Текст книги "Партия"

Кс3 – d5

Подойдя к дорожному фонарю, Саша вытянул руку, став похожим на дуче, приветствующего своих итальянских солдат в смешных пилотках. Машины проносились одна за другой, никто даже и не думал останавливаться. Наступали сумерки. Когда Саша уже почти потерял надежду и собирался было возвратиться к дяде, остановился новёхонький «Ниссан».

Александр, подойдя к тёмно-синему боку, открыл дверь. Салон машины дохнул тёплым воздухом, смешением одеколона с сигаретным дымом.

– До Москвы довезёте?

– Садись, – не спрашивая о деньгах, сказал водитель.

За рулём сидел мужчина средних лет с модной небритостью щёк, одетый в элегантный пиджак поверх розовой рубашки. В холодную погоду так одеться мог лишь хорошо обеспеченный человек, слуга большого капитала. Удобный салон, нашпигованный электроникой, отделанный красным деревом и скрипучими кожаными сиденьями также говорил о состоятельности владельца. Об этом свидетельствовал и претенциозный золотой перстень на мизинце правой руки мужчины. Забавное нэцке улыбающегося толстяка болталось на зеркале заднего вида. К панели управления были приклеены традиционные иконки: Иисус, Божья Матерь и Никола.

– За сколько подвезёте?

К Саше повернулось красивое лицо водителя:

– Ты из Соснового? – спросил вместо ответа мужчина.

– Нет, к дяде в гости ездил, так сколько?

– В сауну со мной сходишь? – Потом, рассмеявшись, добавил: – Да ладно, мне по пути. А где твой дядя живёт?

– За больницей, около пруда.

– Это не в синем ли доме? – оживлённо заинтересовался водитель.

– Да, в синем.

Мужчина засмеялся.

– Значит, Анатолий Михайлович – это твой дядя. Понятно…

– А что такое? – несколько обидевшись за дядю, спросил Саша.

– Да нет, ничего. Просто его считают… странным, ты не обижайся, я его сам знаю. Он приходил к нам на завод, говорил, что сделал анализ воды, и она не соответствует норме, предлагал какую-то технологию по очищению на основе серебра. Но его, понятное дело, мягко проводили.

– Это похоже на дядю Толю.

– Как раньше в деревнях были свои колдуны, которых опасались, или сельские изобретатели, над которыми подсмеивались, так и сейчас. Твой дядя считается у нас и тем и другим.

Они беззлобно посмеялись. Потом значительно помолчали.

– Хотя смех смехом, а дети у нас стали пропадать. Я слышал, что говорят, типа, маньяк завёлся. А из жителей первый в списке на маньяка Анатолий Михайлович.

– Нет, что вы! Он совершенно безобидный человек, просто одинокий и со своими причудами, но он нормальный в этом смысле, – защищал дядю Саша.

Опять помолчали. Водитель достал рельефный серебряный портсигар, предложил пассажиру; получив отказ, закурил сам.

– А вы работаете в компании питьевой воды?

– Угадал, более того, управляющим, поэтому ответствую – водица у нас отличная! И женский персонал, кстати, тоже. Только что проверил одну менеджершу в кабинете, очень умелая оказалась. Представляешь, бывшая акробатка!

Мужчина сделал самодовольную мину.

– Будет он, наконец, обгонять? Уже полчаса ни туда ни сюда.

Действительно, слева от «Ниссана», чуть позади, параллельным курсом ехала белая иномарка. Было впечатление, что её водитель хотел совершить обгон, но всё не решался.

Ехали по Калужскому шоссе, подъезжали к городу Троицку с его долгими светофорами. На въезде в город «Ниссан» остановился прямо перед стоп-линией. Взревев двигателем, белая иномарка подъехала с левого борта, её дверные стёкла синхронно открылись.

– Ложись!!! – заорал водитель, ныряя вниз и правой рукой открывая бардачок.

Всё случилось так быстро, что Саша, вспоминая произошедшее, диву давался, сколько действий за крохотный промежуток времени было совершено. Адский огнестрельный грохот, прошивание пулями всех частей салона, ответная стрельба из пистолета, чудом вытащенного водителем, открывание двери, через которую Саша ползком вылез из машины. И уложилось всё это в несколько секунд.

Обсыпанный стёклами, Саша заглянул в салон, когда стихла стрельба и уехала, визжа стираемой резиной, белая иномарка. Казалось, что там не могло быть никого живого: порванные пулями кожаные кресла и обшивка, раскрошенный пластик, расщеплённое красное дерево, разбитые стёкла убедительно свидетельствовали об этом. Изогнувшись в невероятной позе, между креслами и приборной панелью лежал водитель. Он был жив. Израненный осколками острого стекла, мужчина с трудом пытался выбраться наружу. Саша помог ему вылезти. Сев на обочину, осмотрели себя. Невероятным образом они были целы, только лёгкие царапины. Ни одна пуля не попала в людей.

Саша вынул из кармана телефон с пятью пропущенными вызовами от Геры. Тупо посмотрел на время и тут же его забыл.

– Что это было? – не узнав свой голос, спросил он.

– Бандюки. Уже давно подкатывали, угрожали, недавно я их послал, крепко послал… не думал, что на такое решатся.

Огляделись. Старые деревянные домики, продуктовый магазин, рядом придорожный автосервис. Из покосившейся избы вышла старушка. Многочисленные машины объезжали место боя. Подбежал низкорослый лысый мужичок из автосервиса, стал осматривать автомобиль.

– Ай-ай-ай, – причитал он, обходя «Ниссан», – ай-ай…

Проезжавшие мимо машины нервно сигналили, так как управляющий и Саша встали посреди дороги. Но рождённым в рубашках людям было всё равно. Мужчина из автосервиса активно начал предлагать свои услуги:

– Слушай, брат, я тебе могу всё починить, поправить, недорого, брат, договоримся, вот мой сервис. – Он указал на подсвеченную софитами вывеску с другой стороны дороги: «В ДОБРЫЙ ПУТЬ, БРАТ».

В это время Саша смотрел на расстрелянный борт машины, не веря своим глазам. Дело в том, что пулевые отверстия до ужаса напоминали точечный рисунок. Чтобы проверить своё невероятное подозрение, он взял из салона сумку, одна пуля попала-таки в неё. Достал рисунок. Простреленная передняя дверь вроде бы совпадала с рисунком, только в продырявленном месте, в углу листа, не было ясности, все остальные точки сходились.

– Стреляли из автомата и чего-то типа «Узи», диаметр отверстия разный, я в армии с пистолетом-пулемётом не сталкивался, но слышал, в девяностых его активно использовали наряду с «Калашниковым», – на удивление спокойно рассуждал водитель, разговаривая с владельцем сервиса. – Ёб! Надо же ментам позвонить.

Но в телефон с титановым корпусом попала пуля, возможно, он спас своему владельцу жизнь. У Саши не оказалось денег на счету, тогда выручил хозяин сервиса.

– Сейчас позвоню, у меня там мобильник, а потом всё сделаем, всё починим, брат, как новая будет. – И хозяин побежал через дорогу звонить.

Саша всё не мог поверить увиденному. Загорелся красный сигнал светофора, он автоматически поднял на него глаза. Около трёхглазого столба располагался щит, обычный рекламный прямоугольный щит, на нём была надпись: «Да хранит тебя Бог, Он любит тебя и защищает», внизу была подпись: «Евангельская Церковь Страшного Суда», – ещё ниже: «изготовление баннеров наружной рекламы зао Мелькарт».

«Мелькарт… Мелькарт… Дядька, ты прав! Вот твой детерминизм в действии: звено за звеном выстроилась цепь событий и замкнулась! Это не может быть просто совпадением».

Пока Саша с благодарностью вспоминал дядю, управляющий отодрал иконки от панели и выбросил пистолет, с собранными от него гильзами, в прогалину ещё не оттаявшего небольшого прудика, рядом с дорогой.

– Приедут менты, ты им не говори про пушку, я её нелегально приобрёл, иначе придётся им много бабла отвалить, а у меня сам видишь, какие траты в будущем. Тачку, конечно, новую придётся покупать, а эту… хочешь, тебе подарю?

– Да нет, спасибо, у меня только железнодорожные права, – схохмил Саша.

– Ну, как знаешь. Меня Дима зовут.

– Александр.

Две руки, одна поменьше, другая побольше, соединились.

Лf8 – e8

«Какой хороший хот-дог», – подумал Иван, брызгая майонезом на белую рубашку. Не сильно огорчившись, не видно же, он скоро проглотил пищу и отправился быстрым шагом из харчевни через дорогу к своему институту на Войковской. В животе шла работа.

Аспирантура тяготила Ивана, скучал он и во время студенчества на филфаке. В аспирантуру, как, собственно, и в институт, его устроила мама, декан в том же заведении. Но небольшие плюсы обучения компенсировали огромные минусы вне его, отсрочка от армии была существенным довеском в плюсовую чашу, Кант, Фейербах, Бердяев и Розанов – груз в минусовую. Не так давно положительную чашу жизни утяжелила Дана, девушка с фиалковыми глазами и сильным телом, увенчанным светлой копной волос. Правда, в последнее время она начала его напрягать. Тем не менее они удобно жили вместе в квартире на Соколе. Родители Ивана выдавали ему сумму на жизнь, пока идёт учёба, и он тщательно скрывал это от подруги.

Последний раз он исполнял скучную процедуру сдачи темы полгода назад. Тема называлась «Происхождение и сущность сознания», он её не понимал и даже не пытался. Сейчас же он вообще выключился из учебного процесса, инфантильно надеясь на родителей и имея в своём пассиве два академа. В институт же он зашёл за жалкой, но тем не менее законной стипендией в 4,5 тысячи рублей.

После получения денег, по старинке, в старомодном окошечке, прорезанном лет пятьдесят назад, Иван сел в трамвай и поехал на курсы автовождения в недалёкое Коптево. Отец, профессор ВШЭ, обещал купить машину после окончания аспирантуры.

Дана ждала его уже в стареньком «Шевроле» на сиденье пассажира. Садясь в водительское кресло, Иван машинально пристегнулся, затем поцеловал любовницу.

– Как твоя сдача? – спросила девушка.

– Нормально, – вяло ответил Иван.

Они познакомились в автошколе, где Дана работала инструктором. На третьем практическом занятии, на выезде со стоянки, он врезался боком в крыло скромной легковушки. Дана, отборно обругав Ивана, поменялась с ним местами и, доехав до тихого места, сняв внутреннюю панель с двери, ловко выправила вмятину. Чувствуя вину, он не нашёл ничего лучше, как поцеловать своего инструктора, сделал он это скорее из страха, чем от смелости. Субтильному Ивану сразу понравилась крепкая фигура Даны, её резко вырезанные крупные губы. Чары мужчины смешались с не дремавшим желанием женщины, и в машине у них всё случилось. Через шесть занятий они стали сожительствовать.

– Сегодня у Антона встреча.

– Сегодня? Ручник опять забыл! Сколько раз говорить, балбес!

– Ой, сорри… вечером к восьми.

– Хорошо. Поворотник включи. Что делать будем?

– Шашлыки в центре Москвы, это уже круто.

– Тёлки будут?

– А как же!

– Сейчас налево. Я надеюсь, Али не будет?

– Я ей не хозяин. Успею?

– Нет, тормози. Тормози, говорю!

– Успел. Испугалась?

– Дурак ты, Ваня.

– Ничего… прямо?

– Да, и налево.

Этим вечером в студии на Чистых прудах собралась приятная смешанная компания. Присутствовали: Антон – хозяин, дизайнер; Николай – программист; Ян – гость из Чехии, журналист; Леля – модель; Аля – коллега Антона, художник, и Валентин – мелкий работник банка. Пожарив в крохотном дворике баранину, компания поспешила уйти под крышу студии из-за начавшегося дождя.

Студия с выходом в замкнутый дворик-колодец занимала полуподвальное помещение, в котором когда-то располагалась типография, печатавшая «Окна РОСТА» Маяковского. После древней винтовой лестницы, ведшей вниз, радостно было очутиться в недавно отремонтированном помещении с белыми стенами и подвесным потолком. Широкие и остроумные рекламные плакаты обоями оклеивали стены.

Фоном для беседы ненавязчиво служил фильм «Чапаев». Исполнитель главной роли Бабочкин тщетно сыпал своими афоризмами под сатанински весёлый гомон компании, сдобренной разными невинными алко– и наркостимуляторами. Хозяин студии предложил старую добрую игру в фанты. Принятый допинг способствовал одобрению этой идеи, только Дана промолчала. В шапку-ушанку каждый положил свою вещь, ведущий, в его роли выступал Антон, отворачивался, а доброволец вытаскивал предмет и спрашивал: что делать этому фанту? Ведущий придумывал задание. Первым фантом довелось быть Валентину, Аля вытащила из шапки его флешку.

– Расскажи, Валик, о своей грёбаной скучной работе, да так, чтобы нам было интересно, – скомандовал Антон.

Валентин, худющий бледный онанист, принялся рассказывать о своей службе в «Русофобанке»:

– Начну с самого первого шага. Ещё на собеседовании, до принятия на работу, нас осматривает врач-психолог, он даёт нам покурить анашу и спрашивает, что мы видим, показывая разные картинки. На первой, помню, был крысиный король, на второй сон в лютый мороз, на третьей присоединение России к Австралии. В общем, тест я прошёл. Потом меня привезли на хлебозавод и, как я ни сопротивлялся, связали и окунули в тесто, из которого в дальнейшем планировали делать манну небесную. Честно говоря, я не совсем понял, зачем это со мной проделали. Следующее испытание заключалось в том, что меня без копейки денег свалили в один из арбатских переулков и наказали жить там, на улице, неделю, а потом явиться в офис с тысячей долларов в кармане. Как у меня это вышло, даже не спрашивайте, не скажу под пыткой, но факт в том, что и это испытание я прошёл. Ну а непосредственно перед началом работы в банке всех прошедших отбор собрали в конференц-зале. Мы дали клятву на библии Ротшильда, которую внесла на себе гигантская черепаха; она очень долго вползала на середину зала и наконец, достигнув его, замерла. Зазвучал марш. В помещение вошли три карлика и вручили нам сухие листья клёна, на которых была написана клятва. Нужно было встать на колени и произнести: «сервитут аннуитет авизо», потом съесть молодую шишку пинии, это сосна такая. После ритуала нас всех повели в Сандуновские бани, где на мраморных скамьях возлежали обнажённые… (тут он запнулся, он всегда запинался в подобных случаях) …девушки. Они стали ублажать нас весь вечер и всю ночь.

Следующим фантом стала Леля, Валентин вытащил из шапки её кольцо. Антон мигом придумал ей задание: съесть кусок мяса. Леля была веганом, об этом все знали, поэтому ведущий и придумал это иезуитское испытание. Модель отказалась, но узнав, что по правилам её залог заберёт тот, кто не побрезгует выполнить назначенное, давясь и злясь на ведущего, протолкнула баранину внутрь своего плоского тела. Пошарив в шапке, она вытащила ключ, хозяином которого был Николай. И опять Антон изуверски-пакостно огорошил товарища. Ему предстояло прочесть свой стих. Николай действительно сочинял стихи, но очень стеснялся их обнародовать. Однажды, по большому секрету, он поведал Антону, что сочиняет свои вирши из любви к Але. Крупный, даже толстый Коля с бородой хипстера был склонен краснеть по любому поводу, и этим часто пользовались его неделикатные приятели, им так нравилось вгонять его в краску.

Неуклюже выйдя на середину комнаты, красный, как эритроцит, Николай начал:

– Среди травы на поле ты растёшь.

Свой свет среди камней несёшь.

Как солнце ночь сменяет утром рано,

Ты будешь радость нам дарить, прекрасная Диана.

Кончив, он осмелился взглянуть на Алю, но сразу отвёл глаза в пол. Николай слукавил, окончание его стиха на самом деле было «прекрасная о Аля», но он изменил концовку, не решившись выложить свои чувства.

Аля, подвижная, среднего роста бабёночка, имела живые, горящие любопытством глаза, это, наряду с безошибочным построением тела, и располагало к ней людей. Вспотевшими пальцами Николай достал её зажигалку.

– Ну-ка, Аль, подтянись хотя бы три раза, – великодушно приказал Антон, указывая на турник, висевший над дверью.

Девушка, смешно суча кроссовками, подтянулась два раза и, не дотянув до третьего, соскочила. Выкупить вещь бойко вызвался Ян. Не сильно напрягая мускулистое тело, он подтянулся пять раз и торжественно отдал зажигалку Але.

– Курить вредно, – сказал Николай, густо краснея.

Ян был следующим фантом, Аля достала его зубочистку. Николай заметил про себя, что сделала она это без малейшей брезгливости.

– А расскажи-ка ты нам, пан кнедлик, как у вас в Чехии обходятся с русскими туристами, только в духе пражской готики.

Хорошо говорящий по-русски чех, ездивший в Москву для участия в заседаниях разной политической шушеры, жеманно начал повествование с лёгким акцентом:

– Сперва скажу, что все русские туристы, приезжающие к нам в Прагу, попадают на заметку в специальный отдел полиции. Этот отдел занимается слежкой за ними. Наибольший интерес представляют одиночные туристы, ну, в крайнем случае обособленные парочки. Их обычно ведут по заранее отработанному маршруту: Мала-Страна – Старе-Место, через Карлов мост и в Еврейский квартал. В первом районе туристов привлекают знаменитые чешские пивные, но если вы заметите, шпикачки, которые там подают, очень странные. Их вкус ни на что не похож. Всё потому, что делают их из горе-туристов. Вы спросите, как это получается? Отвечу. Русских бедолаг очень интересует техника, вы знаете, что в пражских пивных есть отличное изобретение: игрушечная железная дорога; такой паровозик с вагончиками, который привозит алкоголь – пиво, сливовицу, бехеровку и так далее. Русский обязательно заинтересуется игрушкой и спросит кельнера: «А что это у вас такое и как оно работает?» На что кельнер предложит вам посмотреть операторскую комнату, из которой ведётся управление, и даже самому в нём поучаствовать. Заинтересованные простофили с радостью согласятся, и в этом будет заключаться их погибель. Никакой операторской комнаты, конечно, вы не увидите, зато вас мастерски разделают на части в так называемой мясной кладовке. Другой вариант – заманить лохов из России в музеи Старого города. Там их много. Но вы спросите: музей не пивная, как же в них можно так запросто разделать человека, превратив его в гуляш? Опять-таки отвечаю: при всех музеях есть служебные помещения, но только при чешских они оборудованы крюками и удобными разделочными столами.

– А как же потом быть с такими пропажами туристов? – не выдержала Дана.

– Отвечаю, ты же не дослушала, – в конце шестнадцатого века жил в Праге один раввин, Йехуда бен Бецалель, и вот он с помощью каббалы создал знаменитого Голема, который был призван защищать евреев от гонений. Но со временем Голем вышел из-под контроля и стал убивать местных жителей; тогда раввин усыпил его и закопал на еврейском кладбище. Учёным Чехии, открывшим место захоронения Голема, удалось вернуть его нетленное тело к жизни и разбудить. Они научились использовать его для очень специфической работы, как раз то, о чём ты спрашивала – решение проблемы возвращения туристов. Достаточно принести хотя бы один палец жертвы, чтобы Голем смог создать за одну ночь клон пропавшего человека. Как он это делает – я не знаю, но точно известно, что клоны, возвращающиеся из Праги в Россию, – это уже не те люди, что раньше. Это своеобразные зомби, у них начисто пропадает любовь к Родине, они приобретают толерантность, на просьбу о помощи эти возвращенцы вам ответят: «К сожалению, это не моя проблема». Может быть, поэтому в советское время ваших граждан не очень-то выпускали за границу. И кто знает, сколько сейчас таких зомби-клонов, возможно, они есть и среди нас…

Ян умолк.

– Бред полнейший, у меня тётка жила в Праге, и все к ней ездили, – скривив губы, бросила Дана.

– А мне понравилось, – призналась Аля.

– Да, неплохо придумано, – согласился Антон.

– Придумано? Это чистая правда! – театрально возмутился Ян и закатил глаза до страшных белков.

Предпоследним фантом стал Иван. Антон загадал ему позвонить по взятому из начальных цифр его же скидочной карты какого-то магазина номеру и разыграть того, кто ответит. Иван набрал названную комбинацию цифр, прибавив восьмёрку и девятку; послышались гудки. Наконец женский голос ответил.

* * *

– Привет.

* * *

– Это Руслан.

* * *

– Твой верный друг.

* * *

– Друг.

* * *

– Тебе, Людмила, кому же ещё?

* * *

– Ты уже побрила лоно?

* * *

– Лоно – это то, что некоторые женщины берегут больше всего; так ты его уже побрила?

* * *

– Я же сказал – твой друг Руслан.

* * *

– Нет, я здоров. Мне просто интересно, как ты подготовилась к встрече со мной, ты надела мои любимые серьги?

Было слышно, как в трубку что-то прокричали.

– Сбросила почему-то.

Иван сиял. Находящиеся рядом друзья явно оживились.

– Ты прирождённый пранкер, – похвалил Антон.

– Дай мне свой телефон.

Иван снова набрал номер.

– Нет, так просто она от меня не отделается.

Где-то снова ответили на звонок.

– Зачем ты бросаешь трубку, я всего лишь хотел спросить – ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

– Поставь на громкую связь, – предложила Леля.

Иван исполнил пожелание. Вот какой вышел разговор, с учётом глушения самого неумелого и нечистоплотного мата:

– Алло, ты кто?

– Я – Руслан, собираюсь заняться сексом с Милочкой.

– Ты… дрочливый, сука, если ещё раз сюда позвонишь, твой номер пробьют по базе, и я тебя найду. Ты не знаешь, с кем связался… Ты меня понял?!

– А у тебя сейчас что во рту, ты как-то странно говоришь?

– … … я твою мать … и тебя … ты … кровью обхаркаешься, я тебе железную щётку в … засуну, так, что она изо рта у тебя вылезет, понял!!

– Позови Милу, подруга, – как ни в чём не бывало попросил Иван.

– Ну всё, тебе … я тебя найду, ушлёпок! Отрежу … и запихну в рот!

– Себе?

– Тебе!! А потом отрежу … и скормлю твоим родителям!

На неведомом конце дождём пошли гудки.

– Полное дерьмо.

Это сказала Дана. Иван только сейчас посмотрел ей в лицо, на нём была смесь презрения и скуки. Самодовольная улыбка парня превратилась в неприятное выражение.

– Всё, ты честно отработал свою ручку. Остался один фант, это ты Дана.

Антон вынул брелок с надписью «Минск».

– Этому фанту надо поцеловать девицу Алю в… ладно, в пупок. И закончим на этом.

– Да пошёл ты!

Дана вырвала из его руки свой брелок и быстро вышла из студии. Немного помешкав, Иван отправился её догонять.