Текст книги "Край, где заходит солнце"

Роберт Говард
Край, где заходит солнце

* * *

– Дружнее! – крикнул Кормак Мак-Арт, стоя возле рулевого весла на носу корабля, но штормовой ветер отнес его команду в сторону, и тридцать пар викингов, сидевших на веслах, не услышали ее.

На правых шканцах капитан Вулфер Головорез налегал на весло всей тяжестью своего массивного тела. Вспышки молний отражались от его блестящего шлема, от огромного ютского лука, который Вулфер не снял даже сейчас; рыжая борода капитана развевалась на ветру.

– Дружнее! – опять скомандовал Кормак, но ветер вновь оборвал его крик и унес в штормовое море. Кормаку приходилось удерживать тяжелое сосновое весло футов девятнадцати длиной – оно выворачивалось из его рук будто живое.

Викинги хотели потрепать поселения саксов именно в это время, когда те не ждали никаких нападений, и потому сейчас им пришлось вести рискованную игру с непогодой. Шторм пришел с северо-востока и обрушился на корабль, швыряя его вверх и вниз по волнам, как скорлупку.

Это был настоящий шторм. Драккар летел по морю, послушный воле свирепого ветра, однако даже грозная сила стихии не могла так просто сокрушить это крепкое судно, управляемое сильной и мужественной командой. Пираты знали: они должны выбраться из этого шторма, чтобы благополучно вернуться в Англию и там приняться за привычный разбой и грабежи с удвоенной яростью.

А пока ветер и волны пытались отправить судно прямо в преисподнюю. На пиратов повеяло грозное дыхание неотвратимой гибели, им уже стало казаться, что перед кораблем разверзлись врата ада.

– Дружнее! – опять выкрикнул Кормак, приподнимаясь. Кельту становилось все труднее управляться с носовым веслом – оно было длиннее и тяжелее всех остальных весел и сейчас с силой вырывалось из уключины. Красно-зеленые вспышки молний на добрую сотню футов освещали разбушевавшееся море вокруг корабля. Нос драккара задрался на высокой волне; корму едва не захлестнуло очередным ревущим валом.

Юты были опытными, закаленными в битвах викингами – все они сотни раз встречались лицом к лицу со смертью среди дикой пляски мечей и топоров. Кормак считал, что нет на свете силы, способной сломить дух его боевых товарищей, однако сейчас он ясно видел, что многие из них уже вверили свою жизнь судьбе; ими овладела апатия; они сидели на скамьях, бесстрастно поднимая и опуская весла, и в глазах у них застыло покорное ожидание гибели.

И все же, пока эти крепкие и мужественные люди продолжали работать веслами, оставалась надежда на спасение – ведь обычно в спокойную погоду пираты вели свой драккар по морю быстрее, чем человек бежал по ровной дороге… Сейчас судно медленно двигалось к краю штормового круга.

Весло капитана Вулфера было длиной около десяти футов, его вырезали из сердцевины могучего дуба, и сейчас, чтобы справиться с ним, юту пришлось перегнуться через борт. Кормак видел перекошенное лицо друга с открытым ртом: Головорез изрыгал яростные проклятия морским демонам, алчущим гибели корабля и всей команды; он был ужасен в неестественном красно-зеленом свете молний с растрепанной рыжей бородой.

– Друж…

Кормак оборвал команду и на миг замер на месте. Его названный брат, его самый верный, самый близкий друг, не раз стоявший с ним спиной к спине в кровавых схватках, Вулфер вдруг перелетел через борт драккара. Тяжелое дубовое весло не сломалось в могучих руках, но лопнул тугой узел, державший его в уключине.

Продолжая сжимать оторванный румпель, с выражением несказанного изумления на лице ют нырнул головой в волну. Кормак в ужасе дрогнул: он знал, что этот огромный бесстрашный человек, рожденный на морском берегу и ставший пиратом чуть ли не в двенадцатилетнем возрасте, плавать умел не лучше, чем летать.

Викинги вскрикнули в один голос. Кормак не раздумывая более, кинулся к борту, бросив свое весло. Так же, как Вулфер, как другие пираты, он был в кольчуге и латах, готовый к любой неожиданности, только не к той, что случилась. Викинги всегда ждали схватки, тем более сейчас когда слепая ярость шторма могла столкнуть их драккар с другим кораблем. Друзей в морях у них не было, поэтому такая встреча означала неминуемую битву.

Теперь же меч Кормака, стальной тяжелый шлем и отличная римская кольчуга сослужили ему недобрую службу: они тянули его вниз, в пучину, они сковывали его словно цепями. Кельт погрузился в воду.

Он старался не выпускать из виду тонущего Вулфера. В руках ют все еще сжимал дубовое рулевое весло, однако оно не могло удержать на поверхности его огромное тяжелое тело.

Три мощных гребка – и Кормак оказался рядом с Вулфером. Он схватил друга за край железного нагрудника. Течение под ними было таким же сильным, как поток воды, что заставляет вертеться мельничное колесо.

Яркая вспышка осветила бушующие волны, а в следующее мгновение сплошная тьма окутала обоих пиратов. Голова у Кормака закружилась; он вдохнул последний раз и захлебнулся соленой холодной водой. Потом все погрузилось в небытие – всякие чувства и мысли исчезли.

…Возвращение к жизни произошло почти мгновенно. Кормак открыл глаза и некоторое время лежал не двигаясь. Под ним – он хорошо это чувствовал – был холодный каменный пол; из проемов между колоннами и из окон сверху струился пурпурно-зеленый свет.

Кормак поднялся. Одновременно рядом с ним встал и Вулфер – его башмаки, подбитые железом, клацнули по каменной плите пола. Молча друзья повернулись спиной к спине, на расстоянии длины меча друг от друга, и начали оглядывать зал, в котором оказались. При этом ют снял с пояса свое излюбленное оружие – боевую секиру, а Кормак обнажил меч.

– Куда это мы попали? – проворчал Вулфер.

Над ними возвышался купол диаметром в добрых триста футов, покрытый золотом (если только глаза не обманывал жуткий сверхъестественный свет). Его поддерживали шестнадцать огромных колонн, выстроенных попарно. Сами колонны были из желтого с красноватыми прожилками мрамора, с дорическими остроконечными желобками, а их основания и капители украшали узоры из серебра.

Купол поднимался лишь над одной частью огромного здания неправильной формы. Вторая его часть представляла собой нечто вроде внутреннего двора с колоннадой. Все это великолепие было окутано совершенной тишиной.

Кормак вновь оглядел пол, выложенный скромными черными и белыми шестиугольниками, которые скреплялись между собой золотыми полосами. На фоне их желтые мраморные колонны с красными прожилками выглядели очень нарядно и величественно, хотя странный свет придавал всей картине чрезвычайную загадочность.

Под сводами этого огромного строения царил дух древности.

– Что это за место? – крикнул Вулфер, и зычный голос его отозвался гулким эхом, загудев под куполом среди колонн.

И в этот момент у входа в зал появились люда. Их было около ста – мужчины, женщины, дети и старики. Одетые в грязное тряпье, они робко жались друг к другу и были до того малорослы и смуглы, что в первый миг Кормак решил, будто встретил в этих древних стенах стаю обезьян.

Как бы то ни было, вся эта толпа медленно приближалась к пиратам.

Левой рукой Кормак выхватил из-за спины небольшой легкий щит и на всякий случай приготовился защищаться, хотя ни один из пришельцев не был вооружен.

– Не подходите! – громовым голосом крикнул Вулфер. В обеих руках он сжимал древко своей секиры – поистине грозного оружия. Нижний край лезвия заканчивался острым крючком, с помощью которого можно было сбросить всадника с седла или молниеносным движением лишить врага спасительного щита. Но сейчас, перед безоружной толпой маленьких смуглых человечков, огромный Вулфер со своей секирой выглядел столь же нелепо, сколь выглядело бы вооруженное до зубов войско перед стадом овец.

Толпа обступила викингов. Человечки переговаривались между собой, указывали пальцами на незнакомцев; звучание их голосов напоминало жужжание множества пчел. Самые высокие из них едва ли доходили Кормаку до подмышек. Они теснились вокруг пиратов, разглядывая их одежду и доспехи, но избегали смотреть им в глаза.

Вулфер выкрикнул замысловатое проклятие и топнул ногой, отгоняя самых любопытных, которые пытались дотронуться до ножен с кинжалом. Вскрикнув от ужаса, маленький человечек – а может быть, это была женщина – отпрянул назад. Внезапно назад подалась и вся толпа.

В задней стене бесшумно отворилась дверь – просто сдвинулась одна из узорных плит, ранее ничем не выделявшаяся среди других. В образовавшемся проходе появился темноволосый человек нормального роста, в пурпурном плаще, с золотым ожерельем на шее.

Он поднял руку и заговорил на незнакомом Вулферу и Кормаку языке. Толпа почтительно замерла, припав к каменному полу.

Спустя несколько мгновений маленькие человечки бесшумно поднялись и быстро вышли, оставив в зале лишь с десяток своих собратьев, которые тут же застыли у стен в ожидании дальнейших распоряжений.

– Мир вам, чужестранцы, – произнес незнакомец на чудовищно искаженном, но все же узнаваемом кельтском наречии. – Мое имя Креон, я король этого проклятого богами острова. А вот…

В дверном проеме за спиной короля появилась молодая женщина в белых, расшитых золотом одеждах. Чертами бледного лица и черными волосами она походила на Креона, но то, что придавало его облику благородство, в ней обернулось подлинной красотой.

– …вот моя дочь Антея, – закончил фразу Креон и слегка улыбнулся, заметив, с каким изумлением и восторгом уставились на девушку пираты.

– Что это за место? – слово в слово повторил Кормак вопрос Вулфера, с трудом отрывая взор от Антеи.

– Это место… – начала отвечать девушка. Ее голос напоминал нежный мелодичный звон колокольчика, а кельтским языком она владела, безусловно, намного лучше своего отца. – …все, что осталось на земле от славной и могучей Атлантиды.

– Вы говорите по-кельтски, – обвиняющим тоном произнес Вулфер. Он немного опустил секиру и перехватил древко – теперь он держал оружие одной рукой.

Кормак насторожился: он прекрасно знал, что ют в любое мгновение может перерубить пополам Креона вместе с дочерью, кроме того, он знал, что его друг особенно опасен как раз в такие моменты, как теперь, когда он в замешательстве.

– Да, говорим, – ответила Антея на искаженном германском наречии. Даже Кормак не сразу понял, что она хотела сказать. – Еще мы знакомы с речью саксов, однако, боюсь, недостаточно хорошо.

– Девушка улыбнулась, увидев, как вытянулись лица гостей.

Из дальней части зала, возле главных дверей, послышался шорох. Вулфер развернулся, как пружина. Он уже занес над головой секиру для удара, способного раскроить надвое слона. Однако тревога была напрасной: под своды зала скользнули несколько слуг с подносами, на которых лежали плоды и орехи.

Рыжебородый ют разочарованно опустил секиру, потом, подумав, засунул ее за пояс. Кормак ухмыльнулся и тоже вложил наконец меч в ножны. Хорошо было бы, конечно, высушить ножны, обтереть и смазать жиром лезвие… Ну да ладно, потом, не сейчас.

– Значит, вы атланты? – спросил он.

Креон грустно улыбнулся.

– Они атланты, – показал он на маленьких темнокожих слуг. – Мы с дочерью – потомки последних афинян, завоевавших этот остров до того, как Атлантида скрылась под водой.

Он скрестил руки на груди и обвел взглядом стоявших вдоль стен слуг.

– Они преуспели в науках и искусствах – в живописи, скульптуре и прочих вещах, что отличают человека от животного. Но скоро должен наступить конец – и для атлантов, и для нас, ставших их хозяевами.

– Где мы? – как во сне, спросил Вулфер и направился к колоннам. Он двигался быстро и грациозно, несмотря на свой огромный рост и могучее сложение.

Маленькая женщина протянула Вулферу спелые груши, и он заплясал вокруг нее какой-то немыслимый танец. Он и пальцем не дотронулся до нее, однако она в ужасе бросила поднос и спрятала лицо в ладонях.

Кормак, повинуясь инстинкту, подошел к Вулферу, готовый отразить неожиданное нападение. Они с Вулфером до сей поры оставались живы именно благодаря тому, что всегда сражались вместе, а не поодиночке. Сотни раз они спасали друг друга от неминуемой гибели, разрубая древко копья, нацеленного в спину товарища, или отбивая занесенный над головой его смертоносный меч. Сейчас им вроде бы никто не угрожал, и все же Кормак смутно чувствовал присутствие какой-то недоброй силы.

Викинги вышли из храмового зала во двор. Двор этот когда-то был вымощен мраморными плитами, но теперь меж ними буйно росла трава и даже могучие деревья тянули к небу свои толстые ветви.

Напротив храма стояло прямоугольное двухэтажное здание, обшитое оловянными пластинами, а может быть, потускневшим от времени серебром. Часть двора между этими строениями была тщательно вычищена от растительности. Из здания в храм цепочкой тянулись смуглые слуги с подносами в руках. Под пристальными взглядами Кормака и Вулфера все они вздрагивали.

Вот рядом с пиратами появилась Антея, одарив Кормака улыбкой, смысл которой остался для него неясен. Только сейчас он заметил, что белое одеяние девушки было закреплено на левом плече заколкой с огромным сверкающим рубином. Похожий камень украшал и плащ ее отца, и Кормак подумал, что только эти рубины сохранили свой истинный цвет во всем неестественном освещении этого загадочного места.

Он поднял голову и вскрикнул, заслонив глаза ладонью. Вместо солнца высоко в небе, над храмом, висел большой шар, заливавший все вокруг багряно-зеленым мерцающим светом. Кормака охватила дрожь, и он опустил голову. До тех пор пока он не увидел этот шар, он не мог до конца представить себе, что каким-то непостижимым образом оказался вырванным из привычной реальности. Где бы ни находилась эта загадочная Атлантида, мир ее был для Кормака чужим и незнакомым.

– Как мы сюда попали, милая девушка? – почти вкрадчиво спросил Вулфер. Однако любой, кто знал юта так же хорошо, как Кормак, сразу понял бы, что ярость юта вот-вот перехлестнет через край.

– Иногда в тот огромный пузырь, где мы все находимся, затягивает кого-нибудь из внешнего мира, – ответила Антея. Она говорила спокойно, но по легкому подергиванию ее век Кормак понял, что она угадала, в каком расположении духа находится рыжебородый пират. – К нам попадает прибитый к берегу лес, морские птицы, а иногда люди. Это, правда, не так уж часто случалось за последние тысячелетия, в течение которых большая часть острова остается на дне.

– На моей памяти и на памяти моей дочери, – сказал Креон, выходя к ним из-за двух расположенных рядом колонн, – сюда попадали христианские монахи из Ирландии и пираты, называвшие себя саксами и ютами. А теперь здесь оказались вы.

Он печально наклонил голову.

Где-то неподалеку раздался крик животного. Что обозначал этот крик – боль или торжество победы, – понять было трудно, но стало ясно, что за пределами двора есть что-то еще.

– Как же нам в таком случае выбраться отсюда? – спросил Кормак. Он задал этот вопрос тихим подавленным голосом, ибо в его душу закрался ужас. – Как нам вернуться в тот мир, из которого мы попали сюда?

И было уже неважно, что в том единственном родном и привычном мире бушевал шторм, грозивший погубить пиратов в любую минуту.

– За десять тысячелетий никому не удалось покинуть Атлантиду, – ответил Креон. – Этого не смог сделать никто из моих предков, этого не смог сделать никто из потерпевших кораблекрушение – никто. Мы здесь как в ловушке.

– Но здесь у нас не самый плохой мир из всех существующих, – добавила его дочь, посмотрев на Кормака манящим взглядом. Однако его сейчас не интересовали женщины, даже если они обладали такой привлекательностью, как Антея. Он оглянулся и внимательно осмотрел ближайшую колонну.

Колонны снаружи храма выглядели весьма величественно, хотя и уступали в размерах тем восьми парам колонн, на которых держался купол. Человек не смог бы обхватить такую громаду руками.

Колонны эти были сложены из огромных каменных цилиндров. Видимо, сначала их устанавливали друг на друга, а потом уже отделывали и полировали. Но даже если в Атлантиде всегда было так тихо, как сейчас, время не могло не разрушать камень.

Креон говорил о десяти тысячелетиях. Что ж, за это время едва заметные стыки каменных цилиндров, в которые, должно быть, прежде не вошло бы и лезвие ножа, выкрошились по краям, так что теперь, обладая достаточной ловкостью, можно было вскарабкаться вверх, находя опору для рук и ног. Именно это и решил попробовать Кормак – подняться по колонне так же, как он поднимался по отвесным скалам, когда требовалось застать врасплох береговую стражу. Он никогда не откладывал на потом то, что мог сделать сейчас. Посему, не теряя времени, обхватил древний камень руками и подтянулся. Он услышал, как Вулфер внизу спросил:

– А эти остальные, где они? На ваших монахов мне плевать, однако если где-то здесь есть саксы, я не прочь подраться с ними.

– Последний монах умер год тому назад, – отозвалась Антея. – Его звали Цеарбал. Это был больной старик, он так и не поправился с тех пор, как в страшный шторм попал сюда.

Она говорила негромко, к тому же башмаки Кормака скрежетали о камень, однако он расслышал ее слова. Кельт не рисковал понапрасну и не спешил, внимательно выбирая, куда поставить носок башмака или за какую выемку в камне уцепиться пальцами.

Оказалось, что храм стоял посреди густых джунглей. Кое-где среди зелени виднелись сверкающие металлические крыши, но больше было одиноких полуразрушенных стен – остатков каких-то древних строений.

– Саксы, как и вы, предпочитали действовать, – сказал Креон. – Я надеюсь, что вы не последуете их примеру, чтобы не повторить их ужасную судьбу. Дело в том, что мы находимся на острове, который окружен как бы поясом из воды, можно даже сказать – глубоким и широким рвом. До катастрофы остров соединялся с двумя кольцевыми островами и с большой землей целой системой мостов, однако все их разрушило землетрясение, когда затонул континент.

Рядом с колонной, на которую вскарабкался Кормак, росло старое фиговое дерево футов сорок высотой. Наверное, давным-давно какая-то птица уронила зернышко, склевав мякоть плода, и из этого зернышка вытянулись семь толстых стволов, корнями уходивших глубоко в землю, под колонны. Хотя фиговые деревья не очень-то крепки, один из зеленых стволов вполне мог выдержать вес человеческого тела. Туда-то Кормак и перебрался осторожно.

– Когда континент затонул, уцелели только кольцевые острова и храм, – произнесла Антея. – Все, что осталось от Атлантиды, находится здесь, и отсюда нет выхода. Но Аслиф и его саксы не поверили этому и погибли, пытаясь преодолеть непреодолимую преграду.

В полумиле от храма Кормак увидел широкую полосу воды. Из воды выпрыгнула рыба. Ни в ее форме, ни в блестящей чешуе не было ничего необычного, однако даже на таком расстоянии кельт заметил, что рыба эта огромна – десять, а то и двенадцать футов в длину.

Берега казались неестественно ровными – вода образовала вокруг острова правильный круг, опоясав остров кольцом. По другую сторону воды была видна такая же заросшая густым лесом земля, как и на центральном острове, но там почти не было видно развалин. По всей видимости, все здания были разрушены землетрясением.

Дальний край кольцевого острова расплывался в багряно-зеленой дымке, будто свет искусственного солнца рассеивался по стене. Пока препятствия не выглядели непреодолимыми, хотя, конечно, на таком расстоянии невозможно было разглядеть что-либо определенно.

Они с Вулфером построят плот или даже настоящую лодку, если только у греков найдутся для этого более подходящие инструменты, чем меч Кормака и боевая секира юта. С помощью весел или шеста они доберутся до кольцевого острова, потом быстро пройдут через лес и окажутся возле границы. Так или иначе они найдут способ выбраться отсюда, хотя бы на их пути оказалась сплошная стальная стена.

– Саксы построили плот, – сказал Креон, словно в ответ на мысли Кормака. – Мы предупреждали их, что в воде они встретятся с чудовищами, но они не стали нас слушать. Аслиф смеялся и говорил, что им не страшны ни люди, ни дьяволы, пока они способны держать в руках оружие.

– А этот Аслиф, – спросил Вулфер, – он был ростом с меня или немножко пониже? Если это тот, про кого я думаю, то у него должны быть светлые волосы, а оружие его – разукрашенное серебром копье с наконечником, широким, как лопата.

– Да, ты верно его описал, – ответила за отца Антея. – Когда он и его люди появились здесь, он назвал себя Аслиф Проклятье Горма. Он был твоим другом?

– Нет, – скрипнув зубами, произнес Вулфер. – Зато Горм был сыном моей сестры. Вот уж не думал я, что встречу здесь его заклятого врага!

– Не встретишь, – сказал Креон. – Как я уже говорил, Аслиф и его люди построили плот и стали добычей чудовищ, обитающих в воде.

Кормак увидел, как из воды одновременно выпрыгнули три гигантские рыбины, на миг образовав в воздухе серебристую стену. Какие еще существа могли населять этот огромный ров? Ширина водной полосы составляла примерно полмили, несколько миль в длину вокруг острова… Если этот ров так глубок, как кажется, то там можно встретиться с чем-нибудь необычайным и неожиданным.

– Вы считаете меня дурнем или младенцем, которому можно рассказывать сказки? – свирепо спросил Вулфер. – Что же это за чудовище такое, способное погубить команду дюжих викингов?

– Оно выплыло из-под плота! – звонко выкрикнула Антея. Ее ноздри трепетали от гнева – их с отцом едва ли не обвиняли во лжи.

– Оно откусывает руки и ноги тем, кто пытается спастись! Оно покрыто твердым, как железо, панцирем!

Там, где Кормак только что видел выпрыгнувших из воды рыб, над водой вдруг поднялась огромная тень, футов пятьдесят высотой. Голова на длинной толстой шее напоминала крокодилью; туловище было огромным, цилиндрической формы; вместо ног – широкие мощные ласты; в открытой пасти виднелись крупные острые зубы. Чудовище двигалось с неожиданной для его размеров скоростью. Шкура его, как успел рассмотреть Кормак, была черной и блестящей.

В более поздние времена люди назвали бы это существо кронозавром. Кормаку это слово, конечно, не было знакомо, и он подумал, что видит самого морского дьявола.

Кронозавр стремительно погрузился под воду, при этом почти не потревожив ее гладкой поверхности. На воде не осталось никаких следов чудовища, зато на берегу кольцевого острова Кормаку почудилось какое-то движение.

Однако этот берег был слишком далеко, и кельт не смог разглядеть ничего толком. Может быть, там, в зарослях, дикая коза лакомилась сочными листьями, может быть, просто ветер пошевелил ветви деревьев.

Однако Кормак был твердо уверен, что за полосой темной воды на том острове есть люди. Он стал осторожно спускаться вниз.

Осмотр этой чужой земли не рассеял тумана тайны, а, скорее, добавил вопросов, на которые нужно было получить ответ. Одно Кормак Мак-Арт знал твердо: во что бы то ни стало надо выбраться отсюда, вернуться в знакомые, чистые, соленые моря своего истинного мира. Он не мог точно сказать, что именно ему здесь пришлось не по душе, – наверное, все, но багряно-зеленый свет точно вызывал у него отвращение.

– Кто все это создал, наконец? – свирепо спросил Вулфер. – Кто превратил это место в ловушку для мореплавателей, попавших в шторм?

Ют нервно стиснул пальцами древко своей верной секиры, хотел было выдернуть ее из-за пояса, но что-то его удержало.

Кормак хорошо знал своего друга: еще немного, и Вулфер выхватит секиру и начнет размахивать ею, давая выход охватившему его бешенству. А враги… Пусть пока их здесь не видно. Если Вулферу понадобятся враги, он их найдет. А если его бешенство перехлестнет через край, он начнет крушить все подряд.

– Атлантиду подняли со дна моря могущественные чародеи с помощью великой магии, – сказал Креон. – Эта земля изначально не отличалась устойчивостью. Атланты использовали свои магические возможности против нас, афинских завоевателей, когда наш флот высадился на их земле. Нам удалось преодолеть их защитные силы и тут началось великое землетрясение, погубившее Атлантиду. Остатков колдовского могущества хватило только на то, чтобы спасти этот остров да еще ближайший из кольцевых островов.

Кормак спустился вниз и встал на каменную плиту радом с греками и Вулфером. Темнокожие слуги выглядывали из храма, но не решались подойти ближе к хозяевам.

– На том берегу есть люди! – радостно воскликнул кельт, хлопнув товарища по плечу. Он хотел как можно скорее отвлечь Вулфера от мрачных мыслей, понимая, что если тот даст волю скопившейся ярости, то ничего хорошего из этого не выйдет. – Там люди! Похоже, и мужчины и женщины.

И он сурово посмотрел на Креона:

– Я не ошибся? На кольцевом острове есть люди?

– Да, конечно, – не задумываясь, ответил Креон. – Их там много, возможно, больше сотни. Это атланты, но они выше и стройнее своих здешних сородичей, – он повел рукой в сторону слуг, ожидавших приказаний поодаль. – Правда, они там совершенно одичали. Живут подобно животным…

Кормак дружески обнял Вулфера за плечи и встряхнул. Теперь он мог не тревожиться – ют, видимо, успокоился. Если в кровавые времена падения Рима его инстинктивное стремление убивать было кстати, то сейчас оно могло сослужить им плохую службу.

– К счастью, нас с ними разделяет вода, – взволнованно добавила Антея. – Иначе они давно расправились бы с нами. И своего правителя они, наверное, убили. Мерзкие звери.

Кормак взглянул на девушку.

– Но если атланты были такими могущественными чародеями и владели тайным знанием… – задумчиво сказал он. – Как вы смогли довести их до подобного состояния?

При последних словах в его голосе послышались металлические нотки.

На губах Антеи мелькнула улыбка – тонкая, как лезвие кинжала.

– Мы были еще более могущественными. И хотя во мне самой не течет ни капли крови атлантов, величайшими магами Атлантиды были женщины, и одна из них во время катастрофы спаслась в этом храме.

Вулфер встряхнулся, как медведь, вылезший из берлоги. Его глаза блестели, однако во взгляде уже не было прежнего бешенства, напугавшего Кормака.

– Я голоден, – проворчал ют. – И не надо предлагать мне никаких лакомств и прочей чепухи вроде той, что мы уже пробовали здесь. Я хочу мяса.

Креон улыбнулся:

– Конечно. Как только вы появились, я велел слугам зажарить козочку. Сейчас мы пойдем во дворец.

Антея рассмеялась и дотронулась хрупкими маленькими пальчиками до плеча Кормака.

– А если одной козочки окажется мало, мы зажарим еще и будем кормить вас до тех пор, пока вы не насытитесь.

Ее смех звучал в мрачных джунглях будто легкий звон серебряных колокольчиков.

Дворцом оказалось здание напротив храма. Антея шла впереди, держа Кормака за руку. Она без умолку говорила о былом величии Атлантиды, о том далеком времени, когда этот остров был королевской резиденцией и именно отсюда властители управляли континентом. Прекрасный цветущий город, выстроенный на большой земле за кольцевым островом, теперь покоился на дне океана.

На полпути от храма ко дворцу кельт оглянулся через плечо. С этого места храм казался еще более величественным, чем вблизи. Фронтон украшали четыре золотые статуи, установленные на четырех массивных колоннах. Статуи доходили до середины купола, и, несмотря на их огромные размеры, казалось, что они парят в воздухе.

Кормак вспомнил, что Креон и Антея появились откуда-то снизу. Вероятно, под храмом находились какие-то подземные покои. Он подумал, что хорошо было бы разузнать об этих подземельях побольше.

Когда они приблизились ко дворцу, стало видно, что время не пощадило и его. Серебряные пластины с палец толщиной, покрывавшие каменные стены, кое-где отвалились, а серебро остальных покорежилось и потемнело, хотя все же отражало свет искусственного солнца.

– Эта штуковина что, никогда не заходит? – грубо спросил Кормак, вдруг почувствовав прилив ярости, от которого он только что пытался избавить своего друга.

– Она будет гореть до тех пор, пока существует этот мир, – отозвалась Антея. – Величайшие чародеи Атлантиды сотворили этот остров; они хотели найти здесь вечное убежище на тот случай, если бы весь континент завоевали враги. – Она горько улыбнулась. – Они не думали, что нам так легко удастся проникнуть в их святилище и занять их место. Но, с другой стороны, и мы – то есть мои предки – тоже не ожидали, что останемся здесь навечно в ловушке. – Девушка взглянула на кельта и шагнула к нему ближе, словно желая рассеять его мрачность. – Во дворце у насесть светильники. На время нашего обеда мы завесим окна. А потом нам вообще не понадобится никакого света, если только ты его не пожелаешь.

– При других обстоятельствах Вулфер непременно разворчался бы из-за того, что козочку приготовили плохо, и был бы прав – мясо им подали жесткое, полусырое. Но пиратский драккар боролся с непогодой почти двое суток, и за это время у викингов не было никакой возможности сносно поесть. Время от времени удавалось перехватить разве что просоленный черный морской сухарь да запить его глотком эля вперемешку с брызгами бушевавших морских волн.

Поэтому сейчас ют даже внимания не обратил на то, как отвратительно приготовлено мясо. Схватив с блюда большой кусок козлятины, он жадно впился в него крепкими зубами. Слуги принесли вино в кувшинах, и, хотя оно оказалось кислым, Вулфер залпом осушил предложенный ему большой кубок. Во время трапезы он не снимал доспехов, а свою секиру приставил к высокому столику за спиной, поцарапав ее крючком красивый узор из слоновой кости. Креон и Антея, казалось, не заметили этого.

Все четверо сидели на массивных бронзовых табуретах, покрытых пурпурной шерстяной тканью. Кормак огляделся. Внезапно его поразила такая мысль: древняя Атлантида достигла вершин цивилизации, а теперь, спустя тысячелетия после катастрофы, то, что от нее осталось, пришло в упадок и могущественные некогда атланты превратились в обыкновенных дикарей. Разве не то же самое случилось и в его мире, где после падения Рима появились люди дикого и необузданного нрава, подобные ему самому, Кормаку Мак-Арту?

Он даже рассмеялся. Не он придумал и создал этот мир. Если человечество время от времени должно возвращаться к первобытному состоянию, что ж, пусть так оно и будет. Тем хуже для людей. Но он, Кормак, силен, ловок и бесстрашен и вовсе не собирается приближать свой последний день и час.

Креон и его дочь с удивлением посмотрели на гостя. Его смех показался им странным. Вулфер остался невозмутим. Он показал смуглому слуге на пустой кубок, и тот вновь наполнил его вином. Ют подцепил острием кинжала второй кусок жесткого мяса.

– Я думаю о том, как мы будем выбираться отсюда, – солгал Кормак, глядя на греков.