Книга: Скрытая перспектива - Роберт Капа

О таланте Капы уже очень много сказано и написано. И я не могу ни согласиться, снимки, представленные в книге, ну очень впечатляют, а когда ты знакомишься еще и с историей их создания, они поражают еще больше. Но сейчас хочется сказать все-таки по поводу текстовой составляющей книги.

Как бы Капа не старался, о нем, как о фотографе, говорят гораздо больше, чем как о писателе. И мне кажется, это не совсем честно. Роберт Капа – замечательный писатель! В его рассказах можно проследить его манеру фотографировать – ярко, быстро, иронично. Читая, я редко смеюсь в голос, тут это происходило чаще обычного. Мне постоянно хотелось зачитать понравившееся отрывки вслух, их было очень много. Как же легко и весело пишет этот фотограф!

Один из моих любимых моментов в книге, где автор встречается с Хемингуэем. Они едут по пустынной дороге, тут внезапно начинается обстрел, и в машину, где был Хемингуэй, попадает снаряд. Капа пишет: «Папа вскочил и побежал к нам. Он был в ярости. Не столько из-за немцев, сколько из-за того, что я в критический момент бездействовал, чтобы заполучить шанс первым сделать снимки бездыханного тела знаменитого писателя».

Книга будет интересна не только людям, увлекающимся фотографией, но обычному читателю, который любит легкую и веселую литературу. Определенно это пять из пяти!

Например, это монолог человека с фотоаппаратом, чувством юмора и неясным названием родины. Сложно говорить, что «Скрытая перспектива» это книга о войне, хотя о чем же еще — просто это не та война, о которой мы привыкли читать. Сложно сказать, что «Скрытая перспектива» это книга о героизме, правда, вряд ли многие из нас смогли бы действительно пере-жить это. Сложно что-то сказать, но об одном могу предупредить сейчас: это книга о любви. О такой настоящей мужской любви удачливого фотографа ко всему в его жизни, в его профессии и в его войне.

Самое большое просто число — Вечный взрыв

Роберт Капа не обычный фотограф уже потому, что всегда мечтал стать писателем и судя по данному произведению, если бы развивал свои способности в этой области, мог бы быть очень даже хорош. А еще он дружил с Джоном Стейнбеком и летом 1947 года они путешествовали по Советскому союзу, результатом этой поездки стала книга "A Russian Journal", рассказывающая и показывающая жизнь простых людей.

Капа пишет забавно, как мальчишка, которому хочется похвалиться. Часть историй является художественным вымыслом. А точнее основа правдива, а вот оформление и детали - не всегда. Мне кажется, что сотни раз его спасало именно его легкомыслие. Но судьба всё равно иронична: в 40 лет он подорвался на мине, что кажется очень нелепым и неожиданным, ведь этот человек прошел Вторую мировую войну не сторонним наблюдателем. Но тут также, как например, со Стивом Ирвином, который вытворял всякие страшные штуки с крокодилами, и в итоге умер от удара ската. То есть чем больше ты подвергаешь себя опасности, тем выше твои шансы погибнуть.

И всё-таки, как бы Роберту Капе ни хотелось быть писателем, в первую очередь он великий фотограф, и в этом деле он несомненно преуспел. Язык фотографии уникален, на нем говорят и способны понять абсолютно все люди на Земле, но читать и смотреть это произведение в электронном виде - очень плохая и грустная идея.

В новом сезоне обязательно схожу в Современник на спектакль "Скрытая перспектива", говорят, что он очень хороший. И всё-таки попробую заняться ломографией, не хочу упускать жизнь (не в глобальном смысле). Мысль, преследовавшая меня на протяжении всей книги: победа - это смерть (а смерть - это победа?)

P.S. "У меня была фотография последнего убитого. В последний день погибли лучшие. Но живые о них быстро забудут".

"В небе нас поджидали два эскадрона немецких истребителей. Это были крошечные серебристые точки, плывущие где-то высоко над нами. Потом они взмахивали своими сверкающими крыльями, пикировали и превращались в уродливых шипящих монстров. Их пули пробивали наши крылья с точностью швейной машинки. «Головореза» подбили. Лейтенанту Джею удалось выровнять самолет почти у самой воды. Впрочем три из четырех моторов уверенно продолжали работать, и до базы мы добрались без особых проблем."

Потрясающее спокойствие. Неужели Капе не было страшно внутри падающего самолета? Что это? Бравада? Неискренность автора? Далее впечатление только усугубляется. Впервые читаю воспоминания о войне с таким количеством шуток и самоиронии. Шутки, надо признать, действительно смешные, но их количество настолько зашкаливает, что перестает ощущаться нахождение автора на войне. Порой это доходит до уровня сюрреализма.

"Солдаты из моей баржи спрыгнули в воду. Они шли по пояс в воде, с винтовками наготове, и вместе с заграждениями составляли отличную композицию. Я на минуту задержался на сходнях, чтобы снять первую настоящую фотографию десантирования. Боцман, который по понятным причинам торопился выбраться из этого ада, неправильно понял мою задержку. Он подумал, что я боюсь покидать баржу, и помог мне решиться, дав хорошего пинка под зад."

Залитый кровью пляж «Омаха», где потери союзников в первый день вторжения в Нормандию были самыми тяжелыми, и пинок под зад. Шикарное, потрясающее сочетание. Пляж, где Капа, судя по его же описанию, просидел долгое время под огнем с вполне реальной возможностью вернуться обратно в Нью-Йорк за казенный счет, в красивой форме и деревянном ящике. Пляж, где психика Капы не выдержала и он довольно немужественно сбежал на подошедший медицинский катер. Зачем автор вставил этот эпизод (пусть он даже совершенно реальный)? Показать свое презрение к войне? Компенсировать юмором ужас происходящего? Снова полюбоваться своей балансировкой на лезвии бритвы? Вопросы нарастали снежным комом, а ясных ответов не было. Впрочем после окончания данного эпизода сомнения в неискренности Капы пропали. Автор определенно честен в своем рассказе, ведь он не стыдится рассказывать как сбежал с поля боя.

А может дело совсем в другом? Роберт Капа же военный корреспондент, «человек искусства на мясобойне», что наверняка наложило определенный отпечаток на его личность. Ведь военкор почти всегда идет на войну добровольно, для него война это работа, вызывающая привыкание похлеще героина. Если для обычного солдата-призывника война рано или поздно закончится, то для военкора так не будет. Закончится эта война, но потом обязательно начнется следующая и военный фотограф снова поедет ее снимать. В таком адском круговороте надо как-то выживать, иначе при более серьезном, более близком отношении к жизни и войне после пары удачных командировок есть риск внезапно оказаться в психушке. Хочется отметить, что при всем при этом западные военкоры эпохи 40-х, «золотого века военной журналистики», это нередко подлинные люди искусства. Не раз можно встретить рассуждения Капы именно о художественной составляющей его работы. Что, впрочем, порой выглядит тоже «не от мира сего» и опять добавляет щепотку сюрреализма.

"Пока бармен смешивал томатный сок, водку и вустерширский соус, я затянул свою погребальную песню, в которой оплакивал искусство военной фотографии, испустившее дух всего шесть дней назад. Никогда больше не будет таких пехотинцев, как в североафриканских пустынях или итальянских горах; никогда больше не будет такой высадки, как в Нормандии, такого освобождения, как в Париже. Я сказал бармену, что возвращаться на фронт нет смысла. Отныне я буду лишь повторяться. Любой снимок упавшего солдата, катящегося танка, безумно машущей руками толпы будет смотреться младшим братом картинок, снятых мной ранее."

Хотя...насколько применимы все эти рассуждения про военкоров к данному произведению? В чем же все-таки дело? Киносценарий. Да, именно он. Такая авторская задача хоть как-то объясняет наличие многочисленных условностей и допущений, да и вообще построение самой книги, где вполне чувствуется классическая компоновка художественного произведения с завязкой и кульминацией. Тем не менее, несмотря на все вышесказанное, книга безусловно заслуживает внимания. У Капы блестящий, отточенный стиль повествования и прекрасные фотографии. Только за них автору можно простить все остальное.

Наверное я так до конца и не понял в чем Капа видел скрытую перспективу. Вывод с киносценарием показался мне наиболее логичным. Но перспектива же неспроста названа скрытой, правда?

P.S. Отдельное спасибо хочется сказать издателям. Книга прекрасно оформлена, ее даже просто приятно держать в руках.

...мне впервые довелось поучаствовать в атаке от начала до конца. Я смог сделать несколько хороших снимков. Это были очень простые фотографии, они демонстрировали, насколько на самом деле скучен и незрелищен бой. Чтобы делать сенсационные снимки, нужны везение и скорость. Большинство таких картинок на следующий день после публикации уже никому не нужны. А вот солдат, снятый в бою под Троиной, через десять лет посмотрит на фотографию, сидя у себя дома, в Огайо, и скажет: "Да, всё так и было"...

Действительно, всё легко, самоиронично, местами про любовь и никаких кровь-кишки. И от этого всё еще ужаснее, потому что война очень скучная и довольно страшная штука, где почти нет места удали, молодечеству, геройству и азарту, но в достатке оружие, выстрелы, смерть, грязь, клопы, дождь, снег, жара или холод, выпивка, одиночество и страх.

...с воздуха сектор "Easy Red", должно быть, выглядел как открытая банка сардин. Угол зрения сардины позволял заполнить передний план фотографий лишь мокрыми ботинками и бледными лицами. На заднем плане был дым, горящие танки и тонущие баржи.... <...> я боялся смотреть куда-либо кроме видоискателя "Contax", и неистово снимал кадр за кадром...

Война - это не интересно. И это самый важный вывод, для которого стоит почесть эту книгу.