Текст книги "Мрачный Взвод. Двенадцать дней Коляды"

Вдруг из леса выпрыгнул кот – крупный, холеный, шерсть блестит. Глаза у него были умные, большущие, золотые – таких у простых домашних любимцев не увидишь. Зашипел, спину выгнул, а маленький человечек вскочил, схватил узелок и замахнулся.

Дарий дернулся – похоже, решил вмешаться, – но Варна схватила его за локоть и силой заставила остаться на месте. Пока не поймут, что за ерунда происходит, лучше в бой не соваться.

Кот прыгнул на человечка, тот метнулся в сторону, перекатился по снегу, хлестнул животное палкой. Узелок оторвался, противник издал пронзительное «мяу» и снова кинулся в атаку, за что получил ощутимый тычок в глаз. Кот взревел, лапой ударил человечка, да так, что тот в кусты отлетел, прямо под нос Дарию.

Человечек моргнул, глядя на застывших над ним охотников, но страха в глазах не было. Затем поднялся, деловито отряхнулся, пихнул Дария кулачком – требует чего-то, злится, что его не понимают.

– Брысь! – рявкнула Варна и запустила в кота снежок.

Тот зарычал, заметался, зашипел, а ближе подойти побоялся. Дарий оказался более метким – ком снега угодил прямо в голову котяре. Тот растерялся, попятился, противно мяукнул и кинулся в лес. Человечек побежал за ним, потрясая кулачками, пищал что-то, но преследовать не стал, фыркнул и побрел к корзинке.

Варна отыскала в снегу узелок и кинула его человечку. Тот поднял поклажу, насадил на палочку, деловито кивнул, взял под мышку пирожок побольше и куда-то заторопился. Остановился вдруг, обернулся, ручкой махнул, будто «спасибо» сказал, и побежал вперед. Через миг его уже и след простыл.

– Что это было? – хрипло спросил Дарий.

– Понятия не имею. Что за существо такое чудное?

– На домового похож.

– Что ему в лесу делать? И не домовой это, мы этих тварей переловили десяток, таких нам не попадалось.

– Шуликуны, – прошептал Дарий.

– Не бывает их, сказки-то мне не рассказывай. Легенды лживы, да и если эти шуликуны существуют, то водятся только к северу от княжества.

– Столько лет во Взводе, а все еще удивляешься чему-то? И пирожки эти, – он присел рядом с корзиной, – всё еще горячие!

– У нас есть околдованный ребенок, перевертыш, шуликуны, Господи прости, шабаш без ведьм и царевич с огненным мечом, – подвела итог Варна.

– И нет лошади.

– Что?

Мимо, ломая кусты и низко нависшие ветки, промчалась украденная лошадь. Без седла, без узды, ничем не скованная кобыла скрылась меж елей.

– Да что здесь творится?! – Варна всплеснула руками. – Кто ее расседлал?!

– И отвязал. – Дарий хмыкнул. – Коляда, коляда…

– Если петь решишь – я тебя выпорю!

Она оторвала от дерева прут и пригрозила ему, а он только хрипло рассмеялся.

– Смешно тебе?!

– Очень. Нас будто черти за нос водят.

– Разводи костер, будем перевертыша жечь.

От злости в голове сумятица, совершенно непонятно, что творится вокруг. Ни на один вопрос ответа нет, на руках только тело волчье, которое ничегошеньки не объясняет. Ребенок убил перевертыша? Ха! Не бывает такого. А если Светозарные здесь бродили, то почему не помогли Машке из лесу выйти? Многие в Святом Полку скурвились, но ребенка бросить? На такое даже негодяи не способны.

Варна начала хлопать себя по карманам, пытаясь найти огниво, но вместо него пальцы наткнулись на что-то незнакомое. Варна медленно вытащила руку и уставилась на золотую монетку.

В деревню вернулись злые, промокшие и замерзшие. Вернее, замерзла только Варна, Дарий ей даже плащ отдал, но это не очень помогло. Лошадь так и не нашли, животное умчалось, будто за ним гнался леший, огонь разжечь не смогли, хотели закопать перевертыша, но лопаты под рукой тоже не оказалось. Пришлось оттащить его в глухую чащу и оставить на милость падальщиков.

Происходящее очень напоминало ведьмовские козни, но невесты Зверя такими глупостями не промышляли. И что за создание в колпачке они спасли от поражения в битве с котом? Отродясь никого похожего в этих краях не водилось, старшие охотники о таком не рассказывали.

Мало того что в безымянных землях ведьмы свои порядки устанавливают, так еще и Коляда принесла мешок новых ужасов.

Когда вещий ворон прилетел, они не собирались за задание браться, головы были заняты совсем другими мыслями – Рослава под крылом Святого Полка, ведьмы пробрались в самое сердце Церкви, какая уж тут охота? Но колдовство сковывало язык при попытке рассказать о том, что святые сестры не те, за кого себя выдают, немота нападала. Ни о Рославе, ни о ведьмах, ни о самом заклятии поведать они не могли, а как снять его – понятия не имели. Вот и поехали сюда, чтобы не сойти с ума от безысходности, хоть и не надеялись на достойную работу. Как оказалось, очень зря.

Светлана встретила их пирогами, кашей и болтовней о грядущих гаданиях. Под ее трескотню думать было невозможно, пришлось кивать, хотя Варне все это было не по душе. Каждую зиму девки в деревнях и селах взывают к нечисти, а потом они, Взвод и Полк, весь год разбираются с последствиями. Кошмар начинается с Велесовых дней и продолжается до конца просинца[3]3
  Просинец – древнерусское название января.


[Закрыть].

После еды Варну разморило – так в сон клонит, невозможно противиться. Извинилась перед хозяйкой, ушла в комнату, забралась под одеяло пуховое и зевнула. Так сладко, как здесь, она еще никогда не спала. Дарий вошел следом, сел на пол, спиной оперся о кровать.

– Завидую тебе, – сказал он. – Когда еще шанс представится на такой перине поспать.

– Ложись. – Варна подвинулась и откинула одеяло. – Давай, давай, не робей.

– Все мертвечиной провоняет.

– Люди они зажиточные, не отстирают – новое купят. Ты их дочь нашел, думаешь, станут дурным словом тебя вспоминать?

– Твоя правда.

Он скинул безрукавку, остался в подвернутых штанах и рубахе, робко потрогал перину, покачал головой, словно удивившись тому, насколько она мягкая, и лег. Варна накрыла его одеялом и отметила, что Дарий даже зажмурился от удовольствия.

Его кожа на ощупь была твердая и холодная, значит, скоро придется проводить ритуал. Несколько недель после обряда он выглядел почти как человек, только пахло от него жухлой травой и прелыми листьями.

Варна закрыла глаза, и ей показалось, что она находится на кладбище.

– Тебе неприятно, – тихо сказал Дарий.

– Вовсе нет.

– Меня не обманешь. Твои мысли звучат не так, как слова.

Можно не отвечать – он чувствовал все, о чем она молчит. Что тут скажешь? Все, что их связывало, превращалось в прах. С каждым днем нить, что тянулась из детства, истончалась. Они были рядом и одновременно невероятно далеко друг от друга. Дарий погружался в себя, все чаще уходил куда-то по ночам. В такие моменты Варна чувствовала, как натягивается их связь, будто он испытывал ее на прочность, отходя все дальше и дальше. Иногда боль становилась невыносимой.

– Я все равно рада, что ты со мной. – Она перевернулась на бок и посмотрела на его бледное лицо.

– Конечно, одна ты бы давно сгинула.

– Разумеется.

Он улыбнулся. Кожа на сухих губах натянулась и треснула.

– Коляда молода! Летел сокол, коляда молода! Через батюшкин дворок, уронил сапожок![4]4
  Народная колядка.


[Закрыть]

Толпа ряженых пробежала мимо, задорно улюлюкая. Варна проводила их взглядом, пропустила в дом незнакомую девушку и закрыла дверь. Василий увел Дария, клятвенно заверив ее, что они будут неподалеку.

– Негоже мужикам мешать бабским гаданиям, – сказал он Варне. – Ничего дурного с твоим другом не случится, выпьем самогона, потравим байки страшные, а ты давай, помоги молодым суженого отыскать.

Дарий изо всех сил делал вид, что очень рад предложению Василия. Даже улыбку из себя выдавил, да только такую, что молоко в доме скисло.

– Все собрались? – Светлана окинула взглядом девиц разных возрастов и скомандовала: – Тогда вперед, пойдем в заброшенную баню!

– Там же старик Олег помер, – пискнула совсем юная девчонка.

– Нельзя в жилом доме гадать, беду накличем. – Хозяйка покрыла голову платком. – Давайте, девочки, полночь на дворе, самое время начинать.

– Хорошо, что охотница с нами, будет не так страшно.

Варна окинула тщедушную девицу взглядом и пожала плечами. Скорее всего, еще на подступах к заброшенной бане половина девушек струсит и попытается сбежать. А уж если рассказать им о нечисти, что на Святки разгул устраивает…

Ровным строем деревенские пошли следом за Светланой. Ночь стояла темная, непроглядная, за ними тянулись длинные тени, последние ряженые разошлись по домам, вокруг было тихо и жутко. Но никого из девушек это не пугало – Светлана запевала песни, остальные громко подпевали, некоторые приплясывали, будто не замечая темноты и холода.

Семья Василия долго нос воротила от местных, и угораздило же их друзей заводить именно в Коляду. Разве объединяют людей гадания в заброшенной бане? Или надеются, что страх заставит их сплотиться? Не ведают, темные, что своими гаданиями могут призвать нечисть, тех же святочниц, с которыми Варна и Дарий уже не раз сталкивались…

Старая калитка заскрипела, когда Светлана попыталась ее открыть. Дорожку к покосившейся пристройке никто не чистил, все занесло снегом.

– Может, это знак? – тихо спросила одна из женщин.

– Не трусь, Мила! – ответила ей Светлана. – Давайте через забор перелезем.

Варна встала в конец очереди и едва не рассмеялась – закутанные в шубки и тулупы девицы выглядели как гусыни. Они смешно сучили ногами и валились в снег. Кто-то начал хихикать, остальные подхватили, и ночь перестала быть жуткой.

Не только баня оказалась заброшенной, но и весь дом. Крыша просела, черные провалы окон были похожи на раскрытые пасти. Девушки гуськом прошли мимо, утопая в снегу.

Баня – место само по себе жуткое, нечистое, а уж заброшенная – и того хуже. Варна потянулась к мечу, это заметили идущие рядом девушки и отошли от нее на несколько шагов.

– Первая войду. – Она нагнала Светлану.

– Думаешь, там завелось что-то? – шепотом спросила женщина.

– Надеюсь, что нет, лучше проверить.

Варна взяла лампу, открыла скрипучую дверь и вошла. Пахло приятно – хвоей, срубом, никакой сырости или гнили, будто баню только сложили. В углах было пусто, тени не шевелились, в позабытых прежним хозяином ведрах нечисти тоже не оказалось.

Девушки вошли, засуетились, из корзинок достали свечи, клубки, красивое зеркало на подставке, и вскоре баня превратилась если не в уютное, то в очень приятное место.

– И совсем не страшно. – Светлана начала распускать волосы. – Давайте, давно пора начинать. И ты тоже.

Варна нехотя расстегнула пояс и стала распутывать косу. Обычаи есть обычаи, никуда от них не деться. Крест тоже снять надо, да только тот, что она в Ясностане получила, гаданиям не помешает – нет в нем ничего божественного, подделка, ведьмовской оберег, позволяющий ей на святую землю ступать без страха.

– С зеркал начнем, как думаете? – Глаза Светланы заблестели.

– Да хоть бы и с них, – вслух согласилась та, которую она назвала Милой.

Общими усилиями установили два зеркала друг напротив друга, поставили по обе стороны свечи. Лампу и факелы пришлось вынести в предбанник, чтобы их свет не мешал.

– Меж зеркалами – двенадцать коридоров, – заговорщицким тоном сказала Светлана, – через один из них суженый явиться может.

– А петуха-то вы с собой не взяли? – Варна села на лавку, поставила на нее одну ногу и положила подбородок на колено.

– Зачем? – удивились девицы.

– Чтобы кричать заставить, если что не так пойдет. В месте, откуда я родом, делали так. Вы же знаете, кто вам в обличье суженого явится?

– Кто? – бледнея, спросила самая молодая девчонка.

– Черт, конечно.

Света пары свечей хватило, чтобы разглядеть страх, отразившийся на лицах. Пугать их – одно удовольствие, однако имелась доля правды в том, что Варна рассказала. Зеркало вообще непростая вещь, сквозь него что угодно проникнуть в человека может. Честно сказать, вся эта затея с гаданиями Варне не нравилась с самого начала, слишком много трупов они с Дарием в ночи Коляды нашли за десять лет охоты.

– Первая буду, – вызвалась Мила. – Только не вздумайте меня пугать!

Светловолосая девица села рядом с зеркалами, остальные отошли подальше, только Светлана осталась рядом.

– Суженый-ряженый, явись! – резко выкрикнула Мила.

В бане стояла звенящая тишина. Кажется, все затаили дыхание. Варна делала вид, что волосы перебирает, а сама на зеркальную гладь косилась на случай, если на зов девичий действительно выйдет кто-то.

– Похоже, ходить тебе в девках еще год, – сказал кто-то.

– Еще раз попробуй, позови от всего сердца, – посоветовала Светлана. – Я себе так Ваську нагадала.

– Ого, ради такого я позову, и не раз, – хихикнула Мила, откашлялась и низким ласковым голосом позвала снова: – Суженый-ряженый, явись мне!

Ничего не произошло ни через минуту, ни через две – зеркала как зеркала, отражают друг друга и свечи, больше ничего.

Все происходящее напомнило Варне о шабаше – девицы раскраснелись, глаза блестят, волосы распущены, и дышат все неровно, горячечно. В бане стало жарко.

– Пусть Ива попробует. – Светлана поманила кого-то из темноты. – Уж двадцатый год пошел, а все в девках сидишь.

Варна едва не фыркнула – двадцатый год, ну надо же! Ей тогда пора в землю себя закапывать.

Худая, болезненного вида девушка подошла к зеркалам и, бросив на подруг настороженный взгляд, села напротив свечей. Она долго молчала, потом наклонилась к серебристой поверхности и прошептала:

– Суженый-ряженый, явись.

Воздух заколебался от ее слов – как от брошенного в воду камня, разошлись круги. Варна почуяла ворожбу, настоящую, крепкую, такую ни с чем не спутать. Пригляделась к девчонке, но в полумраке ничего не рассмотреть толком. Ива дозвалась, но до суженого ли?

Одно из зеркал стало матовым, поверхность задрожала, Светлана отпрянула, а девчонка, наоборот, вперед подалась, пытаясь разглядеть кого-то.

Воздух стал гуще, Варна увидела стремительно приближающуюся фигуру. Тварь не успела подойти ближе – Варна вырвала из рук оцепеневшей женщины платок и накинула его на зеркало. Напряжение рассеялось, кто-то взвизгнул, зашептались колдушки недоделанные, Ива руки к груди прижала, силилась сказать что-то, но не могла.

– Насмотрелись? – Варна обвела собравшихся строгим взглядом. – Утолили свое любопытство?

– Кто это был? – спросили из темноты.

– Не знаю, – пробормотала Ива. – Никогда людей такой красоты не видела, да только… – Она резко замолчала.

– Да только что? – с нажимом спросила Варна. – Рога у него были?

– Не было рогов! Несчастный он, измученный. – Ива опустила голову. – Неужто таким будет мой суженый?

– Грустит, потому что тебя найти не может, – со знанием дела сказала Светлана. – Без любви твоей сохнет.

Варне захотелось кого-нибудь ударить – или себя, или кого из девок.

Неужели ничего не пугает людей? Ива эта явно даром обладает, но сама об этом не ведает. Не колдовством черным пахнет от нее, а лесом; наверное, по крови передается способность к траволечению, потому она и выглядит так болезненно – задавила в себе родовую силу, а сила не любит, когда ею не пользуются.

– Знаете, – тихо сказал кто-то, – бабка рассказывала мне, как гадали они в ночь Коляды с подругами, а на следующий день в ее дом пришли те самые молодцы, которых зеркало показало. Обрадовались девки, нарядились, лучшие сарафаны достали из сундуков, к столу путников пригласили. Поели, попили, решили в карты поиграть. Весело им было, парни девиц глазами пожирали, сразу видно было – судьба. Заболталась бабка моя, рукой ложку со стола смахнула, наклонилась, чтобы поднять, смотрит – а у молодцев-то копыта вместо ног! – Собравшиеся охнули. – Бежала она оттуда без оглядки, отцу рассказала, тот собрал мужиков, и пошли они чертей гнать из дому. Но не нашли там никого – ни нечисти, ни девиц. Увели молодых девушек, проклятые, с тех пор никто их не видел.

– Будет врать-то, – дрожащим голосом проговорила Мила.

– Пусть охотница подтвердит, что бывает такое, – спокойно ответила ей рассказчица.

Варна не увидела, а почувствовала, что все взгляды обратились к ней. Она откинула волосы за спину, руку на рукоять меча положила и сказала:

– Я так скажу: ни ты, ни твоя бабка и половины того зла не видели, которое рядом с людьми обитает.

– Расскажи! – взмолилась Ива.

– И правда, расскажи нам! – поддержали ее соседки.

– На кого ты охотилась? Кого видела? – Светлана посмотрела ей в глаза. – Домовых? Лешего?

– Обоих. – Варна снова села на лавку. – Не будите лихо, пока оно тихо.

– Интересно же! Не каждый день к нам Мрачные приезжают.

– И не надо вам такого счастья, люди во Взводе смурные, нрав у них тяжелый.

– Выходит, все твари из сказок правда существуют?

Варна перестала понимать, кто говорит.

– Тварей больше, чем сказок написано. – Она усмехнулась. – Мы вас защитить пытаемся, а вы вон, сами к ним взываете.

– А новый Бог может оградить от нечисти?

– Может. Взвод и Святой Полк под церковью ходят не просто так. Зря вы отца Ефима не слушаете, он несет Слово, а оно на многое способно, не только нечисть прогонять, но и исцелять больных.

– Сама видела?

– Меня исцеляли. – Варна вспомнила нападение ярчуков.

– Кто же на тебя напал?

Чуть было не ответила, да вовремя язык прикусила. Если скажет, что ярчук, – начнут вопросы задавать, а это ей ни к чему.

Да и растить этих собак – дело неблагодарное, жуткое и кровавое, ее наставник, Гореслав, занимался этим. В те дни, когда его настроение было лучше обычного, он рассказывал о своих питомцах.

«Самку убить нужно, как ощенится, – говорил он, натачивая меч, – и всех щенят тоже удавить, оставить только сучку. Девять поколений так делать надо, девятая сука ярчуков и рожает».

Ведьмы охотились на ярчуков, потому что те были способны выследить их и убить. Тогда Светозарные стали выводить их в столице, на святой земле Ясностана, чтобы невесты Зверя до щенков не добрались.

– Варна? – Светлана коснулась ее руки. – Ты еще с нами?

– Задумалась. – Она встряхнулась, сбросила с себя наваждение. – Так что, дальше гадать будете?

– Как-то боязно теперь, – пробормотала Мила.

– Так мы же только начали! – разочарованно воскликнула Светлана. – Неужто испугались?

– Давайте по домам расходиться, – скомандовала Варна и поднялась. – Сейчас я…

Она сдернула с зеркала платок и попятилась. Гость зазеркальный не ушел никуда: стоит, смотрит, взгляд потухший, волосы светлые неопрятными прядями висят.

– Господи… – выдохнула Варна.

Исхудавший, с запавшими глазами и острыми скулами, но все равно Свят. Смотрит на нее, взгляд не отводит, головой качнул и в сторону отошел. За зеркалом тень появилась, зыбкая, неясная, и клубящаяся тьма потянулась за ней. Никто ни звука не издал, всех сковал ужас. Только Варна последовала за тенью, а та сквозь дверь просочилась прямиком на улицу.

Холодно, плащ остался в бане, в темноте ничего не разглядеть.

– Свят!

Расплывчатый клубок тьмы вперед покатился, она за ним кинулась, но догнать никак не получалось – ноги вязли в снегу. Выругавшись сквозь зубы, Варна позвала силу. По телу прокатилась волна жара, зрение обострилось, и она увидела, куда направилась тень, бросилась за ней с прытью, недоступной простому человеку. Через забор перепрыгнула, выбежала на дорогу, на повороте занесло так, что снег из-под ног брызнул в разные стороны.

«Часовня!» – поняла Варна и побежала быстрее прежнего.

Стало жарко, внутри словно костер горел, сердце стучало набатом, очертания домов размывались, она видела лишь цель – темное пятно на пороге часовенки.

Она ворвалась внутрь, еле-еле остановилась, чтобы в жаровню с Живым Огнем не врезаться.

Тень обошла высокую подставку, встала за пламенем, и тут Варна увидела нечто по-настоящему страшное. По спине побежал пот, задрожали руки.

Клубок мрака снова превратился в Свята, а за ним Варна разглядела часовню, ту же самую, но одновременно совсем другую – с потрескавшейся побелкой, сквозь трещины в которой пробивалось адское свечение. Сквозь стены проросли черные деревья, ветви дрожали, как живые, узлы на них изливались смрадным соком.

Свят смотрел так, будто поверить не мог, что им посчастливилось снова встретиться. Даже руку протянуть хотел, но одернул себя, отступил, и видение подернулось рябью.

– Что случилось? – задыхаясь от ужасного смрада, спросила Варна. – Где ты?

Он молчал и выглядел как человек, которого вот-вот на казнь поведут.

Стены за его спиной дрогнули – с потолка посыпалась побелка. Могучие ветви потянулись к Святу, а он стоял, смотрел на Варну сквозь пламя, с места не двигался.

– Беги. Беги! – заорала Варна.

Оглянувшись на потолок, он испуганно отпрянул, бросил на нее последний взгляд и отшатнулся от огня. Видение померкло, растворилось, и он вместе с ним.

– Свят? – Тишина стала ответом. – Свят!

Кто-то пронзительно закричал.

– О нет, нет…

Варна выбежала из церкви и понеслась назад, к бане, да так быстро, будто ей вожжа под хвост попала. В ушах свистел ветер, глаза резало, сквозь слезы она увидела бегущих навстречу женщин – непокрытые, в белых рубахах, они были похожи на лебедей. Бежали, кричали, руками размахивали, словно крыльями.

– Мила! – Светлана вцепилась в ее руки, Варна силой удержала женщину на ногах.

– Где она?

– В бане осталась! Разбудили мы лихо!

Варна выругалась крепче прежнего, припустилась бежать, на ходу достала меч из ножен.

– Отец наш Небесный, дай мне… Ай!

Одновременно силу Зверя использовать и к Господу обращаться не лучшая мысль. Тело судорогой свело, Варна повалилась в снег.

– Вставай, давай же! – Ее резко поставили на ноги. – Отбрось колдовство, Варна! – Дарий тряс ее за плечи. – Отец наш Небесный!

– Дай мне сил, дай мне воли. – Из глаз слезы полились, боль жгла нестерпимая. – Пусть рука моя не знает промаха, пусть сердце не знает жалости. Защити, Отец, от проклятий и ядов, от ведьминых взглядов, от морока и порока, от слова дурного, от страха и боли, от слабости плоти, аминь.

Дрожь унялась, сила звериная снова уснула, Слово обогрело, окутало одеялом из света и веры. Варна кивнула Дарию, они вместе кинулись к бане. Возможно, это промедление стоило Миле жизни.

Дверь в баню оказалась распахнута, из темноты доносился тихий голос. Кто-то напевал под нос колядки, без слов, просто мычал.

Дарий достал серп.

Стараясь не шуметь, они обошли баню и заглянули в окно. Единственная свеча все еще горела, и этого хватило, чтобы разглядеть безобразное существо, пляшущее вокруг лежащей на полу девушки.

Лохматое, сплошь покрытое волосами тело, когти длинные, морду не разглядеть. Напевало, зараза, приплясывало, а потом когтями кусок плоти оторвало от Милы! Та застонала, но не шевельнулась, смотрела на нечисть круглыми глазами и плакала.

– Святочница, – прошептал Дарий. – Есть что-нибудь блестящее?

– Часто ты на мне бусы видел? – огрызнулась Варна. – На Миле серьги есть, войдем, а там действовать будем по наитию.

Они ворвались в баню, Дарий бросился на лохматую тварь, та замычала, на корточки присела и в угол отскочила. Варна кинулась к Миле, за ноги подтащила девку к себе, попыталась серьги снять.

Святочница прыгнула на Дария, тот махнул серпом, но промазал – тварь увернулась и когтями полоснула его по груди. Замерла, замешкалась, но не отступила – набросилась на него, к шее потянулась.

– Варна! – Дарий ударил нечисть по голове, но та и не думала отпускать его.

– Сейчас!

Варна сжала зубы, дернула сережку, из разорванной мочки кровь потекла. Подхватив Милу на руки, она кинула украшение на пол и свистнула. Святочница хватку ослабила, сползла с Дария, на колени опустилась, как завороженная на цацку уставилась.

– Уголь! – крикнула Варна и выбежала на улицу.

Положив девушку на землю, она выхватила из рук Дария уголек и захлопнула дверь. Как только крест на створке нарисовали, завыло что-то внутри – поняла нечисть, что ее вокруг пальца обвели. Не сговариваясь, они разбежались в разные стороны и окошки крестами пометили, чтобы святочница из бани не вышла.

– Жива? – Дарий склонился над Милой.

– Ж-жива, – взвыла та. – Больно мне, очень больно!

Варна осмотрела ее раны – тварь успела отщипнуть от девушки плоть в трех местах, еще и ухо кровоточило, но без этого было никак.

– Потом вернусь, факел запалю от Живого Огня и сожгу баню. – Дарий помог Миле подняться. – Давай отведем ее домой.

– Я видела Свята, – сказала Варна. – Он в плохом месте.

– Насколько плохом?

– Страшнее ничего в своей жизни не видела.

Мила застонала снова, разговор пришлось закончить. Они подхватили ее под руки, повести хотели, но Мила лишилась чувств. Дарий взял ее на руки и понес к дому Светланы. Не успели они войти во двор, как раздался страшный грохот.

Обернувшись, Варна увидела, как рухнула колокольня.