Текст книги "Первое правило диверсанта"

Плоть прохрустела, с кровоспуска потекло мне на грудь.

Оставив нож в ране, я успел выхватить из разгрузки пистолет и выставить его перед собой. Монстр плотно улегся грудью на дуло пистолета, едва не свернув мне кисть руки. Сдвинув курок в сторону и вернув его в прежнее положение, привел оружие в боевую готовность. Зубы вцепились в мою ключицу, я взвыл от боли и не услышал выстрела.

Раздавшийся дикий рев сразу стих.

Я не понял, кто взревел – я или нападавший. Ключица болела. Монстр затих, он лежал, уткнувшись в меня носом и, казалось, просто уснул, прикорнув на моем плече.

Я замер, ожидая сопротивления, но нечто, придавившее своим немалым весом, лежало без движения. И отчаянно смердело. Я боялся, что меня стошнит от этого сладковатого, всепроникающего запаха разложения.

С трудом скинув тушу с себя, сдерживая рвотные позывы, вытащил из кармана фонарик-жучок, заработал кистью, производя динамо-машиной слабое электричество.

Увиденное в тусклом свете слабой лампочки не особо вдохновило: полуразложившийся труп, мутировавшего до неузнаваемости то ли человека, то ли примата, с разорванной выстрелом грудной клеткой, смотрел на меня налитыми кровью «шарами». Назвать их глазами язык бы не повернулся. При виде мерзкой падали, все же не сдержался, и желудок вывернуло наизнанку. Всякое в жизни повидал, но такое – в первый раз.

Когда стало немного легче, еще раз, зажимая нос, осмотрел труп. Не хотелось верить, что передо мной наличествовали останки человеческого тела, но полуистлевшие остатки одежды, лохмотьями свисавшие с тела, говорили об обратном. Смущали только его размеры: по сравнению с ним я был мелким дохляком, дышащим ему под мышку. Впрочем, это можно было списать на действие радиации.

Заляпанный потрохами я выбрался из ямы и обнаружил, что солнце вот-вот покажется из-за горизонта. Край неба посветлел. Наступал новый день, и стоило подыскать убежище, где можно было спокойно провести время, отдохнуть и дожидаться наступления сумерек. Ночь пролетела незаметно, а без детектора радиации (единственное, чего я при всем своем упорстве не смог найти в арсенале бомбоубежища) продолжать путь я не рискнул.

Подходящий подвал нашел без проблем в одном из ближайших домов.

Убежище было достаточно глубоким и прохладным, с единственным входом, контролировать который не составляло особого труда, и, самое главное, с сохранившейся дверью, которую можно было закрыть и подпереть изнутри. Спокойный сон был гарантирован.

Проделав все необходимые приготовления, я выбрал место для сна, почистил одежду и, перекусив тушенкой и запив водой из пакета, устроился на отдых.

После пережитых событий засыпалось с трудом, от резкого выброса адреналина до сих пор потряхивало. В голове, словно навязчивая мелодия, крутилась мысль о странностях, творящихся в центре города: на окраинах ничего подобного не происходило, да и о суперкомпьютерах (да еще таких рассудительных), охраняющих здания, никто никогда слыхом не слыхивал, хотя вылазки вглубь предпринимались неоднократно. И мой новый «вонючий друг» (так назвал для себя напавшую тварь), никогда не встречался егерским патрулям, исходившим почти весь город. Загадка за загадкой. Все это складывалось в нечто непонятное, вернее, ни во что конкретное не складывалось.

Уже засыпая, я почему-то пришел к мысли, что поэтапное разрешение этих тайн приоткроет завесу моего происхождения.

Глава 6

Дождавшись вечера, я вышел из подвала.

Осмотрелся, поправил на ремне автомат и решительно двинулся вперед, намереваясь к исходу ночи быть в пункте назначения. Не самое приятное времяпровождение бродить по развалинам в ожидании очередного нападения, но вопреки ожиданиям, добрался без особых проблем, не считая пары растраченных попусту патронов – и все из-за расшатанных в последнее время нервов. Или все-таки кто-то продолжал следить за мной? И патроны не были выпущены впустую?

Ранним утром, когда солнце еще спало в своей постели за далеким горизонтом, достиг знакомых кварталов. Здесь уже чувствовалось присутствие разумной жизни: указатели на домах, намалеванные тусклой краской, не позволяли потеряться – вернее, каждый заблудившийся не смог бы отвертеться, что попал сюда случайно; праздношатающихся туда-сюда проныр, желающих поживиться за счет общины, всегда было предостаточно. Будучи представителем власти, перевидал не одну сотню подобных типов. И если бы не мое внушительное снаряжение, в данный момент я запросто мог бы стать их добычей.

Но пока в мои планы не входило неожиданное появление в родных местах. Свернул в сторону, сделав крюк: за утерю имущества по головке еще никого не погладили. И меня точно не встретят с распростертыми объятиями. Но продолжать поиски напавших на меня людей в изученных районах гораздо легче и безопаснее. Это и привело меня сюда. Стоило пройти пару кварталов, и я увидел знакомую водонапорную башню, возвышавшуюся на окраине города, словно одинокий перст, указующий в небеса. Для меня она всегда являлась неким символом, знаком из прошлого, смысла которого я не постиг до сих пор, несмотря на многие часы, проведенные на ее верхушке в созерцании звезд в поисках этого потаенного смысла.

К сожалению, мой путь лежал немного западнее тех мест, которые можно было назвать родными. Предстояло обогнуть опасные районы Москвы по дуге и добраться до ее северо-западной оконечности, где, по расчетам, находилась одна из общин, пригревших «гадюку на своей груди» – банду грабителей, посмевших посягнуть на собственность ГГО, напав на егеря, – представителя власти. Бросивших вызов лично мне, бросивших вызов всей системе.

Решил, не теряя время, идти при свете дня, зная где и как можно было скрыться от солнечных лучей. Топать предстояло километров десять-двенадцать, поэтому для начала следовало сделать короткий привал, чтобы немного подкрепиться и, набравшись сил, без всяких задних мыслей двигать далее. Свернул в один из знакомых закоулков, тут можно было спокойно отдохнуть в расчете на то, что никто не побеспокоит моего уединения.

Знакомый подъезд двухэтажного дома, с окнами, выходящими на улицу, – идеальное место для раннего завтрака: спокойная трапеза плюс наблюдение за подступами – залог хорошего начала дня. При мыслях о еде в животе предательски заурчало. Я даже немного испугался – если в радиусе сотни метров есть живые существа, этот звук мог выдать меня с потрохами. Вспомнив о потрохах, я невольно поежился. У той твари потроха были скользкие и почему-то сухие, как вяленый рыбий пузырь.

Поднявшись по лестнице, очутился в небольшой комнатушке. За последние годы, странствуя по окрестностям города с различными заданиями, я не раз останавливался в этом месте, чтобы передохнуть и переждать солнечную активность. Иногда проводил здесь несколько суток подряд, пережидая редкие, но страшные по своей силе ураганы и не редкие, но не менее страшные солнечные бури.

Я всегда испытывал к своему излюбленному убежищу некое чувство привязанности. Сейчас оно захлестнуло меня с новой силой, вместе с волной воспоминаний, приятных и не очень. Может быть, именно эту комнатушку я мог с полной уверенностью назвать своим домом? Я огляделся: не очень-то приглядное место, но почти родное.

Ну да. Выбирать не приходится.

Сквозь щели в ставнях пробивался утренний свет. Я плотно прикрыл дверь и занялся нехитрыми приготовлениями к обеду. Когда насытился, решил полежать на куче старого тряпья: скакать по развалинам на полный желудок неблагодарное занятие. После еды тело тяжелеет, снижается внимание и координация. Лучше, если есть возможность, немного отдохнуть. Приняв горизонтальное положение, блаженно вытянулся и смежил глаза. В голове и шее мягко потянуло, на веки точно легли чьи-то тяжелые и мягкие одновременно ладони. Дыхание замедлилось и незаметно для себя я провалился в глубокий безмятежный наполненный красками сон.

Я увидел широкую предвечернюю набережную какой-то реки, огражденную высоким кованым парапетом. По выложенной узорной плиткой дорожке прогуливались парочки. Сгущались теплые летние сумерки. Фонари вдоль дорожки тускло горели, было похоже, что они щурятся в неподвижном воздухе, пытаясь как следует рассмотреть заваливающееся за линию горизонта ласковое солнце и запомнить его таким на короткую июньскую ночь. На мне были легкая гавайская рубашка, льняные брюки и бежевые в сеточку туфли.

Я чувствовал себя легко и непринужденно. Встречаясь иногда взглядами с прохожими, рассеянно улыбался, мне улыбались в ответ. Мыслей никаких, и когда кто-то осторожно дотронулся до моего плеча, вздрогнул от неожиданности и кинул настороженный взгляд в сторону. Рядом со мной шла миниатюрная девушка лет семнадцати-девятнадцати. Она почти невесомо держалась за мою руку и, казалось, не ступает по плитке дорожки, а парит над ней в своем легком ситцевом платье, и стоит ей отпустить мой локоть, она взмоет в небо и скроется из виду где-то среди проступивших звезд.

– О чем ты думаешь? – спросила меня девушка. Более глупого и заезженного вопроса трудно себе представить. Но это прощалось ей. Кроме того, я понял, что всегда извинял ей ту легкость, с которой она могла произнести любую чушь. И прежде всего именно за ее воздушность и искренность, с которой она существовала рядом со мной. Это проявлялось во всем: в словах, в жестах, во взглядах и даже в том, как она молчала.

Мы остановились около парапета. Я разглядывал причудливые извивы орнамента изгороди, она смотрела в воду.

– Алексей, – позвала она.

Я отвлекся от переплетений выкованных из железа невиданных цветов и экзотических для нашего климата райских птиц.

– Я думаю о тебе, – не задумываясь, соврал я. И тут же понял, что это не ложь, я действительно думал о ней. Ни о чем, кроме нее, думать просто не хотелось, ни о чем другом думать я при всем желании не мог.

Она смахнула с парапета упавший с дерева лист. Я проследил за ним взглядом, пока он не коснулся тихо плещущейся о бетон волны и не закачался ей в такт. Она вновь меня позвала:

– Алексей.

– Да, – отозвался я.

– Где твой автомат?

– Что?

– Где твой автомат?

Я испугался, поняв, что безоружен.

Она не на шутку разволновалась. Она трясла меня, безостановочно выкрикивая как заклинание одно и то же:

– Где твой автомат?! Где твой автомат?! Где твой автомат?!

Проснулся от того, что кто-то настойчиво тормошил меня за плечо.

– Эй, егерь, проснись, – услышал сквозь сон женский голос. – Проспишь все на свете.

– Ерунда, автомат на месте, – отмахнулся, думая, что это продолжение сна. – Я совсем не сплю. Совсем…

Не хотелось думать, что все только что увиденное было лишь сновидением. Жаль если так. Иногда сны бывают настолько приятными, что вернувшаяся реальность им и в подметки не годится. Ну, вы понимаете, о чем я? Хотя концовочка у пригрезившегося видения оказалась малоприятная, но прогулка по тихой набережной с привлекательной девушкой – это что-то из области фантастики. Я не хотел просыпаться и изо всех сил цеплялся за лохмотья разрывающегося в клочья сновидения, желая как можно дольше задержаться в нем.

– Да вставай же!

Сильный удар под ребра окончательно вернул к реальности.

Я подскочил словно ужаленный, первым делом схватив лежащий под боком автомат, наведя ствол на цель. Благо нажать на курок не успел: та самая девушка из сна в воздушном платье метнулась в сторону от предполагаемой зоны поражения, спрятавшись за дверным проемом, и теперь смотрела на меня своими большими темными глазами лани, выглядывая из-за трухлявого косяка. Самое странное, что в этих глазах не было ни капли испуга. Все произошло так быстро, что я не успел удивиться, откуда она тут взялась? Однако не спросить об этом я не мог:

– Как ты здесь оказалась? – спросил я, отводя оружие в сторону.

– Нельзя здесь спать, скоро ночь, – произнесла она, полностью появившись в проеме дверей.

– Тоже мне новость, – сказал я вслух и проснулся окончательно.

Я лежал на куче все того же тряпья. На грудь давила неимоверная тяжесть, задыхаясь, я, расстегнул разгрузку, и попытался вдохнуть глубже. В боку отдавалось отзвуками затихающей боли, будто меня действительно кто-то лягнул. Я сел на полу. Лицо заливал пот – обтерся. В голове было ясно, как в самый разгар полдня, точно я все видел наяву. Перед глазами отчетливо стояла только что виденная картинка.

Откуда взялась эта девушка?

Сколько меня еще будут дурачить?

Я вскипел.

Злость так и бурлила во мне, готовая вырваться наружу, но я понимал, что она плохой советчик, и старался сдержать ее в себе, заталкивая поглубже. И только тогда заметил, что держу палец на спуске: если бы девушка была в действительности, ей пришлось бы несладко, среагируй я не так быстро. Я усмехнулся и вновь похолодел. Плотно закрытая мною дверь была нараспашку.

В проеме стояла тень!

В доли секунды, что я наблюдал ее, успел различить немногое. Это был высокий худой мужчина в запахнутом плаще или халате химзащиты. Он стоял, ссутулившись, широко расставив ноги и прижав руки к бокам. Я дернул плечом, вскидывая оружие; тень исчезла.

Направленный на дверь автомат дрожал.

Палец плотно прилип к крючку. Я проморгался.

Никого.

Или…

Хотелось полностью разрядить магазин в темноту. Перезарядиться и вновь стрелять! Стрелять! Стрелять! Стрелять!

Тихо, парень, тихо!

Вроде никого?

Правда никого.

Я испугался.

Я сильно перетрусил. Никогда прежде не испытывал такого всепоглощающего страха. Это даже был не страх, а дикий первобытный ужас, который держал троглодита в его пещере после захода солнца.

Больших усилий стоило привести мысли в порядок и успокоить взвинченные нервы.

Меня то и дело пронимало мелкой, короткой нервической дрожью. Солнце садилось. Я все больше чувствовал себя тем самым пещерным человеком, запертым в каменной нише в ожидании долгой тревожной беспросветно-темной ночи. Тревожило, как она пройдет, и даже нацеленный на дверной проем автомат, крепко сжимаемый в руках, уже не казался достаточной защитой от таящихся в густой темноте призраков.

Постепенно сознание прояснялось, и я все более успокаивался. И в конце концов сумел убедить себя, что мои поступки чистой воды глупость и являются всего лишь откликом потаенных детских переживаний.

– Ты крепкий парень. Егерь! – Внушал сам себе. – Веди себя как мужчина. Подбери сопли! И не психуй. Мало ли кто мог стоять у двери. Скорее всего, это был отшельник, и ты сам перепугал его до смерти. Подумай лучше, что было бы, если бы ты выстрелил?!

Не хватало еще наломать дров по дурости, случайно застрелив первого встречного, решившего заговорить со мной. Тогда уж точно станешь диким зверем, за которым будет охотиться половина населения, проживающего по эту сторону Москвы, и не видать тебе возвращения как своих ушей. Так и помрешь в какой-нибудь дыре изгоем.

Чтобы не помереть именно в этой, спустился вниз и, выйдя на центральную улицу, зашагал в сторону запада. Звезды указывали мне путь.

Я даже обрадовался тому, что случай внес изменения в мои первоначальные планы продолжать движение днем, поскольку ночь – хорошее время для путешествий по Древнему городу. Но только при условии, что ты вооружен и у тебя есть цель. Без цели бродить по лабиринтам его улиц дело бесполезное и опасное. Город не любит праздношатающихся. Ни днем ни ночью: в первом случае врагом является солнце, во втором – те, кого это самое солнце породило.

Странный мир. И временами мне казалось, что это не мой мир, что был какой-то другой. Мир, в котором все было устроено иначе, а не подчинено тем диким законам, по которым приходится жить сейчас.

Я вспомнил набережную и тихий романтический плеск волн…

К черту!

Вот он мир!

Выжженный, оставленный без благословения!

Пустой мир никчемных доживающих свое людей! И никакого другого мира никогда не было, со времен сотворения!

Соображай!

Соображай, егерь!

Я вышагивал по растрескавшемуся асфальту, наполовину припорошенному песком и различным мусором в виде обломков кирпича, стекла и бетона, моя голова была занята совершенно конкретными мыслями. Я думал о том, как, добравшись до западной общины, сделать так, чтобы скрыть свою внешность и, не вспугнув преступников, застать их врасплох. Сейчас это была одна из самых сложных задач.

Параллельно этому приходилось водить глазами туда-сюда, высматривая потенциальную угрозу. Списывать со счетов ночных обитателей улиц не стоило, несмотря на близость к человеческому жилью: сколько бы их ни отстреливали патрули егерей, они все равно тянулись поближе к обжитым местам, считая их своими охотничьими угодьями. Время, когда человек был верхушкой пищевой цепи, осталось в далеком прошлом. Все вернулось на круги своя. Так или иначе, все мы опять в пещерах и выбраться из них уже навряд ли получится.

Пройдя достаточное расстояние, остановился, чтобы немного передохнуть и осмотреться. Эта часть улицы выглядела наиболее уцелевшей. Добротные каменные дома, высившиеся по обе стороны, полностью закрывали собой обзор. Признаться, выглядели они зловеще. Казалось, что они наблюдали темными провалами пустых оконных проемов за всеми моими передвижениями. От этого вида по коже пробежал неприятный холодок, и рука невольно потянулась к автомату, висевшему за спиной.

Хотелось верить, что это всего только отголоски недавно пережитого ужаса.

Я не раз слышал истории о том, что в городе есть места, куда человеку путь заказан – некие источники психического воздействия, заставляющие бежать прочь, без оглядки, испытывая при этом беспричинные всплески панического страха. Поговаривали, что некоторые из них имели еще более разрушительное действие на психику, от которого человек сразу сходил с ума или умирал. Выжившие же, словно зомби, бесцельно блуждали по пустынным улицам, становясь легкой добычей хищников-мутантов, либо погибали от жажды и действия радиации… Так или иначе – они все равно пропадали, считаясь очередной жертвой аномалии.

Сам я никогда с ними не сталкивался, но истории эти были настолько детальны и красочны, что не было никаких оснований в них не верить. Тем более в нашем безумном мире. Возможно, именно сейчас я и находился в одной из таких аномалий, к счастью, достаточно слабой, чтобы последствия от контакта с ней сильно повлияли на мое здоровье.

Хотелось быстрее покинуть это место, что я незамедлительно и сделал. Смущало только то, что слишком близко к обжитым районам почувствовал воздействие на психику. К тому же я часто бывал здесь раньше и ничего похожего не испытывал. Может, эти зоны не статичны и способны к перемещению?

Плевать!

После.

Все после.

Начало светать.

Тьма медленно отступала под натиском утренней зари, прячась в домах и тесных закоулках.

Восход солнца можно было бы назвать прекрасным, но, учитывая его дурную репутацию, язык не поворачивался награждать просыпающееся светило изысканными эпитетами: слишком много горя принесли его лучи за последнее время. С другой стороны, без него жизнь быстро угаснет, погрузившись в вечную темноту и обиталище промерзших останков. Неожиданная и жестокая интерпретация противостояния добра и зла.

Вот и нужный район. Я узнал его по широкому проспекту, упирающемуся в развалины небольшого завода, специализацию которого трудно было определить еще в те незапамятные времена, когда предприятие функционировало, а сейчас и подавно. Главной его достопримечательностью являлась чудом устоявшая под натиском непогоды и времени высокая труба, имевшая небольшой крен в южную сторону. По другую сторону под ее сенью приютилась маленькая община, которую я долгие годы считал своим домом. От этой мысли больно кольнуло сердце, но еще больнее было вспоминать, с какой целью я сюда вернулся.

Но как ни крути – дело есть дело. Лишние эмоции могли только помешать. Откинув эти мысли, приблизился на безопасное расстояние, с которого, все еще оставаясь незамеченным, можно было детально рассмотреть, что творится в поселении.

Община еще не проснулась: кроме пары сонных стражников, за полуразрушенным забором, служившим границей, другого движения я не заметил. Еще было достаточно времени, чтобы осуществить задуманный во время пути план.

Найдя укромное место, куда не додумается залезть ни одна живая душа, надежно спрятал оружие и припасы, прихватил только пистолет и, подумав немного, гранату «РГД». Никогда нельзя лишать себя последнего шанса. С этой мыслью засунул пистолет за брючный ремень, прикрыв курткой. Гранату устроил под мышкой, прижав ее рукой к телу.

Оставался последний штрих – принять вид очередного бродяги пришедшего «на огонек». Для этой цели я использовал несколько горстей воды из фляги, смешав ее с дорожной пылью. Пара разводов на лице способны немного изменить внешность. Не то чтобы очень, но хоть что-то. Всклокочил волосы. Выправил из ботинок брюки. И с особенным сожалением извалялся в пыли, приведя свой новенький пустынный камуфляж в полный беспорядок. Оглядел себя. Да уж. Не очень убедительная маскировка. Оставалось лишь надеяться на раннее время и рассеянность уставших после ночной вахты охранников. Проверив, насколько надежно устроен пистолет, я мысленно сказал себе, что так или иначе я все равно пройду. И для себя же отметил, уж лучше так, чем иначе.

Подождав, когда грязь на лице полностью высохнет, я двинулся вперед, навстречу судьбе, очередным ее вывихам.