Текст книги "Маска Дантеса"

Глава IV
Катастрофа

Утром, выходя из комнаты, Марк вложил в кобуру, где прежде носил парализатор, бластер Друза. Кобура была маловата, и отполированная ладонью владельца рукоять высовывалась наружу. М-да… демонстративно разгуливать с бластером по усадьбе было как-то неловко. Тут Марк заметил небрежно брошенный на стул темный балахон Калиостро и парчовый тюрбан. Почему бы и нет? Утро после карнавала – почти продолжение карнавала. Марк облачился во вчерашний наряд, надел даже перстни, опоясался мечом, только маску оставил на комоде.

Нигде не было видно ни души, ни хозяев, ни слуг, казалось, усадьба вымерла. Полы в комнатах покрывал слой конфетти и жевательного серпантина. Даже на столе террасы лежала груда конфетти: кто-то небрежно сгреб ее ладонями, да так и оставил. В парке потрескивало и вспыхивало время от времени – многоразовые петарды выплевывали последние заряды огненного веселья.

На террасе в одиночестве сидела Лери и пила кофе. Скромный наряд – пестрая блуза и светлые брюки – выглядел по-домашнему простым.

– Скажи-ка, дорогая моя сестренка, что за дурацкая идея пришла вчера тебе в голову? Захотелось приключений? С князем Сергеем? – спросил Корвин вместе приветствия.

Друз, Лери и он сам, Корвин, – все вели себя на редкость нелепо. Флакк умчался, ничего не объяснив. Коллективное безумие. Говорят, чужая реконструкция может свести с ума.

– Неужели во время карнавала нельзя прогуляться по саду с кавалером? – тут же возмутилась Лери. – Разве не для этого существуют карнавалы?

– Этот – совсем для другого. Не путай с Неронией и ее реконструкцией Ренессанса. И потом, ты обидела Друза.

– Ему нравится ревновать меня. Его ревность – только маска, поверь.

– Не верю. Я бы тоже пришел в ярость, если б увидел, что моя невеста шепчется у фонтана с молодым обормотом.

– Марк, я пыталась вытянуть из Сергея информацию. Так что это был не флирт, а деловая встреча. Позволь себе наш князь лишнее, ты бы намял ему бока. В конце концов, мы явились сюда искать пропавшего человека. Отца Друза, если ты еще не забыл.

– В следующий раз сделай милость, информируй о своих деловых встречах жениха!

Лери, как все женщины, плохо переносила критику, но этот упрек Корвина ей пришлось вытерпеть. Она лишь сделала слабую попытку оправдаться:

– Я же не в спальню к нему пошла…

– Надеюсь, ты не дарила князю Сергею браслет?

– Нет. А что?

– На Китеже популярна пьеса, в которой юная красавица теряет на маскараде браслет, а ревнивый муж подсыпает яд в мороженое глупой жене.

– Друз меня угощал мороженым… Полчаса назад… – личико Лери испуганно вытянулось.

– Нет, тут простое совпадение, вряд ли Друз даже слышал название пьесы… – с напускным равнодушием проговорил Корвин.

– Он принес вазочку с разноцветными шариками. Клубника, карамель… И подарил браслет. – Лери вытащила из кармана массивный золотой обруч, усыпанный изумрудами. – Так себе браслетик. Но я восхитилась подарком совершенно искренне.

“Получается, что центурион все-таки читал “Маскарад”, – усмехнулся внутренний голос. – Ты не удивлен?”

“Прочел содержание в галанете, готовясь к экзамену по иностранной литературе”, – ответил подсказчику Марк. Но ответ его и самого не убедил, а внутренний голос беззвучно расхохотался.

Ладно, оставим Друза в покое. Другой вопрос: зачем Лери отправилась в парк? Действительно хотела что-то выведать? Или ею двигала жалость к Сергею? Любопытство? Кокетство? Или… Быть может, князь Сергей ей понравился куда больше, чем могло показаться со стороны?

“Здесь что-то затевается, – шептал ему голос предков. – Что-то очень опасное… будь настороже”.

“Никому не говори, что Друз – родственник Сергия Малугинского…”

Вот в чем дело. Вот зацепка.

– А… – простонала Лери и, схватившись за живот, согнулась пополам.

– Ты чего… – Марк растерялся.

Застыл на миг. Потом кинулся к сестре.

Лери издала еще один короткий стон, покачнулась и соскользнула со стула на пол.

“Мороженое”, – шепнул проклятый голос.

– Нет, невозможно!

Корвин приподнял Лери. Встряхнул. Голова ее безжизненно мотнулась из стороны в сторону. Он попытался нащупать пульс на шее и не сумел.

Лери на миг очнулась.

– Бо-ольно… – простонала девушка и судорожно вцепилась брату в плечо.

– Сейчас, сестренка, сейчас… Эй, кто-нибудь! Врача!

У Марка похолодело внутри. Он схватился за комбраслет. Пальцы изо всей силы сдавили контактный узор. Марку казалось, что браслет не работает.

“Нет! Нет!” – вопил, захлебываясь от ужаса, голос.

– Немедленно! На террасу врача…

И замолк. Лери вся тряслась. Марк только теперь сообразил, что трясется она от смеха. Сестренка уже сидела на полу, поджав ноги по-турецки, хохотала, силилась что-то сказать, но смех душил ее. Она лишь махала руками…

– Врача не надо, – буркнул Корвин в комбраслет. – Ложная тревога.

– А ты поверил! Ты ведь поверил! – выдавила Лери сквозь смех. – Вообразил, что Друз отравил меня.

“А ты, братец глупец”, – добавил голос.

“А ты сам?” – огрызнулся Марк.

Голос был уже совершенно спокоен. Чего нельзя было сказать о самом Корвине.

– Где сейчас Друз? – спросил юноша строго.

– Отправился в парк искать свой бластер.

– Оружие у меня, – не вдаваясь в подробности, сообщил Корвин. Ему хотелось сказать Лери какую-нибудь гадость, но он сдержался.

– Знаешь что… Не отдавай ему лучемет, – предложила она. – А то я все время боюсь, что Друз кого-нибудь пристрелит или что-нибудь сожжет.

С предложением было трудно не согласиться. Марк и сам чувствовал – центурион может в любую минуту сорваться. Недавняя отставка, чужая реконструкция, безуспешные поиски отца, близость Лери и одновременно – неопределенность положения, – кажется, вполне достаточно для того, чтобы перегрузить даже лацийскую психику.

“Никому не говори, что Друз – родственник Сергия Малугинского”, – вновь всплыло в памяти предостережение.

“Надо срочно увезти Друза с Китежа, – шепнул голос предков. – Его и Лери. Пока они не угодили в какую-нибудь дрянную историю”.

“Ладно, Корвин, не паникуй”, – успокоил юноша сам себя.

Ничего страшного, сейчас прибудет охрана из посольства. Может быть, уже прибыла. Нет, вряд ли. Охранники знали код комбраслета Марка, и обязаны были доложить о прибытии. Значит, они еще в пути. Странно. Корвин попробовал вызвать Друза по комбраслету, тот ответил: “Не сейчас”, и отключился.

– Пойду в парк. Поищу нашего героя. А ты… Как только появится Друз, тут же свяжись со мной.

– Мне поручено его караулить?

– Именно, – отрезал Корвин. – Это приказ. И его надо выполнять. Если хочешь и дальше работать со мной. – Марк не ожидал, что может говорить таким ледяным, таким начальственным голосом.

– Хорошо, – с напускной покорностью согласилась Лери. – Друз под моей опекой.

– Надеюсь, сегодня наш друг не надевал лорику центуриона?

– Нет, а что?

– На карнавале произошла смена масок. Политика изменилась. Теперь все, что связано с Лацием и его реконструкцией, на Китеже не в чести. Грядет союз Китежа с Неронией.

– Шутишь?

– Нет. Лаций и Китеж были союзниками много лет. Но Лаций слишком мало уделял внимания Китежу, Китеж обиделся и решил, что союз с Неронией куда более заманчив. Впрочем, возможно, я ошибаюсь, и в ближайшее время китежане пламенно полюбят Империю Цин.

– Что? Полюбят? Марк, мы говорим о политике.

– На языке китежан. Такова политика Китежа. Они любят своих союзников. И требуют любви в ответ. Разумеется, они ее не получают. И потому начинают ненавидеть. Как женщины ненавидят бывших любовников.

Лери часто-часто моргала, пытаясь уяснить поразительную информацию.

– Марк! Что за дурацкие шутки. Карнавал был вчера…

– На Китеже нас больше не любят. Вот почему Андрей Константинович советовал прибыть на планету до начала карнавалов. Он – опытный политик и чувствовал, что Лаций в сердцах китежан обречен.

– Лаций обречен… – повторила Лери девиз карнавала. – Нам грозит опасность?

– Не знаю. Лично нам – может быть, и нет. Но на карнавалах больше появляться не стоит.

– Мне хочется уехать, – призналась Лери.

– Мне тоже.

– А как же отец Друза? Ты ж уверял, что найдешь его! Приедешь, спросишь, получишь адрес…

– Следствие с самого начала пошло наперекосяк. Почему – не знаю. Если мы сейчас же отсюда не удерем, то… – Корвин запнулся.

– Что тогда? – спросил Друз.

– У меня такое чувство, будто мы проваливаемся в болото, название которому – опасность… По-моему, нам лучше всего уехать. Сегодня же.

– У нас нет флайера. Флакк забрал машину с “Клелии”.

– Попрошу летучку у князя Андрея.

Ну, где же эта треклятая охрана? Почему задерживается? Или Флакк не послал никого? Забыл? На него не похоже. Может быть, лацийские охранники заблудились на здешних адаптивных дорогах? Не смешно…

Марк сбежал по ступеням. День выдался чудесный. Дорожка, что вела от террасы, ветвилась. Одна тропинка уводила в ухоженный парк к фонтанам и цветникам, другая (как запомнил отец Марка) вела в дикую часть сада и оттуда, сквозь заросли сиреневых ив, к реке и водопаду. Марку очень хотелось пойти именно на реку. Но он – почти против воли – повернул в парк.

* * *

– А вот и мой друг Морковин вернулся! – воскликнул Стас. – Что ты думаешь о шпаге? Будем драться?

Он стоял возле “девушки с кувшином” со шпагой в руке в картинной позе.

“Осел…” – Марк едва не сказал это вслух.

– Шпагой я владею, – отвечал Корвин. – И предлагаю пари. Сразимся на шпагах. Если я выиграю, ты немедленно уедешь из усадьбы.

– Разве ты здесь хозяин? – пожал плечами Стас и сделал мгновенный выпад.

Марк вовремя отскочил. Клинок шпаги был заточен. А Марк, разумеется, без “кольчуги”. Глупая шутка!

– Неплохая реакция. Но я никуда не собираюсь уезжать. Я хочу тебе все объяснить. Ты можешь меня выслушать?

Новый выпад. И вновь реакция не подвела Марка.

– Могу. Если ты не будешь тыкать в меня шпагой.

– Это же в шутку! Чего ты обижаешься? Вот смешной! Ты наверняка дерешься лучше Друза. А может и хуже. Это не важно.

– Что тебе нужно от нас?

– Возьми меня с собой.

– Что?

– Возьми меня с собой на Лаций. Теперь здесь на Китеже все будут ругать Лаций с утра до вечера. А я люблю Лаций. Мы все любим Лаций – я, дядюшка, Сережа. В детстве, если я видел лацийского орла на флайере, то всегда махал рукой и посылал разноцветные улыбки из своего комбраслета. Я не хочу слышать, как ругают Лаций. Возьми меня с собой.

– Это невозможно.

– Возможно. Сегодня Лери была у меня ночью. Маскарад… духи… пудра… Я узнал ее маску. Я встал на колени, а она задрала юбки. Шелковые чулочки с голубыми подвязками… И ни трусиков, ни панталончиков. Она позволила целовать ее холмик Венеры. Она обещала, что возьмет меня с собой на Лаций. Только ты должен согласиться.

“Нет! Не может быть!” – не шепнул, завопил голос.

“Мне его жаль…” – тут же прозвучали в ушах слова Лери.

“Нет! – утвердил уже сам Корвин, заглушая все голоса. – Лери не способна на такое! И потом… она же была с Друзом… Нет, Стас лжет… Откуда он знает, что видел Лери. Она была в маске… карнавал… Нет…” – старательно убеждал себя Марк.

– Говорят, забавляться с патрицианкой – все равно, что любиться с многоопытной шлюхой – она помнит все любовные забавы предков, как свои. Помнит, как предавались любовным утехам ее отец, дед и прадед. Как будто это они ею обладали. Это похоже на инцест, не так ли?

– Не так… – отвечал Марк шепотом, с трудом подавляя прилив бешеной ярости.

– Она обещала прийти сегодня. Кстати, ты не знаешь, как она относится к анальному сексу? И как твой отец относился к подобным забавам?

– Ты отвратителен, Стас… – в эти три слова Корвин вложил все свое презрение.

– Я – всего лишь искренен. В отличие от других. Ты мыслишь точно так же. Лишь говоришь иначе.

– Таким тебя сделали в озерном городе?

На миг лицо Стаса съежилось, подернулось морщинами, на Марка испуганно глянул не молодой человек – старик.

Но то длилось секунду, две… А потом Стас расхохотался:

– Думали испугать меня? Испугать… Ой не могу, ой умру сейчас… – Он замахал руками и кинулся бежать.

* * *

Марк метеором ворвался в детскую.

Нянька в синем платье и накрахмаленном белом фартуке прибирала игрушки. Как всегда, немыслимый чепец на макушке. Губы в ниточку, брови сошлись на переносице.

– Сережа спит. – Она распрямилась, загораживая собой проход. Ростом она была почти с Марка.

Корвин оттолкнул ее и ворвался в спальню.

Сергей лежал в кроватке. Детская кроватка с пологом для младенца двухметрового роста. Наивная голубизна глаз, румянец, завитки волос на макушке.

– Кто такой Стас? – заорал Марк. – Откуда здесь появилась эта мразь? Зачем? Я не поверю, что вы его терпите из снисхождения! Кто он? Зачем нужен?

Сергей еще шире распахнул глаза и недоуменно уставился на Марка. Чистая незамутненная голубизна. Изумление без примеси фальши. И еще испуг…Так мог смотреть пятилетний ребенок.

– Кто такой Стас? Зачем он здесь? – повторил Марк, заметно остывая.

– Стас меня обижает, – признался Сергей. – Конфет не дает.

– Я спрашиваю, кто он такой? Он послан службой безопасности? У него есть задание? Он стережет тебя? Или шпионит за мной? Отвечай, если ты хочешь, чтобы я выполнил твою просьбу?

– Ты принес конфеты? – оживился Сергей.

– Хватит разыгрывать младенца… – Корвин одной рукой схватил его за плечо.

– Больно же! – обиделся Сергей.

На пороге возникла нянька. Накрахмаленный чепец сбился на сторону, волосы растрепались. Она вся так и кипела. Настоящая фурия.

– Немедленно выйдите отсюда. Сейчас же! Или я позову Ивана.

Вот напугала!

Марк отпустил Сергея и направился к двери.

– А конфеты? – захныкал Сереженька.

– Сладкое вредно, – назидательно произнесла нянька.

“Если это князь Сергей, то с кем я разговаривал сегодня ночью?” – подивился Марк.

Неужели первая догадка верна, и под личиной Стаса скрывается ночной гость? Тогда кто же тогда спит в детской кроватке?

* * *

Андрея Константиновича Корвин отыскал в библиотеке. Тот сидел в кресле с бумажной книгой в руках. Марк изложил хозяину усадьбы свою просьбу.

– Решили улететь? – переспросил князь Андрей. – Так скоро? Я надеялся, что вы погостите у нас куда дольше. Неужели испугались карнавала? Да, понимаю, мой друг, неприятно, когда все от тебя отворачиваются. Но спешу заверить: я как был, так и остаюсь другом Лация. Великий князь даровал мне и моему роду разрешение появляться на карнавалах без масок. Так что я никогда не плыву с потоком, и маскарадное действо не гипнотизирует меня. Двадцать лет назад, когда я разговаривал с вашим отцом, Корвин, Лаций был не в чести, но я предвидел, что времена изменятся. Времена изменились. Китеж и Лаций стали союзниками, наши аристократы породнились с патрициями Китежа… почти породнились. Но Китеж очень быстро охладел к Лацию. Часть нашей аристократии пыталась поддерживать союз искусственно: римские костюмы постоянно появлялись на карнавалах, в то время как наряды Неронии всячески игнорировались. Но из этого ничего не вышло. Лаций был обречен…

– Андрей Константинович, неужели так можно… на карнавале решать – с кем заключать союз, а с кем воевать?

– Во-первых, мы не можем относиться к политикам с пиететом. Прикажете всерьез воспринимать этих клоунов? Они танцуют вокруг Великого князя, заискивают, подличают. Лебезят. Все их низменные порывы, как на ладони, все интриги просты, как дважды два. Так лучше неприкрытое веселье, чем ложь. Во-вторых, у нас не карнавал, а ряжение.

– И что это дает?

– Непредсказуемость. Мы ничего не выбираем… никогда… – покачал головой Андрей Константинович. – Мы просто стремимся… Любим или ненавидим. Но вам нечего опасаться: карнавал ушел дальше на восток. Вас никто теперь не потревожит.

– Дело не в карнавале, Андрей Константинович. Я прибыл на Китеж, чтобы сообщить вам результаты расследования на Психее. И еще – отыскать Сергия Малугинского. Мои поиски зашли в тупик.

Марк нарочно сделал паузу. Что скажет старый князь?

– Вы слишком быстро сдаетесь. Не умеете ждать. Ожидание – это великое искусство.

– Чего я должен ждать? – насторожился Марк.

– Нужных событий. Когда-нибудь нужные события непременно произойдут.

– Всего лишь ждать? И ничего не делать?

– Действие мало что меняет.

– Я не могу сидеть на одном месте и попусту терять время.

– Куда вы так торопитесь, молодой человек, позвольте узнать?

– Хочу оказаться подальше от вашего родственника.

– Он ближе к вам, чем вы думаете. Гораздо ближе.

– Не понимаю вас.

– И не сможете понять… Слишком заняты собой и своим делом.

Договорить они не успели: комбраслет Марка взорвался сигналом тревоги:

– На помощь! – раздался голос Друза. – Скорее! Вызвать медика в парк! Сюда! К фонтану!

Связь отключилась. Марк не сразу сообразил, что комбраслет князя Андрея тоже включился. Выходит, Друз задействовал универсальную связь. И его звонок приняли местные службы спасения.

– Что случилось? – спросил князь Андрей.

– Понятия не имею…

Марк кинулся вон из кабинета. Бегом на террасу… Навстречу ему бежала Ксения. Она чуть не падала, запыхалась.

– Марк! Марк! Они там!…

– Кто они?!

– Стас… Друз…

– Опять дуэль?

– Там плохо…

– И где они?

– У фонтана. Девушка с разбитым кувшином…

Марк кинулся бежать.

У фонтана уже не дрались. Князь Станислав лежал неподвижно на песке. Лежал на животе, голова повернута. Друз стоял рядом с ним на коленях. Черты князя Станислава почти неузнаваемо изменились: исчезла вечная шутовская гримаса, и лицо сделалось умиротворенным, каким никогда не было при жизни. Рубашка Стаса была разорвана. На спине – черное обугленное пятно: похоже луч бластера угодил в сердце. Бластер? Но у Друза не было оружия. Корвин оглянулся, пытаясь определить точку, с которой был сделан выстрел. Фонтан, вазы на гранитных постаментах, ряды подстриженных туй – все могло послужить укрытием для убийцы.

– Ты видел, кто стрелял? – спросил Марк.

Друз поднял голову. Лицо у него было совершенно ошарашенное. Он лишь дернул подбородком: жест, который с натяжкой можно было истолковать как “вон там”.

– Он убил Стаса! – ахнула Ксения, подбегая следом.

– Друз, что случилось! Отвечай! Говори! Скорее! – только и успел выкрикнуть Корвин.

С неба на площадку перед фонтаном роем пикировали одноместные флайеры жандармерии, за ними, держась немного в стороне, медленно и с достоинством опускался медицинский флайер, перечеркнутый по бокам красными крестами.

– Сударь, бросьте оружие! Вы арестованы! – выкрикнул жандарм, выскочивший из ближайшего флайера.

Друз поднял руки. Никакого оружия у него не было. Только пустая кобура на поясе.

Тут же человек пять или шесть служителей порядка окружили лацийского центуриона, надели арестантский силовой кокон и повели к тюремной летучке – четырехместной, выкрашенной в черное машине, что прибыла вслед за медицинским флайером.

– Послушайте, господа жандармы, он гражданин Лация, и может быть допрошен только в присутствии адвоката посольства! – крикнул Марк, кидаясь вслед за Друзом.

– Вы адвокат? – тут же между Корвином и арестованным вырос жандарм.

– Нет, но я следователь с Лация.

– Свяжитесь с посольством, сударь, – посоветовал жандарм.

Марк чувствовал, как в нем закипает ярость. На себя злился – не на Друза. Как он не разглядел примитивной ловушки?! Как не догадался? Ведь все именно к этому и шло! Да, он чувствовал… Он хотел уехать… Бежать… Не успел.

А черная машина уже поднялась в воздух, унося арестованного в тюрьму.

– Почему вы их не остановили? – Корвин повернулся к Ксении. – Вместо того, чтобы бежать за мной?! Вы бы могли предотвратить убийство.

– Он уже выстрелил, когда я прибежала…

– Что? Вы видели, как Друз стрелял?

– Нет. Только услышала крик.

– Чей крик?

– Не знаю. Кто-то закричал. Кажется: “Нет”! Я прибежала. И вижу. Стас лежит… А Друз рядом с ним и пытается разорвать рубашку.

Марк вызвал по комбраслету Флакка, включив дополнительно сигнал экстренной связи.

– Что случилось? – трибун отозвался без проволочек.

– Друз только что прикончил князя Станислава, – сообщил Марк.

– Вранье! – выкрикнула из-за его плеча Лери. Видимо, узнав о случившемся, кинулась бежать в парк со всех ног. Но опоздала. – Вранье!

– Ты что-то видела? Знаешь? – тут же подступил к ней с вопросами Марк.

– Друз не убивал… – повторила Лери.

– Увы… факты против него. Так ты видела?

– Ничего я не видела! – Лери в ярости топнула ногой. Из глаз ее хлынули слезы.

– Я же чувствовала, что это все подстроено… – выкрикивала она. – Этот Стас и эти ссоры…

– Мы все чувствовали, – пробормотал Марк. – Но кто ожидал такое?

– Так что случилось? – напомнил о себе Флакк.

– Катастрофа… – всхлипнула Лери.

* * *

Ни Марка, ни Лери жандармы не задержали. У обоих имелось алиби: Марк разговаривал в момент убийства с князем Андреем, Лери была у себя в комнате: служанка подтвердила, что приносила гостье полотенца и халат практически в момент убийства. Сам Марк знал пока лишь одно: карнавал выбран для убийства не случайно. Сад и полы в доме истоптаны сотнями ног, так что биосканер, именуемый полицейскими “собачьим носом”, в данном расследовании оказался бесполезен. Кто угодно мог явиться в дом незамеченным и пробыть в саду до утра.

Флайер доставил Марка на окраину Вышеграда. Деловой центр с посольствами, информационными зданиями и правительственными комплексами располагался на острове, куда можно было попасть по четырем подвесным мостам. Небоскребы в сто этажей и выше теснили друг друга, а над ними сверкал сиреневыми огнями силовой купол. Чтобы проникнуть на остров, надо было иметь особый код доступа.

Зато раскинувшийся вокруг полиса-монстра остальной Вышеград являл картинку истинно провинциального городка земного типа: домики с островерхими крышами, широкие улицы, пышные сады. Поверх ажурных решеток свешивались ветви, усыпанные яблоками. По краю тротуара алели паданки. По всему городу шел густой яблочный дух. Но подвесные дороги с бесшумно скользящими прозрачными вагонами и мелькающие время от времени мини-флайеры напоминали, что провинциальность – это всего лишь умело сделанная картинка.

Корвин и Лери, хотя и запаслись путеуказателем, все же изрядно поплутали по этим одинаковым улицам, прежде чем отыскали гостиницу – двухэтажное деревянное здание с высоким резным крылечком. По дороге Марк несколько раз порывался спросить Лери, не было ли у нее свидания со Стасом, но язык не поворачивался. Марк всей душой надеялся, что сестра способна на такую глупую подлость…

“Даже тень подозрения не должна коснуться…” – вертелась в мозгу старинное высказывание, ставшее на Лации поговоркой.

Флакк ожидал их в холле гостиницы. Здесь тоже пахло яблоками – в хрустальных вазах высились пирамиды ярко-желтых и красных плодов.

Ни о чем не спрашивая, трибун провел брата и сестру к себе в номер – две большие комнаты, разделенные тяжелой шторой. Окна выходили на озеро Светлояр. Начинало смеркаться, и сиреневый туман пушистыми прядями висел над озером.

– Завтра утром мы сможем переговорить с Друзом в присутствии здешнего следователя и нашего адвоката, – сообщил трибун Флакк результаты своей интенсивной деятельности в посольстве.

– Жандармы отыскали в траве за скамьей его бластер. Судя по зарядке батареи, из него выстрелили один раз. Скорее всего, из этого оружия и был убит Стас, – поведал в свою очередь Корвин результаты расследования местных сыщиков.

– Но именно там и оборонил его Друз вчера ночью! – воскликнула Лери.

– Друз потерял свой бластер? – изумился Флакк.

– Оружие у меня, – отрезал Корвин. Рассказывать кому бы то ни было о ссоре центуриона с князем Сергеем не входило в его планы. Надеюсь, сестрица разделяет его взгляды. – Завтра отдам оружие следователю. Тогда лучемет как улика не будет фигурировать.

– Нет, постой, Марк! Давайте сразу обговорим! Друз никого не убивал, – поспешно заявила Лери. – Он вспыльчив, но не безумен.

“Честно говоря, была пара моментов, когда я сам готов был пристрелить этого Стаса. Хотя не думаю, что я – сумасшедший. Во всяком случае пока”.

– Никто и не сомневался, – поддержал девушку трибун. – Я знаю нашего Друза с детства. Если бы центурион прикончил парня, он бы ни секунды не отпирался. И уж тем более не стал бы прятать бластер в траве.

Корвину казалось, что Флакка гнетет еще что-то, кроме ареста Друза, но расспрашивать он не стал. Возможно, это связано с делом, ради которого военного трибуна вызвали накануне в посольство.

– Ясно как день, что ссора Друза и этого психованного Стаса подстроена. Парня поставили, как мишень. Стреляй! И кто-то выстрелил, – размышлял вслух Марк. – После всех драк и ссор никто не сомневается, что Друз – убийца. Кому-то было просто необходимо, чтобы лацийца арестовали по ложному обвинению в убийстве. Или настоящему – не имеет значения.

– Но кому? И зачем? – воскликнула Лери. – Это из-за карнавала? Месть Лацию?

Флакк лишь вопросительно глянул на Марка.

– У меня есть одна зацепка, – признался юный следователь. – Обвинение в убийстве как-то связано с отцом Друза.

– Что?

– Меня предупредили… – Марк не стал уточнять, от кого он получил предупреждение. – Чтобы я держал в тайне, что отец нашего друга – Сергий Малугинский. Но, положим, кто-то знал об этом, знал давно. Тогда…

– Нас пасли с самого начала. Все делалось для того, чтобы стравить Друза с “кузеном”, – закончила за Марка Лери.

– Да, кстати, Флакк, твои охранники из посольства так и не прибыли.

– Знаю… у них сломался флайер, они рухнули в придорожное поле пшеницы. И местные крестьяне их задержали. Наш представитель из посольства выехал на место аварии – обговаривать размеры убытков.

– Не случайность, – констатировал Марк.

– Конечно, – отозвался Флакк. – Пятеро безоружных крестьян взяли в плен двух наших легионеров. – Трибун недоверчиво фыркнул.

Теперь это было более чем очевидно. К сожалению, запоздалое открытие не могло ничего исправить. Но кто мог предположить, что нелепые ссоры со Стасом закончатся трагически?

– Итак? – спросил Флакк. – Что мы будем делать?

– Нам надо выяснить две вещи, – тут же принялся развивать план действий Корвин. – Первое: где отец Друза, и чем занят сейчас Сергий Малугинский, кто его враги, кто друзья? И второе: кто стравил Стаса с Друзом?

– Отлично. Замечательно! – хмыкнул Флакк. – Вопросы просто уникальные. Еще бы знать, кто нам ответит.

– Я и отвечу, – заявил Корвин.

– Скажи-ка, милая сестрица, после того как мы с тобой встретились на террасе, куда ты направилась?

– К себе в комнату. Стала собирать вещи: ведь мы решили уехать.

– И ты ничего не видела? И не слышала?

– Ничего, – Лери покачала головой.

– А сирена? Ты же помнишь: Друз установил сигнализацию.

“Которая, правда, не всегда включалась”, – съязвил голос.

– Сирена сработала в его комнате, – вспомнила Лери. – Я раздевалась, чтобы идти в душ, когда услышала ее завывание. Я накинула халат, выскочила в коридор. Дверь в комнату Друза была распахнута, и выла сирена, но ни в коридоре, ни внутри не было ни души. Я захлопнула дверь. Наверное, служанка, что приносила мне халат и полотенца, заглянула к Друзу, но вой сирены ее испугал, и она убежала.

– Ма фуа! Что это значит? Кто заходил к нашему центуриону? Зачем?

– Не знаю, Марк…Я приняла душ, стала одеваться. И вдруг увидела, как роем опускаются в парк флайеры жандармерии. За ними эта туша с красным крестом. У меня сердце дрогнуло. Голос шепнул: “Друз”… Я кинулась в парк. Но было уже поздно.

– Голос мог предупредить тебя раньше, – заметил Корвин.

“Сам хорош”, – шепнул собственный голос, обидевшись за собрата.

Конечно, хорош! Мог бы сообразить, что неведомый враг метит в Друза. Его отец ушел к озерникам. Что, если Сергий Малугинский – как раз тот самый “сом”, что управляет всеми озерными городами? Князь Андрей и другие аристократы наверняка опасаются этих живущих под водой людей. Тогда, обвинив Друза в убийстве, они будут держать “сома” в руках. Возможно, Андрей Константинович лично в этом не замешан. Но кабинет-министр, мечтающий уничтожить озерные города, мог натравить на гостей с Лация своих агентов.

Надо срочно вернуться в усадьбу и поговорить с Андреем Константиновичем… потом, ночью, с Сергеем. Но придется ждать утра. И встречи с Друзом. Которая вряд ли что разъяснит – скорее, только все запутает…

– Итак, я последний, кто видел Стаса живым. Потом я был в детской, потом говорил с князем Андреем… В этот момент Стаса убили, и мы должны выяснить кто где находился….

Корвин не закончил: прозвучал тревожный зуммер.

– Это посольство, – сказал Флакк.

Голограмма посла возникла в воздухе, едва Флакк подтвердил вызов.

– Как такое могло случиться, вы можете объяснить? – Посол уже знал об аресте племянника и вряд ли был в восторге от внезапного поворота событий.

– У вас лично надежная охрана? – спросил Корвин.

Гнев посла нисколько его не обескуражил.

– Что?..

– Посольство хорошо охраняется? – повторил вопрос Марк.

– Разумеется. Но в чем дело?

– Я бы на вашем месте ограничил пока контакты с китежанами. Свел бы их к минимуму. А лучше всего – не покидать посольство ни при каких обстоятельствах. Никуда не выходить.

– Да я и не выхожу! – воскликнул посол. – С этого проклятого острова практически не выбраться во время карнавалов. Меня предупредили: идет смена приоритетов. Лацийское посольство практически в осаде.

– Отлично.

– Вам нравится ситуация?

– Мне нравится, что вы находитесь на территории посольства. А значит – на территории Лация. Не забудьте прислать нам завтра вашего адвоката. Самого лучшего.

Связь прервалась.

Марк ухватил сестрицу за локоть и вывел на балкон. Перед ними раскинулось огромное, как море, озеро. Несколько плавучих домов медленно дрейфовали вдоль берега. Вдали помигивали огоньки озерных городов.

– Лери, отвечай! И не лгать! Как бы ни была мерзка правда. Ты была ночью во время карнавала у Стаса?

– Ты что?.. – Лери опешила. – Рехнулся, братец? Стас приглашал меня танцевать, но я от него ускользнула.

– Стас уверял, что ты была у него.

– Ложь! Подлая, наиподлейшая ложь!

– Нет. Кто-то, похожий на тебя, явился на свидание к Стасу. Твое голубое платье, маска и парик… В ателье осталась заявка на твой костюм… кто-то знал, во что ты одета…

– Нет… – Лери затрясла головой. – То есть да… наверное, нетрудно было выведать, какой костюм я заказала. Это могла быть княжна Ксения.

Марк расхохотался:

– Лери, дорогая! Княжна Ксения на голову ниже тебя и в два раза толще.

– Тогда кто угодно…

– Твоя маска болтала с несчастным о любви. И вела себя весьма смело. – Говоря это, Корвин внимательно смотрел на сестру. Что она сделает? Смутится? Рассмеялся искусственно? Возмутится?

– Если найду эту сволочь, – задушу, – пообещала Лери ледяным тоном.

– Надеюсь, это не ты застрелила Стаса.

– Марк!

– У тебя был мотив. Как и у твоего жениха.

“Если Стас сказал Друзу хотя бы половину того, что сказал мне…” – дальше голос предков не стал пророчить.