход.

Эйда проворно вынула из гардеробной корсаж и верхнюю юбку, чтобы одеть наследницу как подобает. Вбежавшая в дверь Ариэль всё время вертелась под ногами и ласково виляла хвостом, призывая, чтобы с нею поиграли, но девушкам было не до развлечений…

Выйдя в приёмную, принцесса по лицу фаворита поняла, что гроза миновала. Перехватив её вопросительный взгляд и протянув навстречу руки, рыцарь прошептал лишь одно слово: «Отменил».