Текст книги "Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации»"

Макс Вебер с его «Протестантской этикой и духом капитализма» все заслуги по строительству капитализма отнес на счет протестантизма. Однако «заслуга» католицизма в данном случае не меньшая.

Сначала влияние католицизма на формирование «духа капитализма» было трудно различимым. Одна из «заслуг» католицизма – формирование рационалистического мышления у средневекового человека. Схоластика католицизма – исходный пункт рационализма – материалистического мировоззрения современного «экономического человека». Первоначально рационализм рассматривался как чисто рассудочный метод изучения и объяснения Священного Писания, сводящий даже мистическое и иррациональное к логическим построениям. Считается, что основоположником рационализма был французский католический богослов Абеляр (1079–1142). Позднее рационализм стал использоваться как универсальный метод познания мира, полагающийся лишь на рассудок и отметающий любой чувственный опыт, противоречащий рассудку. О рационализме как важнейшем атрибуте капиталистического сознания много и убедительно писали наши славянофилы. Приведем, например, рассуждение Константина Леонтьева: «Люди захотели приложить теорию рассудка к жизни, к политической и социальной практике. Всякая мистическая ортодоксия не рациональна; неограниченная власть одного не рациональна; наследственная привилегированная аристократия, дворянство и т. д. не рациональны. Все это – мистическое, наследственное и т. д. ограничили и уничтожили. Но так как равенства полного достичь при этом не могли, то явилось, как логическое неизбежное последствие – преобладание капитала, торжество буржуазии и т. д. Ведь это преобладание при поверхностном взгляде кажется даже гораздо более рациональным, чем мистические и наследственные привилегии. Так как люди не равны способностями, умом, терпением, твердостию, физической силой, то пусть более сильные, терпеливые, умные, твердые и выдвигаются – богатея. Вот всем известное оправдание для буржуазного общества и капитализма. Рядом с этим рациональным усилением капитализма (которому до начала ассимиляционной революции мешало преобладание духовенства, монархов и дворянства) стало возрастать и другое детище того же рационализма – точная наука, механика, физика, химия, техника. Рационализм точных и прикладных знаний естественно вступил в теснейший союз с рационализмом капитала»[181]181
  К. Н. Леонтьев. Восток, Россия и Славянство. М., 1996. С. 651–652.


[Закрыть].

Современный исследователь капитализма и критик Вебера Ю. Кузнецов подчеркивает, что «заслуга» формирования у европейцев рационалистического сознания принадлежит не протестантизму (как это ошибочно полагал Вебер), а именно католицизму: «Хотя нельзя не признать, что протестантизм (особенно в кальвинистской форме) способствовал распространению рационализма, ему не принадлежит ни первенство, ни ведущая роль в этом деле. Гораздо большее значение для утверждения престижа и навыков рассудочного мышления имела ранняя и поздняя схоластика»[182]182
  Юрий Кузнецов. Тезисы о Вебере. Протестантизм и генезис европейского капитализма // Интернет. Режим доступа: http://www.sapov.ru/journal/2003-01/kuznetsov_weber.htm.


[Закрыть]. Кстати, под влиянием рационализма хозяйственная деятельность человека и общества как объект изучения превратилась в самостоятельную «науку», которая очень быстро порвала всякие связи с богословием[183]183
  До этого хозяйственная деятельность изучалась преимущественно в рамках нравственного богословия (хозяйственная этика). О влиянии рационализма на формирование самостоятельной «экономической науки» на Западе писал известный представитель австрийской экономической школы Мюррей Ротбарт: Rothbard М. N. Economic Thought before Adam Smith. (An Austrian Perspective on the History of Economic Thought. Volume 1). Cheltenham, UK; Northampton, MA, USA: Edward Elgar, 1995 (главы 2–4).


[Закрыть].

Выше мы уже отмечали, что «дух капитализма» прочно поселился внутри церковной ограды католицизма (занятия ростовщичеством, симония, торговля индульгенциями). Кроме того, католические богословы (начиная с Фомы Аквинского) начали перестраивать экономическую доктрину Западной церкви, делая ее более «толерантной» в отношении некоторых форм проявления «духа капитализма». О том, что Макс Вебер недооценил вклад католицизма в развитие капитализма в Европе, пишет современный исследователь католицизма О. Н. Четверикова: «Как известно, в экономической истории твердо закрепилось положение Макса Вебера о том, что идейно-духовной основой капитализма явилась протестантская этика в ее кальвинистском варианте, давшая религиозное обоснование права на получение прибыли и способствовавшая сакрализации предпринимательства. Действительно, учение Кальвина представляло собой открытое оправдание ростовщического процента и откровенный призыв к накоплению богатства, истолкованного как главное свидетельство Божьей избранности. Это подготовило почву для обособления экономических мотивов и интересов человека в отдельную сферу и их высвобождения из-под традиционного нравственного контроля, что привело в итоге к формулированию концепции «экономического человека». Однако при популяризации веберовской идеи оставляли в тени более опасное явление – то скрытое оправдание и поощрение ростовщического процента и прибыли, которое очень рано утвердилось в Католической церкви и позволило ей создать совершенную модель долговой экономики с отработанными механизмами финансового закабаления, легшую в основу банковской системы нового времени»[184]184
  О. Н. Четверикова. Ватикан и финансы: о роли католицизма в формировании современного капитализма // «Русская народная линия новостей», 22.12.2010.


[Закрыть].

Историки экономики и хозяйственного права обращают внимание, что все необходимые для развития капитализма методы и инструменты уже были апробированы и усовершенствованы в недрах католицизма. «Такие важнейшие интеллектуальные и институциональные инструменты капитализма, как бухгалтерия, основанная на принципе двойной записи, векселя, аккредитивы, вексельное и вообще торговое право, были созданы в католических странах»[185]185
  Юрий Кузнецов. Тезисы о Вебере. Протестантизм и генезис европейского капитализма // Интернет. Режим доступа: http://www.sapov.ru/journal/2003-01/kuznetsov_weber.htm. См. также: Дж. Г. Берман. Западная традиция права: эпоха формирования. М.: Изд-во Московского университета, 1994. Гл. 11.


[Закрыть].

Кстати, многие исследователи истории капитализма выпускают из поля зрения такой важный момент, как появление в католической Европе института «юридического лица». В хозяйственной жизни до этого присутствовали только физические лица, т. е. отдельные личности, которые были субъектами экономических отношений. Эти субъекты должны были руководствоваться не только и не столько юридическими, сколько нравственно-религиозными нормами. Последние были, как правило, более строгими, нежели юридические нормы. Нравственно-религиозные нормы сковывали «дух капитализма» средневекового предприимчивого католика. Именно поэтому он стал использовать институт «юридического лица», который формально существовал еще в римском праве, но не получил в Древнем мире сколь-нибудь значительного развития. Это некий абстрактный субъект хозяйства, которое живет лишь по юридическим нормам, а нравственно-религиозные нормы на него не распространяются. Папа римский Иннокентий IV заявил, что корпорации являются «фиктивными лицами». На Лионском соборе 1245 года, отвечая на вопрос, можно ли отлучить от церкви корпорацию, этот папа сказал, что всякое отлучение распространяется на душу и совесть. Поэтому корпорации не могут быть отлучаемы от церкви, т. к. не имеют ни души, ни совести, ни воли, ни сознания; они являются лишь отвлеченными понятиями (nomen intellectuale), правовыми наименованиями (nomina sunt juris), фиктивными лицами (persona ficta). «Юридическое лицо» стало очень удобным прикрытием для предприимчивого европейца, позволяло ему без зазрения совести нарушать нравственно-религиозные нормы. Юридическое лицо могло обманывать, эксплуатировать, доводить людей до нищеты, накапливать богатства и т. п., не неся никакой морально-религиозной ответственности перед другими людьми, обществом, церковью и Богом. Наиболее известные юридические лица позднего Средневековья и Нового времени – торговый дом Фуггеров в Германии, генуэзский банк св. Георгия, английские и голландские Ост-и Вест-Индские компании. Позднее появились корпорации[186]186
  Корпорация (от новолат. corporatio – объединение) – юридическое лицо, которое, будучи объединением физических лиц, при этом является независимым от них. В западной юридической науке и философии даже появились теории, согласно которым юридическое лицо имеет свою «душу» и свою «волю», но они не сводимы к «душам» и «волям» отдельных людей, являющихся членами корпорации. В широком смысле под корпорацией можно понимать всякое объединение с экономическими целями деятельности. Учредители часто создают предприятия в форме акционерных обществ, и, поскольку в настоящее время эта форма предприятий преобладает, термин «корпорация» применяется как синоним термина «акционерное общество». Первые корпорации возникли в Древнем Риме. В период республики разрешалось свободное создание новых корпораций (коллегий), при условии, что их устав не противоречит законам, но в период империи создание новых корпораций было затруднено и для этого требовалось специальное решение Сената. Дела корпорации вели лица, избираемые ее членами. Собственность корпорации при ее ликвидации делилась между составом участников на момент ликвидации.


[Закрыть] (юридические лица) с ограниченной гражданско-правовой ответственностью лиц, выступавших учредителями и владельцев корпорации (ответственность ограничивалась взносами учредителей, пайщиков, акционеров). Это позволяло таким лицам осуществлять разного рода сомнительные операции и сделки без риска потери личного имущества.

Конечно, появившись на свет, протестантизм сразу заявил о себе как о религии, гораздо более радикальной (с точки зрения «духа капитализма»), чем католицизм. Протестантская модель капитализма оказалась более «конкурентоспособной» по сравнению с католической[187]187
  Кстати, те же юридические лица с ограниченной ответственностью в массовом порядке стали появляться именно в протестантских странах.


[Закрыть]. Первая модель была практически наиболее последовательно реализована в таких странах, как Англия, США, Швейцария, Нидерланды. Там, как известно, капитализм развивался быстрее, чем в странах католических (Италия, Испания, Португалия).

До конца XIX в. католицизм на фоне протестантизма оставался на очень консервативных позициях по вопросам частной собственности, капиталистической эксплуатации, многих методов получения прибыли (например, монопольные цены), ссудного процента и т. п. К этому времени капитализм уже окончательно утвердился в Европе и Северной Америке, даже стал перерастать в свою высшую форму – монополистический капитализм. Противодействие развитию протестантского капитализма закончилось для Римского престола поражением. Он перешел в оборону. Католицизм решил скорректировать свою социально-экономическую доктрину с учетом новых реалий. Суть корректив – придание капитализму «цивилизованных» форм, устранение наиболее вопиющих недостатков этого строя.

Важным событием в истории католицизма стало издание 15 мая 1891 года папой Львом XIII энциклики Rerum novarum («Новые вещи»)[188]188
  Римским престолом это событие оценивается как неординарное: 15 мая 1891 г. считается днем рождения официальной социальной доктрины католицизма. После этого периодически стали выходить так называемые «социальные» энциклики, которые развивали и корректировали социальную доктрину католицизма. Одна из последних социальных энциклик – Centessimus annus («Сотый год») – была издана папой Иоанном Павлом II в 1991 году в ознаменование столетия с момента появления на свет энциклики Rerum novarum.


[Закрыть]. В этом документе утверждалась незыблемость частной собственности, критиковались теории социализма, содержались призывы к преодолению классовых противоречий между работодателями и наемными работниками (фактически обосновывалась возможность существования и развития капитализма без таких противоречий), утверждалась необходимость более тесного вовлечения Католической церкви в решение социально-экономических вопросов.

Обратим внимание на энциклику папы Пия XI Quadragesimo Ano (1931), в которой сформулирована идея корпоративного строя как альтернативы существовавшему «классическому» капитализму. Этот строй предполагает организацию экономической жизни с помощью корпораций, в которых работники и работодатели на паритетных началах договариваются о заработной плате, условиях труда, ценах на производимую продукцию и т. п. Гарантом паритетного принципа выступает государство. Важным отличительным моментом корпоративного капитализма является резкое сужение сферы товарно-денежных отношений в силу того, что все перемещения сырья, полуфабрикатов, продуктов труда внутри корпорации осуществляются на безденежной основе, ведется лишь учет затрат труда и материальных ресурсов и результатов производства. Данная модель экономики была практически реализована в фашистской Италии и нацистской Германии, причем во второй на базе не христианства, но языческого национализма[189]189
  О корпоративном капитализме фашистского типа см.: История фашизма в Западной Европе. М.: Наука, 1978 (глава 3: «Фашистский корпоративизм и империализм. Крах фашистского режима в Италии»: глава 6: «Фашистский режим и развитие государственно-монополистического капитализма в Германии»).


[Закрыть]. «Корпоративная модель» экономики была дискредитирована, и после Второй мировой войны о ней уже не вспоминали. Н. В. Сомин пишет по поводу этой альтернативы «классическому» капитализму: «Естественно, что после разгрома фашизма говорить о “корпорациях” уже было нельзя. Мы зачастую недооцениваем один из итогов Второй мировой войны: капитализм на западе пошел не “корпоративным”, а либерально-монетарным путем со всеми прелестями свободного рынка и надувания финансовых пузырей»[190]190
  Николай Сомин. Трансформация общества: очерк христианской социологии // Интернет. Режим доступа: http://rusk.ru//st.php?idar=114409.


[Закрыть].

В 1991 году в ознаменование столетия выхода в свет энциклики Rerum novarum папой Иоанном Павлом II была издана социальная энциклика – Centessimus annus («Сотый год»). Этот документ стал важным рубежом в истории католицизма. Прежде всего, в нем приветствовалось крушение «реального социализма» и обусловленный этим переход человечества к новому мировому порядку. Фактически крах «реального социализма», как отмечается в энциклике, означает доказательство преимуществ капитализма как социально-экономического строя, а также преимущество частной собственности перед ее общенародной формой. Энциклика апеллирует к понятиям либерализма – «свобода», «демократия», «права человека», «рынок» и т. п. Например: «У современной предпринимательской экономики есть положительные стороны. Основа ее – свобода, осуществляемая в экономической сфере». Признаются также и отрицательные стороны капиталистической экономики (отчуждение человека, увлечение потребительством в экономически развитых странах; эксплуатация человека в странах «третьего мира» и т. п.). Однако тон этой критики таков, что указанные недостатки вполне преодолимы в рамках капиталистической модели общества. Таким образом, католицизм до такой степени «усовершенствовал» свою социальную доктрину, что она стала мало отличимой от протестантской доктрины[191]191
  Подробнее о современной социальной доктрине католицизма см.: О. Н. Четверикова. Измена в Ватикане, или Заговор пап против христианства. М.: Эксмо, 2011.


[Закрыть].

Подытоживая обзор развития экономической доктрины католицизма, следует отметить, что она прошла три основных этапа. Для краткого их описания сошлемся на работы по христианской хозяйственной этике отечественного автора Н. В. Сомина. Он выделяет три основные парадигмы отношения христианства к собственности; это: 1) «святоотеческая»; 2) «умеренная»; 3) «протестантская». Первая из них предполагает неприятие (греховность) богатства, бедность как идеал личной жизни, отвержение частной собственности, общность имущества в рамках христианских общин как идеал социальной жизни. Вторая исходит из допустимости богатства (при условии правильного к нему отношения, при условии благотворительности и милостыни) и предпочтительности частной собственности. Третья рассматривает богатство как цель и идеал человека, частную собственность рассматривает как единственно допустимую.

Если исходить из такой классификации, то в Западной церкви до Фомы Аквинского преобладала «святоотеческая» парадигма собственности. По-еле него, вплоть до Реформации, доминирующей стала «умеренная» доктрина. После Реформации на Западе появилась «протестантская» парадигма собственности, но католицизм отчаянно с ней боролся; в католицизме еще на протяжении нескольких веков (по крайней мере до середины XX века) доминирующей оставалась «умеренная» доктрина. К началу XXI века католицизм «умеренную» доктрину фактически сменил на «протестантскую». Идейная «конвергенция» католицизма и протестантизма завершилась под знаменем капитализма.

Глава 4. «Теология богатства», или финал христианской истории Запада

Как известно, протестантизм появился в позднем Средневековье как результат Реформации, отпочковавшись от католицизма. С легкой руки немецкого социолога Макса Вебера протестантизм получил звание «капиталистического первопроходца». В книге под названием «Протестантская этика и дух капитализма» Вебер объявил, что лишь благодаря протестантизму (особенно кальвинизму и пуританизму) капитализм появился на белый свет. Конечно, в таком тезисе содержится явное преувеличение. Мы уже писали об этих искажениях и о причинах того, почему эта версия рождения капитализма, созданная более века назад, до сих пор воспринимается многими как истина в последней инстанции.

Но, с другой стороны, мы не можем утверждать, что протестантизм не сыграл никакой роли в становлении капитализма. Роль эта – не в какой-то своеобразной хозяйственной этике протестантизма, тайны которой пытался раскрыть Вебер. Роль протестантизма в другом: он стал своеобразной «дырой» в стене различных ограничений и запретов, которые на протяжении многих веков возводила Христианская Церковь. А возводила она ее для того, чтобы оградить свое стадо от тех страстей, которые Вебер и назвал «духом капитализма». Список этих страстей внушителен: сребролюбие, стяжательство, лихоимство, зависть, властолюбие, сластолюбие, тщеславие и т. д. В этом списке на первом месте стоит сребролюбие, которое составляет суть «духа капитализма» и тянет за собой все остальные грехи и страсти. Недаром апостол Павел говорил, что «сребролюбие есть корень всех зол» (Тим. 6:10). С точки зрения учения Святых отцов о грехах и страстях, благообразное выражение «дух капитализма» означает всего-навсего толпу «духов инфернального мира». Протестанты пробили эту «дыру», через которую «духи инфернального мира» с визгом и гиканьем ворвались в христианскую жизнь, начав самый настоящий погром в душах людей и в обществе. Протестанты вольно или невольно (скорее – невольно) совершили акт разрушения, но ничего созидательного (как утверждает Вебер) они не совершили.

Самое парадоксальное: протестантизм, совершив акт разрушения и дав первоначальный толчок формированию антихристианского общества под вывеской «капитализм», в дальнейшем перестал соответствовать «стандартам» нового общественного строя. Он оказался старомодным, консервативным, сохраняющим «родимые пятна» христианства (проповедь аскезы, догмат о трудовой деятельности как служении Богу, вера в загробную жизнь и надежда на спасение души и т. п.). Протестантизм явно начал отставать от победной поступи капитализма. В первую очередь это касается такой консервативной разновидности протестантизма, как лютеранство. Но в определенной степени в похожем положении оказались: некогда «радикальный» кальвинизм, старомодный пуританизм, «рациональный» методизм и т. д.

Специалист по экономической этике христианства Е. А. Орланский пишет, в частности, о нынешней «отсталости» некогда сыгравшего революционную роль кальвинизма: «…даже кальвинистская этика содержит элементы, неприемлемые для современной рыночной экономики. Сам Вебер отмечал, что удостоверением в богоизбранности у кальвинистов “является неутомимая деятельность в рамках своей профессии. Она, и только она, прогоняет сомнения религиозного характера и дает уверенность в своем избранничестве”… Но между “неутомимой деятельностью в рамках своей профессии” и “стремлением к наживе” наблюдается “дистанция огромного размера”. Кроме того, Орланский обращает внимание еще на один серьезный «недостаток» протестантизма: «…даже радикальный протестантизм не содержит культ потребления как неизбежный элемент современной рыночной экономики»[192]192
  Е. А. Орлянский. Генезис современной рыночной экономики: традиционные и альтернативные подходы // Проблемы современной экономики. № 2(30), 2009.


[Закрыть].

Исследователь творчества Макса Вебера В. Н. Кравченко также считает, что «для Кальвина профессия – это место служения Богу, она является самоценностью, а не средством достижения каких-то земных благ. Поэтому в исполнении профессиональных обязанностей главное значение имеют моральные факторы: дисциплина, честность, ответственность, исполнительность, тщательность»[193]193
  От Лютера до Вайцзеккера: Великие протестантские мыслители Германии (Очерки). М.: Раритет, 1994. С. 85.


[Закрыть]. Соответственно и для кальвинизма с его «идеей предопределения» главное значение имеет не нажива как результат экономической деятельности, а сам процесс трудовой деятельности с морально-этической точки зрения. Капитализм же, по Веберу, «безусловно тождественен стремлению к наживе в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия»[194]194
  Макс Вебер. Протестантская этика и дух капитализма // М. Вебер. Избранные произведения. Пер. с нем. М.: Прогресс, 1990. С. 48.


[Закрыть].

«Конкурентоспособными» в условиях современного капитализма оказались носители тех идеологий и религиозных воззрений, которые полностью порвали со всякими «предрассудками» христианства (или изначально не были ими обременены). Прежде всего это идеология атеизма, которая имеет бесчисленное количество различных модификаций (в зависимости от исповедуемой атеистами философии и политических пристрастий)[195]195
  См.: Л. А. Тихомиров. Религиозно-философские основы истории. М.: Москва, 1997 (Отдел девятый: «Воскресение языческой мистики и экономический материализм»).


[Закрыть]. Что касается религиозных (и квазирелигиозных) воззрений с ярко выраженной капиталистической ориентацией, то это прежде всего талмудический иудаизм, оккультизм, каббала, масонство, различные вариации замаскированного и неприкрытого сатанизма[196]196
  См.: Л. А. Тихомиров. Указ. соч. (Отдел восьмой: «Тайные учения и общества»); Священник Николай Карасев. Путь оккультизма: Историко-богословские исследования. М.: Пренса, 2003; Г. В. Попов. Невидимая брань: конспирологический анализ религиозно-политических учений. М.: Крафт+, 2009.


[Закрыть].

Конечно, протестантизм на протяжении уже почти пяти веков своего существования не стоял на месте. Происходило его дробление на различные толки и конгрегации, «корректировалась» догматика, приводились в соответствие с «духом времени» этические нормы. Мы не ставим своей задачей обрисовать даже в кратком виде историю протестантизма. Отметим лишь, что того протестантизма, который нарисовал в начале прошлого века Макс Вебер, сегодня уже давно нет[197]197
  Справедливости ради следует отметить, что его, вероятно, вообще никогда в природе не было, поскольку Вебер, по мнению ряда исследователей, существенно исказил догматику и этику раннего протестантизма.


[Закрыть]. Оценки общей численности приверженцев протестантизма весьма разнятся: от 400 до 700 млн человек на начало нынешнего века (что составляет примерно 1/3 численности членов всех религий и конфессий, относящихся к категории «христианских»).

В последние 20–30 лет в протестантизме происходили беспрецедентно бурные изменения. Отметим, что главной причиной тектонических сдвигов в протестантизме стал начавшийся в конце прошлого века процесс всеобщей либерализации, захватившей в той или иной степени весь мир. Самым значительным результатом этих изменений явилось возникновение особой протестантской доктрины, которую чаще всего называют «теологией богатства». Другое название этого феномена: «теология процветания», или «Евангелие Процветания». Вот на этой доктрине мы остановимся подробнее. «Теология богатства» – достаточно детально разработанная и настойчиво внедряемая в общественное сознание система взглядов, оправдывающая и поощряющая стремление человека к богатству, успеху, удовольствию от траты денег и потребления. Доктрина зародилась и развивается в лоне Протестантской церкви, прежде всего в Соединенных Штатах Америки. Отметим, что США – ярко выраженная протестантская страна. По данным Хартфордского Института по изучению религии, в США в начале нашего века насчитывалось около 335 тыс религиозных конгрегаций, из которых около 300 тыс – протестантские, 22 тыс – католические и ортодоксальные (православные), 12 тыс – нехристианские[198]198
  Е. Иванова. Торжество Мамоны // Крестьянка, сентябрь 2008.


[Закрыть]. Религиоведы утверждают, что «теология процветания» впервые стала широко проповедоваться в американской церкви пятидесятников в 80-е гг. прошлого столетия, а затем была подхвачена евангелистами, харизматами, методистами и другими протестантскими конгрегациями.

«Теоретический» фундамент под здание «теологии процветания» заложил еще в первой половине XX века пастор-евангелист Е. Кеньон (Е. W. Kenyon) (1867–1948) в своем «Слове веры» («Word of Faith»). Он – автор известной сегодня в Америке «крылатой фразы»: «Что я исповедую, то я и имею». Последователь Кеньона – К. Хагин (Kenneth Hagen) (1917–2003). Он развил «учение» и начал его практическое внедрение в жизнь. Главный тезис «теологии процветания» – «Бог желает финансового процветания всем верующим и вознаграждает их деньгами согласно силе их веры». При этом идеологи и проповедники «теологии процветания» изыскивают необходимые им цитаты о материальном богатстве из Священного Писания. Правда, подавляющая часть из них – из Ветхого Завета. Что касается цитат из Нового Завета, то здесь наблюдается откровенная фальсификация. Так, например, в Новом Завете достаточно часто упоминается слово «дары». Но речь идет о духовных дарах, дарах Святого Духа, а не о материальных богатствах, которые Бог обещает и дарует своим последователям.

Сегодня многие американские протестантские мегацеркви (под ними понимаются общины, насчитывающие от 2 тыс членов; в некоторых мегацерквях численность общин достигает 50 тыс человек) себя позиционируют как последователи «Евангелия Процветания». В нынешнем, 2011 году в Америке число мегацерквей достигло 1210, что вдвое больше, чем пять лет назад. Отчасти такой стремительный рост «религиозности» населения США может быть объяснен быстрым распространением «теологии богатства». Эта доктрина оказалась очень созвучна чаяниям многих американских обывателей. Журнал «Тайм» провел опрос американцев, считающих себя христианами. Что же показал этот опрос? 17 % ответили, что они являются сознательными последователями «Евангелия Процветания». Однако, судя по всему, влияние этой «теологии богатства» выходит за рамки этих 17 процентов. 61 % опрошенных оказались согласны с утверждением: «Бог хочет, чтобы люди процветали». 31 % опрошенных согласились с тем, что если ты даешь деньги Богу, то Бог благословит тебя еще большими деньгами[199]199
  Time. 10.09.2006.


[Закрыть].

Даже если формально протестантские церкви не относят себя к этой категории, незримое влияние «теологии процветания» сказывается на сознании их членов. Американский теолог Дж. Карпентер в своей работе «Contemporary Evangelicalism and Mammon» пишет: «Хотя большая часть религиозных лидеров никогда не будет ассоциировать себя с идеологией “Евангелия Процветания”, они глубоко включены в американскую капиталистическую культуру понимания Евангелия: Бог измеряет успех количеством, больше денег означает больше служения, следовательно, больший успех для царства Божьего»[200]200
  Joel A. Carpenter, chap. Contemporary Evangelicalism and Mammon: Some Thoughts // More Money, More Ministry: Money and Evangelicals in Recent North American History. Larry Eskridge and Mark A. Noll, eds. Grand Rapids, Mich. William B. Eerdmans Publishing, 2000.


[Закрыть].

Сегодня все большую популярность завоевывает облегченный вариант доктрины – «Процветание Лайт». Для того, чтобы стать последователем идей «Процветание Лайт», не требуется никаких физических, умственных и душевных усилий, поскольку эти идеи находятся в полном согласии с внутренним состоянием среднестатистического американца и для него очень комфортны. Слоганы «Процветания Лайт» очень просты и легко запоминаются: «Бог хочет, чтобы ты был богатым!», «Христос – это продукт, не нуждающийся в рекламе», «Бедность – личная глупость», «Молись о ниспослании финансового успеха» и т. п.

«Теология процветания» во всех ее модификациях нацелена на создание положительных эмоций, формирование «позитивного мышления» и «конструктивные шаги» в трех основных сферах жизни человека: 1) финансы; 2) здоровье; 3) отношения с окружающими. Конечно, финансовое благополучие стоит на первом месте. Будут деньги – будет и здоровье, будут и добрые отношение с близкими и не очень близкими людьми.

Все негативные стороны жизни сознательно замалчиваются в проповедях пасторов. Главное – из церковной жизни ушли полностью традиционные понятия (и тем более – понимание) греха, бессмертия души, рая и ада, спасения и т. п. Либеральный пастор Б. Мак Лорен пишет: «Одним из основных привлекательных элементов учения “теологии процветания” является уход от традиционных тем христианства – грех, искупление, рай, Страшный суд – и стремление дать ответы на вопросы, волнующие людей здесь и сейчас, в этой жизни»[201]201
  Цит. по: Е. Иванова. Торжество Мамоны // Крестьянка, сентябрь 2008.


[Закрыть].