Текст книги "Незримый клинок"

– Здорово же ты обработал его этой штукой, – шепнул Бренор хафлингу.

– Меня не нужно защищать, – твердо сказал Реджис великану. – Хотя все мы признательны тебе за помощь в битве. Ты можешь вернуться домой.

И снова Джангер затряс головой:

– Лучше я пойду с вами.

Бренор гневно уставился на Реджиса, но хафлингу нечего было сказать. Похоже было, что великан все еще находится под властью чар рубина – это было ясно уже из того, что хафлинг до сих пор жив, однако непонятно, почему чудище отказывалось подчиняться.

– Что ж, ты можешь пойти с нами, раз ты так этого хочешь, – вмешался Дзирт, удивив всех. – Но нам могут пригодиться и те йети из тундры, которых ты приручил. Думаешь, много времени уйдет на то, чтобы их забрать?

– Три дня – самое большее, – ответил Джангер.

– Ну, тогда отправляйся и поторопись, – велел Реджис, подскакивая на месте и помахивая рубиновой подвеской на цепочке.

Казалось, гиганта это убедило. Он низко поклонился и с грохотом затопал прочь.

– Надо было убить его здесь же, сразу, – сказал Бренор. – Теперь он вернется через три дня, обнаружит, что нас и след простыл, и тогда возьмет своих чертовых смердящих йети и пойдет разбойничать на дороге!

– Нет, он сказал мне, что никогда не спускается с гор, – возразил Реджис.

– Довольно глупостей, – заявила Кэтти-бри. – Он убрался, и нам пора.

Никто не стал с ней спорить, и они сразу же тронулись в путь, а Дзирт намеренно пристроился к Реджису.

– Это все зов рубина? – спросил он хафлинга.

– Джангер сказал мне, что отошел от дома так далеко, как не уходил уже долгое время, – признался Реджис. – Сказал, что услышал зов, принесенный ветром, и пошел, чтобы ответить на него. Думаю, он решил, что это я его звал.

Дзирт принял такое объяснение. Если Джангер попался на их простую уловку, то они обогнут отроги Хребта Мира и двинутся вперед по лучшей дороге до того, как великан вернется на это место.

Джангер действительно торопливо шел по направлению к своему довольно удобному убежищу в горах, и на какой-то миг его вдруг поразило, что он вообще его покинул. В молодые годы великан бродяжничал и питался тем, что ему удавалось добыть. Вспомнив, что наболтал этому глупому маленькому хафлингу, он прыснул, потому что когда-то действительно лакомился человеческим мясом и даже однажды попробовал хафлинга. Правда была в том, что он отказался от такой еды не только потому, что вкус ему не нравился, но еще и потому, что не хотел наживать себе таких сильных врагов, как люди. Особенно он боялся колдунов. Ну и конечно, ради мяса людей и хафлингов Джангеру пришлось бы спускаться с гор, а этого он никогда не любил.

Он бы и сейчас с места не тронулся, если бы не этот зов, принесенный ветром, его тянуло что-то, чего он и сам не понимал.

Да, у Джангера дома было все, что нужно: еда в изобилии, послушные слуги и теплые шкуры. Он совершенно не хотел покидать дом.

Но ему пришлось, и он чувствовал, что придется снова; неглупому великану это казалось нелепым, но он просто не мог остановиться и обдумать все как следует, пока у него в ухе продолжалось это назойливое жужжание.

Он знал, что заберет йети и вернется, подчиняясь зову, принесенному ветром.

Зову Креншинибона.

Глава 5. Волнение в городе

Ближе к полудню этого же дня, после совещания с Квентином Бодо и Челси Ангуэйном, Ла Валль вошел в свои личные покои во дворце гильдии. Пес Перри тоже должен был присутствовать, и его-то как раз Ла Валль очень хотел видеть, однако Пес послал сказать, что не придет, потому что прочесывает улицы, надеясь добыть побольше сведений об Энтрери.

По правде говоря, это совещание нужно было лишь для того, чтобы успокоить растревожившегося Квентина Бодо. Глава цеха хотел быть уверен, что Энтрери не явится внезапно и не убьет его. Челси Ангуэйн в присущей нахальному юнцу манере заявил, что защитит мастера даже ценой собственной жизни, хотя было ясно, что это совершеннейшая ложь. Ла Валль возражал, что Энтрери не станет так поступать и не явится внезапно, чтобы убить Квентина, не установив предварительно всех его связей и помощников, а также того, насколько уверенно он правит гильдией.

– Энтрери никогда не действует опрометчиво, – убеждал Ла Валль. – А то, что ты себе напридумывал, в высшей степени безрассудно.

К тому времени, как чародей собрался уходить, Бодо полегчало, и он выразил предположение, что ему было бы еще лучше, если бы он знал, что Пес Перри или кто-то еще просто убил столь нежеланного наемника. «Это было бы непросто», – подумал Ла Валль, но вслух ничего не сказал.

Едва войдя в свои комнаты, которых вместе с большой гостиной было пять: справа – кабинет, сразу за ним спальня, слева алхимическая лаборатория и библиотека, чародей почувствовал неладное. Он подумал, что причиной беспокойства мог быть Пес Перри: этот парень ему не доверял и даже обвинял его – правда, с глазу на глаз и очень осторожно – в том, что Ла Валль станет на сторону Энтрери, если тот нанесет удар.

Может, он побывал здесь, пока Ла Валль был на встрече с Квентином? А может, он и сейчас притаился где-нибудь с оружием в руке?

Чародей оглянулся на дверь и не заметил никаких признаков того, что ее отпирали, – а дверь всегда была заперта, да к тому же снабжена многочисленными хитроумными ловушками. В помещение, кроме этого, можно было попасть только одним путем – через окно, но на него в разных местах Ла Валль наложил столько чар и заклятий, что любой влезший в него был бы поражен молнией, несколько раз обжегся бы, а потом застыл бы недвижно на подоконнике. Если бы даже взломщику удалось выжить, преодолев все магические препятствия, звуки взрывов разнеслись бы по всему дворцу, и сюда мигом набежало бы множество охранников.

Успокоив себя такими рассуждениями и обезопасив себя заклинанием, благодаря которому его кожа могла противостоять любым ударам, Ла Валль двинулся к своему кабинету.

Дверь распахнулась прежде, чем он дотронулся до ручки, а за ней стоял совершенно невозмутимый Артемис Энтрери.

Ла Валлю удалось удержаться на ногах, хотя колени его подгибались от внезапной слабости.

– Ты же знал, что я вернулся, – непринужденно заметил Энтрери, сделав шаг вперед и привалившись к косяку. – Неужели ты думал, что я не навещу старого друга?

Чародей взял себя в руки и покачал головой, потом оглянулся назад.

– Через дверь или через окно? – спросил он.

– Через дверь, конечно, – ответил Энтрери. – Я же знаю, как хорошо ты защищаешь свои окна.

– И дверь тоже, – сухо бросил маг, хотя теперь понимал, что недостаточно.

Энтрери пожал плечами.

– Ты по-прежнему пользуешься тем же замком и набором ловушек, что и в прежнем жилище. – Он повертел в пальцах ключ. – Я ведь помню, как ты радовался, когда узнал, что все это сохранилось после того, как дворф выбил дверь и обрушил ее тебе на голову.

– Откуда у тебя…

– Я же доставал тебе замок, не помнишь? – ответил Энтрери.

– Но дворец гильдии охраняется солдатами, которые никогда даже не видели Артемиса Энтрери, – возразил чародей.

– У дворца гильдии есть свои тайные слабые места, – негромко ответил убийца.

– Но на двери, – продолжал Ла Валль, – есть… были и другие ловушки.

Энтрери напустил на себя скучающий вид, и Ла Валль не стал больше допытываться.

– Ну что ж, – сказал маг, проходя мимо нежданного гостя в кабинет и жестом приглашая его за собой. – Если хочешь, я могу заказать сюда отличный обед.

Энтрери сел напротив Ла Валля и покачал головой:

– Я пришел не есть, а узнать кое-что. Уже известно, что я в Калимпорте.

– Многие гильдии это знают, – подтвердил Ла Валль. – Да, и я знал. Я увидел тебя в хрустальном шаре, как, несомненно, и другие чародеи. Ты не слишком-то таился.

– А надо было? – спросил Энтрери. – У меня здесь нет врагов, насколько я знаю, и у меня нет ни малейшего желания наживать новых.

Ла Валль рассмеялся над нелепостью этого заявления.

– Нет врагов? – переспросил он. – Да ты только и делал, что приобретал их. Это ведь побочный продукт твоего темного ремесла. – Однако его смех быстро оборвался, поскольку убийца, очевидно, не находил в этом ничего забавного, а волшебник внезапно осознал, что потешается над самым опасным человеком в мире.

– Почему ты следил за мной? – спросил Энтрери. Ла Валль развел руками в знак того, что ответ и без того очевиден:

– Это моя работа в гильдии.

– Так, значит, ты доложил главе гильдии о моем возвращении?

– Паша Квентин Бодо стоял за моим плечом, когда твое изображение появилось в хрустальном шаре, – сказал Ла Валль.

Энтрери молча кивнул, и чародей беспокойно заерзал.

– Я, конечно же, не думал, что это будешь ты, – начал оправдываться он. – Если бы я знал, то снесся бы с тобой заранее, прежде чем доложить Бодо, чтобы узнать о твоих намерениях и планах.

– Какая похвальная преданность, – холодно бросил Энтрери, и от чародея не ускользнула двусмысленность этого замечания.

– Я не притворяюсь и не даю никаких обещаний, – ответил он. – Тем, кто хорошо меня знает, известно, что я не делаю почти ничего, чтобы повлиять на распределение власти, и служу тому, чья чаша весов перевесила.

– Что ж, довольно трезвая позиция, – согласился Энтрери. – И все же только что ты сказал, что известил бы меня, если бы знал о моем приезде. Ты же дал обещание, чародей, – обещание служить. Но разве ты не нарушил бы обязательства по отношению к Квентину Бодо, предупредив меня? Пожалуй, я знаю тебя не так хорошо, как думал. Наверное, твоя преданность не стоит доверия.

– Я по своей воле сделал для тебя исключение, – пробормотал Ла Валль, ища выход из логического тупика. Он ничуть не сомневался, что Энтрери постарается его убить, если решит, что ему нельзя верить.

– Одно твое присутствие перевесит чашу весов в пользу того, кому ты служишь, – нашелся он наконец. – Поэтому я никогда добровольно не буду предпринимать что-либо против тебя.

Энтрери молчал и лишь пристально смотрел на Ла Валля, который снова беспокойно заерзал. Но на самом деле Энтрери не думал причинять вред Ла Валлю, и у него было мало времени на подобные игры, поэтому он сразу разрядил образовавшееся напряжение.

– Расскажи-ка мне о нынешнем положении гильдии, – сказал он. – Расскажи мне о Бодо, о его лейтенантах и о том, насколько разветвлена уличная сеть гильдии.

– Квентин Бодо очень милый человек, – с готовностью начал Ла Валль. – Он не убивает, если только его не вынуждают к тому обстоятельства, и не грабит тех, кто не сможет оправиться от потери. Однако многие его подчиненные, а также некоторые другие гильдии считают, что подобная мягкость – недостаток, а потому его правление не идет гильдии на пользу. Мы сейчас далеко не так могущественны, как при паше Пууке или при тебе, когда ты отобрал власть у хафлинга Реджиса. – Он углубился в подробности состояния гильдии, и убийца только поражался, как сильно уменьшилось бывшее хозяйство паши Пуука. Улицы, которые он контролировал прежде, теперь были далеко за пределами территории гильдии, а проспекты, разграничивавшие зоны влияния, переместились значительно ближе к его дворцу.

Энтрери не особенно заботили процветание и упадок гильдии Бодо, он интересовался ими лишь ради себя самого. Убийца пытался сориентироваться в текущем распределении сил в подпольном мире Калимпорта, чтобы ненароком не накликать на себя гнев какой-нибудь гильдии.

Ла Валль продолжал рассказывать о командирах, высоко отозвавшись о возможностях молодого Челси и очень серьезно предупредив убийцу о Псе Перри, хотя Энтрери это вряд ли могло встревожить.

– Будь настороже, – не отступал Ла Валль, видя, что убийца слушает его, откровенно скучая. – Пес Перри стоял рядом со мной, когда мы за тобой следили, и его не очень обрадовало возвращение Артемиса Энтрери в Калимпорт. Одним своим присутствием ты подрываешь его положение, потому что он считается довольно дорогим наемным убийцей, и так думает не только Квентин Бодо. – Энтрери по-прежнему не реагировал, и Ла Валль подлил масла в огонь. – Он хочет стать вторым Артемисом Энтрери, – прямо заявил он.

Тут Энтрери негромко засмеялся. Не потому, что сомневался в способности Пса Перри осуществить свою мечту, и не потому, что почувствовал себя польщенным. Его позабавило то, что этот Пес Перри не понимал: то, что ему было нужно, надо искать в другом месте.

– Он может воспринять твое возвращение не просто как досадную помеху, – продолжал Ла Валль. – Скорее как угрозу или даже… шанс.

– Тебе он не нравится, – не преминул заметить Энтрери.

– Он убийца, не признающий дисциплины, и почти непредсказуем, – ответил чародей. – Как стрела, пущенная слепцом. Если бы я доподлинно знал, что он за мной охотится, я бы не особенно боялся. Но всех нас несколько… беспокоят его неразумные действия.

– У меня нет никаких притязаний на место Бодо, – заявил Энтрери после довольно долгой паузы. – Напороться на кинжал Пса Перри у меня тоже нет ни малейшего желания. Так что это не будет предательством по отношению к Бодо, если ты, маг, будешь держать меня в курсе событий – по крайней мере хоть этого я вправе от тебя ожидать.

– Если Пес Перри решит напасть на тебя, ты об этом узнаешь, – заверил его Ла Валль, и Энтрери понял, что он не лжет. Этот Пес Перри, зеленый юнец, выскочка, надеялся упрочить свое положение одним-единственным ударом кинжала. Но Ла Валль понимал, кто такой Артемис Энтрери. И хотя чародей опасался разозлить Пса Перри, возможность прогневить Энтрери повергала его в ужас.

Энтрери посидел еще немного, раздумывая о странностях своей славы. Он много лет был наемным убийцей, и из-за этого многие желали бы уничтожить его. Но по этой же причине те, кто боялся его, готовы были на него работать.

Само собой, если бы Пес Перри убил его, преданность Ла Валля Энтрери сразу приказала бы долго жить. Маг переметнулся бы к новому королю наемных убийц.

На взгляд Артемиса Энтрери, все это было лишенной смысла мышиной возней.

– Ты просто не понимаешь своей выгоды, – недовольно проговорил Пес Перри, с трудом сохраняя спокойный тон, хотя на самом деле ему хотелось придушить этого труса.

– А ты слышал, что о нем говорят? – возразил Челси Ангуэйн. – Он убивал всех, от глав гильдий до боевых магов. Каждый, кого он решал убить, умирал.

Пес Перри сплюнул.

– Тогда он был моложе, – сказал он. – Он был человеком, перед которым благоговели многие гильдии, включая Басадони. У него были связи и надежные защитники, у него было множество влиятельных помощников. А теперь он один, его никто не прикрывает, к тому же он уже не так проворен, как в молодости.

– Все-таки стоит подождать, узнать о нем побольше и выяснить, зачем он вернулся, – рассудил Челси.

– Чем дольше мы будем выжидать, тем больше возможностей у Энтрери восстановить старые связи, – быстро возразил Пес Перри. – Какой-нибудь маг, глава гильдии, соглядатаи на улицах… Нет, если ждать, то мы не сможем выступить против него, не рискуя развязать войну между гильдиями. Ты же сам понимаешь, чего стоит Бодо, и не можешь не видеть, что такую войну нам не пережить.

– Но ты все еще его главный наемный убийца, – напомнил Челси.

– Я только использую те возможности, что сами идут в руки, – со смешком поправил его Пес Перри. – И ту возможность, что представилась мне сейчас, упускать нельзя. Если я… мы убьем Артемиса Энтрери, у нас будет положение, которое прежде принадлежало ему.

– И мы останемся вне гильдий?

– Вне гильдий, – прямо признал Пес Перри. – Или, точнее, связанными с несколькими гильдиями. Будем орудием того, кто платит больше.

– Квентину Бодо это не понравится, – сказал Челси. – Он потеряет двух заместителей, а это ослабит гильдию.

– Квентин Бодо примет это, поскольку теперь его заместители будут наниматься в самые влиятельные гильдии, и тогда его собственное положение только упрочится, – ответил Пес Перри.

Челси несколько секунд обдумывал столь радужные перспективы, а потом с сомнением покачал головой.

– Тогда Бодо станет очень уязвим, потому что будет бояться, что его собственные заместители прирежут его по заказу главы другой гильдии.

– Что ж, так тому и быть, – холодно ответил Пес Перри. – Тебе стоит основательно подумать, надо ли связывать свое будущее с таким, как Бодо. Под его управлением наша гильдия разваливается, и в конце концов ее поглотит какая-нибудь другая. Те, кто готов подчиниться сильнейшему, найдут новую гильдию'. Тела же тех, кто из-за дурацкой преданности останется с проигравшим, будут валяться в сточных канавах на улице, и их дочиста обберут нищие.

Челси отвел глаза в сторону, этот разговор его угнетал. Еще позавчера, до того как они узнали, что Артемис Энтрери вернулся, он считал, что его жизнь и карьера вполне определены. Он все выше поднимался по ступеням довольно влиятельной гильдии. А теперь вот Пес Перри хотел увеличить ставки и сразу вознестись на самый верх. Челси понимал выгоду такого хода, но сомневался в результате. Если бы они преуспели в покушении на Энтрери, ожидания Пса Перри оправдались бы, тут и сомневаться нечего, но одна мысль о том, чтобы напасть на Артемиса Энтрери…

Когда Энтрери покинул Калимпорт, Челси был совсем мальчишкой, не принадлежал ни к одной из гильдий и не знал никого из тех, кто пал от руки этого убийцы. К тому времени, как Челси вошел в тайный мир Калимпорта, уже другие люди претендовали на то, чтобы именоваться лучшими наемными убийцами города: Маркус Нож из гильдии паши Ронинга, Кларисса, бывшая сама по себе, и ее сторонники – вместе они содержали бордель для самых богатых и уважаемых людей округи. Враги Клариссы попросту исчезали. Был еще Кадран Гордеон из гильдии Басадони, и самый, наверное, опасный – Слэй Таргон, боевой маг. Но никто из них не мог затмить славу Артемиса Энтрери, хоть конец пребывания его в Калимпорте и был испорчен свержением паши, которому, как считалось, он служил, и тем, что он, как говорили, не смог одолеть эльфа-дроу, который стал для него какой-то неотвратимой судьбой – ни больше ни меньше.

Теперь же Пес Перри хотел сразу перескочить в ряды знаменитых убийц, совершив одно-единственное покушение, и Челси это казалось вполне вероятным.

За исключением, конечно, одной маленькой детали – убийства как такового.

– Решение принято, – заявил Пес Перри, как будто прочитав мысли Челси. – Я нападу на него… с твоей помощью или без нее.

Челси сразу понял, какая угроза скрыта в этих словах. Когда Пес Перри объявил ему о своих намерениях, то само собой подразумевалось, что Челси примет либо его сторону, либо Энтрери. Принимая во внимание, что Челси даже не знал Энтрери и одинаково боялся его и в качестве врага, и в качестве союзника, выбора у него не оставалось.

Поэтому они немедленно стали вместе обдумывать план. Пес Перри был уверен, что в ближайшие два дня Энтрери не станет.

– Он тебе не враг, – объявил Ла Валль Квентину Бодо вечером этого же дня, когда они шли по коридору в личные покои главы гильдии, чтобы отужинать. – Его возвращение в Калимпорт не вызвано желанием захватить гильдию.

– Да откуда ты можешь это знать? – спросил Квентин, заметно нервничая. – Как вообще кто-то может знать, что у него на уме? Он и жив-то до сих пор благодаря своей непредсказуемости.

– Ошибаешься, – ответил чародей. – Энтрери всегда был вполне предсказуем, потому что никогда не делал тайны из того, что он хочет. Я говорил с ним.

Квентин Бодо остановился и резко повернулся к нему.

– Когда? – запинаясь, спросил он. – Где? Ты же не выходил сегодня из дому.

Ла Валль с усмешкой посмотрел на него – надо же так глупо признаться, что за ним приказано следить. Насколько же должен быть напуган Квентин, чтобы пойти на такие ухищрения. Хотя Ла Валль понимал, что Бодо не мог упускать из виду давнишние приятельские отношения между чародеем и убийцей.

– У тебя нет причин не доверять мне, – спокойно произнес он. – Если бы Энтрери хотел отобрать у тебя гильдию, я бы тебя предупредил, и ты бы смог уступить ему и оставить за собой какое-нибудь высокое положение.

Серые глаза Квентина Бодо гневно вспыхнули.

– Уступить? – недобро переспросил он.

– Если бы я руководил гильдией и узнал, что Артемис Энтрери хочет занять мое место, я бы так и сделал! – со смехом ответил Л а Валль, чем немного разрядил обстановку. – Но тебе нечего бояться. Энтрери вернулся, это правда, но он тебе не враг.

– Кто может знать это наверняка? – отозвался Квентин, вновь зашагав по коридору. Ла Валль шел следом. – Однако да будет тебе известно, что все дальнейшие сношения с этим человеком невозможны.

– Вряд ли это будет разумно. Разве не лучше будет, если мы будем знать о его действиях?

– Никаких сношений, – отрезал Квентин Бодо, схватив Ла Валля за плечо и повернув так, чтобы заглянуть ему в глаза. – Никаких, и это не мое решение.

– Боюсь, мы упускаем хорошую возможность, – не уступал чародей. – Энтрери – весьма ценный…

– Никаких! – повторил Квентин, резко остановившись и давая понять, что обсуждение закончено. – Поверь, я бы с превеликим удовольствием нанял его, чтобы избавиться от парочки докучливых субъектов из гильдии крысиных оборотней, шастающих по отстойникам. Я слыхал, что Энтрери не особенно любит эти мерзкие существа, да и они не питают к нему большой приязни.

Ла Валль улыбнулся воспоминаниям. Паша Пуук был тесно связан с главарем оборотней по имени Расситер. После свержения Пуука Расситер пытался привлечь Энтрери к обоюдовыгодному сотрудничеству. К несчастью для Расситера, разъяренный Энтрери представлял себе ситуацию совсем иначе.

– Мы не можем сотрудничать с ним, – продолжал Квентин. – Ни мы, ни ты не имеем права никаким образом общаться с ним. Это приказ гильдий Басадони, Рейкерсов и самого паши Ронинга.

Ла Валль приостановился, ошеломленный поразительной новостью. Бодо перечислил три самые могущественные гильдии Калимпорта.

Квентин помедлил у входа в столовую, поскольку там были слуги, а он хотел закончить разговор с чародеем без лишних ушей.

– Они объявили Энтрери неприкасаемым, – сказал он. Это означало, что ни один глава гильдии не мог под страхом уличной войны даже перемолвиться парой слов с этим человеком, не говоря уже о том, чтобы вести с ним какие-то дела.

Ла Валль кивнул, все поняв, но не особенно обрадовавшись. Такое решение было весьма разумным, как, собственно, и любое общее дело, объединявшее три соперничающие гильдии. Они заморозили для Энтрери вход в их систему из страха, что глава какой-нибудь незначительной гильдии мог бы опустошить свои сундуки и нанять знаменитого убийцу для того, чтобы уничтожить одного из самых влиятельных людей города. Те, кто находился у власти, предпочитали оставить все как есть, и все они, боясь Энтрери, понимали, что он способен в одиночку нарушить сложившееся равновесие. Вот это действительно лучшее подтверждение его репутации! И Ла Валль понимал, насколько она заслуженна.

– Я понял, – сказал он Квентину с низким поклоном, демонстрируя повиновение. – Возможно, когда положение прояснится, мы изыщем возможность использовать мою дружбу с этим важным человеком.

Бодо впервые за несколько дней слабо улыбнулся, ободренный искренними словами чародея. Действительно, пока они шли к столу, он был в гораздо более приподнятом настроении.

А вот Ла Валль нет. Ему казалось невероятным, что другие гильдии с такой быстротой предприняли необходимые шаги, дабы изолировать Энтрери. Но если это так, то, значит, они будут пристально следить за убийцей – настолько, что о любых попытках покушения им сразу станет известно, и любая гильдия, имевшая глупость попытаться убить Энтрери, немедленно поплатится за это.

Ла Валль быстро поел и откланялся, отговорившись тем, что сейчас работает над одним очень сложным манускриптом и надеется завершить свой труд этой ночью.

У себя он сразу же схватился за хрустальный шар, надеясь с его помощью обнаружить Пса Перри, и с удовольствием узнал, что и он, и Челси Ангуэйн все еще во дворце. Он застал их на первом этаже в главной оружейной. Что они здесь делали, было нетрудно догадаться.

– Собираетесь на улицу сегодня вечером? – спокойно поинтересовался чародей, входя в оружейную.

– Мы там бываем каждый вечер, – сдержанно отозвался Пес Перри. – Это наша работа.

– Понадобилось еще оружие? – недоверчиво поинтересовался Ла Валль, заметив, что у обоих лейтенантов кинжалы закреплены везде, откуда их только можно выхватить.

– Если член гильдии не будет предусмотрительным, он просто погибнет, – сухо ответил Пес Перри.

– Да, это так, – согласился чародей. – А тот лейтенант гильдии, что покусится на жизнь Артемиса Энтрери, по мнению Басадони, Ронинга и гильдии Рейкерсов, окажет медвежью услугу главе своей гильдии.

Услышав такое недвусмысленное заявление, оба чуть приостановились. Пес Перри не утратил спокойствия и сразу же снова занялся оружием, причем по его непроницаемому лицу невозможно было понять, о чем он думает. Но Челси, не столь выдержанный, заметно побледнел. Ла Валль понял, что попал в точку. Сегодня вечером они решили напасть на Энтрери.

– Думаю, вам сначала следовало бы посоветоваться со мной, – заметил чародей, – чтобы узнать, где он сейчас, а также выяснить, какие способы защиты он предпринял.

– Хватит болтать, маг! – обрезал его Пес Перри. – У меня много дел и совсем нет времени на твои глупости!

Он с грохотом закрыл дверь оружейного шкафа и прошел мимо Ла Валля. Взволнованный Челси Ангуэйн пошел за ним следом, время от времени оглядываясь.

Судя по неласковому обращению, Пес Перри действительно отправился охотиться за Энтрери и при этом считал, что Ла Валлю в этом деле доверять нельзя. И вот теперь чародей, обдумав все, столкнулся с неразрешимой трудностью. Если Пес Перри преуспеет и действительно убьет Энтрери, то сразу же получит необычайно высокое положение и власть (если только другие гильдии не посчитают, что за необдуманный поступок он сам достоин смерти), а этот заносчивый юнец только что объявил, что Ла Валлю он не друг. Но если победу одержит Энтрери, что казалось магу гораздо более вероятным, тогда ему не понравится, что Ла Валль не предупредил его о нападении, как они договаривались.

И при этом Ла Валль не осмеливался воспользоваться магическими силами, чтобы снестись с убийцей. Если другие гильдии внимательно наблюдают за Артемисом Энтрери, то даже такое предупреждение им будет несложно обнаружить и проследить.

Расстроенный, Ла Валль вернулся в свою комнату и долго сидел в темноте. В любом случае, окажись победителем хоть Пес Перри, хоть Энтрери, гильдии грозили бы нешуточные неприятности. «Может, пойти к Квентину Бодо?» – подумал он, но потом отказался от этой мысли, сообразив, что Квентин вряд ли сделает что-то стоящее, кроме того что будет мерить шагами комнату и грызть ногти. Пес Перри уже на улице, и у Квентина нет возможности вернуть его.

Может, взять хрустальный шар и по нему узнать что-нибудь о схватке? Но любая связь с Энтрери, пусть даже молчаливое слежение, могла быть обнаружена магами других, более могущественных гильдий, и Ла Валля уличили бы в нарушении приказа.

Так он и сидел в темноте, раздумывая и тревожась, и часы проходили незаметно.