Текст книги "Хранитель Врат Нави. Покаяния"

– Свободен! – послышался радостный вопль Крота, и тут же из проема полыхнуло пламя автоматной очереди. Пули защелкали по каменным стенам. Малыш, Спец еще один бандит немедленно упали на грязный жесткий пол. Сверху посыпались камни. Кто-то дал ответную очередь.

«Вот он, сигнал, – мелькнуло в голове у Бригадира. – Пора».

– Ходу! Все внутрь. Бегом! – закричал он и прыгнул на ближайшего бандита. А дальше как в плохом боевике: крики, шум, паника, падающие сверху камни, обезумевшие бандиты, палящие во все стороны, свист и щелчки пуль, обалдевшая физиономия Шныря, подавившегося своим криком после плотного удара справа, беспорядочно мечущиеся парни, боль, коричневые круги от удара булыжником по голове, солоноватый привкус крови во рту, темнота коридора впереди, прыжок, удар, чьи-то руки куда-то волокут, острые камни режут спину. Темнота…

Бригадир выныривал из небытия трудно и мучительно. Из теплой уютной темноты его вырвали хлесткие шлепки по лицу. Странно, но сначала он почувствовал тряску, потом услышал звон пощечин, и лишь потом пришла боль. Белесая пелена в глазах постепенно рассеялась, и он увидел перед собой сосредоточенное лицо Паука и вновь поразился резкому преображению своего старого – нового товарища. Куда делся этот прибитый, сломленный мальчишка с испуганным, затравленным лицом и бегающими глазами? Над ним склонился внешне тот же, но абсолютно другой человек: измотанный, но злой, решительный и очень опасный. Настоящий голодный волк войны.

– Очнулся? – произнес Паук.

– Очнулся, – не стал отрицать очевидное Бригадир. – Ты кто? Где я? Кто еще здесь?

– Очнулся, но не весь. Разум запаздывает. Второй нокаут за день – это по-взрослому.

Бригадир огляделся. Он находился в небольшой, но уютной галерее. Вокруг него сидели четверо туристов: Паук, Каа, Жека и Макс. Чуть в стороне Крот и Глыба колдовали над телом бандита, пытаясь остановить кровь, толчками выплескивающуюся из глубокой раны на шее. Раненый лежал без движения и лишь негромко выл тонким голосом. В этом вое не было смысла. Лишь боль, страх и другие эмоции из прошлой мирной жизни.

– Это все? Где остальные?

– Это все, – ответил Паук. – Все, кто прошел. Кто-то пытался сбежать наружу. Что с ними, не знаю. Скорее всего, повязали.

– Ты был последним, кто смог пройти, – добавил Каа, – как они в тебя не попали. С двух стволов, с трех метров… Когда ты к нам прилетел, думали хана тебе. А ты видишь, живой. Ничего, потопчем еще калибры!

– Тебе бы все топтать кого-нибудь. А я старый уже. Да замерз как цуцик. Мне бы бабу потолще. Теплую. И чтобы не приставала… А ты топтать, топтать… Эх, молодежь… – продолжал ворчать Бригадир и осторожно ощупал себя на предмет серьезных повреждений. Таковых обнаружено не было, за исключением дырки в голове, из которой сочилась кровь. «Рассечение, – определил он. – И сотрясуха само собой, но, похоже, «легкая». На этом диагностика была завершена. Результаты были признаны удовлетворительными.

– Назад нельзя, – сказал Каа. – Там, скорее всего, ждут. Да и завалило конкретно… Мы этот ход не обследовали. Что там дальше, не знаем. Но Крот полагает, что тут все пещеры соединяются. Так что предлагаю идти вперед. Вылезем в другом месте.

– Ты уже вылез как-то, лет тридцать назад, – проворчал Бригадир. – Пойдем, выберемся, сбросимся. Вылезаешь только ты. Совсем терминологию забыл? И так, что у нас есть?

– Пять фонарей. Две ХИСки, два ножа, веревки метров тридцать, автомат с почти полным магазином, компас, зажигалка.

– Ну, у меня еще семь ХИСок есть, но ни лопаты, ни карабинов, ни жумаров – ничего нет. Далеко не уйдем.

– Далеко и не надо. Надо быстро, – вступил в полемику Паук. – Они уже рядом. Тут долго нельзя оставаться.

– Они сюда не сунутся, – отозвался Каа. – Ход завален. У нас автомат. Нет, не полезут. Будут снаружи ждать.

– Я не про них. Бандиты – меньшее из того, что нам угрожает. Тени просыпаются. Тут пролилась кровь, и скоро ночь. Надо идти.

– Что за чушь ты мелешь? – возмутился Макс. – Снова твои сказки. Не смешно уже. И без них тошно. Тени, привидения… Чушь все это. Выбираться надо, а не сказки слушать.

– Верно, – согласился Паук. – Выбираться, и чем быстрей, тем лучше. Они скоро будут здесь.

– Отвали, а! – поддержал товарища Каа. – Ты еще про Белого Спелеолога вспомни. Скажи, ты его недавно видел.

– Я не знаю, о ком ты, – серьезно ответил Паук. – Ничего Белого рядом нет, но вот одна тварь уже рядом. Не сильная, но тебе хватит.

– Завязывай пугать. Тут пуганные все. Иди лучше раненому помоги.

Паук криво усмехнулся.

– Похоже, тут одни скептики собрались. Без демонстрации никак. Вы уже сталкивались с этим вчера. Да и раньше наверняка встречались, только видеть не хотите. Пытаетесь сохранить свой рациональный мирок. Что ж, смотрите сами. Осталось минут десять. Только как я скажу, зажгите весь свет. Это собьет его с цели.

Паук развернулся и пошел раненому. Бригадир молчал. Парни сидели рядом, молчали и ждали от него решения, но он молчал. Он просто не знал, что сказать. Был растерян и обескуражен. С одной стороны он понимал, что ребята правы, что опасность там, за завалом. Она реальна и неплохо вооружена. С другой стороны он собственными глазами видел бой Паука с тенью, и до сих помнит нечеловеческие глаза Санька. Пустые, злобные, бездушные… Что делать? Послушать Паука и срываться? Куда? Без плана и снаряжения – это самоубийство. Оставаться здесь? Тоже не здорово. Бандиты не уйдут. Им там ждать проще, чем нам здесь. Да и место жутковатое. Паук говорил про демонстрацию через десять минут. Значит, десять минут есть. Паук в себе уверен. Справился вчера, справится и сегодня. Ну а я автомат возьму. С ним спокойнее.

– Давайте вещи в кучу. Идти надо. Тут бесперспективно. Они от завала не отойдут. Будут ждать. Начнем разбирать – услышат. Сейчас передохнем. С мыслями соберемся и пойдем. Ну, еще и демонстрацией полюбуемся. Крот!

Крот оторвался от раненого и подошел к командиру.

– Звал?

– Как он?

– Бандит? Боюсь, не жилец. Паук ему гортань располосовал. Потому и кричать не может. Крови много потерял. Не выживет.

– Понятно. Расскажи, как все было?

– Да что там рассказывать? Пошли, значит, в лаз. Первым этот. За ним я на веревке, как баран, а за мной Паук, счастливый такой, будто в лотерее выиграл. Я еще все хотел ему по морде съездить. Он-то свой нож точно припрятал, а вот я соврал. Мы сбежать планировали, пока этот стукнутый не вмешался со своими фантазиями со связыванием. Иду, значит, думаю, как выкручиваться буду. Влип-то конкретно. Сзади подхалимски лопочет Паук. Сладенько так, аж противно. Вдруг слышу на ухо, тихо так: «Отойди». Я аж обалдел от неожиданности. В стену вжался, а Паук мне в руку веревку всунул и говорит: «Трави помалу», а сам вперед. Да ловко так, бесшумно, как кошка. Дальше я толком ничего не видел. Потом короткий вскрик, падение, и Паук как заорет: «Нашел!», а сам мне говорит, чтобы веревку крепко держал, мол, минута нужна. Ну, я на руку намотал. Держу, значит, ноги раскорячил. Скала. Монолит, да и только! А потом с той стороны как дернут. Я и рухнул как скала. Но ты же знаешь, я очень сильный, но легкий. Вот меня и потащили. Еду я, значит, мордой по камням мотыляюсь, а сзади довольный Паук скачет, орет что-то радостным голосом. Потом тянуть перестали. Я веревку с кулака успел отмотать. И тут как дернут. Конец ушел, А Паук прямо по моей спине к выходу поскакал. Я только подниматься начал и опять удачно мордой в грязь. А Паук до выхода добежал и давай из автомата палить. Ну, а потом парни побежали. Ты последний. Потом вход завалило. Остальное знаешь.

Крот приблизился и тихо прошептал на ухо:

– У него крышняк конкретно сорвало. Он буйный. За ним присматривать надо. Я его боюсь. Человека зарезал и не поморщился. Как муху прихлопнул. Какую-то чушь про призраков несет, да еще таким уверенным тоном, будто сам верит. Аж мурашки по спине. Что с ним, Анатолич? Ты его давно знаешь.

– Не бойся. Это не заразно. А вот насчет того, что я его знаю, не уверен. Мне кажется, я его совсем не знаю. Но он на нашей стороне. Факт. Ну а про духов он только что демонстрацию обещал. Так что возьми фонарь и жди.

– Готовность две минуты. Он рядом, – громко произнес Паук. – Все в круг. Притушите свет. По моей команде врубаем. Из круга не выходить.

Он подтащил умирающего ближе, а сам шагнул в темноту. Вдали послышался шум шаркающих шагов, шелест камешков, осыпающихся под подошвами ботинок. Вроде бы ничего страшного в этих звуках размеренной поступи не могло быть. Однако было. Что-то грозное, агрессивное, бездушное, приближалось с неотвратимостью лавины. Туристы сбились в тесную кучу. Щелкнул предохранитель. Некто подошел совсем близко и остановился на грани освещенного круга.

– Свет, – раздалась короткая команда.

Парни зажги фонари. Увиденное, поразило их до глубины души. Перед ними в грязной робе стоял Пиксель. Он все еще выглядел как человек, только глаза, холодные, темные, практически лишенные белков и светившиеся голодным нетерпением, бессмысленно жестокое выражение лица выдавало в нем другую сущность. Он закрыл глаза грязной, обветренной ладонью и сделал шаг назад, в спасительную тьму. Свет явно причинял ему неудобство.

– Пиксель, ты? Как ты здесь? Мы думали, ты погиб, искали тебя, а ты тут… – робко произнес Крот.

– Я дома. Да и вы уже пришли, – заявил тот, кого называли Пикселем. Голос у него, признаться, был мерзкий. Тембром он чем-то походил на голос настоящего Пикселя, но был более резкий, металлический, не живой.

– Вас много, – это хорошо. Братья голодны. Убери фонарь. Слепит.

– Пиксель, ты чего? – Крот встал и сделал шаг навстречу гостю. Направленный луч фонаря осветил фигуру полностью. То, что было раньше Пикселем, обиженно взвизгнуло и отскочило в тень. Из мрака донеслось недовольное бормотание. Зашелестели как будто удаляющиеся шаги. Потом тишина. Крот растерянно водил фонарем по сторонам. Никого. Одни камни, тьма, пустота. Крот вдруг развернулся на сто восемьдесят градусов и луч его фонаря выхватил из мрака половину лица и темный глаз, светящийся по краю радужки неровным, мерцающим светом. Он смотрел, не мигая, плотоядно, с жадным звериным любопытством крупного хищника. На мгновение Крот застыл. Затем послышалось ехидное хихиканье, и страшный глаз пропал, растаял в темноте. Видимо, неожиданный гость решил пошутить, поиграть с товарищем. Пока поиграть. Как кошка играет с мышкой, перед тем как ее задушить.

– Пиксель, ты чего? Хорош прикалываться. И без тебя жутко, – не унимался Крот.

Откуда-то сбоку послышалось шуршание и неприятный скрежет, как будто кто-то точил ногти о камни. Крот направил фонарь туда. Метнулась тень. Крот услышал приглушенный злорадный смех.

– Пиксель, кончай дурить, – в игру вступил Глыба. Он взял фонарь и направил в темноту. Все смолкло. В пещере повисла гнетущая тишина. Даже раненый перестал подвывать. Бригадир повесил на шею химический светильник и шагнул к Кроту и Глыбе, стараясь усадить их на место. И в этот момент на них напали. Пиксель выскочил откуда-то сверху. Он сбил с ног Крота, с глухим утробным рычанием схватил Глыбу и отшвырнул в сторону подальше от источника света и уже собрался прыгнуть за ним, как Бригадир с истошным воплем повис на плечах Пикселя. Со всего размаха налетел, зацепил за куртку и увлек за собой на землю. Они сцепились и покатились по камням. Пиксель, или то, чем он стал, несмотря на свои довольно скромные габариты, обладал огромной физической силой. Будучи подмятым девяностокилограммовым, крепко сбитым телом опытного рукопашника, он умудрился вывернуться, буквально одной рукой оторвав Бригадира от земли. Перевернулся, схватил за воротник и потянулся желтыми оскаленными зубами к его шее. В зеленом свете химического светильника грязное, хищное лицо вчерашнего товарища показалось уродливой пародией на человеческое, хотя было вполне узнаваемо. Еще мгновение, и острые зубы сомкнуться на шее. Бригадир зажмурился, и, вдруг, хватка ослабла, лицо залила вязкая теплая субстанция. Тело Пикселя обмякло и съехало в сторону. Бригадир открыл глаза. Рядом с ним сидел Паук и своим ножом деловито отпиливал голову Пикселя. Сухо щелкнули позвонки. Паук перехватил голову двумя руками, резко повернул, дернул и ногой отпихнул в сторону обезглавленное тело.

– Ну что? Убедились? Теперь верите? Или еще немного подождем? – громко спросил Паук, с любопытством разглядывая голову их вчерашнего товарища. – Ну, кто тут в сказки не верил? Посмотри внимательней.

И он кинул голову бледному от ужаса Максу. Тот на автомате поймал голову, посмотрел, а потом до него дошло, что он держит в своих руках. Макс дернулся как от удара током и брезгливо отбросил от себя «кровавое доказательство», потом согнулся пополам, и его вырвало прямо под ноги. Мгновением позже к нему присоединился Каа.

– Будем считать, что демонстрация удалась. Презентация прошла успешно, – философски заметил Паук, глядя на облегчающих свой организм товарищей. – Напоминаю, что это первая и далеко не самая сильная тварь, что охотится на нас. У нас есть минут тридцать – сорок до подхода «основных сил». Надо сваливать, и как можно быстрее.

Он подошел к тихо матерящемуся в тени Глыбе.

– Фонарь не разбил? – спросил он, даже не делая попытки помочь встать. – Я спрашиваю, фонарь цел?

Глыба, не размышляя, проверил фонарь.

– Вроде работает. Ну и здоровый этот Пиксель, или это у всех психов так? Кстати, где этот гад?

Тут Глыба увидел обезглавленное тело. Несколько мгновений потребовалось, чтобы опознать нападавшего, сопоставить факты и прийти к логическому заключению. Судя по реакции, это заключение было не из приятных. Глыба попятился, со свистом втянул в себя воздух. Сильно ущипнул себя за ухо. Стало больно, но кошмар не исчез. Пол под ним зашатался, стены пещеры угрожающе надвинулись. Скудный завтрак подпрыгнул в желудке и потребовал немедленного выхода. Вместо традиционного для себя упоминания падшей женщины, он произнес лаконично-мужественное «Ой» и присоединился к очистительным процедурам, уже освоенным Максом и Кротом.

– Да-а-а, ты смотри как все запущенно, – разочарованно протянул Паук, когда туристы вновь обрели способность воспринимать действительность. – Слушаем сюда. У нас есть минут тридцать, чтобы уйти от сюда как можно дальше. Поведет Крот. У него опыта больше. Фонари экономим, палим только дежурные. Сейчас распределяем вещи и в путь. Да бросьте вы сопли! Свою шкуру спасать надо. Соберитесь, тряпки! Хорош блевать, и так воняет.

Он подошел к Бригадиру и тихо сказал:

– Ты со мной. Поможешь труп обработать. Только чтоб не видел никто. У них и без того с нервами проблемы. Слушай, у вас все такие неженки? Что за мир такой! Как будто труп впервые видят. Как вы тут живете? – Паук дернул за плечо старшего товарища. – Ну, что сидишь? Командуй своим, они меня пока не воспринимают, и хватай за ноги Пикселя. Мне тяжело одному. Надо его и вот этого, – он указал на бандита. – Вон туда оттащить.

Бригадир молча встал и помог перетащить тела. Вторым притащили бандита. Он умирал. Лицо было бледным, дыхание прерывистым. Одного его взгляда было достаточно, чтобы понять, что долго он не протянет.

– Мы его здесь оставим? Вот так? – спросил он у Паука, сам не до конца осознавая смысл вопроса.

– Зачем так? Если так, то он за нами вернется. Сделаем из него стража. Пусть послужит напоследок. Иди, отведи парней. Не гоже им видеть ритуал. Стой! Отдай этот светильник, – Паук указал на ХИС. – Верну потом. Собери парней за поворотом и ждите. Мне надо минут семь – десять.

– Хорошо, – ответил Бригадир, снимая ХИС. – Подождем. Надеюсь, обойдется без жертвоприношений?

Паук саркастически усмехнулся, взял светящуюся палочку и начал чертить кровью на близлежащих камнях какие-то знаки.

– Сегодня без них, жертвоприношения, особенно человеческие – это просто кошмар. Люди все время орут, вырываются и вообще не понимают своего божественного предназначения, а у нас времени в обрез – проворчал он. – Иди. У нас мало времени.

Бригадир развернулся и зашагал к сбившимся в кучу, как испуганные птенцы, «искателям сокровищ».

– Что это было? Что за черт? Кто это? – встретил его шквал бестолковых вопросов. Как будто он мог что-нибудь объяснить. Рациональный мозг товарищей отказывался воспринимать увиденное и требовал хоть каких-то понятных им ответов на имеющиеся вопросы. – Что с Пикселем? У него тоже крыша поехала? Что этот собрался там делать?

– Понятия не имею, – честно ответил Бригадир. – Но он только что меня спас. Да и тебя тоже. Этот Пиксель, или то, что там в нем, меня чуть не загрыз.

– Да по мне уж лучше бы Пиксель. Этот вуду членистоногое голову ему оторвал, словно бутылку откупорил. Что он там колдует? Это он на Пикселя порчу навел? Пристрелить его надо на хрен. Правильно Санек говорил!

– Санек, тебя чуть вчера не укокошил. Вы просто не помните. А сегодня он тебя бандюкам сдал. Забыл? А они тебя расстрелять хотели, прямо вот в этой пещере. А вот это членистоногое, как ты его называешь, тебя спас. Вчера спас, сегодня уже второй раз спасает. Я не знаю, кто это был, но не Пиксель. Как он тебя швырнул, помнишь? А меня одной рукой от пола оторвал. Пиксель так смог бы?

– Они, психи, все такие. И Пиксель, и этот вон… Неизвестно, кто хуже. Нет, ты видел, как он голову оторвал? А смотрел как?! Ты видел?! – Глыбу трясло как в лихорадке. Фонарь в его руке дрожал. Зубы отбивали частую дробь. Надо было срочно что-то делать, иначе парень сорвется в непредсказуемую истерику. Надо поставить задачу. Простую и понятную, но требующую сосредоточения. Бригадир влепил Глыбе несильную пощечину.

– Кончай истерить. Сейчас мы все в одной лодке. Паук говорил, что за нами идут, за нами пришли. Я ему верю. Он говорит, что скоро придут еще. Я дожидаться и проверять не намерен. Надо уходить. Ты возьми веревку и проверь, нет ли разрывов, потом привяжись к Кроту. Пойдешь за ним. Крот, сделаешь это вместе с Глыбой. И не ныть. Возьмите компас, фонари. Быстро собираем все и отходим вглубь. Вон туда. Здесь шибко грязно.

Он буквально пинками заставил парней двигаться. Через три минуты они скрылись за выступом. Там Бригадир оставил ребят обсуждать маршрут, сам вернулся к Пауку. Автомат он передал Кроту, сказал, что если Паук выйдет один, то близко его не подпускать.

Паук как раз закончил основные приготовления к Ритуалу. Весь пол был исписан непонятными знаками. Большинство из этих знаков были начертаны кровью, взятой из тела Пикселя, валяющегося рядом. Грузное тело едва живого бандита было разложено на полу в самом широком месте. Вокруг него нарисована сложная пентаграмма. Руки и ноги были придавлены большими каменюками, разрисованными странным орнаментом.

– А-а-а, пришел. Это хорошо, – сказал Паук, не поднимая головы. – Вдвоем мы быстрее управимся.

– Что я должен делать?

– Во-первых, мне надо избавиться от трупа.

– Это как?

– Ну, если бы мы были снаружи, мы бы его сожгли, или устроили небесные похороны. Знаешь что это?

– Знаю, – ответил Бригадир. – В Тибете до сих пор так хоронят.

– Вот видишь, хоть где-то сохранилось понимание.

Говоря это, Паук оттащил труп в сторону.

– Но здесь мы лишены такой возможности. Поэтому его надо расчленить и забросать камнями по частям. Поможешь?

– А это обязательно? Зачем?

– Понимаешь, эту сущность я забрал, но тело осталось, вполне еще пригодное. Сильная тварь способна поднять его. Даже без головы. В физической оболочке она сможет напасть физически.

– А без? Не может?

– Большинство нет. Только свести с ума и вынудить умереть. Более сильные могут оседлать, как случилось с Саньком. Ну, а самые сильные могут убить и так. Но таких тут мало.

– Обнадеживает…

– Чтобы лишить возможности использовать это тело вновь, надо отделить голову, вынуть сердце и правильно запечатать. А я не уверен, что смогу сделать это как надо в этом теле. Поэтому предлагаю отрезать конечности, чтобы ограничить тварь в маневре. Согласен?

Бригадир растерянно смотрел на деловито ворочающего труп Пикселя Пука, умирающего в центре огромной пентаграммы бандита, на кровавые знаки на камнях, и не мог осознать происходящее. Ему казалось, что это он сошел с ума. Его мозг дал большую трещину, из которой мутным потоком хлынули древние подсознательные страхи, первобытные инстинкты, замешанные на черной мистике и эзотерике. Привычная реальная картина мира поплыла и свернулась, как бумага в огне. Вязкое колдовское пламя слизало будничные краски, и на обожженном пергаменте проступили древние, полустертые, забытые, а скорее всего, старательно затушеванные, волшебные письмена мира Богов, героев и демонов.

Из короткого ступора Бригадира вывел резкий окрик Паука:

– Ну что встал столбом?! Помогай давай! А не можешь, так иди к парням! Мне еще минут пять надо.

– Хорошо. Что делать?

– Руку держи. Ноги отрезать не сможем. Не этим ножом. Просто перережем все сухожилия и все.

Паук начал резать как профессиональный мясник руку в плечевом суставе.

– Черт, не получается. Нож слабоват, – посетовал он. – Ладно, ограничимся связками.

Бригадир молча выполнял указания, с трудом сдерживая тошноту. Нет, он не боялся трупов. Нагляделся он на них в свое время, в самом разном виде и состоянии. Но чтобы вот так, как в мясницком цехе…

Закончив обрабатывать тело, Паук вырезал на разных сторонах груди два знака: один похожий на осьминога, а второй треугольный с какой-то раскарякой внутри. При этом он что-то бормотал на неизвестном наречии. Потом вдруг резким ударом вспорол грудную клетку и ловким движением вынул сердце. Все это он проделал настолько быстро, словно всю жизнь только этим и занимался… Затем что-то громко крикнул, отошел в сторону и порезал сердце на мелкие кусочки. Вернулся, аккуратно закрыл грудину и прямо поверх раны прорезал извилистую линию, похожую на змею. Напоследок что-то промямлил и ударил наискось по тому месту, где должна была быть голова.

– Все, – сказал он. – В мир Нави ему хода нет, – не любят там безголовых.

Паук поднял глаза и внимательно, уже без прежнего высокомерия посмотрел на Бригадира.

– А ты молодец, – похвалил он. – Не сломался как они. Смог принять неведомое. В тебе есть стержень, а значит сила. Если выживем, научу видеть.

Он немного посидел, задумавшись, потом встрепенулся и произнес:

– Все, некогда отдыхать. Пошли сторожа делать. Предупреждаю, это страшнее, чем небесные похороны. Можешь не смотреть.

– Ничего, я крепкий. Справлюсь. Тем более не дождался тебя наш сторож. Помер. Пульса нет. Я проверил.

– Это не так важно. Он совсем недавно умер. Хотя ты, конечно, прав, на живом проще и сильнее. Теперь отойди и не мешай.

Паук подошел к телу бандита, положил руку ему на голову и запел. Не прерывая мелодии, он начал ножом вырезать на лбу, висках, шее, груди, животе, руках и ногах рунные символы. Бригадиру показалось, что камень в рукояти колдовского кинжала замерцал неровным матовым светом. Вокруг него заклубился зеленоватый дым. Следом за камнем зажглись письмена на клинке и это сияние перекинулось на рисунки на теле бандита. Черные тени заметались вокруг. Бригадир встряхнул головой, стараясь сбросить наваждение. Должно быть, это лишь причудливая игра света. Может тут газ какой выделяется? Мозг лихорадочно искал материалистическое объяснение увиденному и никак не мог найти. На его глазах творилось чудо, или магия, называйте и думайте, как хотите, но он видел то, чего в действительности быть не может. Весь его предыдущий жизненный опыт говорил о том, что труп должен быть мертв, в противном случае это чревато серьезными осложнениями. Особенно вскрытие и похороны. Паук же менял реальность на глазах. Последние фразы он буквально выкрикнул в лицо мертвому громиле, и тот начал подниматься. Бригадир от страха попятился назад, пока не уперся в жесткую каменную стену, но не остановился, а продолжал упираться и вдавливаться, стремясь раствориться в породе. Зомби, – а то, что это был именно зомби, у Бригадира не было сомнений, встал, посмотрел вокруг немигающим мертвым взглядом и застыл. Паук прошептал ему что-то в ухо, зомби развернулся и медленно побрел прочь.

– Он только что был мертв, – дрожащим голосом произнес Бригадир.

– Он и сейчас мертв, – согласился Паук. – Только теперь он послужит нам. От крупняка не спасет, но от мелочи отобьется. Да не трясись ты! Все нормально. Я еще не такое умею. Умел. Я ведь Хранитель Врат Нави! Ловить сущности – моя работа. Не трясись, говорю.

– Это… Это, – только и мог выговорить Бригадир, указывая на зомби.

– Мертвец, покойник, труп, голем, называй, как хочешь. Но это хороший покойник. Наш. Да соберись ты! Нам еще парней выводить! Я постараюсь, чтобы они это не увидели. Все, пошли! Нельзя надолго ребят оставлять. Пошли!

Когда они вернулись, на условленном месте их ждали только Макс и Крот.

– Где Глыба, Жека и Каа? – спросил Бригадир.

– Ушли, – просто ответил Крот. – Мы пытались остановить, но они заявили, что с этим психом на одной поляне… в общем, не захотели.

– Почему меня не дождались? Мы же договаривались.

– А что? Мы им няньки?! – с вызовом почти выкрикнул Макс. – Они его, – Макс указал на Паука, – боятся больше, чем мертвого Пикселя. И я их понимаю. Ты добил раненого? – дерзко обратился он к Пауку. – Как? Тоже башку оторвал?

– Нет, не отрывал. Отпустил погулять. Вон он видел.

Бригадир согласно кивнул.

– Ну, ничего, – как-то сразу сдулся Макс. – Они вернутся. Побродят, остынут и вернутся. Куда им тут деться? Они забрали фонари. Два. Часть веревки и автомат, – Макс продолжал взволнованно лопотать. – Вернутся, Каа опытный спелеолог. Он пещеры чует, как Крот. Они побродят и вернутся. Правда, Бригадир?

– Вернутся, – согласился Паук. – Обязательно и скоро. Только не они, а что-то наподобие Пикселя. Ладно, упущенного не воротишь. Нам идти надо. Нельзя сидеть. Пошли. Крот первый. Бригадир за ним. Я замыкаю.