Текст книги "Чичваркин и «К». Лужники – Лондон, или Путь гениального торговца"

Корейцы умеют показать товар лицом. Московский офис Samsung с размахом представлял в мае 2002 года телефон«раскладушку» SGH-T100 с цветным экраном, ставший вскоре хитом продаж. На презентацию позвали журналистов и тех, кто занимался продажами телефонов, – владельцев сетей салонов и представителей операторов. Стильный телефон, – товар для молодежи, а не стиральная машинка и не офисный принтер, и Samsung изо всех сил пытался развеселить публику. В одном из конкурсов участники соревновались в боди-арте и разрисовывали полуобнаженных девушек в одних трусиках, в других гости исполняли рэп по мотивам детских стишков и сравнивали, у кого в телефоне лучше звучит мелодия (разумеется, выиграл SGH-T100). Чичваркин развлекался вместе со всеми и даже успел отрекламировать свою компанию – на теле доставшейся ему в конкурсе боди-арта девушки нарисовал логотип «Евросети».

После презентации Чичваркин выловил в толпе коллег сотрудника Samsung Сангмина Джонга, отвечавшего за продажи телефонов в России. Совладелец «Евросети» уже несколько раз жаловался Джонгу, что предназначенные для нее коробки с телефонами по дороге из Кореи в Россию гдето пропадают.

Совладелец «Евросети» уже несколько раз жаловался Джонгу, что предназначенные для нее коробки с телефонами по дороге из Кореи в Россию где-то пропадают.

Сегодня Чичваркин утверждает, что он лишь требовал сверить вместе с корейцами, сколько телефонов Samsung отгружает транспортным компаниям и сколько те довозят до склада «Евросети» в России. Заместитель Джонга Дмитрий Кузнецов вспоминает, что Samsung для Чичваркина даже провел независимый аудит отгрузок телефонов и работы транспортной компании и показал, что все предназначенные «Евросети» телефоны по пути в Россию никуда не пропадали. Джонг пытался объяснить настырному русскому, что тому нужно искать пропажи внутри своей компании. Слово за слово, про боди-арт и новую модель телефона быстро забыли, а спор превратился в перебранку. К тому же собеседники не очень хорошо друг друга понимали: Джонг не знал русского и говорил по-английски, Чичваркину переводил сотрудник Samsung.

Кузнецов, сам по образованию тоже переводчик, вспоминает: Джонг предупредил Чичваркина, что не боится никаких угроз «Евросети» и ее службы безопасности, ведь «Samsung работает в России не просто так, и у него здесь тоже есть поддержка». Кузнецов говорит, что запомнил эту фразу практически дословно – Джонг говорил о «поддержке» (по-английски backpower), имея в виду лоббистские возможности компании и ее готовность работать с правоохранительными органами, которые помогут найти виновных в пропаже телефонов. Чичваркин понял слова корейца в переводе совсем иначе: он до сих пор уверен, что Джонг ему сначала предлагал взятку, а потом угрожал корейской мафией.

Закончилось все тем, что кореец предложил заплатить «Евросети» за потерянные телефоны их полную стоимость – 170 000 евро, лишь бы не иметь никаких отношений со строптивой компанией. Чичваркин согласился принять в оплату телефоны Samsung. Когда через месяц на склад «Евросети» привезли пустые коробки от телефонов Samsung, Чичваркин публично обвинил корейцев в нечестности и связях с мафией. Пресс-релиз на сайте «Евросети» он назвал красноречиво: «Скоро телефонов Samsung в Москве станет заметно меньше».

Этот документ провисел на сайте год. Летом 2003 года в «Евросети» поймали того, кто на самом деле воровал мобильники Samsung и других марок, – экспедитора Сергея Власкина. Тот признался в 2004 году, что украл телефонов на $1 млн и продал их за полцены.

Летом 2003 года в «Евросети» поймали экспедитора, который украл телефонов на $1 млн и продал их за полцены.

Как ему удалось? Такую возможность дали ему сами Чичваркин с Артемьевым. В книге Максима Котина «Чичваркин Е…гений» приведены воспоминания Артемьева о том, как в 1998 году он предложил Чичваркину притормозить с открытием новых салонов и наладить бизнес-процессы в тех пяти магазинах, что уже работали, иначе сотрудники начнут воровать. А Чичваркин его убедил, что нужно в первую очередь развивать бизнес: «Вот стадо голодных животных идет. Кто впереди, ягоды срывает, кто за ним – листья, следующие – ветки, а последним остается только кора. Надо было срывать спелые вишни, и черт с ними, с бизнес-процессами. Как оказалось, Женя был прав. Количество денег, которые у нас крали, было меньше количества денег, которые мы зарабатывали, срывая спелые вишни».

Чичваркин и сегодня не сомневается, что был тогда прав. «Люди всегда будут воровать», – меланхолично признает он. Ну подумаешь, украл Власкин на $1 млн, продажи в «Евросети» в 2002 году были $140 млн! А в 2003 году у компании появилась перспектива стать общероссийской. По сравнению с этим $1 млн, украденный Власкиным, – это «мелко, неинтересно и противно», кривится основатель «Евросети».

В 2003 году Чичваркин окончательно увяз в повседневной текучке. По офису за ним постоянно тянулась свита подчиненных, чтобы подписать какието очень нужные документы. А совладелец «Евросети» периодически забывал подписывать документы, которые он к тому же часто терял, из-за чего сорвал несколько нужных компании проектов. «Плюс был я плох в финансах и отвратителен в компьютерных технологиях», – признает Чичваркин. Он решил: надо брать на работу наемного топменеджера, и даже знал – кого именно. Его звали Элдар Разроев.

«Я был плох в финансах и отвратителен в компьютерных технологиях, – признает Чичваркин. – Решил: надо брать на работу наемного топменеджера, и даже знал – кого именно».

Разроев на 14 лет старше основателей «Евросети». Он вундеркинд: в 17 лет окончил Бауманку по специальности «Радиоэлектронные устройства», а потом отучился в аспирантуре Физического института Академии наук СССР. В 1995 году руководил службой маркетинга «Вымпелкома», потом работал с мобильной связью в других компаниях, а в 2002 году стал коммерческим директором «Мегафона» в Москве. «Мегафон-Москва» тогда как раз начал подключать абонентов, на восемь лет позже МТС и на пять – «Вымпелкома». GSM-операторы в Москве и до «Мегафона» жестко бились за каждого пользователя. Новая ценовая война принесла бы ему только любителей жесткой экономии, на которых много не заработаешь. Элдар Разроев придумал такие тарифные планы, которые привлекли в сеть «Мегафона», – например, тарифная линейка «Прием», сделавшая для всех абонентов бесплатными все входящие звонки. Ни МТС, ни «Вымпелком» не могли в Москве скопировать этот тариф, иначе они лишились бы значительной части доходов. «Мегафон» тогда в Москве обслуживал какието сотни тысяч абонентов, а не миллионы, и потому он немного потерял на введении бесплатных входящих. Кстати, а вот в Санкт-Петербурге «Мегафон» этот тариф так и не предложил, и «Прием» оставался «фишкой» московского филиала до 2005 года, когда Дума обязала всех без исключения операторов перестать брать плату за входящие звонки.

Другая особенность Разроева – он умеет работать с прессой и поддерживать интерес к своим идеям. Некоторые его затеи в «Мегафоне» казались посторонним бредовыми, но газеты о них писали с удовольствием. Например, он придумал окружить МКАД мачтами базовых станций в виде пальм, и деловая газета «Ведомости» рассказала об этом на первой полосе. Пальмы даже не потребовалось устанавливать – хватило и одной, которую фотографировали для газет.

Разроев узнал про Чичваркина сразу после прихода в «Мегафон». «С тобой хочет познакомиться владелец компании «Евросеть», – предупредил Разроева в сентябре 2002 года руководитель дилерского направления московского «Мегафона» Олег Клочко. И, замявшись, добавил: «Ты не очень удивляйся, у него есть особенности – Чичваркин достаточно экстравагантен». Совладелец «Евросети» пришел на переговоры в дизайнерской одежде, вспоминает Разроев: яркие джинсы, на шее золотой замок. Его это не удивило, но заинтересовало: эпатаж – это самоцель или средство для достижения какойто цели? Первая встреча прошла позитивно, вспоминает Разроев, но он сразу понял: Чичваркин выпадает из общего ряда.

Во второй раз Разроев общался с Чичваркиным, когда «Мегафон» поменял условия работы с дилерами. В России операторы традиционно платят розничным сетям комиссию за каждого абонента, которого те подключают. Московский «Мегафон» в какойто момент поменял размер комиссии – получилось так, что за подключение абонентов салоны не получили бы вообще ничего. «Мегафон» не собирался разорять дилеров, просто он готовил к запуску тариф с низкой платой за связь и хотел сэкономить где только можно. Из числа дилеров против выступил только один Чичваркин – он позвонил Разроеву и очень вежливо и деликатно объяснил, что «Мегафон» поставил дилерам разорительные условия и это неправильно. «Он не настаивал, что условия нужно пересматривать, – говорит Разроев, – Чичваркин коротко и ясно показал, что в будущем «Мегафон» проиграет из-за проблем с дилерами». В «Мегафоне» скорректировали размер комиссии на следующий же день.

Потом Разроев еще общался с Чичваркиным, но они соблюдали дистанцию – не дружили и не фамильярничали. Это так говорит Разроев. А Чичваркину у Разроева понравилось стратегическое, упорядоченное видение бизнеса. Он сразу понял, что они с Разроевым друг друга отлично дополнят.

Поэтому в конце 2003 года Чичваркин на встрече вдруг начал расспрашивать Разроева, нравится ли тому работать в «Мегафоне». «Сначала он изъяснялся полунамеками, как японская женщина, потом изложил свою мысль более ясно: не хочу ли я поработать в «Евросети», – улыбается Разроев. И отказался: после многих лет работы в крупных компаниях с понятной структурой управления мысль пойти работать в сеть ларьков показалась Разроеву дикой: «Это не просто мелкий, а мелкотный бизнес. Один ларек, десять или сто, суть не меняется – все равно это ларьки». Он вежливо отказал Чичваркину, сославшись на обязательства перед «Мегафоном». Через месяц тот к вернулся к коммерческому директору «Мегафон-Москва» со своим предложением, и во второй раз идея пойти работать в сеть ларьков уже не казалась такой дикой – ведь Разроев с ходу ее не отверг.

Переговоры вяло шли целых полгода. У Разроева не было желания уходить из «Мегафона». Чичваркин же уговаривал мягко, но настойчиво. «Он как удав – закинул кольцо, затянул, закинул кольцо, затянул», – вспоминает переговоры Разроев. А в марте 2004 года «Мегафон-Москва» сменил директора. Прежний директор Леонид Денисов занялся венчурным бизнесом, а Разроев рассчитывал занять его кресло. Директором стал технический директор столичного «Мегафона» Игорь Парфенов. Разроев считал назначение Парфенова правильным, но сам он после смены директора решил уйти из компании. Тут же позвонил Чичваркин и предложил встретиться. Разроева насторожило только одно: он будет получать втрое больше, чем в «Мегафоне». «Значит, там безумно сложная ситуация», – решил он.

Новоиспеченный президент «Евросети» боялся напрасно. Он вышел на работу в июне 2004 года и с удивлением обнаружил, что «Евросеть» работает как здоровый организм, а не сеть ларьков. В компании имелся финансовый блок, он готовил пристойную отчетность по компании. А главное, компания готова меняться.

Да, первое время у Разроева часто волосы вставали дыбом от того, как работали в «Евросети». Здесь на многое легкомысленно закрывали глаза. Чичваркин ненавидел бюрократизм и, к примеру, полностью отвергал служебные записки. «Служебные записки пишут те, кто пытается прикрыть жопу», – отмахивался он от Разроева, когда тот пытался заставить подчиненных отчитываться в письменной форме.

Чичваркин ненавидел бюрократизм и, к примеру, полностью отвергал служебные записки. «Служебные записки пишут те, кто пытается прикрыть жопу», – полагал он.

Кстати, в этом вопросе Чичваркин Разроева переубедил. Но в борьбе с воровством канцелярщина просто необходима. Чтобы предотвратить кражи при пересылке товаров в компании, доставке на склад, сортировке и развозе по магазинам, нужна бюрократия, и Чичваркин, пусть нехотя, признал это. «Единожды разобравшись, как все это будет работать, он принял канцелярщину как должное и больше не вмешивался», – говорит Разроев.

Основные изменения в «Евросети» он провел в первые месяцы работы. Самым серьезным из них стала новая структура компании, «заточенная» под выход в новые регионы. Раньше «Евросеть», впрочем, как и другие компании, в новых регионах пыталась клонировать свою московскую структуру: открыть салоны и, если нужно, склад, сделать отдельную бухгалтерию, свою компьютерную сеть и службу ремонта телефонов. Получается такая отдельная компания, которая принадлежит «Евросети».

У этой схемы есть серьезные недостатки. Для работы филиала как неотъемлемой части «Евросети» необходимо найти в каждом регионе таких же людей, как в Москве, и в идеале еще одного Разроева или Чичваркина, чтобы тот руководил всеми на месте – да еще при этом подчинялся Чичваркину и Разроеву. Еще нужно, чтобы руководители филиалов хорошо разбирались в компьютерных технологиях и бухгалтерии и могли контролировать свое финансовое подразделение и «компьютерщиков». На практике такое получается редко, а в необъятной России при постройке филиальной сети ошибки просто неизбежны.

Разроев освободил руководителей филиалов от ответственности за самые сложные направления в торговле телефонами – маркетинг, закупки, сервисное обслуживание – и подчинил их Москве. Специалистами по компьютерам в каждом филиале руководил не директор филиала, а «компьютерщик» из Москвы, отдел закупок в регионах тоже подчинялся москвичам. К чему это привело? Специалисты внутри компании общались со специалистами, а у руководителей филиалов оставалось больше времени, чтобы заниматься продажами телефонов. А на местах должны были открывать салоны там, где возможно много посетителей, и следить, чтобы на полках был интересный людям ассортимент.

Результат? Разроев говорит, что филиалы стали такими же прибыльными, как и бизнес в Москве. Весь региональный бизнес не ждал дотаций из столицы, а кормил себя сам и зарабатывал прибыль для акционеров. Выйти в новый регион стало намного проще – руководитель филиала теперь не беспокоился о профессиональном уровне только что нанятых подчиненных в отделе маркетинга или бухгалтерии. Вместо этого он мог сразу заняться продажами телефонов.

В новую структуру удачно вписались и основатели «Евросети». В других компаниях владельцы, когда у них заканчиваются силы вести бизнес самостоятельно и они отправляются на покой, обычно приглашают наемного директора. Но очевидно, что «Евросеть» образца 2004 года – совсем не тот случай. Чичваркин отдал Разроеву решение повседневных задач компании, чтобы тот перестроил бизнес. А сам продолжал заниматься стратегией «Евросети». Они с Разроевым иногда спорили, но всегда существовал способ договориться: один из них находил аргументы и доказывал, что прав. Чичваркин также стал еще активнее путешествовать по России и налаживать продажи в быстро меняющейся «Евросети», расползавшейся по всей России, «как радиация». Его одного и здесь не хватало, и он отправлял в регионы людей из Москвы, чтобы научить продавцов и директоров салонов, как продавать телефоны и делать покупателей счастливыми.

«Учили, что покупатель – это человек, его надо развлекать и любить, а люди не хотели этого понимать!» – Чичваркин до сих пор заводится, когда обсуждает розничную торговлю в России. Он говорит, что на Дальнем Востоке и в Сибири слишком много хамства и найти вежливого продавца или обучить человека не хамить другим – задача сверхсложная.

Чичваркин до сих пор заводится, когда обсуждает розничную торговлю в России: «На Дальнем Востоке и в Сибири слишком много хамства, и найти вежливого продавца или обучить человека не хамить другим – задача сверхсложная».

Чичваркин плохо относится к компьютерам и «компьютерщикам». Он часто повторял: «В моей компании вред приносят три подразделения: финансисты, юристы и айтишники». Айтишники – это от английской аббревиатуры IT, или information technologies – «информационные технологии», под которыми понимают все те же компьютеры и компьютерные сети. «Финансистам, юристам и айтишникам» доставалось от Чичваркина потому, что внутри любой компании они ориентированы не на зарабатывание денег. Чичваркин и Разроев тщательно подобрали команды юристов и финансистов, ориентированных на коммерческие задачи.

А отношение Чичваркина к айтишникам Разроев взялся поменять сам. С помощью компьютерной системы он хотел сделать «Евросеть» управляемой и прозрачной для владельцев, чтобы полностью исключить любую возможность безнаказанных краж. До его прихода «Евросеть» использовала бухгалтерскую систему 1С. Ее обычно выбирают мелкие и средние компании. Но в 2004 году у «Евросети» был оборот в $970 млн – какой уж тут средний бизнес. Система 1С едва справлялась с обработкой данных по продажам «Евросети». «Она не единожды «ложилась», мы ее просто уже на руках несли», – говорит Разроев. Он уговорил Чичваркина купить систему немецкой компании SAP, которая делает компьютерные программы для управления крупным бизнесом. Что это значит? Такая система сразу учитывает все проданные в «Евросети» телефоны, расходы на доставку, логистику, маркетинг, зарплаты сотрудникам и оплату больничных листов. В идеале, когда такая система работает, руководство может мгновенно определить, какое подразделение в компании приносит самые большие расходы, продажи каких телефонов – самую большую прибыль, а каких – одни убытки.

Внедрение системы от SAP было очень тяжелым. «Мы по своей неопытности поставили задачу, которую в России до этого никто не решал. А потом нам объяснили, что и решить ее невозможно», – улыбается Разроев. «Евросеть» захотела свести все системы отчетности воедино. Обычно в компаниях отдельно друг от друга работает несколько компьютерных систем, и данные между ними переносят буквально вручную – копируют на компьютере данные из одной таблицы в другую. Бухгалтерская компьютерная система работает сама по себе, система управления кадрами живет собственной жизнью, а отчетность для налоговых органов бухгалтер составляет гденибудь в Excel – программе для работы с таблицами из офисного пакета от Microsoft.

Чтобы установить сложные компьютерные системы уровня SAP, компаниям обычно приходится менять принципы работы. Практически всем менеджерам – от сотрудников склада и бухгалтерии до генерального директора – необходимо подстраиваться под новую систему и учиться работать с ней. Если руководство не хочет менять привычный уклад, оно обычно занимается саботажем – и тогда дорогая компьютерная система превращается в бессмысленную декорацию или вовсе не работает.

Чичваркин до сих пор ругается, когда вспоминает установку SAP. Все сразу пошло не так, как обещали: в 2004 году покупали систему за $3 млн, и должна она была заработать через полтора года. В итоге все растянулось почти на три, а заплатили $8 млн. К 2006 году у Чичваркина лопнуло терпение, но деваться было некуда. Особенно тяжело пришлось в конце года. В России традиционно большинство подарков покупают именно в это время, и сотовые телефоны – не исключение. Ближе к зиме стало ясно: с 1С «Евросеть» декабрь не переживет. «Не будет ни продаж, ни денег, ничего не будет», – унывал тогда Разроев. Перед SAP поставили жесткие требования: все должно заработать до декабря.

Покупали систему за $3 млн, и должна она была заработать через полтора года. В итоге все растянулось почти на три, а заплатили $8 млн.

И вот подходит день запуска компьютерной системы. В «Евросеть» приезжает руководитель проекта внедрения, привозит с собой майки, значки, сувениры, чтобы отпраздновать торжественный момент. А система не запускается! Проектная группа все равно идет на встречу с топменеджерами «Евросети», и ее руководитель просит Разроева позвать Чичваркина.

– Ты уверен? – на всякий случай переспрашивает президент «Евросети».

– Да, это очень важный момент, нужно обязательно его пригласить, – слышит он в ответ.

– Ну, как скажешь, – пожимает плечами Разроев и отправляется за Чичваркиным.

Тот заходит в комнату и сразу, без приветствий, задает единственный вопрос:

– Система запустилась? Если не запустите, я вас выведу на крышу и оттуда сброшу.

Наступила тяжелая пауза. А к вечеру все заработало.

Чичваркин сейчас признает, что компьютерная система потом ему очень помогла, хотя ее установку он до сих пор называет «наебаловом». По данным SAP, производительность внутри «Евросети» в итоге выросла в пять раз. Дмитрий Кузнецов из московского офиса Samsung не раз наблюдал, как владелец «Евросети» управлял своей компанией в 2008 году. Через компьютер, как в какойнибудь игре-стратегии, Чичваркин мог в режиме реального времени узнать, сколько телефонов продает отдельный продавец в салоне «Евросети» гденибудь в Хабаровске, или сравнить, какие телефоны лучше покупают на Дальнем Востоке – Samsung или Sony Ericsson. Эти данные Чичваркин анализировал и делал выводы, чтобы потом скорректировать стратегию компании.

А что с воровством? Разроев гордится тем, что в начале 2007 года в «Евросети» полностью перестали воровать или терять товар – каждая трубка была на учете. «Евросеть» как профессионально работающая крупная компания не может себе позволить разбираться с сотрудниками, решили когдато основатели компании вместе с Разроевым. Поэтому, когда в магазинах или на складе чтонибудь крадут, служба безопасности сети должна выявить воришек и правильно оформить все документы – так, чтобы потом любой суд признал их законными.