Текст книги "Пассажир 27G"

Роман Бубнов
Пассажир 27G
По мотивам реальных событий в JFK в ноябре 2012 года

Часть 1. Сэнди

Самое страшное только начиналось.

Шквалистый ветер все-таки добился своего. Он вырвал из стены кронштейн могучей антенны и с силой ударил им служебный автомобиль. Под всеобщее «а-ах» и детский крик напряженное затишье в Терминале 1 плавно сменилось на хаотичный шепот.

– Вниманию пассажиров, ожидающих стыковочные рейсы, – голос Петры Агнес Трекбок звучал предельно дружелюбно. – Ввиду неблагоприятных полетных условий, вызванных ураганом Сэнди, все вылеты из аэропорта имени Джона Фицджеральда Кеннеди отложены до одиннадцати утра. В интересах безопасности входы и выходы из Терминала 1 будут заблокированы с двадцати трех часов вечера до семи утра.

– До восьми утра! – улыбчиво поправил ее крепкий рыжеволосый мужчина в униформе, только что вернувшийся из зоны таможенного контроля.

Полицейского звали Гудвин Лэмб.

– Поправка. До восьми ноль-ноль утра! – Петра отключила громкую связь и положила микрофон на стол. – У тебя что-то срочное ко мне, Гуд?

– Ага. Нечто странное. Очень странное. Ты такое любишь.

– Звучит настораживающе!

– Пойдем уже! – Лэмб оскалил посиневшие от смертельного количества выпитой кока-колы зубы.

Сбоку послышалась возня. Кто-то из пассажиров не поделил между собой скамью.

– Откуда толпа? American Airlines из Новой Зеландии?

– Нет, Air Moldova, – равнодушно бросила Петра.

– Оу! Черт! Ворчливые, вечно недовольные европейцы с паршивого лоукостера. А нам с ними нянчиться до утра…

– Ты слишком предвзят, Гудвин. Они такие же гости аэропорта, как и любые другие.

– Я не узнаю тебя в гриме, Агнес! Ты погляди на лица. Почти дикари. Полчаса назад одного буйного деда увели в буфер допроса. Будет теперь сидеть в «стакане», пока не утихомирится. Или не умрет от инфаркта.

– Какой же ты грубиян. Люди не виноваты в том, что погода им такую подлость завернула. У кого-то пропали билеты на поезд, на стыковочные рейсы, кто-то из-за урагана не попадет сегодня на семейный ужин. Надо быть добрее, Гуд, или ты с другой планеты?

– Нам платят за минимизацию террористических рисков и за изъятые запрещенные вещества. Доллар за фунт примерно. – Лэмб наслаждался собственным красноречием. – Улыбаться и раздавать пледы, Пэт, – он больно ткнул пальцем ей в мякиш груди, – это в твоей должностной инструкции и твоих коллег из TSA.

– Эй!

– Шучу я, шучу. Ну в самом деле, что за характер?!

– Ты лучше объясни, что у тебя случилось…

* * *

«Парочка» миновала ставший уже совсем безлюдным основной коридор, выключила в нем освещение и проследовала в зону таможенного досмотра. Туда, где располагались окна выдачи багажа.

В полутемном зале на скрипящей багажной ленте, словно брошенный плюшевый медведь на детской карусели, по кругу ездил красный туристический чемодан.

Сам по себе. В полном одиночестве.

Полицейский щелкнул ручкой переключателя на стальном коробе. Лента с грохотом остановилась, и в огромном пустом зале повисла недобрая и подлая тишина.

Петра почувствовала, как чавкает липкая подошва и проверила ботинок:

– Гребаная лужа. Не ты свою газировку разлил?

– Чемодан видишь? – Лэмб перешел на сухой рабочий тон.

– Издеваешься? Кто-то забыл и все…

– Не торопись. Я просканировал штрих-код на багажном талоне. Чемодан этот принадлежит подростку по фамилии Константин.

– И что?

– У нас нет его таможенной декларации.

– В смысле?

– В смысле он не проходил пункт таможенного досмотра.

– То есть как это не проходил? Остался здесь? А туалеты ты проверял?

– В первую очередь обошел, причем все.

– Подожди, Гуд. – Петра нахмурила лоб, словно пытаясь что-то понять. – А что с паспортным контролем?

– Во-от! – медленно и улыбаясь протянул Лэмб. – Это я и пытаюсь тебе сказать. Собственно, в этом вся странность. Я сначала подумал, что парень остался на борту или вообще сбежал. Но…

– Но?..

– Паспортный контроль он прошел. Смотри! – словно в доказательство своих слов Гудвин Лэмб продемонстрировал на служебном планшете скриншот туристической визы категории «B». – В визовом центре час назад поставлена отметка о прибытии.

На фотографии анфас на Петру глядело полноватое угрюмое лицо молодого человека с короткой стрижкой. Петра внимательно вгляделась в лицо на фотографии и прочитала информацию о визе:

«Захрах Надиру Константин. Мужчина 1997 года рождения. Страна – Румыния. Стандартная мультивиза на три года».

– Мальчишке всего 15 лет.

– Ага. И он здесь был, в зоне таможенного досмотра! В этом самом зале. У нас есть его отпечатки пальцев с киоска самостоятельной регистрации прибывших пассажиров, регистрация въезда на территорию Соединенных Штатов и печать офицера паспортного контроля о соответствии внешности прибывшего фотографии в его паспорте.

– То есть все на месте.

– Все, кроме парня.

– Я не понимаю, Гуд. Куда он мог, по-твоему, деться отсюда?

Полицейский потер липкой подошвой о сломанный кафель:

– Растаял как снеговик?

– Дурацкая шутка. По-моему, здесь все гораздо сложнее.

– Почему, Пэт?

– Потому что этот Захрах вряд ли прилетел один. В 15 лет… в другую страну… с маленьким чемоданом. От хорошей жизни так явно не путешествуют. Либо он в беде, либо…

– Либо в беде мы.

– Все может быть, Пэт. Давай я подниму списки пассажиров, попробую выяснить, с кем летел парень. А ты пока найдешь контакты местного представительства этой авиакомпании…

– Air Moldova?

– Да. Хочу узнать, где разместили бортэкипаж прибывшего рейса. В какой гостинице. Надо бы пару вопросов их старшему бортпроводнику задать.

– Без проблем. Я заодно попрошу парней изучить записи с камер наблюдения за последние пару часов.

– Спасибо, Гуд. Ты знаешь, мне как-то не по себе. Очень нехорошее предчувствие.

– Ты о чем?

– Этот ураган. Этот парень. Как будто сегодня произойдет что-то необратимо плохое.

Часть 2. Пассажир 27G

После того как заблокировали все двери, а в коридорах погасили свет, Терминал 1 стал напоминать зимний погреб. Буря не стихала ни на минуту, было и так «свежо», а какой-то умник еще врубил кондиционирование на максимум.

Часть пассажиров улеглась спать прямо на полу. Кто-то попытался соорудить из кресел подобие кушетки. Кто-то просто бродил взад-вперед.

В отличие от злой и неистовой природы «дикари с лоукостера» демонстрировали взаимное добродушие.

Петра закончила обслуживание и перешла на громкую связь:

– Пожалуйста, кто еще не получил купон на питание, подойдите к выходу 18. Повторяю, выход 18.

Из служебной двери вынырнул Гудвин Лэмб:

– Агнес, дай-ка мне микрофон. Хм. Говорит офицер полиции! Родственники или сопровождающие пассажира Захрах Надиру Константин – пожалуйста, подойдите к выходу 18. Отбой.

– Не надо говорить «отбой»!

– Брось, Пэт, у меня паршивое настроение.

– А что случилось?

– Да… водитель реанимобиля.

– Какого еще реанимобиля?

– Припарковался прямо у входа. Не давал мне двери закрыть. Хамло…

– А кого он ждал?

– А пес его знает.

– В итоге уехал?

– Ага. Вместе с моим хорошим настроением.

– Да будет тебе, Гуд. Вечно ты ворчишь и все через негатив воспринимаешь. Я как раз закончила. Могу тебе помочь. Что-то уже удалось получить с камер?

– Не-а. Ребята ковыряются. Какая-то там заминка с архиватором.

Офицер Лэмб нервно толкнул служебную дверь, и по крутой винтовой лестнице вдвоем с Петрой они не спеша спустились в служебный коридор.

– Вот, – Гудвин протянул коллеге медицинский флакон.

– Что это? – Петра наморщила нос, пытаясь разобрать кривой почерк и потекший печатный текст.

– Было в том красном чемодане.

– Фи-бри-но-ген. Коагулянт класса А. Беречь от детей.

– У парня твоего, Константина, видимо, не все так радужно, как казалось.

– Когда это он стал «моим парнем»? У бедолаги что-то с кровью. Может, он прилетел на операцию…

– Черт… – Гудвин выругался от души и остановился, задрав голову вверх.

– Реанимация!

– Ага.

– Гуд, ну ты же знал, что у нас ситуация. Номер хоть записал?

– Да отстань ты, – рявкнул Лэмб, ударив себя по лбу, – дурак…

– Успокойся. Нам просто нужно чуть больше времени.

– Ты оптимистка, Пэт.

– У нас уже кое-что есть на него. Смотри! – Трекбок что-то напечатала на экране своего планшета. – Из 272 членов экипажа с фамилией Константин значится только один. Место 27G…

Коллеги вошли в залитый холодным светом безжизненный кабинет с десятком мерцающих мониторов. Наголо стриженный парень-оператор с перекошенным носом мельком зыркнул на них и без какого либо интереса меланхолично продолжил «колдовать» над клавиатурой.

Гудвин интуитивно почувствовал, что записи с камер еще не готовы для анализа, и предложил Петре стул:

– Слушай, Пэт, а кто в самолете сидел рядом с этим парнем?

Трекбок снова наклонила голову к планшету: