Текст книги "У нас всегда будет апрель"

У нас всегда будет апрель
Роман Румянцев

© Роман Румянцев, 2023

ISBN 978-5-0062-0990-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

У нас всегда будет апрель!

«Каждый человек после отпуска выглядит иначе, чем до него. Это естественно: он стал старше. Отпуск – срок небольшой, но за него иногда можно прожить больше, чем за несколько лет. В этом смысле отпуск, проведенный в поисках счастья, всегда оказывается за свой счет».

х/ф «Отпуск за свой счёт»

Романтичный пролог

На столе чистый лист, не исписан он – чист,

Совсем белый, как снег непримятый.

Гр. Нэнси

Я задумчиво перечитал последний абзац. М-да. Где-то я всё это уже читал… Другими словами, в других интонациях, но то же самое по сути. От отчаяния я решительно зажал клавишу «Delete» и, прикрыв глаза, запрокинул голову вверх.

– Дима!

– Есть такой! – с раздражением отозвался я, безжалостно захлопывая ноутбук.

– К телефонууу! – протянула Танька из соседней комнаты.

– Кто? – спросил я настороженно, высунув голову в дверной проём.

– Игорь Петрович. – шёпотом откликнулась Танька, прикрывая трубку рукой. И зыркнула на меня так, что пришлось вылезать из своего убежища и топать к телефону. Проклиная Александра Белла и всех причастных, я принял из её рук трубку и громогласно выпалил:

– Дмитрий Сергеевич у аппарата!

– Дима, – мягко, но настойчиво отозвался Игорь Петрович с того конца. – Как твои успехи? Книга продвигается?

– Работаю! Всё под полным контролем! – оптимистично рапортовал я. – Хотите послушать? Извольте-с.

И, не дожидаясь одобрения, зачитал по памяти:

«Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, холмы и овраги. Всё было в снегу. Солнце…»

– Кхм, – кашлянул в трубку Игорь Петрович с сомнением.

– Ну, если Вам не нравится, можно же и по-другому, – быстро сказал я и продекламировал мистическим полушёпотом:

«Шли и шли и пели „Вечную память“, и, когда останавливались, казалось, что ее по-залаженному продолжают петь ноги, лошади, дуновения ветра… Прохожие пропускали шествие, считали венки, крестились. Любопытные входили в процессию, спрашивали: „Кого хоронят?“ Им отвечали…»

Я вовремя прикусил язык и осёкся. Молчал и Игорь Петрович на той стороне провода.

– Или так: одна кружка была навечно прикована… – попытался я сменить тактику, но он меня перебил:

– Ладно-ладно. Разошёлся, так и сыпет… Не забивай мне баки, Денисов! В сентябре книга должна уйти в печать! Мы хотели бы увидеть черновик за месяц! Ты меня услышал?

– Ага, – отозвался я уже не столь жизнерадостно.

– Месяц! – веско повторил он и лязгнул трубкой так, что у меня аж в ухе зазвенело.

Завербовали они меня давно и, можно сказать, профессионально. Я ведь только начинающий писатель. И раньше писал только маленькие рассказы да выкладывал их в свой блог на одном литературном сайте. Постепенно подборка моя ширилась, разрастался и круг читателей и даже, как бы нескромно это не прозвучало, почитателей. Опьяненный собственным талантом я даже рискнул отправить свою антологию в несколько издательств разной степени известности. Ответ одной из них не заставил себя ждать – в письме мне пришёл типовой договор на публикацию… романа! Да, вот так вот, никаких рассказов. И только в тексте письма была небольшая приписка, что после выхода в свет романа я смогу претендовать на издание сборника рассказов в этом издательстве. Идей у меня тогда было много, а ума, видимо, мало, я и подписал…

Не успел я дойти до стола, как из комнаты снова донеслось:

– Дима!..

И всё завертелось по второму кругу. Только на этот раз звонила Екатерина Семёновна – хозяйка квартиры, и сказки я читал уже другие – про скорый гонорар и полную уплату по счетам.

– Таня, Танечка, Танюшечка моя, – протянул я жалобно, растерянно сжимая могучую трубку домашнего аппарата. Она тихонько подошла сзади и нежно приобняла меня.

– А что делать? – мягко спросила она. Я был благодарен ей. Благодарен за её утешающие объятия, за ласковую ручку, крепко обхватившую мою грудь, за носик, уткнувшийся в моё плечо…

– Тань, ты не сильно обидишься, если я уеду недельки на три? Чтобы уж никакие Игори Петровичи… – она молча прижалась ко мне ещё крепче, и я выдохнул. – Спасибо!

Вернувшись к своему рабочему столу, я немедленно открыл ноутбук, а следом и браузер, и, толком не понимая, что именно я ищу, набрал: «Путешествия по России». Поисковик услужливо вывалил многие тысячи однотипных страниц, в которых сотни туроператоров предлагают с десяток стандартных направлений: «‎Золотое кольцо – ‎Сочи – Анапа – ‎Геленджик – Москва – Питер – Селигер – Кисловодск…‎» и несколько совсем уж экзотических и неприлично далёких: Калининград, Байкал, Камчатка… Над каждым вариантом я задумывался всего на несколько секунд, после чего решительно отклонял. Всё это было, конечно, прекрасно. Почти везде я был, и почти везде мне понравилось, но в данный момент всё это было совсем не то… В ярости я хлопнул ноутбуком ещё раз.

Танька в гостиной вдумчиво склонилась над нашим отпускным чемоданом, аккуратно складывая в него что-то полосатое (видимо, рубаху?), но я лишь качнул головой, подхватил с тахты свой «рабочий» рюкзак, запихнул в него ноут, зарядку, прошёл прямиком в прихожую и стал обуваться. Когда я поднял голову, Танюшка стояла в дверном проёме, неодобрительно изогнув левую бровь. Я прижался к ней и поцеловал её в тёплую бархатную щёчку.

– Это ненадолго. Всего три недельки. – она явно была недовольна, но промолчала. Я чмокнул её ещё раз и вышел.

Такси я вызвонил, уже спускаясь по лестнице. Синий Логан подъехал только спустя несколько минут. Всё время ожидания я нервно бродил у подъезда взад-вперёд как неприкаянный.

Рюкзак отправился на заднее сиденье, а я забрался вперёд, подправив под себя кресло.

– Железнодорожный вокзал, – постарался как можно спокойнее сказать я.

– Триста? – уточнил цену водитель.

– Поехали! – Наверное, у меня совсем жуткое лицо, потому что шофёр то и дело бросает на меня быстрые взгляды, но заговорить так и не решается. Я тоже не горю желанием пообщаться и тупо пялюсь в окно перед собой, на убегающую вдаль пустынную дорогу.

Пиликнул мобильник. Видимо Танька вспомнила что-то важное. И я не глядя на экран, принял звонок. Жизнерадостный женский голос-автомат сообщил мне:

«Здравствуйте. Хочу вас поздравить. Вы стали счастливым обладателем подарочного купона. Мы рандомно выбрали ваш номер и дарим вам купон на сумму 1900 рублей в стоматологию Ельца, который вы можете использовать на одну из услуг нашей…».

Какого такого Ельца здесь вообще происходит? Сколько себя помню – жил, живу и буду жить в Нижегородской области. Дурдом. Не дослушав своего «счастья», сбросил звонок и совсем отключил трубку.

Прошло каких-то полчаса, и водитель, притормаживая у вокзала, облегчённо выдохнул:

– Приехали!

Я протянул пять сотен, и, не дожидаясь сдачи, быстро растворился в недрах вокзала.

– Девушка, – я наклонился и заглянул в свободное кассовое окошечко, – дайте мне, пожалуйста, билет на ближайший поезд.

– В какой город? – мило улыбаясь, спрашивает она, принимая из моих рук паспорт.

– В любой…

– Мужчина, что за шутки? – улыбка медленно сползает с её лица. Она оглядывается по сторонам и, не найдя никакой поддержки вокруг, переспрашивает: – Простите, мужчина, Вам куда надо?

Я бросаю беглый взгляд на доску с расписанием. На ней мелькают названия городов, а рядом красным цветом горит время отправления. Снова поворачиваюсь к кассе и заставляю себя улыбнуться как можно добродушнее.

– Да это я пошутил. До Новороссийска, пожалуйста. На ближайший, если можно, – просительно добавил я и протянул деньги.

Она что-то быстро выщёлкивает на клавиатуре и бодро рапортует:

– Да, пожалуйста. Ближайший… – она выделяет это слово интонационно, – отходит через два с половиной часа, – и беспечная улыбка вновь озаряет её юное, почти детское личико.

В купе я сижу безвылазно около полутора суток один на один с фантастическими (во всех смыслах этого слова) «Марсианскими хрониками» Брэдбери. Лишь изредка сознание моё выхватывает не менее фантастические пейзажи за окном… Да пару раз убаюкивающий перестук колёс проваливал меня в беспокойное сонное полузабытьё.

– Девушка! Девушка! – я заглянул в купе к проводнице. Она вопросительно подняла голову. – Девушка, а что за город мы сейчас проехали?

Проводница обернулась на окно, словно ожидая подсмотреть, но станцию мы уже проскочили, и сейчас за окном мелькала лишь всё та же чёрно-белая бесконечность березовых стволов.

Девушка тяжело вздохнула, мельком уточнила время на своих наручных часах, и заглянула в брошюрку, лежащую у неё на столе.

– Да это и не город вовсе. Посёлок Эль… Эльтон, – наконец разобрала она.

– А почему мы там не остановились?

– Слишком маленькая станция, – пожимает она плечами. – Если бы мы останавливались на каждой платформе, то ехали бы не трое суток, а неделю.

Почему-то я твёрдо вдруг понял, что именно это – то, что мне сейчас нужно.

– До следующей станции далеко? – взволнованно уточняю я.

Она снова окунулась в изучение расписания:

– Через два часа прибываем. Город Волгоград. Стоянка – сорок минут.

– Спасибо! – и настоящая, искренняя улыбка вернулась на моё лицо впервые за несколько последних сумасшедших дней.

Неромантичный пролог

Каждый пишет, что он слышит,

Каждый слышит, как он дышит,

Как он дышит, так и пишет,

Не стараясь угодить.

Так природа захотела,

Почему, не наше дело,

Для чего, не нам судить…

Б. Окуджава «Исторический роман»

Вот так или примерно так я и собирался начать свою историю. Нет, в целом «романтичное» начало мне нравится: идея, стиль, развитие событий… Да всем, в общем, нравится. Кроме одного. Это всё, до последнего слова – неправда. Да ещё тем, что на пути моём от идеи до самого Эльтона произошло много разных интересных (и не очень) встреч: люди, вещи, здания, ситуации… Из песен не выкидывают слов, так выкидывать их из истории – совсем уж неблагородное дело.

Обо всём этом я рассуждал, обливаясь пóтом, одним жарким весенним апрельским днём таская ведром навоз из кучи перед домом в кучу в огороде. Вторая, как ей и положено, росла значительно быстрее, чем убывала первая, а потому и времени на размышления у меня было вдоволь. Я всё вспоминал и вспоминал. Оказывается, погожий, но рабочий весенний денёк может иметь очень даже много общего с отпуском, проведённом в южном регионе… Ну, во-первых, конечно, жара. И пот, струящийся по лбу родником. Во-вторых – запах. Да-да. Там, где я был, запросто так гуляют стада домашних животных: от коз и овец до коров и лошадей. Потому запах навоза был сравни неуловимого проводника в мир далёких воспоминаний. Вдобавок, именно в этот момент над садовым товариществом разносилась песня группы Чайф «Кончается век», с которой я тоже впервые познакомился в этой поездке…

А зачем, собственно, что-то сочинять? Рассуждал я. Я же хочу написать о своём отдыхе. Зачем же я выдумал какого-то писателя? Чем же студент-химик будет хуже? Да. Думал я. Я совершенно ничем не хуже какого-то там писателя-неудачника! Студент-химик-неудачник – вот наш новый герой!

Даже интересно, что думали соседи, глядя на идиотски улыбающегося молодого парня, таскающего уже не первый час ведрами навоз?..

Ещё и жену приплёл, что характерно. А ведь эта приключенческая история немного и о любви. Как и любая книга, когда-либо написанная на этой Земле. Да и жены у меня никогда не было. Решено. Про себя, так про себя.

Итак, попробуем сызнова?

Вот свезло мне, так свезло. Нельзя сказать, что впервые в жизни, но так крупно, пожалуй, в первый раз. И история эта началась задолго до лета, в маленьком, не по-зимнему жарком охотничьем домике, когда господин ведущий игры «Что? Где? Когда?» объявил, что за стол приглашается Роман из города Бор. Знатоки нашли ответ на первой секунде и всю следующую минуту старательно убеждали друг друга, что «так просто быть не может» и в итоге выбрали не тот ответ. Наш приз на пятерых телезрителей составил более двух миллионов рублей, то есть по 470 тысяч на брата. Правда, потом оказалось, что с этой суммы надо ещё оплатить налог на выигрыш. Кто не знает, в России он равен 35%, и потому, «без малого полмиллиона рублей» превратились в одночасье в «триста с небольшим тысяч». Но и эта сумма для студента госуниверситета – стипендия за все пять лет. Два раза.

В то лето я обновил свой ноутбук, купил кое-что из техники домой и отправил отдыхать родителей в речной круиз. Вернувшись, они стали настаивать, чтобы я тоже скатался отдохнуть, а то, дескать, нечестно получается, я заработал, а тратят они. По-хорошему, мне следовало бы всё лето учить физхимию к вступительным экзаменам в аспирантуру, но деньги оставались, да и желание отдохнуть после защиты диплома, признаться, было. В конце концов, всегда лучше недоучить, чем недоспать. Потому что даже хорошо подготовленный, но плохо отдохнувший человек будет соображать медленнее, чем свежий и подтянутый (пусть даже и немного не компетентный) конкурент. Что ж, сказано – сделано, я полез в интернет. Моя давняя мечта – озеро Байкал. Предложений по этому направлению было действительно много, но вот подходящих… С подходящими была беда. В одном турагенстве, например, мне предложили эконом-вариант путешествия «под ключ» за сто двадцать тысяч рублей… Да у меня два родителя съездили в недельный круиз на четырёхзвёздочном теплоходе дешевле! Кроме того, трансфер до Байкала казался мне чуточку затянутым. А предлагали они вот что:

Я встаю в 4 утра, еду в областной центр – Нижний Новгород, там сажусь на «Сапсан» до Москвы, переезжаю в аэропорт, сижу пять с половиной часов в ожидании самолёта, лечу в Иркутск, там меня подхватывает микроавтобус, ещё каких-то 6 часов по бездорожью и вуаля, я уже на базе отдыха. Не такой уж ближний свет! И тот же путь обратно, с одним маленьким уточнением. Мне пришлось бы приехать в Иркутск вечером, чтобы улететь в Москву лишь следующим днём, т.к. единственный за день автобус приходит в аэропорт через час после вылета нужного мне самолёта. Да, какие уж тут анекдоты, после такого отдыха воистину требуется ещё неделю отдыхать! Я тогда очень расстроился, и долго ещё безрезультатно щелкал вкладки турагентств с их предложениями отдыха по России. И тут меня осенило. Байкал – самое большое пресное озеро России и самое глубокое на Земле. Должно же у нас быть самое большое солёное озеро? Да и плавать в таком, должно быть, не в пример легче. Особенно с моей-то природной плавучестью. В общем, это был бы идеальный вариант. И что бы вы думали? Оказывается, есть! Эльтон. Самое большое солёное озеро России. А как оказалось впоследствии, ещё и всей Европы! И туда, между прочим, ходят поезда! Два дня и всего четыре тысячи рублей – и ты в Волгограде. Правда, от Волгограда требовалось ещё добраться до одноимённого посёлка, но дополнительные часы на рейсовом автобусе, не шли ни в какое сравнение с «заманчивым» предложением из комбинации «автобус-поезд-такси-самолёт-газель» до Байкала. Тут же на сайте я нашёл Природный парк «Эльтонский», предлагающий размещение прямо в своих апартаментах. По указанному номеру телефона ответила женщина и подтвердила наличие свободных мест. Я сообщил, что хотел бы приехать через недельку на недельку, и в тот же день отправился за билетами туда-обратно.

Глава 1. Поезд

Еду, еду, еду, еду я,

Реки, степи, горы и поля

Чиж & Co

Настоящий театр, как известно, начинается с вешалки. С чего же начинается настоящий отпуск? Кто-то скажет, что он начинается на пляже, уже по ту сторону… Для кого-то отдых начинается с выходом за порог родного дома. Кто-нибудь обязательно соригинальничает и скажет, что самое начало его путешествия… в голове. И начинается оно в тот самый день, час и миг, когда ты сидишь, лежишь или даже идёшь, а в твоей голове вдруг зарождается та самая мысль о путешествии. И не суть важно, чем ты номинально занят в этот самый момент. Когда вдруг становится тебе совершенно ясно, что поедешь ты именно в Прагу, и непременно на эти новогодние праздники. И пусть весь мир подождёт.

Так вот для меня путешествие начинается с вокзала (ну, или аэропорта, причала, космодрома…). Когда билеты куплены, гостиницы забронированы, вещи надёжно упакованы в чемодан. Когда уже не надо переживать, успеет ли такси. Когда поздно волноваться о том, что ты взял, и, главное, о том, что предательски осталось лежать на прикроватной тумбочке. Словом, когда от тебя не зависит уже ничего. Когда впереди только поезд/корабль/самолёт и можно смело положиться на уверенные руки машиниста/капитана/пилота.

Московский вокзал можно смело назвать родным для меня местом. Поступив в десятый класс на химбио в Нижний Новгород, я оказался делокализован между Бором, на котором проводил выходные в отчем доме и, собственно, нижегородской школой. Каждый понедельник я прибывал на «конечную станцию Горький-Московский» с тем, чтобы в следующую же субботу снова прибыть сюда и отправиться на выходные к родным пенатам. Наша любовь продолжилась и далее, уже в университете, и даже не просто продолжилась, но переросла в ежедневные встречи по будням, причём дважды в день – утром и вечером. Но всё то были рядовые, можно сказать, рутинные встречи. Поезд, на котором мне суждено было отправиться в мой первый взрослый далёкий самостоятельный отпуск, отправлялся за полночь. Я был немало удивлён тем, как мало ночной вокзал похож на самого себя дневного. Ровно половина входов-выходов после десяти оказалась, как по волшебству, заперта, а народа резко убавилось, раз этак в десять, а то и в двадцать. И хотя людей на вокзале осталось неожиданно много, беспокойная суетливая толчея сразу сменилась размеренным, тягучим моционом. Никто не бежал на уходящие пригородные электрички, шум и трескотня сменились полусонной тишиной, большинство людей вообще сидели или стояли недвижимо. Редкие пассажиры (я был именно в их числе) нарезали по вокзалу неторопливые круги. Ближайший поезд, если верить информационному табло, уходил в 23.30, а следующий – мой, в 00.45. После половины двенадцатого зал поредел ещё вдвое. Однако, кое-какой народ по-прежнему оставался. Час ночи, с ума сойти. Для меня – человека, одинаково далёкого и от жаворонков и от сов. Сам я считаю, что более всего мне подошла бы категория «соня». А потому мне было довольно трудно представить себе такое количество желающих ехать куда-то в час ночи. Хотя, к моему удивлению, спать мне практически совершенно не хотелось. Потом я вспомнил, что поезд идёт на юг (а конечной точкой назначения являлся солнечный Адлер), а значит, почти все эти люди едут отдыхать. Да, это действительно веская причина, не поспать одну ночку! А кто-то возвращается в родной дом. И, может быть, это даже более весомая причина.

Но не люди властвуют в это время на вокзале. Первый раз в своей жизни я стал свидетелем уборки станции. Хрупкая девушка в рабочем зелёном халате, позвякивая ключами, подошла к потайной дверце, замаскированной прямо в стене, скрылась внутри и уже через несколько мгновений из недр привокзальных катакомб показалась исполинская монструозноподобная машина с круглыми крутящимися щётками. Она двигалась неторопливо, спокойно, но очень уверенно, и люди покорно расступались перед ней. Они вскакивали с насиженных мест и мчали прочь, подгоняемые зловещим шелестом жёстких скребущих по полу щеток. В какой-то момент появились ещё два работника станции – молодых парня, которые принялись церемониально расчищать путь для хозяйствующей машины: они подхватывали металлические лавочки в три сиденья, урны и даже аппараты для продажи пригородных билетов и выдвигали их на уже зачищенную территорию. А машина, всё так же утробно ворча, неумолимо ползла себе потихоньку вперёд по освобождаемому пути, как по красной ковровой дорожке.

Должно быть, тщательно прокатив всё пространство метр за метром, железный монстр так же монументально уползает обратно в свою пещеру, где днями напролёт прячется от суеты людей и солнечного света. Но окончания уборки я так и не дождался. По громкоговорителю объявили путь, на который прибывает наш поезд, и я в потоке немногочисленных оставшихся людей поспешил в подземный переход.

Никогда до этого мне не приходилось ездить в СВ. Соседняя полка пустовала, что, не скрою, меня очень радовало. Я забросил сумку под сиденье и попытался разложить кровать. Свет был тусклым, а лампочка надо мной не горела вовсе. Я нашёл выключатель у двери. На одной стальной пластине было два отдельных тумблера. Я щёлкнул первым и загорелся верхний свет. Я щёлкнул вторым и… ничего не произошло. Я щелкнул ещё несколько раз туда-сюда, внимательно наблюдая за своим купе. Никаких видимых изменений не происходило. С горем пополам я разложил-таки своё царское ложе, действуя строго по стрелочкам на рисунках-подсказках. Поезд тронулся. ОтСМСив родителям, я лёг на бок и уставился в окно. Платформа кончилась, оставив позади всех провожающих, все дела и заботы. Мы пошли бодрее: чу-чух-чу-чух. В добрый путь.

Вошла проводница.

– Можно Ваш билетик? – спросила она.

– Конечно, – я дальновидно оставил его на столе и сразу предъявил. Девушка улыбнулась.

– Всё хорошо у Вас? Вопросы есть?

Я чуть было не покачал головой из стороны в сторону, когда одна мысль всё же посетила мою голову.

– А для чего второй выключатель?

– Что? – девушка продолжала всё так же улыбаться, хотя меж её бровей образовалась небольшая складка.

Я показал на выключатель у двери. Она щёлкнула первым рычажком. Свет погас. Она щёлкнула обратно.

– Это чтобы можно было выключить верхний свет, когда Вы соберётесь спать.

– Ага, – кивнул я. – А для чего второй?

Проводница щёлкнула вторым. Хвала небесам – ничего не произошло. Она сделала ещё несколько попыток с тем же детским любопытством, что и я пятнадцатью минутами ранее, внимательно вглядываясь в возможные изменения в купе.

– Не знаю, – честно призналась она, разведя руками.

Я улыбнулся в ответ.

– Тогда больше нет вопросов.

– Счастливого пути! – пожелала она и закрыла дверь снаружи.

Несмотря на очень поздний для меня час, сон никак не приходил. Я всё так же лежал на боку и вглядывался в мелькающие за окном тени. Где-то вдали горели огоньки. Видимо, там располагался какой-то населённый пункт. Но мы промчали мимо довольно быстро, и снова лишь неясные тени были за окном.

Мысли переливались в голове, не организуя какой-то стройной системы.

Вот и началось моё путешествие. Надеюсь, что Надина (так представилась работница Природного парка «Эльтонский») не подведёт, и койко-место для меня найдётся без проблем. Я вспоминал институт, думал о вступительных в аспирантуру. Потом мысли перетекли в хозяйственное русло. На родителях остался огород и два кота. А я вернусь не раньше чем через неделю. Управятся как-нибудь. Я вспоминал своё детское путешествие в лагерь на юг. Путёвку от школы я неожиданно для себя получил когда мне было двенадцать – в седьмом классе я ещё был круглый отличник.. Стук колёс практически перенёс меня туда. Тогда я ехал в переполненном плацкарте. Причём место моё было зарезервировано на боковой полке, причём – на верхней. Нижнюю полку я благородно отдал Саньку – парню из моего же города Бор, хотя мы даже не были знакомы до этой поездки. Всё же он был на год младше меня. Все четыре места в смежном с нами купе занимали девчонки. Две – примерно моего возраста или даже чуть постарше, а две – совсем мелкие, лет по шесть. Помню, что меня поразило тогда: мы не успели ещё тронуться, как девчонки расположили на складном столике чипсы, бутеры, овощи, курочку… Как будто они только и ждали этого путешествия, чтобы покушать. Венчала всё это великолепие двухлитровая бутылка колы. А уже вечером, когда Санёк и две младшие девчонки спали внизу, мы вели степенную светскую беседу с девчонками на своём втором этаже. Самое смешное, что в какой-то момент я услышал странное шебуршение пакетов, после чего голос одной из моих попутчиц из непроглядной темноты галантно осведомился, буду ли я сыр. После чего появившаяся из ниоткуда рука передала мне плоский квадратик плавленого бургерного сыра, который был упакован в отдельный пакетик.

Мне даже кушать захотелось. Я поднялся и смастерил себе пару бутербродов с паштетом. Мама снарядила меня по всей дорожной науке, хотя ехать мне предстояло всего-то чуть больше двух суток. Еда подействовала весьма благотворно – усыпляюще. Я лёг обратно и под мерное мелькание в темноте незаметно для себя уснул.

Когда я проснулся наутро, поезд стоял на какой-то промежуточной станции. Несмотря на ранний довольно час, солнце вовсю сияло, прошивая купе насквозь своими лучами. Сверившись с часами и расписанием, понял, что выйти пройтись не получится – мы отправлялись всего через несколько минут. Тогда я вытянул из-под полки свою суму и взаправду достал томик «Марсианских хроник» в мягкой обложке. Первый раз я прочитал этот «сборник рассказов, который делает вид, что он – роман» ещё мальчишкой. И уже тогда «заболел» фантастикой. Но и теперь, будучи автором двух десятков статей в рецензируемых российских и иностранных журналах по химии, не могу отказать себе в удовольствии провести хотя бы несколько дней в месяц, наслаждаясь великолепными произведениями века двадцатого – Азимов, Булгаков, Хайнлайн, Лем, Стругацкие, Ефремов, Киз и многие-многие другие… Золотой век научной фантастики. Просто невероятно, что некоторые их вещи написаны с полсотни лет тому назад – столь живыми и увлекательными до сих пор кажутся их произведения. Поезд мягко тронулся в путь. Я отложил книгу, забрался коленями на полку и, выставив локти на столик, стал любоваться мелькающими пейзажами. Ильф и Петров в своей «Одноэтажной Америке» утверждают, что невозможно узнать страну, наблюдая за ней лишь из окна поезда. Наверное, своя правда в этом утверждении есть. Но и пренебрегать железнодорожным путешествием тоже глупо. Так открывается ещё одна грань, ещё один элемент из огромного числа, из которых и складывается этот удивительный пазл «Россия». Населённый пункт был совсем небольшой. Домов выше пяти этажей не наблюдалось вовсе. И весь городишко буквально утопал в зелени. Мы быстро проехали самый центр, и сейчас перед взором тянулась совсем уже дремучая окраина. По моим очкам блеснул солнечный зайчик. Я сначала не понял даже откуда, а потом увидел вдали полностью деревянную, с почерневшими от времени досками, церквушку, маковку которой венчал сияющий на солнышке золотой крест. Я так и просидел у окна полчаса. За это время мы успели проехать крошечный мост, через какую-то местную речушку и Бог знает сколько километров полей, бесконечных, насколько хватало глаз полей, буйно заросших многоцветными луговыми травами. А ещё проскочили, не останавливаясь, несколько «о.п.» – остановочных пунктов, хотя мне кажется, что правильнее было бы расшифровывать их как «одноэтажные посёлки».

Решив, что мы, наконец, достаточно отъехали от последнего населённого пункта, я пошел умываться. Поскольку моё купе располагалось по соседству с проводницей, я повернул направо и сразу попал в туалет. Только по возвращении назад перед моим взором открылась озадачившая меня картина: вдоль всего вагона, прямо в проходе, напротив своих купе стояло несколько пассажиров. Человек пять. Я глянул в широкие окна. Да. Их можно было понять. Вид с этой стороны был ничуть не хуже: причудливо изогнутые небольшие яблоньки стройными колоннами проносились перед глазами. Почти все они были усыпаны плодами. Прелесть!

Я повернул голову и глянул на своего соседа, стоящего через один пролёт. Что-то было не так. Он вовсе не смотрел в окно. Его взгляд уткнулся вниз, в телефон, который он держал в руке. От телефона вниз уходил провод, прямо к розетке, расположенной под окном. Я посмотрел вниз. Да, точно, под моим окном тоже такая была. А ведь, действительно, в купе розеток, наоборот, не было вовсе. Не веря пронзившей моё сердце догадке, я отступил от окна на шаг и внимательно рассмотрел всех стоящих в проходе. Увы, каждый из них, круто понурив голову, внимательно изучал что-то в своём гаджете, надёжно привязанном к подоконной розетке помятыми зарядными шнурами. Цепные псы «яблочных» империй! Я так разозлился на них, что немедленно ушёл в своё купе и весь день читал и читал «Хроники» и любовался природными пейзажами и уютными камерными станциями, которые мы осваивали по пути. Лишь глубокой ночью позволил себе выйти из своего укрытия. Почти весь остаток пути я благополучно проспал.

Поезд начинается с вокзала, вокзалом, по обыкновению, и заканчивается. Правда, в этот раз я не могу похвастать какими-то особыми наблюдениями. Мы (вышедшие на этой остановке) дружной стройной толпою прошагали платформу, в порядке строгой живой очереди преодолели рамки металлодетекторов и бдительных контролёров из охранной фирмы и, наконец, беспорядочно рассеялись в разные стороны, кто куда.

– Достойно. – успел подумать я с усмешкой. – От доблестных рыцарей во имя вселенского увеличения энтропии!