Текст книги "Возвращение Матарезе"

– И в данном случае что-то другое – это и есть Матарезе. Все убийства были совершены в течение сорока восьми часов, убийцы исчезли, не оставив никаких следов, никаких улик…

– Это соответствует методам Матарезе, – прервал его Скофилд.

– И почему оказалось так сложно проследить происхождение состояний этих людей? – продолжал Камерон. – Говоря об этом, Фрэнк Шилдс использовал определение «аморфный»; полагаю, он имел в виду, что найти концы невозможно.

– Не сомневаюсь в этом. – Бывший сотрудник разведки, седовласый мужчина в годах, тихо рассмеялся. – Среди твоих знакомых миллионеров многие согласились бы добровольно раскрыть свои портфели с акциями, особенно если источники их доходов могут породить неприятные вопросы даже по прошествии многих лет?

– Если честно, ни с одним миллионером я не знаком, по крайней мере, лично.

– Ну, со мной ты уже познакомился.

– Вы хотите сказать…

– Достаточно об этом, больше ни слова. Надеюсь, ты понял, что я хотел сказать?

– Лучше бы не понял, но в свете вашего послужного списка я буду считать это премиальными, выплаченными при выходе в отставку… С чего нам начать? С чего мне начать?

– Ты же сам сказал – с денег. Это и есть след, – ответил Скофилд. – Фрэнк Шилдс – толковый парень, но он аналитик. Он привык щелкать числа, работать с бумагами, с диаграммами и графиками, распечатанными на компьютере, с отчетами и досье, составленными людьми ответственными и безответственными, причем в некоторых случаях проследить авторов невозможно. Ты же работаешь с людьми, а не их электронными представлениями.

– Мне уже приходилось этим заниматься, – сказал Прайс, – и я уверен в том, что это самый эффективный метод работы. Новые технологии способны преодолевать границы, смотреть и слушать, но они не могут просто побеседовать с человеком. И тут замены нам нет. Но вернемся к следу, оставленному деньгами. С чего мне начать?

– Я бы сказал, – задумчиво произнес Беовульф Агата, – поскольку найти убийц ты не в силах, надо начать с самих жертв. Присмотрись внимательнее к их родственникам, адвокатам, банкирам, быть может, даже к близким друзьям и соседям. Ко всем, кому известно хоть что-нибудь про них, про то, что они могли говорить о себе. Понимаю, это чертовски нудное занятие, но, если повезет, ты сможешь открыть в лабиринте еще одну дверь.

– Почему эти люди должны согласиться говорить со мной?

– Черт побери, это будет проще простого. У Управления есть связи, у Фрэнка тоже есть связи. Тебя снабдят необходимыми рекомендациями – видит бог, мы постоянно откликались на просьбы наших друзей. Итак, ты предстанешь хорошим парнем, который пытается установить, кто убил этих уважаемых, всеми любимых людей. Объединенное разведывательное сообщество даст тебе зеленый свет.

– Даст «зеленый свет»? Что это значит?

– Это наш профессиональный жаргон. Я хотел сказать, что ты просто получишь официальное право задавать вопросы.

– Какое право?

– А кому до этого дело? Все необходимые бумаги у тебя будут.

– Неужели все так просто…

– Молодой человек, простота для тайного внедрения – лучше материнского молока. Я очень сожалею о том, что вынужден напоминать об этом.

– Я вас понимаю, но в то же время не понимаю.

– В таком случае, подумай еще немного.

Вдруг на веранду вбежала взволнованная Антония Скофилд.

– Брэй, – воскликнула она, – я вышла на крыльцо, чтобы погасить свет, и увидела на горизонте зарево пожара! Кажется, там были взрывы.

– Немедленно загаси свечи! – распорядился Скофилд. – Прайс, ты идешь со мной!

Подобно двум пехотинцам, пробирающимся через джунгли, Скофилд и Прайс побежали сквозь густые заросли. Скофилд указывал дорогу, петляя по едва различимой тропинке. Когда Камерон увидел, что Скофилд, перед тем как выбежать из дома, схватил со стола квадратный предмет, обтянутый кожей, у него хватило присутствия духа захватить с собой свою сумку. Продираясь через растительность, которая неумолимо вставала перед ними сплошной стеной, они добежали до усыпанного камнями берега, где были расставлены фотоэлементы, ловившие лучи карибского солнца.

– Ложись! – приказал старший из двоих. Раскрыв кожаную коробку, он достал прибор ночного видения.

Расстегнув сумку, Прайс последовал его примеру. Они всмотрелись в линию горизонта. Вдалеке над водой светилось мерцающее зарево, которое время от времени озарялось более яркими вспышками.

– Что ты думаешь по этому поводу? – спросил Скофилд.

– Через минуту скажу, – ответил Камерон, доставая из сумки рацию. – Но уже сейчас у меня в груди образовалась пустота.

– Наполненная болью, так?

– И еще какой, мистер Скофилд.

– Я тоже прошел через это. Увы, такая у нас работа.

– Господи! – воскликнул Прайс. – Полная тишина! Никто не отвечает!

– Лодка, на которой ты приплыл?

– Катер береговой охраны. Он взорван. И эти ребята… совсем еще мальчишки… все погибли.

– Весьма вероятно, они пожалуют сюда…

– Они? Кто?

– Те, кто потопил катер, – холодно ответил Скофилд. – Наш островок является частью небольшого архипелага, рядом еще шесть или семь таких же, но они могут выйти на нас.

– Что вы имеется в виду? Не хотите ли вы сказать, что этим людям нужен я? Это же чистейшей воды безумие! Я спустился в воду с левого борта, когда катер шел на запад… дождался, чтобы небо затянула солидная туча. С моря меня никто не мог заметить. Меня можно было увидеть только с берега – как это сделали вы.

– Нет, Камерон Прайс, этим людям нужен не ты. Тебе удалось сделать то, что, как я искренне считал, не сможет сделать никто: ты затянул меня обратно в ад. У этих людей есть точные карты. Если и не сегодня, то рано или поздно они меня обязательно найдут.

– Поверьте, я сожалею! Кажется, я предусмотрел каждый свой шаг, чтобы ничем вас не выдать!

– Не кори себя напрасно. Каким бы опытом ты ни располагал, ты не готов иметь дело с ними. Таких людей на всем свете – раз, два и обчелся. Но, если все произойдет сегодня, их будет ждать сюрприз, который припас для них тот, кто был готов.

– Что?

– Объясню позже. Оставайся здесь. Я вернусь минут через пять, а то и быстрее. – Бывший оперативник ЦРУ поднялся на ноги.

– Кто такие эти «они»? – спросил Прайс.

– Неужели мне нужно это объяснять? – ответил Скофилд. – Разумеется, Матарезе, молодой человек.

Глава 5

Превозмогая отчаяние, смешанное с яростью, Камерон постарался сохранить хладнокровие. Твердой рукой он навел прибор ночного видения. Пульсирующее свечение, разрывавшее мрак, бледнело и, наконец, угасло совсем. Море поглотило огонь; все, что оставалось на волнах, исчезло. Прайс медленно поводил биноклем вслед за лунным светом, который пробивался в разрывы между тучами, – влево, вправо, дальше от того места, где полыхало пламя, затем ближе, на тот случай, если какому-то судну удалось подкрасться к берегу, скрываясь под покровом темноты.

И вот наконец! Крохотный черный силуэт, озаренный тусклым сиянием луны. Похоже, неизвестное судно направлялось прямо к острову 26 Внешней гряды – впрочем, так ли? И где Скофилд?

Словно в ответ на его немой вопрос послышался шорох листвы; из пальмовых зарослей появился Беовульф Агата, за которым следовала его жена Антония. Оба тащили что-то тяжелое. Это была труба длиной три фута: ручной гранатомет калибра четыре дюйма. А в большой брезентовой сумке, которую волокла по земле Антония Скофилд, судя по всему, лежали реактивные гранаты.

– Ну, что у нас тут нового? – спросил Брэй. Забрав у жены сумку, он положил гранатомет на торчащий из песка камень.

– Быстроходное судно, слишком далеко, чтобы его разглядеть, но, по-видимому, направляется сюда.

– Мы с обеих сторон окружены клочками суши, которые и островами-то нельзя назвать. Весьма вероятно, что тот, кто стоит за штурвалом, сначала направится к первому с краю – а мы третьи.

– Слабое утешение…

– Этого может оказаться достаточно, – остановил Прайса Скофилд. – Я хочу взглянуть, какое оборудование имеется на борту судна.

– Какое это имеет значение?

– Ну, такое, что это поможет мне решить, взрывать ли эту посудину ко всем чертям. Мощная антенна, спутниковые тарелки, решетка радиолокатора – о, поверь мне на слово, это может иметь очень большое значение.

– Если судно бросит якорь у берега, нам придется его уничтожить.

– Помилуй бог, ты подал мне блестящую идею! – воскликнул Скофилд, поворачиваясь к жене.

– Если это именно то, о чем я подумала, то ты с ума сошел, – сказала Антония Скофилд, опускаясь на колени рядом с мужем. От ее слов повеяло холодом сухого льда.

– Не совсем, – ответил Беовульф Агата. – Преимущество на нашей стороне, на нашей стороне все преимущества! Уже сейчас можно определить, что мы имеем дело с совсем небольшим суденышком. Сколько на нем может быть человек? Четыре, пять, шесть?

– Милый, в логике тебе не откажешь, – скрепя сердце согласилась Антония. – В таком случае, я сбегаю в дом и принесу дополнительное оружие. – Поднявшись на ноги, она скрылась в густых зарослях.

– Когда Тони на меня злится, я для нее превращаюсь из «дорогого» в «милого», – усмехнулся Скофилд. – Это означает, что я прав, но она не хочет это признавать.

– А я вынужден признать, что понятия не имею, о чем вы говорите! И вы, и она.

– Знаешь, Кам, временами мне кажется, что соображаешь ты медленно.

– Прекратите! Что вы имели в виду?

– Рассуждая как бывший профессионал, я прихожу к выводу, что было бы очень неплохо подняться на борт этой посудины, ты не согласен? Выражаясь точнее, захватить ее. Вероятно, мы сможем узнать много интересного, разве не так? Заманим ублюдков сюда, возьмем игру в свои руки и поменяемся ролями. И тогда уже они станут мишенями.

– Ого, теперь я понимаю! – воскликнул Прайс. – Катер должен будет поддерживать связь с берегом. Мы захватываем тех, кто высадится на остров, показываем им гранатомет, нацеленный на судно, и даем понять, что один неверный ход – и хана.

– В общих чертах – да.

– Что нам принесет миссис Скофилд?

– Мое предположение – три пистолета-пулемета «МАС-10». У них больше дальность выстрела, выше кучность. Кроме того, эти три оснащены сделанными на заказ глушителями: вместо громких выстрелов противник услышит отрывистые шлепки. Теоретически, если нам придется открыть огонь, мы сможем убежать, не раскрывая свое местонахождение.

– И ваша жена разбирается в таких вещах?

– Ничуть не хуже нас с тобой. Больше того, в отличие от меня, Антония продолжает поддерживать связь с тем миром, который я покинул. Она не может забыть, как долго нам приходилось скрываться от всех, – ей до сих пор кажется, что мы беглецы. По-моему, Антония запросто надела бы акваланг и взорвала эсминец, если бы возникла угроза для жизни любого из нас – или Талейникова.

– Потрясающая женщина.

– Да, потрясающая женщина, – согласился Беовульф Агата, и в его голосе прозвучала нежность. – Если бы не она, ни мне, ни Василию не бывать в живых… А вот и Тони!

– Лично для себя я остановила выбор на «узи», – произнесла запыхавшаяся Антония. Раздвинув пальмовые листья, она вышла на опушку и бросила оружие. – Он полегче и более эффективен в ближнем бою. – Жена Скофилда сняла с плеча брезентовую сумку. – Я захватила по шестьдесят патронов на каждый «МАС»; они в пластмассовых коробках с красной полосой. Мои боеприпасы в синей… Ну, что теперь, дорогой?

– Ага, она немного оттаяла! – воскликнул Скофилд. – Что, Аяччо или Бонифачо начинаются снова, не так ли, Тони?

– Ублюдок, мне тошно от одного воспоминания об этом.

– Но, Кам, как видишь, свое дело она знает. Я прав, старушка?

– Старость я уж как-нибудь переживу. Но мертвой мне быть совсем не хочется.

– Прайс, в твоей сумке с рождественскими гостинцами случайно не найдется фонарик?

– Конечно, найдется.

– Доставай. Включишь, затем беспорядочно помашешь лучом. На судно не направляй, но поводи вокруг. Нам нужно, чтобы наши будущие жертвы его обязательно заметили.

– Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что делаете, – с тревогой произнес Камерон.

– Говоря твоими словами, я и отдаю себе отчет, и не отдаю. Просто я знаю, что это поможет срезать угол, а мы ведь всегда ищем кратчайший путь, не так ли?

– Тут я не спорю, – согласился Прайс. Включив мощный фонарик, он поводил лучом по ночному небу, затем резко описал дугу над силуэтом приближающегося судна вдалеке.

– Ну вот, они изменили курс! – удовлетворенно отметил Скофилд. – До этого шли к острову номер 24, а теперь повернули к нам! Отлично сработано, мой юный друг.

– Что теперь? – спросил Камерон.

– Незваные гости направят к берегу лодку, – уверенно сказала Антония. – Я ухожу вдоль берега вправо от бухточки; ты, Кам, иди влево.

– И что дальше?

– Мы посмотрим, что за хлам выбросит на берег, – ответил Скофилд, устанавливая гранатомет среди скал. – Кроме того, я буду наблюдать за самим судном. Те, кто останется на борту, обязательно поднимутся на палубу… Тогда мы сможем точно определить, каков расклад.

– Предположим, на судне есть то же самое, что есть у вас, – сказал Камерон. – Скажем, семидесятипятимиллиметровая пушка или что-нибудь еще? В этом случае наши друзья смогут взорвать к чертям весь островок!

– Если пушка у них есть, я ее увижу, и как только к ней кто-нибудь приблизится, чертово корыто сразу же отправится на дно.

Небольшое судно, судя по виду, рыболовецкий траулер, приближалось к острову номер 26 Внешней гряды. Когда до корабля было уже ярдов двести, затаившиеся на берегу смогли различить на носу крупнокалиберную автоматическую пушку, достаточно мощную для того, чтобы потопить катер береговой охраны. Однако весь немногочисленный экипаж – если быть точным, состоящий всего из трех человек, – был занят спуском на воду пластиковой шлюпки с подвесным мотором. Появившийся из рубки капитан крикнул какое-то приказание, – судя по всему, распорядился отдать якорь. Оставаясь на палубе, он поднес к глазам мощный бинокль; у него на поясе висела кобура со здоровенным пистолетом.

– Это лицо мне знакомо! – воскликнул Прайс. – Этот человек – швед, Стокгольм считает его террористом номер один. Один из главных подозреваемых по делу об убийстве Пальме![21]21
  Пальме, Улоф – премьер-министр Швеции, убит в 1986 г. Преступление до сих пор остается нераскрытым.


[Закрыть]

– Похоже, он нашел себе «крышу», – пробормотал Скофилд. – Вот теперь мне уже по-настоящему хочется побывать на этой посудине.

– Будь осторожен, милый.

– Антония все еще на меня злится… Непременно, моя прелесть. Ты только зайди справа. Но, ради всего святого, не высовывайся, используй по максимуму наши скудные джунгли. Помни, прибор ночного видения есть не только у нас, но и у этого ублюдка.

– Уже иду.

– И ты тоже, Прайс, не тяни. Отправляйся влево. Возьмем наших гостей под перекрестный огонь. Но только помните, что если стрелять все же придется, первая пуля уходит над головой. Нам нужны пленные, а не трупы.

– Будет исполнено, сэр!

– Прекрати весь этот вздор с «сэрами»! Я тебе не наставник; я – несчастный случай.

Пластиковая лодка с разбегу выскочила на песчаный берег меньше чем в двухстах футах от вооруженного гранатометом Скофилда. На правой стороне подковообразной бухточки в тени густых зарослей затаилась Антония, уверенно сжимая в руках «узи». Напротив нее, слева Прайс опустился на корточки за большим валуном, держа наготове «МАС-10». Первый из находившихся в лодке людей спрыгнул с носа на песок, сжимая в левой руке оружие, а в правой – веревку. Тот, что сидел в середине, последовал за ним, крепко схватив обеими руками большую автоматическую винтовку. Рулевой, разместившийся на корме, заглушил двигатель и последовал за своими товарищами; он также был вооружен. Втроем они обладали значительной огневой мощью.

В редких проблесках лунного света, пробивающегося сквозь разрывы в облаках, все трое были похожи на обычных рыбаков. Неухоженные бороды двоих из них свидетельствовали о нежелании расходовать теплую воду и орудовать бритвой, свойственном для всех моряков; лицо третьего было гладко выбритым. Этот последний, управлявший моторной лодкой, внешне выглядел моложе остальных: ему было лет тридцать с небольшим, в то время как его товарищам, коренастым, закаленным, было уже далеко за сорок. Кроме того, одежду этого третьего лучше всего можно было описать выражением «небрежно дорогая». Белые джинсы в обтяжку, свободная синяя хлопчатобумажная куртка и бейсболка с козырьком – в отличие от поношенных рубашек и свободных брюк его спутников. У всех троих на шее висело по мощному фонарику на кожаном шнурке.

– Эй, Джек! – крикнул самый молодой из троих, обращаясь к тому, кто высадился первым. – Вытащи лодку на берег и иди туда, – он указал в сторону, где укрылась Антония. – А ты, Гарри, осмотришь противоположную часть бухты. – Это была зона ответственности Прайса. – На острове кто-то есть, фонарь не мог светить из ниоткуда! – Предводитель маленького отряда говорил по-английски, однако язык этот не был ему родным. Акцент выдавал в нем уроженца Восточной Европы, славянина или прибалта.

– Не знаю, приятель, – воскликнул Гарри. Он говорил на австралийском диалекте английского, который называется также «страйн». – На этих Карибских островах творится много всякой чертовщины. Свет отражается от чего угодно.

– Сейчас мы определенно видели луч фонаря. Хватит разглагольствовать, пошли!

– Если мы и вправду видели то, что нам показалось, – заговорил тот, кого звали Джеком, судя по всему, выходец из лондонских низов, – эти друзья не слишком стеснялись своего присутствия, я прав?

– Не рассуждайте, а ищите. Ищите!

– Мне платят не за то, чтобы мне раскроил башку какой-нибудь сумасшедший дикарь.

– Гарри, ты не сто́ишь тех денег, которые тебе платят, так что поторопись! – Именно в это мгновение укрывшийся среди скал Скофилд увидел то, что надеялся увидеть. Предводитель высадившегося отряда достал из кармана куртки маленькую рацию и заговорил в нее: – На берегу никого нет, свет сквозь заросли не пробивается. Приступаем к осмотру острова; будем поддерживать радиосвязь.

Он снял через голову шнурок и, зажав фонарик в левой руке, поводил лучом из стороны в сторону. Скофилд пригнулся за скалы, и луч света скользнул у него над головой. Снова наступила темнота, нарушаемая лишь редкими проблесками лунного света. Беовульф Агата с тревогой выглянул из-за неровной линии камней.

Предводитель что-то увидел, и Скофилд сразу же понял, что именно: ряды маленьких фотоэлементов, источник электроэнергии, которой питался остров номер 26 Внешней гряды. Предводитель медленно двинулся вперед.

В это время на правой оконечности бухточки его неопрятный подчиненный по имени Джек осторожно продвигался по песчаному берегу, беспорядочно водя по сторонам лучом фонарика. Когда он оказался в двух шагах от Антонии, та вышла из-за кустов и, приставив короткий ствол «узи» ему к спине, прошептала:

– Если издашь хоть звук, отправишься на корм рыбам – кажется, так говорится. Брось оружие!

На левом фланге Прайс, затаившийся за валуном, ждал, когда к нему приблизится австралиец с фонарем. Как только Гарри остановился совсем рядом, буквально касаясь плечом валуна, Камерон обошел камень с противоположной стороны и оказался в трех шагах за спиной незваного гостя.

– Если ты хоть пикнешь, приятель, то попадешь прямиком в кенгуриный ад, – тихим, повелительным тоном произнес он.

– В чем де…

– Один раз я сказал! – свирепо оборвал его Прайс. – И повторять не буду. А ты превратишься в окровавленный труп.

– За меня не беспокойся, приятель. Для такого дерьма я не нанимался.

– А для какого нанимался… приятель?

– Да я вообще… только ради денег… эти ублюдки платили за неделю столько, сколько я не зарабатывал и за два месяца!

– Каким ветром тебя занесло так далеко от дома?

– Сам я родом из Перта, работал в Индийском океане. Я берусь за любую работу, и моралью себя особо не обременяю, – понимаешь, что я имею в виду. Впрочем, все мы и так отправимся в преисподнюю.

– Тебе известно, на кого ты работаешь?

– Понятия не имею. Я не спрашивал, да и мне это по барабану. Наверное, контрабанда; скорее всего, наркотики. Мы встречали танкеры, которые направлялись в Дурбан и Порт-Элизабет.

– А ты красивый.

– Мои дети того же мнения. Как говорите вы, янки, рожей я вышел.

– Держи голову ровно, австралиец, так будет совсем не больно.

– Что…

Осторожно положив пистолет-пулемет на землю, Камерон бесшумно приблизился к Гарри сзади, поднял обе руки вверх и резким, умелым движением опустил их на шею австралийского искателя приключений. Сонная артерия оказалась на мгновение пережата, но не порвана; Гарри пробудет без чувств как минимум два часа.

Вдруг из темноты, которой была окутана середина бухточки, донесся голос, говоривший по-английски с сильным акцентом:

– Джек, Гарри, нашел! Тут их столько, что не сосчитать. Несколько десятков тарелочек, подсоединенных к главному кабелю! Он здесь! Это его электричество!

– А я нашел тебя, – произнес Скофилд, поднимаясь над погруженными в мрак скалами, сжимая в руке пистолет-пулемет с глушителем. – Предлагаю бросить твой «АК-47», а то я рассержусь и всажу тебе пулю в голову. Такое оружие мне не нравится: из него можно кого-нибудь убить.

– О господи, это вы!

– Что ты сказал?

– Ваше кодовое имя – Беовульф Агата.

– И ты это определил в такой темноте?

– Я слышал записанный на пленку ваш голос.

– Почему вам так хотелось меня найти? Хотя нельзя сказать, что сделать это было трудно.

– До недавнего времени необходимости в этом не возникало. Беовульф Агата был забытой реликвией, человеком, который исчез.

– И вот теперь я вернулся?

– Причины этого прекрасно известны вам самому. Старуха из Челябинска, Рене Мушистин на яхте.

– Ты прав, мне приходилось слышать об этих людях.

– А почему еще к вам был направлен новый Беовульф Агата, гордость Управления Камерон Прайс?

– Не имею ни малейшего понятия. Просвети меня.

– Он лучший специалист в своем деле, а вы помните имена, которые остались в прошлом.

– Если я и помнил что-то, то уже давно все забыл. Окружающий мир меня больше не интересует. Да, кстати, а как вы узнали про Прайса? Этой операции присвоены «четыре нуля», наивысший код секретности.

– Наши методы, тоже секретные, являются очень эффективными. Более эффективными, чем методы Управления.

– Под «мы» подразумевается Матарезе, разумеется.

– Полагаю, это раскрыл вам специальный агент Прайс.

– По правде сказать, в этом не было необходимости – если тебя это интересует.

– Вот как?

– Из чего следует, что мы получаем информацию от одного и того же источника. А вот это уже очень интересно, ты не находишь?

– Однако это несущественно, мистер Скофилд. Те имена, что вы забыли, компании, которые они представляли, – несомненно, вы понимаете, что в настоящее время все это больше ничего не значит. Большинства этих людей уже нет в живых, компании поглотились другими корпорациями.

– Ой, подумать только, я кое-что вспомнил. Все это было так давно, однако в памяти что-то сохранилось. Давайте-ка посмотрим, что у меня получится… Жил в советском городе Ленинграде некий человек по фамилии Ворошин, который стал крестным отцом компании «Верахтен», дочерней фирмы «Эссен», не так ли? Обе компании принадлежат государству, однако в действительности ими заправляет кто-то другой – что-то другое. Из американского города Бостон, штат Массачусетс, я не ошибаюсь?

– Достаточно, мистер Скофилд.

– Ну не будь же таким занудой. Память моя пробудилась – я не тревожил ее уже много лет. Была еще английская компания «Уэйверли индастриз»; руководство ею также осуществлялось из Бостона. Ну а компания «Скоцци-Паравачини»? Или она называлась «Паравачини-Скоцци»? Руководство ее размещалось в Милане, так? Но приказы тоже приходили из Бостона…

– Я понял все, что вы хотели сказать…

– Боже милосердный, как тут не вспомнить о безвременной, трагической кончине таких блестящих руководителей, как неповторимый Гильомо Скоцци, очаровательная Одиль Верахтен и упрямый Дэвид Уэйверли… Мне почему-то всегда казалось, что они чем-то провинились перед – осмелюсь произнести его имя вслух – Пастушонком.

– Это все пепел, Скофилд. Повторяю, пустые слова. Ну а то имя, что вы вспомнили, это всего лишь псевдоним человека, давно умершего и всеми забытого.

– Псевдоним? То есть прозвище, правильно понял?

– Ваша образованность делает вам честь.

– Пастушонок… В вашем тайном мире, в мире постоянного мрака, он остается легендой, которая насчитывает десятилетия. Легендой, о которой писали те, кого этот человек в конечном счете уничтожил. Если эти записи найти и слить воедино, они изменят историю международных финансов, не так ли?.. Или, возможно, станут планом действий на будущее.

– Повторяю в последний раз! – задыхаясь от ярости, бросил предводитель высадившегося отряда. – Это бредовые россказни!

– В таком случае, почему вы здесь? – спросил Скофилд. – Почему вам вдруг так понадобилось разыскать меня?

– Мы выполняем приказ.

– О, как мне нравится это выражение! Определенно, прикрываясь им, можно вершить самые черные дела, не так ли? Не так ли?

– Ваши утверждения слишком часто заканчиваются вопросом.

– Только так можно чего-нибудь узнать, ты не согласен?

– Мистер Скофилд, позвольте мне быть откровенным…

– Следует ли понимать тебя так, что ты до сих пор врал мне?

– Пожалуйста, перестаньте!

– Извини. Продолжай.

– Сэр, с тех пор, как вы оставили службу в Управлении, прошло много лет. Сейчас мы живем в другую эпоху…

– Ты хочешь сказать, я – ископаемое чудовище, потерявшее всякую связь с миром? – снова прервал его Скофилд.

– Только в смысле современных технологий, – с заметным раздражением ответил выходец из Восточной Европы. – Базы данных постоянно совершенствуются, новые устройства в автоматическом режиме просматривают тысячи документов за час, преобразуют их в электронный вид и сохраняют в памяти, глубина исследований стала невероятной.

– Из чего следует, что если я случайно упомяну кое-какие из этих имен заинтересованной стороне, это, возможно, позволит получить выход на новые имена – фамилии, названия компаний, ты это хочешь сказать? Поверь мне на слово, тогда придется заново переписать всю историю бостонских корпораций.

– Я хочу сказать, мистер Скофилд, – стиснув зубы, произнес незваный гость таким тоном, словно пытался втолковать прописную истину человеку, впавшему в старческий маразм, – что мы готовы заплатить вам несколько миллионов долларов за то, чтобы вы исчезли снова. Латинская Америка, острова южной части Тихого океана – где пожелаете. Особняк, ранчо – лучшее из того, что приглянется вам и вашей жене.

– Знаешь, на самом деле мы ведь так и не зарегистрировали наши отношения официально, просто пришли к определенному соглашению, которое удовлетворяет обоих…

– Если честно, на это мне наплевать. Я просто предлагаю вам великолепную альтернативу тому, что у вас есть.

– В таком случае, почему вы просто не расстреляли островок ко всем чертям из своей пушки? Вы могли бы запросто выкурить нас на открытое место, после чего прикончить – и проблема разрешилась бы сама собой.

– Напоминаю, сюда привели следы специального агента Прайса. Силовое решение проблемы могло привести к ненужным осложнениям. Да, кстати, а где он?

– Миссис Скофилд показывает ему наш остров; он восхитителен в лунном свете, даже несмотря на облака… Итак, вы отвергли не решение, а только его возможные последствия.

– Точно так же в былые годы поступили бы вы сами. Беовульф Агата снискал себе славу самого прагматичного из агентов внедрения. Он убивал только тогда, когда считал, что без этого не обойтись.

– Это не совсем так. Он убивал только тогда, когда это было необходимо. Предположения, догадки не имеют к этому никакого отношения.

– Довольно! Итак, каков ваш ответ? Прожить остаток дней в великолепной роскоши или же прозябать в жалкой халупе на этом крошечном островке? И умереть на нем.

– Боже милосердный, какое заманчивое предложение! – воскликнул Скофилд. Опустив дуло пистолета-пулемета на скалы, он прикрыл левой рукой глаза, изображая задумчивость, однако при этом продолжал следить за незваным пришельцем. – Моя жена была бы в восторге – хоть она с точки зрения закона мне на самом деле и не жена, но меня бы не переставало грызть сомнение… – Сквозь раздвинутые пальцы Беовульф Агата пристально следил за едва уловимыми движениями своего противника. Тот медленно опустил правую руку к распахнутой куртке… И вдруг сунул ее за пазуху и выхватил из-за пояса пистолет. Однако прежде чем предводитель успел выстрелить, Скофилд вскинул свой «МАС-10» и сделал одиночный выстрел. С окровавленной грудью Матарезе рухнул на песок.

– Что это было? – ожила рация убитого. – Я слышал какой-то шум. Что это было?

Подбежав к трупу, Скофилд быстро оттащил его в заросли и, достав из кармана куртки маленькую рацию, выключил ее. Затем, оставаясь в тени, негромко окликнул:

– Судя по тишине с вашей стороны, мои затаившиеся голубки́, я заключаю, что вы выполнили свое задание. Будьте добры, с величайшими мерами предосторожности возвращайтесь к Деду Морозу.

– Мой человек спит, – сказал Прайс, выходя из пальмовых зарослей. – Он проспит еще пару часов.

– А вот и второй, стоит на четвереньках, – добавила Антония, выползая из зарослей вместе со своим пленником. – А где третий?

– Он вел себя в высшей степени невежливо: попытался меня убить. Теперь раскаивается.

– Что будем делать дальше, муженек?

– А дальше все проще простого, старушка, – ответил Скофилд, всматриваясь в бинокль ночного видения. – Воздействуем на мочевой пузырь капитана этого так называемого траулера… Кам, в твоей чудо-сумке найдется веревка?

– Боюсь, нет.

– Непростительная забывчивость. В таком случае, снимай футболку, рви ее на полосы и связывай пленника Тони по рукам и ногам. То, что останется, запихнешь ублюдку в рот, и если ты ничего не имеешь против, физическая анестезия тоже придется кстати.

– С удовольствием. – Прайс принялся за работу, и меньше чем за полторы минуты задание было выполнено.

– А что делать мне, Брэй?

– Подожди минутку, моя прелесть, – ответил Скофилд, не отрываясь от бинокля. – Так, вот наш капитан и не выдержал. Он спустился в трюм, скорее всего к радиостанции. За берегом он не смотрит, а кроме него, судя по всему, на борту больше никого нет.

– Ну и что?

– А то, что беги к дому и возьми сигнальные ракеты, четырех-пяти штук будет достаточно. Затем отбеги по восточной тропинке, скажем, футов двести-триста и запусти одну в воздух.

– Помилуй бог, это еще зачем? Капитан же поймет, что мы здесь.

– Дражайшая моя, он и так это уже знает. А нам сейчас необходимо сбить его с толку.

– Каким образом?

– А таким, что затем ты вернешься обратно к дому и побежишь по западной тропе, мимо лагуны, и оттуда запустишь вторую ракету. Запали первый шнур, скажем, через восемь минут, а второй – через одиннадцать, плюс-минус. Неужели ты не помнишь?