Текст книги "А был ли мальчик?"

7

Для тех из нас, кто поднялся на вершину пищевой цепи, не существует милосердия.

«Карточный домик»

Не было драк или погонь, выкрученных рук и другого подобного банального зубодробительного набора, который, несомненно, только украсил бы этот рассказ. Просто, когда Платон вышел из подъезда, к нему подошел вежливый человек в вежливом костюме и попросил встретиться с Господином И. Причем встреча должна была состояться немедленно. Платон не стал вступать в пустую дискуссию и послушно сел в черный лимузин с номерами «амр» и мигалкой на крыше. Автомобиль ехал с небольшой скоростью, но в то же время и быстрее всех, потому что для него не существовало правил и ограничений: он то мягко выруливал на встречную полосу, то включал сигнал эцилопа и проплывал на красный. Сотрудники дорожно-постовой службы откладывали на время разговоры с остановленными водителями, вытягивались по струнке и отдавали честь. Платон, несмотря на серьезность ситуации и туманность ближайшего будущего, не мог обойти вниманием ту деталь, что это чертовски приятно – быть вне закона по закону. Эта свобода была по другую сторону баррикад от его – платоновской свободы, но в ней тоже была своя прелесть. Люди, которые придумывают правила и следят за их исполнением, сами их абсолютно не соблюдают. Это как если бы футбольный судья время от времени бил по ногам атакующим футболистам, потому что это, с его точки зрения, необходимо для игры. И вместе с тем эта власть дает ощущение, что ты – особенный, не такой, как все. Между тобой и остальными людьми пролегает огромная трещина. Пока ты пребывал на той стороне, ты это все осуждал, выступал против и даже не раз заявлял в курилке, мол «если б я, то я бы никогда…» – а оказавшись здесь, пусть даже транзитным пассажиром, хочешь оставить себе это ощущение, сохранить эту привилегию навсегда.

Катафалк с мигалкой вырулил на середину Кутузовского проспекта и по нейтральной полосе, недоступной для простолюдинов, устремился в сторону гостиницы «Украина», гаишник на пересечении с Садовым встрепенулся, выбросил окурок и взял под козырек.

Господин И. ждал его в ресторане «Золотой» за столиком в углу. Платон уже бывал не раз в этом заведении, примостившемся в самом начале Кутузовского проспекта. То были встречи с одним молдавским олигархом, который теперь отбывал наказание на родине, не по вине Платона. Просто, кроме бизнеса, тот занимался и политикой, а в Молдове это приблизительно одно и то же, а каждый новый президент этой небольшой, но гордой страны начинает свою трудовую деятельность с того, что сажает конкурентов. Платон внимательно следил за развитием ситуации из новостей, в надежде, что тот когда-нибудь выйдет-таки на свободу и расплатится за оказанные услуги.

Ресторан был так же пуст, как и всегда. Еще в первое посещение Платон подумал, что это какой-то специальный пункт для встреч депутатов, бандитов и просто влиятельных людей, а каждый столик наверняка оборудован записывающим устройством, потому что было очевидно – коммерческих целей заработать на продаже еды и алкоголя у ресторана нет.

– Присаживайтесь, – сказал учтивый, полный и обаятельный Господин И. – закажете что-нибудь?

– Нет, спасибо.

– Вам спасибо за то, что любезно согласились встретиться со мной. Вы, наверное, не догадываетесь, по какой причине наша встреча стала возможной?

– Наверное, догадываюсь, – ухмыльнулся Платон. Он был почти уверен, что виной этому знакомству является его близкий друг Виктор, который накануне не отвечал на звонки. – Но если вы не сочтете за труд разъяснить…

– Дело не в том, уважаемый Платон Платонович, что вы угнали мой автомобиль…

– Я не угонял. Я…

– Давай ты меня выслушаешь, дорогой, а потом будешь открывать рот, – неожиданно жестко заговорил Господин И. И даже его мягкое круглое лицо на мгновение словно превратилось в гранитный камень, но тут же вновь вернулось к исходной кошачьей доброжелательности. – Расклад такой. Хозяин гаража и продавец сядут. Надолго. Твой друг, актер… Ну, что с него взять… Деньги он вернул, пусть играет в театре, радует зрителя, а мы внимательно будем за ним следить, чтобы ничем другим он больше не занимался. Ну и, конечно, его дальнейшая судьба будет зависеть от тебя.

– ?..

– Я не могу позволить себе потратить время и ресурсы просто так. Вам, как идейному вдохновителю этой преступной группировки, – Господин И. вернулся к «вы» и ровному вальяжному мурлыкающему тону и сделал глоток чая из маракуйи, – предстоит компенсировать мои финансовые и моральные затраты. Каким образом? Ваш друг Виктор рассказал про вас удивительные вещи. Вы настоящий виртуоз своего дела, художник. Я проверил его слова, они оказались далеко не пустыми. Вы действительно Остап Бендер двадцать первого века. Обладая таким талантом и послужным списком, вам не составит труда удовлетворить мое скромное условие. Вы мне вернете миллиард рублей. Причем я вам укажу сектор и компании, которых вы должны… из которых вам следует изъять эту сумму.

– Это огромные деньги. Я никогда не имел дело с такими… суммами. А если у меня не получится? – Платон не врал. Наверное, он мог бы заработать и больше, но это никогда не было его задачей. Он, как тот охотник, брал лишь то, что нужно для пропитания. Если удавалось сорвать куш побольше, то он просто дольше и тщательнее планировал следующую аферу. У него не было ни глобальных сбережений, ни особых ценностей в резерве. Он, конечно, задумывался о том, что нужно что-то отложить на черный день, но до реализации плана пока не дошел.

– Получится. Должно получиться. Иначе и вам, и вашему Виктору, и вашей Полине… Зачем нам углубляться в неприятные подробности того, что может произойти с вами и вашими близкими? «Преступление и наказание». Читали?

– Читал. Там не об этом.

– А здесь об этом. – Господин И. с тоской посмотрел на Платона. – Мы сами пишем книгу своей жизни. Но всегда рано или поздно появляется редактор, который вносит правки. Опустим лирику, поговорим о деле. Первое, что вы должны твердо уяснить, – мы с вами не знакомы. Если вы вдруг… Эээ… Попадетесь – выкручивайтесь сами. Поверьте, если мое имя где-то всплывет, я смогу сделать так, чтобы вы крепко об этом пожалели…

Господин И. был очень страшным человеком. Страшным до озноба, до мурашек по спине. Причем он ничего не делал для того, чтобы таковым казаться. Не менял голос, не угрожал, не крутил белками и не хмурил брови. Он просто обладал неограниченными возможностями испортить жизнь – или лишить ее. И это было настолько очевидно, что становилось страшно. Он обладал неограниченной властью и был ее заложником одновременно. У него был огромный капитал, но он не имел возможности им свободно распоряжаться. Он мог лишить свободы любого, но был ли свободен сам? Тюрьма. Без решеток и надзирателей, но тюрьма. В эти странные сумеречные застенки Господина И. привели отличная учеба, успешная карьера и правильные родственные связи. Впрочем, кроме родственных, за долгие годы наросли иные, гораздо более прочные. Словно стальными нитями, врастающими в каждую клетку его тела и души, Господин И. сросся с государством. Точнее, с системой, а еще точнее – с конкретными людьми, которые были встроены в эту самую систему и не забывали время от времени служить и собственным интересам. Эта связь делала его присутствие в большинстве стран мира нежелательным, его капиталы – рискованными, а его преданность партнерам – безграничной и обоснованной. Разумеется, порой, особенно часто в последние годы, антикоррупционная машина включала карающий механизм, и довольные обыватели наслаждались утренними новостями о том, что тот или иной высокий чин был арестован прямо на золотом унитазе в своем замке. Но пока бомбы рвались где-то в стороне. Да и многое зависело от успешной работы Господина И. и таких же системных шарниров, как и он. При правильном ТО подобный механизм способен пробежать десятилетия, а то и века. И в этом случае успешная работа каждой отдельно взятой детали позволяла ей не только неплохо жить, но и спокойно умереть. Естественной смертью. Так устроена не наша страна, так устроен весь безумный, безумный, безумный мир, и наивно было бы полагать, что где-то за демократической улыбчивой рекламной вывеской скрывается исключительно что-то чистое и уютное. Мир, стоящий на китах денег и власти, таковым быть не может по определению. Только время стирает память и романтизирует любые свершения и персонажей. Сами посудите, мы сегодня возносим имя Петра Первого, ставим ему памятники, чтим как святого. Все это возможно только благодаря магической деменционной силе времени и правильному маркетингу. Представьте, если бы он был нашим современником, правил страной – и при строительстве города угробил бы несколько сотен тысяч строителей, назовем их «согражданами»… Не буду рисковать с прогнозом относительно внутренней реакции населения, но западные партнеры России подняли бы такой вой, и, конечно, были бы правы, хотя все прекрасно понимают, что на погубленные жизни и права человека им в данном конкретном случае было бы весьма глубоко… Но что-то мы уклонились от портрета Господина И., который был неотъемлемой частью системы, которая сегодня многими в мире принимается в штыки, а через пару столетий, возможно, будет вспоминаться как золотой век собирательства земель русских. К тому же необходимо отметить, что конкретно Господин И. не обладал ни золотым унитазом, ни даже золотыми часами, жил вполне скромно, в генеральской квартире, с женой и детьми, а капиталы валялись где-то под присмотром племянников и свояков. Отказаться от них он не мог, а пользоваться не успевал, да и не горел желанием. Даже этот миллиард носил скорее символический характер, нежели практический смысл.

Дело в том, что, кроме внешних угроз, постоянно точивших основы машины, частью которой являлся Господин И., существовали и внутренние. Внешние были прекрасно финансируемы, коварны и опасны, но они были также и понятны, вмещаясь в своды негласных правил, законов и учебников. Шпионаж, похищения, отравления, контрабанда оружия и наркотиков, кибератаки, вливание денег в оппозицию страны-противника, раскрытие двойных агентов и покушения на лидера… «Бытовуха», как все это называл Господин И. Любой настоящий профессионал прекрасно знал, как Отче Наш, что необходимо предпринимать в случае той или иной критической ситуации. Все действия были согласованы на высшем уровне, а значит, ты нес ответственность только за приведение плана в действие, и редко за сам план.

Куда больше опасностей несли воды локального рифа, постоянным обитателем которого являлся и Господин И. Это был хищный и обманчивый мир. Являясь частью единого организма, каждая из этих частей между тем была готова внезапно напасть и съесть другую. Самое странное и страшное, что этот каннибализм является одной из основ любой системы и без него ее существование было бы поставлено под угрозу. Можно это наречь и более цивилизованно – «конкуренцией». Работе и жизнеспособности системы, организма в целом, гибель одного, даже самого важного, органа не несла никакой опасности, если речь шла не о голове, разумеется. Регенерация работала мгновенно, и пустое место вмиг заполнялось новыми кадрами. Зато атмосфера постоянной опасности держала остальных в тонусе, делала систему более управляемой, не позволяла формироваться нежелательным группам, толкам и мыслям.

Господину И., разумеется, не нужен был миллиард. И, откровенно говоря, у него даже не было нужды наказывать Платона. Во-первых, он уже показательно выпорол главного стрелочника. Во-вторых, кинули-то в общем формально не его, а сына. Но у Господина И. были мотивы посадить Платона на крючок. Во-первых, ему было скучно. Глубокая тоска, свойственная людям его положения и его ума, требовала время от времени каких-то развлечений. Во-вторых, используя таланты Платона, он рассчитывал слегка отомстить людям из своего же круга – то, что он не мог сделать открыто, потому что прямые конфликты между равностоящими шарнирами системы были под категорическим запретом. Пару лет назад его так же косвенно «клюнули». Муж двоюродной сестры жены Господина И. владел небольшим заводиком, выпускающим оконные шпингалеты, которые по умолчанию закупались всеми строительными компаниями Москвы. Это был незаметный и довольно крупный бизнес, который был в свое время отдан Господину И. в обмен на незначительную услугу, одним «шарниром», отвечающим в системе за московское строительство. Потом шарнир был застрелен в лифте своего дома двумя выстрелами в грудь и одним в голову. Новый шарнир повел себя довольно глупо, стремительно перераспределив все подобные плюшки меж своих близких. Разумеется, практика расстановки своих людей на все важные позиции – вполне себе естественная и даже логичная. Но обычно принято это делать более аккуратно, чтобы не сковырнуть нарыв или не нарушить чьих-либо интересов. Господин И. не стал тогда устраивать шум и вступать в конфронтацию, опыт и природная аккуратность подсказали ему, что надо присмотреться к новому шарниру: может, он так оголтело действует, потому что чувствует чью-то поддержку… но обиду затаил, просто ждал удобного случая и инструмента, дабы нанести ответный выпад. По его задумке, Платон этим инструментом и должен был выступить. Ну и, наконец, такие кадры, как Платон, на дороге не валяются. Из подобных предприимчивых, умных и хитрых людей часто получаются прекрасные полевые агенты для выполнения самых сложных задач на территории страны и за ее пределами. Необходимость в вербовке была постоянной; недооценивать важность умственных качеств при подборе кадров могли только идиоты – так считал Господин И. Поэтому его операции всегда проходили элегантно, четко и ни разу не случился анекдотичный провал, о котором написали бы злорадные и продажные западные газетенки. Короче, Господин И. собирался убить сразу трех зайцев с помощью одного.

8

– И прощание может быть прекрасным.

– Но болезненным.

– Порой боль тоже прекрасна.

Эрих Мария Ремарк. «Приют грез»

Платон закрыл входную дверь, опустился на стул в прихожей, выудил сигарету, сунул ее в рот, но не прикурил – было нечем. Он находился в очередной стадии борьбы с вредной привычкой и специально затруднял себе доступ к заветной отраве. Пошарив по карманам и не обнаружив ничего подходящего, он выплюнул сигарету на пол. Не разуваясь и не раздеваясь, прошел в ванную комнату, включил холодную воду и, набрав полные ладони, опустил в них лицо. Подняв голову, столкнулся взглядом с отражением. На него смотрел потерянный человек с мокрой бородой и потухшими глазами. Пожалуй, впервые судьба поставила его в такое затруднительное положение. Это казалось даже странным, так как вся жизнь Платона состояла из ребусов и головоломок. Более того, он сам выбрал этот путь и получал от этого истинное наслаждение. Но в этот раз все было иначе. «Почему? Надо во всем разобраться».

Взгляд Платона уперся в розовую зубную щетку и заскользил далее вдоль розовых резинок для волос к розовым халату и полотенцу. «Это будет мешать. Так я не смогу сосредоточиться. И вообще, это уже слишком далеко зашло…» Ему нужно было время. Время и тишина.

Когда хлопнула входная дверь, он был готов поставить точку в отношениях.

– Привет, милый! – Полина влетела в квартиру на крыльях каких-то безумно важных новостей, за ней несся вихрь сплетен и бесконечно важных историй, которые она где-то подцепила за день. – Ты не представляешь, что учудил Жогин из технического отдела!

– Действительно, не представляю…

– Он украл биткойн, который мы разыгрывали в рекламной кампании! – Полина уже месяц как работала в рекламном агентстве, и многие ее истории заканчивались подобным образом. Либо кто-то что-то украл, либо «освоил».

Вообще Платон за этот месяц твердо уяснил, что его дела по сравнению с махинациями, которые проделывают рекламщики, – детский лепет, а бюджеты, которые проглатывают предприимчивые пиарщики, сравнимы с валовым доходом маленькой, но гордой страны.

– Как же он это дело провернул? – заинтересовался с профессиональной точки зрения Платон.

– Ну, у нас там была совместная рекламная акция с сетью цифровых гипермаркетов. Покупатели оставляли на сайте истории о том, как они впервые познакомились с компьютером. Ну типа, в каком году, какие-то забавные случаи… Потом путем электронной лотереи выбрали десять победителей. Разные призы там – кофеварка, утюг, всякая ерунда, короче, а главный приз – биткойн!

– Ну и?

– Ну и выяснилось, что случайная лотерея была не случайна! Жогин же сам и писал программу, которая главный приз отдала его подставному лицу – приятелю какому-то из Балашихи. И главное, все бы ему сошло с рук, но он оказался тупым, а вроде образованный!.. – Полина выдержала драматическую паузу.

– И как же все раскрылось? – нехотя подыграл Платон.

– Галя из бухгалтерии!

– Что Галя из бухгалтерии?!

– У нее фантастическая память! Про нее даже в детстве в «Пионерской правде» заметка была: «Девочка, которая помнит всё».

– Потрясающе!

– Ага! – Полина была довольна произведенным эффектом. – Когда победитель пришел получать приз, давать там интервью всякие, ну и документы принес для оформления. Галя такая и говорит: «Я эту рожу где-то видела!» Все давай над ней смеяться, мол, неужели это один из двух мужиков, которые были у нее за всю жизнь, но Галя не сдавалась и нашла! У нас коллектив же не очень большой и все «фолловят» друг друга…

– Что делают?

– Ну, подписаны в соцсетях! Какой же ты отсталый, Платоська. Она и просмотрела инстаграм почти всех коллег. И года два назад у Жогина нашего была фотка с этим «победителем», и подпись под фото там еще такая, из разряда made in Балашиха: «С другом в бане, ждем вас, Ани».

– Интересная у вас Галя, – пробормотал Платон, – ей бы в блек-джек в Вегасе играть, а не в бухгалтерии сидеть. Надо будет познакомиться с ней как-нибудь, такой дар может пригодиться в работе…

– Губу закатай! Она старая для тебя! – засмеялась Полина. – Кстати, когда ты уже расскажешь мне о своей работе! Чем ты занимаешься? – Полина прыгнула Платону на колени, попыталась поцеловать, но тот ее мягко отстранил и отошел к окну. – Вот я тебе все-превсе рассказываю! А ведь мы с тобой уже так давно вместе!

– Теперь строительством занимаюсь, ничего интересного, – пробурчал Платон. – Кстати, о нас. Полина… Ты мне нравишься…

– И ты мне!

– Но понимаешь… Тут такое дело…

– Я беременна!

9

Вот скажи мне, американец, в чем сила? Разве не в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего? Я думаю, что сила в правде, у кого правда, тот и сильней. Вот ты обманул кого-то, денег нажил, и чего, ты сильней стал? Нет, не стал, потому что правды за тобой нет. А тот, кого обманул, за ним правда. Значит, он сильней.

«Брат-2»

– Мне нужна ваша помощь.

Ресторан «Золотой» был, как всегда, пуст. Официанты в бархатных жилетках, словно призраки, возникали время от времени ниоткуда и так же стремительно исчезали в тихом царстве ковров и позолоченных бра. Несмотря на полдень, в зале царил полумрак, окна были плотно занавешены, словно это место было создано специально для досуга вампиров. Не хватало лишь обнаженных прекрасных дев, призванных лишь для того, чтобы стать главным блюдом этой страшной трапезы. Господин И. восседал на том же месте, что и в прошлый раз, удобно разместив свои килограммы в глубоком кожаном кресле. Он с равнодушным аппетитом уплетал огромный стейк, время от времени замирая и задумчиво глядя на Платона, или даже скорее сквозь него.

– Я думал, вы миллиард принесли…

– Быстро только кошки родятся, – усмехнулся Платон и посмотрел на реакцию Господина И. Ему хотелось проверить возможные варианты общения. Наличие чувства юмора серьезно упростило бы коммуникацию.

– Скоро.

– Что скоро?

– «Скоро только кошки родятся». Так точно звучит цитата…

– Да. Точно. Мне нужна ваша помощь.

– Вот как. – Бровь Господина И. удивленно поползла на встречу с лысиной. – Это звучит даже забавно…

– Я, разумеется, могу справиться и сам, – поспешил объясниться Платон, – но это займет уйму времени. А с вашими возможностями мы и время сбережем, и задача упростится.

– Во-первых, давайте раз и навсегда договоримся. – Господин И. прекратил жевать, и взгляд его сделался стальным. – Никаких местоимений первого лица множественного числа. Я не имею никакого отношения к вашим делам и знать о них ничего не желаю. Это понятно?

– Да. Разумеется. Простите.

– Во-вторых, это выходит за рамки наших договоренностей. – Сталь в голосе Господина И. резко и неожиданно сменилась на усмешку. – Но это не значит, что мы не можем внести поправки в уговор. Что вам надо?

– Мне необходимо проникнуть внутрь системы. Официально. Неважно, куда и кем, важно, чтобы были открыты двери. Учреждения, семинары, профессиональные конференции…

– У вас же актерское образование, молодой человек?

– Так точно, почти.

– В строительстве вы не понимаете ровным счетом ничего, а значит…

– Да, разумеется, и я навел уже справки. В пресс-службе департамента строительства Москвы открыта вакансия заместителя руководителя. Это то, что надо, я уже отправил резюме. Но боюсь, что устроиться в государственное учреждение вот так в лоб, без протекции, будет непросто…

– Пожалуй, почти нереально, – хмыкнул Господин И. Он, как никто другой, прекрасно знал, что распределение любых должностей в госучреждениях – дело тонкое и субъективное. Выбирая между человеком профессиональным и своим человеком, почти любой чиновник остановит выбор на втором. – Этот вопрос, думаю, решить будет можно. Я кого-нибудь попрошу об услуге, этот кто-то взамен попросит что-то у меня. Классика. Но и за вами тогда образовывается должок, согласны?

– Согласен.

– Бартер, значит. – Господин И., кажется, получал удовольствие от происходящего. – Пока я занимаюсь вашим вопросом, вы займетесь моим. То есть не совсем моим. У меня есть один… коллега. Человек весьма влиятельный, возглавляет крупную медийную госкомпанию, он хочет развестись с женой.

– А разве это у нас запрещено?

– Очень смешно. Проблема в том, что жена не хочет. Женаты они давно. Разумеется, она в курсе многих… эээээ… вопросов, связанных с профессиональной деятельностью и капиталами… В общем, по-хорошему договориться никак не получается. И семьи-то давно нет, живут фактически отдельно. Он в Москве, она на Рублевке. Но как заходит разговор о том, чтобы развестись, она ему про любовь, привязанность, ценности, и про то, что половину ценностей он должен ей отдать. Он и отдать-то готов, но существенно меньше, разумеется.

– Понятно. Дети?

– Двое. Мальчик и… мальчик.

– Ну, мне нужна информация. ФИО, где живет, какие рестораны любит, в какую школу ходят дети, в какой спортзал ходит она сама – все, что возможно.

Господин И. извлек из кожаного портфеля папку и протянул ее Платону.

– Всё здесь.

– И, вероятно, понадобятся деньги.

– Разумеется.

– Много денег.

– Сколько?

– Мне надо посчитать, завтра сообщу.

– Пишите эсэмэс, водитель привезет. Что-то еще?

– Вроде все…

Платон вынырнул из ресторана на улицу, голова чуть поплыла от свежего воздуха, словно он покинул склеп. Свежий предвечерний Кутузовский проспект подмигивал ему сотней автомобильных огней, гостиница «Украина» царапала звездой низкое московское небо. Рука автоматически нырнула в карман. Пусто. Платон вспомнил, что снова бросил курить. Он извлек из другого кармана мобильный. Нашел номер. Замер, глядя на имя абонента. Согласно статистике, которой вежливо поделился смартфон, за последнюю неделю тот звонил Платону тридцать раз, но все звонки остались непринятыми. Бешено захотелось покурить. Платон двинулся по Калининскому мосту в сторону центра, по дороге стреляя у прохожих сигарету. Ближе к середине его усилия увенчались успехом, он закурил и замер, опершись о перила и стряхивая пепел в Москву-реку. Докурив, он попытался попасть окурком в проплывавший под ним катерок. Убедившись, что цель поражена, он снова выудил мобильник и нажал-таки на зеленую кнопку вызова. На другом конце ответили почти молниеносно.

– Привет, Витя… Надо встретиться, поговорить…