Текст книги "Сквозь Тьму и… Тьму"

Он хотел сказать что-то еще и уже взял девушку за руку, но вдруг совсем близко пролился глубокий и чистый звук, чуть приглушенный… Леннар закрутил головой и, откинув с приборной панели скомканный защитный термоплащ с капюшоном, невесть зачем туда брошенный, взял полант – прибор связи с личным идентификационным кодом главы Гвардии Разума. Полант, темный полуобруч, напоминающий диадему, был такого размера, чтобы точно обхватить лобную часть головы. На передней панели прибора возникло лицо и кодировка того, кто беспокоил Леннара. Он качнул головой, привычно надвинул полант на лоб, дужки прошли над ушами и, как живые, наползли в заушные впадины. Коротко прозвучала мелодия узнавания: прибор идентифицировал своего хозяина и определил вызов – над головой Второго Координатора проекта проявилось кратковременное сияние, отдаленно напоминающее распустившийся цветок с полупрозрачными лепестками, эфемерный и недолговечный, как порыв вечернего ветерка. От основного корпуса поланта отделились несколько сенсорных датчиков на сверхгибких ножках из материала с перестроенной информоемкостью и задвигались: два прижались к вискам Леннара, два аккуратно скользнули в ушные раковины, еще два припали к основанию черепа. На глаза Леннара надвинулась черная полоса полуобруча.

– Здравствуй, дядя Игвар, – негромко сказал он.

Человек, которого он назвал дядей Игваром, заменил ему отца, когда Леннар, раненный и почти потерявший сознание от боли рухнул в своем гравилете в бурные воды Двуцветного Океана и проломил только установленный рабочими инженера Игвара купол нового квартала Стафрокаса. Он выходил умирающего юношу, обучил своей профессии строителя-подводника, одной из многих (вернее первой из многих), которые удалось освоить этому бешено талантливому молодому человеку. Дядя Игвар дал ему, урожденному принцу, потерявшему отца, право на престол, веру в справедливость, новый смысл жизни…

…Иллюзия контакта была полной: перед ним стоял седовласый мужчина с покатыми плечами, в неловком, мешковатом одеянии и с неподвижной левой рукой, покоящейся на белой повязке, подвешенной к шее. Он стоял на берегу реки, ивы рядом с ним окунали в текучие воды свои ветви, дробясь и колыхаясь в отражениях. Игвар, проведший большую часть своей жизни под прочными куполами подводных городов или просто тускло мерцающей толщей океанской воды, всегда радовался небу… небу, отражающемуся в спокойных водах неглубокой реки. Другой берег реки был сплошь затянут дымом; только самые сильные порывы налетавшего ветра могли на мгновение раздвинуть его пелену, чтобы стали видны горящие каркасы домов, корчащиеся в огне деревья и мельтешащие фигурки людей.

Леннар почувствовал, как ледяные пальцы сжимают его внутренности и что-то внутри проворачивается беспощадным, резким усилием.

– Здравствуй, Леннар.

– Что случилось?

– Они напали на наш городок. Их не остановило то, что ты не был в моем доме уже много лет. – В голосе старика битым бутылочным стеклом звякнула укоризна. – Они считают, что это ты навлек беды. А я ответственен за то, что ты стал тем, кем стал. Они – наши же соседи, и еще горстка чужеземных мерзавцев-фанатиков. Я хотел тебя предупредить, чтобы… Береги себя, Леннар.

– И это говоришь мне ты, стоящий рядом со своим разрушенным и сожженным домом?! – воскликнул Леннар. – Берегись, дядя Игвар, уходи оттуда! Неужели люди совсем потеряли разум?

– Сегодня утром упали два метеорита. Один разнес весь Южный поселок и энергостанцию, второй погреб под собой школу, не центральную, а ту, что на берегу. Все дети погибли. Но это еще не все. Поврежден энергоблок… исправлять его никто не собирается, и назревает страшная трагедия… А они и не думают заняться делом!!! Они – поют! Все утро из окон центральной школы слышалось пение молитв, которые возносились там под руководством жреца, явившегося откуда-то из столицы. Там после переворота совсем разучились думать, все загребли под себя фанатики-фундаменталисты Купола. О, сколь длинна рука Кканоана!..

– Я знаю, – глухо сказал Леннар. – Я же говорил тебе, дядя Игвар, чтобы ты переправлялся на борт моего звездолета, пока не поздно, и забирал всех, кто тебе дорог.

Старик помолчал. Потом сказал с горечью:

– Стар я, чтобы умирать в ваших тесных железных банках, которые крутятся вокруг планеты.

– И ничего они не тесные!..

– Хочу умереть здесь. И жена сказала то же… Хорошо, что она умерла прошлым летом.

Просто, буднично и жутко прозвучали эти слова. Леннар скрипнул зубами. Старик коснулся рукой головы и проговорил, отнимая ладонь:

– У моего поланта кончается энергия. Я кину его в реку. Ну ладно, сынок. Сгорел городок, так что с того? Тут каждый день земля из-под ног выворачивается. Когда ты в последний раз спускался вниз, к нам? Забыл? Все время в небе, дальнем небе… Ты так давно в небе, что уже почти что небожитель… Конечно, – дядя Игвар кашлянул раз и другой, – за заботами забыть несложно. Дела да дела. Ну все. Ты большой человек, не хочу тебя отвлекать.

«Не хочу тебя отвлекать!..» Леннар открыл рот, чтобы заорать протестующе и гневно, но упрямый старик сорвал с головы прибор связи и швырнул его прямо туда, где ивы купали в реке свои длинные, гибкие ветви. И тотчас же все оборвалось. Треск, белые извилистые полосы перед глазами – и Леннар оглох и ослеп, тишина замкнула слух, а перед глазами возникла медленно текущая, как волны той реки, черная пелена. Он стащил с головы полант и бросил его на приборную панель. Зачем, зачем вызывал его дядя Игвар?.. Чтобы сказать, что его, Леннара, ищут? Да об этом знает вся планета! Чтобы уведомить о том, что фанатики Купола уничтожили еще один маленький городок? Да нет. Истина лежала на поверхности, как яблоко в чистой руке младенца. Ну конечно. Он хотел проститься. Не хотел умереть, не простившись, сгинуть безвестно, глухо – кануть камнем в омуте.

– Что? – Ориана смотрела на него, не дыша. – Что он тебе сказал?

– Да так. – Леннар приподнял одно плечо. – Ничего… Сказал, что хорошая погода… дымно, правда.

– И вовсе не так. Я же слышала, что ты ему отвечал.

Леннар отвернулся, проглотив боль. Он смотрел прямо перед собой – туда, вниз, где плыла чужая земля Лирака, оплота мракобесия, вотчины Храма… Где-то неподалеку – серые здания и залитые огнями высотные башни Кканоана, в самом центре которого, среди нетронутых прекрасных садов, билось каменное сердце Храма, защищенное тройным силовым полем. А здесь… Громадное багрово-красное плато словно висело в налитом кроваво-алой гулкой мощью жарком мареве. Леннар знал, что в этом «жарком мареве» вода за несколько мгновений подергивается ломкой ледяной корочкой. Плато, плато… По его поверхности пробегали дымные струи, завивались спиралью, выгибались, как змея в боевой стойке, – а потом вдруг срывались с места и таяли, оставляя там, где они только что были, мутное облачко тревожного красноватого пепла. На самом краю плато причудливо громоздились уродливые изломанные утесы, сглаженные, съеденные временем и давно потерявшие атрибуты молодого задора – острые пики, вызывающе темные и глубокие ущелья, крутые склоны и стреловидные изломы обрывов. Там, на краю, блестела россыпь огней. Будто чья-то неловкая рука выронила горсть светляков.

Ориана взглянула через его плечо, положив на голову Леннара свою маленькую руку, затянутую в только что подаренную перчатку (та начала желтеть):

– Что это?

– Костры.

– Костры?

– Да. Наместник Неба призывал к простоте нравов, к возвращению в лоно природы. – Леннар притянул к себе окуляр оптического дальнозора, углубляя обзор. – Вот и возвратились.

…Нынешние жители районов, прилегающих к Великому Кканоану, выглядели озабоченными. Это самое мягкое слово, которое можно употребить по их адресу. Судя по их внешнему виду, озабочены они были прежде всего тем, что бы пожрать и как бы согреться в стынущем воздухе. И оттого люди жались к кострам, плотнее заворачиваясь в длинные накидки из грубой серой ткани и бросая вожделенные взгляды на жалкую дичь, жарящуюся на огне: нескольких ощипанных птиц да непонятного вида существо, нечто среднее между свиньей и собакой, насаженное на вертел над самым большим костром. В тот момент, когда Леннар принялся разглядывать обитателей плато при помощи оптического устройства, среди лиракцев возникло оживление. Было отчего. Около цепи костров у самой земли завис винтолет. Мощные струи воздуха, шедшие от него, расшевеливали костры, заставляли языки пламени взмывать на высоту человеческого роста. В корпусе винтолета откинулась панель, опускаясь и превращаясь в платформу аппарели. По ней съехала на плато большегрузная транспортная машина с откидным кузовом. Видно было, как просели колеса: машина была загружена до отказа. Водитель выглянул из кабины, осмотрелся и тотчас быстро захлопнул дверь из термостойкого металлопластика. Оно и понятно: холодно, ветер. Кузов стал запрокидываться, и из него на красноватую почву одна за другой посыпались тушки животных. Гуманитарный паек, подумал Леннар с усмешкой содрогания. Официальный Кканоан подбрасывает немного жратвы той из популяций (населением это назвать уже сложно), которая имеет своего заступника на ступенях Храма. Леннар откинулся назад, его место у окуляра заняла Ориана, а глава Гвардии Разума тем временем связался с десантным отсеком шаттла и произнес:

– Идем над Кканоанским плато. До места осталось тридцать три коссека. Готовность номер два.

– Видим. Поняли.

– Леннар, а может, подобьем винтолет? – прозвучал голос Марионна, самого молодого и увлекающегося из всех взятых на операцию по захвату Элькана. – Рррразмажем по скалам, а? А то мы с парнями тут тоже наблюдаем. Ну и сволочи же!..

– А что такое?

В этот момент Ориана резко отпрянула от окуляра и, запрокинув голову, обратила к Леннару свое бледное лицо с расширившимися темными глазами. Она воздела руки, и ее тонкие заломленные запястья промелькнули перед взглядом озадаченного Леннара.

– Они… они привезли…

– Что?

– Дичь. – Она сказала это странным глубоким голосом, с хрипотцой, словно раздирающей ей гортань. – То, на что теперь принято охотиться в окрестностях Кканоана, столицы благочестия и резиденции великого Зембера, наместника Неба. И не только в них. Разве ты не подозревал?.. А если на это принято охотиться, но почему бы этим и не закусить? Благо сегодня день скоромный.

Леннар вдруг понял ее. Он прянул к окуляру дальнозора и, подрегулировав прибор, удвоил приближение. Да!.. Сомнений быть не могло. Теперь он ясно видел, что привезли на ужин эти мерзавцы на винтолете. На красноватой, промерзшей земле один на другом лежали человеческие трупы. Именно этот груз только что высыпался из кузова транспортной машины. И, судя по той живости, с какой кинулись к ним люди, гревшиеся у костров, груз был востребованным. В ушах Леннара загремел гневный крик Орианы:

– Милый, во что же превратили планету эти чудовища из кканоанского Храма?! Лицемеры, людоеды!

– Что ж, если уж они возродили Ревнителей, теперь ничто не представляется невозможным, – негромко отозвался Леннар, и перед его глазами, словно снова притянутое силой его поланта, встало лицо человека, заменившего ему отца… ивы, купающиеся в еще не замутненной реке, полосы дыма на другом берегу, проступающие в языках пламени и мучительно выгнувшиеся ребра домов…

Леннар сделал над собой грандиозное усилие – столь велико оказалось желание протянуть руку и коснуться панели управления боевыми ресурсами шаттла. Нет, нельзя!.. Впечатление сильно, необоримо, глава Гвардии Разума хоть и слышал о том, что творится на территории стран Лиракского пояса, но никогда еще не видел воочию, чтобы вот так… Одно касание пальцем пусковых кнопок, и в бесшумной белой вспышке истают, как жуткий кошмар, и винтолет, и транспортная машина, из которой все еще сыпался ее кошмарный съедобный груз, и все эти кровожадные чудовища, в которых превратились люди, греющиеся у костров. Леннар поборол искушение. Нельзя обнаружить себя, поддавшись стихийным эмоциям, пусть и мотивированным и глубоко благородным!.. Нельзя! Цель их миссии обозначена, и, даже если эти люди будут пожирать его собственную семью, Леннар не имеет права срывать операцию. Долг, долг – как сурово это понятие, внесенное в его жизнь одним из первых!.. Долг перед династией, перед народом Эррии, перед товарищами, перед всем человечеством Леобеи. И нельзя отступать от него.

Леннар проглотил сухой колючий ком и, положив руку на рычаг управления, повел шаттл ниже, к плато. Шаттл вынырнул из красноватого пылевого вихря у самых скал, где горели костры. Единым мигом промелькнула внизу душераздирающая сцена, и тотчас же Леннар одним коротким движением пальцев, лежащих на сенсорной панели пульта-навигатора, заставил землю и небо перевернуться, горную гряду, окаймляющую плато, завалиться вниз и вбок… Из мягкой лапки наушника выстрелил голос Марионна:

– Что, командир? Решил проверить себя в фигурах высшего пилотажа?

– Да уж, – выцедил Леннар. – И хватит разговоров. Готовность номер один! Скоро место назначения.

…Место назначения вынырнуло из-за очередной живописной горной гряды, коими изобиловали окрестности Кканоана. Белые шапки снега и толщи громоздящихся горных пород смахнуло с экрана, и Леннару открылся небольшой поселок, обнесенный высокой стеной из матово поблескивающего полупрозрачного стеклобетона. Ограждения из такого материала ставились только на объектах высшего уровня секретности. Уж кто-кто, а Леннар с его строительным образованием и опытом работы на объектах планетарного масштаба это знал хорошо. Кроме того, лиракцы никогда не строили свои военные базы и иные объекты секретного профиля собственными силами – для этого у них недоставало квалифицированных рабочих рук. Потому и существовало контрактное строительство, где задействовались в подавляющем большинстве строители из светских государств, в особенности таких высокотехнологичных, как Алтурия, Эррия, Рессина и Пиккерия. Благодаря этому возмутительному вмешательству нечистых во внутренние дела Лирака доскональные схемы почти всех секретных объектов Страны Купола (как любили именовать свою родину снобы из Кканоана) имелись в спецслужбах Алтурии и иных стран, откуда были родом строители, а теперь и у руководителей проекта «Врата в бездну». Леннар располагал исключительно подробным планом военной базы, вид на наземную часть которой открылся сейчас в видоискателях системы внешнего наблюдения. Ориана же наблюдала напрямую – через прозрачный синтетик круглого визатора.

Лиракцы не могли засечь шаттл Гвардии Разума с земли. У них и раньше не было таких высоких технологий, как у стран Леобейского союза во главе с Алтурией и Пиккерией. Теперь же по известным причинам было утрачено и многое из уже имевшегося. Шансов засечь приближающийся шаттл звездолетчиков у военных Лирака и их новых (впрочем, для военных Лирака это новое – всего лишь хорошо забытое старое) кураторов из ордена Ревнителей было не больше, чем у слепого старика – обнаружить и разоружить элитного бойца из оперативной спец-группы.

Сама операция должна была занять минимум времени: куда больше его потрачено на сбор информации и тщательную ее проверку. У Леннара был выверенный, всесторонне согласованный план. К его реализации он приступил немедленно, и, прежде чем лиракцы успели как-то отреагировать, подвесил вверенный ему летательный аппарат точно над основным корпусом базы. Пятеро его людей в защитных комбинезонах, не пробиваемых практически никаким имеющимся в наличии у лиракцев ручным оружием, скользнули на крышу корпуса. Под крылом шаттла отошла панель, высунулось дуло плазменного излучателя, и короткая, беззвучная ярко-желтая вспышка прорезала холодный сухой воздух и легла отсветами по всей территории базы, на стены, на перекрытия, на сторожевые вышки, где только сейчас засуетились, забегали постовые. В крыше корпуса зияла огромная брешь, через которую и проникли внутрь базы пятеро гвардейцев Разума, а вслед за ними и сам Леннар, обязанный прикрывать тылы. В головной кабине шаттла осталась одна Ориана, которая зорко наблюдала за поднявшимся переполохом и держала обе руки на панели управления боевыми ресурсами корабля.

Леннар знал, когда прибыть. В час, на который была назначена операция, практически весь личный состав противника собирался в храмовых пристройках, имевшихся в каждом корпусе, и возносил молитвы милостивым богам Купола.

Этими руководил длинный, тощий жрец, совсем недавно присланный сюда из Кканоана. Судя по его одеянию и надменности, с которой он осуществлял надзор над исполнением ритуала, он находился в весьма высоком сане, а на военную базу был сослан за какую-то провинность или за нарушение Устава Купола. На голове жреца красовался личный полант, черная полоса корпуса прибора пересекала морщинистый лоб; в истощенной бедствиями стране личные приборы связи оставались только у руководителей среднего и высшего звена и практически никогда – у простых смертных.

В полукруглом зале молельной, простершись на полу и вытянувшись во всю длину, лежали около полусотни человек в пятнистых сине-зеленых комбинезонах, форменной одежде лиракской армии. Среди них выделялись своим одеянием и ярко-алыми поясами два жреца ордена Ревнителей. Представители специальной службы Храма, эти Ревнители, верно, были прикомандированы сюда для тщательного надзора за великим ученым, лауреатом Мировой премии Яуруса, самой престижной награды в мире леобейской науки, – Эльканом.

…Конечно же никто из них не ожидал такой наглости от подлых святотатцев, замутивших небеса. Как?! Вторгнуться вшестером на секретную военную базу, охраняемую сильным гарнизоном, и ворваться в молельню и прервать течение молитвы!.. До чего же дойдут в своем нечестии эти проклятые Строители Скверны!.. Эти слова выкрикнул, оскалив длинные желтые зубы, надменный тощий жрец. Препоясанные алыми поясами спецслужбисты Купола тотчас же встали за его спиной, угрюмо глядя на вооруженных людей, невесть откуда взявшихся в молельне. Леннар не стал отвечать на оскорбительные выкрики жреца. Он шагнул к нему и, подняв к его лицу раструб плазменного пистолета, проговорил:

– Где Элькан?

– Ты пожалеешь… – начал жрец, а один из ордена Ревнителей сделал было какое-то резкое движение, но прянувший из-за спины Леннара молодой Марионн без раздумий применил оружие.

Он выстрелил прямо в грудь храмовника. Тот упал на пол, и вокруг него мгновенно образовалась пустота: молящиеся отпрянули в ужасе. Было отчего. Почти вся верхняя половина тела кканоанского спецслужбиста превратилась в набор переломанных, обугленных костей, на которых висели обгорелые куски мяса. Из изувеченной клетки ребер вывалился какой-то почти до неузнаваемости изуродованный комок плоти, в котором едва можно было определить сердце.

Леннар повторил свой вопрос:

– Где Элькан? Мы должны его забрать. И не сверкай глазами. Один уже погорячился.

Тощий священнослужитель сощурился и прошипел:

– Кажется, все вы, начиная от такого ничтожества, как ты, и заканчивая вашим руководством, всеми этими высоко парящими, – он ткнул сухим, похожим на высохшую щепку пальцем вверх, – Зонанами, Торголами и Леннарами, кичитесь своим милосердием!.. Желанием всех спасти, всех облагодетельствовать! Отчего же вы убили его? Ведь он не сделал вам ничего плохого!..

– Я учился убивать, – медленно произнес Леннар, – с детства, жрец, а после того, что увидел по ту сторону горного хребта на Кканоанском плато, очень хочу побыстрее применить свое умение! Причем лучше всего начать с кого-то вроде тебя. Так что не испытывай мое терпение, жрец! Ну!

С неприкрытой ненавистью посмотрел служитель Купола, чувствуя, как вонзились в него угрюмые взгляды звездолетчиков, как топчутся на его спине взоры личного состава базы – тяжелые, тревожные, полные затаенного ужаса. Жрец расцепил челюсти и выговорил:

– Идем. Я отдам вам Элькана.

В этот момент под ногами вздрогнул пол. Звякнули стекла в ритуальных светильниках. Леннар переглянулся с Марионном и решил, что где-то поблизости упал метеорит. Явление частое и… гм… все более и более частое.

И – пока шли по серому тоннелю базы под скрещивающимися световыми конусами, бьющими из прожекторов, – такой же толчок, даже чуть мощнее, повторился еще раз.

Ученого-биолога с планетарным именем, лауреата Мировой премии Яуруса, знаменитого Элькана держали в весьма просторном помещении с высокими потолками, отлично вентилированном и ярко освещенном. Но атрибуты неволи были в наличии всецело: решетки, двери с тройным кодовым замком, камеры внутреннего наблюдения, а также – датчик, вшитый в руку Элькана. Этот датчик позволял определить местонахождение ученого с высочайшей точностью, и, даже если бы Элькану удалось каким-то чудом сбежать с базы, его немедленно обнаружили бы и накрыли.

Элькан, невысокий плотный человек с воспаленными веками, поднял голову от окуляра микроскопа, под которым он рассматривал образец биологического материала. То, чем занимался Элькан, не являлось для Леннара и его соратников совершеннейшим секретом, однако представление о предмете исследований имелось лишь в общих деталях. У Элькана был затравленный взгляд, скомканные, угловатые жесты, и как-то не верилось, что этот человек в свое время славился своим остроумием и умением жить широко и ни в чем себе не отказывая. Что характерно, все это нисколько не мешало Элькану заниматься глубокими и плодотворными научными исследованиями.

Леннар вошел в лабораторию к Элькану в сопровождении жреца Купола. Гвардейцы Разума взяли под свой контроль территорию основного и смежных корпусов базы, перекрыли выходы в подземную часть объекта. Элькан заморгал, вытянул шею, на его горле вспух, заходил кадык:

– В-вы… кто?

– Достаточно того, что я знаю ваше имя, а мое… – Леннар быстро окинул застывшего неподалеку жреца презрительным взглядом, – мое вы вскоре узнаете. Когда придет время. Элькан, вы отправитесь с нами.

– Вы… вы из проекта?..

– Да, со звездолета. Позвольте… – Леннар достал из-под одежды сканер и направил его на ученого.

Пока он производил осмотр, мелькнула несвоевременная мысль, что он не надел защитного комбинезона, как все остальные члены штурмовой группы. Это он обнаружил при извлечении сканера. Забыл? Забыл такую важную вещь, отвлекшись на эмоции – впечатления оттуда, со страшного Кканоанского плато? Нервы, нервы… Он стал слишком впечатлительным, с чего бы? То, что он увидел на Кканоанском плато, этот новый и страшный быт разоренной земли… Да, прав был Первый Координатор, мудрый алтуриец Зонан, когда утверждал, что должна быть установлена ротация руководящих кадров Гвардии Разума: не реже чем раз в год глава спецслужбы проекта «Врата» должен уступать свое место преемнику.

Блллинь! Короткая трель сканера. Судя по характеристике этого звука, соответствующей определенным параметрам обнаруженного устройства, у Элькана имеется пеленговый датчик системы «Контроль-М545». Леннар усмехнулся. Датчик был хоть и надежной, но устаревшей системы и, верно, поставлен армии Лирака еще в истекший век Лиловой звезды, не меньше пятидесяти лет тому назад. Делали такое оборудование в том числе и на родине Леннара, в Эррии, и этот, по всей видимости, как раз эррийской – более дешевой и простой – системы, чем у алтурийского или пиккерийского импортного образца. Леннар качнул головой и вынул нож. Блики от ламп купались в желобке кровостока и сверкали на грани острейшего клинка. Элькан отступил, его зубы стукнули раз и другой. Леннар криво улыбнулся и сказал:

– Это необходимо, уважаемый друг.

Элькан переменился в лице, на виске запульсировала толстая синяя жилка, похожая на свернувшегося червяка.

– Нет, не пугайтесь, что вы!.. Протяните сюда правую руку. Так. А теперь немного потерпите. Мы же не можем взять вас на борт шаттла с этой штукой в руке, чтобы нас засекли и сбили. Понимаете?

Элькан скрипнул зубами…

Ориана находилась на сеансе связи с Центром, когда через брешь, проделанную при посредстве главного плазменного излучателя шаттла, на крышу корпуса базы выбрались Леннар, пятерка его людей и Элькан с набрякшим красным лицом и с предплечьем, туго перехваченным медицинской повязкой. Ориана спросила:

– Все удачно?

– Да.

– Идем по графику?

– Да, – последовал второй отрывистый ответ.

– Обстановка опасная, – произнесла Ориана, поправляя длинные волосы рукой в перчатке уже ярко-желтого цвета, – пока вы были внутри, в непосредственной близости от базы упали один за другим два метеорита.

– Я так и подумал, – вспомнив глухое содрогание пола под ногами, настигнувшее его в молельной базы, а потом в тоннеле, отозвался Леннар.

Ориана взглянула на экран навигатора и вдруг, резко прянув вперед, крикнула:

– Леннар! Ленна-а-а-ар!

Элькан, который уже направлялся к шаттлу, зависшему над крышей корпуса, был с силой сброшен обратно в провал, откуда они только что выбрались. Упал он неудачно, лицом вниз, и тотчас же разбил себе лоб и нос. Резкая боль пронзила руку. Сломал?.. Элькан закрыл глаза и почувствовал, что проваливается. Столб серой пыли выстрелил перед глазами, и – все оборвалось.

…Небольшой метеорит попал в левое крыло главного корпуса базы. Легко пронизал все перекрытия вплоть до самых нижних уровней подземной части. Вздыбленный грохот раскатился далеко вокруг и разорвал в клочья предночные сумерки, и по сравнению с ним все доселе существовавшие звуки показались бы самой гробовой, самой бархатной тишиной. Полкорпуса разлетелось сразу же; повалились две из трех сторожевых башенок, третья отделалась трещинами в ажурном основании. Шаттлу, висевшему над крышей, тоже досталось. Два обломка перекрытия и кусок самого метеорита попали в летательный аппарат, и его швырнуло о землю. Никто не успел понять, как все это могло произойти. Глаза увидели, мозг запомнил, и запоздалое воспоминание прокрутилось в голове, как запись с камеры внешнего наблюдения… Леннар вспомнил: что-то громадное выросло перед глазами, и страшный удар оторвал его от поверхности и откинул в сторону. Разноцветные полосы скакнули перед мысленным взглядом, и глава Гвардии Разума еще успел увидеть, как шаттл с сидящей за пультом управления Орианой швырнуло об бетон, в который была затянута вся территория базы. Корпус выдержал, но корма шаттла ушла в землю. Задравшись, беспомощно торчал нос аппарата, и из открытого посадочного люка валил темно-серый удушливый дым.

Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем он очнулся. Бу-бу-бу-бу, бу-бу, надсадно, остро колотилось в висках.

– Святотатцы!.. – бормотал, бубнил кто-то над его головой. – Нечестивые, нечестивые!..

Если бы Леннар открыл глаза и хоть немного определился в пространстве, он увидел бы, как над ним, лежащим на земле, склонился человек с кинжалом и, разрезав одежду на груди шефа Гвардии Разума… Но Леннар еще не пришел в себя. О!.. Ощущение того, как под ребра медленно входит холодно пламенеющий металл, оказалось непередаваемо приятным. Словно эта боль, короткая, как воробьиное дыхание, компактно собранная в одном месте, вытеснила другую, долгую-долгую муку. Муку ожидания, ожидания чего-то куда более страшного, чем вид собственного тела и глубоко засевшего в нем острия кинжала, из-под которого судорожными толчками выбивалась кровь. Брызгала разрозненными, испуганными фонтанчиками и торопливо стекала по клинку. Леннар окончательно очнулся и смотрел на то, как в его груди ходит туда-обратно кинжал. Вырезает идентификационный чип, понял он. Хотят таким грубым, топорным способом установить мою личность.

Леннар поднял глаза и увидел лицо и фигуру своего мучителя, фигуру, завернутую в глубокие мрачные складки темного одеяния. Жрец Купола!.. Тот самый тощий жрец, который столь истово рассуждал о милосердии.

Жрец перекривил рот и снова выкрикнул:

– Святотатцы! Как вы могли помыслить о том, чтобы?.. Вы хоть понимаете, что навлекли на головы нас и наших детей?! Вам не простится!.. Как?! Нападать во время священной молитвы милосердным богам, похищать Элькана, нагло вырезать из его тела датчик, вшитый по распоряжению самого Зембера, священного наместника Неба!..

Леннар чуть пошевелился, рукоять кинжала, засаженного в его грудь, выскользнула из дрожащей руки жреца. Леннар выговорил хрипло и словно оправдываясь (в чем?):

– Мы только хотели спасти…

– Молчи! Молчи, негодяй! – Жрец Купола вдруг выпрямился во весь свой немалый рост и схватился рукой за лицо, как будто названное им имя ненавистного соперника обожгло ему губы. – Вы обрушили на нас ярость Небес, и страшен обещает быть День Гнева!!! Но есть, есть еще время, проклятый!.. Мои глаза уже боятся взглянуть на благословенное Небо, которому мы так часто молились! Это ты, ты и твои соратники продолжили дело постройки проклятых кораблей, на которых нас хотели увезти прочь из этого мира! Только что Небо доказало, сколь черно ваше дело! Небо само поразило вас в тот самый момент, когда вы уже готовились торжествовать. Взгляни, взгляни, святотатец!

– Вы пленили нас? – спросил Леннар напрямик. А чего, собственно, стесняться?..

– Только тебя и… Твои люди погибли, погибли!..

Острый клин боли вошел в затылок. Леннар облизнул спекшиеся губы.

– …Все они уже извергнуты из нашего мира, изблеваны из уст его! – кричал служитель Купола, кажется не слыша собственных слов. – Твоя женщина еще жива, но Небо не отпустит ей долгой жизни! Трое твоих измолоты в мясной фарш, а двух других мы уже опознали по их личным чипам! Ведь каждому из вашей Гвардии Разума полагается личный чип? Мы их опознали и за ненадобностью уже уничтожили. Ясно тебе? Ученый тоже у нас и девка. Ее мы доставим в Кканоан, а с тобой… с тобой поступим в зависимости от того, кто ты такой.

И он, подкинув на ладони окровавленный личный чип, поместил его на сенсорную панель портативной электронной машины, раскрывающейся на манер книги. Ее жрецу поднес один из солдат. Зеленый столбик света поднялся над сенсорной панелью, полностью поглотив чип Леннара. Жрец смотрел тяжело, с подозрением, и что-то говорил, говорил, не удостоверяясь, слушают ли его вообще.

– Слишком много слов, жрец, – перебил его Леннар, поднимаясь на ноги под горящими взглядами нескольких солдат базы, с оружием в руках стоящих чуть поодаль, – слишком много слов… Мне уже трудно говорить. Потому я буду краток. Вы можете уничтожить нас. Увезти в Кканоан, где нас подвергнут пыткам, как это у вас полагается. Этот злосчастный метеорит… Метеорит… – вздрогнув, вытолкнул он. – Но наша смерть, жрец, не спасет вас от катастрофы, которую пошлет вам то самое Небо, которое ты тут так часто упоминал!

Священнослужитель, смотревший на экран, вдруг содрогнулся всем телом и выгнулся, как если бы его ожгли ударом кнута. Его темные, глубоко посаженные в орбитах глаза полыхнули фанатичным огнем. Он вытянул шею и прошипел: