Текст книги "Обмани себя. Как самообман помогает нам выжить"

Эпическая коэволюционная борьба

Наглядной иллюстрацией коэволюционных принципов служат отношения между гнездовыми паразитами и их неудачливыми хозяевами, особенно у птиц, но также и у муравьев. Около 1 % птиц всех видов (чаще кукушки и воловьи птицы, но также некоторые виды уток) полностью перекладывает воспитание своего потомства на представителей других видов. Естественно, это невыгодно «родителю», который вынужден воспитывать лишних особей вместе со своими птенцами, а то и вместо них. Этот особый вид отношений паразит/хозяин был изучен весьма подробно. Первые упоминания о нем встречаются в индийских трактатах четырехтысячелетней давности, затем о них писал Аристотель. Недавно эти отношения стали темой очень интересных «полевых» экспериментов, позволивших подробно изучить явление.

Первым шагом является откладывание паразитом одного из яиц в гнездо жертвы. Естественный отбор способствует развитию у жертвы умения распознавать странно выглядящее яйцо и выбрасывать его. В свою очередь, это провоцирует развитие мимикрирующей окраски яиц – яйца паразита имеют тот же цвет и рисунок, что и яйца хозяина. Некоторые виды гнездовых паразитов откладывают яйца в гнезда нескольких видов птиц, каждое имеет индивидуальную окраску, напоминающую окраску яиц хозяина. Теперь птицам-хозяевам приходится учиться считать общее количество яиц в кладке и замечать изменения. Это особенно полезно, если птенец паразита вылупляется раньше птенцов хозяина и выталкивает из гнезда остальные яйца, тем самым монополизируя заботу приемных родителей и лишая их собственного потомства. Хозяева учатся считать количество яиц, а паразиты учатся выбрасывать из гнезда одно яйцо так, чтобы общее количество оставалось неизменным (яйцо уносится на некоторое расстояние от гнезда или съедается).

И вот птенец вылупляется. Опять же естественный отбор способствует изменению окраса клюва птенцов паразитов – теперь он имитирует окрас клюва птенцов хозяина, так как родители больше кормят птенцов с соответствующим окрасом. Обычно в пределах вида более здоровые птенцы имеют более яркий окрас клюва, поэтому и окрас клюва паразитов становится очень ярким.

Птенец-паразит начинает отталкивать других птенцов, пытаясь монополизировать поступление корма, но родители обычно распределяют принесенный корм между всеми птенцами в равных долях. И что мы видим? Один-единственный птенец кукушки начинает имитировать крики нескольких птенцов хозяина. Еще удивительнее: на крыльях птенцов обитающей в Японии ястребиной кукушки, гнездового паразита, есть пятна, напоминающие раскрытые клювы птенцов. Когда птенец этой птицы просит есть, он раскрывает крылья и имитирует внешним видом сразу трех птенцов. Родители даже иногда «подкармливают» крылья птенца! Чем не пример убедительнейшего обмана?

Очень важным фактором отбора являются ошибки в узнавании своих собственных птенцов, неизбежные в любой системе дискриминирования (см. спам/антиспам в главе 8). При слабой способности к дискриминированию птица-хозяин редко отвергает своих собственных птенцов, но ее легче «дурачат» представители птиц-паразитов. Сильное дискриминирование помогает успешно распознавать обман паразитов, но и ведет к значительным потерям в рядах птенцов-хозяев, так как хозяева часто не признают своих собственных птенцов.

Тростниковые камышовки руководствуются окрасом своих яиц и периодически выбрасывают некоторое количество странно выглядящих яиц. Если на их гнезда паразиты совершают налеты в 30 % случаев, то такое поведение имеет для них определенный эволюционный смысл, но если случаи паразитирования редки, то цена разрушения своей собственной кладки слишком велика.

В Соединенном Королевстве налеты паразитов на гнезда камышовки происходят с частотой 6 %, при этом птицы не выбрасывают новые яйца (только если не замечают рядом с гнездом кукушку), тем самым подталкивая паразитов к увеличению процентного соотношения. В пределах одной популяции частота паразитирования может упасть с 20 до 4 %, что сопровождается уменьшением на одну треть частоты разрушения собственной кладки. Это явление проявляется слишком быстро, чтобы быть генетически обусловленным. Вывод таков: тростниковые камышовки регулируют степень дискриминирования в зависимости от частоты случаев паразитирования.

Заметьте, что здесь проявляется эффект частотной обусловленности. Когда все яйца камышовки принадлежат ей, то повышенное дискриминирование приведет к разрушению некоторого количества собственных яиц – скажем, 10 % – с небольшой пользой для вида. Но при 30 % паразитировании риск вреда своему виду составит всего 7 %, таким образом, повышенное дискриминирование будет весьма выгодным. При небольшой частоте паразитирования слишком жесткие меры неоправданны.

В действии всей этой системы есть одна поразительная особенность. Птицы с завидным упорством не могут научиться отличать птенцов-паразитов от своих, хотя те ничем не напоминают «родных», кроме окраса клюва и криков. Птенец кукушки зачастую в шесть раз больше птенца хозяина, так что даже приемному родителю приходится взбираться на его плечо, чтобы покормить его.

Почему птицы никак не научатся замечать такие разительные различия в размере? Определенного ответа нет, но есть несколько предположений. Неспособность различать размеры птенцов встречается преимущественно у тех птиц, яйца которых выбрасываются птенцом-паразитом еще до вылупления «родных» птенцов. Одно дело, если родитель посредством импринтинга[4]4
  Импринтинг (от англ. imprint – оставлять след, запечатлевать, фиксировать) – фиксация в памяти признаков объектов при формировании или коррекции врожденных поведенческих актов. – Примеч. ред.


[Закрыть] запоминает размер своего птенца, но если это будет птенец-паразит? Хозяин подвергнется первичному импринтингу и будет «узнавать» только птенцов-паразитов, а своих птенцов – выбрасывать. Вся дальнейшая деятельность по производству потомства у этой птицы будет сведена на нет.

Некоторые черты птенцов-паразитов являются весьма выгодными. Замечено, что птицы проявляют большую заботу о птенцах, которые больше по размеру и, следовательно, являются более сильными, здоровыми и способными дать хорошее потомство. Таким образом, приемные родители становятся чувствительными к размерам птенцов (чем больше, тем лучше). По этой же причине некоторые птенцы паразитов, имитируя крики птенцов хозяина, издают гораздо более громкие звуки, а их клювы ярче окрашены.

Есть также и другое объяснение такой родительской слепоты птиц-хозяев: боязнь последствий. Некоторым видам птиц свойственно «мафиозное» поведение: птица-паразит (кукушки, воловьи птицы) может наказать хозяев, которые обнаружили и выбросили ее яйцо, – она разрушает все их гнездо. Получается, что птицы платят что-то вроде «налога» в виде воспитания птенцов-паразитов. Есть свидетельства того, что принятие такого «налога» приводит к большему репродуктивному успеху, чем борьба с ним и потеря в результате всей кладки.

Недавние исследования в этой сфере показали, что у птиц существует нечто вроде культурной передачи знаний о гнездовых паразитах. Например, тростниковые камышовки склонны собираться стаей и издавать громкие звуки при виде врага. Такие звуки привлекают сородичей, они слетаются на них, чтобы посмотреть, в чем дело. Если шум произошел по причине обнаружения поблизости кукушки, они быстро учатся распознавать кукушек и на своей территории. Такое «социальное обучение» позволяет делиться методами защиты от паразитов гораздо эффективнее, чем генетические изменения. В свою очередь, паразиты тоже эволюционируют и становятся похожими на местных птиц, что уменьшает риск их обнаружения.

Птицы – не единственный вид живых существ, подверженный атаке паразитов. Муравьи тратят огромное количество времени и сил на постройку целых «яслей» для своего потомства, что очень привлекает другие виды насекомых. Существует такое же количество видов насекомых, паразитирующих на муравьях, сколько самих видов муравьев (около десяти тысяч).

Даже при том, что муравьиные гнезда имеют мощнейшую защиту, паразиты учатся проникать внутрь, имитируя один из способов общения муравьев. Например, гусеница одного из видов бабочек пролезает в муравьиное гнездо, свернувшись в клубок и источая запах муравьиной личинки. Муравьи сами переносят ее в гнездо, где гусеница начинает издавать звуки, подобно муравьиной королеве. Звуки побуждают муравьев кормить и защищать свою королеву. Если еды не хватает, рабочие муравьи скармливают псевдокоролеве молодых личинок, а если гнездо потревожено, спасают ее вместо настоящих личинок. Иногда муравьиная королева даже принимает такую гусеницу за свою соперницу – наглядный пример «слишком эффективного» обмана. И таких видов бабочек десятки.

Суммируя вышесказанное, отмечу: каждый эволюционный шаг влечет за собой ответный шаг, что приводит к возникновению эволюционной борьбы, длящейся уже миллионы лет. Это особенно касается отношений между разными видами, но иногда применимо и к внутривидовым контактам. К примеру, отношения двух полов всегда полны взаимодействий и конфликтов. Они предпринимают ответные эволюционные шаги, что создает между ними тесные частотно обусловленные отношения, направленные на уравнивание числа представителей обоего пола (см. главу 5).

Обман может быть сложным и очень занятным. Но также и болезненным. Быть жертвой систематического обмана на протяжении всей жизни – ужасно. Даже наблюдать за тем, как другие подвергаются обману, не слишком приятно.

Каждой весной на Ямайке я вижу голубей, строящих гнезда в деревьях неподалеку и пытающихся разводить птенцов. Мне нравится смотреть на этих птиц, мне так хочется, чтобы у них все получилось. Неожиданно появляются кукушки-ани – большие, черные, страшные птицы, которые кормятся у чужих гнездовий, пожирая птенцов. Обычно эти шумные, быстрые птицы перемещаются группами от 6 до 12 особей. Одна из кукушек издает громкий писклявый звук, имитирующий жалобный крик голодного птенца. Птенец-жертва слышит этот звук и тоже подает голос; он пищит в надежде перекричать других птенцов и получить корм. Кукушка камнем падает в гнездо, где сидит несчастный птенец, и пожирает его вместе с братьями.

Конечно, мое сердце на стороне наивной глупой жертвы. Конечно, я страдаю, наблюдая, как погибают невинные беззащитные птенцы, которым не повезло находиться в одном гнезде с «глупцом». Однажды я провел целый вечер, кидаясь камнями в кукушек, обнаруживших гнездо и готовых сожрать птенцов. Всю ночь кукушки были где-то поблизости, и утром они, конечно же, первым делом слопали все содержимое гнезда.

Интеллект и обман

Усложнение механизмов обмана способствует развитию способов его обнаружения: умения отличать похожие друг на друга объекты, умения считать, умения приспосабливаться к изменяющимся условиям, умения делать выводы: «скорлупа на земле – разбитое яйцо – паразит в гнезде – лучше не кормить» и т. п.

Развитие интеллектуальных способностей, в свою очередь, способствует появлению новых методов обмана и, как следствие, новых способов его обнаружения. Если говорить коротко, обман провоцирует развитие интеллектуальных способностей у обманутого. Навык распознавать обман требует особых талантов, которые в противном случае не понадобились бы представителю этого вида. Вероятнее всего, обман явился ключевой причиной развития интеллекта у живых существ (разумеется, это относится к высшим общественным животным).

Интеллект помогает и обманщику, так как улучшает качество обмана. Например, умственно отсталые люди ограничиваются несловесными способами обмана. Очень умные, развитые люди могут создавать многомерные обманные схемы. Очевидно, что обман способствует развитию интеллекта у обеих сторон, но преимущественно у тех, кто ему подвергается.

Например, окраска бабочки мимикрирует под кору дерева: это не требует развития особых интеллектуальных качеств у самого насекомого, но способствует развитию навыков распознавания у хищников, питающихся этой бабочкой (птиц, ящериц). Отмечу, что в случае поведенческого обмана все происходит по-другому.

Наилучшим свидетельством того, что интеллект играет большую роль для развития механизмов обмана, служат исследования мозга обезьян и приматов. Размер неокортекса (так называемого социального мозга) – лучше сказать, отношение его размера к общему размеру мозга – прямо пропорционален количеству применения тактических способов обмана. В свою очередь, относительный размер неокортекса является явным признаком развитого интеллекта, особенно «общественного» интеллекта.

Исследователи составили большой список примеров обмана у приматов и обезьян, постаравшись удалить возможные искажения, которые могли возникнуть в результате недостаточно большой выборки. Выводы были вполне очевидными: чем умнее обезьяны (то есть представители данного вида), тем чаще в их среде происходит обман.

Надо думать, то же относится и к самообману. Позднее мы увидим, что чем умнее ребенок и чем более он развит, тем чаще он лжет. Важность данного явления нельзя переоценить. Мы склонны думать, что развитый интеллект должен ассоциироваться с меньшим уровнем самообмана. Я же уверен, что справедливо именно противоположное: умные люди лгут другим и обманывают себя гораздо чаще, чем менее развитые.

Имитация женских особей

Думаете, умение различать особей разного пола – не такая уж и сложная эволюционная задача? Есть большое количество примеров из живого мира, в которых особь одного пола имитирует особь другого пола (или особь того же пола, но другого вида). Я приведу три примера: в каждом из них имитируются женские особи.

Некоторые виды жуков-светляков научились охотиться на особей других видов с помощью половой мимикрии. Хищная самка одного вида жуков имитирует поведение самки другого вида, привлекая к себе ухаживающего самца. Он подбирается к ней поближе, надеясь вкусить радостей соития, но его хватают и съедают. Вообще секс является мощной силой, особенно опасной для самцов, так как делает их уязвимыми перед обманом.

Другой пример. Практически одна треть орхидей всех видов опыляется с помощью обмана – растение дает не фактическое вознаграждение своим опылителям, а только иллюзию оного. Большинство растений имитируют запах пищи опылителей. Меньшее число видов (около четырехсот) имитируют внешним видом и запахом самку опылителя, провоцируя самца на псевдоспаривание. Растение позаботилось о том, чтобы самец не мог завершить акт извержением семенной жидкости, чтобы он отправился на поиски новых «самок», попутно опыляя как можно больше цветов. Эти самцы не перелетают на соседние цветы, как делают особи тех видов, которые ищут нектар. Они летят к отдаленным участкам в поисках настоящего вознаграждения. Таким образом, растения, имитирующие самок, более обширно скрещиваются, чем те, которые предлагают только нектар.

Естественный отбор также привел к появлению таких видов, у которых самцы имитируют самок своего же вида. Таким образом они одурачивают других, более сильных самцов, подбираются поближе к настоящим самкам и участвуют в производстве икры. Обманутый самец заботится об этих икринках как о своих собственных.

Иногда появляются такие виды, жизнь которых полностью зависит от успешного обмана. Классический пример: синежаберный солнечник. Некоторые самцы солнечника мимикрируют под самок внешностью и поведением: будучи в шесть раз меньше обычных самцов, они также имитируют размер самок. Такие самцы ищут доминирующих самцов, позволяют им ухаживать за собой, отвечая на ухаживания в такой степени, чтобы подогревать интерес самца, а когда появляется настоящая самка, «псевдосамка» уже готова к ее оплодотворению. Если изобразить это в комичном свете: доминирующий самец думает, что он «в постели» с двумя самками, хотя на самом деле – с одной самкой и самцом, самка же почти наверняка знает правду.

Таким образом, мы видим две совершенно разные формы одного вида. Они существуют уже так давно, что очевидно: они одинаково преуспели в производстве потомства. Обманщик и обманутый одинаково успешны, чему способствует частотно обусловленный отбор. Когда имитация самки встречается реже, самцы-обманщики преуспевают чуть больше в своем обмане, и наоборот. Проявляют ли самки особый интерес к тому или другому виду самцов – неизвестно, но в основном самки предпочитают редких самцов.

Один из самых зрелищных видов половой мимикрии демонстрирует нам крошечная шпанская мушка, паразит пчелы-отшельницы. Мушки собираются в группы от ста до двух тысяч особей, имитируя одну-единственную самку хозяина размером и окрасом, они даже передвигаются вверх-вниз по дереву как одна особь. Это калейдоскопический эффект – каждая особь представляет собой одну сотую часть цельного изображения. Самец пчелы пытается совокупиться с изображением, что способствует попаданию мушек в будущее гнездо пчелы.

Фальшивые сигналы тревоги

Многие виды живых существ, особенно птицы, применяют сигналы тревоги, чтобы предупредить других особей (часто родственных) о приближении опасности. Сигнал тревоги является важным способом коммуникации. Поэтому неудивительно, что в процессе эволюции настоящие сигналы тревоги послужили шаблоном для развития фальшивых.

В смешанных стаях тропических птиц некоторые особи издают фальшивый сигнал тревоги, когда видят, что другая особь поймала большое вкусное насекомое. В половине случаев это побуждает птицу бросить насекомое и искать укрытия. Но в половине же случаев птица не поддается на обман, прекрасно отличая настоящую тревогу от фальшивой. Таким образом, птицы научились распознавать фальшивые сигналы тревоги в половине случаев.

Поморники часто подают фальшивые сигналы тревоги, чтобы испугать воинственного отпрыска и заставить его искать укрытия. Таким образом родители предотвращают драку детенышей. Ласточки используют этот трюк в целях сохранения прав на отцовство. Когда они видят свою партнершу рядом с другим самцом, они издают предупреждающий звук, заставляя обеих птиц прятаться. Самцы птиц, живущих колониями, почти всегда издают такой звук, возвращаясь в пустое гнездо во время кладки яиц (часто самки спариваются с другими самцами, что ставит под угрозу право на отцовство данного самца).

Было обнаружено, что некоторые антилопы пользуются тем же приемом. После того как самец и самка провели несколько дней, осуществляя брачные действия, каждый раз, когда самец замечает, что самка отдаляется от него, он издает тревожный звук, как бы предупреждая самку: рядом хищник, ты должна оставаться со мной.

Камуфляж

Камуфляж – одно из самых распространенных средств обмана в природе. Окрас большинства животных имитирует цвет окружающего фона; палочники и листотелы являются самым ярким примером. Особо стоит отметить осьминогов и головоногих, так как их камуфляж является еще и поведенческим актом.

Осьминоги и головоногие – жирные и вкусные создания, не имеющие защитной оболочки. Поэтому на них охотится большое число различных хищников, в основном рыб, а также млекопитающие и ныряющие птицы. Единственная их защита (помимо чернильных облаков и укусов) – камуфлирующий окрас, и тут они невероятно преуспели в своем обмане. В результате эволюции у них развилась система, в которой каждая цветовая клетка кожи иннервируется одним нейроном, делая возможной практически идеальную подстройку под фон в считанные секунды. В поисках корма животное двигается медленно, пересекая ландшафты самого разного характера (песок, грязь, камни, водоросли), непрерывно подстраивая свой окрас под каждую новую поверхность и оставаясь незамеченным. Когда осьминог плывет быстро, он имитирует окрас, форму и характер движения камбалы, передвигаясь по морскому дну.

На небольшой скорости (при добыче корма) осьминог пользуется необычайной стратегией обмана: в произвольном порядке он меняет окрас свой кожи примерно три раза в минуту; как будто тасуя колоду карт, он примеряет на себя различный камуфляж. Это может продолжаться в течение нескольких часов. Такая хитрость предотвращает создание хищником определенного образа жертвы для поиска. Как только хищник распознает потенциальную жертву, та уже сменила свой внешний облик, оставляя «злодея» в дураках. Один из видов головоногих научился так успешно имитировать самок своего вида, что даже собратья-имитаторы нередко попадаются на эту удочку и подбираются поближе в целях спаривания. Вот еще один пример избыточной эффективности обмана.

Имитация смерти или травмы

И хищники, и их жертвы хорошо усвоили тот факт, что обман работает на всех стадиях их взаимоотношений – от первичного обнаружения до пожирания жертвы. Возьмем два примера поведения добычи жертвы после того, как ее поймали. Часто животные симулируют смерть, чтобы предотвратить финальный смертельный удар хищника. Птица кажется мертвой, бездвижной, но остается в сознании, зачастую единственным признаком ее жизни являются открытые глаза. Цыплята, например, сразу убегают, как только хищник ослабил хватку и появилась возможность вырваться, в результате чего бывают повторно пойманы. Но утка, схваченная лисой и затем отпущенная, некоторое время остается неподвижной, особенно если поблизости находятся другие лисы, – так она обманывает хищника. Поэтому с течением времени лисы научились убивать свою жертву немедленно либо обездвиживать ее, сломав крыло.

Утки также учатся новым трюкам: один из них – имитация сломанного крыла для того, чтобы отвлечь хищника от гнезда. Утка неловко прыгает перед носом лисы, распластав одно крыло, но быстро улетает, как только лиса пытается ее схватить. Это выглядит тем драматичнее, чем ближе хищник подобрался к гнезду.

Для защиты птенцов есть множество других трюков. Самка коростеля, гнездящаяся на земле, имитирует убегающую крысу: передвигается по земле, слегка сгорбив спину, частично раскрыв крылья, опустив голову. Толстая крыса является привлекательной и легкой добычей для большинства хищников. Таким образом самка уводит их от своего гнезда, но при нападении легко взмывает вверх и улетает. Она также умеет камнем падать в воду, производя большой всплеск, а затем громко пробирается через камыши, притворяясь лягушкой. Занятно то, что самка коростеля фактически привлекает внимание к себе, но ведет себя как другое существо. С одной стороны, она должна как-то привлечь к себе внимание хищника, но с другой – остаться незамеченной для правдоподобности образа. Поэтому ее движения внешне осторожные, но она издает больше шума, чем обычно.