Текст книги "Начало всего"

10

ПЯТНИЦА ВСЕГДА ощущается по-особенному. С ее приходом ты чувствуешь приятное волнение вкупе с облегчением, принесенным еще одной прошедшей неделей. Даже друзья Тоби, которые, по моему мнению, ничем захватывающим в выходные не занимались, в тот первый пятничный обеденный перерыв пребывали в благодушном настроении.

Люк, Остин и Фиби уже сидели за столом, когда я вышел во двор. Люк обнимал Фиби, та ела «Поп-тартс», Остин же был поглощен какой-то портативной игровой приставкой.

– Нет, нет, плохой портал! – ругался он, не видя и не слыша ничего вокруг. – Хватит… сраный… агррх! В рот те ноги, сукин ты кот!

Фиби вздохнула и вдруг как закричит:

– Караул! Караул! Остина бомбит!

Тот и бровью не повел.

– Сказала же вам: он весь в игре.

– Я что-то пропустил? – опустился я на скамейку.

– Говорят, Джимми устраивает сегодня пивную вечеринку, – ответил Люк в своей саркастичной манере, дающей мне знать, что он все еще не в восторге от моего присутствия за их столом. – Естественно, это вечеринка Первого Уровня.

Так мои друзья называли свои маленькие эксклюзивные развлечения.

– Да, слышал об этом. Это как в «Скотном дворе».

– Может, в «Зверинце»? – уточнил Люк. – Если ты про фильм о студенческих вечеринках.

Я покачал головой.

– Нет, я о «Скотном дворе»[14]14
  Речь идет о произведении Джорджа Оруэлла «Скотный двор».


[Закрыть]. Ну, знаешь: все животные равны, но некоторые равнее других.

Фиби засмеялась и, высвободившись из объятий Люка, выбросила обертку от печенья.

– Эзра, ты ведь возьмешь меня на вечеринку к Джимми? – спросила она, состроив умоляющее выражение личика.

– Конечно, – подыграл я ей. – Что возьмем с собой в подарок хозяину дома: бутылочку вина или набор из сыров?

Люк отщипнул кусочек от печенья Фиби, и она негодующе взвизгнула, не ответив на мой вопрос.

– Как жизнь, миньоны? – Тоби поставил на стол огромный кофейный термос. – О, это «Мортал Портал 3»?

Остин и на это не прореагировал.

– Он весь в игре, – пояснила ему Фиби. – Вот скажите, чего это парни так подсаживаются на видеоигры? Неудивительно, что печатное слово – мертво.

– Я читаю, – возразил Тоби. В этот момент к нам присоединились Сэм с Кэссиди, поедая свежую выпечку из столовой. – Вчера вечером, например, я читал о том, как можно при помощи магнитов поднять в воздух лягушку.

Фиби, не впечатленная этим, закатила глаза.

– Гипотетически? – заинтересовалась Кэссиди. – Или это научно доказано?

– Научно доказано, – победоносно заявил Тоби. – Учеными, получившими Нобелевскую премию.

– Как, по-вашему, сколько пива выхлебал один международно признанный ученый перед тем, как повернуться к другому с вопросом: «Чувак, ставлю двадцать баксов на то, что смогу при помощи магнита поднять в воздух лягуху?» – спросил Сэм.

– Ну и каким же магнитным зарядом? – поинтересовалась Кэссиди. – Положительным или отрицательным?

– Считаешь себя очень умной, да? – поддразнил ее Тоби.

– Что ты. Я только учусь, – ответила Кэссиди.

Все дружно хмыкнули.

Прозвенел звонок.

У нас с Кэссиди был совместный урок литературы. Вообще-то, и с Люком тоже, но он обычно сначала провожал Фиби.

Мы с Кэссиди пошли к кабинету мистера Морено.

– Вчера я так и не получил от тебя никаких тайных посланий, – сказал я ей.

– Я не хотела быть предсказуемой, – ответила она. – Но теперь буду знать, что ты их ждешь.

Старый добрый Морено со своими внезапными тестами. Я уже успел позабыть о его любви к ним, когда он огорошил нас одним из самых сложных: лейтмотивы и метафоры из первой сотни страниц «Гэтсби».

Я кропотливо отвечал на вопросы с интерактивной доски, когда дошел до последнего и меня осенило: рекламный щит, который, как казалось Уилсону, наблюдал за ним – тот, что с глазами доктора Эклебурга, – это почти то же самое, что идея, стоящая за паноптикумом. Я быстренько записал свое открытие в виде развернутого ответа к последнему вопросу и закончил тест прямо перед тем, как мистер Морено сообщил, что наше время истекло.

Учитель велел нам обменяться листами с ответами с человеком, сидящим позади. Мне повезло – им оказался Люк. Он с ухмылкой подождал, пока я не вырву лист из тетради и не передам ему.

– Надеюсь, ты готовился, Фолкнер, – съехидничал он, сняв колпачок с ручки.

Мне достался лист Анамики Патель. В самом верху она написала свою фамилию, дату, имя учителя, учебный час и тему «Тест по Гэтсби – 1». Никогда не видел настолько аккуратного почерка.

Мистер Морено сначала прошелся по вопросам, на которые мы должны были дать краткий ответ, и вопросам, на которые мы должны были ответить, верно утверждение или нет. Анамика ошиблась с одним из последних.

– Хорошо. Передайте листы мне. Я сам оценю развернутые ответы. А вы не забудьте перед уходом выкинуть распечатки с вопросами в корзину, – сказал мистер Морено.

Я передал лист Анамики вперед, и она бросила на меня злобный взгляд, будто это я виноват в том, что она не получила отметку, соответствующую ее отличному почерку.

– Эй, Люк, – позвал я. – Вернешь мой тест?

– Неплохие рассуждения, Фолкнер. – Он откинулся на спинку стула с моим тетрадным листом в руках. Какую редакцию «Клифф-ноутс»[15]15
  Клифф-ноутс (англ. Cliff notes) – учебные пособия, в которых литературные произведения даются в кратком изложении вместе с объяснениями.


[Закрыть] использовал?

– Не знал, что есть разные редакции. Какую порекомендуешь?

Люк пробормотал себе что-то под нос и вернул мой лист. А вместе с ним – сложенную втрое распечатку с компьютера.

Я открыл было рот, чтобы спросить, что это, но Люк еле заметно покачал головой, поэтому я сунул распечатку в рюкзак и передал свой тест впередисидящим.

– Мисс Уэнг хочет видеть вас обоих, – сообщил Тоби, стоило нам с Кэссиди подойти к столу с нашими мини-пиццами. – И это значит: сейчас же.

Я откусил от своей пиццы отменный кусище и показал, что готов идти.

– Класс! Он наконец-то ест, и это зрелище не для слабонервных, – едко заметила Фиби.

Кэссиди со вздохом села.

– Лично я никакого сообщения не получала до самого конца обеда. А ты, Эзра?

Я шустро проглотил кусок.

– О каком сообщении речь?

– Хороший мальчик. – Кэссиди надела солнцезащитные очки и неспешно принялась за пиццу. Однако поднялась она, съев ее только наполовину.

– Ты точно не будешь ее доедать? – спросил я.

– А что? – усмехнулась Кэссиди, покачивая пиццей над мусорной корзиной. – Хочешь ее?

– Я хочу ее, – заявил Остин, оторвавшись от игровой приставки. – Я на мели. Все бабки ушли на «МП-3».

– Так и знал, что ты играешь в нее! – воскликнул Тоби. – До какого уровня дошел? Это правда, что Глаза регенерируются в два раза быстрее, если к ним применить «Инфинити дроп»?

– Идем, – вздохнув, позвала меня Кэссиди, и я последовал за ней в кабинет мисс Уэнг.

Учительница ела вчерашние спагетти из пластикового контейнера, сидя за столом и читая бульварный журнал. Не скрою, смотрелось это довольно жалко.

– Вы хотели нас видеть? – спросил я.

Она вздрогнула и виновато прикрыла свое чтиво журналом учета посещаемости. Я сделал вид, что ничего не заметил.

– Да, наши новобранцы! Я счастлива видеть вас обоих в своей команде.

Мне вспомнился тот лист, который Тоби пустил по партам на первом уроке ораторского искусства. Я еще вписал в него имя Кэссиди. Вот придурок! Я покосился на Кэссиди. На ее лице читалась смесь шока и ужаса.

– Эм… о чем вы? – начал я. – Не думаю…

Однако мисс Уэнг не слушала меня. Она тараторила о том, как чудесно иметь в команде по дебатам такого бывалого профи, как Кэссиди, и что Кэссиди или Тоби смогут ответить на любые мои вопросы о предстоящем соревновании.

Кэссиди посерела лицом.

– Мисс Уэнг, – в конце концов произнесла она. – Мне кажется, здесь какая-то ошибка. Я не вписывала свое имя в регистрационный лист команды.

– О, я уже сама зарегистрировала вас обоих для участия в открытом турнире, который будет проходить в Сан-Диего через две недели, – неправильно поняла ее мисс Уэнг. – И уже арендовала школьный микроавтобус, чтобы нас всех туда отвезли. Может, кто-то хочет обсудить со мной с глазу на глаз свои… эм… особые потребности.

– Нет, – процедил я сквозь сжатые зубы. – Никаких «особых потребностей».

Фразу я произнес с таким омерзением, что Кэссиди бросила на меня сочувствующий взгляд.

– Очень этому рада, – ответила мисс Уэнг и дала каждому из нас набитый пакет. – Нужно, чтобы все эти разрешающие документы подписали либо ваши родители, либо опекуны.

– Моих родителей нет в городе, – сказала Кэссиди. – Они в Швейцарии на медицинском симпозиуме и пробудут там до конца месяца.

Я был совершенно уверен, что ее родители не уехали ни на какой симпозиум, но мисс Уэнг лишь улыбнулась и заверила Кэссиди: ее бывший тренер пришлет факсом прошлогодние документы. У нее был такой категорический тон, что мы не посмели дальше возражать.

Подавленные, мы вышли из кабинета. Стоило за нами закрыться двери, как Кэссиди развернулась ко мне, сверкая глазами.

– Что это, черт возьми, было?! Она загнала нас в угол. Я не подписывалась на участие в турнире… Она словно все заранее спланировала. Так и знала, что меня не просто так засунули на ораторское искусство! «О, больше нет свободных факультативов, – заявил мой консультант. – Свободные места остались только на ораторском искусстве и физкультуре». Ага, как же! Я им не чемпионская лошадка, с которой они могут красоваться тут и там, когда бы им того ни захотелось. Я больше не соревнуюсь, и они не имеют права заставлять меня это делать.

Я на это угукнул.

– И ты тоже на это не подписывался! – Ткнула меня пальцем в грудь Кэссиди. – Видел бы ты свое лицо, когда мисс Уэнг спросила, нет ли у тебя особых потребностей. Жаль, ты ей не вмазал за это.

– Ну да, это бы нам сильно помогло.

Кэссиди вздохнула.

– Боже, Эзра, ты ничего не понимаешь. Наши имена уже зарегистрированы. Мы или участвуем в турнире, или в турнирной таблице напротив наших имен будет написано «проигрыш».

Черт. Я ничего не знал о правилах в соревнованиях по дебатам и понятия не имел, что отказ – это практически публичное унижение.

– Эм… Кэссиди. – Я должен был признаться ей. – Помнишь тот список в наш первый урок ораторского искусства? Ты тогда еще посмеялась надо мной.

– И?

– Я вписал туда твое имя. В шутку.

– ЧТО?

– Ну я же не знал! – поспешно добавил я. – Ты на уроке испанского выкинула дурацкий номер, а потом Тоби вписал мое имя, поэтому я подумал…

– И что же ты подумал? – ледяным тоном спросила Кэссиди. – Что это будет забавно?

– Ну… наверное. Я же не знал, что дебаты вызывают у тебя такое отторжение. Не знал, что ты перестала участвовать в соревнованиях.

Я повесил голову, ожидая, что Кэссиди рассмеется или скажет: ничего страшного. Не дождался.

– Верно, – с жаром выпалила она. – Я перестала участвовать в соревнованиях по дебатам. Так же, как ты перестал участвовать в соревнованиях по теннису. Но знаешь что? Я понимаю, почему ты не хочешь об этом говорить. Да, я не хромаю тут вокруг с долбаной тростью, но это не означает, что я должна объяснять людям, которых знаю всего пять секунд, почему бросила соревноваться. А тебе, видишь ли, забавно было вписать мое имя. Пошел ты, Фолкнер, далеко и надолго!

В ее глазах читалось отвращение, когда она яростно протопала мимо меня. Я ее не винил. На душе было гадко. Хотелось пойти к мисс Уэнг и все ей объяснить. Но тут прозвенел звонок, и если бы я задержался, то опоздал бы на урок испанского.

11

В ПЯТНИЧНЫЙ ВЕЧЕР мне казалось, что выходные пройдут паршиво. Из школы я сразу вернулся домой и весь остаток дня провел за заучиванием ключевых терминов к уроку тренера Энтони, время от времени переключаясь на игру «Зомбячный бог гитары». В общем, всячески отвлекал себя от мыслей о том, как подвел Кэссиди. К сожалению, не помогало.

Хуже того, мама постоянно поднималась проверить, как я, и стояла за дверью, прислушиваясь. Купер, свернувшийся на банном халате в изножье кровати, приподнимался, смотрел на дверь и со вздохом ложился обратно.

«Пятничный вечер, старина, – казалось, говорили его глаза. – Там, за дверью, тебя ждет целый мир».

Купер был прав. Может, мне все-таки стоило пойти на пивную вечеринку Джимми? Мысль об этом мелькнула и пропала. Я быстро вспомнил, чем закончилась моя последняя вечеринка с друзьями. Мне этого хватило с лихвой. А потом на экране компьютера мигнула иконка «Скайпа». Писал Тоби. Спрашивал, не хочу ли я зайти к нему.

Я скинул пижаму, оделся, схватил ключи и чуть не вдарил дверью маме по лицу.

– Ой, ты еще не лег?

– Всего девять вечера. Я гулять.

– Куда? – спросила она. – Мне нужно знать, куда ты идешь!

– Зачем? – Любопытно, когда это у нас в доме появилось новое правило?

Мама обдумывала мой вопрос секунд десять, не меньше.

– Слушай, я иду к Тоби, – смягчился я. – Мобильный со мной, и мы не собираемся нюхать клей.

– Эзра! – потрясенно воскликнула она. – Не груби. Я имею полное право волноваться.

– Знаю, – устало отозвался я. – Ты мне постоянно об этом напоминаешь.

Отъезжая от дома, я думал о том, чем заняты мои одноклассники. Те, кто идут на тусовку к Джимми, разопьют в купальниках и плавках пивко. Остальные, наверное, отправятся в «Призму» – торговый центр с кинотеатром и множеством театрально освещенных пальм. Кроме «Призмы» и китайского торгового комплекса в Иствуде пойти некуда, но даже там из-за комендантского часа к подросткам вечно цепляются копы, чтобы выпроводить их домой пораньше. Я мысленно называл их Надзирателями «Призмы». Вспомнил об этом, пару секунд поулыбался, а потом еще сильнее расстроился – и не только потому, что слово «надзиратель» напомнило мне о Кэссиди и ее паноптикуме.

Было непривычно ехать к Тоби на машине. Раньше я добирался к нему на велосипеде по тропкам, соединявшим жилые комплексы. Тоби жил в Ореховом Ранчо, одном из самых старых южных районов. В начальной школе я практически жил у него дома, и сейчас путь к нему навеял на меня воспоминания из детства. Как мы приклеивали к нижней части почтовых ящиков зашифрованные записки. Как однажды на Хэллоуин нарядились Бэтменом и Робином, а потом поменялись костюмами, чтобы посмотреть, как быстро мой отец заметит подмену. К сожалению, ждать нам этого пришлось очень долго. Как, будучи каб-скаутами, отправились в поход и противный сын нашего лидера кинул мне в пудинг червяка, после чего мы с Тоби сунули в его спальный мешок лягушку. Как четвертого июля бенгальскими огнями писали в воздухе матерщину. И как умоляли мою маму отвезти нас ночью в книжный, чтобы купить последнюю часть «Гарри Поттера», пообещав, что мы ляжем спать, а не будем читать ее до утра. Обещание мы, конечно же, не сдержали.

Я совершенно позабыл, каким Тоби был в детстве. Позабыл о том, что это он был зачинщиком и придумщиком всех наших изощренных проделок, что он вечно втягивал меня в неприятности, а потом помогал из них выбраться, нацепив маску наивного дурачка и принося тысячу извинений. Он вырос хитрым и смекалистым умником, каким и должен был стать десятилетний паренек, ходивший по домам и продававший самодельные комиксы для того, чтобы приумножить наш стартовый капитал и открыть летом лимонадный киоск. А я вырос набитым болваном… с тростью.

Дом Тоби ничуть не изменился. Он был точно таким же, каким я его помнил, как и грязный бордовый мини-вэн, припаркованный на подъездной дорожке. Я позвонил в дверь, и в ответ тут же затявкала какая-то собачонка.

Дверь открыла сестра Тоби. В ярко-розовом халате, с мелким злобным терьером в руках – такой запросто вцепится зубами в лодыжку.

– Привет, Эмили, – поздоровался я.

– О боже! – Ее настолько потрясло мое появление, словно она напрочь забыла о том, что я знал код от их гаража.

Дом Тоби был довольно компактным, и входная дверь вела прямо в гостиную, где три подружки Эмили, переодевшись в пижамы и разложив спальные мешки, смотрели какой-то глупый романтический фильм про вампиров.

– Приветик, Эзра, – захихикала одна из них.

– Эм… привет. – Бедный Тоби. Неудивительно, что он позвал меня. Слава богу, он практически сразу вынырнул из-за угла, на ходу застегивая запонки.

– Добро пожаловать в чистилище, – сказал он. – Поднимайся ко мне.

Комната Тоби тоже не особо изменилась. Появилась новая полка с фигурками неизвестных мне персонажей, полицейской будкой, каким-то чуваком в пиджаке и при галстуке-бабочке да парочкой самурайских мечей. А потом я краем глаза выхватил верхнюю полку его книжного шкафа и замер как вкопанный.

– Ты сохранил их? – изумился я.

– Я закончил их. – Тоби достал толстую пачку самодельных комиксов и бросил их на постель.

Я взял «Академию супергероев», том 1. Смехотворно дилетантскую, нарисованную цветными карандашами на офисной бумаге, с подписью, выведенной чередующимися синими и красными круглыми буквами: «Авторы: Тоби Элликот и Эзра Фолкнер».

«Академию супергероев» мы рисовали в пятом классе, каждый вечер после школы. По-моему, мы закончили четыре тома, прежде чем у нас возникли творческие разногласия. На кровати же лежало не меньше восьми томов. Несколько из них были нарисованы на компьютере, я бы даже сказал – профессионально. Я выбрал «Университет правосудия: последняя битва» и заглянул в самый конец.

– Невидимка ни за что бы не смог победить Главного Алхимика самурайским мечом, – не согласился я с концовкой.

– Ты недоволен, потому что я сделал твоего героя отрицательным персонажем, – хмуро ответил Тоби.

– Ни фига. Я просто не понимаю, с чего вдруг Главный Алхимик стал смертным.

– С того, что он разделил свою душу на семь частей и спрятал их в Городе Правосудия.

– Ты сделал из нашего комикса плагиат Гарри Поттера? – возмутился я.

– Мы серьезно сейчас будем это обсуждать?

Мои щеки вспыхнули. Пожав плечами, я кинул комикс на постель.

Тоби собрал тома в правильном порядке и вернул на полку.

– Так мы идем или нет?

– Куда? На вечеринку Джимми? – Я очень надеялся, что он не будет принуждать меня туда тащиться.

– Убью Люка! – грохнул Тоби кулаком по древней игровой приставке. – Он что, реально тебя не пригласил?

– Не пригласил куда?

– В блуждающий кинотеатр. Видел бумажку с надписью и адресом веб-сайта?

Вспомнился сложенный лист, который Люк передал мне днем на уроке Морено. Я принял его за дурацкий флайер в киноклуб.

– Черт. Он дал мне какой-то лист, но я его даже не развернул. Не до того было.

– Еще бы, – фыркнул Тоби. – Ни капли в этом не сомневаюсь.

– Ты сейчас о чем?

– О Кэссиди, дружище. Знаю, что ты ею увлекся, но лучше забудь. Она залезет тебе в душу и вывернет ее наизнанку. Ничем хорошим отношения с ней не закончатся.

– Поверь, – вздохнул я, – мне теперь по-любому придется держаться подальше от нее. – И я объяснил ему, как по неведению включил Кэссиди в команду по дебатам.

– Кранты тебе, – заметил Тоби.

– Я не осознавал, насколько все это серьезно. Ты ведь вписал мое имя.

– И думал, что ты его вычеркнешь, – пожал он плечами. – С Кэссиди все сложнее. Рядом с ее именем в турнирной таблице будет стоять слово «проигрыш». Сразу поползут слухи. Она непобедимый чемпион, знаешь ли. Все думали, что Кэссиди займет первое место в чемпионате штата, но она сняла свою кандидатуру за два дня до первичных раундов и просто исчезла. Ты представляешь, если рядом с ее именем в каждом раунде турнира будет стоять «проигрыш»? Да еще и при участии в самой жалкой команде по дебатам? И вообще, мы идем на показ фильма Люка или нет? Нам по пути еще нужно за фильтрами для кофе заскочить.

Двадцать минут спустя мы ехали по Иствудскому проспекту в изрядно покоцанном бордовом мини-вэне Тоби (всем известном как «Кит ошибок»[16]16
  Кит ошибок (англ. Fail Whale). Изображение с китом-белухой, которого вытаскивает из воды стайка птиц, долгое время было символом программных сбоев в Twitter.


[Закрыть]), пытаясь настроить дышащее на ладан радио на частоту FM.

– Сегодня будет весело, – пообещал Тоби. – Сам увидишь.

Наверное, мне бы и было весело, если бы я не таскал повсюду за собой багаж фиговых воспоминаний. Поскольку чем больше я думал о Кэссиди – сидящей на качелях, босоногой и улыбающейся, обещающей сбежать из паноптикума вместе со мной, – тем сильнее жалел о своей оплошности.

– Угу, весело, – пробормотал я, наблюдая за перекати-полем. Оно прокатилось по пешеходному переходу и ткнулось в знак «уступи дорогу», установленному на разделителе полос движения.

По словам Тоби, блуждающий кинотеатр считался в кругах оригиналов чем-то вроде легенды, державшейся в строжайшем секрете, и то, что меня пригласили на сеанс, было значимым событием. История его возникновения восходила к тем дням, когда мы с Тоби еще были каб-скаутами и предприимчивый двенадцатиклассник Иствуд-Хай по имени Макс Шеппард украл у вахтера связку ключей и втихаря сделал себе дубликаты. Он провел целую серию зловредных розыгрышей над администрацией, но благодаря этим ключам успешно избежал поимки. На свое шестнадцатилетие Люк Шеппард унаследовал «ключи от королевства» от старшего брата, но решил использовать их во благо. Так и возник блуждающий кинотеатр, показы в котором никогда не проходили дважды в одном и том же месте.

Кампус казался безлюдным. На парковке Тоби занял сразу два места: завуча и директора.

– Возьми фильтры, – бросил он мне.

– Напомни-ка, почему я потратил на них пять баксов?

– Потому что у тебя они были, а у меня – нет, – ухмыльнулся Тоби. – Слушай, это часть того, что мы делаем. Мы не хотим, чтобы нас застукали, но хотим, чтобы нас заметили. Поэтому после просмотра «Общества мертвых поэтов» в кабинете мистера Морено мы оставили кучу маркеров для доски. А после просмотра «Принцессы-невесты» в библиотеке – коробку книг в дар. Сегодня мы смотрим «Академию Рашмор» в учительской. Отсюда и кофейные фильтры.

Тоби остановился, выжидая, когда я оценю всю охрененность блуждающего кинотеатра.

– Мы вломимся в учительскую? – спросил я.

– Скорее, впустим себя туда. Идем.

Я встал у самого края парковки.

– Ты должен быть стопроцентно уверен, что нас не поймают, – предупредил я. – От копов я удрать не смогу.

– Смешно, – хохотнул Тоби. – Ты в курсе, кем стал Макс Шеппард? На прошлой неделе он вынес мне предупреждение за разбитую фару. Идем уже.

Показ только начался. Мы с Тоби сели сбоку, и я пытался сосредоточиться на фильме, но больше следил не за происходящим на экране, а за выражением лица Кэссиди.

Она не замечала, что за ней наблюдают, поэтому расслабилась и отпустила себя – так обычно делаешь в пустой комнате. Так делал я, закрыв в спальне жалюзи, уставившись на потолочный вентилятор и гоняя в голове страшащие и одновременно притягательные мысли.

Кэссиди казалась очень грустной, хотя мы смотрели комедию и все остальные смеялись. Ее словно захватила не картинка на экране, а какие-то свои – назойливые и печальные – видения. Такой я видел Кэссиди впервые, и мне вспомнились слова Тоби о том, как она исчезла без предупреждения и никто не знал, что об этом думать.

Пара человек встали после окончания фильма, но Люк велел им досмотреть титры. Удивительно, но они пристыженно сели. Я понятия не имел, какой властью обладает Люк. Слышал, что его называли «королем умников», но никогда не понимал почему. Теперь стало ясно.

– Ну и что думаешь? – спросил Тоби, когда мы выложили на стол кофейные фильтры рядом с трофеями остальных.

– О фильме?

– С фильмом и так все понятно. «Академия Рашмор» – классика, и «Наполеон Динамит» – лишь бледная копия этого классного фильма, – с иронией отозвался Тоби. – Я о тайных показах, закодированных приглашениях и положительном вандализме.

– О, это все круто. – И я действительно так считал. Я знать не знал, что кто-то вытворяет подобное, особенно – в Иствуде. Было странно осознавать, что такая секретная деятельность осуществлялась в школе, которой, по моему мнению, я раньше «правил», что помимо вечеринок, устраиваемых моими бывшими друзьями, здесь происходило много чего другого. – Почему об этом знает так мало ребят?

– Потому что Эван Макмиллан превратил бы наши показы в какую-нибудь мерзкую алкоигру, – ответил Люк, присоединившись к нам.

– Да, наверное, – признал я. – И делал бы из кофейных фильтров пивную воронку.

Мы несколько секунд помолчали: Люк – с таким лицом, будто был рад наконец показать мне, на что он способен.

– Слушай, Люк, – нарушил я молчание, – как насчет показа «Пролетая над гнездом кукушки» в кабинете медсестры? Будет тесновато, конечно, но ведь самое то.

– Это будет чума! – восхитился Тоби.

– Я у тебя советов не спрашивал, Фолкнер, – холодно отрезал Люк и отошел играть роль хозяина к ближайшей группке одиннадцатиклассников.

– Сильно же он меня невзлюбил, – заметил я.

– Нет, ничего такого, – неубедительно ответил Тоби. – Вы с ним кореши.

Я красноречиво глянул на него.

– Его подружка была по уши в тебя влюблена. Может, и сейчас даже.

– Фиби? – обалдел я.

– Ох, Эзра, ты прям как сексуальный вампир, – передразнил ее Тоби.

Я поморщился, но был вынужден признать, что он прав.

– Не называй меня сексуальным вампиром, – буркнул я.

– Эй, сексуальный вампир, – похлопали меня по плечу.

Кэссиди заправила волосы за уши и улыбнулась так, словно нашего дневного разговора – и нескольких часов после него – вовсе не было.

– Привет? – осторожно откликнулся я.

– Любишь Билла Мюррея? – спросила она, возвращаясь к только что просмотренному фильму. – Я его обожаю. Если бы он сделал мне предложение, я бы ответила ему по билл-мюррейски.

– Эм… – стушевался я.

Я что-то пропустил? Если мне не изменяет память, я опротивел Кэссиди после того, как накосячил, и в обозримом будущем общения с ней никак не ожидал.

– Слушай, я могу использовать на турнире своего протеже, – объяснила она мне. – Считай, ты им стал. Я научу тебя всему, что касается дебатов, и в Сан-Диего ты займешь первое место.

– Неужели?

– Да! И небесные херувимчики от радости сыграют на крохотных укулеле, а ты воскуришь на моем алтаре фимиам и возложишь на него плоды хвойных деревьев.

– Отличный план. Фимиам и плоды, поклонение богине. Запомнил.

– Это лишь его малая часть, – ухмыльнулась Кэссиди.

– О, гляньте-ка, кто там, – с невозмутимым видом произнес Тоби, стрельнув на меня хитрым взглядом. – Мне нужно с ним кое-что перетереть.

– Мне показалось, ты зла до безумия, – сказал я Кэссиди после его ухода.

– Мое безумие, как и у Гамлета, проходящее, – ответила она.

– Я имел в виду, что ты зла на меня, – уточнил я.

– Эзра, не глупи. Я уже успокоилась. Так всегда с девчонками: они злятся, а потом остывают. Никогда раньше не дружил с девчонкой?

Конечно, нет. Я с львиной долей из них ходил на свидания, и у меня ни разу не возникало желания дружить с девушками из моей бывшей компании. Какой в этом смысл?

Может, Кэссиди права? Может, девушки злятся подолгу, только если ты с ними встречаешься? Однако что-то в улыбке Кэссиди заставляло усомниться в ее словах. И все же я благоразумно промолчал и принял подарок судьбы.