Текст книги "Кэсткиллский орел"

Глава 12

Мы с Хоуком прошли в распахнутые ворота, и я закрыл их за собой. По радио играла незнакомая мне группа песню, которую я никогда не слыхал. В сторожке стояли стол, стул, телефон и располагалось электронное устройство, открывающее и закрывающее ворота. Я выдвинул верхний ящик стола.

– Хорошо было бы найти патроны, – сказал я. – Слишком много стволов, слишком мало пуль. – Но в ящике не нашлось ни одного патрона. Я положил туда пистолет охранника и задвинул ящик.

Домкрат Хоук бросил в лесу. Из левого бокового кармана его брюк высовывалась дубинка, которую он снял с бесчувственного тела охранника. Рукоятка сорок четвертого выглядывала из правого заднего.

Солнце село, и, пока мы шли по вьющейся среди ухоженных газонов дорожке, стало совсем темно. На повороте возвышалась стенка вечнозеленых растений, а за ними, примерно в ста ярдах, – дом. Он был ярко освещен скрытыми прожекторами.

Если бы мастеров, построивших Диснейлэнд, попросили создать жилище для миллиардера-затворника, они бы сделали дом Джерри Костигана. Мы с Хоуком стояли среди аккуратно подстриженных вечнозеленых деревьев и смотрели.

Тут и там на огромной величественной лужайке высились кусты различных форм и очертаний.

Сам дом больше напоминал английскую загородную усадьбу. Родовое гнездо потомков норманнов.

Огромнейшая терраса окружала высокий квадратный каменный особняк с нависающей мансардной крышей. По углам возвышались небольшие круглые башенки с узкими прорезями окон – из таких хорошо поливать викингов кипящим маслом. Дорожка ускользала куда-то за дом.

– Через десять-пятнадцать минут совсем стемнеет, – сказал Хоук.

Я кивнул. Мы спокойно стояли среди деревьев. Во всем доме были зажжены огни, и окна светились слегка желтоватым, теплым светом, отличным от холодного сияния прожекторов. Два человека спокойно обходили террасу, останавливаясь, перекидываясь замечаниями, и снова двигались дальше, постепенно огибая дом. Даже со ста ярдов легкий бриз доносил до меня запах сигаретного дыма. С нашего наблюдательного пункта были видны вмонтированные под скаты крыши телекамеры. Они медленно поводили окулярами влево-вправо.

– Камеры, – отметил Хоук.

– Вижу.

– С такой системой охраны, – сказал Хоук, – они быстро обнаружат, что с охранником у ворот что-то случилось.

– Знаю, – буркнул я. – Удивляет, почему обе охранные системы не связаны между собой.

– Если бы они были связаны, сейчас бы по нам стреляли, – заметил Хоук.

– Глупо, – сказал я. – Глупо городить такую систему и позволить пробить в ней брешь одним лишь устранением охранника у ворот.

– Зато приятно сознавать, что они такие дураки, – хмыкнул Хоук.

Черный «форд-бронко» с белыми цифрами «4x4», написанными на боку, и мотающейся позади антенной выскочил из-за здания и поехал к воротам. В нем сидели двое мужчин.

– Умнеют на глазах, – сказал я.

Я взглянул на дом – ничто не изменилось – и на красные задние огни удаляющегося «бронко».

– Пора, – сказал Хоук.

– Захватим машину, – предложил я.

Мы выскочили из-за деревьев и по извивающейся дорожке кинулись следом за «бронко».

Хоук на бегу вытащил из кармана сорок четвертый и перекинул его в левую руку. Наши ноги, обутые в кроссовки, практически не издавали ни единого звука. Впереди показался «бронко»: он был припаркован у сторожки, мотор тихонько урчал, двери были широко распахнуты, в салоне горел свет. В свете фар мужчина осматривал ворота. Приемник в сторожке молчал.

– Этот твой, – бросил я Хоуку. – Сторожка за мной.

Человек в сторожке стоял спиной к двери и просматривал лежащий на столе журнал наблюдения. Ладонями он упирался в крышку стола, перенеся на руки тяжесть тела. Он услышал, как я появился за его спиной – как раз вовремя, чтобы напрячься, но слишком поздно для того, чтобы выпрямиться. Я ткнул дуло двадцать пятого ему за ухо, в самый стык челюстей.

– Ни звука, – сказал я.

Он остался в прежнем положении. Мужчина оказался высоким и мясистым. Носил белую с короткими рукавами рубашку, а на боку, под свисающей над ремнем жировой складкой, находился пистолет в застегнутой кобуре. Еще один «магнум-357». Видать, любимое оружие Костигана.

Я отстегнул с пояса пистолет и сунул себе в задний карман. В сторожку вошел Хоук.

– У мужика был шикарный ремень, – сказал он, улыбаясь.

Теперь шикарный ремень носил Хоук. Он крепко охватывал его бедра, но был ему явно велик. Из-под пряжки, как язык муравьеда, высовывался конец ремня. Сорок четвертый был заткнут за пояс спереди. Дубинка все еще торчала из бокового кармана, но теперь уже из правого.

– Положи руки обратно на стол, – приказал я охраннику, – чуть отступи и расставь пошире ноги.

Я как можно тщательнее обыскал его, но нашел лишь перочинный нож. Отличный нож с лезвием в два с половиной дюйма. Я передал его Хоуку, и он обрезал свободный конец ремня, после чего сунул нож мне, и я положил его в карман.

– Главное – аккуратность, – изрек я.

Хоук протянул руку, взял охранника за воротник, поставил прямо и, повернув, встал с ним нос к носу.

– Давай побеседуем об охране, – сказал он. – Только не о том, какая она замечательная.

– Я не говорю о всякой ерунде, – заявил охранник.

Он был коротко подстрижен, без бакенбардов, и над ушами у него блестела хорошо выбритая кожа.

Я ударил его в челюсть. Он бы наверняка упал, если бы его не подхватил Хоук.

– Расскажи нам об охране, – повторил я.

Он начал было трясти головой, и я снова ударил его. Он едва не потерял сознание, и я увидел, как напряглись мышцы у Хоука на шее, когда он попытался не уронить мужика на пол.

– В последний раз спрашиваю, – сказал я. – Если ты и сейчас не заговоришь, я тебя прикончу и сам все выясню.

– Двадцать пять человек, – промямлил охранник. – Три смены по шесть человек на базе и семеро для охраны мистера Костигана во время его путешествий.

– Как организовано техническое наблюдение?

Хоук все еще держал охранника за ворот рубашки, но тот уже стоял самостоятельно. Хоук больше не поддергивал его вверх.

– По всему периметру усадьбы – телекамеры. Мониторы – здесь. Камеры на каждом углу дома, а мониторы находятся на пульте у дежурного.

– Зачем вы сюда приехали?

– Охранник у ворот должен связываться с нами каждые пятнадцать минут.

– Вы должны доложиться?

Охранник покачал головой:

– Я начальник смены.

Я прижал ствол двадцать пятого к его носу.

– Значит, охранник у ворот, вы двое и двое бродящих по периметру дома. Итого пятеро. Ты же сказал, что в смене шесть человек.

– Предупреди, когда будешь стрелять, – попросил Хоук. – А то вся рубашка в мозгах будет.

– Ладно, – взвыл охранник. – Ладно. На пульте сидит Боб. Мы должны ему доложиться.

– Так доложись, – предложил я. – Свяжись и скажи, что задержали двоих бродяг, которых вскоре доставите к нему. И что напарник твой останется с человеком у ворот на тот случай, если еще объявятся непрошеные гости.

Я убрал дуло от его носа, а Хоук отпустил воротник. На верхней губе мужика выступил пот, он сильно побледнел. Только с нижней стороны челюсти краснела полоса, там, где я его стукнул.

Охранник нажал на телефоне две цифры той же рукой, что держал трубку, а затем поднес ее к уху:

– Привет, Боб. Роки. Да, все в ажуре. Задержали двоих бродяг. Слэйд ненадолго останется с Микки. Для поддержки. Я привезу этих с собой... Ага. Буду через минуту. Хорошо. Всего. – И повесил трубку.

– Роки? – спросил Хоук.

Я вытащил из кармана пистолет Роки, разрядил его, сунул в кобуру и прицепил ее обратно ему на пояс. Патроны положил на стол. Хоук вытащил из штанов рубашку и покрыл полами заткнутый за пояс сорок четвертый. Мы вышли из сторожки и двинулись к «бронко». Напарник Роки валялся рядом со сторожкой, и шея у него была выгнута под несколько странным углом.

Он не шевелился и не собирался шевелиться.

В передней части «бронко» было одно-единственное сиденье, и мы втроем уселись на него. Мы с Хоуком сжались, как пойманные бродяги, а Роки сел за руль.

– Как думаешь, сколько нам потребуется времени, чтобы обезвредить целых двадцать пять человек? – спросил Хоук.

– Больше, чем у нас есть, – сказал я. – Но не много. Слушай, может, это ты со своими приятелями охранял в свое время Перл-Харбор?

Роки обвел «бронко» вокруг дома и остановился у отделанной бронзой двери, ведущей, как нам показалось, в подвал. Рядом с домом стояли еще два идентичных первому черных «бронко», а над дверью блестел яркий зеленый огонек.

Я снова достал двадцать пятый.

– Возьмешь нас обоих под руки, – сказал я, обращаясь к Роки, – и пойдешь прямиком в кабинет. Стоит тебе отпустить одного из нас – пристрелю. Все ясно?

– Ага.

– Пошли.

Потянувшись, я вытащил из замка зажигания ключи. Мы обошли машину, и Роки взял нас с Хоуком под руки, сильно сжав чуть повыше локтя. У двери он немного развернулся. Хоук прошел первым, затем вошел Роки, а потом я. Держал парень крепко, видимо, жизнь была ему очень дорога. Приземистый рыжий мужик с поясом в стиле Дикого Запада и револьвером с перламутровой ручкой в кобуре сидел на высоком табурете, наблюдая за четырьмя мониторами, расположенными вдоль задней стены кабинета. Под телевизионными экранами находились радиопередатчик и три телефона.

Не отрывая взгляда от мониторов, он произнес:

– Посади их там. Может, потолковать с ними, прежде чем вызывать милл-риверскую полицию?

Хоук вытащил из кармана дубинку и стукнул Роки в основание черепа. Ноги Роки подогнулись, сложились под его жирноватым телом, и он рухнул на пол так, как падает здание от заряда подрывника. Услыхав грохот, Боб оторвался от созерцания мониторов, и рука его потянулась к перламутровой рукоятке револьвера на боку. Но моментально остановилась, когда он узрел немигающее око двадцать пятого в дюйме от своего глаза. Хоук переступил через распростертого Роки и стукнул Боба. Тот соскользнул с табурета, пошатываясь сделал шаг вперед, Хоук снова его ударил, и тогда он нырнул вперед, к телеэкранам. Я подхватил тело, прежде чем оно стукнулось о панель, и опустил его на пол.

– Два раза? – спросил я.

– Это же не моя дубинка, – сказал Хоук. – Я к ней еще не привык.

Я взглянул на мониторы. Ничего интересного: безлюдный газон, два охранника, обходящие дом, появились сначала на одном, затем на другом экране. Я огляделся. Несколько режиссерских стульев с полотняными спинками, пластмассовый столик с кофеваркой, а за ней, на полке, несколько больших чашек. Вокруг валялись прочитанные газеты и картонные коробки, в которых обычно доставляют пончики. В стене, что напротив двери, было два выхода. Первый оказался заперт. Второй вел в ванную. На поясе у Боба висела связка ключей на большом кольце с карабином. Хоук присел рядом с Бобом и осмотрел его оружие.

– "Рюгер-357-Макс", – сообщил он. – Приятель, наверное, носорога поджидал. Рукоятка сделана по спецзаказу.

– Ключи, – сказал я.

Хоук отцепил их и кинул мне.

– Их лучше убить, – заметил он. – У тебя ведь есть нож. Давай перережем им глотки. Вот так запросто оставлять валяться людей – все равно что заводить часовую мину.

– Мы уже убили сутенера и его телохранителя.

– Иначе он бы грохнул тех двух шлюх, – сказал Хоук. – Как ты правильно заметил, мы сами их втравили. Мы же и вытащили.

Я пожал плечами.

– Эти пижоны нас прикончат, если смогут, – предупредил Хоук.

– Если смогут.

– А если смогут, что тогда будет со Сюзан? – спросил Хоук.

Я покачал головой и принялся разбираться с ключами, пытаясь открыть вторую дверь.

– Детка, ты всю жизнь занимался жестокой работой, стараясь не быть жестоким. И пока что тебе это удавалось. Но сейчас на повестке дня такой вопрос, который раньше никогда не возникал.

Я наконец-таки отыскал нужный ключ.

– Знаю, – сказал я.

– Дай сюда нож, – попросил Хоук.

– Нет. – Я отвернулся от двери. – Если я позволю тебе это сделать, то как будто сделаю это сам, только хуже. То есть будто бы сделаю и притворюсь, что ничего не делал.

– Мы ищем Сюзан, – сказал Хоук. – И в этом весь смысл. Но я здесь не только потому, что беспокоюсь за тебя.

В комнате, кроме тихого гудения мониторов, лишь подчеркивающего тишину, не раздавалось ни единого звука.

– Я знаю, – кивнул я. – Знаю. Ты здесь потому, что ты человек.

– Детка, она нас обоих сделала людьми, – сказал Хоук. – Я не меньше твоего боюсь потерять ее.

Я отпер дверь. За ней взбегали вверх ступени.

– Давай поднимемся, – сказал я, – и узнаем, сможет ли мистер Костиган помочь нам в наших поисках.

Глава 13

Джерри Костигана мы обнаружили сидящим в глубоком черном кожаном кресле и читающим толстенную книгу, написанную Карлом фон Клаузевицем. Огонь в камине горел не очень ярко, а сами размеры камина позволяли зажарить в нем быка. Комната проветривалась кондиционером. Над камином висели скрещенные палаши и фамильный герб со львами и прочей дребеденью – на свитке, проходящем по низу, имелась латинская надпись и фамилия «КОСТИГАН».

Стены зала поднимались во тьму, прошитые мраморными контрфорсами. Сводчатый потолок терялся в темноте. Между окнами со свинцовыми стеклами были расставлены доспехи. На столике рядом с креслом стоял графин с чем-то сильно смахивающим на портвейн, там же лежали головка стилтонского сыра, какие-то фрукты. Все на серебряном подносе.

– Звонили, сэр? – произнес я.

Костиган посмотрел на нас с Хоуком, стоящих в его гостиной, и ничуть не удивился. Он лишь взял со столика кожаную закладку, заложил ею страницу, положил книгу на столик и произнес:

– Чем могу служить?

– Хотелось бы узнать, где сейчас Сюзан Сильверман, – сказал я.

Костиган взял стакан портвейна и отпил глоток.

– Ну и что? – спросил он.

– Oнa с вашим сыном. Я хочу, чтобы вы мне сказали, где они находятся.

Костиган отхлебнул еще:

– А что будет, когда вы узнаете, где они?

– Отыщу и увезу ее.

– Если сможете, – заметил Костиган.

– Сюда же мы вошли, – сказал я.

– Я предупреждал охрану, что, пока мы не совместим обе охранные системы, будем уязвимы.

– Видимо, поначалу вы обезопасили периметр, – предположил я. – А когда добавили к дому охрану, то не потрудились их перехлестнуть.

– Как раз сейчас мы этим и занимаемся, – сказал Костиган.

– Так где Сюзан?

– Не тот ли это господин, кто недавно ударил моего сына и был за это посажен в тюрьму?

Хоук подошел к Костигану.

Он вытащил огромный сорок четвертый и ткнул дуло Костигану в основание черепа.

– Он тянет время, – сказал Хоук. – Подмоги ждет.

Я кивнул и подошел к старику поближе.

– Как же ты нажал на кнопку? – спросил я.

– А она под книгой, на столе, – усмехнулся Костиган. – Если на то место что-нибудь положить, звучит сигнал тревоги.

В противоположном конце зала появились двое с автоматами «узи». Войдя в комнату, они разошлись по обеим сторонам двери. Зал был такой огромный, что я не был уверен, что пуля от «узи» долетит до нас. За первой парой появились еще две, скользнувшие по дальней стене. С револьверами.

– Бросьте оружие, – приказал я, – или мы отстрелим ему башку.

– Нет, – сказал Костиган.

Телохранители замерли, направив оружие на нас.

– Убив меня, вы совершенно точно потеряете девушку. Вас уничтожат, и можете мне поверить, что мой сын отыграется на ней за меня.

– Ничего он за тебя не сделает, – пробормотал Хоук. – Как бы это назвал Клаузевиц? – полюбопытстввал я.

– Патовая ситуация, – сказал Костиган.

Под нажимом сорок четвертого в руке Хоука он умудрялся держать свою голову совершенно прямо.

– Так как я в ваших руках, стрелять они не станут. Но так как вы на мушке у них, то и вы стрелять не можете.

– Она здесь? – спросил я.

– Нет, – ответил Костиган.

– Нужно убедиться, – сказал я.

Костиган пожал плечами, никто не пошевелился.

– Поднимайтесь, – сказал я.

Хоук схватил Костигана за воротник левой рукой и оторвал его от кресла, одновременно становясь за егб спиной и переводя дуло сорок четвертого старику под подбородок. Если и существует возможность выглядеть достойно с пистолетом, упертым в нижнюю челюсть, Костиган выглядел именно так.

– Из комнаты в комнату, – сказал я. – Начнем сверху.

Мы с Хоуком старались держаться как можно ближе к Костигану. Шестеро телохранителей медленно разошлись в стороны, когда мы стали приближаться к двери. Трое остались спереди, трое зашли нам за спины. Я наблюдал за последними. Так мы и шли, напоминая двигающуюся засаду, – в гостиную по коридору, по лестнице, закручивающейся вверх на высоту двух этажей.

– Здесь что, «Унесенных ветром» снимали? – спросил Хоук, шагая по ступеням.

– Видимо, все-таки нет, – сказал я. – А в чем дело? Ты все еще без ума от Бабочки Маккуин?

– От нее и от тетушки Джемаймы, – хмыкнул Хоук. – У тебя возникли какие-нибудь мысли насчет того, как мы будем уводить отсюда Сюзан, если она здесь?

– Давай разбираться с проблемами по очереди, – сказал я. – Сначала нужно узнать, здесь ли она.

– Резонно, – восхитился Хоук.

Кроме нас все остальные хранили молчание.

Впереди трое телохранителей с двумя револьверами и «узи» отступали по ступеням вверх.

Сзади такая же огневая мощь замыкала шествие. Меня уже тошнило от вида всех этих "магнумов ".

На третьем этаже мы принялись двигаться в нашем странноватом менуэте из комнаты в комнату, включая в каждой свет. В некоторых явно жили охранники. Остальные, видимо, служили для красоты – набитые элегантной мебелью, сверкающей натертыми лимонным маслом и воском деревянными поверхностями, и освобожденные от всякого человеческого присутствия.

Пока мы двигались из комнаты в комнату, на лбу Костигана стал выступать пот. Это было вполне понятно. Я тоже вспотел. Напряжение при осторожном движении в круге, очерченном опасностью, делало внешний, выходящий из этого круга мир совершенно несущественным. Мир внутри круга казался единственно важным на данный момент.

Хоук тихонько мурлыкал под нос «Гарлемский ноктюрн» и бесстрастно открывал дверь за дверью.

– Похоже, ему это по нраву, – сказал Костиган. Голос его из-за упершегося в подбородок пистолетного дула прозвучал несколько сдавленно.

– Сказывается опыт многих поколений чернокожих предков, – пояснил я.

Круг охранников двигался в полном согласии с нашим. Хоук держал Костигана за шиворот, я же – за ремень спереди, повернувшись к миллиардеру спиной и наблюдая за его телохранителями. Парень с «узи» оказался тощим, с длинной шеей и крупным адамовым яблоком, которое прыгало туда-сюда по шее, когда парень сглатывал. Сглатывал он частенько. Тот, что находился с ним рядом, имел густые, пшеничного цвета усищи, его блондинистая шевелюра была коротко подстрижена, уложена феном и так обильно полита лаком, что казалось, на голове у него надет шлем. Такое впечатление, что думал он о чем угодно, но не о том, чем сейчас занимался. О серферах или последнем альбоме Нейла Даймонда. Третий охранник был средних лет, среднего роста, с седоватыми волосами. Он не походил на нервного, ошеломленного, пуганого или еще какого-нибудь. Мне подумалось, что он в скором времени начнет подпевать Хоуку.

Из вceх троих лишь блондинистый пляжник казался мне слабым звеном. Паренек с адамовым яблоком и «узи» мог начать палить в любой момент. А седовласый был из них самым опасным. Остальные трое – хоуковская проблема. Их я видеть не мог и, следовательно, не хотел о них думать.

На третьем этаже не было ни души. Мы потихоньку направились обратно к лестнице и начали медленный болезненный спуск, снова занявшись нашим нелегким делом. В том плотном пространстве, в котором мы двигались, мы не могли оторвать друг от друга взглядов. Каждая открываемая дверь могла оказаться последней.

Может, женщина находится именно в этой комнате? А может быть, на нас прыгнет тигр? Я чувствовал, как рубашка намокает все сильнее и липнет к телу. Каждая дверь приближала нас к развязке, к какой – никто из нас не имел ни малейшего понятия. Развязка могла стать роковой.

После спуска по лестнице нам пришлось круто свернуть налево. Трое охранников, пятясь задом, медленно повернули за угол. Таща за ремень Костигана, я скользнул следом за ними.

– Мухи сонные, – сказал я.

Хоук сменил пластинку и настроение. Теперь он принялся насвистывать сквозь зубы «Осеннюю серенаду».

– Вы собираетесь осматривать каждую комнату? – спросил Костиган. Голос звучал натянуто, словно ему сдавило горло.

– Да, – сказал я.

– А когда закончите и не обнаружите искомого? Что тогда?

– Поглядим.

Мы вошли в ту часть дома, где комнаты следовали анфиладой. По-видимому, штаб-квартира сынка. Если бы каталоги «Яркий стиль» продавали полностью обставленные квартиры, они бы выглядели именно так.

Мебель была в большинстве своем изготовлена из яркого пластика, никаких вам острых углов. На черном лакированном кофейном столике возвышался здоровенный глобус. Над кроватью висел балдахин. Целая стенка стереоустановок, телевизоров, магнитофонов, радиоприемников – все сверкает серебром – с невероятными колонками. В гостиной, отделенной от спальни, находился стеклянный бар с лакированными панелями, полностью забитый бутылками, за ним – кухонька. В ванной оказались сауна и парилка, здесь же мы обнаружили джакузи. Все приспособления и сама комната были отделаны зеленым камнем с золотистым отливом. В спальне и гостиной над каждым камином висело по отделанному серебром дробовику. На каминной полке в спальне стояла фотография Сюзан с каким-то мужчиной, сделанная, очевидно, на вечеринке.

– Рассел, – сказал Хоук.

Сюзан была заснята с запрокинутой назад головой – радостная и смеющаяся. Голова Рассела клонилась к ее плечу: он выдыхал сигаретный дым, струйка которого тянулась к самому нижнему углу снимка. Рассел оказался на удивление обыкновенным человеком. Моложавый, правда, с редеющей шевелюрой и неопределенными чертами лица.

Странно, что такой тип мог понравиться Сюзан.

У Рассела было полным-полно шмоток – целых три встроенных шкафа. Все вещи повешены кое-как, многие слетели с вешалок и валялись мятыми на полу. Ботинки громоздились кучей.

– Страшно трудно в наши дни отыскать хорошую прислугу, – констатировал я, оглядывая кучи обуви и одежды.

Мы продолжили обход.

На втором этаже смотреть оказалось не на что. В поисках мы провели почти час. Если Хоук и устал держать сорок четвертый под подбородком Костигана, он ничем это не выказал. Моя же левая рука стала неметь от держания костигановского ремня.

На первом этаже, кроме огромнейшей гостиной, огромнейшей столовой и огромнейшей кухни, размещались еще кладовка и выходящая крылом в заднюю часть дома спальня из двух отдельных комнат. Одна принадлежала Костигану и была совершенно обыкновенная.

Удобная и с правильно расположенной мебелью, но отмеченная печатью индивидуальности не больше, чем лучший номер в гостинице.

Рядом с этой спальней имелась комната, по-видимому, используемая под кабинет, для которого она казалась слишком большой. На дубовом столе стоял телефон. Крутящееся кресло, дубовый шкаф, ксерокс и магнитофон. Мы вышли в гостиную.

– Моя жена уже лежит в постели. Дверь справа от вас ведет в ее спальню, – сказал Костиган.

– Ничего не поделаешь, мы должны проверить, – заметил я.

– Мы войдем к ней втроем, – сказал Костиган. – Остальные подождут снаружи. Гарри, будешь наблюдать за нами сквозь открытую дверь.

Седовласый кивнул. Остальные сделали несколько шагов в сторону.

Мы открыли дверь и вошли. Миссис Костиган лежала в кровати и смотрела телевизор. Ее седые волосы были накручены на бигуди, на лице – толстый слой крема, и выглядела она лет на пятнадцать старше мужа.

Под шелковой простыней чувствовалась солидная масса.

– Джерри... Святые Иисус, Мария и Иосиф, – задохнулась она.

Костиган, как регулировщик на перекрестке, поднял руку.

– Грэйс, главное, не шевелись, – взмолился он. – Все не так плохо, как может показаться.

– Вам придется присоединиться к нам, миссис Костиган, – сказал я.

– Зачем это? – пролепетала женщина голоском маленькой девочки. – Я уже пижаму надела.

– Накиньте поверх халат, – посоветовал я.

– Только не смотрите, – сказала миссис Костиган. Хоук тихонько хмыкнул.

Миссис Костиган стащила с кровати покрывало, обмоталась им и прошла к шкафу. Каким-то образом, прежде чем покрывало окончательно свалилось с ее телес, ей удалось накинуть на себя зеленый велюровый халат. Никто ничего не заметил. Все вздохнули с облегчением.

Комната миссис Костиган была выдержана в розовых тонах с серой деревянной обшивкой и розовыми же занавесями от пола до потолка.

Ковер был серый, а мебель – белая. На кровати – розовые шелковые простыни. Огромный цветной телевизор и белый шкаф стояли у дальней стены напротив кровати. Миссис Костиган смотрела «Даллас». Рядом со спальней тоже находилось некое подобие кабинета или маленькой гостиной, из которой застекленные двери открывались в патио. Гостиная была выдержана все в тех же серо-розовых тонах: серые драпировки и розовый ковер. Одна стена была выполнена из цельного стекла, а возле нее стоял огромный туалетный стол: вокруг зеркала установлены лампочки, плюс лампа, больше смахивающая на прожектор.

Здесь никого не оказалось, и это были последние комнаты в доме. Костиган, Хоук и я, плотно сбившись в одну кучу, стояли в центре гостиной, миссис Костиган – рядышком, а Гарри наблюдал за нами из дверного проема.

– И что теперь? – спросил Костиган.

– Теперь поговорим, и вы скажете нам, где она, – сказал я.

– Где – кто? – удивилась миссис Костиган.

– Сюзан Сильверман, – объяснил я.

– Грэйс... – предупреждающе начал Костиган.

– В охотничьем домике, – сказала миссис Костиган.

Голоса супругов прозвучали практически одновременно.

Миссис Костиган пораженно уставилась на мужа.

– Выдай ее им, и они уберутся, – попросила она. – Неужели ты будешь защищать ее, а не меня?

– Грэйс, помолчи, – велел Костиган тоном, приличествующим человеку, который превратил небольшой бизнес в огромную империю.

– Расскажите мне об охотничьем домике, – обратился я к миссис Костиган.

Казалось, миссис Костиган колеблется. Наконец она покачала головой. Я поднял руку и направил прямо на нее немигающий глаз двадцать пятого. Стоящий в дверях Гарри перевел оружие на меня.

– Рассказывайте об охотничьем домике, или я вас пристрелю, – сказал я.

– Гарри, позови остальных, – приказал Костиган. – Если он выстрелит, убейте его, даже если мне придется погибнуть.

Левой рукой Гарри помахал в воздухе, приглашая своих напарников, и в комнате возникли остальные охранники. Рядом с Гарри в дверном проеме встал нервный приятель с автоматом.

– Где находится домик? – спросил я.

– Останови его, Джерри, – взмолилась миссис Костиган.

– Нажмете курок, – предупредил Костиган, – все здесь и закончится. Все погибнут, и ваша подружка останется без поддержки.

Я взглянул на Хоука.

– Больше мы здесь ничего не добьемся, – сказал он.

Я прыгнул к миссис Костиган. По-прежнему удерживая старика за шиворот, Хоук опустил правую руку с пистолетом, подвел ее сзади под пах Костигана и, приподняв миллиардера, швырнул его на Гарри и автоматчика. Развернув миссис Костиган к себе, я толкнул ее в том же направлении. Гарри, мистер и миссис Костиган, автоматчик – все повалились в дверях.

«Узи» выплюнул серию пуль, которые проделали в потолке кривоватую линию, Хоук выскочил в двери патио, я – за ним, и мы тут же помчались к подъездной дороге и «бронко». Из-за угла появился один из охранников, наблюдающих за периметром, и Хоук выстрелил в него из своего огромного сорок четвертого. Позади нас тоже раздался выстрел. Пуля прожужжала мимо и срикошетила от низенькой стены, окружавшей террасу. Мы успели завернуть за угол, прежде чем раздался следующий выстрел, а впереди уже показались дорога и черный «бронко». Хоук перепрыгнул через невысокую ограду и мягко приземлился на ноги возле машины. Я опустился рядом с ним, почувствовав, как удар откликнулся в мышцах живота. Мы сели в «бронко», и Хоук вывел машину на дорогу.

– Ворота закрыты, – сообщил он.

– Приткни «бронко» прямо к ограде, вытащи ключи из зажигания, и мы перепрыгнем через нее.

Звонкая очередь из «узи» прозвучала сзади, и я почувствовал, как «бронко» вильнул и замотался на дороге.

– Шины, – сказал Хоук.

Мы подъехали к воротам, Хоук ударил по тормозам, нас занесло, и машина встала к ограде боком. Резким движением Хоук вынул из зажигания ключи, мы выпрыгнули из машины и вскочили на капот. С него ворота оказались нам по грудьк тому же здесь не было колючей проволоки. Мы без проблем перескочили ворота и с глухим стуком приземлились на другой стороне.

Через десять футов мы выбежали из освещенной зоны и, окутанные тьмой, рванули к «вольво». За нашими спинами два «узи» рвали темноту, беспорядочно поливая ее сквозь ворота. Мы слышали за поворотом, как пули пробивают листья и срезают ветки. К счастью, «вольво» стоял на месте.

Треск «узи» сменился грохотом пистолетных выстрелов, но весь этот шум перекрыл вой далеких сирен. Мы вскочили в машину, выехали на бульвар Милл-Ривер и только тогда увидели первую полицейскую машину, мчавшуюся нам навстречу.

– Как думаешь, они смогли отогнать от ворот «бронко»? – спросил Хоук.

– Может быть, кто-то и смог завести его без ключа.

– Для того чтобы заводить машины без ключей, нужно быть горожанином. Они на таких не похожи.

Мы снова направлялись к Сто первому шоссе. Я уже начал привыкать к этой дороге. Хоук ехал со скоростью пятьдесят пять миль в час, мы мчались сквозь тихую калифорнийскую ночь, двигаясь наобум, не зная куда.

– Надо бы взглянуть на этот охотничий домик, – сказал я.

– Они знают, что мы появимся, – возразил Хоук.

– И все-таки надо взглянуть, – настаивал я.

– Для нас постараются придумать что-нибудь особенное, – предположил Хоук.

– И могут переправить Сюзан куда-нибудь еще, – добавил я.

– И все-таки надо взглянуть, – согласился Хоук.