Текст книги "Вихрь с окраин Империи"

Пункт противовоздушной обороны Хатедзи, пригород Токио

Штурмовой группе Яна Снимана удалось беспрепятственно добраться только до входа в командный бункер пункта Хатёдзи. Играя роль «подполковника Накаямы», взводный сержант Лю легко одурачил охрану у ворот, но дежурный офицер оказался куда более крепким орешком, чем тот, с кем имел дело Караев. Хотя он вышел им навстречу, но оставил запертой бронированную дверь и упорно не позволял Лю войти, пока в министерстве безопасности не объяснят его присутствие.

Так как у чиновников было полным-полно других дел, офицер терпеливо ждал ответа, вежливо игнорируя угрозы Лю.

Наконец Сниман принял решение и хлопнул рукой по бедру, подавая Лю сигнал.

Лю повернулся к Полежаеву и Сварту.

– Вы двое! Возвращайтесь и доложите о ситуации. Остальные вольно!

Они сразу побежали. Другие люди Снимана начали отходить, освобождая пространство для боя. Уборевич с ручным минометом рассчитывал ширину прорези над входом в командный бункер; пулемет внутри мог за несколько секунд уложить большую часть группы. Он несколько раз кивнул сам себе.

Когда Полежаев шепотом сообщил по рации, что он занял позицию, Сниман вытер нос белым носовым платком. По счету «три» Уборевич всадил три минометных снаряда в прорезь бункера, Исаак Ваньяу застрелил задерживающего их бравого лейтенанта, а остальные бойцы Снимана начали уничтожать охрану.

Венедиктов, находясь возле караульной будки с ручным пулеметом, застрелил двух солдат и открыл огонь по баракам. Покуда Полежаев и Сварт вели стрельбу по ближайшему из двух массивных противовоздушных лазеров, Ваньяу с четырьмя бойцами начал обходить бункер, чтобы избавиться от часовых на дальней стороне. Захваченные врасплох защитники Хатёдзи были не в состоянии дать эффективный отпор.

Сниман взял под контроль наземную часть пункта, но люди внутри бункера благоразумно оставили бронированную дверь запертой.

Воспользовавшись суматохой, сапер Никоскелайнен захватил с собой Лю и бросился к грузовику. Они вернулись оттуда, таща рюкзаки со взрывчаткой.

– Скоро здесь будет полиция, – сказал Сниман Никоскелайнену, пока Сварт и Полежаев занимались последним лазером. – Взрывай бункер с ракетами и давай убираться отсюда. – Он включил ручную рацию. – Штурмовой пункт три. Это Сниман. Готовьтесь атаковать с флангов, как только мы взорвем бункер.

Никоскелайнен поместил взрывчатку на плоскую крышу и отпрыгнул в сторону, закрыв голову руками. После взрыва он подполз к бункеру, чтобы обследовать результаты работы, направил луч фонаря в образовавшуюся дыру и сразу же вскочил, громко чертыхаясь.

Сниман подбежал к нему, пригибаясь, чтобы избежать шальной пули.

– Посмотри-ка на это! Всего лишь вмятина! – Никоскелайнен преувеличивал, но не слишком. – Этот заряд должен был проделать дыру в броненосце!

– А если мы используем по два заряда на каждый бункер? – спросил Сниман.

– Получим две вмятины вместо одной. Ах ты, черт!

– Ну, если они попытаются пустить ракету, пока мы здесь, нам останется только швырнуть взрывчатку, когда они откроют крышку. – Ян снова включил радио. – Пункт три. Говорит Сниман. Изменение в плане. Похоже, нам придется задержаться.

Земная орбита

На борту «Хендрика Пинаара» Янковски громко свистнул.

– Не знал, что эта штука такая здоровенная.

Держась на постоянной орбите на высоте четырехсот пятидесяти пяти километров над центральным Хонсю, станция Ямато располагала огромными площадками для стыковки с космическим транспортом.

– Сколько там у ни

х кораблей? – спросил Верещагин.

– Два корвета, один фрегат и крейсер «Микаса». Кроме того, несколько торговых кораблей, но не думаю, что мы должны о них беспокоиться.

– А есть поблизости другие военные корабли?

– Два корвета летают над Восточной Сибирью. Все остальные минимум в трех-четырех часах полета отсюда.

Сидящий рядом старший сержант службы связи Пойколайнен поднял голову.

– Они подают нам сигналы, сэр.

На станции, очевидно, признали в приближающемся корабле «Майю». К сожалению, Янковски не мог передать по радио идентификационный код, который был скрыт в той части базы данных, куда не смог проникнуть даже Тимо Хярконнен.

Ответив на звуковые и визуальные сигналы со станции, они были бы вынуждены продолжать маскарад. Тем не менее стоило попробовать.

– Включите огни стыковки, – распорядился Янковски. Он начал нетерпеливо передавать азбукой Морзе, что корабль практически лишился основных средств связи и просит разрешения состыковаться для необходимого ремонта. Тем временем станция сигналила все настойчивее.

– Продолжай притворяться, что мы их не слышим, – велел Верещагин. – Следующие несколько минут обещают быть интересными.

Дежурному офицеру на станции действительно оставалось всего несколько минут, чтобы принять решение. Чем ближе подходил корабль, тем меньше времени для отражения его атаки.

– Сэр, они просят нас сохранять дистанцию, – доложил Эско Пойколайнен.

– Продолжай сближение. Сообщи, что у нас на борту раненые, – приказал Верещагин.

Минуты тянулись, как часы.

– Сообщение принято, сэр, – сказал Пойколайнен. – Они говорят, чтобы мы состыковались у второй площадки.

Янковски облегченно вздохнул, Верещагин невозмутимо кивнул.

– Когда мы окажемся. на расстоянии двадцати восьми километров, увеличивай скорость, а с двадцати пяти километров открывай огонь. Передай Раулю, что он одновременно может заняться наземными целями. Думаю, мы сумеем справиться с корветами.

– Японцы называют неожиданные удары «шока-ми». Как, по-твоему, они назовут этот? – осведомился Пауль Хенке.

– Шок Верещагина, – предположил Янковски.

– Они не смогут произнести мою фамилию, – возразил Верещагин. – Скорее «зейд-африканский шок».

На расстоянии пятнадцати километров «Хендрик Пинаар» одновременно выпустил поток заряженных частиц, чтобы разрушить лазерные батареи станции, и целую тучу ракетных снарядов, в том числе один с ядерной боеголовкой. Изменив направление, фрегат начал удаляться от станции на большой скорости, в та время как отделившийся от него корвет «Лайтуэлл Гомани» стал входить в земную атмосферу.

Ядерная ракета достигла цели через две минуты девятнадцать секунд. Взрыв реактора довершил уничтожение станции.

– Тем, что мы все еще живы, – заметил Верещагин, – мы обязаны расчетам лейтенанта Рейникки.

– Однако мы получили серьезные повреждения, – сказал Янковски, глядя на экраны. – Особенно сенсоры.

– Мы можем что-нибудь отремонтировать?

Янковски покачал головой.

– Тогда нужно сразу же заняться этими двумя корветами.

По пути Детлеф не забыл сжечь семь спутников связи.

Отель «Нью-Икасаки Принс», Токио

В половине девятого Кольдеве привел журналистов на крышу отеля и предложил им посмотреть на небо.

– Что мы должны там найти? – спросил один из репортеров, вытянув шею.

– Поймете сами, когда увидите.

Кольдеве продолжал рассматривать со всех точек зрения причины экспедиции на Землю, а журналисты записывали его слова на пленку, снабжая их комментариями. Попутно он обучил их нескольким куплетам «Свистящего свина». Как несколько лет назад узнал Верещагин, Хансу удалось составить почти полную коллекцию этих миниатюрных шедевров.

– Смотрите! – внезапно воскликнул один из четырех репортеров. Безоблачное небо на мгновение озарила яркая вспышка.

– Раньше там находилась станция Ямато, – объяснил Кольдеве, слушая вполуха радиосигналы.

– Но ведь там были сотни техников! – воскликнул репортер «Асахи».

– В Академии меня учили, что уроки следует вколачивать людям в головы. Сейчас осуществляются другие операции. Через пятнадцать минут вы можете начинать передавать информацию, если хотите.

В комнате внизу капрал Жеребцов был занят тем, что звонил в банки и правительственные учреждения, сообщая хриплым голосом о приближающихся взрывах. – Свои усилия он увенчал звонком в полицию, сообщив, что шестеро вооруженных террористов намерены захватить Мейдзи Дзингу. Эта национальная святыня, воздвигнутая в память императора Мейдзи – последнего представителя сёгунской династии Токугава, который открыл Японию для окружающего мира, – всегда была переполнена туристами. Разумеется, она находилась в нескольких километрах от реального объекта атаки.

Пока Жеребцов сидел на телефоне, бомбы, установленные Мигером и Пригалом в различных районах города, начали взрываться с десятиминутными промежутками. Полицейские доложили о шестнадцати взрывах, за которыми следовали зловещие звуки выстрелов.

В то же самое время в аэропорту Нарита, расположенном примерно в тридцати километрах к востоку от Токио, сработали взрывные устройства, которые Лебедев ночью сбросил со своего «Воробья» возле взлетно-посадочных полос. Хотя взрывы не причинили никакого вреда, грохот и клубы дыма вызвали панику. Все это по плану Верещагина должно было отвлечь внимание полиции, и без того поглощенной расследованием убийства Гётена.

Банк «Дайкити-Санва», Токио

Без двадцати девять ядовитый газ хлынул в вентиляционную систему гигантского банка. Выбравшись из-под брезента на крыше, Хярконнен и Редзап осторожно вошли в здание.

– Запри двери, – приказал Хярконнен. – Встретимся у биржевого стола.

Редзап спустился в лифте на первый этаж. Не обращая внимания на неподвижные тела вокруг, включая несчастного мальчишку-посыльного, он снял с пояса охранника ключи и запер переднюю и заднюю двери, прикрепив к каждой табличку с надписью: «Временно закрыто по распоряжению министерства здравоохранения. Приносим извинения за неудобства».

Когда он добрался до биржевого стола, Хярконнен уже колдовал над компьютером.

– Эврика! – Его голос был приглушенным из-за противогаза. – Мы проникли в систему. Ну-ка, финансовый чародей, помоги мне.

Редзап улыбнулся и придвинул стул.

– Прежде всего нам нужно добраться до предохранительных устройств, которые они установили, чтобы служащим не пришло в голову вмешиваться в триллионные сделки.

– Я как раз над этим работаю, – отозвался Хярконнен и подмигнул. – Просто, как кусок пирога.

Центральный Токио

В 8.49 зашипели, словно проснувшись, цилиндры с газом, спрятанные в министерствах просвещения, финансов и международной торговли– и индустрии.

Через несколько минут вентиляционная система разнесла газ во все уголки трех зданий.

В 8.52 микроавтобусы Мигера и де Канцова второй раз объехали вокруг массивного здания министерства безопасности.

– Надеюсь, эта штука подействует как надо, – пробормотал Пригал, завидев двух вооруженных охранников у входа. Свободной рукой он откинул с лица щиток и прикрыл грудь плотной циновкой.

В последний раз проверив снаряжение и убедившись, что тело полицейского надежно прикреплено к перегородке, Мигер посмотрел на пятерых бойцов.

– Держитесь крепче, ребята! Поехали! – Он нагнулся, обхватив колени.

Повернув микроавтобус, Пригал на полной скорости направил его в дверь министерства. Замешкавшийся охранник получил страшный удар и уже мертвым влетел внутрь здания.

Пригал промчался сквозь контрольно-пропускной пункт, раздавив еще двух охранников, прежде чем остановился в центре холла. В этот момент через дыру в двери в здание ворвался микроавтобус де Канцова. Солдаты высыпали из машин и методично перебили всех «черноногих», находившихся в поле зрения. Эту операцию они тщательно отрепетировали на корабле.

Отбросив в сторону циновку вместе с осколками ветрового стекла, Пригал разрядил пол-обоймы в ошеломленного майора службы безопасности. В течение нескольких секунд люди Мигера очистили холл и взяли под охрану все выходы.

Задержавшись у покоробившейся дверцы водителя, Мииналайнен просунул руку в разбитое окошко, ухватил водителя за воротник и вытащил наружу.

Верещагин специально поручил Пригалу эту часть операции, так как она требовала бесчувственности и железных нервов, причем работать головой не требовалось, да и времени на это не было.

Пока группа де Канцова держала под прицелом главный вход и центральную лестницу, люди Каарло Тёрнвенена забрасывали газовыми гранатами пожарные проходы, а группа Еленова зачищала комнаты на первом этаже. Не тратя времени на любезности, Мииналайнен давал через дверь автоматную очередь, а Кирпонос бросал полукилограммовую гранату, на случай, если там еще оставался кто-нибудь живой. «Черноногий», пытавшийся воспрепятствовать операции, получил полную порцию из миномета Еленова.

Спустился лифт, и оттуда выбежал майор, размахивая двумя пистолетами. Столкнувшись с Мигером, он ранил его в руку, но Дэнни тут же разделался с ним четырьмя выстрелами в грудь и двумя в лицо.

Через несколько секунд целый взвод «черноногих» появился из первого яруса подвала. Де Канцов встретил их гранатами и автоматным огнем, ругаясь при этом на трех языках, Мигер сразу же отправил людей очистить ярус.

Выхватив из ранца маленького Кетлинского двадцатикилограммовую взрывчатку, де Канцов, стоя у лестницы в подвал, швырнул ее вниз. Взрыв заставил дрогнуть укрепленное на случай землетрясения здание. После этого люди Дэ-Ка очистили второй и третий ярусы.

Когда газ с лестницы стал проникать на верхние этажи здания, бойцы начали расстреливать убегавших. Дирки Руссо прикончил трех человек с мокрыми полотенцами на лицах.

Кетлинский, на мгновение отвлекшийся от своего основного задания, наконец обнаружил кабели, уходящие под пол. Принеся из фургона рюкзак с тридцатикилограммовой взрывчаткой, он установил ее, и вскоре здание вновь сотряслось от взрыва, пробившего бетонированный пол. Свет погас, а сигнал тревоги, звонивший с тех пор, как Пригал сокрушил дверь, наконец умолк.

Через несколько секунд загудели вспомогательные генераторы, и свет зажегся вновь. Кетлинский оттащил мертвого «черноногого» от распределительного щита и, обнажив отрезок провода, прикрепил к нему электронное устройство. Вскоре здание опять погрузилось во тьму.

– Внизу засела целая рота, – крикнул де Канцов, – и некоторые из них в противогазах! Мне нужна поддержка!

– О'кей, Дэ-Ка. – Мигер огляделся. Пока что единственной потерей был Кирпонос. Мииналайнен использовал краткую передышку, чтобы перевязать Мигеру руку.

– Каарло, оставляю тебе четверых бойцов для охраны этого яруса. Следи, не появятся ли Коковцев и Томас. Остальные за мной. – Накинув на плечо рюкзак с взрывчаткой, он устремился вниз по лестнице. – Помните, самые крупные крысы прячутся в глубоких норах.

Тем временем на верхнем этаже министерства международной торговли и индустрии Абдулла Салчов, выждав пару минут, чтобы успел подействовать газ, спустился на десятый этаж, пристрелив по пути двоих, еще способных передвигаться. Даже не посмотрев на трупы, Салчов вынул из рюкзака зажигательные бомбы замедленного действия и разбросал их по углам. Взбежав на верхний этаж, он заминировал четыре лестничные клетки и установил взрывные устройства над дверями лифтов, чтобы оборвать канаты.

Когда кабины начали одна за другой падать в подвал и на десятом этаже вспыхнуло пламя, Салчов извлек из кладовой зенитную установку и поднялся на крышу, чтобы прикрыть Мигера от нападения с воздуха.

Заметив полицейский вертолет, он подождал, пока двое его товарищей на крышах министерства просвещения и финансов подадут знак, что они готовы, и включил ручную рацию.

– Вызываю пункты сорок два и пятьдесят два. Это Абдулла. Мы на месте. Первый вертолет мой.

Передав сообщение, Салчов метким выстрелом сбил вертолет. Через несколько секунд зенитчик на крыше министерства просвещения проделал то же со второй машиной.

Впервые за время операции Салчов позволил себе расслабиться. Учитывая ограниченный доступ на крыши, три бойца разведвзвода были в состоянии минут пятнадцать портить жизнь полицейским.

– Пункты сорок два и пятьдесят два. Это снова Абдулла. Я слышу сирены. Держите меня под прикрытием. Я собираюсь открыть огонь по копам на улице, чтобы усекли, что они здесь лишние.

Центральный вокзал, Токио

В 9.01 Резит Аксу стоял первым в очереди у эскалатора, поднимающегося к первой вертолетной площадке. Вертолет, лишь слегка отличающийся от своего военного собрата, высаживал двадцать пассажиров, доставленных из аэропорта Нарита, и готовился к обратному полету.

Аксу прошел через детектор. Охранники и контролер, проверяющий билеты, беспрепятственно пропустили его. Поднявшись на эскалаторе, Резит нажал кнопку прибора, прикрепленного к левому запястью, и сунул руку во внутренний карман. Проходя мимо служащего, который встречал пассажиров, садившихся на борт, он бросил на пол гранату с усыпляющим газом. Люди, шедшие за ним, сразу свалились. Когда голубой дым начал расползаться по всем направлениям, перепуганный охранник внизу остановил эскалатор: пассажиры начали падать, как кегли.

Через пару секунд в двух вестибюлях произошли маленькие взрывы. Дым и слезоточивый газ, просачивающиеся из треснувших мусорных урн, моментально создали панику.

Бросившись на пол вертолета и притворившись потерявшим сознание, Аксу метнул вторую гранату, чтобы вывести из строя экипаж. Пилот рухнул на пульт управления; второй пилот, шагнувший назад посмотреть, что происходит, свалился на сиденье.

Вскоре над площадкой появился «Воробей», вызванный сигналом Аксу, и легко приземлился рядом с вертолетом. Спрыгнув на землю, Томас и Коковцев двумя выстрелами уложили пару охранников, выбежавших на площадку. Пока Аксу деликатно убирал из вертолета пилота и его помощника, Коковцев готовился к взлету. Томас бросил дымовую шашку, чтобы скрыть их отлет. Через две минуты одиннадцать секунд после того, как Аксу бросил первую газовую гранату, вертолет, управляемый Коковцевым; поднялся с площадки. По прошествии двадцати минут полиция и медперсонал все еще разбирались с суматохой в здании вокзала.

Полиция допросила семнадцать свидетелей и получила четырнадцать заявлений, имеющих отношение к случившемуся в действительности. Прежде чем их внимание отвлекли другие события, полицейские позвонили в министерства обороны и безопасности узнать, почему люди в форме захватили вертолет и оставили на площадке свой самолет.

Чиновники министерства обороны отнеслись к сообщению с явным недоверием. В министерстве безопасности на звонки никто не откликался.

Район Сетагая, Токио

В 9.03 Хироси Мидзогути вышел из такси возле витиевато украшенного дома в Сетагае – районе на западной окраине Токио. С плохо скрытым отвращением водитель проводил пассажира до двери. Мидзогути вежливо поблагодарил его.

Дверь открыла горничная, которая проводила посетителя в кабинет.

– Кодзо-сан, ваш гость здесь, – доложила она.

Мидзогути отвесил низкий поклон.

– Считаю великой честью, что такой великий ученый согласился принять меня по столь ничтожному поводу.

– Я польщен, – не без самодовольства кивнул Кодзо. – Надеюсь, ваша поездка была приятной?

– Когда человек упорно стремится к цели, мелкие неудобства не имеют значения, – ответил Мидзогути, прислушиваясь, чтобы определить, где находятся другие обитатели профессорского дома.

– Да, упорным стремлением можно добиться всего. Жизнь всего лишь цепь сменяющих друг друга моментов, и самое важное – какова ваша цель в данный момент, – довольно непоследовательно заметил Кодзо, усаживая гостя. – Вы сказали, что хотели бы обсудить «восемь направлений под одной крышей»?

– Да, эта концепция представляется мне важной.

– Прояснение фундаментальных принципов национальной политики неизбежно приводит к выводу, что восемь направлений должны встретиться под одной крышей с помощью процесса духовной мобилизации.

– Естественно.

– Хотя всегда возможны непредвиденные препятствия, целеустремленность поможет их преодолеть.

– Конечно, профессор. Но меня тревожат опасности, возникающие при подобном курсе, и то, что они могут помешать некоторым людям увидеть приносимые им блага.

– Пути Неба не всегда понятны низшим созданиям, – наставительно произнес Кодзо. – Но, как я объяснил в своих книгах, нам следует стремиться к прогрессу, даже если невежественные и злонамеренные лиц$ будут ему противодействовать. Каким образом вы заинтересовались этой темой?

– Пребывание на колониальных планетах убедило меня, что ситуация там становится все более серьезной.

– Рад, что вы осведомлены о трудностях, с которыми мы сталкиваемся, и о необходимости неуклонного стремления к цели; – заметил профессор.

– К сожалению, хотя я и понимаю эту необходимость, мой опыт заставляет меня чувствовать, что некоторые люди в стремлении привести все народы под одну крышу имперского правления проявляют излишнюю суровость, вызывающую протесты. Не многие книги печатаются с выпуклым шрифтом для слепых, но я недавно прочитал одну, которая произвела на меня глубокое впечатление. В ней говорится о животных в зоопарке Уэно во время Великой тихоокеанской войны.

– Ее следует называть Великой войной за процветание Восточной Азии, – с раздражением поправил профессор. – И что же сказано в этой книге?

– Там упоминается, что в конце войны, когда американцы разбили наши военно-морские и военно-воздушные силы, было принято решение уничтожить животных, которые могли представлять опасность, если бы им удалось убежать во время воздушного налета. Среди них были и слоны. – Тон Мидзогути смягчился. – Сначала смотрители решили подмешать им яд в пищу, но слоны очень сообразительны и отказались есть отраву. Смотрители слишком их любили, чтобы просто застрелить, поэтому им ничего не оставалось, как позволить животным умереть от голода. Оставшимся двум слонам приходилось из последних сил показывать трюки в надежде, что посетители сжалятся и покормят их.

– Действительно, печальная история. – Кодзо прищурился. – Но какое она имеет отношение к делу? Что значат какие-то слоны в сравнении с великой. задачей приведения восьми направлений под одну крышу, которой мы поглощены?

– Могу я узнать, сколько сейчас времени, достопочтенный профессор?

– Самое начало десятого. – В голосе профессора послышались резкие нотки. – Вы говорили, что хотите видеть меня по делу чрезвычайной важности, вопросу жизни и смерти, поэтому я и согласился вас принять.

– Я считаю, что люди должны более внимательно относиться к слонам. И к другим людям тоже. – Определив местоположение Кодзо по звуку голоса, Мидзогути швырнул ему на колени газовую гранату, прежде чем она обожгла ему пальцы в результате внутренней реакции химикалий.

Через несколько секунд он встал и вышел из комнаты, пока газ еще не успел проникнуть сквозь фильтры в его ноздрях. Уходя, тщательно закрыл за собой дверь, чтобы не пострадала семья профессора. Остановившись у телефонной будки, Мидзогути воспользовался монетами, которые дал ему Кольдеве, чтобы позвонить жене.