Текст книги "Бригада"

ОХОТА НА ЭКСГИБИЦИОНИСТА

Это случилось лет пять назад. На День рождения отец купил мне компьютер, и мы с друзьями здорово подсели на стрелялки. Целые вечера проводили у монитора – за уничтожением фантастических монстров и чудовищ.

Папа был постоянно в командировках, а мама вполне лояльно отнеслась к нашему увлечению (главное – что пиво по подворотням не пьют, и не курят всякую гадость).

Было начало апреля, мы с Толиком Зайцевым заканчивали десятый класс, а Костя Белов восьмой.

– Ну, мне пора,– пробормотал Костя, глядя на часы. Он очень боялся своего отца, сурового военного полковника . С Толяном мы прозвали Костиного отца: «Гудвин – великий и ужасный». Он воспитывал сына в спартанской обстановке, у Кости был строгий распорядок дня. Ни телефона, не компа у него конечно не было, а парнишка мечтал стать веб – дизайнером.

Когда Костя подошел к двери, в комнату ворвалась заплаканная Настена, моя сестра. Настя была на год старше меня, и училась в нашем педучилище.

– Что, опять? – я поставил игру на паузу, и повернулся к сестре.

– Да задолбал уже,подонок. Девчонки уже и в полицию обращались – никакого толку. Как идем через парк, постоянно появляется.

– Да что случилось – то? – пожал широкими плечами Толян, – Кто нашу красавицу обидел?

Настя взволнованно махнув рукой и растирая заплаканные глаза, вышла с комнаты. Растерянный Костя встал у двери.

– Пацаны,такое дело,– я задумчиво потер подбородок.–У Насти два раза в неделю –занятия в корпусах, за старым парком. Занятия проходят вечером. Последнюю неделю, как они с девчонками возвращаются, из-за деревьев появляется мужичок в плаще, оголяется перед ними, а потом убегает в кусты.

Костя застыл в ужасе:

– Как оголяется?

– Распахивает плащ, и – показывает свое хозяйство, потом что – то бормочет, и убегает. Извращенец, короче.

Толян встал и похрустел своими костяшками на огромных руках:

– Так давайте его поймаем, попинаем немного, а потом в полицию сдадим.

Как он хоть выглядит?

– Настя сказала – лет сорока, худощавый, и постоянно в сером плаще.

– Все, пацаны. С завтрашнего дня –начинаем охоту,–отрезал Толя.

Мы забросили наши компьютерные баталии, и вечерами стали курсировать по старому парку, надеясь поймать извращенца.

В первый же день, через час нашего патрулирования – мы заметили фигуру в сером плаще, в заброшенных кустах терновника. Всей троицей мы бросились туда. Из кустов выходил полноватый раскрасневшийся мужичок, застегивая штаны. Заметив нас, он лукаво подмигнул:

– Ну, пацаны, у вас в городе –хрен сортира найдешь, хорошо хоть кусты не все вырубили,– и он, подхватив портфель с земли, пошел на выход из парка.

Последующие два дня патрулирования результатов не дали.

На четвертый день Толян заметил в другом конце парка – мужик в плаще тянет за руку ревущую девочку, лет десяти. Он быстро подбежал к нему, и с криком: « Оставь ее, подонок!», заехал с ходу – дяде в челюсть. Сконфуженный мужичок ползал по земле, пытаясь найти свои очки. Девочка сначала испугалась, а потом встала, загородив мужика руками: « Не трогайте папу! Просто он меня к стоматологу тащит, а я не хочу…» Мы быстро подняли, отряхнули мужика, и, водрузив очки ему на нос, быстро ретировались из парка.

« Извините» – пробубнил на ходу Толик.

Следующая неделя – тоже не дала результатов.

– Настя, он еще появляется, тот маньяк?– мы сидели у подъезда, готовясь к патрулированию.

– Вчера не было, а сегодня у другой группы занятия – он же нам свой график не озвучивает, – пожала плечами сестра.

– Я все понял. Нужно ловить на живца,– пробасил Толя,– он же гад видит, что пацаны идут – вот и боится. А если девчонка пойдет – то он точно выйдет, а мы схватим его за то, чем он любит хвастаться.– Толя вопросительно посмотрел на Настю.

– Не ребята, я пас,– и она, лукаво улыбнувшись, пошла в подъезд.

Толя внимательно посмотрел на меня, потом на Костю.

– Костян, а помнишь ты говорил, что тебя с девочкой до шести лет путали?

Костя нервно поежился.

Я похлопал Костю по плечу:

– Да, мысль верная, так мы его сразу поймаем, сегодня же!

– Эх, только бы батя не узнал,– глубоко вздохнул Костик.

Я принес Настюхину куртку, колготки и свитер. Толян сбегал домой и принес мамкин женский парик и туфли на низком каблуке.

В подвале нашего дома, под тусклой лампочкой, мы переодели нашего героя. Напоследок – неумело размазали алой губной помадой тонкие губы Костика.

– Чего-то не хватает, – задумался Толя, – а, понял!

Он нашел старый пластмассовый шарик – игрушку, распилил его ножовкой на две половинки, затем задрал блузу, и примотал половинки скотчем к Костиной груди.

– Все, Теперь то, что нужно, не меньше четвертого размера.

Когда выходили из подвала, уже смеркалось, и Толя замешкался внизу, закрывая замок. Трансформировавшийся в девушку Костя шел впереди.

– Ты походку поженственней сделай, идешь как орангутан на водопой,– заметил я Костяну.

– Юрка, ты что ли? – пожилая соседка, Мария Андреевна, шла из магазина,–

С таких то лет – да с шалавами по подвалам трешься. Вот Игорь Андреевич приедет, я ему все доложу…

– Мария Андреевна, так это невеста моя,–я чуть приобнял Костика. Он нервно скинул мою руку, отвернулся, и быстро поплелся к трамвайной остановке.

– Иди ты, –процедила сквозь зубы Мария Андреевна, перехватывая огромный пакет в другую руку.

Наш план был такой. Мы с Толяном – прятались в кустах. Как только появлялся извращенец, Костя бросался к нему, крича на ходу, а мы уже выбегали на крик.

Когда уже подходили к парку, Костя начал канючить:

– Пацаны, а может не надо?

– Костя, это все ради Настены. Возьми себя в руки, – командным тоном пробасил Толян.

– Ради Настены,– тихо повторил Костик,– а если у него нож, или пистолет?

– Если что – отомстим за тебя жестоко, – похлопал я друга по плечу.

Мы спрятались в кустах, осторожно наблюдая за товарищем, который шел по центральной аллее парка. Где – то в середине парка к нему подошел, чуть шаткой походкой, молодой человек в костюме:

– Девушка, извините, вашей маме случайно зять не нужен?

Костя, чуть улыбаясь, молча брел, посматривая себе под ноги, туфли оказались на размер больше. Парень в костюме шел на безопасном расстоянии, потом резко приблизился, попытавшись взять Константина за руку:

– Девуш… – он вдруг резко отпрянул,– и побежал на выход из парка, крича на ходу,–гребанный извращенец!

Костя, всхлипнув, побрел дальше.

– Где-то у нас прокол во внешнем виде, – пробурчал, выглядывая из – за кустов Толя.

Наш переодетый друг почти дошел до конца парка, когда откуда не возьмись, перед ним появились два дюжих сержанта полицейских.

– Пошли, Толян, что – то не так! – мы вылезли из кустов, но когда подбежали – Костю уже увозили на полицейском «бобике».

Толик задумчиво почесал затылок:

– Придется звонить Гудвину,– пробормотал он.

Полковника Белова дома не оказалось, он был на службе.

« Я обязательно поставлю в известность Сергея Анатольевича. Спасибо, что позвонили»,– пробормотала в трубку испуганная Костина мама.

Утром раздался визг тормозов «Уазика» под окном. С третьего этажа мне хорошо было видно, как с машины вышел, сгорбившись, понурый Костя, все в той же женской одежде, парик он нес в руках, всхлипывая. За ним шел высокий седой полковник Белов, весь прямой, как палка, играя своими желваками. Они жили над нами, на четвертом этаже.

Больше Костя не приходил играть в компьютер. Иногда я встречал его в школе, он здоровался и быстро уходил, говорил, что скоро уедет куда – то.

Мы с Толяном начали готовиться к экзаменам, и забросили наши компьютерные войны. Настя сообщила, что извращенец больше не появляется.

В июне, загрузив в военный «Уаз» сумку с Костиными вещами, полковник Белов отвез сына в Суворовское училище.

Три месяца назад мы смотрели дома какой – то зарубежный фильм про одного маньяка.

– Эх, а того – то, в парке, мы так и не поймали,–пробурчал я.

– А его и не было,–улыбнулась Настя.

– Как не было? А…

– Это я специально придумала, чтобы вас от компьютера отвлечь, надоели вы мне своими стрелялками, –Настя взяла яблоко с вазы,– и потом, папа компьютер не только тебе покупал, – она протянула мне большое красное яблоко, лукаво улыбнувшись.

–Эх ты, а еще педагог начальных классов,– только и смог вымолвить я.

Когда я все рассказал Толяну, он долго смеялся.

А недавно Костя приехал в отпуск. Румяный, косая сажень в плечах, мышцы из-под кителя так и бугрятся. Ему мы решили ничего не говорить, ну его в баню…

БРИГАДА

Глава 1

Началось все с того, что однажды я закончил Политехнический институт, и долгое время не мог устроиться на работу. На дворе стоял славный две тысячи пятый год. Был я тогда молод, романтичен, и по-юношески наивен.

Все детство и юность я провел в своем родном Волгограде, и всегда мечтал о романтической профессии. Порой я завидовал первооткрывателем стран и материков, путешественникам, отчаянным героям из книг, и думал, как же скучно сидеть в душных офисах и конторках. Впрочем, в Центре занятости мне никто и не предлагал работу в офисе. Предлагали работу на консервном заводе – «сортировщиком капусты» (первый раз я услышал такую специальность), или подсобным рабочим на стройке.

Возможности устроиться по «блату» у меня не было. Моя мама работала преподавателем истории и философии в Вузе, а отец служил актером в нашем театре. Отец всегда говорил, что нужно быть великим в «малом». Где бы не работал – нужно стать мастером своего дела. Однако, почему то большие роли в театре ему не предлагали, и он как правило, играл дворецкого или лакея, который за весь спектакль выходил на сцену пару раз и говорил: « Кушать подано, господа…» Однако отец твердил, что у него море поклонников, и действительно, однажды мы с ним шли по торговому центру, и к нам подбежала девушка, чтобы взять у него автограф. Но это было один раз, когда мне было двенадцать лет.

Однажды я просматривал газету, с объявлениями о работе, когда в комнату зашел отец: « Слушай, Вовка, звонил мой брат Пашка, из Краснодара, у них сейчас набирают ребят в фирму – для работы по монтажу автоматики и приборов на нефтяной трубе. Ты же мечтал о романтике?»

Я начал готовиться к поездке. Чтобы выглядеть брутально, я сменил очки на линзы, и начал отращивать бородку. Но редкая поросль отчаянно чесалась, и тогда я оставил себе на подбородке небольшую бородку, а остальное безжалостно сбрил.

Через две недели отец отвез меня на железнодорожный вокзал.

– Ты со своей бородкой похож на нашего дьячка-кастрата Николая, из новой экспериментальной пьесы. Подожди-ка,– он достал из кармана банку из-под кофе. – Передашь моему младшему – горсть волгоградской земли, а то он уже пять лет на Родине не был.

Надо сказать, что у отца и дяди Паши было специфическое чувство юмора. Когда отец два года назад ездил к нему в гости, тот подложил ему в сумку женские трусы пятьдесят восьмого размера, с вложенной внутрь открыткой: «Снова надеюсь и жду…», хотя знал, что сумку отца всегда собирает и разбирает мама. Дома был грандиозный скандал, отец полгода не созванивался с братом, но потом под Новый год они помирились.

На следующий день я приехал в солнечный Краснодар. Молодцеватый, с закрученными гусарскими усами дядя Паша долго тряс мою руку на перроне вокзала, а потом обнял:

– Ну ты вымахал, племяш! Что, приехал покорять нежные сердца южанок? Да, мы с твоим отцом в свое время… Ну, да ладно, поехали в офис.

Офис «Прибормонтажавтоматика» находился недалеко от вокзала, в старом трехэтажном здании, во дворе которого были склады и автостоянка.

– Коллектив у нас небольшой, чуть больше ста человек,– дядя Паша вводил меня в курс дела,– практически все – одна большая дружная семья. Я работаю инженером по охране труда. А вот, кстати, и кабинет шефа. Входи.

На двери была вывеска: «директор Спиридонов Анатолий Юрьевич»

Шеф, огромный толстый мужик, внимательно просматривал мои документы.

– Хорошо, хорошо, – он внимательно рассматривал мой диплом,– то, что нам нужно. Все, Владимир Александрович, берем вас на должность мастера в бригаду к монтажникам.

Я от неожиданности закашлял:

– Как мастером? Я же и работу не знаю, мне бы первое время монтажником, обвыкнуться…

– Сынок, обвыкаться некогда. У нас подряд от « Черномортранснефть», а у меня мастер позавчера уволился. А специфику работы твой бригадир знает. Твое дело наряды грамотно заполнять, за материалом следить, да людишек наших контролировать. Да, и кстати, в бригаде у тебя хлопцы работящие, но отчаянные. Ты их контролируй в этом деле,– и шеф характерно щелкнул себя пальцем по кадыку.

В кабинет вошла пышнотелая секретарша.

– Мария Федоровна, оформляйте молодого человека, и с завтрашнего дня – в командировку, к Селиванову.

Мария Федоровна почему– то с жалостью оглядела мою худощавую нескладную фигуру, и что-то пометив в блокноте, вздохнула:

– Хорошо, к Селиванову…

На следующий день на «Уазике» меня привезли в небольшой поселок, под Новороссийском. Мы подъехали к деревянному домику на окраине. На улице стоял « ГАЗ-66» с будкой.

– Ну вот, твоя бригада уже дома,– водитель протянул мне пакет с документацией.– Иди, знакомься, а мне еще в Новороссийск, в управление нужно успеть.

Из калитки вышел огромный рыжий мужик:

– Николай Селиванов. Бригадир. Можно просто Селиван. А ты, стало быть, новый мастер?– он критически осмотрел меня.– Ну, пойдем, знакомиться будем, как раз к ужину успел.

За столом бригадир протянул мне полный граненный стакан с водкой, который утонул в его огромных лапищах.

– Ну, за вступление в монтажное братство…

– Извините меня, но дело в том, что я вообще не пью,– я попытался заискивающе улыбнуться.

Мужики смотрели на меня как на инопланетянина, вышедшего с летучей тарелки.

– Володя, нужно. Парни не поймут.

Я взял стакан, и стараясь не вдыхать, опрокинул горькое содержимое в рот двумя большими глотками.

– Вот это наш человек!– восторженно выкрикнул лысоватый мужик, сидящий напротив меня.

Я вяло закусил огурцом, в голове у меня непривычно зашумело.

– А вы слышали за Кузьмича, из бригады Зайца? – опрокинув стакан, спросил Селиван.– Кузьмич решил машину поменять, пошел на двойную вахту, два месяца дома не был, в Тихорецке жилы рвал. Так вот, приезжает домой – а там в коридоре туфли сорок шестого размера и сумка стоит. Он сначала думал, что это брат жены из Воронежа приехал. А тут детина незнакомый из комнаты выходит, в обнимку с женой. «Рая, к нам что, кто-то приехал?»,– спрашивает Кузьмич. «Нет, Федор, это ты уезжаешь…»

Мужики загоготали:

– И что Кузьмич?

– А что ему, тут же развернулся, и на третью вахту поехал.

Я постарался привстать, и тут у меня перед глазами все поплыло, резко начал приближаться пол с квадратным линолеумом, но меня успели подхватить, и отнести на кровать. « Народец нынче хилый пошел»,– слышал я уже в полузабытье чей-то голос.

Чуть свет меня разбудили, мы попили чай.

– Нужно затариться продуктами с утра, начнем с горного плато, а там придется дня три ночевать в горах,– командовал Селиван.

Бригадир обучил меня правильному заполнению документации, первый день я мотался с водителем к заказчику, сверял схемы, оформлял наряды. Потом « Уазик» отозвали на другой участок, у нас остался «ГАЗ-66» , а я остался с бригадой на объекте. Мужики в это время долбили скальный грунт, под колодцы и кабельные траншеи.

– А что, не бывает экскаватора? – спросил я у своего земляка, Сереги Зайцева.

– Бывает. Но редко,– и немногословный Серега продолжил долбить горный пласт кувалдой.

– А рабочий день сколько продолжается?– поинтересовался я у Селивана.

– Рабочий день – световой день, ты же на вахте, и зарплата у нас от выработки.

Мне было определенно трудно понять, в каком горниле закалились эти суровые парни, не знающие отдыха, выносливые как степные верблюды, и сильные как африканские слоны. Я решил помочь, и пару часов помахал кувалдой, а наутро еле встал, будто меня самого били этой кувалдой. А ведь они были на десять-двадцать лет старше меня.

« Все дело в привычке»– объяснил мне всезнающий Селиван.

Жили мы несколько дней в горах, готовили на плите с небольшим газовым баллоном, спали на рундуках в будке машины. Вечерами, под шумящими деревьями и яркими звездами я чувствовал опьяняющее чувство от близости с природой, гармонией с окружающей средой. Наверное, так собирались охотники и войны возле костров и десять тысяч, и пятьсот лет назад, деля свою добычу и трофеи. Мужики немного выпивали за ужином, и травили свои нехитрые байки.

– Вы же знаете, я в Ростовском Мореходном учился. Лет пять по Дону на сухогрузах ходил.– Петрович любил вспомнить былое.– А в середине девяностых устроился через однокашника на судно, в загранплавание.

– Куда плавали? – спросил лысый сварщик Павловский.

– Это гавно по трубам плавает,– обиженно вытянул губы Петрович,– а моряки ходят. В Валенсии помню, в Испании случай был. Мы там разгружались в порту, и мне трубой ногу придавило. Капитан вызвал медиков, а у нас очень серьезная медицинская страховка была, в любом городе Европы котировалась. Меня привезли в больницу. Положили в большую палату, кондиционер, телевизор, все дела. Врачи вокруг меня бегают, кровь из пальчика взяли, давление померили. Потом корзину с фруктами принесли. Лежу я как царь, балдею. После обеда заходит бабенка, такая чернявенькая, сисястая:

– Ви есть сеньор Филатов, русска?

Я ей киваю, он самый.

– Вам нужно сделать это… отсос.

Я опешил.

– Что и это в страховку входит?

Она такая серьезная стоит и головой машет. Я думаю ладно, им виднее.

Снял штаны. Она мне:

– Весь раздеться, и на живот.

Я разделся, лег, а сам оглядываюсь, смотрю, чтобы никакой заподлянки не было. А она натянула перчаточки, вытащила из кармана маленькие такие ваккумные баночки, мажет мне спину мазью и баночки ставит. Не знаю, как это с ногой связано, но через три дня я был как новенький. Даже грешным делом хотел другую ногу повредить, чтобы с Паолой, так ее звали, поближе познакомиться, но судно уходило, и меня выписали…

Мужики потихоньку начали расходиться, у костра остался один Павловский.

Утром я встал часа в четыре, по нужде, и увидел, что у потухшего костра так же сидит сварщик Павловский. Он сидел и смотрел в одну точку, как -будто не замечая никого вокруг.

– Лучше не трогай его сейчас,– похлопал меня по плечу Селиван.

– А что с ним?– признаться, я был очень удивлен.

– Он сейчас блуждает где-то в космосе. Медитация. Это его нормальное состояние после литра. Еще может по-английски бормотать.

– Камон, май френд,– вскоре услышал я бормотание странного сварщика.

– Саныч, ты не волнуйся. К шести часам он вернется к нам…

К концу недели нам привезли металлический колодец, мы установили его на трубу, проложили кабель, установили датчики, и наконец, выехали вниз, к поселку. Никогда не испытывал чувства, когда хотелось искупаться, больше чем поесть. После четырех дней, проведенных на горе, мы остановились возле горной речки, и все побежали в воду. Вода была освежающе-прохладная. Вдоволь накупавшись, мы поехали на свою базу, в поселок.

Глава 2

В поселке, возле дома нас уже ждала «Газель» с барабанами кабеля. Я расписался в накладной у водителя.

Пожилой водитель показал, что нам нужно выгрузить:

– Да, и самое главное, вот вам усиление – шеф прислал.

Из кабины вылез белобрысый небольшой паренек в джинсовом костюме.

– Добрый день. Студент Виктор Павлов, закреплен в вашу бригаду – для прохождения производственной практики.

Он прошел и поздоровался со всеми за руку.

– Ну что, студент Павлов, переодевайся, и на разгрузку, – Селиван показал ему на « Газель».

Вечером, опрокинув стакан водки, за вступление в монтажное братство, студент занюхал коркой хлеба, и вытер губы тыльной стороной ладони. В отличие от меня у него чувствовался опыт и сноровка в этом деле:

– А что, мужики, телочки-то в поселке имеются?

– Да тут одни мужики да старухи,– мрачно сказал Серега.

– А кого же шпилить будем?

Толян, водитель внимательно посмотрел на студента:

– Витек, ты чего такой голодный, с Севера что-ли приехал? Ладно, подгоню я тебе завтра телочек…

На следующий день было воскресенье. « День для расслабона»,– говорили мужики. В воскресенье работали до обеда, а потом каждый занимался своими делами. Душный августовский вечер тянулся тягучим киселем. Незаметно темнело. Половина бригады отсутствовала. Селиван с Серегой гоняли под навесом нарды под пивасик.

Я сидел с документацией до вечера, а потом вышел на улицу. На скамейке сидел наш студент Витек, в новой белой рубашке, благоухающий туалетной водой и с зализанными гелем волосами.

– Витек, ты что на свадьбу собрался?

– Толик пообещал баб привезти, вот сижу, жду.

Наш водитель Толян был известным бабником и балагуром. Небольшого роста, под сорок лет, он был женат четвертый раз, и хвалился, что в каждом населенном пункте, где он работал, у него обязательно появляется новая любовница.

Я махнул рукой, и пошел спать, решив сегодня выспаться.

Но выспаться мне не удалось. Сквозь сон я слышал песни и женский хохот. Я долго ворочался, и когда наконец провалился в сон, вдруг почувствовал, что кто-то погладил меня по плечу. Я открыл глаза: на край кровати присела полненькая молодая женщина с большими выразительными глазами.

– Не проводите меня? Через лес ночью страшно одной идти…

Я молча встал, оделся. В доме раздавалось тягучее сопение и суровый мужской храп. На улице, за столом, положив голову на руки спал студент, почти уткнувшись в тарелку салата. По рукаву новой рубашки стекало подсолнечное масло и капало на землю. Из кабины машины торчали ноги Толика, он громко похрапывал, как будто, работал четырехтактный движок его автомобиля. Казалось, стрелы Бахуса настигли их в один миг.

Мы вышли за калитку в освежающую ночь, и пошли по дорожке, освещаемую звездами и бледным месяцем. Навстречу шел, ухмыляясь, Селиван, он подмигнул мне, и скрылся во дворе.

– Ты чего такой худой? Замученный весь. Я вот тебе завтра пирожков принесу,– бойкая бабенка взяла меня за руку, когда мы проходили через лесные заросли. – И бороденку свою сбрей, не идет она тебе.

« Не дай боже такую жену, весь мозг вынесет»,– размышлял я, еще толком не проснувшись.

– Меня кстати Оксана зовут.

– Очень приятно, Володя.

– Ладно, Володя, лес прошли, а дальше я сама, спасибочки, – и она, отпустив мою руку, бойко зашагала через поле, вдалеке виднелось с десяток небольших домиков.

За завтраком Селиван не промолчал:

– Ну что, Саныч, как ночная прогулочка? Все нормально, кочан попарил?

Я пролил кипяток на брючину, резко встал и подошел к бригадиру:

– Николай Иванович, вы пожалуйста, больше думайте о производстве.

Он посмотрел на меня сверху вниз, огромный, как медведь:

– Ладно, мужики, поехали на работу…

Вечером, когда мы приехали с работы в поселок, к калитке подходила Оксана в цветастом платье, с пакетом пирожков и трехлитровой банкой молока. Петрович прыснул в кулак. Она подошла ко мне:

– Володь, возьми пирожки и молоко.

Я растерялся, но Селиван бережно подхватил продукты у нее, и понес их на стол.

– Ну ладно, пойду я, у меня дела еще…

– Что, даже чаю не попьешь?– предложил Селиван, деловито распечатывая пакет с пирожками.

– В другой раз, Николай…

Я заметил ее ярко накрашенные губы, и подведенные глаза. Она внимательно посмотрела на меня:

– А бороденку-то ты все-таки сбрей!

Затем развернулась, и пошла домой, что-то напевая. Я чертыхнулся, взял зеркало, ножницы и бритву, и пошел в летний душ.

На следующий день мы прокладывали кабель недалеко от поселка, на возвышенности. Оставалось продолбить небольшую траншею, метров десять. Я стоял и наблюдал, как Серега с Петровичем подключают датчики в нефтяных колодцах.

Подъехала серая «восьмерка». В машине сидели двое мужиков.

« Брат! Можно тебя на минуту?»,– позвали меня. Я подошел. Из машины вышел коренастый мужичок лет тридцати пяти:

– Сынок, ты что ли, с моей женой шуры-муры крутишь?

– Простите, я вас не понимаю.

– Тебя с Оксаной видели: приезжий, худой, с бороденкой.

– Да вы знаете…

– Я все знаю, еще раз увижу– порву, и тебя кусками по всей Кубани будут собирать. Я – Леший, за меня тут все знают.

Парни в зто время подбежали, и обступили нас, прислушиваясь к разговору.

Мужичок молча сел в машину, окинув всех грозным взглядом, и уехал.

Селиван похлопал меня по плечу:

– Не ссы, прорвемся…

После обеда стояла страшная жара, мы решили по-быстрее закончить, и съездить на речку.

– Студент!– позвал Витька Селиван,– Возьми «карандаш», и взрыхли оставшийся грунт. Витек принес лом и начал упорно долбить, только искры отлетали от щебня. Вдруг лом звонко клацнул обо что-то железное, Витек ударив еще пару раз, бросил лом, и начал разгребать щебень руками. Подошел Селиван, он вдруг побледнел, выпучил глаза, а затем схватил Витю под мышки, и отбежал вместе с ним добрых тридцать метров, упав на землю.

– Там бомба! – заорал Селиван. Оказалось, в щебне лежала старая, неразорвавшаяся авиабомба, времен Великой Отечественной войны. На этом участке действительно проходили суровые бои, о чем нас предупреждали местные жители.

Я расставил мужиков в оцепление, по периметру сто метров от бомбы, так как рядом проходила грунтовая дорога в поселок, и позвонил шефу.

Витька был весь бледный, его трясло: « Я же по ней ломом бил!».

Я отправил его с Селиваном на базу.

Через час приехала милиция, а чуть позже военные саперы. Они, опросив нас, удалили с объекта. Работы в этот день были приостановлены.

Когда мы приехали, Витек был уже пьян в дымину. Снимал стресс после бомбы. Он влез на катушку с кабелем, и начал вытанцовывать. Серега притащил магнитолу и включил музыку. Мужики хлопали, студент разошелся, влез на будку нашего « газона», скинул с себя футболку, и орал, коверкая песню из магнитолы: « Мне повезло, я не такой, как все, я работаю – в офисе…»

Витька на миг забыл про открытый люк, попятился задом, и бабахнулся прямо в него, проваливаясь внутрь, на лету приложившись головой и коленкой об раскладной столик. Стонущего бедолагу-танцора вытащили из будки, и обмотав голову и ушибленную коленку мокрыми тряпками уложили спать.

В среду вечером Серега отозвал меня в сторону:

– Там тебя Оксана как стемнеет, будет на берегу ждать.

Не знаю зачем, но я пошел к берегу.

Она сидела в том же цветастом платье на пеньке и смотрела в воду.

– Привет, Володя. Пришел все-таки. Какой ты классный без бороды своей,– она погладила меня по щеке. –Ты Ваньку моего не слушай, он шебутной, но безобидный. Давай вино выпьем.

У нее было с собой домашнее вино в бутылке. Я чуть пригубил, а она выпила стакан, и нежно обняв меня, впилась губами в губы. Мы упали на траву, и долго целовались, затем Оксана резко сняла с себя платье.

« Иди ко мне, мальчик мой»,– прошептала она…

Потом я провожал ее, она допила вино, смеялась, мы шли держась за руки, как пионеры. « Какой ты все-таки чувственный, необычный…» – она быстро поцеловала меня в щеку, и пошла к дому…

Глава 3

Утром в субботу подошел Селиван:

– Слушай, Саныч, давай в воскресенье на море съездим, отдохнем всей бригадой, тут ехать-то сорок километров. У Петровича вон – ностальгия проснулась, он море уже восемь лет не видел.

Петрович как раз проходил мимо, и внимательно посмотрел на меня:

– Хоть бы одним глазком на море взглянуть… Э-эх…

Я тоже не был на море с пятого класса. « А почему бы не съездить, если есть возможность?» – подумал я.

Утром в воскресенье мы выехали. Студент не захотел ехать, остался дома: писать кабельные бирки, и готовить ужин.

Я сидел в кабине с водителем, а мужики в будке. В середине поселка, возле домика из красного кирпича, Толян тормознул: «Пацаны горилку возьмут на дорожку»

Сергей засеменил к калитке, и обернулся, открывая ее:

– А сколько брать-то?

– Две возьми, хватит,– пробубнил Селиван.

Вскоре Серега вышел, неся две «полторашки» с мутноватой жидкостью.

Я удивленно почесал затылок.

Мы поехали дальше. Возле магазина я увидел Оксану, она шла с девочкой лет семи, и белобрысым смешным мальчишкой, чуть помладще. Толян посигналил. Мальчишка помахал нам рукой.

Из магазина вышел Иван, муж Оксаны, что-то громко выкрикивая ей.

« Да пошел ты!» – огрызнулась она.

Он подбежал, и наотмашь ударил ее по лицу.

– Толя, останови, – крикнул я водителю.

Я выпрыгнул из машины, подбежал к Ивану, и бросился на него с кулаками. « Ах ты, щенок!»,– он ударил мне в челюсть, но удар прошел вскользь, лишь разбив губу.

Я собрался, вспомнив уроки бокса в школьной секции, и несколько раз ударил его в лицо, мужик попятился. Я не останавливаясь, продолжал наносить удары по голове, по корпусу, пока он не упал, закрыв руками лицо.

Мальчишка с девчонкой бросились к нему: « Папочка, папа, тебе больно?»

Оксана тоже бросилась к мужу, вытирая ему кровь из разбитого носа платком: « Ой, Ванечка, хороший мой…»

Она, обернулась, и блестя глазами, кинула на меня взгляд, полный ненависти:

– Уезжайте из поселка, уроды…

Мужики стояли возле машины, и смотрели.

– Ну ты Саныч, у нас – Тайсон, оказывется,– пробубнил Петрович

– Ладно, поехали, мужики,– я залез в кабину.

Мы поехали дальше.

Я жалел об одном, что дети стали свидетелями этой дикой сцены.

– Да, эти бабы,– протянул Толян, выезжая из поселка.– Вот у меня лично с бабами всю жизнь какие-то приключения. Вот помню, служил я под Саратовым, в автобате, а рядом с нами «летуны» стояли. Бегал я к одной жене майора-летчика, он постоянно на вылетах был. Я тогда комбата возил, у меня с «увольняшками» проблем никогда не было. Взял раз увольнительный до утра, и к бабенке этой прямиком.

Значит, вечером, выхожу я в трусах из ванны, Иринка в комнате телик смотрит, и майор вваливается: «Здравствуйте, а вы кто такой будете, молодой человек?» – спрашивает он. А мужик такой фактурный, как сейчас говорят два на два. А я ему, мол, двоюродный брат вашей благоверной, проездом в Ростов, в отпуск. Поезд у меня утром, вот заехал сестру навестить. Он дурачок поверил, вечером с ним пивка попили, футбол посмотрели, то да сё, спать легли.

В три часа меня Ирка будет, на кухню тащит, ей видите ли приспичило, а опасность, она говорила, всегда обостряет чувства. И вот мы с ней прямо на кухонном столе потихоньку чпокаемся.

Заходит майор, водички захотел попить. Иринка вскрикнула, в комнату убежала. А он, такой спокойный, достает из холодильника водку, и наливает мне полный стакан. Затем берет пузырек с касторкой и выливает туда же.

« Пей», – говорит. -« А то я тебя с четвертого этажа сброшу». Я выпил. Он напялил на меня шинель, а в рукава швабру деревянную воткнул и руки к ней привязал. Застегнул шинель, вывел в подъезд и дал волшебного пендаля:

«Лети, орелик!» Иду я по ночному поселку, с растопыренными руками, как крылья у самолета, и хезаю в штаны…