Текст книги "В поисках утраченного"

Как и собиралась, Ирена сказалась больной в день охоты.

Впрочем, это мало отличалось от правды: уставшая и вымотанная бессонными ночами девушка чувствовала себя разбитой. Принесённый бульон из индюшки стал отличным завтраком в постель.

Джером неотлучно находился в её покоях. Чтобы скрасить день, он затребовал от герцога де Шеврёза гитару и, пока Эйда укладывала на голове принцессы незатейливую домашнюю причёску, перебирал струны испанского инструмента.

– Давно не играл правой рукой, – признался юноша. – Но вспомню, как это делается…

– Сегодня мы устроим для себя праздник сами, – улыбнулась девушка.

– Да, как будешь готова, позовём всех ребят и закатим пирушку во второй гостиной с роялем, что между твоими покоями и их комнатами. И ты тоже тогда сыграешь нам.

– Я «за»! – ответила наследница.

– Говорят, что я стал фаворитом… Что судьба благосклонна ко мне… – настраивая гитару, пропел бархатным баритоном юноша, услаждая слух двух присутствующих дам. – Итак, баллада закончена – готов представить на суд почтенной публики:

 
Говорят, что я стал фаворитом,
Что судьба благосклонна ко мне.
Но душа нараспашку открыта
Лишь у тех, кто не жил при дворе.
Здесь интриги сплетаются в сети
И злословьем наполнился сад.
Но поёт соловей на рассвете
Потому лишь, что солнцу он рад!
Так души моей гордое пламя
Разжигает кострища у ног.
Если поднял Тюдоров я знамя,
То не страшен мне даже злой Рок!
Я за трон с красно-белою розой
Даже к чёрту в котёл бы залез:
Мне принцесса – не в сердце заноза,
А судьбы предначертанный крест.
Меня мать и отец воспитали
Самым верным слугой короля.
Не нужны мне ни выси, ни дали,
Не нужна мне чужая земля.
Не маните меня орденами –
Мне принцессы доверье милей.
Связь, прочнее родной, между нами,
Не найдёте вы связи сильней!
Но мой перстень с печаткой Тюдоров
Всем врагам намозолил глаза.
Ах, не счесть вокруг нас разговоров,
Они вьются, как вьётся лоза.
Пусть считают меня фаворитом.
Я не стану и спорить – пройдёт!
Но нахалам в сраженье открытом
Мой клинок песню правды споёт!
Не страшны мне ни бури, ни грозы,
Я потопы пройду, словно Ной.
А мой перстень с печаткою розы
Двери все отворит предо мной!
Я за трон с красно-белой эмблемой
Всех врагов закручу в калачи.
Разлучить нас ты хочешь с Иреной? –
Значит, шпагой удар получи!
 

Звон струн вместе с последними словами пресекла ладонь молодого поэта.

– Сэр Джером… – только и произнесла Эйда, впервые услышав подобные вещи из уст самого автора.

– Да, всё так, мой брат, – горько улыбнувшись, ответила девушка. – Говорить о нас с тобой будут ещё долго и много… И многое нам предстоит пройти. Надеюсь, что мы справимся с этим.

Отставив гитару, Остин Вендер подошёл к наследнице, поцеловал её белую руку и произнёс, глядя в глаза:

– Вместе справимся, родная.

Обольщение юной баронессы не прошло даром: кокетливая дама рассказала Фридриху всё, что знала сама, не забыв приукрасить реальность яркими соцветьями своего буйного воображения. Из рассказа молодой женщины принц понял, что черноокой красавицы при дворе Людовика нет, но в душу его закралась надежда, что именно принцесса Уэльская сможет помочь ему, ведь дю Вейль уверяла: в свите англичанки состоят самые красивые женщины Европы, о чём ей стало известно со слов самого Шатобриана.

Пробраться во флигель, отведённый августейшим гостям Людовика, оказалось непросто. Двойной кордон стражи… нет, тройной кордон: французы, шотландцы и англичане – оказался неподкупен. Денег не взял никто.

Фридрих пошёл на хитрость. Переодевшись в незамысловатое дорожное платье, он ринулся на охрану дворца, лопоча по-английски, что ему необходимо видеть лейтенанта лейб-гвардии Её Высочества сэра Джерома Остина Вендера. При этом принц справедливо полагал, что его акцент для французского уха звучит вполне правдоподобно.

Не прошло и десяти минут, как к воротам пригласили Амори Фантье – единственного из рыцарей Красного ордена, кто понимал и по-английски, и по-французски одинаково хорошо.

– Что Вам нужно, сударь? – осведомился изысканный француз по-английски, чем немало удивил немца.

– Я желаю видеть английскую наследницу, – прямо ответил Фридрих. – И знаю, что это возможно только с разрешения её телохранителя.

Амори не мог не уловить странного акцента, с каким были произнесены эти слова. Он подозрительно с ног до головы осмотрел незнакомца, отметив и благородство его черт, и прямую осанку. Этот человек не уйдёт, пока не получит ответа… Капитан четвёртого звена прекрасно понял, с кем имеет дело.

– Вы не англичанин, сударь, – произнёс страж. – Как доложить о Вас?

– Своё имя я назову только Джерому Остину Вендеру, – сверкнул глазами немец.

Рыцарь понимающе кивнул и молча ушёл прочь. Спустя несколько минут, которые Фридрих провёл, нервно расхаживая у ворот, за литой решёткой появился фаворит и телохранитель английской наследницы.

– Чем могу служить, сударь?

Молодой человек красиво склонил голову, его шляпа кивнула длинным чёрным пером… Идеальные губы, правильный нос, заострившиеся от недосыпа скулы и горящие странным огоньком глаза, спрятанные под тенью головного убора – всё это принц отметил и запомнил на будущее. «Хорош фаворит, – пронеслось в голове немца. – У принцессы отличный вкус!» Он подошёл ближе к юноше, чтобы никто не слышал его ответа, чуть склонил голову в знак приветствия и представился:

– Моё имя Фридрих Вильгельм, я второй сын Его Величества Карла I Прусско-Бранденбургского.

Джером отступл на шаг, критично осмотрев немца. «Не врёт, – подумалось юноше. – Самоуверенность такая может быть присуща только избалованным детям королей». В ответ страж лишь чуть кивнул.

– Вы поняли, что я здесь инкогнито.

– Как не понять! – отозвался рыцарь Красного ордена. – Чего Вы хотите, сударь?

– А разве Вы не догадываетесь? – прищурился Фридрих.

– Зачем? – продолжая играть по правилам, установленным принцем, спросил страж.

– Лейтенант, я знаю, что только Вы допущены до её покоев, я знаю, что только Вы можете повлиять на принцессу. И я именно к Вам обращаюсь с просьбой: устройте мне тайную встречу. Это жизненно важно.

Джером облокотился на литую решётку, отведя взгляд в сторону, словно задумавшись, на деле же проверяя, не подслушивает ли их кто. Фридрих смог оценить его безупречный профиль и вкусом английской наследницы снова остался доволен.

– Сударь, я понимаю, что у Вас есть конкретная цель, которую Вы преследуете, и Вы вправе не называть мне её. Но я не могу быть уверен в том, что эта встреча не повредит моей сестре.

«Неужели правда – брат?» – подумал немец, вспоминая все те сплетни, что несла про фаворита хорошенькая баронесса.

– Мы находимся во Франции, сударь, и мы здесь такие же гости, как и Вы, за тем лишь исключением, что приехали с официальным визитом. И этот нюанс обязывает нас соблюдать приличия.

– Мой визит неофициальный, и я не имею ни малейшего желания видеть тех двоих, что правят тут бал. Моя цель совсем иная.

– Какая же? – обернулся Джером к принцу и пронзил его сталью чёрных глаз.

– Я влюблён.

– И что из этого? – прищурился англичанин.

– Есть предположение, что Ваша сестра знает ту даму, которая украла моё сердце. Поэтому только она может помочь мне найти её.

Остин Вендер насупился.

– Хорошо. Через час мы поедем на верховую прогулку по Парижу. Будьте на улице Сен-Дени – там присоединитесь к эскорту.

– Хорошо, – кивнул принц и удалился.

Вынув трубку, рыцарь Красного ордена задумчиво закурил.

– Принц Фридрих Вильгельм? – изогнула брови Ирена. – Вот только немцев мне тут не хватало для полного счастья…

– Я тоже так подумал, но лучше не отказывать ему. Невесть что на уме у этого человека.

– Поэтому ты предложил встречу на нейтральной территории?

– Да.

– Разумно и предусмотрительно, – качнула локонами Ирена. – Принц-протестант здесь, во Франции… без официального визита и желает видеть меня – нельзя, чтобы Ришельё об этом узнал.

– Да и «рыжим братьям» знать ничего не стоит.

– Ты прав. Мне переодеваться?

– Да, – вздохнул Джером. – Я подожду тебя в холле.

Остин Вендер вышел из спальни. Несколько минут спустя Ирена, облачённая в мужской костюм для верховой езды, уже была рядом с ним.

– Возьми свой форменный плащ, брат, – тихо произнесла она.

– Я тоже об этом подумал… – кивнул Джером. – На всякий случай…

Сен-Дени – не слишком широкая улица, по которой проскакать эскорту наследницы английского трона было не так-то просто. Стражи растянулись на несколько десятков футов друг от друга. Первым на вороном жеребце ехал Джером Остин Вендер, по своему обыкновению облачённый во всё чёрное. За ним кольцом вокруг Ирены скакали десять всадников в алых орденских плащах.

Де Шеврёз получил записку, в которой принцесса Уэльская сообщала ему о желании посетить усыпальницу французских королей в аббатстве Сен-Дени. От сопровождения французской гвардии английская наследница категорически отказывалась. Перечить воле внучки герцога Алансонского и Анжуйского камергер не стал и предоставил её фавориту подробную карту местности, чтобы кортеж рыцарей не запутался в хитросплетениях парижских улочек. И вот девушка в окружении верных рыцарей уже неслась к цели.

На улице Сен-Дени, как и предполагалось, стоял одинокий всадник, ожидая кортеж принцессы Уэльской в строго указанное ему время. Едва раздался цокот копыт, принц Фридрих повернул голову на звук.

Первым он увидел Джерома с низко надвинутой на лоб шляпой. Оторвавшись от кортежа, всадник приблизился к принцу, чуть придержал коня, бросил: «Поезжайте за мной» – и пришпорил жеребца. Фридрих последовал его примеру.

Кортеж наследницы не замедлил аллюр ни на секунду.

Свернув в парк, Джером пустил коня за ближайшие кусты и перешёл на шаг. Принц нагнал его спустя несколько секунд. Остин Вендер остановил жеребца, вынул из сумки на седле алый плащ и протянул его немцу:

– Снимите свой и наденьте этот, милорд.

– Какие предосторожности! – мягко улыбнулся принц, но выполнил то, что сказал англичанин.

– Сейчас кортеж проедет мимо парка, и мы к нему присоединимся, – глядя, как облачается Фридрих в его орденскую одежду, проговорил рыцарь. – Я поеду, как прежде, впереди, Вы встанете в хвост.

– Я понял, – ответил немец и щёлкнул поводом. – Они уже рядом.

Два жеребца сорвались с места и довольно быстро настигли кортеж английской наследницы.

Выйдя из базилики, Ирена окинула взором дорогу. Её рыцари-протестанты спешились и расхаживали возле ворот. В церковь вместе с принцессой входили только Робин, Амори, Дилан и Крус как католики.

– Возвращается, – произнёс Джером, обращаясь к немцу. – Идите, милорд.

Фридрих кивнул и сделал несколько шагов по направлению к наследнице английского трона. Она подняла на иностранца взгляд, и оба на несколько секунд замерли. Бирюзовая радужка Ирены в точности повторяла рисунок глаз немецкого принца. Только зелени в его глазах совсем не было – лишь небесная синь.

– Миледи, уделите мне несколько минут, – наконец, произнёс Фридрих на английском языке, и Ирена очнулась.

– Пройдёмся по саду, сударь, – ответила девушка.

Принц протянул ей руку, принцесса аккуратно вложила в его перчатку свою маленькую ладонь, и они вместе отошли от дороги в сторону припорошенного свежим снегом монастырского сада. Четыре рыцаря-католика следовали за наследницей и её спутником на почтительном расстоянии, но готовые в любую минуту вынуть оружие из ножен.

Джером, пристально вглядывающийся в удаляющиеся фигуры, прошептал: «Держите меня, парни, иначе я туда рвану…» Рональд усмехнулся и только похлопал друга по плечу.

Первой прервать молчание решила девушка.

– Я Вас слушаю, милорд.

– Моё сердце подсказывает, что только Вы, Ваше Высочество, можете мне помочь, – остановившись и снова всматриваясь в глаза наследницы английского престола, проговорил Фридрих. – В Кёнигсберге я встретил даму, которая не была похожа на немку, и ищу её по всей Европе. Иду по зову сердца. Наша встреча была мимолётной, она бросила в мою сторону один только взгляд и исчезла. А я с тех пор не знаю, как дышать…

– Чем же я могу Вам помочь? – склонила голову Ирена.

– Её нет в Пруссии. Её нет в Бранденбурге. Её нет во Франции. Остаётся лишь один вариант – Англия!

– Англия? – изумлённо приподняла брови девушка, и в глазах её прибавилось синевы, они стали темнее.

Фридрих вздрогнул: этот взмах ресницами показался до боли знакомым, а узоры в радужке принцессы не давали покоя…

– Ни одна английская делегация не была в Пруссии, уверяю Вас! – произнесла наследница. – Ближайший приезд представителей острова в Германию назначен на Рождество. И то, насколько мне известно, Пфальц занят противником.

– Всё так, – кивнул Фридрих. – Но мне стало известно, что в Кёнигсберге находился один весьма влиятельный англичанин. Правда, он был без официального визита, но говорил с отцом так же, как я сегодня говорю с Вами.

– И Вы предполагаете, что дама, укравшая Ваше сердце, имеет к нему отношение? – с сомнением в голосе спросила Ирена.

– Я допускаю такой вариант. И страстно желаю, чтобы Вы, наконец, развеяли мои сомнения, Ваше Высочество!

– Как выглядит эта дама, и что Вы собираетесь сделать, когда найдёте её? – холодно спросила принцесса. – Вдруг она замужем?

– Она стройна, высока ростом, у неё тёмные кудри, кажется, каштановые, свои, от природы тугие локоны… И глаза, необыкновенные чёрные, огромные, каких я не видел никогда в Пруссии! Она была очень похожа на француженку.

– Как имя того человека, что говорил с Вашим отцом? – вдруг сузив глаза, в которых забушевала зелень, спросила Ирена.

Фридрих снова вздрогнул. Взгляд принцессы не давал ему возможности расслабиться.

– Герцог Роквелл.

Наследница английского трона опустила веки и прикусила губу. Несколько секунд молчания показались принцу длиннее, чем вся дорога в Париж, оставшаяся за плечами.

– Что ж… милорд, – взмахнув ресницами, медленно произнесла Ирена и подала руку принцу, давая понять, что пора возвращаться. – Кажется, я знаю эту девушку, Вы правы. Но Вы не ответили на мой второй вопрос: каковы Ваши планы на неё?

Фридрих развёл руками и повёл англичанку по дорожке.

– Ранее все дамы, к которым я проявлял благосклонность, были немками. И отец давал им место при дворе для нашего удобства.

При этих словах мужчины принцесса нахмурилась.

– Мои возлюбленные становились жёнами стариков, ни на что не годных… Полагаю, Вы понимаете, о чём я, миледи?

– Понимаю, – гулко отозвалась Ирена, вспомнив, что ожидает в Англии Томпсон.

– Отец всегда потакал моим желаниям, считая, что пусть лучше мои фаворитки будут на виду у него, чем строят козни за спиной. И думается мне, что он прав.

– Да, Ваш отец, безусловно, мудрый человек, – отозвалась девушка, глядя себе под ноги и внутренне протестуя такой влюбчивости и безалаберности немца.

– Но он ждёт не дождётся, когда я полюблю ровню, – ослепительно улыбнулся Фридрих. – Сейчас Германия переживает не лучшие свои времена. Протестантских принцесс, достигших зрелости, осталось мало. Моя наречённая умерла во младенчестве, невеста брата – год назад. Мы остались холостыми и свободными. А тут ещё внезапно корона упала отцу на голову! И мой старший братец, что собирался в монастырь уйти с горя, теперь не может этого сделать. Хотя в его способность на близость с земной женщиной уже никто не верит. Он страдает от своей утраченной любви. Отец возлагает все надежды только на меня… Но эта девица… с чёрными, как ночь, глазами показалась мне дамой очень высокородной.

– Вы даже не представляете, милорд, насколько… – произнесла Ирена и обратила на мужчину взгляд. – Принц, если та, о которой я думаю, действительно та, кого Вы встретили, то не рассчитывайте на короткий роман. Только брак – законный и скреплённый печатями королей – сможет сделать Вас к ней ближе.

– Ох, как интересно! – загорелись глаза принца. – В таком случае, миледи, я буду страстно ждать того момента, когда смогу удостовериться, она ли это – моя богиня?!

За разговором принц и принцесса подошли уже к дороге, где их ожидал кортеж, и остановились. Фридрих выпустил руку наследницы.

– Чтобы узнать, Вам придётся уехать со мной в Англию. Вы готовы к такому путешествию? – спросила девушка, обратив взор на Гогенцоллерна.

– Я готов к любой дороге и любым невзгодам, если впереди меня ждёт долгожданная встреча!

– Что ж, значит, в понедельник мы с Вами отправимся в Кале вместе. Где Вы остановились?

– В одной гостинице неподалёку от Собора Богоматери, – махнул рукой принц.

Ирена повела бровями и обратила взор на названного брата. Чувствуя призыв, Джером сорвался с места и за считанные секунды оказался рядом:

– Я здесь.

– Мы можем поселить принца вместе с рыцарями в нашем флигеле? – глядя в глаза юноши, спросила девушка. – Боюсь, что оставаться в Париже Его Высочеству небезопасно.

– Я не один, со мной ещё четверо, – вставил Фридрих.

Ирена и Джером, синхронно повернув головы, посмотрели на него, потом снова обратили взгляды друг на друга, поражая принца своим внутренним сходством при внешней разности.

– Я думаю, ты права, – тихо произнёс фаворит и чуть заметно кивнул.

– Мне так будет спокойнее, – прикрыла на миг ресницы принцесса.

Названные брат с сестрой снова обратили взоры на Фридриха. Теперь уже два пронзительных взгляда, направленные в его лицо, заставили принца содрогнуться. «Бог мой, вот оно где – сходство-то!» – мысленно воскликнул немец, понимая, что глаза Джерома и той девицы, которую он ищет, идентичны…

– Принц, для всех будет лучше, если Вы под видом одного из моих рыцарей поселитесь в нашем флигеле. Так мы не вызовем никаких подозрений у французов.

– Хорошо, но я должен предупредить своих людей, – согласился немец.

– Вы напишете записку, а наш француз, с которым Вы уже знакомы, передаст её по назначению сегодня же вечером, – безапелляционно заявил Остин Вендер, словно участь Гогенцоллерна уже была предрешена.

Фридриху осталось только подчиниться воле английской наследницы.

Все 13 человек сели верхом и помчались к Лувру.

Ирена сидела за большим белым роялем во второй гостиной и листала нотную тетрадь.

– Подойдите, Фредерик, – говоря с гостем по-английски и называя его соответствующим именем, произнесла принцесса Туманного Альбиона.

Принц поднялся с кресла возле низкого стола с поздними фруктами и вином, оставив на нём бокал. Десять рыцарей Красного ордена, находившиеся здесь же: кто-то играл в карты, кто-то просто слушал Ирену – вскочили на ноги. Джером, расположившийся в глубоком кресле напротив немца, помня о своей роли брата наследницы, даже не пошевелился.

– Скажите, Вы мне поможете вот в этой партии? – указывая на мужской голос в пьеске, осведомилась девушка.

– Я попробую, – пожал плечами немец.

– Бобби, – подняв взгляд на Таккера, произнесла Ирена. – Тут и для тебя работа найдётся, иди сюда.

Страж подошёл к инструменту, ослепительно улыбаясь. Указав на нужные слова, Ирена положила тонкие пальчики на клавиши. Из-под её рук полилась музыка, заполонившая гостиную.

Ротсей и Кинтайр, распивавшие в своих покоях вино, подняли головы.

– Опять музицируют, – усмехнулся Роберт. – У неё там почти хор!

– Мне нравится наша сестра, – задумчиво произнёс наследник. – Но что-то подсказывает, что не дадут ей надеть корону… И эта маленькая армия не спасёт…

Кинтайр посмотрел на брата. Ротсей вертел в руке полупустой бокал с бордовой жидкостью, а на лице его отпечаталось самое философское выражение.

– Почему?

Старший принц поднял взгляд на младшего. На длинных волнах его каштановых волос затанцевали блики свечей.

– Потому что она слишком сильная. Потому что она сможет править без коронованного мужа.

– А плохо это смутой после её смерти… – откинувшись на спинку кресла, проговорил Кинтайр. – Из-за отсутствия прямого наследника.

– Значит, те, кому смута на руку, будут подталкивать смерть Уэльской всеми правдами и неправдами…

Ротсей тяжело вздохнул.

– Я предложил ей отречение, – промолвил Роберт Стюарт. – Не знаю, почему она не зажглась моей идеей.

– Предложи ещё раз, пока ты ещё не женат, – глянув на профиль Кинтайра, произнёс старший брат. – Да, это скандал с Пфальцем, но лучше, чем то, о чём я думаю… Меньше всего хочу быть втянутым в интригу против Лучницы… Меньше всего я хочу повторить историю наших бабок[19]19
  Имеется в виду казнь Марии Стюарт в Англии, при правлении Елизаветы Тюдор.


[Закрыть].

Кинтайр понимающе кивнул.

В очередной раз исполнив песенку фаворита, но уже под аккомпанемент рояля, Джером заменил в ней последнюю строчку:

 
Я за трон с красно-белой эмблемой
Всех врагов закручу в калачи.
Разлучить нас ты хочешь с Иреной? –
Каблуком по ноге получи!
 

Стражи расхохотались, сотрясая стены Лувра мощными голосами.

– Брат, утром была шпага, – утирая слезинку смеха мизинцем, произнесла наследница.

– Шпага была утром, а позавчера действительно был каблук! – ослепительно улыбаясь, ответил поэт.

– Ты собственник, Джей! – хлопнув его по плечу, сказал Робин. – И без того проводишь с Её Высочеством всё своё время, ещё и кузенам не даёшь с ней поговорить.

Винтер расхохотался, и следом остальные стражи подхватили это настроение. Ирена прикрыла кулачком губы. Глаза её сияли притягательным блеском лазурного моря.

Сын Карла I смотрел, как развлекается наследница английского трона со своими рыцарями, и диву давался: он никогда не видел ничего подобного и даже в мыслях не мог допустить, что между августейшей особой и её лейб-гвардией возможны настолько тёплые отношения.

– Ну, давайте «Песню о песне» напоследок! – замахал руками в сторону рояля Бобби. – Нам скоро меняться с ребятами. Я хочу, чтобы мне приснилось что-нибудь хорошее!

– Как я понимаю тебя, Боб! – произнесла Ирена, скользя пальчиками по чёрно-белым клавишам.

Дружный хор рыцарей мог поднять и мёртвого. Если бы Ирене и Джерому вздумалось посекретничать в этот миг, то ни одна живая душа ни за что бы не услышала ни слова. Остин Вендер отметил это обстоятельство – на всякий случай.

После «Песни о песне» музыкальное развлечение в большой гостиной закончилось. Принцесса и фаворит собирались удалиться в опочивальни, но принц Фридрих попросил девушку ещё о нескольких минутах и по возможности наедине.

Идея лесному поэту очень не понравилась, поэтому он предложил вариант остаться втроём в малой гостиной, открывавшей вход в их с Иреной смежные спальни, где обычно ночью дежурили рыцари. Фридрих понял, что остаться полностью наедине с девицей ему никто не позволит. «Впрочем, если он брат, то это даже лучше – склонить сразу всю семью на свою сторону…» – разумно решил немец и проследовал за Остином Вендером в гостиную.

Разговор, конечно, шёл об Анжелине. Принц просил рассказывать о ней всё, что только возможно: как она говорит, как двигается, что любит. Ирена была в неловком положении: оказалось очень сложно найти столько положительного в сестре, чтобы не отпугнуть влюблённого немца.

– О, даже если она строптива, как сотня божественных Диан, я всё равно не отступлю от своей цели и буду денно и нощно дежурить у её покоев, пока красавица не согласится стать моей невестой! – ударив себя в грудь, воскликнул Фридрих, едва не добавив «Не будь я Гогенцоллерн!», но вовремя спохватился, что делать этого в стенах Лувра не нужно.

Ирена снисходительно улыбнулась и обратила взгляд на Джерома.

– Сделай аккомпанемент, брат, я хочу спеть для нашего гостя то, что ты написал минувшей ночью.

Юноша кивнул и достал гитару. Перебирая струны, он замычал себе под нос мелодию, а Ирена пропела нежно-нежно своим ангельским голосом, услаждая слух немца:

 
Ты любишь все черты любимого лица,
Ты любишь и мечтаешь соединить сердца.
Ты любишь днём и ночью, и летом, и зимой,
Весной, конечно, любишь, осеннею порой.
Ты любишь, и душа срывается на крик…
Но об одном лишь молишь: увидеть хоть на миг!
Другой тебе не нужен, ведь любишь ты Его,
Хоть шансов нет на свадьбу совсем ни одного…
Но сдаться ты не хочешь, сдаваться ты не будешь.
Причина лишь одна – что ты Его так любишь…
 

– Браво! – зааплодировал названным брату и сестре Фридрих. – Я так понимаю, что это волшебное творение написано от чистого сердца Вами, сэр Джером, и адресовано Вам, миледи. И оба вы прекрасно знаете, что такое надеяться до последнего на осуществление своей мечты.

– О да, – усмехнулся Джером. – Только не всегда, сударь, мечта этого стоит…

Философское заключение юноши не вызвало радости на лице его названной сестры.

– Пойдём спать, брат, – произнесла Ирена. – Поздно…

Страж согласно качнул головой и обратил взор к принцу. Немец кивнул ему, галантно поклонился наследнице, поцеловал её руку и скрылся за дверями.

– Ты устала от него? – догадался Остин Вендер.

– Немного, – призналась девушка.

Взявшись за руки, названные брат и сестра ушли в узкий холл, чтобы разойтись по опочивальням. Прежде чем отпустить Ирену, Джером поцеловал её в лоб и мягко улыбнулся, потрепав девушку за правую щёку.

На звук колокольчика пришла Эйда и помогла принцессе переодеться на ночь. Наследница забралась с ногами в кресло у окна, дожидаясь своего верного рыцаря: она уже так привыкла проводить все ночи с ним, что и не думала ложиться в кровать. Но когда Джером отпер дверь, он увидел, что девушку сморило. Наконец, впервые за несколько дней, она уснула сама…

Подняв маленькую принцессу на руки, юноша переложил её на кровать, укрыв покрывалом, и задёрнул балдахин. Стараясь не шуметь, Остин Вендер на цыпочках покинул спальню наследницы Туманного Альбиона, захватив перину с пола, и удалился к себе.

Джером открыл глаза. Было ещё темно. В груди щемило так, словно палач стиснул раскалёнными щипцами сердце.

Откинув одеяло, юноша сел. Впервые со дня приезда он ночевал в своей спальне, но чувство беспокойства поселилось в душе. Страж подошёл к окошку, немного отодвинув занавеску, глянул на улицу. Часовые стояли, как положено, на своих местах, в Лувре было тихо. «Не могу… Не могу не проверить, как она…» – набатом стучало в его висках.

Натянув штаны, рыцарь отпер дверь и выскользнул в холл. Осторожно коснувшись ручки на двери, ведущей в опочивальню Ирены, он опустил её и толкнул створку.

В постели никого не было – девушка стояла у окна. Сердце Остина Вендера дрогнуло. Юноша переступил порог. Наследница обернулась на шорох.

На миг Джером даже отпрянул. Глаза её были полны такого нового для него выражения, что становилось жутко.

– Родная, что опять? – едва прошептал рыцарь и, закрыв за собой дверь, подошёл к ней.

– Почему ты не спишь, я же не кричала…

Её голос прозвучал так отстранённо, что у рыцаря засосало под ложечкой.

– Видимо, я слишком тебя чувствую… – нежно коснувшись плеч девушки, покрытых пеньюаром, ответил Джером. – Опять он? И опять тебя напугал?

Ирена отрицательно покачала головой:

– Это ужасно, брат… Мне кажется, что я схожу с ума после таких сновидений…

– Расскажешь?

Девушка махнула кистью и сделала шаг, руки юноши соскользнули с её плеч. Она устало прошла до камина со словами:

– Что тут рассказывать. Замок Линкольн, но вы не приехали. А кольца за корсажем не оказалось. Не знаю, куда оно делось во сне…

– Чёрт подери, это всё твои страхи… – помотал головой Остин Вендер и сделал несколько шагов к принцессе. – Он опять тобой овладел?

– Я это чувствовала, Джером! Чувствовала! – воскликнула наследница, зажмурив от боли глаза и схватившись за голову. – Каждое прикосновение, каждый поцелуй! И даже его проникновение – всё!

Остин Вендер развернул её к себе и наклонился, чтобы лучше рассмотреть лицо.

– Он касался тебя наяву, там в домике? Касался?

Ирена повела головой, утирая слёзы ладошкой:

– Немного… Совсем немного, недостаточно для того, чтобы таким снам появиться. Я ничего тогда не почувствовала. А сегодня проснулась от жутких ощущений, от того, что он рядом… Мне дышать было тяжело.

– Родная моя, – только и прошептал страж, прижав девушку к груди крепко-крепко.

Слов, чтобы успокоить её душу, он просто не находил…

– Откуда это всё, я не понимаю, из каких глубин памяти?.. – подняла голову Ирена.

Названный брат опустился на расстеленную по полу шкуру медведя, усаживая рядом с собой маленькую принцессу, ни на секунду не отпуская её хрупких подрагивающих плеч.

– Успокойся, родная. Это не более чем дурной сон, и скоро кошмары покинут тебя.

Принцесса отрицательно покачала головой:

– Мне всё не даёт покоя навязчивая мысль: почему? Почему мне снится Кеннеди? Почему именно ТАК?

Ирена сделала нервный жест руками. Джером взял её личико в ладони и, глядя в глаза, спросил:

– Может, ты просто боишься близости? И страх выражается в его образе? У тебя же совсем недавно были брачные переговоры.

Принцесса покачала головой и горько улыбнулась:

– Нет… Я же королевская дочь. Принцесс с детства готовят к такому. Нам рассказывают всё необходимое, чтобы мы не боялись своих мужей, которых выбираем не мы. Ни одна принцесса крови не боится близости с мужчиной. Это долг, Джером. Долг перед государством, и иначе нам брачные обязанности воспринимать нельзя. Я не исключение. И Анжелина относится к браку точно так же. Пусть я не так искушена в плотской любви, как те, кто уже познал этот запретный плод, но знаю достаточно, чтобы не бояться мужчин.

– Тогда почему ты вся дрожишь? – прошептал юноша, вновь опустив руки на её плечи, словно желая остановить эту дрожь.

– Потому что Кеннеди не принц… – покачала головой Ирена. – И такой поворот событий был бы неправильным. Это уже не исполнение долга. Прав на меня-принцессу он не имел, не имеет и никогда не будет иметь!

– Всё верно, – согласился Джером, кивнув одними ресницами.

– Но ощущения, брат, ощущения! – воскликнула девушка, отклонившись в сторону и высвободившись из его рук, закрыла лицо ладонями. – Они настолько яркие, что я уже начинаю сомневаться: не было ли чего наяву?..

Джером опешил. Наследница снова повернулась к нему, опустив кисти – в её прекрасных бирюзовых глазах штормило море…

– Может, в памяти моей появились белые пятна? Может, я чего-то не помню?

– Ирен, это невозможно: ты всегда была у нас на виду, он даже не касался тебя. И там, в охотничьем доме вы не смолкали более чем на пять секунд. Я же не спал! – воскликнул страж и развёл руками. – Или ты думаешь, что память могла вытеснить события августовского вечера?

Ирена задумчиво повела головой:

– Я думаю, Джим бы сказал мне, если бы я что-то не помнила из того вечера… Разговор у нас был откровенный… про первую встречу, про чувства друг к другу…

Джером криво усмехнулся и сложил руки на груди. Его названная сестра поднялась и стала ходить вперёд-назад по комнате, размышляя вслух:

– Про Кеннеди не было ни слова. Я призналась Токкинсу в своём влечении к нему, он мне – в своём, – Ирена покачала головой. – Я понимаю, ты можешь осудить это, но меня влекло к Джиму сильнее, чем к кому бы то ни было иному в моей жизни. Тянуло именно физически. Потому я не уходила с берега… Да, что-то странное было между нами, но он говорит, что это даже не страсть… То, что происходило между мною и Преподобным, вообще не было похоже на то, что я чувствовала во сне от Кеннеди! С Джимом тепло. С Чёрным Джоном – страшно.