Текст книги "Волчья стая"

Роберт Черрит
Волчья стая
(Боевые роботы – BattleTech)

Часть первая
Смесь
3053 год

I

Имя мое Брайен Камерон. Я один из тех, кто носит форму воинов Волчьих Драгун. В общем, обычный солдат, хотя друзья сказали мне, что сама попытка поведать миру эту историю выделяет меня из рядов простых воинов. Может, они и правы, хотя это не имеет значения. Знаю одно – я посчитал необходимым запечатлеть то, что случилось с нами, чтобы подвести черту под событиями, повлиявшими на мою жизнь и на жизни тех, кто носил и продолжает носить мундир Волчьих Драгун. Хотелось бы надеяться, что идущим следом повезет больше и они смогут избежать многих ошибок, учитывая наш опыт.

Я не претендую на всезнайство, честно излагая все, с чем пришлось столкнуться мне самому. Что же касается событий, в которых я участия не принимал, и слов, которых не слышал, полагаюсь на добросовестность очевидцев и собственное чутье, но я честно пытался следовать духу и букве рассказанного мне. Я говорил со всеми – ну, кроме, может, одного – героями моего повествования и поэтому взял на себя смелость излагать некоторые события от их лица. Лично я верю, что все рассказанное ими – правда, по крайней мере, как они сами ее понимали. А кто, кроме Творца, может знать настоящую истину?

Итак, слушайте рассказ Брайена Камерона. Кстати, первые семнадцать лет своей жизни я был просто Брайеном. Само собой, имел я и полное имя, но в то время оно играло роль скорее простого указателя, чем подлинного имени. Впрочем, не стану отклоняться, перебирать грехи моей юности: это только внесет лишний сумбур в мое повествование. В Драгунах мы твердо уверовали в то, что малейшее колебание на поле боя – верная смерть. Но если воин не испытывает напряжения, царящего на поле боя, то он поневоле начинает мешкать и канителиться.

Так что приношу свои извинения.

К концу февраля 3053 года нас в сиб-группе оставалось всего с десяток. Остальные к тому времени получили назначения: кто куда и каждый по своим заслугам. Мы все жутко переживали, когда нас собрали на плацу полигона Тетсухары, чтобы объявить результаты последнего испытания. Волнений хватало уже оттого, что мы должны были узнать оценки для окончательного назначения на должность воина боевого робота, но к тому же мы ждали и результатов Суда Имени Чести.

Я знал, что достаточно успешно справился с последним испытанием, но предполагал, что оценка окажется недостаточно велика для присвоения мне звания. Впрочем, на место воина в одном из линейных полков я мог рассчитывать наверняка, даже в худшем случае. И все же нервишки пошаливали. Ведь как и все остальные сибы, я принимал участие в Испытании Имени Чести. Все мы являлись нераздельной частью генетического наследства родового имени Камерон и имели полное право претендовать на него. Правда, все мы были еще достаточно молоды для возрастного порога, необходимого для получения этого имени, но некоторые из нас все же лелеяли надежду, что высокая оценка сыграет свою роль. Короче, шансы перед началом испытаний были у всех. Но я, как мне казалось, выступил не особенно блестяще.

И вот стоял я, остолбенело уставясь в громадный экран, под которым чинно восседали наши офицеры – инструкторы в парадной форме. На экране стали появляться ряды имен, оценок и назначений.

Мое имя вместе с номером стояло во главе списка. Как оказалось, у меня были лучшие результаты не только в нашей сиб-группе, но и во всем выпуске. Я успешно прошел испытания и заслужил привилегию носить родовое имя Камерон. Список назначений еще несколько секунд продолжал разворачиваться на экране, но меня это уже совершенно не волновало. Еще никогда в жизни я не был так счастлив.

Несколько моих сверстников толклись поблизости, когда я стоял, пялясь в монитор. Оглянувшись, я прочел в их глазах разочарование собственными результатами. Джовелл, мой недавний соперник возрастом постарше, уступивший мне по очкам во всех военно-полевых разрядах, видимо, наступил на горло собственному самолюбию и оказался одним из первых, кто принес ритуальные поздравления новому носителю Родового Имени. Я не мог сдержаться от усмешки, отвечая на его поздравление. По реакции Джовелла я понял, что усмешка задела его. Однако в своем восторженном состоянии я не обратил на это внимания. Джовелл повернулся и скрылся в толпе. Здесь уже скопилось предостаточно желающих принести свои поздравления новому Камерону.

Многие при этом высказывались искренне. Каждый из нас имел дело с одними и теми же испытаниями, и, раз уж мы выложились, кто на что способен, не было никакого бесчестия в том, что ты не оказался первым. Все мы были лишь частицей Волчьих Драгун, и успех одного становился успехом для всех остальных. Но от этого не менее приятно было принять эти искренние поздравления от восхищенных сверстников, и я был просто-таки переполнен нахлынувшей на меня волной восторга моих сибов. Каждый и каждая желали имени Камерон для себя, однако им удалось, по крайней мере внешне, ничем не выразить разочарования. Они улыбались, смеялись и хлопали меня по спине, отказываясь обращаться ко мне не иначе, как называя полным именем – Брайен Камерон. Один из нашей сиб-группы завоевал Родовое Имя, и теперь все мы разделяли эту честь. Я был страшно горд и в то же время в глубине души стыдился, потому что сомневался, что сам смог бы столь же искренне и открыто радоваться, окажись на моем месте Карсон, Джеймс, Лидия или кто другой.

Толпа окружавших меня поздравителей и пожалате-лей мало-помалу расступилась, пропуская вперед чернокожего человека, который двинулся прямо ко мне. Полковник Джейсон Кармоди собственной персоной. Блеск серебряных планок и значков на его мундире прекрасно сочетался с благородной сединой в волосах и лицом, на котором время прочертило весь его жизненный путь – путь удачливого воина, достаточно удачливого, чтобы уцелеть в сражениях и дожить до столь преклонного возраста. Кармоди числился в кадровом составе и был одним из первых боевых товарищей самого Джеймса Вульфа. Он занимался своим делом, когда ни меня, ни кого-либо другого из сибов еще не было на свете. Некогда Кармоди управлял воздушно-космическими силами Драгун. Он ушел в отставку после ранения в одной из боевых операций на Капелле и вскоре после гибели полковника Эллмана был назначен на должность нашего командира-инструктора. Теперь Кармоди находился в должности командира корпуса охраны, что сделало его ответственным за руководство тренировочными программами Драгун. Так что и нам суждено было узнать его железную руку.

Для нас он всегда был фигурой суровой и недоступной, кладезем знаний, офицером с непререкаемым авторитетом и редкого благородства. Теперь же он отошел от просмотрового экрана и приблизился ко мне. Я так и оцепенел, когда его глаза скользнули по мне с головы до ног.

– Поздравляю вас, Брайен Камерон. Вы заслужили Родовое Имя. Честь вашему Имени.

Ритуальное приветствие на сей раз прозвучало искренне, в отличие от того, что преподнес Джовелл. Это были слова моего командира – голос силы и власти. Я смог лишь выдавить из себя шепотом:

– Сайла.

Тут глаза его несколько подобрели.

– Вы так похожи на него, что мне кажется, будто передо мною стоит призрак.

Я знал о своем сходстве с Основателем, но такое случалось со всеми из нашей сиб-группы на определенной ступени развития. Я никогда не придавал особого значения этому сходству. Знал я и то, что память иногда сбивает с толку зрение, и ответил поклоном на это замечание седого полковника. Вновь подняв голову, я понял: шок, вызванный личным поздравлением Кармоди, настолько ослепил меня, что я не разглядел еще двух Драгун-офицеров, сопровождавших командира.

Старший из воинов – майор Алисия Камерон. Она была не первой из заслуживших это имя, освященное нашим Основателем Вильямом Камероном – такая честь досталась Малькольму, погибшему при обороне Лютеции. Зато Алисия считалась старшей, завоевав свое имя на возместительном состязании после смерти Малькольма. Младший офицер, капитан Гарри Камерон, был из второго поколения Камеронов. Он получил это имя на первом состязании для своего возрастного порога, одолев в поединке кровного сына Вильяма Камерона. Хотя Гарри раньше стал Камероном, он предоставил слово Алисии как старшей.

– Поздравляю тебя, Брайен Камерон. Мы с братом Малькольмом рады принять тебя в нашу семью.

Мне пришлось провести языком по пересохшим губам, прежде чем я смог выговорить:

– Высокая честь для меня.

Она улыбнулась, но это ничуть не было похоже на теплые улыбки моих товарищей сибов.

– Тебе еще предстоит доказать, что ты заслужил эту честь.

Гарри усмехнулся в ответ на ее замечание и затем сказал:

– Поздравляю тебя, Брайен Камерон. Добро пожаловать в семью.

Опасаясь очередного удара по моей новорожденной чести, я попытался ответить как можно безопаснее:

– Благодарю вас.

Снова усмешка. Что-то изменилось в его отношении ко мне, но только что именно, я не мог ясно прочитать на лице моего собеседника. Придется освоить это искусство – как-никак теперь они становились моей семьей. Было у меня такое подозрение, что они теперь вроде как приставлены наблюдать за мной некоторое время. Я чувствовал, что еще не доказал, кто я есть на самом деле.

Полковник Кармоди нарушил это неловкое молчание, распорядившись насчет моего кодекса. Я снял бирки, висевшие на шее, и передал их полковнику. Он вставил их в считывающий блок, расположенный у него на поясе, и выстучал что-то на клавишах. Одобрительно покачивая головой, он некоторое время просматривал возникающие на экране данные.

– Что ж, неплохо, воин Брайен Камерон. – Плотно прихлопнув крышку считывающего устройства, Кармоди вручил мне кодекс обратно. – Драгун должен быть всегда готов к походу. Двигай к ангару двадцать два, время старта – семнадцать тридцать.

Я был удивлен. Всякий воин после назначения в полк получал предварительный отпуск, но протекал он при этом обычно на Фортеции. Может, получение Родового Имени давало право на отпуск во внешних мирах?

– Но как же, сэр? Ведь я...

– Это приказ, воин Брайен Камерон. Отрапортуете полковнику Вульфу на борту «Атамана». Будете прикреплены к его штабу в должности адъютанта.

Должно быть, я хотел спросить о чем-то еще, но все вопросы напрочь вылетели у меня из головы. Знаю точно, что полковник Кармоди говорил что-то еще, но его слов я тоже не помню. Думаю, они были сказаны для того, чтобы меня ободрить. В воспоминаниях о нескольких последующих часах царил все тот же сумбур, какой-то дивный, праздничный водоворот поздравлений. Карсон и Лидия удостоверились, что я добрался до стартовой площадки номер двадцать два около 17.30.

Как только они покинули меня, я уперся взглядом в гигантский шаттл «Атаман». На его овальном конусе отражалась добрая половина звезд, мерцавших в холодном ночном небе Фортеции. До сих пор не забыть мне того трепета, что испытал я тогда, окрашенного благоговейным ужасом. Хотя вовсе не вид шаттла командного класса вызвал эти эмоции, но то, что ожидало меня впереди.

Мне предстояло служить рядом с самим Джеймсом Вульфом, легендарным командиром Волчьих Драгун. Всей Внутренней Сфере он был известен как выдающийся и даже просто превосходный воин. Стратег и тактик, годами сбивавший с толку своих противников, он был настоящим подарком судьбы для своих друзей. Сколько раз он проводил нас сквозь огонь и воду, и всегда при этом не только целыми и невредимыми, но и готовыми к новому сражению. Он вывел нас в ряды первых наемников Внутренней Сферы. Мы, сибы, называли его Волком, потому что нам он представлялся образцом яростного вожака стаи точно так же, как отцом, стражем и вождем.

Раз уж я справился со своим делом; на меня обратили внимание. Тут же. Немедленно. Думы Основателя Вильямса вспыхивали в моей голове. Он мог бы гордиться мной – до тех пор, пока я не дал маху. Если бы я дал маху в глазах Волка, никакой чести меня больше не могло ожидать. Я опозорил бы имя, и семья ходатайствовала бы о моей замене. И тогда потерял бы право носить Родовое Имя Чести Камерон. Где был бы я тогда? Никто из Драгун не желал бы вляпаться в такой позор. Быть воином – это значит, испытывая страх, решительно его подавлять. И хотя я не очень-то жаждал встретиться со страхом и рассмеяться ему в лицо, я забросил на плечо свой вещмешок и решительно направился к трапу.

II

Некогда, как я уже рассказывал, Внутренняя Сфера считала Волчьих Драгун обычным отрядом наемников. Сфероиды знали, что Драгуны имеют источники материально-технического обеспечения, недоступные обыкновенным наемникам, однако большинство ученых мужей Внутренней Сферы приписывало это доступу Драгун к бункеру – тайнику, оставшемуся после падения Звездной Лиги два с половиной столетия назад. Секретный бункер Звездной Лиги. Многим отрядам наемников доводилось отыскивать подобные сокровища, поэтому было решено, что Драгунам просто повезло больше других и им досталась главная находка. Теперь, конечно, каждому было понятно, что никакого тайника не было.

На самом деле Драгуны никогда не были простыми наемниками. Впервые появившись в анналах истории Внутренней Сферы почти пять десятилетий назад, они выполняли разведзадания для своих хозяев, находившихся в далеких кланах. Вероятно, парни из кланов считали снаряжение Драгун вышедшей из употребления рухлядью, годной только для плохо вооруженных и посредственных воинов из недостаточно чистого генетического наследства, настоящих дикарей в сравнении с парнями правящей касты. Военных Внутренней Сферы, однако, Драгуны вполне удовлетворяли, и вооружение их было своего рода жемчужинами среди прочей боевой техники, просто сокровищем золотого века Звездной Лиги.

Джеймс Вульф и его клановый брат Джошуа были руководителями этой миссии. В их задание входило разведать силу и слабость каждого из Великих Домов Внутренней Сферы, нанимаясь к ним на службу в качестве полка наемных Драгун. Великие же Дома, или Наследные Государства, как они стали называться после падения Звездной Лиги, являлись могущественной империей, правившей обитаемой Вселенной.

Поначалу Драгуны действовали успешно как воины, участвующие в сражениях, которые велись во Внутренней Сфере, и как шпионы для кланов. Но со временем и верность наемников, и отношение к ним новых хозяев начали меняться. Сохранившиеся предания Драгун не особенно точно повествуют об этом моменте, однако я уверен в том, что изменения начались сразу же после гибели Джошуа Вульфа от рук враждебной клики, вошедшей в союз с Домом Марика, главы Лиги Свободных Миров. С тех пор Джеймс Вульф считался единовластным вождем, в противоположность прежнему двойному командованию внутри структуры Драгун, унаследованному от Клана Волка. По-прежнему скрывая свое происхождение, Драгуны, однако, продолжали действовать во Внутренней Сфере, постепенно завоевывая грозную репутацию лучших, благороднейших воинов со времени падения Звездной Лиги.

Но репутация эта лопнула, стоило только Джеймсу Вульфу раскрыть секрет, что Драгуны с самого начала прибыли в качестве шпионов для Клана Волка, больше того, для всего корпуса кланов, которые в это время оккупировали Внутреннюю Сферу. Отныне имя Драгун повсюду стало проклятием в устах разуверившихся и испуганных людей. И кто мог порицать их? Джеймс Вульф признал, что он является членом Клана Волка, того самого клана, что так яростно сражался со всеми и пожирал один за другим миры Внутренней Сферы, словно легендарный Фенрир. Как только орды кланов неумолимо двинулись к Терре, даже торжественное оглашение разрыва всяких дружеских отношений с Драгунами, сделанное от имени руководителей Внутренней Сферы, не снизило общей враждебности народов империи.

Так происходило вплоть до самого начала осады Лютеции – столицы Империи Драконис, когда мнение сфероидов начало меняться и склонялось к более благосклонному взгляду на Драгун. Ганс Дэвион, властитель Дома Дэвиона и фактический правитель Великого Кагала, образовавшегося от союза Вольных Систем и Содружества Лиры, вынудил Драгун и прочих наемников Внутренней Сферы участвовать в защите осажденной Империи. Такой оборот событий шокировал многих, в особенности тех, кто верил, что столетия взаимной ненависти предотвратят любые контакты между Содружеством Лиры и Империей Драконис даже перед лицом столь страшной и неотвратимой для всех угрозы, какой являлось вторжение кланов. После того как Драгуны сыграли ключевую роль в сдерживании и остановке полчищ кланов, обрушившихся на Лютецию, сфероиды уверовали в то, что мы честно порвали со своим прошлым и навеки связали свою судьбу с судьбою Внутренней Сферы. И снова Драгуны и Джеймс Вульф стали героями.

В прежние времена Джеймс Вульф любил разыгрывать людей, которые прежде никогда с ним не встречались. Посетителя вводили в довольно обширную компанию полковников-Драгун. При этом среди них мог присутствовать Джеймс Вульф, но имена не назывались до тех пор, пока гость не делал первую попытку заговорить с тем из присутствующих, кого он считал старшим по званию. Рассказывают, что обычно при этом происходила ошибка и посетитель обращался к одному из полковников как к военачальнику Драгун. Дело тут, видимо, в некоторой неполноценности среднего сфероида. Но лики галактических героев со временем стали легко узнаваемы признательными народами, так что вся эта придуманная Волком игра постепенно потеряла смысл.

Я думал о таком испытании, когда поднимался на борт шаттла Волка. Я знал, что не опозорюсь, как многие, ведь теперь я – Драгун. Нас обучали заглядывать вглубь и под внешней оболочкой угадывать силу. Мне не было нужды пытаться узнать эти точно высеченные из камня черты, эту железную седину волос и бороды. Мне не нужно было выискивать глазами эту приземистую худощавую фигуру. Джеймса Вульфа просто нельзя не узнать, его внутреннюю силу без труда почувствует любой из настоящих воинов, даже если он не имеет понятия о внешнем облике вождя.

Однако дни этих игр давно миновали. Драгунам пришлось участвовать в тяжелых, мучительно тяжелых кампаниях, не последней из которых была оборона Лютеции. И хотя Лорды-Наследники выразили уверенность, что отныне мы целиком и полностью принадлежим Внутренней Сфере, мы сознавали свое положение. Разрушив старые связи, мы отошли от кланов, но так и не вошли в колею, по которой двигалось развитие Внутренней Сферы. Мы были людьми особой породы, племенем, стоявшим одиноко среди враждебного моря звезд. Лишь одна планета – Фортеция – принадлежит нам, и мы будем удерживать ее всеми силами. И в таких сиб-группах, из которых вышел я, коренится наша сила и вера. Как мы говорим во время наших торжественных церемоний: «Драгуны будут стоять до последнего».

Охранник, встретившийся мне у самого входа на пусковую площадку, проверил мои документы, после чего дал распоряжение одному из членов экипажа корабля проводить меня. Меня повели по лабиринту коридоров в небольшую каюту, где я скинул свой мешок со снаряжением. Здесь находились четыре койки; я был еще слишком молод, чтобы занимать отдельную каюту. Пассажирский лифт быстро доставил нас на главную падубу. Мы стояли среди транспортных капсул, в которых находился бортовой комплект боевых роботов. Гигантские машины отбрасывали фантастически причудливые тени. А на фоне этих замерших теней временами вспыхивали искры от работы сварочных агрегатов. Техи занимались наладкой и ремонтом громоздких боевых машин.

Я надеялся, что меня проводят на верхние палубы, в самое логово Волка. Слухи, распространявшиеся в сиб-группах, сообщали о поистине безразмерных пространствах «Атамана», где различные прелести уюта соседствуют с самой совершенной военной техникой. Разочарование, вызванное тем, что я не смогу проверить справедливость этих россказней, целиком потонуло в нахлынувшем на меня возбуждении. Ведь скоро я встречусь лицом к лицу с самим Волком.

Вокруг стола в центре просторного зала над тактическими планами столпились офицерские чины Драгун.

Их фигуры, нависшие над экраном, походили на призраков. Джеймс Вульф сидел на конце стола, выслушивая доклады военачальников.

Ощутив толчок, я вздрогнул и увидел, что сопровождавший меня тех протягивает пакет с моими документами. Я принял пакет, и мой провожатый исчез, не сказав напоследок ни слова. Видя, что мне ни осталось ничего другого, я, преодолев робость, приблизился к столу и вручил пакет Волку.

Едва взглянув на меня, он взял объемистый пакет и бросил его на стол, даже не удостоив вниманием. Лицо Волка было знакомо многим, в том числе и мне, но это ничуть не ослабляло жуткого ощущения, которое я испытывал. Этот человек объединил под своим командованием Драгун и вел их так почти пятьдесят лет тяжелого ратного труда. Его стратегическое чутье и тактический гений стали легендарными. Кто, стоя рядом с ним, мог не ощущать благоговейного трепета?

– Добро пожаловать к нам на борт, Брайен, – произнес Джеймс Вульф.

Его проницательные серые глаза были чисты и глубоки, словно кристаллический лед. Казалось, он заглядывал в мою душу и читал в ней столь же легко, как с экрана – голограммы. Не отваживаясь заговорить, чтобы не прийти в еще большее замешательство, я только кивнул в ответ и тряхнул протянутую руку. Что-то шевельнулось в глубине ясно-серых глаз, и на краткий миг лицо Волка изменилось. Неужели я уже успел оплошать?

– Вы должны знать каждого, раз уж назначены в мой штаб.

Он представил мне остальных присутствующих офицеров. Все они были героями, ветеранами, имевшими за спиной, по крайней мере, лет двадцать службы в Драгунах. Подробный рассказ о них может занять слишком много времени. Но вам следует хотя бы узнать, кто там находился.

Полковник Нейл Парелла был единственным из присутствующих полевых командиров. Мое первое впечатление о нем было несколько смазано его некоторой небрежностью, чувствовавшейся во всем: одежде, речи, телодвижениях, но мне уже доводилось слышать, что жизнь в полевых условиях предполагает большую раскованность, чем служба в учебных частях. Да и кто я такой, чтобы критиковать его? Боевые нашивки и шевроны, украшавшие его полевой китель, красноречиво могли поведать всю историю жизни этого воина, не знавшего поражений. Мне приходилось слышать, что у него, в бытность еще совсем молодым офицером, возникали некоторые проблемы с алкоголем – недостаток, уже непростительный для старшего офицерского состава. Но, очевидно, он сумел преодолеть этот порок; кроме того, в настоящее время Парелла командовал полком «Гамма».

Полковник Стэнфорд Блейк, франтоватый, с иголочки одетый человек, с виду несколько переваливший за средний возраст, являлся главой так называемой Волчьей Сети – разведки Драгун. Он служил в командном звене Волка офицером разведки до тех пор, пока не получил повышение. Из всех присутствующих офицеров один только Блейк, казалось, благосклонно встретил мое появление.

Старшим из четверых присутствующих был подполковник Патрик Чен. В архивах мне доводилось читывать, что он был удостоен наград в еще большем количестве, чем Парелла, только Чен не носил их. Как и Блейк, он был одет в синий китель воина со знаками различия и шевроном в виде волчьей головы на плече – эмблемой Драгун. Он практически уже не участвовал в боевых операциях и служил начальником штаба у полковника Кармоди, являясь также главой оперативного командования боевых роботов.

Не считалось редкостью среди Драгун носить шевроны других частей, однако я был удивлен, заметив шеврон пехотинца на кителе майора Хэнсона Брубейкера. Ростом он был еще ниже Волка и сильно смахивал на хорька. С трудом можно было даже предположить, что при такой комплекции человек может обладать силой отбойного молотка. Затем я заметил шеврон спецразвед-группы, и мне все сразу же стало ясно. На свою нынешнюю должность Брубейкер был выдвинут для проведения разведывательных операций несколько другого сорта. Он являлся начальником контрактной команды – подразделения Волчьих Драгун, занимавшегося переговорами по контрактам и набором личного состава. После церемонии представления офицеры вновь продолжили заседание. Темой обсуждения являлся вовсе не план операции, как показалось мне вначале. По-видимому, разговор имел отношение к одному из контрактов. Я никогда не питал особого пристрастия к гражданским делам – недостаток, распространенный в воинской среде. И только теперь почувствовал свою ущербность в этом вопросе. Должно быть, полковник Блейк заметил мое смущение. Он перегнулся через стол и улыбнулся мне. Чуть снисходительно, как показалось, мне, но дружелюбно.

– Дело батальона Кантова из полка «Гамма» уже находится в Трибунале.

– Наветы врагов, – буркнул Парелла из глубин своего мрачного болота меланхолии.

– Дом Марика утверждает противоположное, – продолжал Блейк. – И тому имеется достаточно свидетельств, причем вполне основательных. Между тем решение Трибунала, скорее всего, склонится в пользу Дома Марика.

– Быть этого не может! Они же Драгуны, – выпалил я, привлекая тем самым к себе внимание остальных офицеров.

– Может, икра ты баночная, – сурово ответствовал Чен. – У головорезов Кантова рыло в пуху, и любой слепец из прислужников Звездного Братства прекрасно может разглядеть это. Малыш, ты только что вылупился из своей сиб-группы. Тебе еще предстоит увидеть много вещей невозможных, но тем не менее существующих. Я всегда говорил, что металлическая матка замораживает клетки в мозгу. Все вы такие, икра баночная. Еще бы, помню, вот...

– Полегче, Пат. – В голосе Блейка сквозила усталость. Чувствовалось, что все эти сетования Чена ему порядком надоели. – Это наш парень. Он не получил кланового воспитания.

Чен отрицательно встряхнул головой:

– Настоящий мир – вот единственное настоящее образование.

– Отвяжись от парня, Пат. Ты ведь тоже когда-то был молодым. – Блейк примирительно улыбнулся. – Выучится.

– Будет лучше, если он сделает это как можно скорее. Я ответил насколько можно твердым голосом:

– Я выучусь.

Чен молча вперился в меня, лицо его при этом ничего не выражало. В войсках его уже давно окрестили Каменной Харей. Я ломал голову над вопросом: годы сделали это лицо таким нервным и хмурым или же оно всегда было таким от рождения?

Брубейкер хлопнул меня по плечу, выводя из оцепенения.

– Не давай этому старому козлу наскакивать на тебя, Камерон. Он сам – образцовый экземпляр сиба. Замечательный, так сказать, образчик недостатков. Воут?

К моему удивлению, Чен проигнорировал замечание Брубейкера и повернулся к полковнику Вульфу.

– И все же я утверждаю, что доводить дело до огласки на суде окажется вредным для общественных отношений. Пусть Кантов проваливает на все четыре стороны. Нужды нет замешивать в это дело Джеймса.

Брубейкер фыркнул:

– Говори, говори. Да ты не имел дела с публикой с тех пор, как принял командование боевыми роботами. Я же в твои дела не лезу, так почему не оставить общественные проблемы на моей совести? Ведь это жизненно необходимо, чтобы Джеймс предстал перед Трибуналом. Как предводитель Драгун полковник является последней инстанцией в разрешении вопросов и лицом, чьего присутствия на судебном процессе Трибунал непременно потребует. Впервые Драгуны выступят по такому вопросу, как нарушение контракта, и, если полковник там не появится, у них будет достаточно оснований для воплей на тот счет, что Драгуны способствовали учреждению Трибунала для прикрытия своих командиров.

Чен помахал в воздухе рукой в знак того, что пора подводить итоги.

– Я уже слышал твои аргументы.

– Но, очевидно, не прислушался к ним.

– Достаточно, джентльмены. У Драгун и так много врагов, не хватало нам еще воевать друг с другом. – Голос Волка успокоил подчиненных подобно тому, как внезапный раскат грома заглушает шум самого сильного ливня. – Я рассмотрю конкретные предложения насчет проблемы с Мариком. Если нет никаких конкретных предложений и дополнений, все свободны.

И после этих слов – никакого шума. Обсуждение вопроса, выносимого на рассмотрение в Трибунале, прошло в приказном порядке. Но чем больше я слушал, тем сильнее ощущал беспокойство. Я страшился пути, уводившего меня по следам Основателя Вильяма Камерона, боялся службы под началом Волка. Теперь ясно, что первое мое задание я получу, как только он вместе с Драгунами предстанет перед судом.