Текст книги "Сказания Меекханского пограничья. Небо цвета стали"

– Младший десятник… – произнес лейтенант настолько спокойно, насколько сумел.

Нур отвел взгляд от старика и посмотрел на командира. Нужно признаться, что Кеннет не ожидал увидеть на его лице нечто вроде растерянности и паники.

– Младший десятник, – повторил он снова. – Если снова подашь голос неспрошенным, лично перенесешь все эти фургоны на спине, понятно?

Нур снова заморгал – и снова стал тем самым солдатом, которого Кеннет вчера увидел в конюшне: циничным и злобным, с приклеенной к губам ухмылочкой, которая аж вопила о рапорте насчет непочтительного поведения.

– Тк тчно, гспдин лейтнт, – процедил Нур, глотая гласные.

Кеннет вздохнул:

– Так-то лучше, солдат. Конечно же, если твои проблемы с речью продолжатся, придется тебе вернуться в конюшню. Не могу позволить себе, чтобы моей десяткой командовал кто-то, у кого проблемы с произношением.

Гримаса сделалась отчетливей, но на этот раз «так точно» прозвучало громко и отчетливо.

Лейтенант повернулся к Фургонщикам, которые наблюдали за сценой с явным интересом.

– Когда вы хотите выдвинуться?

– Завтра. – Анд’эверс задумчиво поскреб щеку. – Лучше всего на рассвете.

– Ну, если говорить о начале пути, то никаких проблем быть не должно. До Авнморта – каких-то восемнадцать миль, то есть первые фургоны должны добраться туда вечером. Но по дороге нет ни одного места для того, чтобы встать лагерем. Впрочем, и по всему пути таких мест почти нету. Также нет возможности фургону развернуться или оттянуть его в сторону, если тот, например, потеряет колесо или сломается ось. Чаще всего вы будете двигаться цепочкой, без возможности маневра. На этих отрезках не получится распрягать животных и отводить их в сторону, а кроме того, почти на всей протяженности нет водопоев и пастбищ, все – от запасов корма до воды – вам придется везти фургонами. Первое серьезное препятствие, то ущелье, о котором я вспоминал, в пяти милях за замком. Как вы намереваетесь его преодолеть?

– Построим мост.

– А материалы? Камни, раствор, кирпичи?

Внезапно все, даже тот, мрачный, рассмеялись.

– Меекханцы, – Хас казался всерьез развеселенным. – Когда-нибудь вы попытаетесь и корабли выстроить из камня и кирпича. Или из железа. Но, поскольку вы будете нашими проводниками, мы вам покажем, как надлежит делать это в пути.

Когда он закончил говорить – уже не смеялся. Глаза его были жесткими и холодными.

– А теперь расскажи нам еще о том, что происходит в окрестностях и отчего нам должно держать часовых днем и ночью.

* * *

Фургон, которым они намеревались добраться до графа, не отличался размерами, но упряжка в нем была прекрасной, свидетельствуя о богатстве владельца. И обстановка внутри соответствовала упряжке роскошью. Экзотические разновидности дерева мешались с шелком, батистом и атласом. Две мягкие софы, столик красного дерева, шерсть ручного тканья на стенах, резные шкафчики с хрустальными стеклами, отдельная спальня.

Бесара оглядела все это и ограничилась единственным комментарием:

– Не слишком кричаще, но многовато лошадиных мотивов.

Потому что внутри кони были везде, мчались по шерсти гобеленов, паслись на обивках соф, даже ножки столика выполнены были как четыре вытянувшихся в полете конских силуэта. Похоже, кто-то обладал монотематическим вкусом.

Ничего странного, это ведь был фургон верданно. Софы, если не принимать во внимание их излишнюю мягкость, каркас имели плетеный и жестко прикреплялись к полу, как и столик; фарфоровая посуда в шкафчиках покоилась в специальных, переложенных шерстью перегородках, а маленькие масляные лампы были прикрыты стеклянными колпаками, должными оберегать фургон от случайной искры. Кровать в спальне была увеличенной версией кроватей, которые Кайлеан знала по фургонам своей второй семьи.

– И все же, – Бесара казалась слегка разочарованной, – я надеялась на нечто большее.

– На монстра длиной в пятьдесят футов и шириной в двадцать, у которого внутри несколько комнат и отдельная кухня? – покивала Кайлеан. – Я когда-то тоже надеялась на нечто подобное. Но караван может ехать лишь со скоростью его самого медленного фургона, а такое чудовище вообще не сдвинулось бы с места. У верданно была тысяча лет, чтобы отыскать наилучший размер, и это – именно он. Ваше высочество.

Она указала Дагене место на софе, сама скромно встала рядом.

– Хорошо, – старшая женщина окинула ее взглядом. – Будь мне нужны модели для картины «Дикая княжна и ее учительница», вы подошли бы идеально. И так вам следует выглядеть все время. Самое важное должно находиться у вас в головах, – она постучала себя пальцем по виску. – Вам необходимо постоянно думать о себе как о фургонщицкой аристократке и бедной девушке, что пытается заработать на приданое. И одновременно вы должны помнить, зачем вы туда едете. Мы не знаем, отчего большинство убийств происходит рядом с землями графа, но, если сам граф в этом замешан, в замке вам будет постоянно угрожать опасность. Но это дело уже вышло за рамки локального, и потому вам придется узнать там все, что вы только сумеете.

Посмотрела им в глаза. Долго и внимательно.

– Вы из чаардана Ласкольника, а потому понимаете, что такое опасность. Тем более что… если те сплетня-другая, что я слыхала, правда, то в вас есть нечто большее. Да, ваше высочество, я не забыла тот браслет, которым ты тыкала мне в лицо во время первого нашего знакомства и от взгляда на который у меня до сих пор горько на языке. – Бесара слегка улыбнулась. – Я также заметила, что ты втайне упаковала несколько безделушек, о которых мне не следовало бы узнать. Но помните, что оружие это – о двух концах. Можно настаивать, что при тебе лишь варварские племенные амулеты, которых полно на Востоке. И не смотри на меня таким равнодушным взглядом – это словно признание вины. В замке графа нет ни одного чародея, по крайней мере ни одного настоящего Мастера, но вы все равно поосторожней со своими талантами. Местное дворянство считает Великий Кодекс стержнем империи, и хотя вреда вам может и не причинить, особенно княжне Гее’нере из рода Френвелсов, но такие вещи они могут посчитать оскорблением и чудесным поводом для того, чтобы вышвырнуть вас из замка.

Она поколебалась, потом пожала плечами.

– Я не умею прощаться и, если мне позволить, могу болтать до самого вечера, а потому полагаю, что лучше всего мне уйти. Увидимся через несколько дней.

И вышла из фургона.

Кайлеан тотчас свалилась на вторую софу. Вытянулась поудобней, распрямляя ноги.

– У-у-ух… Проклятие, о нас скоро начнут песенки сочинять. Чаардан Ласкольника, банда чудаков, заслуживающих петли.

– Чаардана уже нет, помни об этом, Инра. С Фургонщиками отправились лишь несколько его членов, которым понадобились деньги, – вот они и продали свои сабли, поскольку даже верданно пригодятся несколько всадников. Кошкодур, Лея, Нияр, Йанне, Верия или Файлен нынче – всего лишь обычные рубаки. Хоть я и предпочла бы, чтобы они находились рядом.

– Я тоже. Твои духи что-то рассказали?

Дагена фыркнула.

– Полагаешь, это свора гончих, которые поднимают след и ведут меня к добыче? А если говорить о псах…

– Нет, тоже нет. Крутится где-то неподалеку, но я его не вызывала. Найди он нечто по-настоящему странное, наверняка бы пришел сам.

– Вопрос в другом: что такое «странное» для пса-призрака.

Они улыбнулись, и в этот момент кто-то постучал в дверь.

Моментально обе сидели ровно.

– Войдите. – Дагена приняла на себя роль хозяйки.

Мужчина, вставший в дверях, заполнил их целиком. Его кольчуга и шлем выглядели так, словно побывали не под одним ударом, но блестели, тщательно начищенные, равно как и оковка ножен меча и стальной герб Горной Стражи. Тот перечеркивал черный крест.

– Капитан Гвенре Кохр. Третья рота Первого полка Горной Стражи, – представился он с поклоном. – Мы будем иметь честь сопровождать вас, ваше высочество.

– Тогда мы можем чувствовать себя в безопасности, верно, Инра?

– Конечно, княжна.

– Когда мы намереваемся добраться до места, капитан?

Офицер отвел взгляд от убранства фургона.

– Примерно к вечеру, ваше высочество. Это каких-то двадцать миль, но дорога в хорошем состоянии, мы проверяли. Если кони справятся, мы можем успеть до ужина.

– Если кони справятся?

– Это горы, не равнина, им придется одолеть несколько подъемов и спусков. Если они устанут, понадобится отдых.

Даг надула губки.

– Кони справятся, капитан. А вот если ваши солдаты устанут – прошу подать мне знак, встанем на отдых.

Стражник взглянул на нее без выражения.

– Конечно. Через минуту отправляемся, – он поклонился и вышел.

Минуту они сидели молча.

– Ну вот, – покивала Кайлеан. – Ты вела себя словно настоящая фургонщицкая княжна. Воткнула в него шпильку, потому что он плохо высказался о твоих конях.

– Не потому.

Она приподняла брови.

– О? А почему, ваше высочество?

– Потому что я нарядилась в шмотки, каких у меня в жизни никогда не бывало, полдня делала прическу и красилась, а он таращился здесь на стены.

Кайлеан лишь улыбнулась.

А потом фургон скрипнул и неторопливо двинулся вперед. Они переглянулись со всей серьезностью. Теперь уже возврата не было. Ехали в змеиное гнездо.

* * *

Дорога прошла без проблем, с одним лишь коротким отдыхом, чтобы напоить животных и что-нибудь перекусить. Обе девушки использовали монотонное путешествие, чтобы выспаться за предыдущие ночи, а впрочем, более им заняться было просто нечем; Кайлеан показала еще Даг несколько верданнских жестов из низкого языка, а потом они расположились на софах и уснули. Прежде чем солнце спряталось за хребты, они добрались до имения графа Цивраса-дер-Малега. Дагена попросила капитана, чтобы они немного задержались перед замком. Строение это, хотя и присевшее на вершине горы, вцепившись стеною в скалы и бодая небо высокой башней, не было слишком уж ярким. Хорошая цитадель, но плохое жилье для аристократического рода. Не слишком большое и не очень представительное. Кайлеан вспомнила дворцы и имения, которые дворяне – причем даже беднейшие – ставили на Востоке. Ничего странного, что у местных графов есть комплексы.

– Не слишком большой. – Дагена присматривалась к замку и вьющейся вверх дороге.

Капитан Стражи покивал.

– Потому что некогда это была крепость Храма Дресс. Внутри более цивилизованно, чем снаружи, у графа вроде бы есть даже баня, но признаю – он не производит изрядного впечатления, ваше высочество. Но это одна из причин, почему мы не можем вас сопровождать: внутри просто не найдется места для сотни солдат. Мы станем ждать вас здесь через четыре дня.

– Возвращаетесь в Кехлорен?

– Нет, станем патрулировать окрестности.

Кайлеан взглянула на офицера удивленно.

– Приказ… нет, просьба Крыс. Мы должны ожидать поблизости и так, чтобы граф об этом знал. Показать, что Горная Стража бдит.

– Это меня радует, капитан. – Дагена не отводила взгляда от крепости. – Итак, прошу доставить нас в это орлиное гнездо.

Они снова вошли в фургон, а кони отправились в путь вокруг горы. Кайлеан предпочитала не думать о пропасти, которая открывалась справа от них, по мере того как повозка взбиралась все выше и выше. Вместо этого она быстро осмотрела вещи, взятые с собой. Три сундука с одеждой, шкатулка украшений и подарок, который они должны вручить графу от имени верданно: выполненная из алебастра скульптура коня высотой в пару футов. Животное было снежно-белым и неслось вперед легким галопом, высоко задирая хвост. Каждый раз, когда она на него смотрела, Кайлеан хотелось по-дурацки оскалиться – во лбу кобылки сиял желтый бриллиант размером с гороховое зерно. Вожди лагерей не только обеспечили их алиби, но и не стали экономить. Фургонщики обладали и вкусом, и чувством юмора. Во-первых, этот бриллиант наверняка стоил больше месячного дохода со всех волостей графа, а во-вторых, было это изображение Лааль в виде камендееф – белой кобылы с золотой звездой во лбу. Правда, Лааль вот уже несколько веков находилась в пантеоне, но, если правда то, что говорила Бесара, Циврас-дер-Малег имел собственное видение мира, в котором для других богов, кроме Великой Матери, оставалось мало места. Но не принять этот подарок было бы оскорблением дочери Баэльта’Матран, обидой для гостьи и отказом от небольшого состояния. Конечно же, в этом-то и заключался смысл шутки, существовал немалый шанс, что аристократ не сообразит, что, собственно, он получил, поскольку Лааль в таком образе почитали чуть ли не исключительно верданно. В империи ее знавали как Сероволосую, Владычицу Степей, Матерь Лошадей, Черную Кобылу Сумерек. Таким образом, чуть ли не хитростью степная богиня получит себе кусочек земли посредине Олекад.

Говаривали, что хитрости и фортели Лааль любит больше всего. И этот фокус ей наверняка бы понравился.

По мере того как они поднимались выше, ветер все сильнее наваливался на стенки фургона. Кайлеан взглянула на Дагену.

– Ледяное приветствие.

– Не хуже, чем когда зима в Степи срывается северной вьюгой. – Даг смотрелась в маленькое зеркальце. – Как я выгляжу?

– Как верданнская княжна. Дикая и слегка высокомерная. Так держать.

– Я не о том спрашиваю. Произвожу ли я впечатление достаточно потрясенной и очарованной величием и силой меекханской аристократии? – Она чуть приоткрыла рот и захлопала глазками. – Ох, эти строения – словно каменные фургоны без колес, ох, эта одежда – из невыделанной кожи, а этот огонь, что открытым горит в домах, ох…

Кайлеан натянуто улыбнулась.

– Ты тоже нервничаешь?

– Нет, с чего бы? Просто я впервые начинаю всерьез задумываться, что я здесь делаю. Мне бы следовало вместе с Кошкодуром и остальными искать дорогу для каравана, а потом сражаться с се-кохландийцами.

Фургон дернулся и остановился. Запел горн, раздался отчаянный металлический грохот цепей. Решетка в воротах.

– У нас последний шанс выскочить и сбежать, девушка. Решайся, потому что, едва мы войдем внутрь, ты станешь для меня лишь княжной Гее’нерой.

Фургон тронулся с места.

– Поздно, дорогая Инра. Игра началась.

Стук копыт по камням, приглушенные голоса снаружи, будто бы короткая ссора. Потом в двери фургона постучали.

Кайлеан их отворила, вышла наружу и скромно встала в стороне. Теперь свою роль должна была сыграть Дагена.

Девушка замерла на пороге, обозрела подворье, подняла голову, рассматривая возвышавшуюся над ними башню. Потом взглянула на приветствующих ее людей.

Во главе их стоял старший мужчина среднего роста в шитых золотом шелках, слева – две женщины, справа – двое дворян помладше, не слишком похожие, светловолосый с серыми глазами был ростом почти на ладонь выше второго, приземистого и темного. Женщины тоже различались как день и ночь, старшая была темноволосой, темноглазой, смуглой, и во взгляде ее сквозило высокомерие, характерное для людей, привыкших отдавать приказы. Зато младшая… Кайлеан окинула ее взглядом, перевела глаза на остальных приветствующих и, словно ведомая могучей силой, посмотрела снова. Девушка была красавицей. Банальные сравнения: насчет глаз – как летнее небо, волос – словно волны золота и губ – словно лепестки роз – прямо-таки просились на язык. Как можно быть такой… проклятуще совершенной? И эта фигура, которую простое по покрою платье лишь подчеркивало. Кайлеан уже знала, кого ей придется очень сильно невзлюбить в ближайшие дни.

И тогда девушка подняла на нее глаза и улыбнулась. Искренне, без тени высокомерия, словно встретила старую подругу, которую не видела давным-давно. Скверное чувство, называвшееся – Кайлеан стоило быть искренней с собой – зависть, исчезло.

Может, это не будет настолько худо.

Несколько ударов сердца царила тишина, все более неловкая. Похоже, то, что случилось перед тем, как она отворила дверь, имело немалое значение. Кайлеан отыскала взглядом командира их эскорта. Капитан стоял в стороне, губы плотно сжаты, яростно прищурены глаза, каменное лицо. Должно быть, произошла какая-то стычка между ним и встречавшими, поскольку вся пятерка демонстративно его игнорировала.

Наконец старший из мужчин слегка шевельнулся:

– Я – граф Циврас-дер-Малег. Это честь для моего дома: принимать благородную княжну Гее’неру из рода Френвельсов. – Он слегка поклонился: формально, с зажатой спиной. – Редко проведывают нас гости столь благородной крови.

После него поклоны отвесили младшие мужчины. Женщины присели. Кайлеан бросила взгляд на офицера, выражение его лица ничуть не изменилось. Он ждал.

Дагена, все еще стоя на пороге, также присела – да с такой грацией, что Кайлеан почувствовала гордость.

– Это для меня – честь, что я могу быть гостьей столь знаменитого рода, который славится далеко за пределами гор. Я лишь надеюсь, что моя просьба не доставила вам, господин граф, слишком много хлопот.

Говорила она с легким восточным акцентом, старательно произнося слова, а в конце очаровательно улыбнулась. Бесара тоже была бы горда.

Граф вернул улыбку – и к тому же выглядевшую искренне.

– У нас, обитателей суровых окраин, бывает немного гостей, а ведь каждый – дар Госпожи. Мало вещей доставляет мне такую радость, как то, что ваше высочество выказало интерес к моему скромному дому.

Кайлеан снова покосилась на капитана. Офицер Стражи не моргал: видимо, плоские комплименты и просчитанные вежливости были не тем, чего он ожидал. И казалось, что он будет ждать, пока замок не распадется от старости.

Старший дворянин бросил на него раздраженный взгляд.

– Ваше высочество окажет мне честь, если назовет мой дом – своим домом, – начал он наконец, – а мой очаг – своим очагом, мою честь – своей честью.

Меекханское приветствие гостя. Кайлеан помнила его с самого детства, хотя простые арендаторы, среди которых она росла, в таких ситуациях говорили лишь: «войди в мой дом, согрейся у очага, спи спокойно». Как видно, дворяне любили пышность, но командир их эскорта, похоже, именно этого и ждал, поскольку лишь теперь ударил кулаком в левую половину груди, развернулся на пятке и зашагал к воротам.

Она мысленно улыбнулась. Конечно, слова эти не обладали никакой силой, никакой властью над тем, кто их произносил. Если граф решит посадить их в подземелье или сбросить в пропасть, он сделает это. Но теперь, если до этого дойдет, капитан Горной Стражи сумеет свидетельствовать, что нарушены извечные обычаи.

– Для меня будет честью делить с тобой дом, очаг и хлеб, господин. – Дагена хорошо отрабатывала уроки, что было награждено несколькими улыбками. Даже черноволосая слегка растаяла.

– Горная Стража… – Граф поглядел на исчезающего в воротах офицера. – Эти люди представления не имеют о манерах.

– Я не разговаривала с капитаном слишком много. – Дагена сделала шаг и оказалась на подворье. – Однако он производил впечатление солдата.

– Опытного, ваше высочество? Наверняка. – Аристократ странно скривился. – Стражники – обычно люди из низов, простые горцы, пастухи, селяне, порой даже разбойники, что службой в армии спасаются от веревки. А потому и опытом они обладают собственным – и порой небезынтересным. Ну и конечно, как большинство вессирцев, они упрямы и не выказывают уважения никому. Даже моим воинам приходится отчитываться перед ними, когда я еду по своим землям. Но хватит говорить об этих неприятных вещах.

Похоже, он вспомнил об обязанностях хозяина.

– Это мои сыновья, старший, Эвенс, и третий, Иврон.

Первым поклонился тот светловолосый, а Кейлеан – помня переданную Бесарой информацию – глянула на его стопы, но широкие штаны и пара одинаковых сапог прекрасно скрывали увечье. Его брат лицом и цветом лица походил на черноволосую, а значит, она – вторая жена графа.

– Моя жена, Евхерия-дер-Малег. – Женщина снова присела. – И графиня Лайва-сон-Барен, троюродная кузина, а вскоре, надеюсь, также и счастливая супруга моего второго сына, Аэриха, который, увы, нынче не смог приветствовать ваше высочество.

Дагена чуть разворачивалась, кланялась и улыбалась. Истинная княжна, мать твою.

– А значит, я стану с нетерпением ожидать встречи с ним, граф. И прошу, без этих «ваших высочеств». Хватит и княжны. – Она улыбнулась еще шире. – Я хотела бы также представить мою спутницу, девицу Инру-лон-Верис, благодаря которой я так хорошо изучила меекх.

Проклятие, что она там снова выдумывает?

Кайлеан чуть присела, обметенная несколькими быстрыми взглядами. Не так они планировали, это Дагена должна была нынче находиться в центре внимания, чтобы Кайлеан имела бо́льшую свободу передвижения.

– Дворянка?

Видно было, что граф не ожидает утвердительного ответа. В его мире не было места для меекханской дворянки, что прислуживает княжнам верданно.

– Нет, господин граф. Свободная меекханка чистой крови, но без титула.

Он смотрел на Кайлеан некоторое время.

– Что случилось, дитя, что такая молодая и красивая девушка нашла для себя такое занятие?

Он пытался – возможно, из-за княжны – быть благодушным и любезным, но получалось снисходительно и беспокояще. «Ты Инра-лон-Верис, дочь купца, собирающая на приданое», – Кайлеан пришлось это себе повторять, чтобы не отвечать злобной гримасой и какой-то колкостью.

– Мой отец знал дядю княжны Гее’неры, а когда он умер, то я… не хотела оказаться ни для кого обузой, а потому решила сама о себе позаботиться.

Должно быть, она использовала лучший из возможных ответов, поскольку дворянин чуть заметно зарумянился.

– Истинный меекханский цветок. Сверху ты кажешься такой хрупкой, но внутри скрыта гордая сталь. Это такие женщины сопутствовали своим мужьям, когда те выстраивали империю.

Он снова кивнул ей и, не ожидая, пока она поклонится в ответ, перевел взгляд на Дагену, Кайлеан же пришлось напрячь все силы, чтобы не скривиться раздраженно. Бесара была права, дурные комплименты больше говорят о людях, чем прямые оскорбления.

– А ваше… прошу прощения, вы, княжна Гее’нера, окажете нам честь и сядете с нами за ужин? Прошу не беспокоиться о фургоне, слуги сейчас его разгрузят.

Слуги. Кайлеан только сейчас заметила, что на подворье были и другие люди. Одетые по-простому, они почти идеально растворялись на общем фоне. В несколько мгновений она насчитала шестерых. Если они стояли здесь с самого начала, то должны быть мастерами в том, чтобы не бросаться в глаза.

– Конечно, господин граф. Однако я хотела бы сперва освежиться с дороги.

– Разумеется. Комнаты ждут.