Текст книги "Обманчивый страх не быть на высоте. Стратегии признания собственной ценности"

3. Но что значит «быть на высоте»?

Один из вопросов, который чаще всего возникает, когда мы оцениваем себя, касается того, соответствуем ли мы какому-либо эталону. Будь то работа, партнёр, навык, который мы хотели бы приобрести или деятельность, которой мы посвятили себя, вопрос, на который мы пытаемся ответить, всегда один и тот же: «Буду ли я на высоте?», «Справлюсь ли я?»

Говоря образно, предполагается, что существует некий критерий, эталон, определяющий, что следует считать нормой в отношении тех или иных характеристик или свойств. В некоторых случаях, когда результат поддается объективному измерению, например, при прыжке в высоту, оценка не вызывает затруднений: либо вы прыгаете достаточно высоко и преодолеваете планку, либо нет. Остаётся только решить (что, конечно, тоже является немаловажным вопросом), на какой высоте установить эту планку. Но что касается нашей самооценки, то мало что можно измерить столь же легко: в большинстве случаев необходимо назначить «судью соревнований», то есть кого-то, кто сможет оценить наше положение относительно рассматриваемого критерия и определить, достигли ли мы нужной высоты или нет. И тут снова перед нами встаёт вопрос: какова эта «правильная» высота и кто её определяет?

Здесь мы можем выделить две обширные категории: тех, кто делегирует оценивание своему внутреннему судье, и тех, кто вместо этого находит судью снаружи, в конкретных людях или в мире в целом. И хотя в опыте отдельного человека эти две тенденции часто смешиваются, всегда есть первичный основной «судья». Как мы убедимся далее, умение определять, является ли судья внутренним или внешним, необходимо не только для различения типов страха быть не на высоте, но также, что очень важно, и для определения наиболее подходящих и эффективных методов терапевтического вмешательства для преодоления этого расстройства.

Люди, живущие в постоянном страхе перед осуждением со стороны других, представляют собой очень широкую и разнообразную категорию. Иногда страх осуждения относится только к некоторым областям или людям, иногда это страх, сопровождающий человека в любых жизненных обстоятельствах. Некоторые боятся осуждения только со стороны тех, кого считают «выше» себя, например, в работе, но не испытывает никакого страха при общении с коллегами или друзьями; другие боятся осуждения только со стороны своих знакомых, а третьи – только незнакомцев. У некоторых доходит до того, что они испытывают страх осуждения в любых социальных обстоятельствах, даже совершая покупки в магазине. Предполагаемый объект критики также может сильно различаться: одни опасаются критики их интеллекта («боюсь, что меня сочтут глупым, невежественным, неинтересным…»), другие – особенностей их внешности («некрасивый, ничтожный, невзрачный…»), или личностных характеристик («неприятный, слабохарактерный, излишне эмоциональный…»).

Во всех этих случаях, в первую очередь, отношения между самим субъектом и другими людьми должны быть предметом компромисса. Очевидно, что это неизбежно влияет и на отношения человека с самим собой и остальным миром. Для поддержания личной внутренней гармонии требуется умение управлять в равной мере отношениями с собой, с другими людьми и с миром, живущим согласно социальным нормам. Даже если только одна из этих трёх взаимозависимых составляющих не функционирует должным образом, это непременно негативно скажется и на двух других (Нардонэ, 2014а). Иногда у человека есть только предположение о том, что, возможно, его критикуют, в других же случаях он полностью в этом уверен[3]3
  В стратегическом подходе в этом отношении мы различаем две разные перцептивно-реактивные системы: обсессивно-параноидную, при которой человек постоянно колеблется между сомнением и уверенностью, и параноидную, при которой человек уверен, что то, чего он боится, непременно произойдёт (Муриана, Вербиц, 2017).


[Закрыть]. Именно из-за чрезвычайной вариативности и разной степени выраженности страх оценивания другими может иметь множество форм проявления от очень лёгких расстройств (например, в виде затруднения при выполнении конкретных действий) до серьёзных патологий (преимущественно фобико-обсессивных, параноидальных и депрессивных расстройств).

Ощущение наличия внешнего судьи может породить следующие страхи: страх самопредъявления, страх быть непопулярным, боязнь конфликта, страх отказа и быть отвергнутым.

Если те, кто подвержен страху осуждения со стороны, постоянно живут в ожидании «врага у ворот», то ещё хуже дела обстоят у тех, чей враг – беспощадный судья – живёт у них внутри. Перефразируя Сенеку, куда бы мы ни отправились, мы всегда берём с собой себя, и нет никакого способа избежать этого наказания. В то время как люди, опасающиеся осуждения других, постоянно прислушиваются к сигналам, которые посылает им внешний мир (хотя в большинстве случаев они склонны неверно их истолковывать), те, у кого судья внутренний, часто невосприимчивы к сигналам, поступающим извне. В большинстве случаев это совершенно адекватные, а часто и обладающие незаурядными способностями люди, успешные в работе и в отношениях, в которых другие видят и ценят достоинства и качества, но которые, тем не менее, продолжают чувствовать себя неполноценными.

Хотя иногда они заявляют, что боятся критики других людей, при тщательном анализе становится ясно, что этот страх есть не что иное, как отражение невысокого мнения о самих себе. В этих случаях самыми проблематичными являются отношения с самими собой, что в наиболее тяжёлых случаях оказывает негативное влияние на две другие плоскости отношений: между собой и другими, а также между собой и остальным миром. При внутреннем судье преобладает страх своей неполноценности и страх неудачи.

В то время как достаточно часты случаи, когда судья заметен и его позиция соответствует заявленному самим человеком расстройству (как, например, в случае социофобии и параноидальных расстройств), отмечаются и случаи, когда он «прячется» за симптомами расстройства другого типа. В связи с этим нередкими являются случаи, когда человек обращается к нам за помощью с целью преодоления конкретного вида страха, не понимая, что за этим скрывается общий страх оказаться не на высоте.

В сфере коучинга многие профессионалы обращаются за помощью в связи с трудностью (или неспособностью) выступать на публике, при этом они представляют проблему так, как если бы их страх затрагивал исключительно ситуации одного типа. Однако при более внимательном анализе выясняется, что боязнь подвергнуть себя оценке со стороны других касается не только ситуации публичных выступлений, но затрагивает и другие сферы их жизни. Довольно часто это весьма способные и успешные люди, испытывающие, тем не менее, сильный стыд при мысли показать другим какую-либо свою слабость или несовершенство и организовавшие свою жизнь таким образом, чтобы не допустить таких ситуаций и не испытывать неудобств. Но стоит им столкнуться с профессиональной необходимостью публичного выступления, как стратегия избегания становится неработоспособной, и их поражает страх.

Точно так же в психотерапевтической практике всё чаще встречаются фобии вождения, которые могут быть ограничены условиями (например, боязнь вождения по автомагистрали) или быть генерализованными (страх вождения вообще), при которых основным страхом человека является не страх почувствовать себя плохо во время вождения и не страх потери контроля над транспортным средством (что типично для фобико-обсессивного восприятия), а страх того, что другие автолюбители посчитают его плохим водителем. Или, например, водитель грузовика может беспокоиться не из-за страха аварии или внезапного ухудшения самочувствия в дороге, а из-за боязни, что другие водители начнут ему сигналить, показывая своё недовольство его медленной ездой. Со стыдом переживаются также страх заблудиться, страх не суметь припарковаться, не справиться с какой-либо чрезвычайной ситуацией и так далее. И в этих случаях тоже, если мы хорошо их изучим, то обнаружим, что страх в ситуации вождения автомобиля – это лишь верхушка айсберга страха оценивания, который распространяется и на другие сферы жизни, поэтому необходимо рассматривать этот страх в целом как сильное и инвалидизирующее расстройство, чтобы помочь человеку преодолеть его.

Если судья скрывается за симптомами другого расстройства, то его часто обнаруживают только после того, как это расстройство будет разблокировано: это напоминает русскую матрешку, где внутри одной фигурки скрывается другая. Но бывают и случаи, когда необходимо сразу начать терапевтическую работу, направленную на скрытого судью, в противном случае справиться с расстройством, заявленным самим пациентом, становится слишком сложно, и возникает ощущение, что терапия никак не может попасть в цель.

Поэтому тот, перед кем стоит задача решить проблему испытываемого страха, будь то коуч, консультант или психотерапевт, должен быть способен не только сразу определить присутствие этого скрытого судьи, но и найти наиболее эффективный способ воздействия, который гарантировал бы быстрое и результативное терапевтическое вмешательство.

Глава 2. Кто знает, что они обо мне подумают: страх предъявлять себя

Узнайте, кто вы есть, и не бойтесь быть собой.

Махатма Ганди

Страх самопредъявления – один из самых распространённых и многогранных: ему могут быть подвержены люди любого возраста, пола, культурного уровня, социального происхождения; он может коснуться лишь одного аспекта жизни, например, может проявляться при необходимости публичных выступлений, или может задеть различные её стороны, когда человеку начинает казаться, что всё, что он говорит и делает, постоянно оценивается другими. Нередко это сопровождается симптомами тревожности и различными соматическими проявлениями: потливостью, покраснением кожи, дрожанием рук, заиканием и так далее. Иногда страх настолько силён, что приводит к возникновению настоящего панического расстройства, при котором человек боится не столько ухудшения состояния здоровья, которое может привести к смерти, сколько потери контроля над собственным разумом или телом, из-за чего он может совершить какую-то глупость. Когда этот страх усиливается до уровня инвалидизирующего, то помимо панических атак, он может привести и к другим клиническим расстройствам, таким как социофобия, паранойя, мания преследования и соматоформные расстройства (Нардонэ, 2014a).

Характерная особенность тревожности у этих людей – преобладание чувства стыда над чувством страха, типичным для большинства тревожных расстройств. Поэтому обычные попытки решения проблемы у тех, кто испытывает такой страх, направлены на то, чтобы попытаться стать как можно более незаметными для «старшего брата», взгляд которого они постоянно ощущают на себе, или, по крайней мере, попытаться снизить ущерб. Вот три основные принципа:

а) Избегать самопредъявления. Избегание может быть частичным (например, стараться не выражать своё мнение только перед определёнными людьми) или полным (никогда не вмешиваться ни в какие разговоры, за исключением, если нужно подтвердить то, что уже было сказано другими).

б) Предпринимать меры предосторожности. В этом случае человек не избегает встречи с тем, чего он боится, но делает это, следуя некой «защитной» стратегии, которая его успокаивает. Он может носить с собой бутылку воды на случай, если у него пересохнет во время разговора горло, или иметь при себе запасное нижнее бельё, чтобы переодеться, если возникнет необходимость сменить его.

в) Производить навязчивое планирование. Следуя особой предосторожности, человек максимально подробно планирует то, что он скажет или сделает в определённых обстоятельствах, снижая, таким образом, насколько возможно, риск осуждения со стороны других. Это характерно, например, для тех, кто должен выступать публично и учит свою речь наизусть, а также для тех, кто по нескольку раз перепроверяет свою работу, чтобы убедиться, что в ней нет ни единой ошибки.

1. Успех – мужское дело[4]4
  Мы не находим возможным описать в данной книге рассматриваемые случаи во всех деталях из-за сложности терапевтического вмешательства, поэтому будут описаны только основные использованные терапевтические приемы. Все личные данные изменены в целях конфиденциальности.


[Закрыть]

Лауре сорок пять лет, и уже около года она работает в крупной транснациональной компании, куда её приняли благодаря, как она сама говорит, «врождённому мужскому характеру». С большой гордостью она рассказывает о своей блестящей карьере, о том, как она пробивалась в сложном и неблагоприятном для женщин мире, и в итоге была выбрана среди множества мужчин на безусловно очень престижную должность. Лаура описывает себя как человека, уверенного в своих силах, но переживающего трудные времена. Новая роль требует частых публичных выступлений перед высшим руководством компании, состоящим исключительно из мужчин. Она признаётся, что выступления на публике всегда вызывали у неё беспокойство, но так как это случалось довольно редко, ей удавалось справляться с помощью транквилизаторов. Теперь ситуация изменилась: выступать публично придётся намного чаще и, что самое главное, перед людьми, которым, по мнению Лауры, не терпится застигнуть её врасплох. Больше всего Лаура боится, что другие могут обнаружить её эмоциональность, особенно из-за дрожи в ногах, которую она чувствует всякий раз, когда ей нужно встать, чтобы выступить с речью. Поэтому она предпринимает меры предосторожности и всегда выступает сидя или, насколько это возможно, спрятавшись за столом; кроме этого, она продолжает принимать транквилизаторы перед каждой презентацией.

«Если бы они заметили мою слабость, – говорит она мне, – это был бы конец, они бы получили подтверждение, что я обычная эмоциональная женщина, неспособная выполнять доверенные мне обязанности. К тому же мы все знаем, что успех – удел мужчин». Лаура испытывает сильный страх от того, что может проявить какие-либо эмоции или слабость. Создаётся впечатление, что её страх оценивания не ограничивается лишь выступлениями перед аудиторией, но может распространяться и на другие сферы. Поэтому я спрашиваю её, предпринимает ли она какие-либо меры предосторожности, чтобы избежать проявления слабости, только в условиях выступления на публике, или же это касается и других обстоятельств? Кажется, Лаура поражена вопросом, так как раньше она не обращала на это внимание. «Вообще-то я никогда не считала хорошей идеей показать другим свою хрупкость или слабость. С раннего возраста я росла с уверенностью, что необходимо быть сильной и благоразумной и не прослыть слабой и бездарной». Она рассказывает, что во всём – и не только на работе – ей всегда приходится доказывать, что она может справиться сама, «как мужчина», по её словам. Она никогда не просит о помощи, даже в таких тривиальных вопросах, как помочь отнести тяжёлые вещи, и никогда не показывает свои эмоции другим. Проявить какую бы то ни было хрупкость для Лауры обозначает признаться в непростительной женской слабости, за которую её непременно осудят. Единственным исключением является общение с мужем, с которым она позволяет себе быть такой, какая она есть. Как только мы вместе приходим к этому открытию, Лаура соглашается со мной, что её страх перед публичными выступлениями – это лишь верхушка айсберга, который представляет собой более общий страх самовыражения, с которым она всегда жила, но который проявился в большей мере именно после того, как её приняли на работу в новую компанию. Для нас обеих становится очевидным, что для решения проблемы публичных выступлений, то есть причины её первоначального запроса на коучинг, мы должны, прежде всего, «разрушить основание айсберга».

С помощью техники стратегического диалога[5]5
  Разработанный Джорджио Нардонэ стратегический диалог представляет собой метод проведения первого интервью, который с помощью определённой последовательности вопросов, имеющих два альтернативных ответа, реструктурирующих парафразов и стимулирующих реакцию формулировок позволяет нам направить собеседника к пониманию сути проблемы и поиску её решения. Более подробно об этой методике см.: Нардонэ, Сальвини, 2004; Нардонэ, 2005 г.


[Закрыть] мы подводим Лауру к выводу, что всякий раз, когда она пытается скрыть свою эмоциональность или хрупкость, это вызывает одновременно два эффекта: во-первых, это позволяет ей чувствовать себя защищённой от возможного осуждения; во-вторых, невольно усиливает её убеждённость, что если бы она не сдержала себя, то непременно последовала бы критика, и она была бы ужасной. Следовательно, чем больше она защищает себя от возможной критики, тем больше она себе вредит, и её страх осуждения не только не уменьшается, но всё более и более возрастает. Лаура поражена этим открытием. Я даю ей первое прямое предписание: каждый день с момента этой встречи и до следующей она должна показывать кому-то какую-либо свою маленькую слабость, а затем проверять, последует ли критика, которой она так боится. Это может быть заявление о недомогании («Извините, я сегодня себя не очень хорошо чувствую…»), затруднении («Знаете, у меня никак не получается вот это сделать…») или эмоциональном переживании («Я сожалею / я очень сержусь из-за…»). Каждый раз она должна обращаться к разным людям.

На следующем сеансе Лаура сообщает, что ей понравилось демонстрировать людям свои маленькие слабости. Так, например, она попросила помочь ей с тяжёлым багажом, не побоялась показать, что она плохо катается на лыжах, и выразила своё расстройство по поводу уже произошедшего спора. При этом она обнаружила, что реакция других людей, и особенно мужчин, совсем не является недоброжелательной, наоборот, все проявляли поддержку и понимание. Действительно, ей показалось, что её отношения с коллегами немного улучшились. Хотя прошло всего две недели с начала выполнения предписания, пережитый эмоционально-корректирующий опыт[6]6
  Под «эмоционально-корректирующим опытом» мы подразумеваем эмоционально значимое переживание, которое радикально изменяет восприятие человеком определённого аспекта своей реальности и, таким образом, позволяет ему обойти естественное сопротивление изменениям (Александер, Френч, 1946; Нардонэ, Миланезе, 2018; Нардонэ, 2019).


[Закрыть] был очень интенсивным. Будучи очень умной женщиной, Лаура убедилась, что, показывая слабости, свойственные людям, вместо критики она, наоборот, вызвала больше симпатии у своих коллег по работе.

Я формулирую заново значение этого открытия: именно стратегия избегания демонстрации своих слабостей больше всего подвергала её риску критики; и напротив, демонстрация незначительных слабостей стала ключом для создания хороших взаимоотношений. Вместе с Лаурой мы решаем, что необходимо продолжать каждый день демонстрировать небольшую слабость, чтобы закрепить произошедшие изменения. Тем не менее, Лаура очень обеспокоена конференцией, которая состоится в конце месяца в театре и на которой ей придётся выступать стоя. Тогда мы решаем начать работать над её страхом публичных выступлений.

Первое задание, которое предстоит выполнить Лауре, – это прибегнуть к технике «наихудшей фантазии»[7]7
  Техника «наихудшей фантазии», разработанная Джорджио Нардонэ в конце 1980-х годов, является наилучшим приёмом разблокировки наиболее распространенных патологических страхов и тревог (фобико-обсессивных расстройств, панических атак, блокировки при достижении результатов и т. д.). Подробное описание методики: Нардонэ, 1993, 2000, 2003a, 2016; Нардонэ, Вацлавик, 1990, 2005).


[Закрыть]: каждый день она должна запираться в комнате, ставить будильник на полчаса вперёд, устраиваться поудобнее и затем пытаться воспроизводить в своей голове все свои самые страшные фантазии, касающиеся её страха выступать на публике, она должна дать волю тревожности и всем возможным реакциям, которые могут возникнуть в ответ на эти фантазии. Как только будильник сработает, ей нужно прекратить выполнение техники, встать и пойти умыть лицо прохладной водой. Этот ритуал необходимо повторять каждый день, по возможности всегда в одно и то же время. Момент кажется благоприятным и для того, чтобы начать вмешиваться в предпринимаемую пациенткой меру предосторожности, заключающуюся в предпочтении выступать сидя, ведь в этот раз такой возможности у неё не будет. Лаура рассказывает мне, что в тех редких случаях, когда она пыталась выступать на публике стоя, её словно прижимало к земле, у неё немели и дрожали ноги, что ещё больше убеждало её, что она неспособна выступать с речью, стоя перед аудиторией. Я спросила у неё, каких ораторов она считает лучшими и самыми харизматичными. Она ответила, что, по её мнению, это те, которые во время выступления спокойно и непринуждённо ходят по сцене. Я обращаю её внимание на то, что раньше не приходило ей в голову: ходьба во время произнесения речи на публике – это не только отличный способ выступления, но и лучшая стратегия, которая позволит снять напряжение и избежать возникновения дрожи в ногах. Поэтому во время выступления на конференции ей нужно будет встать и начать спокойно, но непрерывно двигаться из одной части сцены в другую, удерживая внимание на публике и охватывая взглядом различные секторы аудитории. Я делаю акцент на том, что её ошибка, совершённая в прошлом, заключалась в том, что она всегда выступала с речью, стоя на одном месте, в то время как при движении любой тип дрожи ног подавляется или маскируется самим движением. По завершении встречи Лаура прощается со мной с большим облегчением.

На следующем сеансе она с восторгом сообщает, что впервые смогла выступать с речью стоя и без особого волнения. Она с изумлением рассказывает, что в первые дни выполнения задания ей действительно удавалось в течение получаса думать обо всём самом страшном, что может произойти во время ее выступления, но спустя всего несколько дней она уже не могла визуализировать ничего ужасного, наоборот всё чаще ей представлялось, как она блестяще произносит речь, расхаживая взад и вперёд по сцене театра, и имеет большой успех у публики. В последние несколько дней при выполнении предписанной техники она даже засыпала. Во время её речи на конференции ходьба действительно помогла ей ощущать полный контроль над своими ногами, а внимание на управлении взглядом заставило её вообще забыть о ногах[8]8
  В данном случае используется стратагема «переплыть море так, чтобы небо не заметило» (Нардонэ, 2003b): необходимость контроля за направлением взгляда отвлекло внимание Лауры от навязчивого контроля над ногами при выступлении на публике, в результате она меньше ощущала дрожь в ногах.


[Закрыть]. Таким образом, уже можно было говорить о большом успехе, хотя Лаура и воспользовалась успокоительным средством, чего уже не делала перед небольшими собраниями.

Я поздравила Лауру с её достижением и объяснила, как работает техника «наихудшей фантазии». «Всякий раз, когда мы чего-то боимся, перед нами словно бы появляется страшное привидение: мы пугаемся и начинаем убегать, стараясь не смотреть на него. Но чем больше мы убегаем, тем больше оно гонится за нами и пугает нас. Выполняя в течение получаса предписанное задание, Вы сделали противоположное: Вы не только вызвали всех призраков своих страхов, но и пошли им навстречу и прикоснулись к ним. А поскольку это призраки, то они исчезают, стоит к ним прикоснуться. Наши предки говорили, что страх, которому ты посмотрел в лицо, перестаёт быть страхом и через некоторое время становится смелостью»[9]9
  Предписание основано на логике парадокса «будь естественным», механизме, согласно которому, чем больше мы пытаемся сознательно выполнить какое-то естественное действие, тем больше мы ему препятствуем. В описываемом случае естественность, которую мы блокируем, пытаясь вызвать её сознательно, – это именно тревога и страх. Суть используемой стратагемы заключается в том, чтобы «потушить огонь, забросав его дровами» (Нардонэ, Вацлавик, 1990; Нардонэ, 1993, 2003b; Нардонэ, Балби, 2008).


[Закрыть].

Для продолжения терапии я оставляю выполнение техники «наихудшей фантазии», сокращая её до пятнадцати минут в день, и даю задание улучшать произнесение речи в движении по помещению; мы приступаем к работе над последней оставшейся мерой предосторожности, которую до сих пор иногда использовала Лаура: использование транквилизаторов. Я объясняю Лауре, что использование успокоительных средств перед выступлением – это решение проблемы её беспокойства, но оно аналогично применению костылей, которые не дают нам ходить самостоятельно, доверяя своим ногам. Поэтому я предлагаю ей полностью отказаться от приёма препарата перед небольшими совещаниями, как она уже и начала делать, и постепенно уменьшать их дозировку на более важных мероприятиях. Таким образом, за пару сеансов Лаура смогла полностью избавиться и от этого последнего используемого ею в борьбе со своим страхом средства. Она уверена, что, наконец, смогла избавиться от своей проблемы. Ее отношения с коллегами определенно улучшились, выступления на публике не только больше не пугают Лауру, но даже стали ей нравиться. В конце последнего сеанса, улыбаясь, она произнесла: «Думаю, у успеха вполне может быть и женское лицо!»