Текст книги "Арти Конан Дойл и исчезающий дракон"

6
Сценический Феномен

На следующее утро, когда Арти прибыл к Свину домой на Бакли-стрит, первой его задачей стало как-то проникнуть в квартиру, минуя собаку друга – огромного чёрного мастифа по кличке Черпак. Этот гигантский пёс имел привычку приветствовать гостей путём облизывания их своим огромным язычищем. Свин в это время сидел на кухне и как раз собирался приняться за второе яйцо всмятку.

– Что, нельзя дать человеку спокойно дозавтракать? – возмутился он, когда Арти настойчиво потянул его из-за стола.

– Нельзя, когда этому человеку предстоит важная работа! – Арти помог другу надеть курточку.

– Эдди, даже не вздумай уходить, не захватив с собой полдник, – сказала мама Свина, впихивая сыну в руки обёрнутый в бумагу свёрток.

Миссис Гамильтон была удивительно худой для женщины, которая постоянно занималась выпечкой. Толстые очки сильно увеличивали её глаза и делали взгляд тревожным.

– Не беспокойся, мам, – заверил её Свин, спеша за порог вслед за Арти. – Голодным ходить я точно не собираюсь.

Черпак, увидев, что мальчики уходят, возжелал непременно пойти вместе с ними – и пришлось долго его уговаривать и даже подталкивать, чтобы всё-таки убедить оставаться дома.

– Охраняй дом, жди меня. Хороший мальчик. – Свин наградил его кусочком тоста. – Я скоро приду.

– Глупо было бы опоздать на нашу первую деловую встречу, – сказал Арти, быстро шагая по дороге. – Что подумает о нас клиент?

– Вот уж чего я не хочу – так это поссориться с магом, – согласился Свин. – У него наверняка тысяча способов расквитаться с теми, кто его обидел! Не хотелось бы проснуться в кровати, полной лягушек, или на вершине дикой горы, или ещё чего похуже.

Театр «Маджестик» оказался куда больше, чем «Пантеон». Это было величественное здание из мрамора и гранита с фризом над дверью, украшенным барельефом с девятью музами в хороводе. Швейцар в коричневой униформе с золотыми галунами на плечах и фуражке преградил ребятам дорогу. Но Арти объяснил ему, по какому вопросу они пришли, и он позволил им войти.

– Смотрите вокруг, – предупредил он. – Там повсюду лестницы и стройматериалы.

В фойе было совершенно пусто, за исключением нескольких скамеек и скатанного ковра. Из-за открытых дверей в конце вестибюля доносился запах свежей краски, слышались шум молотков и визг пилы. Когда ребята прошли в зрительный зал, он показался им больше похожим на мастерскую, чем на театр.

Рабочие в комбинезонах лазали вверх-вниз по лестницам, укрепляли на стенах золотые маски. Другие работали на лесах и на самой сцене. С балкона над их головами громкие голоса выкрикивали инструкции.

Навстречу им через всю эту рабочую суматоху двигалась высокая девушка, и Арти узнал дочь профессора – Луизу Андерсон. Сейчас она была одета не в роскошное сценическое платье, а в простой коричневый костюм – юбку и блузку, а длинные чёрные волосы были закручены в пучок на затылке. Она поприветствовала ребят дружеской улыбкой.

– А, это ты, мальчик с кексом!

– Как вы это узнали? – выдохнул Свин. – Я имею в виду не как вы сейчас узнали меня, а как вы тогда догадались про кекс, когда читали мысли? А в общем-то, если подумать, я не понимаю и того, как вы узнали меня сейчас. Ведь у вас были завязаны глаза… Что-то я совсем запутался!

Луиза рассмеялась приятным смехом.

– Я не собираюсь выдавать вам свои профессиональные тайны, тем более сейчас. Мой отец сказал, что он нанял вас двоих нам в помощь – по рекомендациям человека, заслуживающего полного доверия.

Арти невольно задумался, не знает ли Луиза об их истинном задании.

– Мы постараемся вас не подвести, – ответил он нейтрально, как только мог.

К ним приблизилась плотно сбитая фигура, и Арти узнал Монтагю Раффа.

– Вот вы где, мисс Луиза! Вы мне срочно нужны, чтобы проверить оттенки освещения вместе с юным Алеком. – Театральный управляющий закатил глаза. – Будет настоящее чудо, если этот мальчишка не погрузит весь театр во тьму в процессе представления.

– Не беспокойтесь, мистер Рафф, – Луиза погладила его по плечу. – Всё будет превосходно. А кроме того, отец только что нанял нам ещё пару помощников, – и она представила мальчиков Раффу прежде, чем тот умчался по каким-то прочим срочным делам.

Вскоре последовали новые знакомства. Арти обменялся рукопожатиями с Лоренсом Гэлбрайтом – маленьким белобрысым человечком в заляпанной краской фуражке, в котором мальчик со второго взгляда признал злого визиря из злополучного представления в «Пантеоне».

– Лоренс – многолетний ассистент моего отца, – сказала Луиза, – он отвечает за работу множества механизмов, участвующих в самых сложных представлениях.

Лоренс уже устремился дальше, сжимая в руке молоток, и вдруг остановился и воскликнул:

– Вот и она!

Арти проследовал за его взглядом под крышу театра – и увидел стройную женскую фигурку в трико, лёгкими движениями спускавшуюся вниз по свисавшей с потолка верёвке. Когда она грациозно спрыгнула на землю, Луиза подвела к ней Арти и Свина.

– Познакомьтесь с мадемуазель Дельфиной, – представила она акробатку. – Она вам уже известна как принцесса Зафира.

Дельфине, должно быть, было лет двадцать, но хрупкое телосложение и маленький рост придавали ей вид девочки-подростка. Свин выглядел поражённым её эльфийской красотой.

– Я очень, очень рад знакомству, мадемуазель, – забормотал он, кланяясь. – Это очень, очень большая честь…

Дельфина в ответ бросила несколько приветственных слов своим нежным голосом с французским акцентом и поспешно вернулась к работе.

Луиза проводила мальчиков за сцену и там передала их в ведомство Фергюса Доннелли, долговязого ирландца, отвечавшего за рабочую команду. Он быстренько устроил ребятам краткий тур по театру, перешагивая через мотки каната и уворачиваясь от мешков с песком, которые, покачиваясь, свисали с потолка на верёвках.

– Я очень рад, что вы, ребята, будете работать с нами, – сообщил он по ходу экскурсии. – У нас сейчас как раз не хватает рук. Многие уволились перед самым представлением.

– Уволились? – спросил Арти. – А почему?

– Ну, тут было несколько неприятных случаев, а театральные люди, знаете ли, ужасно суеверны. При шотландце только помяни чёрта, а он уже бежит прятаться в угол! В общем, некоторые наши работники вбили себе в голову, что у нас тут в театре что-то нечисто.

– Нечисто? – поёжился Свин. – Страшновато звучит!

– А с чего они начали так думать? – спросил Арти.

– Дело в том, что «Маджестик» долгое время простоял закрытым, – ответил Фергюс. – Несколько лет назад случился пожар, погибло полдюжины человек. Ещё до того, как мы взялись за реставрацию, местные утверждали, что видели в окнах какие-то странные огни и тёмные фигуры.

– Тёмные фигуры? – Свин нервно огляделся.

– Ну да, некоторые думают, что это призраки погибших, которые никак не могут оставить место своей гибели, – отозвался Фергюс. – Знаете, как неудачливые покупатели, которые всё требуют вернуть им деньги.

– А вы в это верите? – спросил Арти.

– Нет, конечно! Это же полный бред! – фыркнул Фергюс. – Если бы в каждом месте, где кто-то погиб, околачивалось привидение погибшего, на земле было бы не протолкнуться из-за призраков. Это был обыкновенный несчастный случай, невезение. И как знает всякий игрок, полоса невезения однажды кончается, как, впрочем, и полоса везения, и всё становится как надо – попросту нормально.

Вскоре Арти и Свину поручили их первую работу. Что-то принести, что-то унести, подмести опилки, заварить огромные котлы чая для рабочих. Ребята как раз закончили с полировкой бронзовых украшений на краю сцены, когда в задних дверях театра появилась вся сияющая рыжеволосая девочка.

Она торжественно прошествовала по проходу между сидений прямо к сцене, гордо вскинув голову, как королева, ожидающая аплодисментов от невидимой влюблённой в неё публики. Её синее платье с оборками красиво взметалось при каждом движении, и оборки вторили летящей походке. На плечи была накинута шаль из серебристых кружев, трепетавшая за спиной, как крылья бабочки.

Мальчики изумлённо следили за её приближением, пока она наконец не остановилась прямо напротив. Она казалась на несколько дюймов повыше Арти. Большие зелёные глаза исследовали ребят с откровенным любопытством.

– Вы не собираетесь представиться? – спросила она наконец довольно чопорно. – Или там, откуда вы родом, не учат хорошим манерам?

Арти вспыхнул от такой отповеди из уст девчонки, которая, по его прикидкам, если и была их старше, то всего на пару лет.

– Мы родом отсюда, из Эдинбурга, – быстро отозвался он. – Меня зовут Артур Конан Дойл… то есть просто Арти.

– А я Эдвард Гамильтон, – вторил ему друг. – То есть просто Сви… Эдвард.

– Такие имена совсем не подходят для театра, – назидательно сказала девочка. – Здесь принято брать себе более романтические имена. – Она тронула пальчиком подбородок, явно обдумывая проблему. А потом провозгласила: – Я всё решила! – И поочередно указала пальцем в грудь каждому из мальчишек: – Ты будешь зваться Артуро, а ты – Эдуардо. Да, так куда лучше. Артуро и Эдуардо.

– Но мы же не итальянцы! – возразил Арти.

– Боюсь, что нет, Артуро, – сочувственно согласилась та. – Но итальянские имена такие яркие и элегантные! Может быть, эти их качества хоть отчасти вас отполируют.

– Не хочу, чтобы меня полировали, – упрямо запротестовал Свин.

– Кроме того, вы сами ещё не представились. – Арти пытался держаться в рамках вежливости.

Девочка вскинула голову, и её рыжие кудри гордо взлетели и снова опали.

– Я – мисс Ровена Макклири, – величественно заявила она.

И сделала паузу, глядя, какое впечатление её слова произвели на мальчишек. Но так как реакции не было, у неё стал такой взгляд, будто она сомневалась, что они понимают английский.

– Вы, конечно же, обо мне слышали!

– Нет, – бухнул Свин без долгих раздумий. – Не слышали.

– Ну, значит, скоро услышите, – заверила их новая знакомая. – Я также широко известна под псевдонимом Сценический Феномен.

– Известна кому? – скептически вопросил Арти.

– Публике, конечно же, – объяснила девочка. – Людям по всему миру. Меня так прозвали за мои удивительные многочисленные таланты.

– И что это за таланты, в какой области? – поинтересовался Свин.

– Ну, во-первых, конечно же, актерский талант, – начала перечислять та и для убедительности приняла театральную позу – одна рука прижата к груди, другая трагически взлетела ко лбу. – Далее – пение, в любом жанре, от оперетты до романсов, – она испустила несколько пронзительных нот своим сопрано, – ну и, конечно же, танец.

Она крутанула на месте сложный пируэт – и закончила его лицом к ребятам, ослепительно улыбаясь, словно ожидая аплодисментов.

– Тебе не кажется, что она слишком часто говорит «конечно же»? – тихо спросил Свин у Арти.

Слегка разочарованная отсутствием бурной реакции, Ровена Макклири скрестила руки на груди и выгнула бровь.

– А вы двое кто такие? Акробаты? Жонглёры? Может быть, комики?

– Мы тут помогаем разными способами, – объяснил Свин.

– У нас тоже есть многочисленные таланты, которые нужны в театре, – добавил Арти.

Феномен осмотрела его холодным взглядом.

– И какие, например?

– Ну, раскрашивать декорации, управляться с реквизитом, – ответил Арти.

– Ещё настраивать свет, – вставил Свин.

– А, значит, вы технический персонал, – с лёгким презрением сказала Ровена. – Если спросите моё мнение, вам бы лучше подошло амплуа комиков. Кто-то же должен развлекать людей, у которых нет утончённого вкуса и которые предпочитают искусству простоватые шутки. На каждом представлении найдётся место парочке клоунов.

Свин налился краской.

– Чтоб вы знали, мы тут выполняем очень ответственное задание.

– В самом деле? – Девочка, казалось, снова обрела к ним лёгкий интерес. – И какое же?

– Мы завариваем чай для труппы и рабочих, – быстро сказал Арти, после чего схватил Свина за рукав и оттащил в сторону. –  Слушай, что ты болтаешь? Грош тебе цена как детективу, если ты намерен трепаться о нашей настоящей задаче направо и налево!

– Извини, Арти. – Свин выглядел крайне смущённым. – Это всё из-за неё, она ужасно раздражает, вот и спровоцировала меня.

– Она просто театральная натура, – успокаивающе сказал Арти. – Я думаю, все эти люди искусства – в той или иной степени самовлюблённый народ. Наверное, это необходимо, чтобы иметь силы раз за разом выходить на сцену перед сотнями совершенно незнакомых людей.

– Наверно, ты прав. Надеюсь только, что не все здесь такие же противные, как она.

Ребята отошли за сцену и стали искать чайник, чтобы вскипятить воды. Когда они проходили мимо открытой двери, из-за неё послышался стон боли и муки. Быстро заглянув в дверь, они увидели профессора Андерсона, который сидел за захламлённым столом, окружённый грудами бумаг и чемоданами. Заметив в дверях ребят, он яростно замахал им руками, призывая немедленно войти.

– Мои юные друзья, – простонал он, – боюсь, произошло нечто ужасное!

7
Безумная, как шляпник

В голове Арти стремительно пронёсся целый вихрь самых разных трагедий, которые могли постичь Великого Мага за сегодняшний день.

– Неужели ещё один пожар, профессор?

Свин тревожно взглянул наверх:

– Надеюсь, крыша не рушится?

– Нет, нет, дело совсем не в этом, – замахал руками Андерсон. – Дело в Фернандо. В Фернандо Мактэвише, моем главном художнике по декорациям!

– Что с ним случилось? – Арти сразу заподозрил, что несчастный пал жертвой очередного акта саботажа.

– Его что, похитили? – предположил Свин.

– Хуже, – тяжело вздохнул маг. – Он сбежал в Италию, чтобы жениться там на какой-то графине. И что мне теперь делать? Где я найду художника, способного закончить работу в такой короткий срок? У нас есть задники только для половины сцен!

Арти живо навострил уши.

– Так вам нужен художник?

Маг мрачно покивал.

– Думаю, мне есть кого вам рекомендовать, – немедленно выпалил мальчик. – Вы уже видели кое-какие его работы у нас дома, когда заходили за мной.

– Эти картины, что висели в коридоре?

– Да! Их написал мой отец.

Лицо профессора просветлело.

– А он готов будет приступить к работе немедленно?

– Думаю, что да, – ответил Арти.

Этим вечером профессор Андерсон пошёл вместе с Арти к нему домой. Они нашли Чарлза Дойла в кухне – тот сидел за столом перед бутылочкой вина, готовясь налить себе бокал. Но как только Арти объяснил ему причину визита профессора, отец тут же заткнул бутылку пробкой и отставил бокал на полку. Он выхватил свой альбом для набросков и, пока маг объяснял, что именно ему нужно, стремительно набросал сперва суровый горный пейзаж, затем – интерьер китайского дворца и, наконец, зачарованный лес.

– Это просто великолепно, – от всей души одобрил профессор. – Вы прекрасно схватываете мои идеи!

Дальше последовало короткое обсуждение условий оплаты, сроков, а закончилось всё заверением, что имя Чарлза Алтамонта Дойла непременно будет написано в программе, сопровождающей магическое шоу.

Когда Великий Маг ушёл, мистер Дойл, не в силах успокоиться, начал мерить комнату возбуждёнными шагами.

– Арти, мальчик мой, это же начало новой жизни для нас всех! – восклицал он. – Удача наконец повернулась к нам лицом! Какое счастье, что тебя наняли для подработки в этот театр!

Как раз в это время домой вернулась миссис Дойл, которая ходила навещать недавно овдовевшую подругу. Она ахнула от изумления, когда супруг заключил её в пылкие объятия, и к их радостной возне тут же присоединились две дочки и весело запрыгали вокруг.

– Чарлз, что это на тебя нашло?

Восторженно и сбивчиво Чарлз Дойл объяснил жене, что случилось.

– Но Чарлз, – тревожно возразила та, – где ты собираешься найти на это время? Ты не можешь так часто отпрашиваться с работы, иначе тебя уволят!

– Ничего не бойся, – заверил её Чарлз Дойл. – У меня все вечера свободны, а ещё обеденный перерыв, а ещё целые выходные. И я буду работать стремительно, в потоке вдохновения.

– В таком случае, милый, это и правда прекрасная новость! – просияла его жена.

– Разумеется, и её нужно отпраздновать! – провозгласил мистер Дойл. – Знаешь, что я сейчас собираюсь сделать?

Арти невольно кинул опасливый взгляд на бутылку вина, но его отец широким жестом указал на плиту.

– Я собираюсь нажарить нам всем французских гренок! – торжествующе заявил он.

Весь следующий день друзья были заняты всевозможными работами в театре, в том числе и самыми странными. Вскоре они привыкли к стуку молотков, скрипу лесов, к пыли, взметавшейся в воздух, к запаху краски и скипидара. Исполняя свои обязанности, они старались заодно внимательно следить за всеми и каждым, ища хоть какой-то ключ к загадке несчастных случаев. Там и тут они выхватывали обрывки разговоров, подслушивали чью-то жалобу насчёт скверных условий работы, однако ничего, указывающего на виновника, им пока услышать не удавалось.

В обеденный перерыв они нашли тихий уголок за сценой, где можно было попить лимонада и обсудить свои успехи – или же их отсутствие. Арти снова вытащил свою записную книжку и составил список подозреваемых.

– Проблема в том, – сказал Арти, – что при нашей работе начинаешь подозревать в злодействе всех и каждого и повсюду видеть саботаж. Помнишь, как сегодня, когда тот парень упал с лестницы?

– Вытяни карту, Арти!

Арти поднял глаза от записей – и увидел, что Свин протягивает ему колоду игральных карт рубашками вверх.

– Что?

– Я говорю, вытяни карту, – повторил Свин. – Я просто подумал, что раз мы теперь – участники магического шоу, нам бы стоило проникнуться духом магии, так что купил книгу про карточные фокусы и теперь постоянно тренируюсь дома.

– Я пытаюсь сосредоточиться на деле, – запротестовал Арти.

– Это тебе и поможет сосредоточиться, – настаивал Свин. – Так сказать, уловить образ мысли мага.

Со вздохом Арти вытянул случайную карту и взглянул на неё. Десятка пик.

– А теперь, не давая мне на неё взглянуть, засунь её обратно в колоду, – проинструктировал Свин.

Арти покорно сделал это, и Свин стал энергично тасовать карты.

– Я осмотрел ту лестницу, – сказал Арти, пытаясь подытожить предыдущие свои мысли. – Но ничто не говорит о том, что ступенька была подпилена.

Свин перестал тасовать колоду и торжествующе вытянул карту.

– Итак, – возгласил он, – а вот и твоя карта!

Это была тройка бубнов.

– Нет, это не она, – разочаровал Арти товарища. – Трудность в том, понимаешь ли, что при таком объёме работ, которые сейчас здесь проходят, невозможно обойтись без настоящих, обыкновенных несчастных случаев.

Хмурясь на свою колоду, Свин задумчиво вытащил другую карту и продемонстрировал её другу.

– Значит, вот, наконец, твоя карта.

Дама пик.

– И снова мимо, – ответил Арти. – Так вот, наша задача – найти какое-то ключевое различие между обычными несчастными случаями и актами саботажа.

– Арти, ты совершенно уверен, что это не твоя карта? – Голос Свина звучал почти умоляюще.

– Совершенно уверен.

– Тогда я ничего не понимаю, – нахмурился Свин. – Я же точно следовал инструкциям из книги.

С несчастным видом он спрятал колоду обратно в карман и сделал глоток лимонада.

– Смотри, – Арти подсунул ему свою записную книжку. – Вот пока что мой список подозреваемых.

Свин пробежал список глазами.

– Я считаю, сюда обязательно нужно добавить ту противную девчонку.

– Ровену? – заморгал Арти. – А какие, по-твоему, у неё могут быть мотивы саботировать шоу?

– Месть, – предположил Свин. – Ты разве не видел, как она докучала профессору и его дочери, желая, чтобы ей уделили больше времени в представлении? Она считает, что это она должна играть принцессу, а не Дельфина. Уверен, такая особа способна на всё что угодно, если ей не дать главной роли.

– Но если представление сорвётся, она ведь не появится на сцене, – подчеркнул Арти.

– А ей наплевать, – настаивал Свин. – Она же чокнутая. Безумная, как Шляпник[2]2
  Безумный шляпник – персонаж из сказки «Приключения Алисы в Стране чудес» английского писателя и математика Льюиса Кэрролла. – Примеч. ред.


[Закрыть].

Арти пожал плечами и добавил в список ещё одну строчку:

Тут же, внезапно, как вспышка молнии, из-за занавеса на них выпрыгнула Сценический Феномен собственной персоной.

– О чём это вы тут шепчетесь? – спросила она, вклиниваясь между ребятами. – Клянусь, порой вы ведёте себя как какие-то шпионы, а не как работники сцены!

Арти поспешно захлопнул записную книжку и засунул её поглубже в карман.

– Да так, о школьном задании говорили, – сообщил он.

– А вы – вы разве уже закончили школу? – постарался перевести стрелки Свин.

– Швейцарский колледж Монтечелли для благородных девиц – это элитное учебное заведение, – гордо проинформировала их Ровена. – Там используются только новейшие научные методы в области образования. За учебный год учениц настолько нагружают знаниями, что в месяцы каникул нам предписывается полностью оставить занятия и вместо этого получать новый и полезный жизненный опыт. Чем, собственно, я здесь и занимаюсь.

– Не сильно-то много полезного опыта вы получите, если будете всё время следить за нами и мешать, – огрызнулся Свин.

На миг в ярких глазах девочки промелькнуло что-то похожее на обиду, но она быстро вернула самообладание.

– Отчего же. Я считаю, что разговоры с людьми из самых разных социальных слоёв расширяют понимание жизни, – гордо сказала она. – В том числе и с самыми низкопоставленными персонами.

Арти совершенно не хотел портить отношения с Ровеной, единственной участницей шоу, которая была более-менее их ровесницей. Он быстро попытался исправить положение.

– Уверен, с вашей стороны очень благородно интересоваться нашей жизнью, – учтиво сказал он. – Может быть, хотите лимонада?

Он протянул ей бутылку. Ровена наморщила носик.

– У вас не найдётся для меня чистого стакана? – довольно вежливо спросила она.

– Мы стаканов не нашли, – объяснил Свин. – Но можно пить прямо из бутылки. Мы же не заразные какие-нибудь.

Ровена покачала головой.

– У меня в гримерной есть альпийская минеральная вода в бутылочках. Она куда полезнее для голоса. Но спасибо за предложение. Пожалуй, я пойду, порепетирую немного.

И она удалилась, напевая по пути:

 
Изгнаннику красóты чужбины ни к чему,
Верните меня к дому родному моему…[3]3
  Песня Дж. Г. Пэйна «Дом, милый дом».


[Закрыть]
 

– Она эту песню репетирует каждый день, – заметил Арти, когда голос Ровены утих вдали.

– И до сих пор это звучит ужасно, – буркнул Свин. – Что она вообще здесь делает? Зачем профессор позволил ей участвовать в шоу?

– Я слышал, кто-то здесь говорил – это потому, что её отец финансирует восстановление театра.

– А, ну это всё объясняет, – кивнул Свин. – Потому что вовсе не так уж она талантлива, как о себе воображает.

– Так, как она о себе воображает, не талантлив вообще никто на свете, – согласился Арти.

Перерыв окончился, и ребята вернулись к работе. Они мыли и отчищали театральные сиденья, которыми никто не пользовался несколько лет. У моющего средства был ужасный резкий запах, и им приходилось вдыхать воздух короткими глотками, чтобы не задохнуться.

На сцене профессор Андерсон самолично наблюдал, как размещают декорации – искусственные пальмы и восточные экраны. У кулисы пианист быстро проигрывал номера своего репертуара.

– Знаешь, Арти, – Свин шумно высморкался, очищая нос от испарений моющего средства. – Я вот думаю. Может, нам подойти к делу с другой стороны? Например, предположим, что театр проклят.

– Свин, если дело в том, что кто-то проклял этот театр, почему та ваза взорвалась в совершенно другом месте?

– Ладно, тогда предположим, – не сдавался Свин, – что кто-то наложил проклятье на профессора. Например, какая-нибудь ведьма, которая позавидовала его могуществу и успеху.

– Значит, ты утверждаешь, что нам нужно искать ведьму. – Арти скептически сощурился. – И как мы собираемся это делать?

– Не знаю. Мне казалось, у них есть обычай собираться на перекрестках дорог в полночь и беседовать с кошками, что-то в этом роде. Причём, даже если мы найдем нужную ведьму, я не представляю, что нужно делать, чтобы снять проклятье.

– Свин, я уверен, что в этом деле ведьмы совершенно ни при чём, – заверил его Арти.

– Уверен? – Глаза Свина вдруг расширились. – А как насчёт вон той особы?

Он указал вперёд, на устрашающего вида женщину, которая двигалась прямо на них по проходу между кресел. Лицо её было искажено от гнева, глаза пылали жуткой энергией, которая одновременно пугала и завораживала.

Арти почувствовал, что по спине пробежал холодок. А вдруг Свин в конечном счёте оказался прав? Если на свете вообще существуют ведьмы, эта дама легко могла бы оказаться их королевой.