Текст книги "На пути к венцу"

Робин Доналд
На пути к венцу

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Ианта Браун выглянула в окно, пытаясь понять, где она находится. Перед ней открылся необыкновенно живописный пейзаж: ослепительно белый песок, уходящий в прозрачно-голубую воду озера, застывшие в знойном воздухе кроны деревьев.

Казалось, время здесь остановилось и привычная суета навсегда уступила место умиротворению и покою. Все это напоминало Ианте о ее сладостном пребывании на пальмовых островах Океании. Для полного сходства не хватало разве что шумящего прибоя и миролюбивых полинезийцев. Ну и, конечно, пальм.

Ничего удивительного – ведь те острова находились в тропиках в двух тысячах миль к северу от Новой Зеландии.

Ианта помассировала нывшую от боли ногу и нахмурилась, заметив на запястье стертую кожу и красные следы от пальцев. Мужчина, бесцеремонно притащивший ее в этот дом, вовсе не напоминал миролюбивого полинезийца. Его долг – привести ее сюда для дальнейших объяснений. А в чем собственно дело – это ее, видите ли, не касается!

После бессонной ночи, вызванной болями в ноге, ее так клонило ко сну, что она слишком быстро отключилась и даже не успела должным образом отреагировать на нападение. А сейчас, придя в себя, Ианта была полна негодования. Конечно, можно вылезть в окно и убежать. А если догонят? Нет, лучше не унижаться.

Она оглядела просторную комнату, обстановка которой напоминала временное пристанище богача: роскошь удачно гармонировала с уютом и практичностью. В последние годы Ианте приходилось жить в спартанской обстановке, а стоя посередине своей крошечной каюты на шхуне, она могла без труда дотянуться до любой стены.

Ианта оперлась на здоровую ногу. Десять минут назад она мирно спала на траве под соснами. Но неизвестно откуда появился этот бугай с ручищами гориллы и, не обращая внимания на протесты, протащил ее метров триста по извилистой тропинке к дому, который она прежде не заметила и о существовании которого даже не догадывалась.

За ее спиной распахнулась дверь. Затаив дыхание, Ианта осторожно повернула голову и покосилась на высокую фигуру вошедшего.

Затем, преодолевая страх, стиснула зубы и обернулась.

Она ожидала увидеть притащившего ее верзилу, однако мужчина, разглядывавший ее с порога, показался более подозрительным, а потому и более опасным: его прищуренные глаза смотрели холодно и сурово, беззастенчиво изучая ее лицо и фигуру.

– Кто вы такой, – спросила она как можно строже, – и какое имели право насильно привести меня сюда?!

– А вы знаете, что в Новой Зеландии действуют законы, запрещающие заходить на чужую территорию?

Он говорил, словно англичанин, окончивший Оксфорд, отчетливо и плавно выговаривая каждое слово, разве что в его низком голосе звучал какой-то странный акцент, принадлежность которого Ианта не могла точно определить. Внешне незнакомец походил на итальянца – смуглолицый, с черной кудрявой шевелюрой. Рослый и хорошо сложенный, он был весьма привлекателен: властное выражение волевого лица с твердым подбородком и плотно сжатыми губами немного смягчалось голубизной внимательных глаз, однако взгляд был пронзительный и неумолимый. Ианте показалось, что такой же взгляд должен быть у ястреба, застывшего в небе и готового в любую секунду спикировать вниз и вцепиться в добычу.

Однако, чем привлекательнее казался Ианте мужчина, тем меньше она была готова ему доверять. Она мельком взглянула на его белоснежную сорочку и элегантные черные брюки, подумав, что в своих потертых шортах и мятой майке, потемневшей от пыли, выглядит как самая настоящая бродяжка. При этой мысли ее подбородок чуть приподнялся.

– Законы о частных земельных владениях в Новой Зеландии более терпимы, чем вам кажется. Во всяком случае, наши озера – государственный заповедник.

– Но только не это. Земля вокруг озера приватизирована. Чтобы попасть сюда, вы должны были войти в калитку.

Тут он, конечно, прав, но желание Ианты уйти подальше от пялившихся на нее туристов пересилило осторожность. Ианта тяжело вздохнула, пытаясь овладеть собой. Впервые с тех пор, как она пришла в сознание после операции, когда ей наложили на ногу до сотни швов, Ианта почувствовала такой гнев и прилив энергии.

– Как бы то ни было, но это не дает никаких оснований вашему охраннику насильно тащить меня на эту виллу. Все, что он должен был сделать, – попросить меня покинуть территорию. В случае моего отказа вы могли бы заявить в полицию, наконец, обратиться в суд. Но хочу заметить, вам пришлось бы доказать тогда, что я причинила какой-либо ущерб, иначе суд не примет вашу жалобу во внимание.

– Похоже, вы имеете привычку вторгаться в чужие владения! – Проигнорировав ее взбешенный взгляд, мужчина продолжал: – Слишком уж хорошо осведомлены о своих правах.

– Какое-то время я работала в департаменте заповедников, где можно уточнить все здешние законы. Там нигде не сказано о правилах задержания одних граждан другими. Новозеландская полиция никогда не одобряла нападения на людей. Ваш охранник должен это знать, так как сам наверняка новозеландец.

Мужчина заметил ссадину на ее запястье:

– Он причинил вам боль?

– Нет.

Незнакомец подошел вплотную к Ианте и, взяв за руку, принялся внимательно рассматривать запястье, чем изрядно ее удивил.

– Он стер вам кожу.

– Я сама постоянно стираю кожу – здесь ваш сторож ни при чем. Хотя из-за него я несколько раз споткнулась. Но он каждый раз меня удерживал, не давая упасть.

Она выдернула руку и отступила назад к окну.

– Извините, – холодно произнес мужчина.

– Кстати, хочу заметить, что я находилась во владениях королевы[1]1
  Речь идет о королеве Великобритании.


[Закрыть] – Королевы? – переспросил он.

– В Новой Зеландии почти все побережья и водные пути принадлежат королеве. Земля на двадцать метров от побережья, даже если это частная собственность, принадлежит Короне, чтобы люди могли свободно ею пользоваться.

– И, желая попасть во владения вашей королевы, вы вторглись в мои владения?!

«Вашей королевы» – значит, он не англичанин, подумала Ианта, а вслух произнесла:

– Я вовсе не собираюсь оправдываться и доказывать, что не хотела задеть ваши личные интересы. Зато охранник доказал мне свою силу и тупость, когда тащил меня сюда.

В былые времена Ианта могла гордиться своей спортивной фигурой и ловкостью движений, но, провалявшись около года на больничной койке, ужасно похудела и была в плохой форме. Разве могла она оказать какое-нибудь сопротивление охраннику с телосложением регбиста-нападающего?

– Пожалуй, вы правы, – устало произнес собеседник, – и я приношу извинения за то, что Марк переусердствовал, охраняя мою собственность. Ему не следовало дотрагиваться до вас, тем более приводить сюда силой.

– Знаете, за что новозеландцы больше всего любят свою страну? – воодушевившись, спросила Ианта и сама же ответила: – За то, что могут ходить, где хотят.

– Вы меня убедили. Чтобы немного компенсировать вину Марка, позвольте предложить вам выпить. Чай или, может, что-нибудь покрепче? Затем я провожу вас к вашей машине.

Ианта смутилась:

– Нет, я не хочу пить, спасибо.

– Понимаю, вам неприятно находиться в моем доме, но я хотел бы доказать, что вам здесь нечего бояться.

Ее взгляд скользнул по его лицу, но оно было непроницаемо. Ианта спросила себя, знает ли он, о чем она думает. Конечно, нет – ведь она сама не понимала, что с ней происходит.

– Я и не боюсь.

– Тогда позвольте поухаживать за вами.

– Ухаживать за мной не нужно. Хотя… я, пожалуй, выпью чашку чаю, если позволите.

– Разумеется.

Он жестом предложил ей перейти в другую комнату и сам последовал за гостьей. От внезапной боли в ноге Ианта слегка захромала. Заметив это, он взял ее за локоть. Женщине показалось, что он также увидел шрам на ее ноге и болезненно поморщился, но она к этому привыкла.

Длинные загорелые пальцы надежно поддерживали Ианту. Хозяин проводил ее по коридору на веранду, откуда открывался вид на песчаный пляж и озеро необыкновенно яркой синевы, с играющими на поверхности солнечными бликами.

– О! – воскликнула Ианта.

– Что случилось? – Сильные пальцы еще крепче стиснули ее руку.

– Ничего. Озеро смотрится отсюда великолепно!

Усаживая гостью в кресло, мужчина произнес:

– Оно смотрится великолепно с любой точки. Я много путешествовал, но нигде не видел воду подобной синевы.

– Потому что это песчаное озеро, – объяснила Ианта. – Над белым песком вода гораздо интенсивнее отражает небо.

Он сел в кресло напротив:

– Какая бы ни была причина, озеро прекрасно, как и вся Новая Зеландия. Здесь такие разнообразные пейзажи. Чего стоят одни только лесные озера у предгорий!

– А мне всегда нравились теплые солнечные пляжи. Могу сидеть на них с утра до вечера.

Ианта тут же поймала себя на мысли, что говорит о впечатлениях двух– или трехлетней давности.

– Глядя на вас, не скажешь, что вы неженка.

– Я люблю тепло. Хоть я и родилась на севере, но никогда не смогла бы привыкнуть к снегу.

– Вода тоже не всегда бывает теплой.

Мужчина больше ни разу не взглянул на ее ногу, но Ианта сожалела, что надела шорты, а не брюки. Она понимала, что отвратительный шрам, изуродовавший ее ногу, неприятно поразит любого. И, хотя врачи из отделения пластической хирургии обещали немного его разгладить, он останется навсегда и не даст ей забыть о прошлом.

– Если становится холодно, можно прекратить купание, – сказала Ианта, – а вот снег я просто не люблю.

– Тогда горный альпийский пейзаж вам бы не понравился. Там моя родина, хотя большую часть жизни я провел в Австралии, где нет гор, только огромное небо.

– Я не была ни в Европе, ни в Австралии. Только видела фотографии.

Дверь открылась, и на веранду вышел Марк, держа поднос с чайным сервизом. Видимо, его хозяин распорядился приготовить угощение еще до того, как увиделся с Иантой. Марк поставил поднос ближе к гостье, затем пододвинул столик вплотную к ней.

– Прошу прощения, если я вас тогда испугал, – произнес он низким хрипловатым голосом, – но вы вторглись в частные владения.

– Право на собственность не дает полномочий на насильственные действия, – ответила Ианта официальным тоном, – но я принимаю ваши извинения.

Она улыбнулась здоровяку, который покосился на хозяина.

– Спасибо, Марк, – произнес тот.

Когда охранник удалился, Ианта налила себе чай с крепким смолистым ароматом. Она поинтересовалась, что это за сорт.

– «Лапсанг Сушонг», – ответил мужчина, – китайский чай. Вам не нравится? Может, заварить другой?

– Нет-нет, – запротестовала она, – просто я такой никогда не пила. Обожаю пробовать что-нибудь новое.

Он подождал, пока Ианта сделает еще несколько глотков, и улыбнулся, когда она сказала:

– Здесь такой не пьют. Но мне нравится.

– А вы здешняя? Или проводите отпуск, как я?

– Провожу отпуск.

– Вы поселились в кемпинге?

– Нет, в коттедже.

– В одном из тех маленьких домиков в районе кемпинга?

– Да.

– Я слышал, что это временные постройки.

Ианта утвердительно кивнула:

– Они стоят на зарезервированной территории. Владельцам не разрешается делать какие-либо пристройки, коттеджи можно только ремонтировать или укреплять. Передача по наследству тоже запрещена. В случае смерти владельца коттедж должен быть снесен, а земля возвращена Короне.

– Ваш коттедж принадлежит вашей семье?

– Его арендовали мои друзья, чтобы дать мне возможность отдохнуть. Пока, к счастью, погода благоприятствует.

– Опасаетесь перемены погоды?

– На севере погода вообще непредсказуема. Как, впрочем, во всей Новой Зеландии. Настоящий кошмар для синоптиков. Страна узкая и длинная, циклоны идут отовсюду, – и с теплых северных морей, и с Антарктики. Сейчас середина зимы, и, если повезет, безоблачная погода продержится до конца февраля, – ее педантичные объяснения служили как бы ширмой, дававшей возможность оградить себя от чересчур любопытного мужского взгляда, – конечно, если с севера не придет мощный циклон. В этом сезоне мы уже два пережили, но они приносили лишь небольшие дожди…

Хозяин и гостья обсудили еще несколько столь же «значительных» тем, однако одновременно с этим происходил скрытый диалог: каждый раз поднимая глаза, Ианта ловила на себе пристальный испытующий взгляд и ощущала дрожь во всем теле – пугающую и приятную.

Наконец она поставила пустую чашку на поднос:

– Спасибо за оригинальный чай, но мне пора.

– Конечно, – он тотчас поднялся, – я отвезу вас к вашей машине.

– Я могу дойти пешком, – машинально ответила она.

– И еще больше натрудите ногу.

Ианта поднялась и, как назло, почувствовала пульсирующую боль в ноге, которую, как она знала по опыту, можно остановить, только если прилечь.

– Хорошо, – неохотно согласилась она и добавила: – Большое спасибо.

– Это моя компенсация за причиненный ущерб.

– Но не вы притащили меня сюда.

– Марк работает у меня, значит, я отвечаю за его действия.

Хозяин дома снова взял ее за локоть, помогая подняться. Ианта сделала несколько шагов и от острого приступа боли чуть не упала. Пробормотав что-то сквозь зубы, мужчина энергичным движением подхватил свою гостью на руки.

– Эй! – только и крикнула она, не в состоянии больше ничего произнести, так как у нее перехватило дыхание.

– Возможно, вы бы предпочли, чтобы на моем месте оказался Марк, но сейчас с вами я.

Крепко прижав ее к мускулистому телу, мужчина с удивительной легкостью направился по коридору к широкой входной двери. Овладев собой, Ианта сказала как можно спокойнее:

– Нести меня не нужно, в этом нет необходимости.

– Вы бледны, и ваш лоб в испарине. Я не хочу, чтобы по дороге вы потеряли сознание.

– Падать в обморок я не собираюсь. У меня немного болит нога, но идти я могу сама.

Ианта больше всего не любила, когда ее жалели. Однако мужчина с ней не спорил. Возможно, он действительно ощущал вину за действия Марка. Ее сердце подпрыгивало и замирало всякий раз, когда она бросала взгляд на суровый и красивый мужской профиль всего в нескольких сантиметрах от ее глаз. «Обычная симпатия, которую испытывает всякая молодая женщина при встрече с интересным мужчиной, – не более того», – подумала Ианта и огляделась по сторонам.

Они оказались в уютном дворике, в глубине которого стоял вместительный «рейнджровер».

– Осторожно, – предупредил мужчина, бережно опуская ее на землю.

Женщина ухватилась за ручку дверцы, и на какое-то время он снова обнял ее, поддерживая. Ианта отпустила ручку, и он отступил назад.

– Вы сможете сесть? – Он распахнул перед ней дверцу.

– Да, конечно.

Преодолевая неутихавшую боль в ноге, она забралась на сиденье, облегченно вздохнула и пристегнула ремень. Мужчина обошел автомобиль, открыл другую дверцу и сел за руль.

– Я полагаю, вы оставили свою машину возле калитки? – спросил он, заводя мотор.

– Да, у обочины.

Он уверенно вел большой автомобиль по узкой песчаной дороге. Ианта молча смотрела вперед, пока не увидела свою машину возле молодого сосняка.

– Вот она, – указала она.

– Я вижу.

Он затормозил рядом с ее машиной. Ианта торопливо вылезла из «рейнджровера» и заковыляла к своей подержанной «тойоте», подавляя ироничную улыбку: единственное, чем ее машина была похожа на роскошный «ровер», – это густая пелена песчаной пыли, которая их покрывала.

Ианта забралась в жаркий, нагретый солнцем салон и опустила стекла. Ей хотелось, чтобы ее провожатый, кто бы он ни был, поскорее уехал, оставив ее одну, не навязывая более близкое знакомство. Ей ни с кем не хотелось делиться переживаниями прошлого, а будущее не предвещало никаких перспектив.

– Спасибо, что проводили! – Она принудила себя мило улыбнуться.

– Это я должен заранее поблагодарить вас за то, что не станете обращаться в полицию, – ответил он, высунувшись из окна машины.

– Нет, не стану.

– Если желаете, могу предложить вам свой пляж – в любое время, когда захотите купаться.

– Благодарю, вы очень любезны.

Ианта завела мотор, но тот закашлял и заглох. Она попробовала снова. К счастью, со второй попытки он завелся. Ианта помахала мужчине рукой и начала выруливать на дорогу. Он крикнул ей вслед:

– Я еду за вами! Хочу удостовериться, что вы благополучно доберетесь!

«В этом нет необходимости», – хотела было ответить она, но ее машина уже оторвалась на несколько метров и набирала скорость.

Следовавший сзади «ровер» держался на расстоянии, словно охраняя ее. Поначалу Ианта раздумывала, не остановиться ли у какого-либо чужого коттеджа, но здравый смысл подсказал ей, что если незнакомец захочет узнать, где она живет, то сделает это с помощью обычных расспросов.

Наконец она подрулила к третьему коттеджу на берегу озера, развернулась во дворике с нависавшими ветвями огромного кедра и въехала в гараж. «Ровер» притормозил у обочины, его мотор продолжал работать на холостом ходу, пока Ианта не поставила машину и не направилась к двери домика. Последнее, что женщина успела увидеть, когда оглянулась, – красивый мужской профиль и руку, машущую на прощание. Он отъехал, когда Ианта вошла в коридор, щелкнув замком входной двери.

Женщина распахнула окна, чтобы проветрить помещение, и села в кресло, размышляя о своем приключении.

Что же это за роскошный дом, в котором она случайно побывала? Он не похож на обычное пристанище туриста. И что за человек хозяин дома, зачем-то нанявший охранника? Уж не скрывается ли он от кого-то? Вряд ли. Но что она знает о жизни богачей? Или таких красавцев, как он? С его внешностью он мог бы стать кинозвездой. Его лицо словно сошло с обложки модного журнала: оно казалось удивительно знакомым.

Ианта взглянула на шрам на ноге, в тысячный раз убеждаясь в его отвратительности. Пурпурно-красный и неровный, с розоватыми следами швов, он протянулся от лодыжки до бедра. Когда-то Ианта едва не умерла от болевого шока и потери крови. Тогда она даже желала смерти – как избавления от мук. А в период длительного выздоровления в довершение всех бед пришлось еще испытать на себе жалость окружающих, которые безмерно ей сочувствовали, убеждая смириться с искалеченной ногой. Сейчас она вспоминала это время и удивлялась: «Неужели и я сама начинаю жалеть себя? Раньше я за собой такого не замечала».

Ианта направилась в ванную, погрузив пальцы в густые локоны волос и откидывая их на спину. Родители ее подруги Трисии Уфам, которым принадлежал коттедж, поселили Ианту здесь на неограниченный срок. Отдавая ей ключи, Трисия говорила: «Когда твои волосы отрастут до плеч, не отрезай их, пусть будут еще длиннее – они у тебя такие красивые!» Тогда Ианта ответила: «Мне приходится их подрезать, потому что они мешают—я провожу много времени под водой с аквалангом».

Теперь она сомневалась, что вообще когда-либо наденет акваланг. Было бы просто счастьем, если бы она снова смогла заниматься плаванием. Стиснув зубы, Ианта заставила себя умыться. «Жалость к себе – последнее прибежище для нытиков, – сказала она своему отражению в зеркале, – скоро я смогу плавать, нужно еще немного потерпеть».

В дверь постучали. Сидевший за рабочим столом мужчина оторвался от чтения газет:

– Да, войдите.

На пороге появился Марк.

– Перед тем как вы начнете меня отчитывать, – смущенно начал он, – я сам хочу признать, что поступил по-идиотски.

Складка на лбу Алекса Консидайна чуть разгладилась.

– Впредь пусть твое рвение не затмевает разум. И, если заподозришь что-то неладное, сначала сообщи мне, – Алекс улыбнулся. – Тебя, наверное, усиленно инструктировала моя мать?

Марк облегченно вздохнул и тоже улыбнулся:

– Еще как инструктировала! Сказала, что вам грозит опасность и я должен беречь вас как зеницу ока.

– Тогда тем более не следует приводить в дом чужого человека, пусть даже женщину. – Алекс знал, как порой навязчива бывает мать в своей заботе о нем, а Марк всего лишь слуга, а не телохранитель. – Моя мать всю жизнь оберегала меня. А здесь мне некого опасаться, тем более эту молодую женщину с изуродованной ногой. Не обращай внимания на капризы моей матери.

Хотя Консидайн знал о существовании людей, которые бы обрадовались, узнав о его смерти, но в Новой Зеландии его жизнь была вне опасности. Это небольшое государство, омываемое Тихим океаном, имеет свои проблемы. Как и многие другие страны, оно борется с растущей во всем мире преступностью, но находиться здесь не более опасно, чем в любой другой точке мира.

Алекс бегло просмотрел несколько лежавших на столе факсов:

– Кстати, кто эта женщина? Ведь ты ее знаешь, правда?

– Как вы догадались? – удивился Марк.

– Значит, я прав. Если бы она была обычным туристом, ты бы проводил ее за калитку и велел идти своей дорогой.

– Да, мне показалось, что я видел ее раньше. Тогда я припомнил, что это было в телепередаче. Я подумал, что она репортер, и привел ее в дом. Может, вы захотели бы дать ей интервью. Алекс кивнул:

– Понятно. Больше ничего о ней сказать не можешь?

– Потом, когда подавал чай, я вспомнил точно, кто она такая. Пару лет назад, если не больше, она снималась в документальном телесериале о жизни морских глубин, пока на нее где-то в Тихом океане не напала акула.

Консидайну стало немного не по себе: «Значит, вот откуда этот ужасный шрам и хромота!»

– Ты знаешь ее имя?

– Ианта Браун. В свое время она не сходила с обложек разных модных журналов. Конечно, после такой травмы ее уволили с работы, – Марк пожал плечами, – на ее место взяли другую красотку, с такой же фигурой, но которая почти ничего не смыслила в работе, хотя тоже неплохо смотрелась в бикини. Ианта Браун по-настоящему любила свое дело.

Алекс понимающе кивнул, и Марк продолжал:

– Кстати, я вовсе не нарочно поранил кожу на ее руке. Когда мы проходили мимо озера, она споткнулась и чуть не упала в воду и ее вдруг затрясло как в лихорадке. Тогда я сам испугался и, когда тащил ее подальше от воды, наверное, слишком сильно сжал ей руку. Но я не хотел причинить ей боль.

– Наверное, вид воды обращает ее в панику, – предположил Консидайн, – После того, что она пережила, это вполне возможно.

– Но акулы в наших озерах никогда не водились.

– Еще не хватало! – Алекс рассмеялся. – Хорошо, ты можешь идти.

– В котором часу подать ужин?

– В восемь.

Когда дверь за Марком закрылась, Алекс продолжил чтение газет. Через час он вышел на веранду и, глядя на гладь озера, вспомнил об Ианте Браун, заинтригованный рассказом Марка. Но Консидайн знал женщин, способных не только заинтриговать, но и разжечь в мужчине чувственный огонь одним лишь телодвижением или улыбкой.

Ианта чем-то их напоминала и все же была другой. Да, у нее красивая фигура и кожа, а ее светло-карие глаза манят и завораживают. Интересно, как она выглядела на тех журнальных обложках: смогли ли фотографы уловить и передать ее по-особому неповторимую прелесть или сделали из нее стандартную куклу?

В первые минуты встречи в ее глазах янтарного цвета сверкала самая настоящая ярость, даже длинные густые ресницы не могли это скрыть. А что за роскошные волосы! Одних этих волнистых локонов достаточно, чтобы сразить мужское сердце.

Даже его сердце дрогнуло, и он это знал. Впрочем, его реакция была вполне примитивной: он хотел, чтобы ее волосы разметались по подушке в его спальне, чтобы нежный чувственный рот отвечал на его поцелуи, а глаза загорелись огнем страсти.

Несколько раз, когда он встречал ее взгляд, у него перехватывало дыхание. И теперь при воспоминании об Ианте он подавлял в себе чувственное желание, дикое и почти неуправляемое.

Алекс призвал свой холодный аналитический ум, который не раз выручал его. Однако перед ним стояло больше вопросов, чем ответов. Консидайн не мог понять, что в этой женщине вызывает в нем такую страсть. Ианта вовсе не пыталась увлечь или подзадорить его. Она вела себя немного скованно, но скованность часто означает лишь безразличие. Косметики на ее лице никакой. Однако Ианта вовсе не похожа на пуританку. Скорее ее холодный и подчеркнуто обыденный вид всего лишь ширма, скрывающая пылкую ненасытную чувственность.

«Что увидели эти обворожительные глаза, когда пытливо разглядывали меня? – спрашивал себя Алекс. – Наверное, то, что сам вижу каждое утро в зеркале: лицо с твердыми и властными чертами, унаследованными от далеких и родовитых предков. Может, она всего лишь пыталась понять, какую опасность я представляю для нее? Но, когда она поняла, что бояться нечего, ее отношение не стало более доверительным».

Ее холодность бросала вызов его мужскому началу, заставляя задуматься, каким способом можно разбить неприступную стену. Этот вызов исходил от ее манящих глаз, густых роскошных волос и… тела, скрытого простой одеждой. О да, Консидайн не мог не заметить и не оценить стройность ее ног и соблазнительную округлость бедер и груди.

Однако в Ианте Браун было и нечто другое: хромота, шрам во всю ногу, безрадостное выражение глаз, лицо, бледнеющее при каждом приступе боли. Вспоминая это, Алекс чувствовал неодолимое желание защитить женщину от всех ее напастей, подставить плечо, успокоить и подбодрить. Эти чувства удивляли его своей новизной.

Он был мужчиной сильных страстей, но и с достаточно твердым характером, чтобы их контролировать, а при необходимости и подавлять. В отношениях с женщинами Консидайн был далеко не святоша и не новичок, порой он сам себе казался циником, особенно в отношениях с теми красотками, которые были готовы на все, лишь бы повыгоднее продать свою красоту. В первый миг, когда Алекс увидел глядевшую в окно Ианту – ее длинные ноги, гибкий стан и соблазнительную округлость бедер под джинсовыми шортами, – она напомнила ему одну из тех сексапильных девиц, что встречались ему в прошлом. Но по мере общения сексуальное влечение постепенно отошло на второй план, уступив место желанию овладеть всем существом этой женщины, не только ее телом.

Консидайну вспомнилась симпатичная мордашка и податливое тело одной капризной красотки, которая приходила в бешенство, когда ее называли «девочкой по вызову», но являлась к нему по первому его зову. Она страстно хотела его и отдавалась ему не из-за денег или власти, а потому, что он, по ее словам, был «единственным на свете настоящим мужчиной». Он знал, что она искренна. Консидайн никогда не использовал женщин и на их страсть отвечал такой же страстью.

Алекс вернулся в комнату. Стопка факсов, лежавших на столе возле портативного компьютера, напомнила ему, что даже скоротечное любовное увлечение исключено в его нынешнем положении. Нельзя забывать о более важных вещах. Для того он и прибыл в Новую Зеландию, чтобы все обдумать и принять решение, от которого зависит не только его судьба, но и судьбы многих других.

Однако мысли об Ианте Браун становились все навязчивее и неотступнее. Сейчас его занимал забавный контраст между ее редким именем и прозаичной фамилией. Ее имя означало «цветок фиалки», хотя первая Ианта, как ему подсказывало его классическое образование, была греческой нимфой-океанидой, одной из многочисленных дочерей Океана и Тефиды. Наверное, Браун здорово смотрелась в своем телесериале. Интересно, в каком облике она являлась зрителям – как загадочная морская дева или как педантичная сотрудница научной лаборатории, не замечающая своей привлекательности или не желающая выставлять ее напоказ?

Раз уж Марк сообщил, кто она такая, можно узнать о ней побольше. Консидайн послал факс в Окленд, и через несколько минут ему прислали ответ. Но ни слова о ее личной жизни. Выдержки из женских журналов рассказывали о ее работе океанолога с дельфинами, о съемках, носивших не только научный, но и рекламный характер. «И с акулами», – мысленно произнес Консидайн.

За ужином Алекс узнал, что Марк собирается утром съездить в Даргавилл, и велел ему купить в видеомагазине все кассеты с фильмами, где снималась Ианта Браун.