Текст книги "Близнецы-соперники"

Часть III

Январь 1940 года – сентябрь 1945 года

Европа

На старинном письменном столе в номере отеля «Савой» зазвонил телефон. Витторио стоял у окна с видом на Темзу и смотрел на баржи, медленно плывущие под дождем вверх и вниз по реке. Он взглянул на часы: ровно половина пятого. Значит, звонит Алек Тиг из МИ-6.

За эти три недели Фонтини-Кристи узнал о Тиге многое. В частности, то, что генерал пунктуален, даже слишком. Если Тиг говорил, что позвонит около половины пятого, значит, он будет звонить ровно в четыре тридцать. Алек Тиг жил по часам – отсюда и проистекала его нелюбовь к долгим разговорам.

Витторио снял трубку.

– Фонтини? – Сотрудник Интеллидженс сервис также предпочитал сокращать имена собеседников. Он явно считал, что совершенно незачем добавлять «Кристи», если можно обойтись простым «Фонтини».

– Привет, Алек. Я ждал вашего звонка.

– Бумаги у меня, – зачастил Тиг. – И ваше предписание. В Форин Офис упирались. Уж и не знаю, беспокоятся ли они за вашу безопасность или боятся, что вы предъявите счет государству.

– Последнее, уверяю вас. Мой отец умел торговаться, так, кажется, это называется. Хотя, честно говоря, я этого никогда не понимал. Неужели можно заключить сделку в ущерб себе?

– Черт, я сам не знаю. – Тиг слушал не очень внимательно. – Нам надо немедленно встретиться. Что у вас сегодня вечером?

– Я ужинаю с мисс Холкрофт. Но раз такое дело, могу ужин отменить.

– Холкрофт? А, жена Спейна!

– Мне кажется, она предпочитает, чтобы ее называли Холкрофт.

– Ее можно понять. Муж у нее был круглый идиот. Но нельзя же не обращать внимания на формальности.

– По-моему, она именно это и делает.

Тиг рассмеялся.

– Вот нахалка! Я думаю, она мне понравится.

– Значит, вы ее не знаете, а мне даете понять, что следите за мной. Я ведь никогда не упоминал при вас фамилии ее мужа.

Тиг опять засмеялся:

– Только ради вашего блага – не нашего же!

– Так мне отменить встречу?

– Не стоит. Когда вы закончите?

– Что закончим?

– Ужин. Черт, я забыл, что вы итальянец.

Витторио улыбнулся. Алек, несомненно, говорил совершенно искренне.

– Я провожу леди домой в половине одиннадцатого. Даже в десять. Полагаю, вы хотите увидеться со мной сегодня вечером.

– Боюсь, это необходимо. Вам предписано отбыть завтра утром в Шотландию.

Ресторан в Холборне назывался «Фоунз». Окна были плотно зашторены черными портьерами, не пропускавшими на улицу ни единого лучика света. Он сидел у стойки бара на табурете в самом углу, откуда открывался вид на весь зал и занавешенную входную дверь. Она должна прийти с минуты на минуту, и он улыбнулся, поняв, что очень хочет ее видеть.

Он знал, когда это началось – их быстро развивающиеся отношения с Джейн, которые вскоре должны привести к прекрасному утешению постели. Не с их встречи в вестибюле «Савоя» и не с первого проведенного вместе вечера. То было лишь приятное развлечение, больше он ничего не желал, ни к чему не стремился.

Началось дней пять спустя, когда он скучал в одиночестве у себя в номере. Кто-то постучал в дверь. Он пошел открывать, на пороге стояла Джейн. В руках у нее была мятая «Таймс». Он еще не видел этого номера.

– Ради Бога, что случилось? – спросила она.

Он впустил ее, не ответив. Она протянула ему газету. На первой полосе слева внизу была короткая заметка, отчеркнутая красным карандашом:

«МИЛАН. 2 ЯНВ. (Рейтер). С тех пор как государство объявило о национализации концерна „Фонтини-Кристи“, нет никакой информации о судьбе этого крупнейшего промышленного комплекса. Все члены семьи бесследно исчезли, и полиция опечатала фамильное имение Кампо-ди-Фьори. Распространяется множество слухов относительно участи этого могущественного клана, возглавляемого финансистом Савароне Фонтини-Кристи и его старшим сыном Витторио. По сообщениям из достоверных источников, они, вероятно, погибли от рук патриотов, недовольных деятельностью компании, которая, как полагали многие в стране, ущемляла национальные интересы Италии. Сообщается, что обезображенное тело „информатора“ (корреспонденту не удалось увидеть его собственными глазами) нашли повешенным на пьяцца дель Дуомо с табличкой, подтверждающей, что слухи о свершившейся казни небезосновательны. Рим опубликовал лишь краткое коммюнике с заявлением, что Фонтини-Кристи были врагами нации».

Витторио опустил газету и молча прошел в дальний угол гостиной. Он понимал, что она хотела как лучше, и не винил ее. И все же был глубоко раздосадован. Боль принадлежала только ему, и он не собирался ни с кем ею делиться. Она поступила бесцеремонно.

– Извините, – тихо сказала она. – Я так и знала. Мне не следовало этого делать.

– Когда вы это прочитали?

– Полчаса назад. Газету оставили у меня на столе. Я упоминала о вас кому-то из знакомых. У меня не было причин этого не делать.

– И вы сразу приехали?

– Да.

– Почему?

– Вы мне небезразличны, – просто ответила она, и его тронула ее искренность. – Ну, я пойду.

– Прошу вас…

– Вы хотите, чтобы я осталась?

– Да. Пожалуй, да.

И он стал ей рассказывать. Сначала сдержанно, но по мере того, как рассказ приближался к той ужасной ночи света и смерти в Кампо-ди-Фьори, он все больше и больше волновался. У него пересохло во рту. Он не хотел больше говорить.

И тут произошло нечто удивительное. Отделенная от него расстоянием между двумя стоящими друг напротив друга креслами, не сделав ни одного движения, чтобы сократить это расстояние, Джейн заставила его продолжать.

– Бога ради, расскажите. Все!

Она прошептала эти слова, но шепот был приказом, и в смятении и муке он повиновался.

Когда он умолк, чувство легкости охватило его. Впервые за многие дни он освободился от невыносимо тяжелого бремени, камнем лежавшего на сердце. Не навсегда – боль вернется, но на какое-то время он обрел здравый рассудок.

Джейн знала то, чего он никак не мог понять. И сказала об этом:

– Неужели вы думаете, что так и сможете держать все в себе? Не сказав эти слова вслух, не услышав их? Вы думаете, вы кто?

Кто он? Он и сам толком не знал. Он никогда об этом не задумывался. Это никогда его особо не волновало. Он был Витторио Фонтини-Кристи, старший сын Савароне. Теперь он узнает, кто он. А Джейн, войдет ли она в его новый мир? Или ненависть и месть затмят собой все? Он знал: лишь месть и ненависть вернут его к жизни.

Вот почему он с готовностью пошел навстречу Алеку Тигу, когда тот связался с ним вскоре после неудачной беседы с Бревуртом в Пятом управлении Интеллидженс сервис. Тига интересовало все: на первый взгляд незначительные разговоры, случайные замечания, повторяющиеся слова – все, что могло иметь хоть какое-нибудь отношение к поезду из Салоник. Но и Витторио надеялся, что Тиг ему пригодится, и поделился с ним кое-какими фактами, рассказав о реке, которая могла – или не могла – протекать где-то близ Цюриха, о местечке в Итальянских Альпах под названием Шамполюк, где, правда, нет никакой реки. И все же Тиг продолжал разбираться.

A Витторио тем временем выяснял, что могло бы сделать для него МИ-6. Он свободно говорил по-итальянски и по-английски, достаточно хорошо по-французски и по-немецки; знал не понаслышке о деятельности многих крупнейших европейских промышленных компаний – ведь ему приходилось участвовать в переговорах с ведущими финансистами Европы. Безусловно, что-то должно было найтись.

Тиг пообещал оказать содействие. Вчера он сказал, что позвонит сегодня в четыре тридцать – может быть, что-то найдется. И вот ровно в половине пятого Тиг позвонил: у него на руках было «предписание» для Витторио. Значит, что-то нашлось. Фонтини-Кристи размышлял, что бы это могло быть и с чем связана необходимость внезапного отъезда в Шотландию.

… – Вы давно меня ждете? – Джейн Холкрофт неожиданно появилась перед ним из глубины полутемного бара.

– Ох, простите! – Витторио и в самом деле был сконфужен: и как это он не увидел ее, а ведь смотрел прямо на дверь! – Нет, не очень.

– Вы витали где-то далеко-далеко. Смотрели прямо на меня, а когда я вам улыбнулась, поморщились. Надеюсь, это ничего не означает?

– Боже, конечно, нет! Но вы правы. Я был далеко. В Шотландии.

– Не понимаю…

– Расскажу за ужином. Все, что знаю. Правда, это немного.

Метрдотель отвел их к столику, и они заказали аперитив.

– Я говорил вам про Тига. – Он зажег спичку, дал ей прикурить и закурил сам.

– Да. Человек из разведки. Вы рассказывали о нем довольно скупо. Только то, что он, кажется, хороший парень, который задает слишком много вопросов.

– Ему пришлось. Тут дело в моей семье. – Он не рассказывал Джейн про поезд из Салоник – не считал нужным. – Я несколько недель надоедал ему просьбами найти мне работу.

– В области разведки?

– В любой области. Он самая подходящая фигура для такой просьбы, так как имеет связи. Мы сошлись на том, что мой опыт и моя квалификация могут быть полезны.

– И что же вы будете делать?

– Не знаю. Что бы там ни было, я начинаю работать в Шотландии.

Подошел официант с напитками. Витторио поблагодарил его, заметив на себе пристальный взгляд Джейн.

– В Шотландии расположены тренировочные лагеря, – сказала она тихо. – Некоторые из них сверхтайные. Они засекречены и надежно охраняются.

Витторио улыбнулся:

– Ну, лишняя секретность не повредит.

Джейн улыбнулась ему в ответ – ее глаза объяснили все. На словах она сказала немного:

– Там очень сложная система противовоздушной обороны. Весь район разделен на секторы. С воздуха туда практически невозможно проникнуть. Особенно одномоторным легким самолетам.

– Как же я мог забыть! Менеджер «Савоя» предупреждал, что вы серьезные люди…

– И к тому же изучаем все существующие системы обороны. В том числе и те, которые находятся еще в стадии разработки. В каждом секторе эти системы сильно отличаются. Когда вы улетаете?

– Завтра.

– Ясно. Надолго?

– Не знаю.

– Ну конечно, вы же сказали.

– Я должен сегодня вечером встретиться с Тигом. После ужина, но нам некуда торопиться. Я встречаюсь с ним около половины одиннадцатого. Полагаю, тогда я буду знать больше.

Джейн некоторое время молчала. Потом посмотрела ему прямо в глаза.

– Когда закончится ваша встреча с Тигом, вы придете ко мне? Ко мне домой? Ответьте, как можете.

– Да. Приду.

– Все равно в какое время. – Она положила руку на его ладонь. – Я хочу, чтобы мы были вместе.

– Я тоже.

Бригадный генерал Алек Тиг снял фуражку и шинель и бросил на кресло. Расстегнул воротничок и распустил галстук. Потом тяжело опустил грузное тело на мягкую кушетку и с облегчением вздохнул. Он усмехнулся, глядя на Фонтини-Кристи, который стоял перед креслом напротив, молитвенно сжав руки.

– Поскольку я занимался этим делом с семи утра, полагаю, что заслужил стаканчик чего-нибудь покрепче. Лучше всего чистое виски.

– Сию минуту! – Витторио подошел к небольшому бару у стены, налил виски в два стакана и вернулся к генералу.

– Миссис Спейн в высшей степени привлекательная женщина, – сказал Тиг. – И вы совершенно правы: она предпочитает свою девичью фамилию. В списках министерства военно-воздушного флота «Спейн» значится в скобках. Она там фигурирует как «летный офицер Холкрофт».

– Летный офицер? – Это почему-то показалось Витторио забавным. – Я никогда не думал о ней как о военнослужащей.

– Я вас понимаю. – Тиг быстро осушил стакан и поставил его на журнальный столик. Витторио жестом предложил повторить. – Нет, спасибо. Теперь нам надо серьезно поговорить.

Сотрудник разведки посмотрел на часы. «Интересно, Тиг заранее запланировал себе тридцать секунд для светской беседы?» – подумал Фонтини-Кристи.

– Что в Шотландии?

– Там вы проведете месяц или около того. Если согласитесь на наши условия. Боюсь только, что жалованье не совсем то, к которому вы привыкли. – Тиг опять усмехнулся. – Откровенно говоря, мы произвольно установили для вас жалованье капитана. Я не помню, сколько это точно.

– Жалованье меня не интересует. Но почему вы говорите, что у меня есть выбор: ведь мое предписание уже пришло? Не понимаю.

– Я вас не неволю. Вы можете отказаться, и я аннулирую предписание. Только и всего. Однако, чтобы сэкономить время, я сначала совершил покупку. Честно говоря, просто чтобы убедиться, что она возможна.

– Отлично. Итак, о чем речь?

– Тут быстро не ответишь. Если ответишь вообще. Видите ли, многое зависит от вас.

– От меня?

– Да. Обстоятельства вашего бегства из Италии были достаточно необычны – мы это прекрасно понимаем. Но вы не единственный беженец с континента. У нас таких десятки. Я не говорю о евреях или большевиках – их тысячи. Я говорю о людях вроде вас. Бизнесмены, профессионалы высокого класса, ученые, инженеры, университетские преподаватели, которые по тем или иным причинам – нам хотелось бы думать, что по моральным соображениям, – не могли более оставаться у себя на родине. С ними мы и собираемся работать.

– Я не понимаю. Где работать?

– В Шотландии. Сорок или пятьдесят беженцев с континента – все они в недавнем прошлом весьма преуспевающие люди, которым нужен толковый… м-м… начальник, командир, лидер.

– И вы полагаете, что я для этого подхожу?

– Чем больше я думаю, тем больше в этом убеждаюсь. У вас есть, я бы сказал, все данные. Вы вращались в финансовых кругах, владеете многими языками. Кроме того, вы бизнесмен, объездили всю Европу. Господи, дружище, да ведь концерн «Фонтини-Кристи» – это такая махина! И вы были там управляющим директором! Вам надо приспособиться к новым обстоятельствам. Делайте то, что с таким блеском делали все эти годы. Только с иной, прямо противоположной целью. Все разваливайте.

– То есть как это?

Бригадный генерал торопливо продолжал:

– В Шотландии у нас собраны люди, которые занимали различные посты в крупнейших городах Европы. Из одного всегда вытекает другое, не так ли?

– На это вы и рассчитываете, да? Что-то мы оба задаем друг другу вопросы.

Тиг подался вперед, внезапно посерьезнев.

– Время горячее и сложное. Сейчас больше вопросов, чем ответов. Но один ответ все время был перед глазами, только мы его не замечали. Мы обучали всех этих людей не тому! То есть мы и сами не знали, чему и для чего их обучаем – вроде бы для подпольной связи, для обычной передачи информации, но все это было как-то очень неопределенно. Оказывается, есть иной ход, чертовски остроумный, я бы сказал. Цель заключается вот в чем: заслать их обратно, чтобы они создали полнейшую неразбериху на рынке! Речь идет не о практическом саботаже – у нас для этого достаточно людей, – а о создании бюрократического беспорядка. Пусть они работают в своих прежних должностях. Но пусть бухгалтерия постоянно ошибается, счета составляются неправильно, пусть сроки поставок грузов срываются, пусть на заводах и фабриках воцарится полнейший хаос: нам требуется сокрушительный развал любой ценой!

Тиг воодушевился, и его энтузиазм передался Витторио. Он чуть было не забыл о своем первом вопросе:

– Но почему мне необходимо уезжать завтра утром?

– Если начистоту, то я их предупредил, что могу потерять вас в случае дальнейших проволочек.

– Дальнейших? Но почему? Я же нахожусь в стране всего каких-то…

– Потому что, – прервал его Тиг, – только пять человек в Англии знают, зачем мы вывезли вас с континента. То, что вы не обладаете никакой информацией о поезде из Салоник, повергло их в ужас. Они сделали чрезвычайно рискованную ставку в этой игре и проиграли. То, что вы мне рассказали, – это все пустое: наши агенты в Цюрихе, Берне, Триесте, Монфальконе… не смогли ничего обнаружить. Поэтому я придумал иное объяснение операции по вашему спасению. И тем самым уберег несколько голов от неминуемой кары. Я доложил наверх, что эта новая операция – целиком ваша идея. И там на это купились! В конце концов, вы ведь Фонтини-Кристи… Ну что, согласны?

Витторио усмехнулся:

– «Развал любой ценой»! Сей девиз вряд ли имел прецедент в мировой истории. Да, я вижу массу возможностей. Насколько их можно будет воплотить на практике – или это все гладко лишь в теории, – надо проверить. Да, я согласен.

Тиг хитро улыбнулся:

– Есть еще одна мелочь. Ваше имя…

– Виктор Фонтин? – Джейн засмеялась. Они сидели на кушетке в ее квартире в Кенсингтоне,[8]8
  Кенсингтон – фешенебельный район в центре Лондона.


[Закрыть] согретые жаром пылающих в камине поленьев. – Ох уж это британское нахальство! Они сделали вас своим вассалом!

– И произвели в офицеры! – усмехнулся капитан Виктор Фонтин, вынув конверт и бросив его на кофейный столик. – Тиг занятный малый. Прямо секретный агент из кинобоевика. «Надо придумать для вас имя, которое легко запоминается. Которое можно использовать в шифрованных депешах». У меня глаза загорелись. Мне ведь собирались дать кодовое имя – что-то, как я думал, очень эффектное. Название драгоценного камня, например, с номером. Или название животного. Вместо этого они просто изменили на английский манер мое собственное имя и успокоились. – Витторио рассмеялся. – Я к нему привыкну. Это же не на всю жизнь.

– Не знаю, привыкну ли я. Но попробую. Честно говоря, это понижение.

– Мы все должны идти на жертвы. А верно ли мое предположение, что «капитан» выше, чем «летный офицер»?

– «Летный офицер» не имеет ни малейшего желания отдавать приказы. По-моему, мы с вами плохие вояки. А что с Шотландией?

Он пересказал ей беседу, не вдаваясь в подробности. Рассказывая, он видел и чувствовал, что ее необыкновенные голубые глаза внимательно изучают его лицо. Она знала, что он что-то скрывает от нее или может скрывать. На ней был свободный халат бледно-желтого цвета, который оттенял темно-каштановые волосы и подчеркивал голубизну глаз. Между широкими отворотами халата виднелась белая ночная рубашка, и Витторио понял: Джейн хочет, чтобы ему захотелось к ней прикоснуться.

«Как же с ней спокойно и просто», – подумал Витторио. В ее поведении не чувствовалось ни назойливости, ни умелого кокетства. В какой-то момент во время своего монолога он тронул ее за плечо; она медленно, мягко подняла руку и стала ласкать его пальцы. Потом положила его ладонь себе на колено и накрыла сверху своей.

– Вот что мы имеем: «развал любой ценой, где только возможно».

Джейн молчала, не сводя с него пытливого взгляда, затем, улыбнувшись, заметила:

– Отлично придумано. Тиг прав: возможностей масса. Сколько вы пробудете в Шотландии, он не сказал?

– Ничего конкретного: «несколько недель». – Витторио убрал руку и, естественно и легко обняв Джейн за плечи, притянул к себе. Она склонилась ему на грудь, он поцеловал ее мягкие волосы. Джейн отстранилась и посмотрела на него – в еe глазах все еще стоял вопрос. Губы ее разомкнулись, она взяла руку Витторио, легким и совершенно естественным движением положила его ладонь себе на грудь. Они поцеловались, и Джейн застонала, вбирая губами влагу его поцелуя.

– Как долго тебя не было, – прошептала она.

– Ты такая милая, – сказал он, гладя ее мягкие волосы, целуя глаза.

– Ах, если бы тебе не надо было уезжать! Я не хочу с тобой расставаться.

Они стояли перед маленькой кушеткой. Джейн помогала ему снять пиджак и на мгновение прижалась лицом к его груди. Они снова поцеловались, обнимая друг друга, – сначала легко и нежно, потом все крепче и с большей страстью. Витторио положил ладони ей на плечи и отстранил от себя. Глаза Джейн были устремлены на него, и он произнес, глядя в эти голубые глаза:

– Я буду ужасно скучать по тебе! Ты столько мне дала.

– А ты дал мне то, что я боялась обрести, – ответила она и нежно, тихо улыбнулась. – Точнее, боялась искать. Боже, я была словно замороженная!

Джейн взяла его за руку, и они пошли в спальню. На тумбочке у кровати горел светильник из слоновой кости, его желтовато-белое сияние играло на ярко-голубых обоях и на простой, цвета слоновой кости мебели. Шелковое покрывало на кровати тоже было светло-голубого цвета с изящным узором из цветов. Спальня тихая, покойная, милая, как и сама Джейн.

– Это очень сокровенная комната. И очень теплая, – сказал Фонтини, пораженный простой красотой интерьера. – Это удивительная комната, потому что она твоя и ты ее любишь. Я говорю глупости?

– Ты говоришь как истинный итальянец! – тихо ответила она, улыбаясь, – в ее голубых глазах были любовь и зов. – И сокровенное, и теплое – для тебя. Я хочу, чтобы ты их со мной разделил.

Она подошла к кровати с одной стороны, он – с другой. Взявшись за шелковое покрывало, они сложили его, и их руки соприкоснулись. Они посмотрели друг на друга. Джейн обошла кровать и приблизилась к нему. На ходу она расстегнула рубашку и развязала пояс халата. Легкая ткань упала, и из-под складок шелка показались ее полные округлые груди с розовыми напряженными сосками.

Он принял ее в свои объятия, ища ее губы влажными от возбуждения губами. Джейн прижалась к нему всем телом. Он еще никогда не испытывал столь неодолимого, всепоглощающего желания. Ее длинные ноги дрожали, она снова прижалась к нему. Полураскрытыми губами нашла его губы и тихо застонала от сладостного наслаждения.

– О Боже, возьми меня, Витторио. Скорее, скорее, любимый.

На столе у Алека Тига зазвонил телефон. Он взглянул на часы на стене, потом на свои наручные. Без десяти час ночи. Он снял трубку:

– Тиг слушает.

– Рейнолдс из группы внешнего наблюдения. Мы получили донесение. Он все еще в Кенсингтоне на квартире у Холкрофт. Полагаем, он останется там на ночь.

– Хорошо! Мы не выбиваемся из расписания. Все идет по плану.

– Было бы неплохо узнать, о чем они там говорят. Мы могли бы это обеспечить, сэр.

– Нет необходимости, Рейнолдс. Утренней смене оставьте следующую инструкцию: связаться с Паркхерстом в министерстве военно-воздушного флота. За летным офицером Холкрофт следует продолжать наблюдение, в том числе и во время ее инспекционной поездки на лох-торридонские станции раннего оповещения в Шотландии, если эту поездку возможно устроить без лишнего шума. А теперь я ложусь спать. Спокойной ночи.