Текст книги "В когтях багряного зверя"

– С кем из вас надо говорить насчет оплаты за проезд? – первым делом осведомился я, пока гости осматривали «Гольфстрим» вблизи.

– Говори со мной. Я тебя слушаю, – отозвался один из северян. По сравнению со своими приятелями он выглядел довольно нескладно. Виной тому были его широченные, мощные плечи и бычья шея, едва ли не превосходящая в диаметре голову. Непропорционально развитая фигура этого северянина напоминала молот на толстой, короткой рукояти. Человек-кувалда не счел нужным представиться, но, судя по описанию Тунгахопа и Цирюльника, это и был Слэгг собственной персоной.

– Внизу поговаривают, что ваши расценки слишком завышены, – с укоризной заметил я, указав на южное подножие перевала.

– Да ну?! – хохотнув, наигранно удивился Слэгг. – Не может быть! Наверное, эти парни нас плохо расслышали. Но ты ведь так не думаешь, раз решил пойти на переговоры, верно?

– Думаю, вы вполне разумные люди, и мы наверняка сможем договориться, – ответил я. – Эта развалюха – не сухогруз. Трюм у нас маленький, но кое-какое барахлишко в нем есть. Возможно, кое-что вам приглянется, поэтому буду рад поделиться. Что конкретно вас интересует?

– Да мало ли что, – развел руками северянин. – Дай нам подняться на борт и самим заглянуть к тебе в трюм, тогда мы и скажем тебе наши расценки. Не тяни волынку, опускай трап!

– Вот уж нет! – запротестовал я. – К нам на борт вы не поднимитесь, и не мечтайте! Будь у меня тут армия, тогда другое дело, но нас тут раз-два и обчелся! Случись что, нам с вами не совладать!

– Что за дерьмо ты несешь?! – Слэгг и его приятели набычились. – На кой пес вы нам сдались, чтобы с вами драться?

– Не скажите, уважаемый! Я ведь не слепой и вижу, как вы таращитесь на мой «Гольфстрим»! Откуда мне знать, что у вас на уме? Я вас сюда впущу, а вы нас отсюда вышвырните и бронекат себе заберете! Машина-то хорошая, маневренная, проходимая, еще полгода назад под флагом Юга ездила! На такую машину любой позарится, даже благородные северяне вроде вас!

– Ну раз ты считаешь нас благородными, значит, должен поверить нашему слову, что мы не тронем ни тебя, ни твою команду, ни твой бронекат! – Слэгг криво ухмыльнулся.

Хитрый ход. Этот ублюдок и впрямь парень не промах. Но я предполагал, что враг использует подобную уловку, и потому она меня не смутила.

– Я верю вашему слову, – подтвердил я. – Но чтобы успокоить команду, я поклялся ей, что пока мы не пересечем перевал, на нашей палубе не будет посторонних. А команда для меня – это святое! И нарушать данное ей слово я не стану, так что великодушно извините!

– Слушай, ты, пустозвон! – Слэгг явно начинал терять терпение. – Мне плевать, что ты там наобещал своей команде. Уразумей одно: если мы не получим плату, на Север тебе не проехать. Так что или опускай трап, или проваливай обратно, пока мы не разозлились!

– Погодите, не горячитесь! – засуетился я. – Зачем сразу рубить сплеча, если есть выход, который устроит и вас, и нас!

– Что ты предлагаешь?

– Давайте поступим следующим образом. Вы возвращаетесь на «Торментор», мы выгружаем столько товара, на сколько с вами договоримся. Затем мы отъезжаем обратно на безопасное расстояние, вы подъезжаете к товару, загружаете его и пропускаете нас. Не знаю, как вас, а меня такой способ обмена устроит, ведь я вам доверяю. А особенно после того, как вы пообещали, что не тронете нас и наш бронекат.

Пойманный на слове Слэгг сверкнул глазами, но угрожать мне повторно не стал. Наоборот, примолк и задумчиво наморщил лоб. Возразить ему нам было нечем: примерную цену за проезд мы выяснили еще вчера и платить не отказывались. Разве что способ для этого выбрали хлопотный, но для шкипера, что переживал за свой транспорт, я вел себя естественно. И если вымогатели начнут ссориться с каждым готовым платить перевозчиком, наполнять трюм «Торментора» им придется долго.

– Какой товар у тебя есть? – наконец подал голос главарь. Насчет предложенного мной способа оплаты он, похоже, не возражал.

Я перечислил имеющийся на «Гольфстриме» груз. Весь, кроме взрывчатки. Вымогатели могли прикинуть на глаз вместимость нашего трюма, видели с дальнобоя лежащие у нас на палубе ящики и поняли, что если я соврал, то ненамного.

– Отдашь нам четвертую часть товара, – повелел Слэгг, не став уточнять, какого именно товара и сколько. Видимо, мы его просто утомили.

– Но почему?! Разве с других вы брали не пятую часть? – попробовал возмутиться я. На самом деле мне было без разницы, сколько ящиков выгружать. Просто я все еще отыгрывал свою роль и не мог не возмутиться неожиданно возросшей цене. А она и впрямь возросла, ведь и Цирюльнику, и Нобунаге, и Басиму было предложено отдать лишь двадцать процентов их груза.

– Цена бы не поднялась, если бы ты ерепенился поменьше, – великодушно пояснил Слэгг. И предостерег: – А будешь дальше валять дурака, выгрузишь уже треть товара!

– Не буду! – поспешил заверить я хозяев. – Согласен: четверть – это тоже справедливо! По рукам! Как только вы вернетесь на дальнобой, так мы сию же минуту приступим к разгрузке.

– Только не вздумай подсунуть нам какое-нибудь дерьмо или тухлятину! – наказал мне на прощанье Слэгг. – Учти: лично вскрою и проверю каждый ящик!

– Не волнуйтесь, все будет в полном ажуре! Товар у меня отменный, останетесь довольны! – крикнул я вслед вымогателям. А в мыслях пожелал им поскорее издохнуть. И желательно прямо сейчас, потому что если до них доберется Тунгахоп, на легкую и безболезненную смерть они могут уже не рассчитывать…

Глава 6

Выпускать противника из виду нельзя было ни на секунду. Поэтому разгрузкой занимались лишь я и Малабонита, а де Бодье дежурил на мостике, готовясь в случае чего поднять тревогу. Добить нас из своих баллестирад «Торментор» не мог, а катапульт мы уже не опасались. Вряд ли Слэгг станет стрелять по нам, рискуя товаром, который мы отдавали ему добровольно. Однако его банда могла незаметно сойти на землю с противоположного борта дальнобоя, а затем попытаться добежать до «Гольфстрима», прежде чем мы успеем поднять трап и рвануть наутек. Подобное не исключалось, особенно под конец разгрузки, когда мы уже спустили с палубы почти весь затребованный товар.

Впрочем, пока вымогатели держали слово – наверное, видели, что один из нас стоит на страже и не спускает с них глаз.

После того как все нужные ящики были спущены на дорогу, мы вернулись на истребитель и, также соблюдая договор, дали задний ход и отъехали вниз по склону. Не к подножию перевала, но так, чтобы его хозяева видели: мы им не угрожаем. А пока мы пятились, «Торментор» тоже тронулся с места и медленно покатил к оставленному нами товару. Бортстрелки дальнобоя на ходу корректировали прицелы катапульт, продолжая держать нас под контролем. Склон был пологий, но нам все равно не удастся быстро развить на нем скорость, даже врубив оба двигателя. Поэтому момент оскаливать зубы и вцепляться врагу в бок еще не наступил. Но ждать этого оставалось совсем недолго.

Хлопотный план с передачей груза заодно позволил нам сосчитать примерное число противников и понять, что вообще происходит на «Торменторе». Глядя, как вымогатели таскают ящики, я заметил, что северян среди них от силы половина. Прочие, судя по всему, были дезертирами-южанами, взятыми Виллравеном в плен вместе со своим дальнобоем. Это были именно пленники, а не приспешники, поскольку головорезы Слэгга все время подгоняли их окриками и тычками. Не знаю, поддержат ли нас южане в грядущей схватке, но на сторону захватчиков они вряд ли встанут. Что меня также хоть немного, но обнадежило.

Самих северян, включая Слэгга, я насчитал дюжину. Возможно, еще трое или четверо не принимали участия в погрузке, приглядывая за орудийными расчетами. Я заметил, что суетящиеся возле катапульт люди – не низкорослые и тоже, скорее всего, являются пленниками. Но то, что северян было значительно меньше, чем нас, еще ничего не значило. Каждый из них стоил в бою как минимум трех бойцов Нобунаги и Басима. И потому мне следовало сделать все возможное, чтобы уменьшить количество противника до того, как мы вступим с ним в открытую схватку.

Стаскав добычу на «Торментор», вымогатели подняли трап и покатили обратно на вершину перевала. Покатили так же неторопливо, как и спускались, дабы по-прежнему удерживать нас на прицелах катапульт. Двигаясь быстро, дальнобой не может вести точную стрельбу из своих главных орудий. Но когда он еле полз и был готов к стрельбе, гнаться за ним являлось крайне опасным делом.

Еще немного, и «Торментор» вернется на прежнее место, поэтому я решил, что самое время и нам выдвигаться. Вымогатели получили оплату, убедились, что их не надули, и их подозрительность к нам уменьшилась. Даже если они на самом деле планировали захватить «Гольфстрим», для нас это уже не имело значения. Хочется Слэггу того или нет, но ему придется сразиться с нами либо на нашей палубе, либо на своей.

– Внимание всем! Готовность номер один! Выходим на цель! Время до сближения – десять-двенадцать минут! – прокричал я в коммуникатор, связывающий рубку с орудийной палубой. А Малабонита уже передала мои слова дальше – в трюм, с которым у меня не было прямой связи.

На сей раз я врубил повышенную скорость, и истребитель побежал в гору резвее. Доселе «Торментор» стоял поперек ворот, тем самым предупреждая всех, что они закрыты. Однако перегородить их целиком он не мог. Со стороны носа и кормы дальнобоя оставалось место для проезда не только истребителя, но и сухогруза. «Торментор» вернулся на исходный рубеж, но встал немного иначе: откатился к краю дороги, практически упершись кормой в скальные нагромождения. Никакого смысла в этом не было. Встань дальнобой, как прежде, мы легко объехали бы его с любой стороны. Значит, это тоже был показной жест: Слэгг давал понять, что он принял подношение и милостиво уступает нам путь.

Как великодушно с его стороны! Одно непонятно: откуда вдруг в свирепом, неотесанном северянине взялась подобная галантность?

Неспроста все это. Явно неспроста… И будь я проклят, если не догадываюсь, что замышляют вымогатели!

Что стоят обещания северян, данные человеку, которого они уже решили прикончить? Ничего, ведь мертвец не спросит у своих убийц, почему те нарушили клятву. Вот и Слэгг, пообещав отпустить нас с миром, вовсе не собирался этого делать. Истребитель – машина редкая, мощная и оценивается в десятки раз больше, чем все добро, какое соберут на перевале вымогатели. Но как захватить истребитель, не повредив его? Разумеется, бомбы для этого не подходят. Остается одно: прижать нас к придорожным скалам, остановить и высадить нам на палубу абордажную команду.

«Торментор» был гораздо крупнее «Гольфстрима» и весил раза в три больше. Но и разгонялся он, соответственно, дольше. Встань дальнобой на середину дороги, ему не хватит стартового рывка, чтобы рвануть наперерез и припереть нас к скалам. Откатившись же к обочине, враги успеют набрать нужную для тарана скорость. Главное, чтобы мы ни о чем не заподозрили и продолжали двигаться в открытый нам проход.

И чем ближе мы подъезжали, тем сильнее убеждался я в том, что дурные предчувствия меня не обманут.

Наверное, все до одного северяне вышли на носовую палубу «Торментора». Из-за его высоких бортов торчали только головы противников, и я не мог сказать, вооружены они или нет. Само по себе их собрание выглядело странным. Увидели бы они нас впервые, тогда понятно. Но вымогатели уже достаточно на нас насмотрелись, и сейчас их повышенное внимание к нам выглядело подозрительно.

Катапульты были уже разряжены, но двое северян встали к носовым баллестирадам и навели их на истребитель. Несколько южан – они торчали из-за бортов уже по грудь – тоже вышли к северянам, но почти сразу вернулись обратно. Такое ощущение, словно они притащили сообща нечто тяжелое, потом бросили свою ношу и удалились уже вразброд и налегке. Что это может быть, если не переносной трап, какой вымогатели перекинут на «Гольфстрим», когда остановят его!

А вон и сам капитан дальнобоя маячит в окне своей рубки! И он не просто таращится на нас из-за штурвала, а склонился над раструбом коммуникатора. Но не кричит в него, а молча застыл в этой скрюченной позе. Он-то чего ждет? Как будто неясно: готовится отдать приказ «Полный вперед!», волнуясь, что опоздает и мы прорвемся.

Нет, вы гляньте на этих кровожадных сукиных детей! И пускай сейчас мы мало чем от них отличаемся, все же наша цель – «Грабь награбленное!» – куда благороднее, чем задуманный Слэггом откровенный грабеж.

– Минутная готовность! – кричу я Гуго и Долорес, а она опять передает мои слова в трюм. – Держаться крепче – будет болтанка!..

Будь мы и впрямь обычными перевозчиками, каких из себя разыгрывали, тут и пришел бы конец нашему путешествию. Но я, предугадав замысел врага, преподношу ему сюрприз. Не сводя глаз с вражеского капитана, я дожидаюсь, когда он прокричит свою команду, после чего сразу выворачиваю штурвал и увожу истребитель на сорок пять градусов вправо. И вслед за этим дергаю рычаг запуска нашего кормового орудия – роторной катапульты-сепиллы…

«Торментор» срывается с места на второй передаче, хотя ему противопоказаны подобные выкрутасы – велик риск повредить трансмиссию. Но либо капитан-южанин знает предел прочности своей машины, либо у него просто нет выбора, поскольку за промах ему пригрозили оторвать голову.

Он все делает правильно. Не измени мы курс, «Торментор» шибанул бы нам в правый борт, между колес, и заблокировал бы не только их, но и трап. Однако когда враг начинает движение, мы, уходя от удара, закладываем крутую петлю всего в двух десятках метрах от его левого борта.

Маневренность у «Гольфстрима» превосходная. Поворотный синхронизатор колесных пар позволяет ему вращаться на месте, словно шавке, гоняющейся за своим хвостом. И не только вращаться. Едва мы пошли на разворот, я дергаю другой рычаг и опускаю раскрученную сепиллу на дорогу. Пружинистые иностальные пластины, что усеивают эту огромную щетку, тут же швыряют назад тучу взрытого ею песка и камней. И как только мы поворачиваемся кормой к дальнобою, этот ураган захлестывает его, обрушиваясь ему на палубы и орудийные площадки.

«Кто не спрятался – я не виноват!» – кричат играющие в прятки дети. То же самое я мог бы прокричать противникам, если бы они могли меня сейчас расслышать. Но шквальный грохот, с каким камни и песок бьют по броне «Торментора», едва позволяет мне расслышать самого себя, когда я ору в коммуникатор Малабоните:

– Свистать всех наверх! Опустить трап!..

Капитан дальнобоя быстро смекает, что его затея сорвалась, и командует «Стоп колеса!». Не сделай он этого, и стартовавший на большой скорости «Торментор» врежется носом в скалы на другой стороне дороги. «Стоп колеса!» – это значит, что как минимум несколько секунд враги простоят без движения. И нам непременно нужно этим воспользоваться.

Не выключая сепиллу, я иду на второй круг, вновь обдавая песком и камнями. Вертящийся «Гольфстрим» движется на невысокой скорости, от чего сепилла обрабатывает «Торментор» не бегло, а достаточно основательно. Слэггу и его банде приходится хочешь не хочешь суматошно искать себе укрытия. Какими бы матерыми вояками они ни были, увернуться от града булыжников им не под силу. Возможно, они все-таки успели выстрелить по нам из баллестирад. Да только напрасно – их снаряды не могут прорваться сквозь порожденную сепиллой бурю.

А пока я устраиваю на «Торменторе» сумятицу, наш отряд высыпает из трюма на верхнюю палубу. Бегущий впереди Убби кидается к управляющему трапом подъемнику и дергает за рычаг. Гремят, разматываясь, цепи, и тяжелые сходни начинают опускаться прямо на ходу.

Дальнобой не врезался в скалы, но остановился так близко от них, что теперь, прежде чем развернуться, ему нужно сдать назад. Однако мечтавшие загнать нас в ловушку вымогатели сами попадают в западню. Обрушив на них второй ураган песка и камней, я не иду на третий круг, а направляю истребитель прямо на врага. Слэггу может показаться, что я иду на таран, но это не так. Велев Сенатору остановить бронекат, я выкручиваю штурвал влево и на снижающейся скорости подвожу «Гольфстрим» правым бортом к левому борту «Торментора». Так, чтобы наше переднее колесо уперлось в переднее колесо противника.

Вот так-то! Ну и кто здесь теперь самый хитрозадый?

Отныне дальнобой не может ни двигаться вперед, ни сдать назад. И когда наш опускающийся трап падает на бортовое ограждение дальнобоя, оба бронеката уже стоят на месте как вкопанные…

…Но тишиной на перевале и не пахнет. Эхо грохота еще не утихло, как его сменяет топот и рев нашего ринувшегося в атаку отряда. Байган Нобунага, Горластый Басим и их головорезы бегут за северянами по трапу и орут с таким остервенением, что не хотелось бы мне очутиться у них на пути. И если команда «Торментора» не желает вступаться за захватчиков, ей следует или спрятаться, или прыгать за борт и спасаться бегством.

Я, Малабонита и Гуго не принимаем участия в драке, но мы с Долорес все равно встаем к баллестирадам. Надо прикрыть наших и охранять трап, по какому враг может в свою очередь попытаться прорваться на «Гольфстрим». За миг до того, как воинство Тунгахопа хлынуло на палубу дальнобоя, я замечаю на ней два распластавшихся окровавленных тела. Не все враги убереглись от сепиллы – кое-кого мы все-таки достали! А тех, кого не достали, разогнали по укрытиям, и теперь им уже сложно дать нам организованный отпор.

Следить за битвой из-за щитка «Эстанты» неудобно, зато относительно безопасно. Особенно после того, как на дальнобое грянули выстрелы. Не хлопки пневматических пистолетов и винтовок, а грохот настоящего порохового оружия! Того самого, из которого прострелили бедро соратнику Тунгахопа Квасиру. И которое, как выяснилось, также имеется у Слэгга.

Стреляют вразнобой, но схватка идет на короткой дистанции и вымогателям сложно промахнуться. Еще до того, как последний наш головорез сходит с трапа, двое азиатов уже уложены наповал. Одна из пуль бьет в щит Убби, но не пробивает его, а рикошетит в бортовое ограждение. Брат Ярнклот тут же расшибает стрелку голову, однако заметно, что Сандаварг несколько оторопел. Оно и понятно – пулевой удар чрезвычайно силен. А оставшаяся после него в щите вмятина – пожалуй, самое серьезное повреждение, полученное братом Ярнскидом за всю его жизнь.

Как бы то ни было, но грохот выстрелов, вспышки пламени и свист пуль не останавливают нападавших. И уже через полминуты бой перекидывается с главной палубы «Торментора» на орудийные. Наша жажда мщения натыкается на ярость наемников Слэгга, словно одна сверкающая молниями грозовая туча на другую. Никто не дрогнул. Все до единого дерутся так, что об их доблести можно будет потом слагать легенды. Мне даже стыдно перед Байганом и Басимом за то, что они – шкиперы торговых бронекатов – способны на такое, а я – хозяин истребителя – топчусь в стороне и прячусь за щитком баллестирады.

Впрочем, и мы с Малабонитой не стоим без дела. Ей удается прикончить одного врага, когда тот, вскинув пистолет, хочет выстрелить в затылок Тунгахопу. Опьяненный битвой домар этого не замечает, хотя еще секунда, и пуля снесла бы ему голову. Тем не менее не сносит, и пробитый двумя болтами незадачливый стрелок отлетает назад и сбивает одного из людей Басима (эти парни обвязали себе головы чалмами, и их нельзя перепутать с людьми Нобунаги даже со спины). Сбивает вовремя – головорез Слэгга как раз прижал его к борту. Северянин замахивается тесаком, но не решается рубануть противника, придавленного телом другого северянина, пусть даже тот уже мертв. Эта короткая задержка становится для дрогнувшего бандита роковой. Я, недолго думая, всаживаю ему в спину болт, и на спасенного нами бойца Басима падает второй труп, от чего у того, наверное, еще пуще трещат ребра.

Мой прогноз верен: южане не вступаются за ублюдков, какие захватили их «Торментор». Они боятся лезть в драку, но хотя бы не мешают нам, и ладно. А битва тем временем распространяется по дальнобою будто пожар, и трудно пока сказать, кому в ней улыбнется удача.

Ловчее всех бьются, разумеется, Сандаварг и Тунгахоп. Они не лезут на рожон, ведь им противостоят столь же опытные бойцы, и работают в паре, прикрывая друг другу спины. Правда, брату Ярнклоту трудно разгуляться на трапах и лестницах, поэтому Убби держит его на короткой цепи. Что, впрочем, не делает его менее смертоносным. Зато брат Ярнскид в таком бою просто незаменим. Фирменный прием Сандаварга – внезапный таран набалдашником щита – ошарашивает противника, сбивая ему атаку. Убби продвигается по узким проходам подобно поршню, тесня врагов и загоняя их в угол. А Тунгахоп, для которого у нас в трюме нашлась увесистая секира, лихо отбивается от тех, кто нападает на них с Убби сзади.

Схватиться с ними является для Слэгга и его людей делом чести. А Убби и домар не скупятся на оскорбления, подначивая врагов на драку именно с ними. Это им удается. Враги оскорбляют их в ответ и рвутся подтвердить свои слова делом. Если они набросятся на наших северян скопом, тем явно несдобровать. Но галдящие азиаты оттягивают на себя вражеские силы, тем самым облегчая задачу Сандаваргу и Тунгахопу.

Вымогатели получают ранения и несут потери, но за гибель каждого из них мы платим адекватную цену. Пал Горластый Басим – его голову срубает с плеч тесак Слэгга. Товарищи вытаскивают из боя залитого кровью, но вроде бы живого Нобунагу. Выход из игры обоих шкиперов сказывается на боевом духе их и без того поредевших экипажей. Они атакуют северян уже не так яростно, но все-таки продолжают борьбу, стиснув зубы и утешая себя мыслью, что теперь каждому из них перепадет больше добычи…

Где-то на десятой минуте битвы ее исход становится предрешен. Убби и домар только что разделались на орудийной площадке с очень опасным противником. Он в одиночку отбивался от них двумя короткими мечами, ловко уклоняясь от брата Ярнклота и не приближаясь к толкающемуся брату Ярнскиду. Но в конце концов везение оставило храбреца, и его изувеченное тело, перевалившись через перила, упало на главную палубу.

Пока наши северяне разбирались с этим врагом, выжившие азиаты гурьбой прижали к мостику самого Слэгга. Тот успел получить несколько ранений, но они оказались не слишком серьезными и не мешали ему драться. Вернее, это была уже не драка, а топтание на месте и бестолковые агрессивные выпады. И Слэгг, и обступившие его противники изрядно выдохлись. Первый чувствовал, что вырваться из окружения ему не удастся – сразить двух-трех врагов он еще успеет, но потом все равно падет от удара в спину. Азиаты тоже об этом знали и потому не спешили. Они и так потеряли половину товарищей, и теперь, когда между ними и победой стоял всего один враг, они вспомнили, что мы просили оставить Слэгга живым. И хоть фактически он был еще не пойман, наши компаньоны старательно делали вид, что у них все под контролем. И что Сандаваргу с Тунгахопом надо только подойти и забрать пойманную ими добычу.

Хитрый народ, эти азиаты, что ни говори. Но при этом, надо отдать им должное, и смелости у них гораздо больше, чем у некоторых здесь присутствующих.

Завидев, что Слэгг угодил в ловушку, домар и Убби разразились криками радости и поспешили к азиатам. Тунгахоп явно предвкушал, как сойдется сейчас со Слэггом в поединке, но не убьет его, а лишь покалечит, чтобы он еще мог говорить. Человек-кувалда был хорошим воякой, но вряд ли он сможет биться на равных с легендарным ветераном-гладиатором. Если бы на их бой делались ставки, я уверенно поставил бы на нашего седобородого друга…

…И ничего бы не выиграл, поскольку этот бой так и не состоялся.

Убби и домар сбегали по лестнице, когда из окна рубки высунулись прятавшиеся там до этого капитан с помощником. После чего оба совместными усилиями взгромоздили на подоконник скомканный брезентовый тент. А взгромоздив, снова выглянули наружу и столкнули брезент вниз.

Тент был большой и упал он аккурат на Слэгга. В последний момент тот услышал над головой возню, но отскочить уже не успел. Брезентовая груда накрыла человека-кувалду так, как брошенная половая тряпка накрывает мышь. Вот только наша тряпка весила как минимум центнер, и от мыши при ее попадании осталось бы лишь мокрое место. Слэгга это, конечно, не убило, но мало ему тоже не показалось. Не удержавшись на подкосившихся ногах, он, где стоял, там и рухнул на палубу.

Когда наши северяне подбежали к Слэггу, он был уже разоружен, а сверху на нем прыгало полдюжины азиатов, не отказавших себе в удовольствии отдубасить напоследок главаря вымогателей. А тем временем капитан-южанин клятвенно уверял новых захватчиков, что со старыми его решительно ничего не связывает. И что они заставили его и его команду насильно участвовать в грабеже почтенных господ-перевозчиков.

Капитан зря каялся. Мы давно догадались, какую роль играют во всем этом настоящие хозяева «Торментора». И не собирались сводить с ними счеты или отбирать у них бронекат. Да и вообще нам было пока не до них. Азиаты, сдержанно порадовавшись победе, отправились помогать своим раненым и оказывать последние почести убитым. А мы с Малабонитой, оставив на «Гольфстриме» Гуго, присоединились к Тунгахопу и Убби.

Наши узкоглазые компаньоны хорошо обработали Слэгга, выбив из него остатки сил и боевого духа. Он так и лежал, придавленный брезентом, кашляя и предпринимая неуклюжие попытки высвободиться. Я и Долорес запрыгнули на эту шевелящуюся кучу, после чего возня под ней прекратилась. А пока мы удерживали Слэгга, северяне выпростали ему наружу руки и ноги и связали их ремнями, отрезанными Тунгахопом от края тента. После чего мы оттащили брезент в сторону и позволили наконец-то пленнику вдохнуть полной грудью. Ну или почти полной, поскольку три или четыре ребра у него точно были сломаны.

– Тун… га… хоп! – не воскликнул, а скорее, пролаял Слэгг, продолжая надсадно кашлять. – Будь я… проклят! Вот так… встреча! А я все… смотрю и не могу… врубиться, ты это… или не ты, песий сын!

– Да я бы вернулся из самого ада, чтобы только увидеть, как ты, выродок, издохнешь собачьей смертью! – пророкотал домар, но голос его был на удивление спокойным. Одержанная победа и достигнутая цель делали Тунгахопа великодушным даже несмотря на то, что адреналин в нем еще не перегорел и он был с ног до головы перепачкан вражеской кровью. Сами они с Убби сегодня легко отделались, хотя битва выдалась не из легких. – Жаль, поблизости нет полудохлых вактов, а то я отплатил бы тебе той же монетой. Хотя это не проблема. Поговаривают, будто азиаты знают так много долгих, мучительных и позорных казней, сколько нам, северянам, и не снилось. Вот сегодня мы это с твоей помощью и проверим.

– Ну и какого пса ты ждешь? – Человек-кувалда кое-как унял кашель, перевернулся лицом вверх и улегся на валяющийся рядом брезент, как на подстилку. – Давай, зови сюда своих узкоглазых мерзавцев! Эх, жаль, мы вчера по ним не прицельно стреляли! Как чуял, что моя доброта мне же и отрыгнется!

– Куда Кирк повез Владычицу Льдов и где вы договорились с ним встретиться? – не стал ходить вокруг да около домар. Ему хотелось многое высказать подручному Виллравена, но он не стал тратить время, угрожая тому, кто и так фактически был уже мертв.

– Нагнись ко мне, я тебе это на ухо шепну! – хищно скалясь, предложил Слэгг. – Ну же, не бойся! Думаешь, я тебя укушу?.. И правильно делаешь, что так думаешь! Я хоть и связан, но до твоей глотки зубами дотянусь, будь уверен!

– Хватит кривляться, Слэгг! – не выдержал Убби. Нас с Малабонитой этот разговор не касался, но мы сочли нужным тоже присутствовать при нем. – Ты ведь знаешь, что рано или поздно все равно выложишь нам правду.

– С какой стати мне вам ее выкладывать? – презрительно скривился пленник, сплюнув кровь. – Затем, чтобы моя смерть стала еще позорнее? Вы думаете, я – идиот?!

– Совсем наоборот, – спокойным тоном поправил его Тунгахоп. – Затем, чтобы мы позволили тебе умереть смертью воина, а не вшивого бродячего пса! Затем, чтобы ты умер от руки северянина, а не азиата! Затем, чтобы никто и никогда не услышал от нас, как тебя взяли в плен и что это именно ты выдал нам Кирка!.. Как тебе такое предложение?

Слэгг вновь хрипло закашлял. Но на сей раз он явно притворялся, не желая показывать, что наши слова его удивили и сбили с толку. Кашель помогал ему маскировать неуверенность и давал время обдумать этот непростой выбор.

– А впрочем, забудь о том, что я сказал. Сам знаешь – все добро, какое мы делаем, нам же потом и отрыгается… – Тунгахоп блефовал, желая поторопить пленника с ответом, но делал это весьма убедительно. – Готов поспорить, капитан в курсе, куда вы собирались потом отправиться. А если нет, то догадывается об этом, так как наверняка кто-то из команды подслушивал вашу болтовню. Нам, главное, выяснить направление, где искать вашу банду, а дальше мы сообразим, что к чему. Везде, куда нелегкая заносит Кирка, он успевает крупно наследить, поэтому…

– Погоди, не суетись! – перебил домара Слэгг, подозрительно легко уняв приступ кашля. – Договорились! Я расскажу все, что тебя интересует… Вернее, все, что знаю. Но при одном условии: меня убьешь не ты, а вот он…

Пленник кивком указал на Сандаварга, который в эту минуту вытирал о брезент заляпанный кровью кистень.

Тунгахоп недовольно поморщился и нахмурил брови. Встречное условие Слэгга пришлось ему не по нутру. Домару хотелось самому расквитаться с одним из приспешников Кирка. И все же он не стал давать волю эмоциям и распылять гнев на мелких сошек, а решил приберечь его для более серьезного врага.

– Да будет так, – согласился Тунгахоп. Но предостерег: – Только учти: утаишь от нас хоть что-то важное, мы с Убби никому не обмолвимся о том, что ты умер достойно. Зато всем станет известно, кто выдал нам Кирка.

И домар вопросительно посмотрел на Сандаварга. Тот в ответ лишь молча кивнул, дав понять, что раз такое дело, он готов исполнить пожелание Слэгга.

– Что ж, справедливо, – признал обреченный на смерть северянин. – Виллравен со сквадом засел сейчас на бывшей караванной стоянке Ицхака Гейгера, в форте Закатная Стрела. Там у Кирка назначена встреча с посланцами совета Кланов. Туда же мне было велено пригнать «Торментор» после того, как его трюм наполнится. Кирк хотел показать дальнобой и нашу добычу гостям и убедить их в том, что мы – сила, с которой здесь все считаются. Хотя теперь, когда к нему в руки попала сама Владычица Льдов, подружиться с северными кланами ему станет еще проще.

– Когда именно к Виллравену прибудут послы с Севера? – поинтересовался домар.