Текст книги "Тень маньяка"

Глава 8

Лучи утреннего солнца струились из окна за спиной доктора Виценте, образуя нимб вокруг его лысой головы.

Карен, сидевшая у стола напротив него, щурилась от яркого света. От бессонницы было ощущение песка в глазах, и она отклонилась назад, чтобы спастись от безжалостного сияния. Но труднее было избежать прямого взгляда полицейского психиатра. И его прямых вопросов.

– Почему ваш муж находился в клинике?

– Послушайте, – Карен покачала головой, – я все объяснила вчера вечером лейтенанту Барринджеру. Разве вы не могли прочитать все, что вам нужно, в его записях?

– У меня есть протокол вашего допроса, – доктор Виценте взглянул на лежащие на столе несколько отпечатанных листков. – Но вы могли бы нам помочь, если бы дали дополнительную информацию, – он улыбнулся ей. – Например, вы упомянули о «нервном состоянии» вашего мужа. Это как-то неконкретно. Не могли бы вы описать его поведение?

– В общем-то, особенно нечего описывать. Разве что выглядел он очень спокойным. Слишком спокойным.

– Ушедшим в себя?

– Пожалуй, можно сказать и так. Он подолгу сидел. Не читал, не смотрел телевизор – просто сидел. Не проявлял никакого интереса к тому, чтобы встретиться с друзьями, сходить куда-то поужинать или в театр. А потом у него вошло в привычку спать до полудня.

– Он жаловался на усталость?

– Нет. Брюс никогда не жаловался. Он вообще никогда не говорил о своем самочувствии.

– А о чем он говорил?

– Ну, сначала он собирался разослать резюме о своей профессиональной квалификации, попасть на собеседование в различные фирмы. До призыва в армию он работал программистом. Но не думаю, чтобы он успел сделать что-то конкретно.

– Вы его не расспрашивали об этом?

– Нет. Потому что я видела – что-то не так, хотя он не хотел говорить о том, что его угнетало.

– Но вы должны были обсудить это до того, как принять решение поместить его в клинику.

Карен заставила себя выдержать взгляд доктора Виценте.

– Брюс решил все сам. Он знал, что у него проблема, и хотел получить помощь.

– Понимаю, – доктор Виценте откинулся в кресле. – Но, насколько мне известно, клиника была очень дорогой. Вы, разумеется, знали, что можно получить бесплатное лечение через управление по делам ветеранов.

– Нет, Брюсу претила мысль о госпитале для ветеранов…

– Почему?

– Он говорил, что палаты для душевнобольных как тюрьма, только хуже. Он не мог вынести мысли, что будет заперт как какое-нибудь животное…

Голос доктора Виценте звучал мягко:

– Ваш муж когда-то был в палате для душевнобольных госпиталя для ветеранов, миссис Раймонд? У Карен на глаза навернулись слезы:

– Не говорите так о Брюсе. Я же сказала вам, что он добровольно лег в клинику, и доктор Гризволд считал, что он готов к выписке. Он не сумасшедший, и никогда им не был.

Только много позже ей пришло в голову, что, должно быть, лейтенант Барринджер прослушивал их разговор из соседней комнаты. Но в тот момент, когда он появился на пороге, перед ней был просто усталый мужчина, которому давно следовало побриться.

– Надеюсь, не помешаю? – спросил он. Доктор Виценте покачал головой. Карен промокнула глаза платком, который достала из сумочки. Барринджер подошел к столу.

– Хотел только вам сообщить, что мы организовали обращение к населению. Все радио – и телестанции будут передавать его в течение дня. Мы попросили семьи пропавших пациентов клиники связаться с нами – опознать своих родственников или дать информацию об их местонахождении.

Доктор Виценте вздохнул:

– На вашем месте я бы не особенно рассчитывал на их помощь.

– Почему?

– Боюсь, что эти люди рассуждают так же, как миссис Раймонд, – они боятся, что могут быть дискредитированы муж, жена, сын или дочь. Не забывайте, что все пациенты клиники были помещены туда именно для того, чтобы не предавать их болезнь огласке. Убийства только усилят стремление защитить своих родных от возможных обвинений.

– Я понимаю, что вероятность мала, – сказал Барринджер. Он посмотрел на Карен. – Поэтому я надеялся на благоразумие миссис Раймонд.

Карен бросила на него быстрый взгляд:

– Это вам не хватает благоразумия. Если Брюс был пациентом клиники, то это еще не значит, что он замешан в убийствах. Для чего ему было убивать этих людей и убегать, если его должны были выписать?

Лейтенант Барринджер пожал плечами:

– Машины Гризволда вчера вечером не было у клиники. Около часа назад ее нашли – в переулке, на расстоянии одного квартала от квартиры Дороти Андерсон.

Карен отвернулась, но голос Барринджера преследовал ее.

– Все еще считаете, что это совпадение, миссис Раймонд?

– Говорю вам – Брюс не может обидеть даже…

– Мы не обвиняем вашего мужа. – Доктор Виценте встал из-за стола и подошел к Карен. – Все, что мы можем утверждать на данный момент, – это то, что он один из пяти пациентов, сбежавших из клиники. А на основе имеющихся данных можно предположить, что по крайней мере один их этих пяти беглецов совершил убийства.

– Но вы признаете, что не знаете, кто из них убийца? – сказала Карен.

– Совершенно верно, – Виценте поджал губы. – Однако есть очень много признаков того, что он из себя представляет. Социопатологическая личность. Некто, кто внешне ведет себя вполне рационально, иногда может проявлять даже незаурядный ум, – но может быть и абсолютно беспощадным, если что-то подтолкнет его к насилию. Тот, кто убил тех людей, точно знает, что он делает и почему. Сейчас он пытается уничтожить все, что может помочь опознать его. Все или всех. А это означает, что вы тоже в опасности.

– Но это просто смешно…

– Вы так думаете? – вмешался в разговор Барринджер. – Утренние газеты сообщили об убийствах на первой полосе. Там упоминается и ваша фамилия.

Карен ничего не сказала, но руки ее крепче сжали ободок сумочки.

– Пожалуйста, не поймите нас превратно. Мы не стараемся вас запугать. Но, может быть, сейчас вы поймете, как важно полностью нам довериться. Речь идет о вашей безопасности. Все, что вы могли бы нам сообщить и что способствовало бы аресту убийцы…

Пальцы Карен впились в складки сумочки, но она покачала головой:

– Я уже рассказала вам все, что знаю.

– Ну хорошо, – сказал лейтенант Барринджер. – Думаю, нам пора ехать в центр.

– В центр?

Барринджер утвердительно кивнул.

– Я вынужден буду задержать вас – взять под охрану.

– Нет! – Карен вскочила со стула.

– Сожалею. Но вы материальный свидетель.

– Но у вас же есть мои показания!

– Если возникнут какие-то новые обстоятельства по делу, нам, возможно, опять придется говорить с вами.

– Для этого меня не нужно сажать под замок! Я не собираюсь уезжать из города. У меня здесь работа, и вы можете меня найти в любое время дня и ночи.

– Так же, как и убийца, – лейтенант Барринджер покачал головой. – Мы обязаны обеспечить вашу безопасность.

– Но это может затянуться на несколько недель. Я потеряю работу.

– Но сохраните свою жизнь.

– Ну, пожалуйста! Должен быть какой-то другой выход, – Карен говорила торопливо. – Что если вы дадите мне телохранителя?

– Вы представляете, сколько человек уже работают по этому делу? У нас и так не хватает сотрудников. Чтобы обеспечить вам круглосуточную охрану, мы должны выделить не меньше трех человек, чтобы они сменялись через каждые восемь часов. Но дело не только в людях. Мы должны думать о деньгах налогоплательщиков.

– Я тоже налогоплательщик. Это и мои деньги. И если я из-за всего этого потеряю работу в агентстве, – Карен почувствовала, как подступают слезы, и сделала усилие, чтобы не расплакаться. – Пожалуйста, вы должны дать мне шанс!

Барринджер бросил взгляд на доктора Виценте.

– Хорошо, – сказал он. – Но учтите. Никаких заявлений прессе, никаких телеинтервью. И вы должны подчиняться тем, кого мы к вам приставим.

– Я обещаю.

– Хорошо подумайте еще раз. Будет нелегко. Вы не сможете побыть одна – день и ночь вы будете под наблюдением. И если что-нибудь случится…

– Ничего не случится, – быстро сказала Карен. – Вот увидите.

Она вглядывалась в лица обоих мужчин, стараясь прочесть их мысли и определить, поверили они ей или нет.

Хотя это не имело значения.

Потому что она не верила себе сама.

Глава 9

Прогноз погоды оказался верным. В Лос-Анджелесе было ясно и тепло.

Но люди не думали о погоде. Они читали кричащие заголовки в «Тайме» и слушали утренние новости. Несмотря на летнее тепло, город охватил леденящий озноб. Начали всплывать воспоминания.

Был душитель в Бостоне, хладнокровные убийцы в прерии, засевший для кровавой охоты на башне стрелок в Техасе, безумный потрошитель в Фениксе, убийца рабочих-мигрантов, заполнивший более двух дюжин неглубоких могил на землях фермеров в Калифорнии. Где-то в районе бухты Сан-Франциско юный палач-любитель превратил убийства в сафари, посылая письма с отчетами о своих деяниях в газеты. Да и здесь, в ясном и теплом Лос-Анджелесе, люди еще помнили семейство Мэнсона.

И вот сейчас, сегодня, на свободе разгуливали пять потенциальных убийц. Их кровавый след вел от далекого каньона в самое сердце города.

Звонили телефоны, и женщины срывающимися голосами обменивались вопросами. «Ты читала газету, ты слушала новости по телевизору, ты думаешь, их опознают, ты думаешь, их поймают?» «Бедняжка Дороти Андерсон. Помнишь тех медсестер в Чикаго? Я сегодня из дома не выхожу».

Высоко в небе сияло полуденное солнце, но Лос-Анджелес сидел дома, вслушиваясь в последние новости.

Убийца старался не оставлять отпечатков. Он был в перчатках. Квартира Андерсон и машина Гризволда не дали никаких следов, ничего не найдено и в клинике, хотя там эксперты еще работают. До сих пор не определились направления поисков, и никто не звони-! чтобы дать полиции какую-нибудь информацию.

– Только обычные звонки разных тронутых, – сказал лейтенант доктору Виценте. – Почему они всегда звонят, док? Почему именно в такое время каждый чокнутый в городе хватается за телефон – ложные признания, сообщения о незнакомцах, прячущихся под кроватью, старые ведьмы, рассказывающие свои сны?

– Вы затрагиваете нерв и получаете соответствующую реакцию, – объяснил Виценте. – Реакция на насилие принимает различные формы… Люди драматизируют свое чувство вины, персонифицируют свои страхи…

– Приберегите свою лекцию для женского колледжа, – сказал Барринджер. Он потряс головой, протяжно зевнул. – Мне нужно поспать.

Доктор Виценте колебался:

– Пока вы не ушли, я хотел вам кое-что сказать.

– Я вас слушаю.

– Сегодня утром я связался с Сотеллом. В медицинском центре управления по делам ветеранов есть история болезни Брюса Раймонда.

– Он был их пациентом?

– Нет, у них он не был. Но демобилизован по болезни и до увольнения из армии находился под наблюдением психиатров. Это все, что они могли сообщить мне по телефону, но сегодня во второй половине дня они подготовят для меня выписку, – глаза доктора Виценте были задумчивыми. – Не знаю, что точно будет в истории болезни, но одно уже ясно. Что бы ни было раньше с Брюсом Раймондом, совершенно очевидно, что он не выздоровел полностью. Поэтому и лег в клинику.

– В этом нет ничего нового, – сказал Барринджер. Глаза доктора Виценте сузились:

– Но, зная это, вы все же позволили миссис Раймонд вернуться домой!

– С круглосуточной охраной.

– Ее муж может быть опасен.

– Мы уже получили санкцию на прослушивание ее телефонных разговоров. Если он попытается прямо выйти на нее, его будет ждать опытный человек.

– Вы надеетесь, что он там появится, не так ли? Поэтому вы и отпустили ее – чтобы использовать в качестве приманки. Но ведь это же дьявольский риск!

– Не забывайте, она сама об этом просила. И мы обеспечиваем ей полную защиту.

– Если бы вы действительно хотели защитить ее, то держали бы здесь.

– Отстаньте от меня, док, – Барринджер поднялся. – Конечно, для нее было бы лучше побыть в условиях максимальной охраны. Но ведь дело не только в ней. В городе еще три миллиона человек, у которых телефоны не прослушиваются и которых никто не охраняет. Они абсолютно беззащитны. Их тоже нужно защитить – ни один человек не будет в безопасности до тех пор, пока мы не найдем убийцу. Согласен, позволить этой дамочке уйти было дьявольски рискованно. Но если это поможет нам выйти на Брюса Раймонда или одного из остальных подозреваемых, то это риск, на который мы должны пойти.

– Ну, хорошо, – доктор Виценте направился к двери вместе с Барринджером. – Пойдите отдохните.

– Именно это я и собираюсь сделать, – сказал Барринджер.

Карен сидела в своей квартире и под монотонное гудение кондиционера смотрела то на телефон, то на Тома Доила.

Черный приземистый телефон молчал.

Светлый и высокий Том Доил тоже молчал.

Он сидел на софе и просматривал журналы, превратившись, казалось, в такую же деталь обстановки, как и телефон. Карен исподтишка оценивающе разглядывала его. Долговязый, с волосами песочного цвета и бледным веснушчатым лицом. Где-то около тридцати пяти. Серый летний костюм, рубашка в серую и белую полоску, светло-голубой галстук. Одет неброско. Не похож на детектива.

Однако Том Доил был детективом. Как только они вошли в квартиру, он тщательно осмотрел входную дверь, проверил замок. Затем с револьвером в руке обошел всю квартиру, следя за тем, чтобы Карен все время находилась у него за спиной, осмотрел окна. Окно в ванной было приоткрыто. Если бы Карен сразу же не сказала, что оставила его незапертым вчера утром, уходя на работу, Доил скорее всего сразу позвонил бы Барринджеру и отвез ее назад в участок. Без сомнения, он был настоящим детективом.

Карен беспокойно шевельнулась. Доил поднял голову:

– Вам не обязательно бодрствовать со мной, миссис Раймонд. Если вы хотите прилечь…

– Я не смогу заснуть, – избегая встречаться с ним глазами, она сосредоточилась на телефоне. «Брюс, я знаю, ты где-то там. Ради Бога, почему ты не звонишь?»

Голос Доила звучал мягко:

– Не беспокойтесь, я не буду подходить к телефону. Если позвонят, когда вы будете спать, я вас разбужу, и вы сами ответите.

Вот уж точно сыщик. Карен поднялась, изобразила улыбку:

– Спасибо. Пожалуй, прилягу на несколько минут. – Она направилась к двери.

– Миссис Раймонд!

– Да.

– Вы лучше не закрывайте дверь.

«Не закрывайте дверь… Великолепно! Ну; а если понадобится в туалет?»

Однако она оставила дверь ванной открытой. По крайней мере, он не увидит ее из гостиной, если только не последует за ней. Это было хуже, чем находиться в тюрьме. Сейчас Карен понимала, как должен был чувствовать себя Брюс в клинике. «Брюс, где ты? Я знаю, что ты был здесь».

Карен знала это, потому что солгала Дойлу насчет окна в ванной. Вчера, когда она уходила на работу, окно было закрыто на защелку.

Осторожно подойдя к нему, Карен плавно и бесшумно опустила раму и увидела на покрашенной поверхности запора несколько блестевших металлом глубоких царапин. Запор был взломан снаружи. Если бы ей не хватило сообразительности сказать Дойлу, что это она открыла окно, он проделал бы все это сам и нашел доказательство.

Карен перевела дух: «Доказательство чего? Что Брюс был здесь?» Сначала и она так подумала. Но сейчас, при виде взломанного замка, Карен призналась себе, что не уверена в этом. Ведь у Брюса был ключ от квартиры. Хотя, конечно, Гризволд мог положить все личные вещи Брюса где-нибудь у себя на хранение, и Брюс мог их не найти, когда уходил из клиники. Но даже если так, стал ли бы он рисковать и вламываться в квартиру таким образом?

«Убийца Дороти Андерсон проник через окно ванной…»

Может быть, это не Брюс взломал замок. Что, если это был убийца?

Карен повернулась, собралась было вернуться в спальню. Она должна рассказать Дойлу.

Или нет? Она замедлила шаг и остановилась перед зеркалом в ванной.

Нет, она не могла рассказать Дойлу; это было бы признанием в умышленной лжи и, узнав об этом, Доил тут же потащит ее назад в управление, не оставив ни единого шанса на то, что Брюс свяжется с ней.

Но что, если он доберется до нее?

Что, если это все-таки Брюс старался добраться до нее… и убить?

Брюс не способен на это.

Или способен?

Это был вопрос, ответа на который она старалась избежать с самого начала. Но сейчас нужно было взглянуть правде в глаза, так же, как взглянуть в глаза своему собственному отражению в зеркале.

Зная, что случилось, зная, что она уже сделала ради Брюса, – могла ли она думать, что он виновен?

Карен медленно вернулась к окну и подняла раму в прежнее положение. Решено: Доил не узнает о случившемся. Но это не решало вопроса. Брюс невиновен? Она не знала. И, глядя через открытое окно на пустынную аллею, боялась найти ответ.

Глава 10

Перед входом на территорию «Чартерной Авиакомпании Раймонд» стояли патрульные машины и дежурил полицейский в форме.

Рита Раймонд старалась говорить как можно меньше. Но это давалось непросто, потому что сержант Гальперт задавал вопросы.

Не нравился ей этот сержант: у него была настойчивая манера терьера, теребящего кость.

– Вы абсолютно уверены, что ваш брат не пытался связаться с вами?

– Может быть, и пытался. Я знаю только, что ему это не удалось. Гальперт нахмурился.

– Значит ли это, что он мог сюда приехать?

– Я его не видела. Поверьте мне, я так же хочу найти Брюса, как и вы. Но я вам уже говорила: он на меня не выходил.

– Когда вы видели брата в последний раз?

– Он находился в клинике с прошлой зимы, вы же знаете. Гальперт согласно кивнул.

– И вы навещали его там.

– Кто вам сказал?

– Ваша невестка.

Рита сдержала себя, постаралась не хмуриться. Разумеется, Карен упомянула о визитах, ей следовало ожидать, что сержант будет знать о них. Сейчас нет смысла отпираться.

– Когда вы видели брата в последний раз? – повторил свой вопрос Гальперт.

– В четверг, во второй половине дня. Я никогда не ездила к нему на выходные, у меня в эти дни много работы…

– Прошлый четверг, во второй половине дня, – Гальперт весь подался вперед; терьер хорошо ухватился за кость и не собирался ее выпускать. – И что произошло?

– Ничего. Был прекрасный день. Мы прогулялись по парку.

– Только вы вдвоем? Без санитара?

– В этом не было необходимости. Он был в превосходном состоянии уже несколько месяцев…

– А до этого?

Рита ответила не сразу.

– До этого мы виделись в клинике, в его комнате, – она покачала головой. – Послушайте, если вы хотите от меня услышать, что он был беспокойным…

– А он не был?

– Разумеется, был сначала. Поэтому он там и оказался. Но он никогда не был буйным или помешанным, как некоторые другие, даже в самом начале.

Гальперт уже не довольствовался костью, ему нужно было добраться до мозга.

– Другие пациенты – вы видели их?

– Нет, никогда. Доктор Гризволд всегда следил за тем, чтобы соблюдалось право каждого пациента на уединение.

– Тогда откуда вы знаете, что другие были буйными и помешанными?

– Брюс мне рассказывал. Не все они, только некоторые.

– Кто, например? Рита поморщила лоб.

– Я стараюсь вспомнить, не называл ли он кого-нибудь по имени.

– Подумайте.

– Ну, об одном он упоминал несколько месяцев назад. Тот только что лег в клинику, чтобы просохнуть.

– Алкоголик?

– Да. Брюс рассказывал о том, как он вел свой бизнес.

– Здесь в городе?

– Где-то в Лос-Анджелесе. Кажется, в Калвер Сити.

– Как его звали?

– Он называл мне фамилию, но я не помню…

– Что он о нем рассказывал?

– Что он изобрел способ скупать недвижимость по-дешевке. Но вам, наверно, будет неинтересно слушать о торговле недвижимостью.

– Продолжайте.

– Ну, предположим, вы хотите продать дом; вы приходите к нему и говорите, сколько хотели бы за него получить. Он вам обещает, что, если вы предоставите ему исключительное право быть посредником в сделке, то он незамедлительно начнет действовать в ваших интересах. И тут начинается действо.

Через день-два он привозит к вам супружескую пару, приятные пожилые люди, явно респектабельные и с положением. Они осматривают дом, и женщина твердит вам, как ей все нравится. Но у мужа есть претензии. Если у вас нет бассейна, то ему нужен дом с бассейном. Если бассейн есть, то он ему не нужен. К тому времени, как он изложит все свои капризы, цена, которую он вам предложит, будет намного ниже той, которую вы запрашивали, просто смехотворной.

Вы, естественно, отказываетесь, а ваш агент уверяет вас, что беспокоиться нечего, будет масса других потенциальных покупателей.

И действительно, через несколько дней он привозит другую пару. Муж скажет вам, что именно такой дом им нужен, только у них небольшая проблема с финансами, и расплатиться с вами он сможет закладной на свой старый дом, если вы при этом согласитесь на мизерный процент.

Когда они уходят, агент снова успокаивает вас, советует проявить терпение. Где-то через неделю он снова появляется у вас с супружеской парой, чикано или чернокожей, с целым выводком детишек. На этот раз вы занервничаете – не из-за расовых предубеждений, а потому что они вообще не собираются покупать, а хотели бы снять дом за ежемесячную плату.

К этому времени вы основательно деморализованы, а ваш агент делает новое жесткое предложение. Он говорит, что рынок сейчас не слишком оживлен, но дома, конечно же, продают, и он обязательно найдет покупателя, особенно, если вы сбавите цену до более реальной цифры. Вы, возможно, с ним поспорите, но, как ни крути, у него исключительные права на продажу сроком на девяносто дней, и половина срока уже прошла, так что вам ничего не остается, как ждать, пока он откопает для вас еще покупателя.

После этого он заставит вас несколько недель попотеть. Если вы позвоните ему, он остудит ваш пыл – уж старается, как может. Наконец, он снова показывается у вас в доме с новой парой. Молодожены в микроавтобусе – длинные волосы и все такое. И они вам скажут, что, старик, у тебя мировая берлога, и если бы у них были бабки, а как насчет того, чтобы они вселились и присматривали за домом, пока ты не найдешь покупателя?

После этого вы снова ждете. Может быть, еще месяц, – и ни слова. Наконец раздается телефонный звонок от мужа той первой супружеской четы. Они с женой все время думали о вашем доме, и, если он все еще продается, то они готовы заплатить ту же цену, что предлагали вначале – сразу и наличными.

Вполне вероятно, если вам действительно нужно продать дом, на этот раз вы скажете «да». Тут как тут агент снова привозит их, и все бумаги готовы в мгновение ока, и вы платите комиссионные, и дом ваш продан за смехотворную цену.

Чего вы никогда не узнаете, так это того, что продали дом вашему агенту по продаже недвижимости. Потому что приятная супружеская чета была им нанята. И все другие – все они были актерами.

– Актерами?

– Именно. Профессиональными актерами на почасовой оплате. И все это было спектаклем, поставленным для того, чтобы скупить недвижимость за малую долю ее рыночной цены, а затем перепродать ее с очень хорошим наваром. – Рита покачала головой. – Как вам это нравится? Не удивительно, что он разбогател.

– Кто?

– Линч.

Гальперт бросил на нее быстрый взгляд:

– Это его фамилия? Вы уверены? Рита покачала головой:

– Нет, не Линч. Лорч. Его зовут Джек Лорч.

Гальперт улыбнулся ей. Схватив свою кость, он вышел.

Рита стояла на пороге и смотрела, как он уезжает. Через минуту она повернулась и пошла назад в офис.

Очень тихо и осторожно Брюс Раймонд вышел из своего убежища в кабине самолета, стоящего у ангара.

Затем он направился в ночь.