Текст книги "Маска времени (Ворнан-19)"

ГЛАВА 5

Экран видеофона обманчив. У меня сложилось впечатление, что Крейлик невысокого роста, хрупкого телосложения. Наяву же передо мной предстал гигант за два метра, массивность фигуры которого в значительной мере скрадывала уродливость лица. Он встретил меня в аэропорту. Перед самым полуднем, по вашингтонскому времени.

Пока мы мчались по автостраде в Белый дом, Крейлик не переставал убеждать меня в важности порученной мне миссии, попутно благодаря за содействие. Не касаясь, однако, самого задания. Вскоре мы нырнули под землю, в машина остановилась в просторном гараже под Белым домом. После досмотра ничего запрещенного на мне не нашли, и мы поднялись на лифте. Я уж подумал, а не сам ли президент будет инструктировать меня, но скоро выяснилось, что встреча с ним мне не грозит. Меня провели в зал оперативного управления, с рядами мерцающих экранами компьютеров. В центре, на длинном столе, стоял кристальный шар с замурованным в нем представителем фауны Венеры, лиловой амебой, широко раскинувшей щупальца. Надпись на подставке указывала, что амебу нашла и доставила на Землю вторая экспедиция. Меня это удивило, мне-то представлялось, что мы привезли с Венеры не так много, чтобы использовать уникальные находки для украшения служебных помещений.

В зал быстрым шагом, чуть ли не бегом, вошел невысокий мужчина в кричащем костюме, с коротко остриженными седыми волосами. Пиджак с подложенными плечами, позвякивающие хромированные пластинки на груди, рукавах, штанинах. Похоже, этот господин не отставал от моды.

– Маркус Кеттридж, – представился он. – Помощник президента по особым поручениям. Рад, что вы с нами, доктор Гарфилд.

– Как наш гость? – полюбопытствовал Крейлик.

– Он в Копенгагене. Отчет прислали полчаса тому назад. – Кеттридж повернулся ко мне. – Может, мы сначала посмотрим пленку?

– Дельная мысль, – согласился я.

Кеттридж разжал кулак. На ладони лежала крошечная видеокассета. Он вставил ее в гнездо проектора, и тут же засветился настенный экран. Ворнан Девятнадцатый гулял по садам Тиволи, перекрытым прозрачным куполом, защищающим исторический памятник от превратностей датской погоды. Походка у него была упругая, как у танцора. Его сопровождала блондинка гигантского роста, лет девятнадцати от роду, с пышной копной волос и мечтательным взглядом. Коротенькие шорты и узкая лента на необъятной груди составляли весь ее наряд. С тем же успехом она могла бы ходить и голой. Рука Ворнана лежала на ее талии. Изредка он поглаживал монументальные ягодицы блондинки.

– Девушка – датчанка, – прокомментировал это Кеттридж. – Зовут ее Улла, фамилию не помню. Вчера он подцепил ее в зоопарке Копенгагена. Ночь они провели вместе. Он везде ведет себя так – эдакий император, величайшим повелением приглашающий девушек в свою постель.

– Не только девушек, – пробормотал Крейлик.

– Верно, верно. В Лондоне он отдал предпочтение молодому парикмахеру.

Я продолжал наблюдать за Ворнаном. Его сопровождала небольшая свита: десяток полицейских с дубинками-парализаторами в руках, несколько чиновников, еще человек шесть, по виду репортеров.

– Как вам удается оградить его от журналистов? – спросил я.

– Достигнута договоренность, – ответил Кеттридж. – Шесть репортеров представляют все средства массовой информации. Они меняются каждый день. Идея принадлежит Ворнану. Он сказал, что не против популярности, но не любит, когда вокруг толпа.

Ворнан тем временем подошел к павильону, в котором танцевала датская молодежь. С экрана на нас обрушилась оглушительная музыка, мы видели, как дергаются юноши и девушки, летают их руки и ноги. То была одна из новейших дискотек, с полом из движущихся дорожек. Так что, стоя на месте, по ходу танца, человек перемещался по всему залу, меняя партнеров. Ворнан какое-то время смотрел на танцующих, а затем увлек свою даму на движущиеся дорожки. Один из чиновников бросил в автомат несколько монет. Ворнан, похоже, не желал пачкать руки деньгами, а потому счета приходилось оплачивать кому-то из сопровождающих.

Ворнан и датчанка встали друг против друга, поймали ритм танца. Особых способностей для этого не требовалось. Вульгарные движения живота, сопровождаемые криками и хлопками. Так танцевали уже добрых сорок лет. Девушка встала, широко раздвинув ноги, чуть согнулась в коленях и откинула назад голову. Ее огромные конические груди нацелились на усыпанный зеркалами потолок. Ворнан согнул колени, растопырил локти, как парни вокруг, и начал танцевать. А движущая дорожка уже унесла его от Уллы.

Похоже, чуть ли не все девушки знали, кто он такой. Тому свидетельство их изумленные лица и вскрикивания. Появление на их дискотеке мировой знаменитости сбивало девушек с ритма. Одна просто застыла и девяносто секунд, пока движущая дорожка не переместила Ворнана к ее соседке, во все глаза смотрела на него. Поначалу все шло более-менее пристойно, пока, сменив семь или восемь партнерш, Ворнан не оказался перед темноволосой, пухлой девчушкой лет шестнадцати. При виде пришельца из будущего ее охватил ужас, и она попятилась назад, к краю движущейся дорожки. Тут же сработал предохранительный датчик, и звякнул звонок, предупреждающий об опасности. Но девушка словно ничего и не слышала, продолжая пятиться. А потому ноги ее оказались на дорожках, движущихся в разных направлениях. Она упала, юбка задралась, обнажив розовые бедра. Правой рукой, ища поддержки, она схватила за ногу стоявшего рядом парня.

Он тоже упал, а затем мы увидели, как реализуется «эффект домино», потому что падающий хватался за соседа, что приводило к новым падениям. На ногах удержались лишь несколько человек, в том числе и Ворнан Девятнадцатый, с улыбкой наблюдавший за всеобщей сумятицей. Рухнула, как подрубленный дуб, и его спутница, великанша-блондинка. Движущие дорожки остановились. Многие девушки плакали, оцарапав колени о шершавую поверхность дорожек. Одна потеряла юбку и теперь лежала, свернувшись калачиком. А Ворнан? Ворнан уже стоял у стены, на твердом полу. Рядом возвышалась и блондинка.

– У него талант разрушителя, – прервал молчание Кеттридж.

Крейлик рассмеялся.

– Это еще цветочки по сравнению с тем, что он натворил вчера в Стокгольме, когда нажал не ту кнопку и шведский стол начал вращаться.

Экран погас. Кеттридж, без тени улыбки на лице, повернулся ко мне.

– Доктор Гарфилд, через три дня этот человек станет гостем Соединенных Штатов. Мы не знаем, сколь долго пробудет он у нас. Мы намерены контролировать его поездки по стране, чтобы избежать происшествий, которые он, пусть не по злой воле, инициировал ранее. Одному из них вы были свидетелем. План у нас следующий: образовать комитет из пяти-шести ведущих ученых, которые будут… направлять нашего гостя. По существу они должны стать его надсмотрщиками, охранниками и… шпионами.

– На официальном уровне Соединенные Штаты признают, что он из две тысячи девятьсот девяносто девятого года?

– На официальном уровне, да, – кивнул Кеттридж. – И потому с ним будут носиться как с писаной торбой.

– Но…– я запнулся.

– Лично я, доктор Гарфилд, полагаю, что он – ловкий мошенник, – вставил Крейлик. – Того же мнения, насколько мне известно, придерживается и мистер Кеттридж. Но мошенник очень умный, с богатым воображением. Однако, ради спокойствия общества, решено принимать Ворнана Девятнадцатого за того, кем он себя выдает, пока не будет доказано обратное.

– О Господи, но почему?

– Вы слышали о движении апокалипсистов? – спросил Крейлик.

– Да. Не могу сказать, что пристально слежу за ним, но…

– До сей поры самое ужасное деяние Ворнана привело к тому, что несколько датчанок попадали на задницы и ободрали коленки. А вот апокалипсисты приносят значительный урон. Они буянят, грабят, рушат. Несут хаос в наше общество. И мы должны сдержать их, пока они не изничтожили мир.

– То есть встречая с распростертыми объятьями самозваного посланца будущего, вы выбиваете из рук апокалипсистов главный козырь, ибо они уверяют всех, что первого января наступит конец света.

– Абсолютно верно.

– Отлично. Цель вашей политики мне понятна. Но хорошо ли на массовое безумие отвечать сознательной ложью?

Кеттридж выпрямился в небольшой свой рост.

– Доктор Гарфилд, долг правительства – поддерживать стабильность в управляемом им обществе. Покуда есть такая возможность, мы стараемся не нарушать Десять заповедей. Но мы оставляем за собой право использовать все наличные средства, дабы уберечь страну от социальных катаклизмов, включая и массовое уничтожение вражеских сил. Последнее, как вы понимаете, куда более ответственное дело, чем достаточно невинный обман. Короче, мы готовы пойти на компромисс с совестью, если этим сможем остановить безумства апокалипсистов, признав в Ворнане путешественника во времени.

– Кроме того, – добавил Крейлик, – пока ничем не доказано, что он – мошенник. И вполне возможно, что наша совесть будет чиста.

– Для вас такая возможность, что бальзам на рану.

И тут же я пожалел о сорвавшейся с языка колкости. На лице Крейлика отразилась вполне понятная обида. Не он определял эту политику. Одно за другим правительства, напуганные апокалипсистами, признавали в Ворнане Девятнадцатом посланца будущего, и Соединенные Штаты лишь последовали примеру других. И опять же, решение принималось на самом верху. Крейлик и Кеттридж были простыми исполнителями, и я не имел никакого права упрекать их в аморальности. Как справедливо отметил Крейлик, никто еще не доказал, что Ворнан – шарлатан. А пользу он мог принести, и немалую.

Кеттридж потеребил пальцами металлические пластинки и заговорил, не глядя на меня.

– Мы понимаем, доктор Гарфилд, что в академических сферах моральные принципы абстрагируют от реальной жизни, но тем не менее…

– Хорошо, – прервал я его. – Будем считать, что я неправ. Я лишь хотел высказать собственную точку зрения. Поехали дальше. Итак, Ворнан Девятнадцатый прибывает в Соединенные Штаты и мы раскатываем перед ним красную ковровую дорожку. А чего вы хотите от меня?

– Прежде всего, вы – ведущий специалист по физическим процессам, связанным с движением материи во времени, – ответил Крейлик. – И мы хотели бы знать, существует ли теоретическая возможность путешествия в прошлое и как этого можно добиться.

– К такой возможности я отношусь скептически, потому что пока нам удавалось отправить в прошлое лишь отдельные электроны. При этом они обращались в позитроны, частицы, массой равными электрону, но с противоположным зарядом, и мгновенно аннигилировали. Я не вижу способа избежать превращения материи в антиматерию при ее перемещении против времени. А потому, прежде чем поверить Ворнану Девятнадцатому, нужно разобраться, как такая масса может перейти в антиматерию и почему, достигнув заданного времени, она не аннигилирует, но…

Крейлик вежливо откашлялся. Я смолк.

– Извините, похоже, я выразился недостаточно ясно. Мы не ждем от вас объяснений. Мы хотим, доктор Гарфилд, чтобы в ближайшие сорок восемь часов вы изложили все на бумаге. Вам будет оказано всемерное содействие. Президент хочет ознакомиться с вашими тезисами.

– Хорошо. Вам нужно что-нибудь еще?

– Да. Мы бы хотели видеть вас в составе комитета, который будет встречать и сопровождать Ворнана Девятнадцатого в его поездке по Соединенным Штатам.

– Меня? Почему?

– Вы – известный ученый, и ваше имя ассоциируется в глазах общественности с путешествиями во времени, – на этот раз ответил Кеттридж. – Разве этого недостаточно?

– Кто еще войдет в комитет?

– Я не вправе называть имена, даже вам, – насупился .Крейлик. – Но даю слово, что все они – видные ученые, занимающие высокое положение в научном мире.

– То есть, – раскусил я его хитрость, – ни один из них еще не согласился, но вы надеетесь уговорить всех.

На лице Крейлика вновь появилась обида.

– Извините, – пробормотал я.

– Мы полагаем, – хмуро продолжил Кеттридж, – что, находясь в тесном контакте с нашим гостем, вы сможете выудить из него важную информацию, относящуюся к используемому им методу перемещения во времени. Мы верим, что общение с Ворнаном обогатит вас, как ученого, не говоря уже о том, что вы послужите своей стране.

– Тут вы правы, – согласился я. – Я бы хотел поговорить с ним на эту тему.

– Так чего же вы противитесь новому назначению? – удивился Крейлик. – Мы пригласили ведущего историка, чтобы выяснить, как будет развиваться человеческая цивилизация в будущем, психолога, который попытается определись, мошенник Ворнан или нет, антрополога, его будет интересовать эволюция культуры. Комитет, с одной стороны, определит, действительно ли Ворнан прибыл из две тысячи девятьсот девяносто девятого года, а с другой – постарается получить от него ценнейшие сведения, если он тот, за кого себя выдает.

На мгновение я закрыл глаза. Конечно, они нуждались в моих услугах. Да и разве я сам не хотел заглянуть в душу Ворнана. И Джек просил меня о том же, не подозревая, что исполнение его желания не потребует от меня ни малейших усилий.

Так почему же тогда я упирался?

Ответ, разумеется, я знал. И он имел самое непосредственное отношение к моей работе. А что, если он и впрямь путешественник во времени? Человека, пытающегося изобрести колесо, не интересует устройство турбоавто, развивающего скорость в пятьсот миль в час. Вот и я полжизни провозился с электронами, а тут появляется Ворнан Девятнадцатый и утверждает, что пролетел сквозь столетия. И в глубине души мне не хотелось даже слышать о нем. Но при этом Крейлик и Кеттридж были правы: я по всем параметрам подходил для их комитета.

И я сказал, что возражений у меня нет.

Кеттридж и Крейлик рассыпались в благодарностях, а потом как-то сразу потеряли ко мне всякий интерес. И действительно, чего растрачивать время и эмоции на человека, уже согласившегося на все их предложения. Кеттридж тут же исчез, а Крейлик отвел меня в кабинет на одном из подземных этажей Белого дома. Показал, как нужно вызывать секретаря, какие клавиши включают и выключают компьютер. Пообещал всемерное содействие при подготовке материалов по путешествию во времени, которые требовал президент.

– Мы забронировали для вас «люкс», – продолжил он. – В отеле по ту сторону парка.

– Но я хотел вечером вернуться в Калифорнию, чтобы привести в порядок свои дела.

– Нам бы этого не хотелось. Вы же знаете, Ворнан Девятнадцатый прибудет в Нью-Йорк через семьдесят два часа. Оставшееся в нашем распоряжении время надобно использовать с максимальной пользой.

– Но я только что вернулся из отпуска! – запротестовал я. – Даже не заглянул в университет. Мне надо проинструктировать сотрудников, составить план лабораторных…

– Все это можно сделать по телефону, не так ли, доктор Гарфилд? О расходах не беспокойтесь. Не беда, если вы будете говорить два или три часа, потому что полеты туда и обратно займут куда больше времени. Он улыбнулся. Я ответил тем же.

– Хорошо?

– Хорошо, – кивнул я.

Иначе ответить я и не мог. Ибо лишился права принимать самостоятельные решения, как только дал согласие войти в комитет. Стал составной частью проекта «Ворнан», то есть принял правила командной игры. Теперь уже государство решало, что я волен делать, а что – нет, во всяком случае, до того момента, как Ворнан Девятнадцатый покинет пределы Соединенных Штатов. Что удивительно, мысль эта не вызвала у меня негодования, хотя я всегда считался борцом за права человека и более всего ценил личную независимость. Сейчас же я без особого нажима согласился пойти на государственную службу. Почему? Наверное, причина заключалась в одном – очень уж мне не хотелось возвращаться в университет, ибо вопросы, которые ставила передо мной моя работа, похоже, не имели ответа.

Кабинет, куда привел меня Крейлик, мне понравился. Мягкий, пружинящий ковер на полу, посеребренные, отражающие свет стены, переливающийся разными цветами потолок. В Калифорнии только наступило утро, а потому не имело смысла звонить на ускоритель. Первым делом я уведомил ректора университета, что некоторое время проведу на государственной службе. Он не возражал. Потом долго беседовал с секретарем. Наметил программу работы лаборатории в мое отсутствие, назвал фамилии тех сотрудников, кто должен вести экспериментальные проекты моих студентов. Мы условились, что почту она будет оставлять у себя и договорится с соответствующими городскими службами о поддержании порядка в доме. А все поступившие счета переадресует для оплаты администрации Соединенных Штатов. Уроки Ворнана Девятнадцатого я осваивал на ходу: понял, что мне нет нужды платить ни цента, пока я участвую в этом проекте.

Покончив с личными делами, я позвонил в Аризону. К видеофону подошла Ширли. Побледневшая, осунувшаяся, она сразу заулыбалась, увидев мое лицо.

– Я в Вашингтоне, – поделился я с ней последними новостями.

– Почему, Лео?

Я рассказал обо всем. Поначалу она подумала, что это шутка, но я убедил ее в том, что говорю правду.

– Подожди, я позову Джека.

И направилась к двери, так что на экране вместо привычных головы и плеч появилась вся ее точеная фигура. Она стояла в дверях, спиной к камере, из-под руки виднелось полукружье ее груди. Я знал, что мой звонок, как, впрочем, и все другие, идущие из Белого дома, записывается на пленку, и меня раздражало, что кто-то будет любоваться красотой Ширли. Я уже протянул руку, чтобы выключить изображение, но Ширли исчезла, а на экране возник Джек.

– Что случилось? Ширли сказала…

– Через несколько дней я встречусь с Ворнаном Девятнадцатым.

– Зачем ты это сделал, Лео? Я много думал о том нашем разговоре. Так глупо все вышло. Не знаю, что на меня нашло. И уж, конечно, я не ожидал, что ты бросишь все и помчишься в Вашингтон…

– Джек, я приехал сюда не по своей воле. Меня вызвали. Дело важное, затронута безопасность государства. Но я хочу сказать тебе, что, находясь здесь, постараюсь найти ответы на волнующие тебя вопросы.

– Я так благодарен тебе, Лео.

– Пустяки. Постарайся расслабиться. Может, тебе с Ширли стоит На какое-то время уехать из пустыни.

– Если только попозже, – ответил Джек. – А пока посмотрим за развитием событий.

Я подмигнул ему и разъединил связь. Его наигранная веселость не обманула меня. Боль осталась, хотя он и пытался доказать мне, что все это ерунда. Джек по-прежнему нуждался в помощи.

Вздохнув, я принялся за работу. Включил устройство речевого ввода и принялся диктовать. Тут же на дисплее начал появляться текст моего послания президенту, пожелашему знать, что думает современная наука о путешествии во времени. Говорил я быстро, целиком полагаясь на память, не прибегая к помощи банков данных, где хранились все мои прежние публикации. Старался не углубляться в теоретические дебри. Суть сводилась к следующему: путешествие во времени возможно. На субатомном уровне даже доказано экспериментально. Но, исходя из положений той же теории, человек не мог прибыть в точку назначения живым. Ибо при движении против времени обязательно происходил переход материи в антиматерию. А потому Ворнан Девятнадцатый, скорее всего, шарлатан.

Я перечитал текст, внес незначительные поправки, задумался. Президент Соединенных Штатов, глава исполнительной власти, распорядился принимать Ворнана как посланца будущего. Я же набрался наглости, чтобы сказать ему прямо в лицо, что он участвует в обмане. Я уже решил поступиться собственными принципами, лишь бы не отягощать еще одной ношей совесть президента, но в итоге не стал ничего менять. И приказал компьютеру распечатать текст и переслать его в приемную президента.

Минуту спустя я получил стопку листов, аккуратно сшитых скрепками и сложил их, сунул в карман, набрал номер Крейлика.

– Я закончил. И хотел бы убраться отсюда.

Он тут же примчался ко мне. Мне уже хотелось есть, а потому я спросил Крейлика насчет ленча. Он как-то странно посмотрел на меня (по вашингтонскому времени дело шло к вечеру), но потом вспомнил, что я лишь несколько часов назад прилетел из Калифорнии.

– Мне-то скоро обедать. Послушайте, а не пойти ли нам в ваш отель? Я покажу вам номер, мы пропустим по рюмочке в, думаю, вас там накормят ранним обедом вместо позднего ленча.

– Меня это устроит, – кивнул я.

И Крейлик повел меня по лабиринту подземелий Белого дома. На поверхности уже начало смеркаться. Пока я находился внизу, прошел легкий снег. Роботы-дворники деловито чистили дорожки. В воздухе еще кружились редкие снежинки. Залитые огнями небоскребы Вашингтона, словно бриллианты, сияли на фоне сине-черного неба. Выйдя через боковые ворота, мы пересекли Пенсильвания-авеню и скоро оказались в уютном полумраке небольшого коктейль-холла. Крей-. лик с трудом упрятал свои длинные ноги под стол.

К нам не поспешил официант: коктейль-холл обслуживался автоматами. Несколько лет тому назад подобные заведения пользовались огромной популярностью. Консоль на каждом столике, управляемый компьютером блок смешения напитков в задней комнате, укрытые в центральной ножке столика трубопроводы, стойка с кранами и бокалами. Крейлик спросил, что я буду пить. Я остановил свой выбор на роме, он нажал на консоли соответствующую клавишу, а себе заказал шотландское с содовой. Засветилась панель оплаты. Крейлик сунул в щель кредитную карточку. Мгновение спустя из двух кранов потекли заказанные нами напитки.

– За ваше здоровье. – Крейлик поднял бокал.

– За ваше, – я ответил тем же.

Ром я выпил на голодный желудок, так что подействовал он сразу. И я тут же попросил Крейлика второй бокал. Он лишь пригубил виски, а потому задумчиво посмотрел на меня. Наверное, – мысленно вновь проглядывал мое досье, чтобы убедиться, что я не алкоголик. Но второй бокал я получил.

– Ворнан перебрался в Гамбург, – поделился со мной Крейлик. – Знакомится с ночной жизнью Репербана[18]18
  Квартал публичных домов и увеселительных заведений.


[Закрыть].

– Я думал, его давным-давно закрыли.

– Да нет, там сейчас туристический комплекс. Пьяных матросов изображают артисты. Их потасовки вызывают не меньший интерес, чем настоящие драки. Одному Богу известно, где он прослышал о Репербане, Но, держу пари, сегодня его разнесут по щепочкам. – Крейлик глянул на часы. – Думаю, уже начали разносить. Они опережают нас на шесть часов. Завтра он будет в Брюсселе. В Барселоне его ждет бой быков. Следующая остановка – Нью-Йорк.

– Да поможет нам Бог, – вставил я.

– Тот самый Бог, что покончит с этим миром через одиннадцать месяцев и… шестнадцать дней? – Он расхохотался. – Не торопится Он. Не торопится. Если б конец света наступил завтра, нам бы не пришлось возиться с Ворнаном Девятнадцатым.

– Только не говорите мне, что вы тайный сторонник апокалипсистов.

– Скорее, я тайный алкоголик. Начал употреблять за ленчем и теперь у меня голова идет кругом, доктор Гарфилд. Знаете, в свое время я был адвокатом. Молодым, способным, честолюбивым, с приличной практикой. И зачем только я пошел на государственную службу?

– Вам пора принять антистим[19]19
  Препарат, снимающий алкогольную интоксикацию.


[Закрыть], – осторожно заметил я.

– Пожалуй, вы правы. – Он заказал себе таблетку, а мне, после некоторого раздумья, третий бокал рома. Три порции за десять минут? Многовато, подумалось мне, но при необходимости я тоже мог принять антистим. Прибыла таблетка, и Крейлик проглотил ее. Он закрыл глаза, по его телу пробежала дрожь. Еще несколько секунд, и он полностью пришел в себя.

– Извините. Меня как оглушило.

– Вам полегчало?

– Конечно. Я не разгласил секретных сведений?

– Вроде бы нет. Высказали, правда, тайное желание. Вам хочется, чтобы конец света наступил уже завтра.

– Это все от плохого настроения. К апокалипсистам меня на аркане не затащишь. Вы не станете возражать, если я буду звать вас Лео?

– Наоборот, я сам хотел попросить вас об этом.

– Хорошо. Так вот, Лео, теперь я трезв и говорю на полном серьезе. Я всучил вам паршивую работенку, а потому меня мучают угрызения совести. Если я могу хоть чем-то облегчить вашу жизнь, пока вы будете нянчить этого придурка из будущего, не стесняйтесь обратиться ко мне. Я трачу не свои деньги. Я знаю, что вы привыкли жить в комфорте, и обещаю, все ваши желания будут выполняться.

– Я это учту… Сэнфорд.

– Сэнди.

– Сэнди.

– К примеру, сегодняшний вечер. Вы прибыли в спешке, скорее всего, не успели предупредить друзей. Может, вы хотите пообедать в компании дамы? Чтобы она и потом осталась с вами…

Меня тронула его забота к нуждам стареющего холостяка.

– Благодарю, но сегодня мне лучше пообедать в одиночестве. Мне есть о чем подумать, да и нужно привыкнуть к другому временному поясу…

– Меня это нисколько не затруднит.

Я, однако, потянулся за крекером, давая понять, что дальнейшего развития эта тема не получит. Мы посидели, слушая негромкую музыку, льющуюся из динамиков стереосистемы. Говорил, в основном, Крейлик. Упомянул имена остальных членов комитета: Эф. Ричарда Хеймана, историка, Элен Макилуэйн, антрополога, Мортона Филдза, психолога из Чикаго. Я одобрительно кивал.

– Мы все тщательно проверили. Видите ли, нам не хотелось включать в комитет людей, которые в прошлом не ладили друг с другом. Так что просмотрели все архивы. Та еще работенка, доложу я вам. Мы отвергли двух достойных кандидатов из-за стычек, которые произошли у них с одним из членов комитета.

– Вы ведете учет и совокуплений?

– Мы стараемся следить за всем, Лео. Вы бы изумились, познакомившись с имеющимися в нашем распоряжении материалами. Но, так или иначе, комитет мы создали, найдя замену тем, кто отказался сотрудничать с нами или не сошелся характером с кем-то из отобранных нами ученых.

– Мне представляется, что вы выбрали наиболее сложный путь. Я бы просто назвал Ворнана Девятнадцатого шарлатаном.

– Этой ночью апокалипсисты развлекались в Санта-Барбаре. Вы слышали об этом?

– Нет.

– На берегу собралось не менее ста тысяч человек. Добираясь туда, они громили все и вся. Причиненный ущерб оценивается в два миллиарда долларов. А после обычной оргии они пошли в океан. Как лемуры.

– Лемминги, – поправил я его.

– Лемминги, – пальцы Крейлика забарабанили по столу. – Представьте себе, сто тысяч апокалипсистов, собравшихся со всей Калифорнии, в чем мать родила маршируют в Тихий океан. В январе. Подсчет утонувших еще не закончен. Но за сотню уже перевалило. Десять девчонок затоптали насмерть. А сколько народу заболеет. Такое они уже устраивали в Азии. Но не в Штатах. Видите, с чем нам приходится бороться? Ворнан поможет нам развенчать этот культ. Он расскажет всем, как живется в две тысячи девятьсот девяносто девятом году, и люди поймут, что конца света не будет. Во всяком случае, в ближайшем будущем. И ряды апокалипсистов заметно поредеют. Еще рому?

– Думаю, мне пора на покой.

– Как скажете.

Крейлик поднялся, и мы вышли из бара. Зашагали вдоль ограды Лафайетт-парк[20]20
  Парк у Белого дома, названный в честь маркиза Мари Жозефа Лафейетта (1757—1834), видного участника (в звании генерала) войны за независимость.


[Закрыть].

– Полагаю, – прервал затянувшееся молчание Крейлик, – мне следует предупредить вас о том, что пресса извещена о вашем приезде в Вашингтон. Так что очень скоро они забросают вас просьбами об интервью. Мы постараемся оградить вас от их назойливости, но всех нам не остановить. Ответ на их вопросы должен…

– Никаких комментариев.

– Вот именно. Вы молодец, Лео.

Вновь пошел снег. Кусты украсились белой бахромой. Ветер уже намел небольшие сугробы. Звезды скрылись за тучами. Кроме нас на улице не было ни души. Казалось, во всем мире мы остались вдвоем. А в Аризоне сейчас ярко светило солнце. Острое чувство одиночества охватило меня. И в вестибюле старинного отеля, где мне забронировали «люкс», я повернулся к Крейлику.

– Я думаю, женская компания за обеденным столом мне не повредит.