Текст книги "Мошенники в мире искусства"

Фальсификация произведений Ван Гога

Согласно широко распространенному представлению, Винсент Ван Гог при жизни не продал ни одной своей работы. Это звучит весьма драматично, но на самом деле не соответствует истине. Предполагается, что в действительности в течение жизни художник продал пять или шесть картин. Спустя несколько лет после смерти Ван Гога этот коммерческий неуспех сменился оживленным спросом на его работы. Коллекционеры, по всей видимости, не желали иметь дела с художником, который был пациентом психиатрической больницы, хотя многие из них и понимали масштаб его гения. После кончины Ван Гога, по мере роста спроса на произведения художника, интерес к его творчеству начали проявлять также фальсификаторы и нечестные торговцы произведениями искусства.

Младший брат Винсента Тео Ван Гог (1857–1891), с которым его связывали очень близкие отношения, умер спустя лишь полгода после смерти художника. Картины и рисунки Винсента достались вдове Тео Йоханне Ван Гог-Бонгер (1862–1925), которая передала 70 работ брата покойного мужа парижскому поэту и искусствоведу Жюльену Леклерку для реставрации и дальнейшей продажи. Многие картины были сильно повреждены. На самых лучших полотнах были даже разрывы, что не позволяло выставить их на продажу. Леклерк попросил Клода-Эмиля Шуффенекера (1851–1934), слывшего хорошим рисовальщиком и живописцем, устранить повреждения на картинах Ван Гога.

Шуффенекер, биржевой маклер, позже начавший карьеру художника, был хорошо знаком со стилем Ван Гога. Он был, безусловно, весьма способным художником. Его собственная живописная манера считалась консервативной и сдержанной, но Шуффенекера ценили как отличного копииста.

Леклерк остался доволен произведениями, отреставрированными Шуффенекером, и нанял его в качестве помощника для организации крупной выставки работ Ван Гога в 1901 году в Париже. Выставка вызвала интерес у публики и помогла популяризовать наследие художника.

По прошествии шестнадцати лет после смерти Ван Гога, в 1906 году, Шуффенекер вместе со своим братом виноторговцем Амедео приобрел у Йоханны Ван Гог 400 живописных полотен и 1300 рисунков художника. Вследствие этого все работы, поступавшие в продажу из коллекций Шуффенекеров, долго считались подлинными творениями Ван Гога: было известно, что братья купили их у Йоханны Ван Гог. Но это не так, поскольку искусный живописец и рисовальщик Клод-Эмиль Шуффенекер изготавливал великолепные копии работ Ван Гога. Ему не представляло труда подделывать произведения мастера, ведь перед ним были подлинники. Братья Шуффенекеры отлично зарабатывали на продаже и подлинных, и поддельных картин художника. Продажей подделок работ Ван Гога занимались и другие деятели. Одним из самых известных продавцов таких фальшивок был бывший танцор и арт-дилер Отто Вакер (1898–1970). Он создал себе репутацию добросовестного торговца произведениями искусства и наделял приобретаемые им подделки правдоподобной «биографией». Он рассказывал, что якобы купил картины Ван Гога у русского собирателя, который сбежал из Советской России в Швейцарию и пожелал продать коллекцию, поскольку нуждался в деньгах. Разоблачение произошло лишь в 1928 году в тот момент, когда фальшивки вывесили рядом с подлинными работами Ван Гога в берлинской галерее. Решением суда Отто Вакер был приговорен к одному году тюремного заключения.

В первых фальсификациях произведений Ван Гога подозревали также и доктора Гаше, который лечил художника в последние годы жизни, а также его сына, учитывая тот факт, что оба они были живописцами-любителями.

В 1987 году японская страховая компания Yasuda приобрела «Подсолнухи» Ван Гога за рекордную цену, эквивалентную примерно €77 000 000. После сделки подлинность картины стала предметом длительного спора, пока наконец в 2002 году японцы не согласились отдать полотно на экспертизу. Два голландских эксперта из Музея Ван Гога в Амстердаме провели исследование и подтвердили подлинность «Подсолнухов». Несмотря на это, до сих пор не все специалисты уверены в правильности выводов сотрудников музея, подозревая, что настоящим автором картины является Клод-Эмиль Шуффенекер.

Эрик Хебборн и сэр Энтони Блант

История Эрика Хебборна (1934–1996) демонстрирует, сколь многообразны причины, которыми могут быть обусловлены преступления в сфере искусства. Выходец из рабочей семьи, проживавшей в восточном Лондоне, он начал карьеру в качестве реставратора художественных произведений. Хебборн написал две книги, в которых он повествует о своей жизни и дает советы по созданию подделок. Книги эти отлично распродавались, хотя рассказанным в них историям нельзя доверять. Мастер фальсификации придумывал легенды и о собственной жизни. Он утверждал среди прочего, как настолько мастерски подделал один из рисунков Леонардо да Винчи, что его фальшивкой заменили подлинное произведение.

Хебборн начал карьеру, реставрируя старые картины по заказу своего начальника и торговцев-мошенников. В мастерской картины ретушировали и превращали в более ходовой товар путем дорисовывания на них, например, воздушного шара в небе или кошки на переднем плане. Если за работы какого-либо художника платили дороже, чем за произведения другого, жившего в тот же период, подпись менее известного автора закрашивали и ставили имя более модного художника.

Эрик Хебборн стал блестящим рисовальщиком и научился подделывать работы многих художников, но особое влечение он испытывал к работам старых итальянских мастеров. Ему удалось продать сотни картин, часть из которых оказалась в знаменитых музеях и аукционных домах. Когда в Великобритании возникли подозрения в отношении подлинности продаваемых им работ, Хебборн переехал в Италию, где ранее учился. Здесь он продолжил торговлю произведениями искусства и вел комфортную жизнь. Внешне он напоминал плюшевого медведя, обладал мягкой манерой речи и производил впечатление скорее торговца итальянским вином и пармезаном. В этом человеке сложно было заподозрить фальсификатора.

Так же как и у множества других успешных мошенников в сфере искусства, у Хебборна были помощники. Искусствовед и хранитель художественной коллекции королевской семьи сэр Энтони Блант (1907–1983) был другом Хебборна в те времена, когда законодательство Великобритании запрещало гомосексуальные отношения. Дружба мужчин продолжалась более двадцати лет. Хебборн пользовался связями Бланта для укрепления своей репутации в качестве торговца искусством и художника. Благодаря сэру Энтони он прославился как невероятно везучий коммерсант, обладающий даром находить затерянные сокровища в самых неожиданных местах, и продал огромное количество подделок, а также под своим именем выполнял заказы на портреты и рисунки.

В 1930-х годах советская разведка занималась вербовкой интеллектуалов-марксистов, окончивших Кембриджский университет. Среди завербованных оказался и Энтони Блант. Спустя годы эта сеть агентов была раскрыта, и часть из них бежала в Советский Союз. Личность «четвертого человека» в шпионской группе, Бланта, не раскрывалась общественности, несмотря на то что разведка Великобритании знала его имя с 1964 года. На допросе Блант дал показания в обмен на сохранение должности хранителя художественной коллекции королевской семьи и директора Института искусства Курто при условии неразглашения известной ему информации.

В 1979 году, в период правления Маргарет Тэтчер, информация о личности «четвертого человека» драматическим образом стала достоянием общественности, в результате чего разразился грандиозный скандал. Королевский эксперт по искусству лишился своего положения и рыцарского титула. Спустя три с лишним года Энтони Блант скончался опозоренным, но богатым человеком в своем собственном доме. На публикацию его мемуаров был наложен запрет на четверть века. Они хранились под замком в хранилище Британской библиотеки до открытия архива. Впрочем, по мнению исследователей, эти мемуары не выявили ничего нового. По правде говоря, вплоть до настоящего времени интерес экспертов вызывает политическая деятельность Бланта, а не его влияние в качестве историка искусства. Британский драматург Алан Беннетт (род. 1934) написал пьесу Question of Attribution (в подстрочном переводе на русский язык «Вопрос атрибуции», в вольном изложении – «Вопрос подлинности»).

Спустя тринадцать лет после кончины Энтони Бланта его друг, фальсификатор Эрик Хебборн был найден при смерти на одной из римских улиц. Будучи в состоянии тяжелого опьянения, он упал и получил травму головы, после чего скончался в больнице.

Элмир де Хори (1906–1976)

Элмир де Хори, по его собственному утверждению, происходил из венгерской аристократической семьи и был настоящим человеком-хамелеоном, использовавшим десятки вымышленных имен. В послевоенное время этот знаменитый фальсификатор путешествовал по всему миру, торгуя рисунками и картинами. Он получил известность, продавая работы европейских мастеров американским миллионерам. Для того чтобы убедить клиента в подлинности предлагаемого ему произведения, де Хори, например, заменял вкладную иллюстрацию в старой ценной книге по искусству собственноручно выполненной поддельной.

Когда в Соединенных Штатах выяснилось, что проданные мошенником работы являются фальшивыми, де Хори сбежал в Европу и обосновался на Ибице. Там он продолжил подделывать картины и сбывал их по всему миру с помощью двух французских агентов. Уже в преклонном возрасте он, в конце концов, попался, поскольку галеристы, реализовывавшие его картины, зачастую вывешивали их, не дожидаясь даже высыхания краски. В результате однажды клиент, осматривавший экспозицию, потрогал поверхность одной из работ и обнаружил, что она влажная. Испанский суд не располагал доказательствами того, что де Хори занимался фальсификацией во время пребывания в стране, но осудил его по другому обвинению – в мужеложстве и сотрудничестве с продавцом подделок Легро. Де Хори был выселен с Ибицы на год, однако вернулся на остров, где впоследствии умер, приняв смертельную дозу снотворного.

В годы ученичества де Хори жил в Париже и встречал великих и знаменитых художников того времени – Пикассо, Матисса и других. Это позволяло ему рассказывать о них совершенно достоверные или по крайней мере кажущиеся таковыми истории. Предположительно де Хори и торговцы его подделками заработали в общей сложности $60 000 000. Считается, что все произведения в коллекции одного техасского нефтяного миллионера представляют собой фальшивки кисти де Хори. Он мастерски подделывал рисунки и картины Пикассо, Модильяни и Ренуара.

Де Хори пытался продавать свои работы и под собственным именем, однако преуспел в этом намного хуже, нежели в изготовлении фальшивок, за которые в настоящее время платят огромные деньги. Высокие цены на них привели даже к тому, что на рынках искусства появились «подделки под подделки» де Хори.

Широкую известность де Хори принесла книга Клиффорда Ирвинга «Фальшивка!» (Fake!), которая была впервые опубликована в 1969 году. Через несколько лет Орсон Уэллс снял по его мотивам фильм «Ф как Фальшивка» (F for Fake, 1973), благодаря которому де Хори получил всемирную славу.

Неожиданно и сам Клиффорд Ирвинг (1930–2017) оказался фальсификатором. Он получил огромный аванс за создание биографии знаменитого отшельника Говарда Хьюза – великого предпринимателя, режиссера, продюсера, пионера авиации и изобретателя. Хьюз годами скрывался от мира и жил в отеле затворником, поэтому в какой-то момент критики заподозрили неладное. Однажды Хьюз неожиданно выступил с публичным заявлением, что никогда не встречался с Ирвингом. Рассказы писателя о личных встречах с «самым могущественным человеком мира» оказались выдумкой. Издательство потребовало от Ирвинга возврата выплаченного авансом гонорара. Однако жена писателя, как выяснилось, уже перевела часть денег в швейцарский банк на счет, открытый на вымышленное имя «г-жа Хьюз». В результате разбирательства писатель и его жена были осуждены за мошенничество.

В 1981 году Ирвинг опубликовал автобиографический роман «Мистификация» (The Hoax), в котором рассказал о скандале с биографией Хьюза. Шведский режиссер Лассе Халльстрём поставил по этой книге одноименный фильм, премьера которого состоялась в 2006 году. Главную роль в картине сыграл Ричард Гир.

Kонрад Куяу (1938–2000)

Конрад Куяу, уроженец Восточной Германии, в молодости воровал табак и алкоголь и продавал их. Он пытался работать официантом и уборщиком, изучал искусство, однако постоянно попадал в передряги. Первыми подделками Куяу стали талоны на обед, однако при попытке сбыть их он попался с поличным.

Спустя годы Куяу переехал в Западную Германию, в Штутгарт, где начал прибыльный бизнес. Он привозил из Восточной Германии на запад сувениры времен Второй мировой войны, которые тогда пользовались высоким спросом. Куяу быстро заметил, что ценность обычных сувениров повышают захватывающие истории, связанные с их происхождением, поэтому он начал придумывать эти легенды сам. Он сочинял байки о том, что оружие, каски и другие предметы военной амуниции когда-то принадлежали тем или иным уже покойным нацистским лидерам. Благодаря этим историям стоимость предметов возрастала многократно.

Подобно Адольфу Гитлеру, Конрад Куяу был неплохим художником-любителем, поэтому он подделывал также юношеские наброски нацистского диктатора и выдумывал новые эскизы, на которых ставил фальшивую подпись Гитлера.

Очевидные способности Куяу к фальсификации натолкнули его на мысль о более крупных аферах. В конце 1970-х годов он начал копировать почерк Адольфа Гитлера и писать стихи от его имени. Получалось у него это так виртуозно, что он написал несколько десятков томов так называемых «дневников» нацистского лидера. В 1983 году крупный немецкий журнал Stern приобрел права на эти «дневники» за несколько миллионов немецких марок, а затем продал права на последующую публикацию, в том числе в Великобританию. Один из признанных британских военных историков вначале тоже принял подделки Куяу за подлинники, пока не изучил их более внимательно. Технико-технологическая экспертиза показала, что использованные для «дневников» бумага и клей были изготовлены после Второй мировой войны, да и многие другие детали указывали на фальсификацию.

Куяу был приговорен к четырем с половиной годам тюремного заключения за мошенничество. Его коммерческий партнер немецкий репортер Герд Хайдеман также был лишен свободы. После отбывания срока Куяу стал знаменитостью в Штутгарте и даже баллотировался на пост местного бургомистра, однако число поданных за него голосов оказалось весьма скромным.

По словам немецкого следователя Эрнста Шёллера, Куяу обладал редкостным даром: «Он не был выдающимся фальсификатором произведений искусства, однако с феноменальным мастерством копировал почерк других людей. Если бы он сидел напротив вас и смотрел, как вы пишете, он смог бы с ходу достоверно подделать ваш почерк».

Конрад Куяу умер в сентябре 2000 года от рака. В последние годы жизни он держал несколько галерей, где продавал копии картин различных художников, – Original Kujau-Fälschungen («Настоящие фальсификаты работы Куяу»).

Фальсификаторы в Финляндии

Aльберт Эдельфельт родился в городе Порвоо неподалеку от Хельсинки, но бóльшую часть взрослой жизни провел в Париже, приезжая в Финляндию на дачу рядом с родным городом лишь летом. Он много путешествовал и писал работы на заказ, в том числе и в Санкт-Петербурге для царской семьи. Самые известные его произведения – портрет французского микробиолога, нобелевского лауреата Луи Пастера и полотно «В Люксембургском саду».

Эдельфельт уже при жизни приобрел мировую славу. Когда во Франкфурте была обнаружена подделка под его картину, сестра художника Берта в одном из писем выразила беспокойство за своего брата и судьбу финского искусства. Справедливости ради отметим, что в данном случае фальшивка была выполнена настолько слабо, что ее никак невозможно было принять за подлинное полотно художника. Особенно же активно подделки «под Эдельфельта» начали изготавливать вскоре после его кончины.

И по-прежнему, спустя уже столетие с лишним, фальсификаторы и торговцы-мошенники чаще всего начинают продавать фальшивки именно по прошествии некоторого времени после смерти художника, когда он сам (или его близкие) уже не может подтвердить или опровергнуть свое авторство, а при этом стоимость подлинных работ растет.

5 октября 1916 года в газете Uusi Suometar была напечатана заметка о подделках работ Альберта Эдельфельта, скончавшегося одиннадцать лет назад:

«Недавно в Хельсинки была выставлена на продажу картина якобы кисти Эдельфельта, на которой изображена молодая барышня в корсете. Работа выполнена в академической манере 1880-х годов, масляными красками по дереву. На картине имеется подпись “A. E.” в стиле, которым художник часто пользовался в 80-е годы прошлого столетия.

Вчера картина была предложена одному из столичных художественных салонов, где было обнаружено, что это подделка. Авторов сейчас уже не имеется возможности выявить, поскольку нынешний владелец купил картину много лет назад у незнакомого человека, будучи уверенным в том, что это подлинная работа Эдельфельта.

В последние годы в петербургских магазинах доверчивым финнам открыто продавались поддельные картины художника, в силу чего интересующейся искусством публике надлежит проявлять осторожность при покупке полотен Эдельфельта у незнакомых лиц».

Многие художники еще при жизни выражали обеспокоенность по поводу фальсификации их произведений. Например, в 1930-х годах в Стокгольме состоялись выставки живописи Хелены Шерфбек, которые способствовали росту популярности и продаж ее работ, и уже в 1937 году художнице показали картину, якобы принадлежавшую ее кисти.

До провозглашения Финляндией в 1917 году независимости Великое княжество Финляндское активно участвовало во внутрироссийской торговле. Идеальной площадкой для нее в те времена был Карельский перешеек. Этот регион, надо полагать, был удобен также и для изготовления и продажи поддельных произведений искусства. По некоторым данным, в расположенном на Карельском перешейке поселке Терийоки (ныне город Зеленогорск) до Второй мировой войны работала мастерская по изготовлению фальшивок. По окончании войны она переехала в окрестности Хельсинки.

В конце 1970-х годов двое финских предпринимателей, братья, были арестованы и осуждены в Ленинграде за попытку контрабанды картин, икон и старых денежных знаков из СССР в Финляндию.

Говорят, что некий финский священник перевозил в Советский Союз Библии на русском языке – в те времена это каралось законом. Также есть основания предполагать, что он финансировал свою тайную деятельность за счет продажи подделок произведений русского искусства в Финляндии.

А теперь мы расскажем о двух финских художниках, которых подозревали в фальсификаторской деятельности. К сожалению, кроме слухов, мы располагаем о них лишь разрозненной архивной информацией.

Нильс Викберг (1907–1971)

Финский художник Нильс Викберг родился в Выборге в семье надворного советника. Некоторые арт-дилеры старшего поколения говорят, что Викберг подделывал акварели Аксели Галлен-Каллелы. Если это правда, то у Викберга были великолепные предпосылки к этому: он учился живописи у знаменитого финского мастера в Париже. Галлен-Каллела также пригласил Викберга к участию в подготовительных работах по украшению Национального музея Финляндии фресками по мотивам эпоса «Калевала». В официальных документах мы не нашли никакого подтверждения о фальсификаторской деятельности Викберга. Несмотря на это, мы хотим рассказать о нем в нашей книге.

Во время советско-финской войны 1939–1940 годов Нильс Викберг попал в плен и впоследствии написал книгу об этом периоде своей жизни. Из нее мы неожиданно много узнали о том, что было известно в Финляндии о художественной жизни в Советском Союзе в предвоенное время, а также об использовании художников в шпионских целях.

Книга Викберга увидела свет на финском языке в 1941 году под названием «Я был военнопленным» (Olin sotavankina). Оригинальный текст, написанный по-шведски (Jag var krigsfånge), был опубликован лишь в 1971 году. В книге представлено двадцать черно-белых фотографий рисунков и акварелей Викберга, которые он создал во время войны.

Воспоминания Викберга начинаются с рассказа о том, как на открытии его персональной выставки 7 октября 1939 года в уважаемом художественном салоне Стриндберга в Хельсинки внимание всех присутствующих было приковано не к произведениям искусства. Собравшиеся обсуждали новость о том, что Советский Союз предлагает Финляндии провести переговоры о переносе границы. Угроза войны заставила забыть об интересе к искусству.

Викберг был призван на советско-финскую войну в ноябре 1939 года. В конце войны он попал в плен. Вначале его пытали, но затем тактика допроса неожиданно сменилась. Когда допрашивавший его советский офицер вдруг обнаружил познания пленного в искусстве, он попробовал завербовать его в качестве шпиона.

Благодаря офицеру Викберг получил бумагу и карандаши. Он смог рисовать и даже организовал в своем бараке выставку. Он пишет о том, как был изумлен, когда проводивший допрос офицер оказался не просто образованным человеком, но и собирателем искусства, поклонником живописи Ильи Репина. В нескольких фразах Викберг выражает удивление предпочтениями офицера, поскольку считает, что в советских художественных кругах больше ценят новые направления, такие как кубизм и футуризм.

Совершенно очевидно, Викберг не знал, что на самом деле происходило в тогдашнем СССР. В первые годы после революции, примерно с 1918 по 1930 год, новые течения в искусстве действительно приветствовались, однако атмосфера быстро изменилась с приходом к власти Иосифа Сталина. За много лет до описываемых автором воспоминаний событий Сталин начал преследование неугодных представителей творческих и научных кругов. Художники уходили в подполье, их расстреливали и ссылали в лагеря. Часть из них покинула страну. Новые течения в искусстве оказались под запретом, а на смену им пришел социалистический реализм – пропагандистское искусство тоталитарного режима.

Самый интересный эпизод в автобиографической книге Викберга – рассказ о попытке завербовать его офицером советской разведки в лагере для военнопленных. Обходительный и дружелюбный военный выдвинул предложение, согласно которому Советский Союз был готов стать поддерживать художника. По его словам, после победы в войне советские власти могут основать в Финляндии галерею, где будут экспонироваться и продаваться исключительно произведения Викберга, нанять туда сотрудников и платить им зарплату. Сам же художник сможет самостоятельно выбирать работы для галереи и назначать цены за них. Когда Викберг удивился столь открытому и щедрому предложению, офицер сказал, что он, конечно, может продавать в галерее также и произведения своих друзей и близких ему по духу художников. Речь шла и о том, что картины будут получать положительные отзывы в прессе, а сам художник станет знаменитым. Но Викберг отказался от этого роскошного предложения. Когда война закончилась, в мае 1940 года он был освобожден по условиям мирного договора по обмену военнопленными.

В годы холодной войны, последовавшей за Второй мировой войной, предложения, подобные выдвинутому советским офицером разведки Викбергу, возможно, поступали и многим другим художникам как на востоке, так и на западе. Отчасти это могло бы объяснить, почему звезда некоторых художников, пользовавшихся восторженным вниманием и получавших хвалебные рецензии во времена холодной войны, впоследствии закатилась.

После войны картины Викберга были отмечены благосклонными отзывами в прессе. Критик под псевдонимом O. B. писал о его персональной выставке, открывшейся в 1950 году в галерее Хёрхаммера в Хельсинки: «Прошло уже немало времени с того момента, как мастер темпераментной кисти Нильс Викберг последний раз выставлял свои работы на публике. То, чего не хватает его масляной живописи, ему удается в акварелях. Он умеет улавливать в пейзаже нечто очень важное, минуя обыкновенное».