Текст книги "Обманчивый страх не быть на высоте. Стратегии признания собственной ценности"

2. Безуспешное стремление к совершенству

Марта – красивая молодая женщина тридцати лет, работающая в страховой компании; хотя она и любит свою работу, с какого-то момента она начала ощущать напряжение, снижение мотивации и тревогу. Коллега, с которой она вместе работала, ушла в декретный отпуск, и Марту, которая и так была сильно загружена работой, попросили взять на себя часть обязанностей коллеги, что привело нашу героиню к эмоциональному срыву. Семейный врач, увидев, в каком тяжёлом состоянии она находится, отправил её на больничный и предложил обратиться за помощью к психотерапевту. На первую встречу Марта пришла в слезах: «Я так больше не могу, – заявила она, – я очень устала и боюсь сделать в работе ошибки из-за того, что не могу сосредоточиться, как раньше». Тем не менее, в целом картина выглядит вполне позитивно. Начальник очень уважает её и предоставляет ей достаточную автономию в организации работы; рабочий график гибкий, хотя при этом установлены крайние сроки выполнения задач. Рабочий день Марты обычно длится дольше установленного: «Мне нужно много сделать, – говорит она. – Я просто не могу выйти с работы в 18 часов, так как я очень медлительная, и мне нужно больше времени на выполнение рабочих задач, чем другим». Марта воспринимает себя как человека без особых способностей, который компенсирует это усердием и настойчивостью. По словам девушки, её с детства преследует страх, что её посчитают бездарной и никчемной. Выросшая в семье без отца и с чрезмерно критикующей матерью, Марта не помнит, чтобы когда-либо получала похвалу от родителей, всегда слыша лишь критику. Даже несмотря на её хорошие оценки, рефреном звучало: «Нужно было сделать лучше». И как бы она ни старалась, ей никогда не удавалось сделать это «лучше» ни в глазах матери, ни, в конце концов, в её собственных. Марта всегда чувствовала себя недостаточно хорошей, не оправдывающей ожиданий сначала своей семьи, а потом и остального мира. Стратегия, которой она начала следовать в стремлении избежать осуждения со стороны других, состоит в полном посвящении себя учёбе и работе, в результате чего у неё не остается ни времени, ни сил, чтобы заниматься чем-то ещё. Всё, что делает Марта, должно быть сделано идеально на все сто процентов: маленькая ошибка, даже самый незначительный недостаток обозначает для неё, что другие увидят её несовершенство и будут её критиковать. Кроме того, Марта никогда не разрешает себе попросить у кого-либо помощи или совета («Иначе они подумают, что я бездарность»), предпочитая решать все проблемы самостоятельно, даже если ей из-за этого приходится тратить целые выходные. Эта потребность в гиперконтроле приводит к увеличению продолжительности рабочего времени и росту усталости и стресса. И чем больше становится количество задач, тем длиннее рабочие часы и выше тревожность.

«Если Ваш темп работы останется таким, какой он сейчас, – задаю ей вопрос, – то Ваша производительность в течение следующих нескольких месяцев останется идеальной или начнёт ухудшаться?» Марта смотрит на меня широко раскрытыми от ужаса глазами и отвечает: «Она уже ухудшается. На прошлой неделе я чуть не забыла о важном дедлайне. Моё внимание ухудшилось, и я плохо сплю ночью». «Если я правильно понимаю, и поправьте меня, если я ошибаюсь, то если так пойдёт и дальше, Вы не только не сможете поддерживать качество своей работы на обычном уровне, но и рискуете начать делать серьёзные ошибки». Марта кивает, нервно сглатывая слюну. И так, мы создали ещё больший страх – страх совершить серьёзные ошибки, и это стало важным шагом в нашей работе, направленной на то, чтобы обойти сопротивление нашей пациентки изменениям, настроить ее на сотрудничество для проведения терапии и подготовить к выполнению первых терапевтических предписаний[10]10
  Создание большего страха для подавления маленького – техника, разработанная Джорджио Нардонэ и состоящая в использовании блокирующей проявление личности эмоции, а именно страха, в качестве ресурса для преодоления расстройства (Нардонэ, Вацлавик, 1990; Нардонэ, 2000, 2003a, 2016; Нардонэ, Балби, 2008).


[Закрыть]. Я объясняю, что при увеличении объёма работы, невозможно выполнять все задачи «идеально», поэтому ей придется научиться расставлять приоритеты. Наиболее важные дела по-прежнему необходимо контролировать на все сто процентов, то есть выполнять их в совершенстве, как сказала бы Марта; при выполнении менее важных задач ей предстоит научиться допускать маленькие недочёты. Чтобы научиться этому, я прошу её каждый день добровольно совершать небольшую ошибку. Это должно быть что-то незначительное, например, опечатка в электронном письме или ошибка в десятичной дроби в счёте; эта задача должна научить Марту позволять себе совершать маленькие ошибки[11]11
  Для изучения предписания совершать добровольно небольшие ошибки – см. Вацлавик, Викланд, Фиш, 1974.


[Закрыть]. «В конце концов, – добавляю я, – если мы действительно не можем помешать другим критиковать нас за какие-либо недостатки, которые на самом деле неизбежны, то лучше, если поводом для этого станет небольшая ошибка, нежели что-то серьезное». Ощущая себя на краю пропасти из-за боязни не выдержать стресс и начать совершать непростительные ошибки, Марта соглашается сделать, чего она до сих пор всегда старалась избегать.

На следующем сеансе она кажется немного более расслабленной. Каждый день, пусть и с небольшим усилием, она делала небольшие ошибки, и, кажется, никто их не замечал. «Может быть, мне просто повезло, – говорит она, – к тому же ошибки действительно были незначительными». Она также сообщает, что в последние недели чувствует себя спокойнее, и что ей удалось отпустить контроль над не очень важными делами.

Я поздравляю её с успешным выполнением задания и даю задание «увеличить дозировку»: теперь каждый день она должна будет совершать две маленькие ошибки или одну побольше вместо них и наблюдать, заметят ли это окружающие. Кроме этого, так как раньше она выполняла свою работу безупречно самостоятельно, ей каждый день нужно будет обращаться с небольшой просьбой о помощи к кому-то из коллег, например, она может спросить мнение по какому-либо рабочему вопросу или попросить совет независимо от того, действительно ли у неё есть в этом потребность.

На третий сеанс Марта приходит с улыбкой. Она рассказывает, как все эти маленькие специально совершённые ею ошибки позволили ей, наконец, почувствовать себя свободной от рабства перфекционизма, сопровождавшего её всю жизнь. Она смогла уйти с работы вечером немного раньше и прогулялась по городу, разглядывая витрины. «Я не делала этого уже много лет!», – радуется она. И, что самое важное, она даже не задавалась вопросом, заметили ли эти изменения ее коллеги, и не осудили ли её. «Мне абсолютно наплевать, что думают об этом другие», – смеётся она. Просьбы о небольшой помощи также помогли ей преодолеть болезненный перфекционизм, никто не был шокирован тем фактом, что она чего-то не знала. Я попросила Марту оценить результаты её работы за последние две недели; по её мнению, они были весьма хорошими, хотя и не идеальными, а вновь обретенные энергия и ясность ума позволили ей работать быстрее и эффективнее. Тем не менее, оставался ещё один человек, которому ей не удалось показать свои недостатки: её начальник. Мысль о том, что она разочарует этого доброго человека казалась ей невыносимой, ведь он очень ценил её. По мере того, как Марта рассказывает, мне становится ясно, что её чувства к начальнику выходят за рамки работы: ощущается эмоциональная, почти романтическая привязанность. Похоже, Марта тоже впервые осознаёт, что её страх разочаровать босса выходит за рамки профессиональной сферы. Девушка смущена и растеряна. Она говорит, что не испытывает никакого физического влечения к этому мужчине и не понимает причины такой сильной привязанности. Я успокаиваю Марту, объясняя, что её перфекционизм, плод страха критики, до сих пор мешал создавать ей значимые отношения, и, что было неизбежным, её эмоции укрепили ту единственную привязанность, которая у неё возникла за это время – пусть и в условиях работы. Начальник Марты был тем первым человеком, который оценил её, и поэтому, очевидно, она боялась разочаровать его.

Это открытие позволяет мне начать работу в отношении и остальных сфер жизни Марты. Я ей объясняю, что пока единственной сферой, на которую направлены все её внимание и силы, является профессиональная деятельность, она рискует потерпеть неудачу, поскольку её самоуважение и самооценка зависят исключительно от работы. Пора попытаться построить другие отношения и найти интересы вне офиса, тем более что это теперь стало возможным благодаря большему количеству свободного времени. «Но я не знаю, как это сделать, – откровенно делится со мной Марта, – Вы могли бы мне помочь?»

И так, далее терапия ведётся одновременно по двум направлениям. С одной стороны, я продолжаю помогать ей распределять внимание и энергию, расставляя приоритеты в работе и допуская небольшие недочеты. «Перфекционизм – злейший враг совершенства», – подчёркиваю я. С другой стороны, я направляю её к тому, чтобы она открылась миру и смогла построить то, на что у неё до сих пор у него не было времени и настроя. Формируется замкнутый круг: чем больше Марта уделяет внимания сфере взаимоотношений, тем больше ей удается отвлечься от работы, и чем больше она отвлекается от неё, тем больше открывает для себя новые увлечения и людей, с которыми ей приятно проводить время.

По прошествии шести месяцев Марта приходит со своим молодым человеком, с которым они познакомились на уроке танцев; молодые люди планируют пожениться в следующем году. На работе тоже всё хорошо, и, хотя работа больше не является для девушки центром вселенной, начальник по-прежнему очень доволен тем, как она выполняет свои обязанности. «Каково это, быть не идеальной?» – шутливо спрашиваю я, провожая её до дверей. «Замечательно, – отвечает Марта. – Если бы я знала это раньше!». Молодой человек выглядит озадаченным, в то время как мы с ней весело смеёмся.

3. Если паранойя имеет основания

Марко – профессор математики. Он приходит на терапию в состоянии глубокой тревоги. Он рассказывает, что после многих лет преподавания в частном учебном заведении, находящемся в подчинении у религиозной организации, он получил должность профессора в государственной школе. Сбылась его большая мечта, и Марко с большим энтузиазмом приступил к работе в новой школе. Но его ждал неприятный сюрприз: Марко, привыкший к рабочей обстановке школы, представлявшей одну большую семью, и к вежливым ученикам, обращающимся с учителями с уважением, очутился в совершенно другой атмосфере. У многих ребят были проблемы с поведением и учёбой, и они избрали его мишенью, понимая, что он не способен поддерживать дисциплину. Ощущая себя не в состоянии добиться уважения у учеников и управлять классом, Марко обратился за помощью к своим коллегам, но столкнулся с безразличием, если не с обвинением в том, что он непригоден для своей работы.

Он начал просыпаться по ночам, приходя в сильнейшее волнении при мысли, что ему нужно идти в школу; утром как на занятиях, так и в учительской у него наблюдались соматические проявления тревоги: покраснение кожи, потливость, дрожь в руках; он чувствовал, что все за ним наблюдают и смеются. «Наверное, они считают меня сумасшедшим, дураком. Наверняка, даже родители учеников, проходя мимо школы, смотрят и смеются надо мной». Положение усугублялось тем, что он жил в городе, где все друг друга знали, поэтому и после уроков, идя за покупками или на прогулку, он всегда встречал какого-нибудь коллегу, ученика или родителя и непременно чувствовал себя объектом их осуждения. Его самочувствие настолько ухудшилось, что он сначала уволился с работы, а затем и переехал в соседний город. Прошло уже более года с момента принятия этого решения, а ощущение, что за ним постоянно наблюдают и смеются над ним, не только не прошло, но охватывало его все больше и больше со скоростью лесного пожара. Теперь он полностью избегал всех мест, которые посещал раньше, а когда выходил из дома, то чувствовал, что за ним наблюдают, и боялся, что все думают: «Какой он странный. Явно не в своём уме». Ему представлялось, что незнакомые люди каким-то образом могли узнать о его «странностях», проявившихся на прошлой работе. Если с рациональной точки зрения Марко считал это крайне маловероятным, он всё равно очень переживал, что такое может произойти, и поэтому старался как можно реже куда-либо ходить, избегая при этом повторного посещения одних и тех же мест, чтобы не встретить кого-то во второй раз. Кроме этого, Марко старался не смотреть людям в глаза, боясь увидеть в них подтверждение своих опасений, и это ещё больше усиливало у него ощущение, что его постоянно осуждают, а мир полон врагов.

После того, как я настроилась на его переживания и страдания, ни в коем случае не подвергая сомнению или критике его чувства[12]12
  Одно из фундаментальных правил преодоления сопротивления изменениям – настроиться на восприятие другого человека, в результате которой субъект не вступает в конфликт с видением реальности собеседника, даже если оно кажется абсурдным. Для получения дополнительной информации см.: Нардонэ, Лорьедо, Зейг, Вацлавик, 2006; Нардонэ, 2015.


[Закрыть], я даю Марко первое задание: детально изучить «противника». Каждый день, когда он находится вне дома и начинает чувствовать, что его осуждают или высмеивают, ему нужно внимательно понаблюдать за «врагом» и отметить для себя все признаки: объективные и очевидные, – которые дают ему понять, что этот человек думает о нем именно так, как и опасается Марко. Но это не единственное, что нужно сделать. Нужно также оценить эти признаки по шкале от десяти (максимальная оценка осуждения) до единицы (минимальная или практически нулевая оценка). «Чтобы сразиться с врагом, мы должны сперва хорошо его узнать, – объясняю я. – Давайте посмотрим, все ли противники примерно одинаковы или степень выраженности осуждения будет отличаться»[13]13
  Разработанная Джорджио Нардонэ техника поиска противоречивых подтверждений действует на различных уровнях. Во-первых, она позволяет неявно, без критики его мнений и ощущений, передать пациенту идею, что не все его осуждают одинаково сильно. Во-вторых, переключение внимания со страха на выполнение задачи заставляет его вступать в контакт с другими вместо того, чтобы избегать их. И, наконец, необходимость искать объективные и однозначные признаки и классифицировать их в соответствии со шкалой оценивания помогает человеку дистанцироваться от собственного искажённого восприятия действительности (Нардонэ, Балби, 2008; Нардонэ, Балби, Валларино, Бартолетти, 2017; Нардонэ, Муриана, Вербиц, 2017).


[Закрыть]. К концу встречи наш пациент выглядит спокойным: наконец, он нашел союзника, который готов поддержать и защитить его. Марко готов немедленно начать выполнять задание.

На следующую встречу он приходит с тетрадью, исписанной заметками: каждый раз, встречая взгляд другого человека, например, даже когда он просто шёл по улице, Марко чувствовал сильный дискомфорт, хотя, к своему великому удивлению, ему не всегда удавалось найти объективные и однозначные признаки того, что человек его осуждал. Когда же ему удавалось обнаружить эти признаки, то оказывалось, что они проявлялись незначительно: от 1 до 5 по шкале. Проанализировав собранный материал, мы обнаружили, что большинство признаков осуждения Марко отмечал, когда видел улыбающегося или смеющегося человека. Практически во всех этих случаях он считал, что смеются над ним. «В конце концов, смех – это ведь объективный признак, не так ли?» – «Конечно, – отвечаю я, – но является ли это объективным признаком того, что они смеялись над Вами, или же они могли смеяться и по какой-то другой причине?» Он задумчиво смотрит на меня и отвечает: «Вообще-то я и не думал об этом… Когда кто-то смеётся, то я воспринимаю как само собой разумеющееся, что он смеётся надо мной, но я не могу сказать, что моё мнение объективно». «Разве что Вы центр вселенной, – отвечаю я с лёгкой ироничной улыбкой, – и единственный повод для смеха в этом мире для бедных грустных людей. Если это так, то они должны благодарить Вас за то, что Вы есть!» Марко хохочет: «Ну, это слишком даже для меня!» Несмотря на то, что восприятие Марко всё ещё носило параноидальный характер, выполнение первого предписания оказало своё действие и внесло первое небольшое сомнение в его уверенность; это сомнение постепенно, в том числе благодаря тонкому юмору, вело к полному исчезновению ощущения себя жертвой преследования. Я предложила ему продолжить поиск объективных и однозначных признаков; кроме того, теперь – и это представляло определённую трудность – он должен был посещать места, где бывал раньше, но в какой-то момент прекратил туда ходить. На следующем сеансе Марко отметил, что чувствует облегчение: он по-прежнему делал записи, но теперь их было значительно меньше; кроме того, он отважился посетить места, которые некоторое время избегал, а также ему встретилось несколько старых знакомых. Он по-прежнему переживает, видя смеющихся людей, но теперь уже он способен понять, что совсем не факт, что они смеются именно над ним. Марко обнаруживает, что он не является центром вселенной, хотя в некоторых ситуациях ему всё равно кажется, что на него смотрят как на «странного». Мы вместе с ним разбираем эти ситуации и делаем интересное открытие. Оказывается, у Марко, пытавшегося найти решение своей проблемы, сформировалось представление, что каждый раз, когда он встречает кого-то, с кем хотя бы поверхностно знаком, например, с соседом или бывшим одноклассником, даже если этот человек ему не симпатичен, ему необходимо остановиться и поговорить. Хотя для него самого нет ничего более неприятного, чем подобное общение, он убеждён, что делать это необходимо, чтобы его не считали «странным». Очевидно, что из-за сильного страха осуждения Марко забыл, что уместно делать в определённых социальных ситуациях, и приобрёл несколько необычные поведенческие привычки. Я позволяю себе лёгкую иронию: «Если я правильно Вас понимаю, Вы хотите сказать, что обязываете всех этих бедных людей, которые случайно Вам встретились, развлекать Вас долгими разговорами, чтобы они не посчитали Вас странным?» Он смотрит на меня, широко раскрыв глаза: «Да, я думал, так и нужно делать, что так делают все нормальные люди». Я спрашиваю: «Но если бы так поступали с Вами, как бы Вы себя чувствовали?» Он отвечает, что нет ничего хуже, чем когда тебе приходится разговаривать подолгу с людьми, которых встретил случайно. Продолжая придерживаться шутливого тона, я отмечаю, что и для меня встреча на улице с таким знакомым, как он, была бы кошмаром, поскольку я всегда спешу и не имею склонности к пустой болтовне. «Вы когда-нибудь думали, что чувства других людей могут быть похожи на Ваши и мои? Разве ведя себя таким образом, чтобы не казаться странным, Вы в итоге не ведёте себя действительно странно?» – задаю ему вопрос. Выражение лица Марко заслуживает того, чтобы его сняли на камеру: удивление, смешанное со страхом, превращается в открытую улыбку человека, только что сделавшего чудесное открытие. «Так, значит, мне можно перестать останавливаться при встрече и разговаривать с соседями и другими знакомыми?» – с надеждой спрашивает он. «Конечно! Ну, если только Вы не хотите сами выглядеть странным, – отвечаю я. – При встрече с соседом достаточно улыбки и приветствия, после чего Вы можете идти дальше по своим делам, если только Вам не захочется поболтать с ним». «Вот это маловероятно!» – смеется он.

На нашей следующей встрече через три недели Марко сообщает, что чувствует себя намного поспокойнее, поскольку ему больше не нужно заставлять себя общаться. Ощущение, что над ним смеются, также почти пропало, и он даже начал снова ходить в спортзал, от которого ранее отказался из-за своих страхов. Кроме того, он всерьёз думает о возвращении к работе учителем: «Сначала в частной школе, – делится он, – а потом посмотрим».

Поздравив его со всеми предпринятыми шагами и отличными результатами, которых он достиг, я добавляю, что остается еще одно последнее задание на пути к полному избавлению от проблемы. В качестве «финального обряда» он должен поехать в тот город, где жил и работал раньше, и подойти к школе к моменту окончания уроков, чтобы встретиться с бывшими коллегами. «Если кто-то из них действительно считал Вас странным, то у Вас будет возможность исправить это впечатление, показав, что Вы спокойный и уравновешенный человек. А если таких людей не было, то встреча поможет Вам окончательно преодолеть те страхи, которые у Вас были». Марко немного испуган этим последним заданием, но понимает, что этот важный шаг необходим, так как он позволит оставить прошлое позади и продолжить жить без паранойи.

Мы снова встречаемся через месяц, и он просто сияет! Он действительно ездил к своей прежней школе, чтобы увидеться с бывшими коллегами, и ему удалось встретить именно того, кого он боялся больше всего. Этот коллега «каким-то странным образом» вёл себя с Марко очень вежливо и был весьма рад снова его видеть. Хотя Марко и чувствовал напряжение при этой встрече, он не ощущал ни осуждения, ни странных взглядов на себе, ни подозрительного смеха. «Тест успешно пройден, – удовлетворённо говорит он. – Как приятно осознавать, что ты не являешься центром вселенной!»

Глава 3. Нравиться другим любой ценой: страх непопулярности

Высшее счастье жизни – это когда тебя любят за то, кто ты есть, или, ещё лучше, когда любят, несмотря на то, кто ты есть.

Виктор Гюго

Тот, кто боится быть непопулярным, не боится осуждения других в общем смысле, но боится сделать или сказать что-то, из-за чего он может потерять одобрение или расположение важных для него людей. Это может быть и самый близкий круг друзей, и более широкий, включающий всех, кого он считает значимым. На профессиональной сфере этот страх в основном проявляется в затруднении или неспособности принимать решения, которые могут быть для кого-то неприятны (Нардонэ, 2014а). В сфере личных отношений он может коснуться любых отношений привязанности – как дружеских, так и романтических – в виде страха, что его разлюбят и бросят. Базовая потребность во всех случаях – чувствовать, что другие его любят, ценят и уважают.

При «более лёгком» варианте проявления человек очень внимателен к нуждам других и жалуется на эгоизм окружающих, напрасно ожидая получить от них всё то внимание, которое он сам так хорошо умеет оказывать. С горечью и раздражением такие люди говорят, что им следовало бы перестать уделять так много внимания некоторым отношениям, чего они в результате так и не делают из-за боязни разочаровать других или совсем потерять эти отношения. Нарушение баланса между тем, сколько человек вкладывает в отношения и сколько от них получает, может привести к разрушению этих отношений, но затем в новых отношениях он может начать воспроизводить тот же самый сценарий, действовать согласно которому ему так хорошо удаётся. И цикл начинается снова.

В случае крайнего проявления человек буквально целиком отдаётся реализации потребностей других людей ради сохранения согласия в отношениях. Попав в ловушку своей потребности нравиться другим, быть одобряемым и любимым ими, такой человек не может отказать ни в какой просьбе, игнорируя свои собственные желания и потребности (Муриана, Петтено, Вербиц, 2006; Нардонэ, Балби, 2008; Нардонэ, Миланезе, 2018). При генерализации сценария ситуация близка к патологии, поскольку все межличностные отношения и отношения привязанности полностью искажены. Когда же эти люди осознают, что смысл их жизни – быть готовым оказать помощь другим – в действительности привел их к одиночеству, то земля уходит у них из-под ног. И, обнаружив себя на самом краю пропасти одиночества, они обращаются за терапией, нередко имея уже симптомы тяжёлой депрессии.

В некоторых случаях человек оказывается в настоящей «пустыне»: его закостенелое поведение, которое иначе как «проституцией» не назовёшь, сделало его настолько отталкивающим в глазах других, особенно в романтических отношениях, что его непременно рано или поздно бросают. В других случаях, по причине их чрезвычайной готовности помогать, эти люди могут иметь множество знакомых, которые их очень любят и ценят. Ощущение глубокого одиночества усугубляется, когда человек с ужасом осознаёт, что окружающие к нему хорошо относятся только за то, что он делает, а не за то, кем он является. Дисбаланс во взаимоотношениях с другими людьми делает отношения с самим собой и миром настолько дисфункциональными, что возникает парадоксальная ситуация, когда чем более успешным в отношениях становится человек, тем тяжелее его эмоциональные переживания (Нардонэ, 2014a).

Те, кто боятся непопулярности, обычно предпринимают следующие действия в попытке найти решение проблемы:

а) Потворствовать и угождать другим. Неспособность сказать «нет» может дойти до того, что человек будет делать неприятные или неудобные для него самого вещи, например, давать деньги в долг, когда сам при этом находится в затруднительном положении.

б) Делать то, что, как кажется, хотят другие, предвосхищая их желания и потребности и не дожидаясь их просьбы об этом.

в) Избегать действий или слов, которые, как предполагается, не будут одобрены другими. Это касается и принятия неудобных решений на работе. Если принятие такого решения избежать невозможно, человек пытается вовлечь в процесс принятия решения других людей или полностью переложить на них эту задачу.