Электронная библиотека » Роман Злотников » » онлайн чтение - страница 6

Текст книги "Рогора. Пламя войны"


  • Текст добавлен: 17 февраля 2020, 10:41


Автор книги: Роман Злотников


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Часть вторая
Пламя войны

Глава 1

Лето 760 г. от основания Белой Кии

Степной берег Данапра


Король Когорд

Мерный шаг тысяч пехотинцев, разворачивающихся в боевые порядки, заставляет землю ощутимо дрожать. И эта самая дрожь земли отражается в сердце чем-то иным – чем-то, что заставляет расправить плечи и молодецки выхватить саблю из ножен. И несмотря на всю неуверенность и даже страх – страх за жизни тысяч воинов, идущих на смерть по одному моему слову, неуверенность за исход битвы со столь серьезным и именитым противником, – несмотря на все это, сейчас откуда-то извне приходит вдруг понимание: я выиграю!

Я выиграю… Как же хочется в это поверить! Но противник также разворачивает боевые порядки мобильного, прекрасно обученного и беспредельно верящего в своего полководца войска. Войска, раза в полтора уступающего в численности моей армии, но на порядок превосходящего ее по боевым качествам.

А главное, сам полководец, его личность. Бергарский не знал поражений за всю свою долгую и блестящую полководческую карьеру – и он не боится схватки! Иначе сейчас он не строил бы воинов, а спокойно заперся бы в вагенбурге, прикрывшись артиллерией, – беспроигрышное решение! Примерно на две недели… Потому что я не стал бы атаковать укрепленный лагерь без артиллерии, а просто блокировал бы, лишив противника подвоза провианта. Голод вынудил бы врага на вылазку – что же, я бы дождался. К тому моменту подошедшие резервы усилили бы мое войско и я без труда выиграл бы битву, пусть и завалив противника трупами новобранцев. Но Бергарский готовится к битве прямо сейчас…

Итак, четыре тысячи пикинеров-новобранцев в центре – сырая, плохо обученная пехота, лишь слегка разбавленная опытными бойцами. Пушечное мясо, только благодаря своей многочисленности они если не остановят, то хотя бы притормозят атаку врага. На флангах – по пятьсот стрелков с огнестрелами, прикрытые гиштанскими рогатками, за их спинами еще по тысяче пикинеров, но уже имеющих боевой опыт и способных на равных тягаться с ландскнехтами фрязей. Во второй линии на флангах замерла многочисленная конница воевод юга – по полторы тысячи всадников в каждом отряде. Но качество этой кавалерии… мягко говоря, даже торхам большинство из них не соперники. Увы, снимать с границы хорошо обученных стражей я не счел возможным, а эти… на что-то сгодятся. И наконец, центр второй линии – моя ставка на позиции двух тысяч гвардейцев, тяжелых кирасир.

Каков мой план битвы? Да никакого плана нет, будь он неладен! Ввязаться в бой, а там посмотрим. Буду импровизировать! По крайней мере, марш-бросок моей рати к Данапру и ускоренное форсирование реки ниже по течению главных бродов, героически удержанных Аджеем, застали Бергарского врасплох. Он начал спешно отступать и лишь некоторое время спустя изменил маршрут, вновь отступив к реке – теперь уже ближе к верхним бродам.

С некоторой горечью вынужден признать, что противник построил свое войско более умело – что, впрочем, скорее зависит от качества его воинов и их боевого опыта, а не собственного полководческого таланта. Но тем не менее пикинерские сотни разбиты на мобильные баталии, каждая со своим командиром, построенных подобно румским манипулам с разрывами по фронту, а не сплошной линией-фалангой, как мой центр. Протяженность его войска по фронту не уступает моей армии, фланги чуть скошены к Данапру и упираются в реку. В центре наемников Бергарского прикрывают две артиллерийские батареи, на флангах пикинеры усилены многочисленными аркебузурами. Вся кавалерия польного гетмана компактно расположилась между батареями, готовая в любой момент контратаковать сквозь разрывы в пехотных построениях. Умело, ничего не скажешь… И самое хреновое то, что мой план спровоцировать противника на атаку заранее обречен. А значит, придется вчерашних крестьян гнать под орудийный огонь да на пики опытных фряжских головорезов.

А ведь это те самые рабочие руки, в коих так нуждается сегодня королевство… Думать о том, что эти люди еще и чьи-то родные, я себе запретил.

– Ваше величество?

Предупредительный голос Эрода, ставшего после моего спасения командиром гвардейцев, а по совместительству и правой рукой, вывел меня из тяжелых дум. Все правильно, армии построены, необходимо отдать приказ об атаке – если начать прямо сейчас, вечером, глядишь, и определимся, кто в битве победитель…

– Барабанщики! Отбейте сигнал «отмена атаки». Пусть воеводы крыльев пришлют посыльных для уточнения задач.


– Здесь все просто: расходитесь к реке, на безопасном расстоянии от вражеских батарей, разворачиваетесь фронтом к флангам противника, сами упретесь правым крылом – и соответственно левым, в зависимости от собственного месторасположения, – в Данапр. Далее сближаетесь с лехами и открываете частый огонь. После восьми – десяти залпов врага атакуют пикинеры.

Что касается орудий – у Бергарского их не так много, не более тридцати, и большая часть пушек приспособлена для стрельбы по фронту. Так что, если противник не совсем глуп, он будет вынужден разворачиваться к вам, иначе вы просто задавите их числом на узких флангах. Но как только лехи перестроятся, я атакую их крылья кавалерией, а одновременно с началом вашего движения ввожу в бой центр. Вопросы?

– Никак нет, ваше величество!

– Тогда галопом к командирам!!!

– Есть!

Начало битвы отложилось примерно на час. Но вот стрелки и лучшие пикинеры заняли исходные позиции для атаки, а центр моей армии растянулся, при этом монолитную массу фаланги я рискнул также разбить на десять коробочек-баталий по пятьсот воинов. Однако и противник не терял времени даром и вполне грамотно среагировал на мои перестроения: развернул фланги лицом к моим ударным отрядам, а с фронта прикрыл их пикинерами. Впрочем, это перестроение еще более утончило их порядки в центре. Также противник развернул часть орудий к новой опасности – но меньшую часть.

Солнечный луч, отразившийся от стальной кирасы стоящего впереди гвардейца, больно ударил по глазам. На мгновение зажмурившись, я устремил свой взгляд к небу, ища светило. А оно уже в зените… Еще чуть-чуть, и будет бить моим воинам в лицо, слепя их.

Пора!

– Барабанщики! Сигнал флангам и центру – в атаку!!!

Дум-дум-дум-дум-дум!!!

Удары здоровенных бил звонко отразились от туго натянутых на медные котлы воловьих шкур. Одновременно с ними впереди заиграли многочисленные рожки, и огромная масса пехоты, чеканя шаг, двинулась с места…

Орудия ударили, когда до позиций вражеских пикинеров моим воинам осталось менее половины пути. Бергарский не стал мелочиться, и среди боевых порядков баталий оглушительно взрывались бомбические ядра, сея вокруг смерть. Когда до моего слуха донесся леденящий душу крик тяжело раненных, сердце болезненно сжалось.

– Быстрее бы… Сойдетесь с фрязями в рукопашной, и они уже не смогут использовать артиллерию!

Но бежать, сохраняя строй, невозможно – и коробочки моих воинов продолжают сближаться с врагом, оставляя позади десятки покалеченных и убитых.

На мгновение мне стало страшно, даже жутко. Я представил, как сам неспешно марширую в шеренге пикинеров, стараясь не сбиться с ноги и не нарушить равнение, а с фронта по мне жарят вражеские орудия. На их огонь нечем ответить, и в каждый миг мое тело может на куски порвать разрыв бомбы… Я уже видел, как падает мой товарищ, который еще утром разговаривал с тобой, нервно, не смешно шутил, но я все равно заливался, надрывая живот. Ведь смех позволяет хоть немного сбросить жуткое напряжение перед боем… А минуту назад меня обдало фонтаном его крови: бомба на излете оторвала ему голову и взорвалась где-то позади. Оттуда по ушам ударил дикий крик нечеловеческой боли…

В это мгновение я не смог себе ответить, хватило бы мне мужества идти вперед, как они, каждое мгновение ожидая неминуемой, жуткой смерти, не имея возможности хоть что-то с этим поделать. Может быть… Хотя я воин, не раз глядевший в глаза смерти. А что держит в строю их – вчерашних крестьян, только научившихся ходить строем да наносить пикой самые простые уколы? Что держит их в строю сейчас, в первую их битву, когда враг безнаказанно расстреливает их боевые порядки?! Да на них даже кирас нет – не хватило! Нет даже тонкой стальной пластинки, способной защитить хотя бы от случайного осколка! Так что их держит?! Всплывшая вдруг из сознания воинская честь? Память крови тех поколений, что жили в полубылинные времена древнего княжества, когда каждый мужчина был воином? Или глубокое осознание необходимости защищать Отечество? Любовь к родной земле или близким, что пострадают от врага, желание жить свободно от захватчика?

Или, может, их держит сам строй? То самое чувство товарищества, осознание себя и своих сослуживцев единым целым, боевым организмом, что появилось за время короткой службы? Но если так, гибель большинства бойцов сложившихся десятков – или тех командиров, на которых они держались, – лишит новоиспеченных воинов мужества.

Но пока они все еще идут вперед.

Дистанция сокращается, еще чуть-чуть, и рогорцы достигнут боевых порядков лехов. Мои пикинеры невольно ускоряются, ломая шеренги, несмотря на предупредительные крики командиров…

Чистый, пронзительный звук боевых труб, раздавшихся в тылу лехов, – и пикинеры Бергарского ровно, не ломая боевых шеренг, начинают оттягиваться к батареям. Мои же воины, теряя рассудок при виде пятящегося противника, ломают строй – кто-то продолжает держать равнение, а у кого-то сдают нервы, и часть бойцов побежало навстречу врагу.

Ловушка! Сейчас они сломают строй наших, как румляне мармедонцев в битве при Пиде! {35}

– Барабанщики! Играйте команду «равнение»! Что есть силы!!!

Билы с утроенной мощностью обрушились на кожу барабанов. Офицеры пикинеров в центре услышали их (или сами поняли опасность сломанного строя) и истошными призывами восстановили равнение. Тех же, кто бросился вперед, фрязи с легкостью приняли на пики и алебарды.

Но вот вражеская пехота остановилась – у самого подножия земляного вала, на котором расположены батареи. И в тот же миг они окутались дымом – пушки извергли пуды картечи в моих воинов, буквально выкосив первые три шеренги. А через мгновение фрязи сами бросились в атаку, чуть ли не бегом сократив расстояние до рогорцев, и дружно, синхронно, только четырехгранные наконечники сверкнули на солнце, ударили в пики.

Это стало последней каплей – до врага дошло примерно две трети начавших движение пикинеров, но сейчас больше половины их бросились бежать. Еще чуть-чуть, и я проиграю битву.

– Полковник Карчев!

– Да, ваше величество!

Здоровенный, на голову выше меня и вдвое шире рубака, выбившийся в командиры кирасир благодаря личному мужеству и отменному воинскому чутью, сегодня возглавил всю гвардию. И именно на него теперь я должен положиться.

– Я иду вперед с телохранителями.

– Нельзя!

– Что?!

– Ваше величество, мы не можем рисковать вами!

– Забываешься, полковник! Я король! И я решаю, что можно, а что нельзя! А сегодня нам нельзя проиграть битву!

– Но, может быть, стоит бросить в бой кирасир…

– Если повести сейчас кирасир в атаку, мы лишь подставим их под лехские пушки! Я же могу остановить бегство пикинеров, а вы поведете в бой гвардию, как только мой знаменщик даст сигнал флажками. Если же погибну, бейте в удобный момент на свое усмотрение – в открывшийся фланг или же встретьте атаку гусарии. Вы меня поняли?

Седой вояка с грубым, обветренным лицом, испещренным шрамами, коротко кивнул – и в глазах его застыло одобрение. Уже иным, более мягким, и в то же время исполненным искреннего почтения голосом он произнес:

– Удачи вам, ваше величество.

С усмешкой киваю в ответ и, пришпорив тяжелого, белого как снег жеребца, коротко бросаю Эроду:

– Вперед.


На флангах ситуация сложилась несколько ровнее: мои стрельцы, чуть более многочисленные, чем фряжские аркебузуры, неплохо сократили их численность, впрочем сами неся значительные потери от встречного огня и бомбических ядер. Как бы то ни было, проредить строй пикинеров-ландскнехтов им не удалось, но и мои лучшие копейщики немногих потеряли от огня аркебуз – до того как сошлись с противником грудь в грудь. Враги столкнулись безмолвно, но оглушительный треск тысяч древков свидетельствует о накале схватки.

Мое личное знамя с парящим в небе огненным соколом, древним символом княжества, а теперь и королевства, привлекло внимание вражеских артиллеристов: бомбы начинают взрываться и справа и слева от моего маленького отряда. Но по сотне всадников, рысью идущих на самых выносливых и быстрых жеребцах по эту сторону Каменного пояса, попасть гораздо сложнее, чем по пехотным коробочкам, ползущим с черепашьей скоростью.

Как я и ожидал, завидев королевский штандарт и самого монарха, бегущие с поля боя пикинеры в большинстве своем вновь развернулись лицом к противнику и с диким, оглушительным ревом устремились ему навстречу. Десятки, сотни, а затем и тысячи мужских глоток завопили грозное:

– Рогора!!!

Со стороны лехов раздались сигнальные рожки, и тонкая, всего в три-четыре шеренги фаланга фрязей медленно поползла вперед. Но их малочисленность наконец-то сыграла свою роль, и строй противника сломался по всему центру. В прорехи тут же стали проникать мои бойцы. И хотя в ближнем бою они уступают противнику в выучке, уже сказывается наше полуторакратное численное превосходство – а ведь это перелом в битве!

Я с телохранителями встал примерно в центре, чуть позади сражающихся – таким образом, чтобы не попасть под залп картечи и в то же время на той дистанции, что неудобна для обстрела ядрами из-за опасности накрыть своих. В какой-то момент схватки я вдруг ощутил на себе чей-то пристальный, сосредоточенный взгляд и, пытаясь по наитию определить его источник, рассмотрел на батарее высокую фигуру воина, облаченного в дорогой доспех с серебряными насечками. Ровно над его головой развевался белый штандарт с вытканным на нем золотыми нитями скачущим гусаром.

Бергарский!

Видимо, и противник уловил мой взгляд, понял, что я также его разглядел. И не иначе потому чудовищно медленно, этаким картинным жестом поднял увесистую, инкрустированную самоцветами булаву и направил ее навершие на меня.

В то же мгновение позиции противника вновь ожили тревожными сигналами десятков труб, и ландскнехты по центру резко подались назад и в стороны, образуя широкий коридор напротив отряда моих телохранителей. А в следующую секунду запели горны, и крылатые гусары, грозно склонив копья, сорвались в галоп.

– Пикинеры, держать строй!!! Не преследуйте противника, сплотить ряды! Эрод, быстрее подай сигнал Карчеву, пусть атакует!

– Есть!

Что делать?! Я с телохранителями успею отступить, мои пехотинцы ненадолго, но задержат атаку гусар. Вот только если мы побежим, дрогнет весь центр… А если останемся, задержим противника еще чуть-чуть, и, возможно, кирасиры успеют доскакать – но моим защитникам придется вступить в неравный бой с восьмикратно превосходящими их гусарами.

– Воины! Строимся в одну шеренгу! Самопалы к бою!

Будем выигрывать время для Карчева.

Атака крылатых гусар завораживает – закованные в броню не хуже средневековых рыцарей, с роскошными крыльями из орлиных перьев, они во весь опор несутся вперед, нацелив на врага чудовищно длинные (одиннадцать полных шагов!) пики. Плотно сбитое ядро тяжелых всадников уже практически докатилось до первой шеренги моих воинов, земля ходуном ходит под копытами могучих жеребцов. Из строя пикинеров раздались тревожные, чуть ли не отчаянные возгласы офицеров. Видимо, из последних сил пытаются удержать строй – единственное, что могут сейчас противопоставить противнику мои пехотинцы.

Растянув сотню телохранителей в одну шеренгу, я лишил нас возможности удержать таран врага даже на пару ударов сердца. Но зато мы численностью сравнялись с противником по фронту атаки. Вплотную подведя кирасир к заднему ряду пикинеров, я также получил возможность поддержать их в первые, самые тяжелые мгновения удара тяжелой кавалерии.

– По лошадям! Огонь!

Враг, упрямо скачущий вперед, не решился использовать самопалы, столь стремительно сближаясь с частоколом пик противника – деревянное древко их оружия длиннее, чем у моих пешцев, и обеспечивает успех даже при таране фаланги. Видимо, рассчитали, что не успеют выстрелить, а после сразу ударить в копье… И потому первыми огонь открыли мы.

Синхронный залп нескольких десятков самопалов сопровождает мощнейший грохот, не хуже пушечного. А кроме того, сильный дым, что заволакивает позицию стрелков, и потому в первые мгновения после выстрела я не разглядел результата стрельбы. Зато даже будучи несколько оглушенным, услышал, как дико визжат раненые животные… Через пять ударов сердца дым рассеялся.

– Второй залп по всадникам! Огонь!

Чуть ли не сотня скакунов на всей скорости обрушились на землю, погребая под собой всадников, калеча их и круша кости. Будто налетев на невидимую преграду, гусары первой шеренги не доскакали до пикинеров нескольких шагов, вторая же линия смешалась с павшими и отчасти утратила свой таранный напор. Мои пешцы сумели принять их атаку, не сломав строя – с оглушительным треском ломаются лишь древки пик что с одной, что с другой стороны. Этот звук перекрывает прочие звуки битвы – яростную ругань, крики и стоны сражающихся, звон и лязг сшибающейся стали, мольбы о помощи и истошное ржание покалеченных лошадей.

Третья линия гусар врезалась в пехоту, тараня вторую и третью шеренги пикинеров – первая погибла сразу же, – и в тот же миг грянул второй наш залп. Он смел вылезших вперед лехов, подарив нашим пешцам еще несколько мгновений жизни.

На этот раз пороховой дым заволок ряды гусар. Резкая боль пронзила левое плечо – словно в плоть вонзили раскаленный прут. И ни через удар сердца, ни через два она никуда не ушла, пульсируя уже по всей руке. Тело налилось вдруг непосильной тяжестью, сотрясаемое судорогой, и, чтобы удержаться в седле, я вынужденно лег на холку жеребца, глубоко и часто дыша.

Как же больно…

Лехи прорвали фронт пикинеров справа и слева от нас, окружая сотню телохранителей и уцелевших пешцев. Нечеловеческим усилием я выпрямился в седле, рука нетвердо сжала рукоять палаша… Верный Эрод закрыл меня спереди, по бокам меня оградили другие воины, постепенно выстраиваясь в кольцо; к нему начали стягиваться прочие бойцы.

А еще через сорок ударов сердца лехи окончательно окружили нас.

С трудом удерживаясь в седле, я могу только следить за ходом схватки, сберегая силы на последний миг. Успеваю лишь уловить бешеную пляску клинков да отмечаю, как погибает один, другой – и еще один, и еще другой мой телохранитель, как лехи прорубаются все ближе ко мне, как яростно дерутся, силясь захватить или убить короля мятежников.

Вот гусары приблизились ко мне настолько, что я уже слышу смердящее дыхание схватившегося с Эродом противника. Уже через секунду голова леха, отделенная от туловища молодецким ударом, закувыркалась в воздухе.

Но уже следующий удар неотвратимо обрушился бы на шлем Эрода, сминая броню, если бы в последнее мгновение его не остановила сталь моего палаша. Встреча клинков отразилась острой болью во всем теле – но я удержал свой в руке, а Эрод проломил кирасу на животе гусара точным уколом палаша.

В какой-то момент бешеной рубки я понял, что все пропало. Сил осталось лишь мысленно обратиться к супруге – в надежде, что она услышит мой зов и почувствует, как сильно ее люблю… Как вдруг за спинами лехов раздался такой знакомый и такой ожидаемый нами клич:

– Рогора!!!

Атака кирасир прорвала кольцо, сомкнувшееся вокруг нас, и отбросила гусар, однако на помощь шляхте подошли ландскнехты. В итоге атакующий напор моих гвардейцев завяз в рядах отчаянно сражающихся наемников. В битве наступила пауза, когда ни одна из сторон не может взять верх: на флангах силы примерно равны, меньшая численность фрязей компенсируется их большим боевым опытом. По фронту же противник откатился к самому подножию земляного вала, где сражающаяся пехота смешалась со всадниками, и лехи пока не могут пустить в ход свою артиллерию, боясь зацепить своих. В резерве у Бергарского осталось незначительное число кавалеристов из шляхетского ополчения, у меня – гораздо большее число легких всадников, которых я, однако, просто не могу бросить в бой. Численный перевес на моей стороне, и верх на поле боя мы возьмем. Вот только какую цену придется заплатить?! Прижатые к воде наемники и гусары будут драться до последнего.


Лето 760 г. от основания Белой Кии

Высокий берег Данапра


Принц-консорт Аджей Руга

Голова по-прежнему легонько шумит при резких поворотах и при попытке рывком встать, а в теле по-прежнему ощущается неестественная, предательская легкость. Но все равно это гораздо лучше, чем валяться с разрубленным алебардой черепом, верно?!

Тогда тяжелый удар противника выбил из меня дух. Но добить фрязю не удалось – справа и слева на прорвавшихся алебардщиков навалились всадники и уничтожили весь десяток. Ценой фактически гибели сотни нам все же удалось сбросить переправившихся наемников в воду, после чего горстка уцелевших отступила, забрав с собой раненых, в том числе и меня. А закрепиться на этом участке у Бергарского так и не получилось: вскоре к месту схватки подоспел отряд Григара – верный помощник смог оставить брод с приходом Когорда.

Король не стал включать моих воинов в войско – во-первых, спешил нанести удар во фланг лехам, во-вторых, справедливо оценил степень нашей усталости после тяжелых и продолжительных маршей, кровопролитных схваток и бессонной ночи, проведенной за земляными работами. Однако фланговый удар нанести не удалось, Бергарский, начав отступать, вскоре изменил маршрут и, упершись в реку, решил дать бой. Брода за его спиной нет, так что и опасаться им нечего.

Или есть?

Дав воинам сутки отдыха, я уже было собрался догонять короля, как разведчики доложили об обнаружении войска противника. Да, за его спиной нет брода, и атаки в тыл опасаться нечего вроде бы… Если не обращать внимания на практически вертикальный обрыв берега, нависающий над узкой и неглубокой полоской песка прямо у левого фланга лехов.

Авантюра, конечно, но… В наших руках оказалось восемнадцать неиспорченных лодок, что фрязи бросили на месте прошлой схватки, еще пяток мы сумели на скорую руку починить. И в мою больную (во всех смыслах) голову пришла очередная «удачная идея».

Как я надеюсь, нам удалось незаметно приблизиться к противоположному от позиций Бергарского берегу – последний переход мы совершили ночью, и уцелевшую тысячу воинов я укрыл в лесистой балке, примерно в половине версты от берега. Лодки же вместе с ударным отрядом мы спрятали среди густо растущих с нашей стороны Данапра ив и камышей.

Днем началась жаркая битва. Я разглядел фланговый маневр Когорда, то, как подались вперед гусары Бергарского и как откатились назад. Но удобного момента, чтобы ввязаться в бой со своей горсткой воинов, я не видел.

До того момента, когда противник снял с вала пушки и начал вручную перетаскивать их к месту фланговой схватки – прямо напротив нас.

– Пошли!

По всей линии камышей раздался легкий шорох подавшихся вперед бойцов, немного неуклюжих из-за долгого ожидания и оттого производящих лишний шум. Впрочем, звуки боя надежно скрывают нашу активность от лехов.

Лодки погружаются в реку практически без всплеска, неплохо прогревшаяся вода приятно холодит зудящее от жары и комаров тело, и я, крепко уцепившись руками в корму, с удовольствием заработал ногами.

По трое с каждого борта, по два пловца с кормы (я, правда, плыву в гордом одиночестве) – и легкие рыбацкие лодки идут по воде будто сами по себе, над гладью реки торчат лишь головы да руки воинов. Без доспехов, в легкой одежде и с ножами за поясом – все оружие укрыто на дне деревенских скорлупок. Но их неказистость сейчас меня совершенно не волнует – лишь бы добраться до берега, желательно незамеченными!

Данапр – широкая, полноводная река шириной не менее четырехсот шагов, с сильным течением на середине русла. Я учел это заранее, и потому мы отплыли значительно выше песчаного откоса. Но миновав едва ли треть требуемого расстояния, я почувствовал, как сильно забились мышцы ног, как тяжело держаться за корму лодки немеющими пальцами – особенно левой, раненой рукой. Я бросил взгляд по сторонам и, отметив чрезвычайное напряжение на лицах плывущих рядом воинов, понял, что проблема не столько в моем ранении, сколько в непосильной тяжести поставленной задачи.

– Гребите!!! Гребите сильнее, дети выдр! Если не хотите погибнуть в воде, гребите!!!

Нельзя сказать, что мой окрик прибавил воинам сил, но лучшие пловцы отряда ускорились сколько возможно, стараясь достигнуть противоположного берега. Поднажал, замолчав, и я.

В какой-то миг мне стало по-настоящему страшно: начало сводить мышцы голени. На моих глазах один из воинов отцепился от лодки и с головой ушел под воду. Ни через три удара сердца, ни через пять он так и не показался над гладью реки.

Я всегда отдавал себе отчет, что могу погибнуть в любой схватке. Но погибнуть в бою – оно как-то привычно, славно и честно. А вот утонуть только из-за того, что переоценил силы и свело ногу… Сгинуть без славы, отдать жизнь за бесценок?!

Это несправедливо!

От осознания собственной слабости и уязвимости захотелось вдруг заплакать. Не так, только не так… Разве это конец достойный принца-консорта, воина и полководца?

И какого же рожна я все время лезу вперед?! Почему бы не поберечь себя ради жены, ради сына? В конце концов, ради отца? Или я неуязвимый герой из древних легенд мармедонцев? Почему меня все время тянет в самую гущу схватки?! Разве я рядовой боец, один из многих, кто десятками и сотнями гибнут в первом же бою?

Как ни странно, последняя мысль меня успокоила. Чтобы ногу не свело, я перестал грести и лег на воду, погрузив в нее лицо. Ощутил легкий привкус тины на губах, но голову вода приятно охладила, и я даже стал получать удовольствие от того, как мое тело мягко несет по глади Данапра.

Да, я могу себя поберечь ради жены и сына. Но разве не ради них я здесь? Не ради ли семьи, не ради ли любимых я должен сражаться, должен рисковать собой в схватке с врагами? И не собственных ли родных, не собственные ли дома, не собственную ли свободу мы защищаем от захватчика, говоря, что защищаем Родину, Отечество? Она ведь у каждого своя, эта родина – дом, в котором родился и живешь, семья, друзья, что с детства тебя окружают и вместе с тобой растут. Любимые, которых мы встречаем на жизненном пути и что рождаются в наших семьях… Но мы неспособны в одиночку защитить все это от захватчика. И десятки, сотни наших маленьких «родин» объединяются в единое целое, когда речь заходит о защите родной земли.

И тогда чем хуже меня бойцы, которые идут на смерть по моему приказу? Чем хуже и недостойнее меня те, кто гибнет в первом же бою, жертвуя собой ради жизни любимых, ради их будущего? Чем бесславна смерть того воина, что, не выдав нас ни звуком, ушел на дно?!

Нет, в бою мы все равны, и раз я чувствую, что должен находиться среди своих в схватке, что должен вести их, разделив с ними опасность как настоящий боевой вождь, – так тому и быть!

Нас заметили, когда мы преодолели более двух третей реки и течение значительно ослабло. Но враг не оценил исходящей от менее двух десятков утлых лодчонок опасности, и по нам ударил жиденький залп всего из полсотни огнестрелов. Впрочем, четыре ближние к противнику лодки основательно продырявило (вместе с гребцами), и они пошли на дно. Однако остальные поднажали из последних сил, и, когда фрязи дали второй залп, мои ноги уже коснулись вязкого ила.

– Вперед!

Второй вражеский залп унес больше жизней, чем первый, я явственно услышал едва ли не два десятка отчаянных вскриков, две пули пробили полусгнившую корму лодки в паре вершков над головой. Но как только залп отгремел, уцелевшие рывком вытолкнули лодки на песок и стали спешно разбирать уже заряженные огнестрелы и самопалы.

– Цельсь!

Как только большая часть стрелков изобразили на берегу некое подобие линии, я скомандовал:

– Огонь!

Грянул залп. В нос ударила удушливая вонь сгоревшего пороха, на пару ударов сердца пространство передо мной заволок густой дым, впрочем, он быстро рассеялся. Результат стрельбы налицо – лихорадочно перезаряжающие оружие аркебузуры не искали укрытий, стоя в рост прямо над откосом, и большая часть их отряда была выбита нашей атакой. Уцелевшие все же вскинули оружие – но и мои бойцы отстреляли не все заряженные огнестрелы.

– Огонь!

На этот раз оба залпа ударили практически одновременно, но с нашей стороны он был едва ли не втрое сильнее. И прежде, чем пороховое облако закрыло обзор, я успел разглядеть, как опрокинулся ландскнехт, которого я взял на мушку своего самопала.

– Бей!!!

В считаные мгновения мы разбираем со дна лодок сабли и шпаги, неиспользованные самопалы, но меньше десятка уцелевших на гребне фрязей бросаются бежать. Что же, высадка удалась, но удастся ли нам хоть немного повлиять на ход сражения?

Десятка три ударов сердца, и мы бегом преодолеваем гребень берега, оказавшись в тылу левого фланга лехов. За мной следует полторы сотни уцелевших воинов – невелика сила, но, если правильно ее применить, возможно, получится повлиять на ход битвы…

Враг уже разместил в собственном тылу батарею из пяти орудий, ставшую как бы основанием геометрической фигуры… Да как же ее? Ах да, трапеция!

Развернутыми ее углами стал строй многочисленных аркебузуров, под две сотни в каждом. Пикинеры же задних рядов оттягиваются на фланги, и по центру их фаланга медленно, но верно «прогибается» к пушкам, якобы под напором наших воинов.

– Назад! Укроемся за гребнем!!!

Вовремя – задние шеренги вражеских стрелков уже развернулись в нашу сторону и дали залп. Но практически все воины успели спрыгнуть за откос, укрывший от пуль.

– Тащите сюда огнестрелы и порох, бьем по батарее!!!

Артиллеристы фрязей развернули орудия в пределах поражения наших огнестрелов. Хоть бы успеть!

Следующий залп врага вновь отгремел над нашими головами. И вновь мы укрылись за откосом берега, стараясь как можно быстрее зарядить огнестрелы.

Взвожу курок с закрепленным в нем кремнем. Уперев ложе приклада в землю, засыпаю нужное количество пороха из рога в ствол, несколько раз стучу ладонью по боку, чтобы утрамбовать его. Вложив круглую пульку в кусочек ткани, забиваю ее в ствол шомполом одним аккуратным, но точным движением – так чтобы она разместилась на пороховом заряде. Положив огнестрел на колено, засыпаю порох на пороховую полку, внимательно проследив, чтобы он попал в запальное отверстие, и плотно закрываю крышку полки.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 3.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации