Текст книги "Мудрость стихов"

– Ты сама отравилась? – предположила Икеда.

Девочка резво повертела головой и продолжила махать руками. Её действия были цикличны, повторялись, словно имели некий шифр, который требовалось понять.

– Твоя мать?

Девочка вновь резко завертела головой. Икеда осмыслила её тонкие намёки и подняла глаза, сверкнув секундным гневом.

– Твой отец?

Девочка замерла и, завиляв языком, медленно кивнула.

– Значит, твоя мать ищет мести, вот что её так разозлило.

Девочка внимательно слушала, не двигаясь с места, словно застывшая статуя, лишь её язык извивался, будто змея.

– Не бойся, богиня Идзанами примет тебя, а для твоей матери я добуду столь желанного ей покоя. Обещаю.

Девочка широко раскрыла рот, пытаясь улыбнуться, но вместо этого лишь показывала маленькие чёрные зубки. Икеда присела, оперевшись о стену, и закрыла глаза, концентрируясь на густой тьме.

– Богиня Идзанами, одари меня своим присутствием, – шептала она, едва поднимая губы. – Мне нужен совет, навеянный твоей мудростью.

Блики перед глазами Икеды засверкали ярким светом. Она выдохнула, пустившись в крепкий сон и сжавшись в углу комнаты, словно ёж. Она подняла взгляд. Её окружало тёмное, залитое алым закатом небо и представшая перед ней Богиня. Идзанами выглядела весьма вульгарно. Босые ноги, чёрные, распущенные до самых коленей мокрые волосы, белый шёлковый халат, что сползал с плеч, будучи затянутым на тугом поясе, открывая обнажённую грудь. Её кошачьи глаза манили яркой сиренью и светились за чёрными локонами. Бледная мёртвая кожа хоть и выглядела гладкой, но словно разлагалась, свисая с натянутых щёк. Вид богини напугал бы любого, она была похожа на загримированный труп. Идзанами лежала на золотистой подушке и расслабленно поигрывала своими длинными костлявыми пальцами, словно её ничего не заботило. Такой она представала перед Икедой каждый раз, но несмотря на свой не внушающий доверия облик, Идзанами была чрезвычайно умна, мудра и хитра. Богиня, которой Икеда готова была служить целую вечность. Икеда слегка поклонилась, и тут же привлекла внимание задумчивой богини.

– Здравствуй, Икеда. Я так рада тебя снова видеть, – произнесла Идзанами, вибрирующим нежным голосом.

– Муж отравил всю свою семью. Скорее всего, ради денег своей новой молодой жены, – доложила воительница.

– Жадность – самый страшный из пороков, но и самый справедливый. Жадность порождает бедность.

– Что же делать? Как даровать разгневанной Сибо покой?

– Ты знаешь, что нужно, чтобы невинная душа упокоилась. Сибо ищет справедливости и мести за смерть своих детей, и лишь даровав ей желаемое, она обретёт покой. Кровь за кровь.

Икеда опустила голову, задумавшись над словами богини. Идзанами поднялась, на цыпочках подойдя ближе и дотянувшись длинным ногтем до подбородка охотницы, приподняла ей голову.

– Убей его, Икеда, – шептала Идзанами. – Мужчины лживы. Их жизнь не стоит женских слёз, не стоит и пятна. Убей его! – вдруг повысила она тон, – сверши правосудие. Дай бедняжке Сибо упокоиться с миром. Я приючу её и её детей. Найду им место в своём мире.

Икеда смотрела, как Идзанами прожигает её своим довольным оскалом. Богиня водила по её щеке, оставляя приятный холод, пока не исчезла в резко настигшей темноте. Воительница открыла глаза, слегка переведя прерывистое дыхание. В её глазах светили лучи рассвета. Дом пустел, а на чистом полу вместо детских следов одинокий цветок токкобана.

Икеда вернулась в дом Мори Огай, что радостно улыбаясь, отворил перед ней двери. Его молодая жена всё так же безучастно стояла в стороне, наблюдая за гостьей краем глаза.

– Ночью пол-округи не спало, – начал довольный Мори, – в старом доме вопли досюда было слышно, а значит, ты справилась?

Икеда подняла на него презрительный взгляд.

– Ты отравил их, пока они спали, и даже глазом не повёл.

– Что ты несёшь, воительница? – вдруг выпятил грудь Мори.

Икеда молчала, сверкая краями амигасы. Мори судорожно вытащил из шкафа звонкий мешочек с монетами и протянул Икеде.

– Вот, возьми свои деньги и убирайся! – завопил он.

– Но я ещё не закончила свою работу, – ответила воительница, приподняв глаза.

Она сделала уверенный шаг вперёд, и Мори тут же попятился назад.

– Что? Но дух исчез. Ты изгнала её, – заикался дрожащими губами Мори.

– Ещё нет, чтобы дух упокоился, нужно даровать ему справедливость.

Мори испуганно покачал головой, глубоко глотая воздух. Икеда обнажила вакидзаси – короткий клинок, что прятался у неё за поясом, и сверкнула тёмной сталью, столь же броской, как и лезвие её катаны.

– Нет-Нет. Стой, стой! Ты не можешь убить меня, у меня же семья! – в страхе завопил Мори.

Икеда подняла глаза на девушку, что безучастно, равнодушно глядела из угла комнаты. Воительница сморщила брови в порыве ярости.

– Да, и твоя семья тебя заждалась.

Она резким взмахом лезвия перерезала Мори шею. Кровь брызнула на голые стены, моментально оставив пугающий след, что красной струёй потёк вниз. Мори не успел даже опомниться, как его труп оставил под собой алое пятно. Икеда подняла глаза на девушку. Её взгляд не источал ни эмоции, будто она до сих пор не поняла, что произошло, но вдруг опомнилась и посмотрела на охотницу в ответ. На её лице сверкнула наглая улыбка, пугающая и до боли знакомая, вызывающая у воительницы странное чувство уважения.

Икеда вернулась к проклятому дому. Стояла удивительная тишина, что был слышен взмах крыльев пролетающих птиц. Она выглянула на бесконечные поля токкобана. Сибо витала над жёлтыми цветами и была настолько тихой, что даже не отпугивала трусливых ворон, что стаями кружили вокруг неё. Её потускневший пустой взгляд поднялся на Икеду, и она, развеяв под собой окровавленный плащ, тут же обрела злобное очертание.

– Кровь за кровь, – произнесла воительница и развернула тёмный вакидзаси, по которому ещё стекали свежие капельки крови. – Я принесла тебе месть. Я принесла тебе покой.

Сибо замерла и задымлённой искрой упала на землю. Её лицо словно ожило. Бледная кожа уже не пылала злобой, глаза не замирали, словно мёртвые льдины, а запах не вызывал тошноту. Кровь на её губах засохла, слёзы текли по мило краснеющим щекам. Она плакала сквозь искреннюю улыбку. Жемчужные слёзы, расслабленное сердце и упокоенная душа буйствовали в ней самыми яркими чувствами. Сибо закатила глаза, задрав голову вверх и, поддавшись тёплому ветру, исчезла в пустоте.

Смерть

 
Живём, секунды дней считая.
Мы ищем мести и коварств.
Жадность в мире возвышая,
Считая смерть за лживый фарс.
Ты столь стара, ты столь юна.
Ты слишком млад, ты слишком стар.
Ведь жизнь у нас у всех одна,
Одна судьба и вечный дар.
 

Глава 3
Вихрь камелии

Вдоль пеших дорог обычно никто не ставил ни ламп, ни фонарей, но эта тропа оказалась уникальной. По всему её прямому пути, у самой земли, были расставлены множество фонарей, что горели пуще остальных и даже слепили непривыкший глаз. Масло в них так и переливалось через края, дымясь алым пламенем. Икеда замечала, как у каждого из фонарей установлены ловушки, на которые обычно ловят крупную дичь, но большинство из них либо были не тронуты, либо разорваны на мелкие тряпки. Воительница услышала впереди шум возни и хриплые пыхтения, что совмещались с ворчливой руганью. Двое солдат в потёртый латах расставляли фонари, подливая туда чрезмерное количество масла. Икеда притормозила, с любопытством подняв глаза из-под амигасы.

– Сколько духа не корми, всё ему мало будет, – сказала охотница, и тут же привлекла внимание вояк.

Солдаты настороженно осмотрели юную воительницу и переглянулись.

– Фонари его на время, да сытят, – ответил солдат, – а то эта тварь все наши масляные чаши выжрет. Жрёт его, падла, литрами. Раньше он только из фонарей масло лакал, а вот недавно до запасов наших добрался, а тут уже дело серьёзное.

– Расскажи о нём.

– Его только краем глаза и видали. Мелкий и шустрый, зараза. Надоел, – буркнул воин и сплюнул на землю.

– Я могу заняться им.

– О как? А ты у нас кто?

– Мосина Икеда. Ловчая.

– Охотница за духами! – возрадовался второй солдат. – То, что нужно. Я понимаю, что слово доброе в карман не положишь, но люди мы небогатые, поэтому, надеюсь, что много за работу не возьмёшь.

– Много не возьму. Тридцать мон и договорились.

– Договорились! – хлопнул в ладоши вояка. – Сущность эта ночью появляется, сразу после заката.

– Здесь ты её и дождешься, – добавил другой солдат.

Икеда кивнула, всматриваясь, как алое солнце заходит за горизонт. Она скрылась в лесной чаще, что соседствовала с тропой, и присела, оперевшись о ствол дерева. Икеда наблюдала, как блики крон медленно темнеют, заменяя себя яркими звёздами. Время пронеслось, словно одно мгновение. Вдруг шум листвы прервался сочным чавканьем. Икеда медленно подходила ближе к странному звуку, замечая, как у фонаря искрится огонь. Маленький ребёнок, ростом не выше срубленного пенька, длинным языком жадно лакал масло из фонаря, опустошая его до тех пор, пока огонь не гас, и тут же приступал к следующему. Икеда уверенно вышла к нему навстречу. Жадное поедание прервалось, и ребёнок замер, остановив выпуклые глаза на воительнице. Она ждала, наблюдала, но ребёнок, словно застыл в неподвижном состоянии.

– Всё, хватит, – наконец заявила Икеда.

Ребёнок резко дёрнулся и со всех ног понёсся в лесную чащу. Охотница бросилась за ним. Несмотря на свои короткие ноги, ребёнок бежал быстро, ловко минуя заросшие ветки. Икеда запросто потеряла бы его, но огненный пылающий след, что он за собой оставлял, не давал ей заблудиться. След извивался и менял направления, но всегда вёл к быстроногому духу. Воительница сбавила шаг. След прервался у самой опушки, открывая большие горы, что извивались высокими и острыми скалами. Пылающие сгустки масла обрывались у самого основания вершины, словно ребёнок перепрыгнул через них, но дикий угрожающий вопль эхом пронёсшийся по холодным камням, тут же откинул это предположение. Золотые искры сверкнули за горизонтом горы. Свистящий вопль превратился в суровый рык. На Икеду летел дракон, из пасти которого сочилась огненная жидкость. Он присел напротив неё, ударив длинным хвостом по земле. Его пасть горела, белые зубы налезали на нос, седые волоски усов торчали во все стороны и красиво мелькали на бликах луны. На его груди вращался ярко-розовый цветок камелии, что кружил множеством лепестков, словно гипнотизируя непривыкший к такой чарующей красоте глаз. Камелия искрилась золотыми лучами, слепя и будто отпугивая любознательный взгляд. Золотая чешуя, высокий, что Икеде приходилось поднимать шею, но при этом худощавый, вытянутый – огненный змей с пылающей головой дракона.

– Зачем ты преследуешь меня, воительница? – хриплым протяжным голосом спросил дракон. – Ты желаешь убить меня? Отрубить голову безобидному ребёнку?

Дракон извивался и то наклонялся ближе, то снова отдалялся, словно покачиваясь, дабы сохранить равновесие.

– Я ловчая, – ответила Икеда, отдаляясь назад от капающего из его пасти огня.

– А-а-а, ловчая. Я наслышан о вас. И кому же ты служишь, охотница? Хотя не-е-е-т, я и так, знаю ответ. Ты молишься Идзанами. Да-а. Она вечно собирает вокруг себя таких красавиц, как ты. Хотя, вглядываясь в твой дивный взор, я убеждаюсь, что не одной красотой ты увлекаешь собой этот мир.

Дракон устало выдохнул и упал на землю, присев поудобнее и закинув хвост назад.

– Я знаю, чего ты хочешь, – продолжил он, – но я не могу уйти. Здешние места кормят меня. Свет горит в моём сердце, что я зову пламенем, и мне нужно его восполнять. Огонь у драконов не берётся из пустоты, знаешь ли.

– Я знаю, – ответила Икеда, держа ладонь на рукоятке катаны. – Но и ты пойми меня. Я тоже не могу уйти.

– Да-а. Я понимаю, воительница. Я живу на этой земле тысячи лет, и меня гонят отовсюду, где бы я ни бывал. Но не будешь же ты махать мечом ради тридцати мон, так?

Дракон ухмыльнулся словно довольный собой.

– Только если придётся.

Икеда сверкнула лезвием катаны, наполовину вытащив её из ножен. Дракон изумился, наклонившись ближе и с удивлением всматриваясь в искусную работу кузнеца.

– Бурая сталь. Я уже видел этот меч много лет назад. Откуда он у тебя?

– Я ответила бы, если б знала.

Дракон задумчиво вытянул шею, почёсывая свои усы широкими лапами.

– С кем же я тогда сражался. Моя память, к сожалению, уже не так остра.

Он прикрыл веки. Вспоминал тот пасмурный день или густую ночь, что мог разобрать лишь светлыми пятнами. Вокруг пылал огонь. Яркий. Злой. Беспощадный. На него двигалась тёмная фигура, у которой в руках блистал бурый клинок. Фигура яростно топтала землю, а лицо было спрятано под широкой шляпой. Дракон нырнул под загадочную фигуру, и та подняла глаза. Чёрные, холодные, как звёздная мгла. Дракон опомнился и взглянул на Икеду, что терпеливо смотрела на него из-под стальной амигасы. Он опустился ниже, дабы внимательно всмотреться в её лицо, и задумчиво прохрипел, виляя золотистым хвостом.

– Хм-м. Странно. Привидится же.

Дракон выпрямился и всё также плавно закинул хвост назад, но уже глядя на воительницу с долей настороженности.

– Что-ж, – продолжил дракон. – Не помню, чем закончилась та встреча, но зато хорошо помню, как после неё я проспал в тёмных пещерах не одну сотню лет. Я предлагаю тебе мирный путь. Давай сыграем в игру. Если ты выиграешь, то я навсегда покину эти места, и ты больше никогда меня не увидишь, а если проиграешь, станешь моей воительницей и будешь служить мне до конца своей короткой жизни.

– Согласна, – не раздумывая ответила Икеда.

– Превосходно, – ухмыльнулся дракон. – Внимательно слушай правила, от них зависит твоя судьба. Завтра, когда солнце зайдёт за эти горы, с неба упадёт звезда. Кто первый отыщет её, тот и победил.

– Хорошо.

– А-а-а, а с тобой весело, воительница. Можешь начинать поиски, когда захочешь, но помни, я не стану давать тебе фору.

Дракон выпрямил крылья, что были сложены за его спиной, и, сделав пару шумных взмахов, скрылся за скалами, извивая своим телом, словно змея. Икеда вернулась к тропе, что вела к небольшому городу. Хилые стены, зевающая стража и масляные фонари на каждом углу, не удивительно, почему дракон избрал именно это место для своего бурного аппетита. Воительница прогуливалась вдоль тёмных улочек, всматриваясь в каждый из десятков одинаковых домов. Она подняла взгляд в небо. Миллионы звёзд блистали, вызывая головокружительное очарование, будто весь мир вдруг остановился. Какая из них упадёт? Какая из них погаснет, и когда родится новая? Кто бы мог дать ответы, что так ей нужны. Громкий звук упавшей стекляшки за спиной тут же вернул Икеду к реальности. Она обернулась, заметив, как сгорбившийся старик ворчит и собирает множество выпуклых стёкол с земли. Он держал под рукой толстый телескоп, что казался длиннее его самого, и был настолько тяжёлым, что старику приходилось натужно кряхтеть, прежде чем выпрямиться. Икеда последовала за ним до самого дома с широкими двойными дверьми и множеством открытых окон. Вокруг дома стояла непроглядная тьма, ни фонарика, ни свечи, ни скромного факела не освещали эту часть улицы. Старик отворил двери, поставил телескоп на пол и попытался закрыть двери, но Икеда резко поставила между ними ногу, так что старик даже слегка дёрнулся. Он взглянул на неё, подозрительно сморщив глаза, и тут же обратил внимание на меч, что прятался в ножнах.

– Ограбить меня хочешь? – спросил старик, не сводя с незнакомки глаз.

– Нет, – ответила она, – интересуюсь звёздами.

На лице старика сверкнула улыбка, будто он услышал нечто потрясающее.

– Ну тогда проходи. Как раз поможешь мне телескоп до сада дотащить.

Икеда и старик подняли телескоп, что оказался не таким тяжелым, как выглядел, и занесли его в зелёный сад, по центру которого были расставлены множество столов с картами и чертежами, стёклами разных размеров и стопками рукописных книг. Старик поправил свою длинную шапку, больше напоминающую платок, и замер, задумчиво вглядываясь в звёздное небо.

– Так что тебя интересует, молодая воительница? Спрашивай, я поделюсь всем, чем смогу, – дружелюбно улыбнулся он.

– Меня интересует звезда, что упадёт завтра после заката, – ответила Икеда.

– О-о-о, – с изумлением промычал старик, – за этой звездой я наблюдаю уже не первый месяц. Прекрасное творение Вселенной.

Икеда взглянула на звёзды, что миллионами искр сверкали в её чёрных глазах.

– Мне нужно найти её.

– Найти? Хм-м. Это будет непросто. Упадёт она на севере, но точное её место падения тебе никто не скажет.

– Север значит?

– Да, – кивнул старик.

Воительница едва заметно поклонилась и направилась к выходу, но старик резко замаячил, и остановил её.

– Подожди, подожди, – поднял он ладонь. – Так ты что это, серьёзно? Хочешь отыскать звезду, которая упадёт непонятно где, непонятно как, и не разбросает ли её обломки по всему земному шару, оставив лишь слепые пятна, и не попадёт ли она на дно моря или вершину горы.

Старик пробубнил быстро, всё время судорожно пожимая плечами, а Икеда терпеливо слушала, словно дожидаясь, когда он закончит невнятный трёп. На мгновение воцарилась тишина, прерываемая лишь ночным ветром.

– Да, – наконец ответила охотница.

– Я прямо горд нынешней молодежью! – воодушевился старик, слегка подпрыгнув. – Несмотря на все трудности, такое стремление познать этот загадочный мир. Слушай. Может, принесёшь мне эту звезду, если вдруг найдешь?

– Сколько?

– Сколько?! Я думал, ты сделаешь это ради науки.

Икеда взглянула на него с саркастичной ухмылкой.

– Ну да, да. Ничего в этом мире не делается бесплатно. Я заплачу тебе пятьдесят мон, если укажешь мне к ней путь или принесёшь, если она небольшой окажется, а то размеры её трудно предугадать.

Воительница поклонилась вновь и отворила дверь.

– Эй! – снова остановил её старик. – Ты что же, пойдёшь сейчас, на ночь глядя? Можешь переждать ночь здесь, если желаешь.

– Нет времени, – бросила Икеда и направилась прямиком на север.

Её ноги стали уставать. Она шла всю ночь, не меняя назначенного курса. Через леса, через реки и холмы, и всё время всматривалась на скалистые горы, пытаясь опознать сверкающий отблеск золотой чешуи, но всё, что она замечала, это то, как в глазах сияет восходящее солнце – самый яркий свет в этом мире. Лучи слепили её, и из-под бледных бликов Икеда замечала нечто знакомое, что видела, но могла осознать лишь дальними уголками своей памяти. Едва слышный шорох, что послышался в листве из тёмной чащи леса, тут же отвлёк её от всяких размышлений. Среди деревьев извивалось нечто необычное, нечто пугающее. Два блёклых глаза показались при свете солнца. Агрессивные и выпученные, словно вот-вот вырвутся из глазниц. Их ужас не внушал ничего хорошего. Навстречу ей из густой чащи вышел уродливый старик. Странствующий монах в рваном плаще. Его лицо было покрыто чёрными пятнами, а огромный нос чуть ли не кровоточил от гноившихся прыщей. Вытянутая шея, что длиннее тела, грязные усы свисали со сморщенного подбородка, огромные волосатые руки и ноги с жёлтыми нечищенными ногтями, и седые волосы на затылке. Его взгляд сверкал безумием, что вводил в ужас и страх, и отправил бы в бегство любого заплутавшего путника, но не Икеду. Она сурово приподняла глаза, разглядывая его твёрдо застывшую шею, что напоминала дождевого червя. Монах поднял кривые пальцы, вытаращив их, словно тигр, готовившийся к броску. Воительница замерла, сжимая рукоятку меча. Они погрузились в тишину, не отрывая друг от друга глаз. Икеда дёрнулась, обнажила катану и медленно воздела рукой, направив тёмное лезвие вниз.

– Признавайся, монах, – с напором произнесла она, – где прячешь трупы странников, коих ловишь на пути?

Монах задрожал, оскалив гнилые клыки. Он пялился долго, пронзительно, а Икеда терпеливо ждала, когда демон сделает первый шаг. Монах резко сдвинулся с места, поджав под собой землю. Охотница сделала шаг назад, дав ему подойди ближе. Она отступала, уворачиваясь от быстрых, резких ударов монаха. Шаг назад, плечо в сторону, уворот влево. Монах напряжённо пытался попасть по ловкой воительнице, но пронзал лишь воздух, агрессивно кряхтя, что вызывало в нём ещё большую злобу. В один момент Икеда застыла, подняла меч и провернула лезвие в руке, оставив перед собой молниеносный свист. Гнилые пальцы старика упали на окровавленную землю. Он завопил от боли и слегка пошатнулся, вскипев от ярости. Монах замахнулся вновь, диким воплем разрывая холодные скалы, но Икеда ловко нырнула под него и, зайдя за спину, прорезала ему ноги. Её движения были точны и продуманны, будто она репетировала этот бой множество раз. Монах упал на колени, слабо повернув голову. Кровь стекала по его дрожащим ногам. Икеда прокрутила меч и, совершив резкий разворот, ударила в длинную шею, что вместе с головой скатилась на землю. Тело демона упало на бок, скорчив конечности в разные стороны. Воительница плавно убрала катану в ножны и расслабленно выдохнула. Слепящий знакомый блеск вновь ударил ей в глаза. Она заметила, как пылает цветок камелии на груди монаха, и толкнула тело ногой, всматриваясь в неугасающий свет. Цветок, словно вращался, играя бликам своих лепестков, но лишь обманывал очарованные глаза. Солнце уверенно погружалось во тьму, просвечивая сквозь высокие горы. Икеда теряла время, но всё же отправилась дальше, пока сверкающие звёзды заполняли ночное небо.

Она проходила вдоль скал, когда услышала прерывистый храп. Дракон расслабленно лежал на листве и смотрел на звёзды, свернувшись в клубок, словно дремлющий кот. Он дышал глубоко, жадно, выпуская из носа горячие сгустки дыма. Он плавно повернул голову, заслышав шаги, и приподнял извивающуюся шею.

– А-а-а, ты всё-таки добралась, воительница, – прошипел он. – Я ожидал, что опасная дорога выбьет тебя из игры.

– Как видишь, я здесь, – ответила Икеда, устало присев неподалеку.

Дракон ухмыльнулся, приподняв белые усы. Его взгляд вновь устремился на небо.

– А теперь наблюдай.

Икеда подняла глаза на сверкающие звёзды. Звёзд было так много, что они отдавали светящейся синевой, а ещё не успевшее скрыться солнце добавляло всему этому сиреневый оттенок. Наблюдать за этим было удовольствием, особенно после изматывающего пути, но внимание переманило яркое свечение, что забурлило сквозь ночное небо. Звезда вспыхнула и понеслась на землю столь быстро, столь безумно, что оставляла за собой горящий след. Дракон заворожённо наблюдал, как звезда тонкой искрой стремится им навстречу. Икеда поднялась на ноги, прищурив глаза. Звезда неслась прямо на них, не меняя словно заранее запланированного направления. Яркий свет слепил. Воительница отвернулась, прикрыв глаза рукой. Звезда пролетела выше и упала за её спиной, мощным взрывом всколыхнув под собой землю. Резвое пламя тут же разнеслось по окрестности, бросившись на лесную опушку и царапая искрами горные скалы.

– Ха-ха-ха! – протяжно захохотал дракон, высоко вытянув шею.

Он взмахнул крыльями и радостно бросился пожирать огненные следы, что оставила звезда. Он проглатывал их с непритворным удовольствием, горькое пламя вновь начало капать с его рта, а розовая камелия на груди засветилась яркими лучами. Икеда подошла ближе к звезде, что, казалось, отпугивала от себя огонь, оставаясь совершенно нетронутой. Звезда оказалась обычным камнем. Чёрным, обугленным, непримечательным. Охотница дотянулась до него кончиками пальцев.

– Холодный, – удивленно прошептала она.

Икеда положила его на ладонь. Лёгкий, не больше страусиного яйца, осыпающийся холодным пеплом. Дракон сел на землю, жадно облизывая зубы, которые горели буйным огнём.

– Я выиграла, – напомнила о себе воительница.

Дракон обернулся.

– Я нашла звезду первой.

Она подняла кусок обугленного камня.

– Что? – возразил дракон, – это не звезда. Это кусок бездушного камня, а звезда во мне, я поглотил её лучи, воссияв новым пламенем.

Его сердце бурлило. Золотая чешуя светилась, а камелия на груди слепила яркими лучами. Дракон осмотрелся, испуганно вытаращив глаза. Вокруг пылал огонь, что отгонял тьму, а на его фоне стояла фигура, закрывая свои чёрные глаза под круглой шляпой. Свет не трогал её. Обходил стороной. Боялся её холодного взгляда. Память дракона будто ожила. Он словно попал в свои страшные сны, что всплывали в виде давних воспоминаний.

– Да-а. Я вспомнил! – задрожал дракон. – Это была ты! Это с тобой я сражался тысячу лет назад. Это из-за тебя мой огонь погас. Из-за тебя я потерял свет на сотни лет.

Он выпятил грудь. Пламя забурлило в его пасти. Зажжённое масло густым огнём прожигало под ним всё живое. Дракон оскалил зубы и растопырил острые когти, ударив по земле.

– Я тебе этого не прощу! – прорычал он.

Икеда бросила звезду в сторону и обнажила катану. Огонь сверкал в отражении тёмной стали. Дракон напряг глотку. Пламя вспыхнуло на его языке и бушующим ураганом вырвалось наружу. Воительница ловким кувырком прыгнула в сторону, спрятавшись за скалой. Дракон гневно пускал пламя, прожигая и без того чёрную землю. Икеда терпеливо ждала, пока искры и пепел летели на её стальную амигасу.

– Выходи, воительница! Я не собираюсь тратить свой огонь понапрасну! – грозно завопил дракон.

Он, извиваясь своим длинным туловищем, стал подходить ближе. Охотница слышала каждый его хрип, следила за каждым его шагом и, когда он приблизился, готовый заглянуть за скалу, она выпрыгнула на него, взмахнув мечом. Дракон резко увёл голову назад, успев увернуться от быстрого лезвия, что промелькнуло перед его носом. Его седой волос упал на землю и тут же сгорел в пылающем огне. Икеда ударила снова, так же резко, быстро, ловко. Лезвие исчезало, порхая в её руках. Дракон выставил когти, искры разлетелись в разные стороны, и Икеда попятилась назад, едва не выронив меч. Дракон напал, замахнувшись острыми когтями, но воительница парировала, прыгнув в сторону. Она быстро поняла, что атака в лоб бессмысленна. Дракон растопыривал когти, сверкал пылающими зубами и отталкивал её, не давая сделать и шага вперёд. Она заметила, как камелия на его груди слепит её вновь. Из розовых, будто солнечных, лепестков изливался яркий свет. Икеда скользнула по горящей земле и зашла дракону за спину. Он попытался ударить хвостом, но охотница ловко отпрыгнула в другую сторону. Она вращалась вокруг дракона, бродя кругами, а он натужно извивался, пытаясь то ударить, то вновь вспыхнуть пламенем, то сбить её, махая крыльями.

– Перестань бегать от меня, воительница, и я убью тебя быстро! – сурово прохрипел дракон.

Икеда резко остановилась и замахнулась мечом, расправив плечи. Конец лезвия сверкал у неё перед глазами. Дракон обернулся, надув грудь для атаки, и она ударила, твёрдо, решительно отправив клинок прямо в центр светящего цветка. Лезвие вонзилось в цветок камелии. Дракон завопил от разрывающей боли, схватившись за грудь. Несколько лепестков упали на землю вместе с ярким густым пламенем, что чернело, едва дотянувшись до земли. Дракон упал, извиваясь и корчась от боли. Его тело начало сужаться, зубы синеть, а седые усы и золотая чешуя опали, сгорев в огне.

– Мой свет! Мой свет! – молил дракон, слабея в голосе. – Ты снова победила меня, снова отправила умирать во тьму. Мой свет вновь погас.

Его мудрый хриплый голос превратился в нечто писклявое и невнятное. Суровый огненный змей превратился в маленького ребёнка. Потухшего. Синего. Слабого. Свет в его пасти и глазах погас. Он лежал на прожжённой земле, но при этом источал обжигающий холод.

Икеда подняла цветок камелии, что хоть и осыпался, но не потерял прежней красоты и очаровывающего оттенка. Она подняла звезду, обернув её в тонкий платок, и отправилась обратно в город, оставив позади себя удушающий пепел.

Икеда вошла в дом астронома, дверь на удивление была открыта нараспашку, и так же застала его в зелёном саду. Старик дёрнулся, завидев Икеду, но радостная улыбка на его лице всё также крепко держалась.

– А-а! Молодая любительница звёзд, – ещё больше обрадовался он, разглядев Икеду. – Ты видела падающую звезду ночью? Это было волшебно! Я наблюдал, как она пронеслась по лучезарному небу и упала где-то в горах или в тех окрестностях.

– Да, я видела, – ответила она и достала завёрнутую звезду.

Старик обомлел, когда она развернула пепельный камень. В его взгляде читалось глубокое изумление.

– Это он, – тихо прошептал астроном, – ты нашла его. Я не верю.

Он потянулся пальцами, что тут же окрасились в чёрный, но только усугубили его удивительное влечение.

– Да! Да! – вдруг воскликнул он. – Так, его нужно вычистить и предоставить в музей. Это замечательное открытие.

– Ты сказал, что заплатишь мне за него.

– Да, конечно. Всё что угодно юной госпоже.

Он вытащил из ящика крупный мешок монет и протянул Икеде, почтенно поклонившись. Она поклонилась в ответ, спрятав деньги за поясом.

– Какая красивая у тебя камелия, – вдруг обратил он внимание на цветок на её груди.

– Ты разбираешься в цветах?

– Нет, но с камелией знаком. Ведь камелия – это цветок солнца.

Икеда приподняла глаза на голубое небо и поклонилась вновь. Солнце освещало её путь. Её взгляд вновь устремился на дорогу.

 

Свет

Луч солнца иль дорожный факел,
Фонарь иль лампа у окна,
Мне нужен свет, что звёздный ангел,
Укажет путь во все края.
Я вместе с ним найду дорогу,
Ступлю на вечную тропу.
И если вдруг оставлю волю,
То дома огонёк зажгу.