Текст книги "Путь к Порогу"

– Может, и не зажарит,– обнадежил девчушку Кай,– может, передумает…

Так и пришлось Каю возвращаться домой одному. Дома он застал дедушку Гура, который, проспав весь день, теперь ужинал (или, точнее сказать, завтракал) перед выходом в ночной караул. Хотя на столе снеди было точно в праздничный день – и жареная курятина, и пареная картошка, пересыпанная сочными корешками мясоеда, и кукурузная каша с чесночной подливкой,– дедушка ел без аппетита и недовольно бурчал под нос. Мол, чтоб хапуны уволокли этого премудрого господина Сули в огненные реки Темного Мира за то, что придумал этот проклятый караул. Толку с караула как с навозной мухи – людям только надоедать стуком колотушек, и больше ничего. Ведь как господин городской голова порешил: ночной караул покой горожан оберегать должен от воров и буйных пьяниц, а на деле что получается? Настоящих воров ловить – специальный навык нужен, а насчет буйных пьяниц, так некоторые из караульных любому выпивохе-буяну сто очков вперед дадут.

Взять того же проклятущего Гаса. Ну зачем этого никчемника в караул назначили? Явился он не проспавшись, кожаный шлем нацепил набекрень, а выданное копье волочил за собой, как беременная баба – метлу. И это еще полбеды. К полуночи сбежал в трактир и так там нажрался, что какого-то приблудного кобеля принял за собственную козу и пытался его подоить. Когда у него это по понятным причинам не получилось, Гас обиделся сразу на весь свет и решил выместить злобу на кузнеце Собе, которого с пьяных глаз перепутал с одноруким и колченогим городским нищим Стифом. Кузнец Соб единым могучим ударом положил конец заблуждениям Гаса и едва не положил конец самому Гасу…

Кай, уплетая кукурузную кашу, слушал дедушку Гура, и ему почему-то казалось, что дедушка говорит вовсе не то, что хочет сказать. Дедушка как-то странно посматривал на матушку, которая, непривычно возбужденная, металась от плиты к столу. То и дело принималась чистить метелкой и без того вычищенные комнаты и несколько раз вполголоса запевала одну песню, ту, что вчера вечером пел ей рыжий Корнелий: о славном рыцаре, у которого могущественный колдун похитил возлюбленную, и он (рыцарь то есть) дал с горя обет жениться на первой встречной. А встретилась ему уродливая нищенка, которая впоследствии и оказалась той самой возлюбленной, заколдованной, конечно, колдуном, потому что не ответила взаимностью на его порочную страсть. Запевала и тут же обрывала себя. Поев, дедушка взял с собой узелок с едой, направился к выходу, а на пороге остановился.

– Ну, Анна!..– проговорил он, сведя на переносице седые брови.– Ну смотри у меня!..

Матушка на это непонятное предупреждение только покраснела и опустила глаза. Впрочем, когда дедушка ушел, она снова запела песню – уже в полный голос и нисколько не стесняясь.

«И чего дедушка злится? – подумал Кай, с полным животом направляясь во двор.– Хорошая же песня…»

Он взгромоздился на плетень, высматривая в сгущающихся сумерках вертлявую фигуру менестреля и его громадного спутника-огра. Матушка тоже не единожды выходила на крыльцо.

– Кай! – звала она.– Сынок! Темно уже, пора спать ложиться!

Какое там – «ложиться»! Кай только фыркал в ответ, а матушка, как ни странно, не настаивала. Возвращалась в дом, с тем чтобы через четверть часа снова выглянуть и позвать.

«Неужто не придет? – забеспокоился Кай, когда уже совсем стемнело.– Обещал ведь!»

И только он так подумал, как вблизи раздались тяжелые шаги, и знакомый голос проговорил:

– Здесь, что ли? Ни хрена не помню… Эй, дружище Ххар! Хватит задницу чесать. Отсидел, что ли, за день, бездельник? Ну-ка глянь… Этот дом или какой другой?

– Этот! – закричал Кай, слетая с плетня.– Сюда, господин Корнелий, сюда!

Глава 3

Как того и следовало ожидать, Корнелий был уже крепко выпивши. Очевидно, он все-таки разыскал в городе таверну, хозяин которой не являлся таким скупердяем, как толстозадый Горн, и в отличие от него следовал обычаям, по которым менестрель платит за выпивку исполнением песен и баллад.

Огр, устало рыкнув, опустился на землю и вытянул громадные ножищи. А рыжий Корнелий брякнулся на крыльцо и хлопнул по плечу Кая, немедленно присевшего рядом.

– Ну как дела, сэр Кай Гибельный Клинок? Скольким ограм сегодня удалось пронзить поганые сердца и прочие части тела? Вижу по глазам… – тут менестрель громко икнул,– что для десятка-другого злодеев этот день вряд ли может считаться счастливым. А?

Кай не успел ответить. Корнелий вдруг шумно втянул ноздрями воздуха, покрутил рыжей башкой и, наткнувшись взглядом на открытое окно, непонятно для мальчика рассмеялся:

– Ох уж эти кумушки! Всегда одно и то же… – и на мгновение сладко зажмурился.

«Какие еще кумушки? – внутренне удивился Кай.– Что-то матушка не показывается. Слышала же, что господин Корнелий пришел…»

Менестрель пошарил за пазухой и вытащил глиняную фляжку.

– Дедушка ушел? – деловито осведомился он.

– Ага,– кивнул Кай.

– Ну, – поднял Корнелий фляжку.– Тогда за дедушку!

Выпив, он снова расслабленно икнул и откинулся на ступеньки.

– Господин Корнелий! – вспомнил Кай вопрос, который так обеспокоил его днем.

– Мм? – не открывая глаз, отозвался менестрель.

– Господин Корнелий, а в наши дни?

– Что «в наши дни», сэр Кай Непобедимый Истребитель Чудовищ?

– Ну рыцари… Те, про которых в балладах поется, они в старину жили. А в наши дни? Неужели нет ни одного, о ком можно сложить балладу?

– Не-а… измельчали нынче дворяне,– бездумно ответил Корнелий, потом открыл глаза, глянул в вытянувшееся лицо мальчика и усмехнулся: – То есть, конечно, есть. Как же им не быть.– Он поднял голову.– Орден Горных рыцарей,– проговорил таким тоном, будто сообщал само собой разумеющееся.– Неужто ты не слышал про Горных рыцарей?

– Н-нет…

– Неужто в вашей глуши и про Пороги уже забыли? – удивился менестрель.

– Пороги?..– повторил мальчишка.

Про Пороги-то Кай слышал. Немного, но слышал. Похоже на сказки, да только это вовсе никакие не сказки. Будто есть такие места, где обычный мир – тот, в котором живут люди, гномы и всякие другие разумные существа, давно уже привыкшие и притершиеся друг к другу,– немного того… трескается. Ничего ведь вечного не бывает. И самый прочный камень дает трещину. А из той трещины, говорят, нет-нет да и пролезет какая-нибудь тварь из другого, неведомого мира. Может, из самого Темного Мира, где обитают демоны, а может, из такого места, которому даже названия нет на человеческом языке. Только говорят, что давно уже твари не показываются. Спокойно на Порогах, трещины мира затягиваются мхом времени…

– Спокойно? – поразился менестрель словам мальчика.– И кто же это говорит, интересно? Знаешь, если до вас не доходят вести с Порогов, это не значит, что там ничего не происходит. Это значит, что Орден рыцарей Порога делает свою работу. И хорошо ее делает! И Великий Договор Порогов до сих пор не забыт.

– А что это за Договор? – спросил Кай.

– Когда-то в незапамятные времена древние короли людей заключили Великий Договор Порогов,– охотно начал менестрель.– По этому Договору каждому правителю каждого государства надлежит лучших из лучших своих рыцарей отсылать в Крепости Порогов, да еще золота выделять для их содержания, на провизию да на оружие. И никакие распри, никакие войны не могут королям помешать исполнять этот святой уговор. Так повелось испокон веков, так есть и поныне. Ну почти так… Да-а, Великий Договор Порогов!.. Давно это было. Так давно, что имена королей, заключивших Договор, стерлись из человеческой памяти. А может, и не было никаких королей,– Корнелий задумчиво поскреб свою рыжую шевелюру,– может, сам Светоносный открыл людям истину: чтобы выжить в этом мире, нужно держать проклятые Пороги на замке. Сомневаюсь я, что те короли, пусть самые мудрейшие и древнейшие, смогли додуматься до такого. Ну да ладно.– Менестрель криво усмехнулся.– Рано еще тебе об этом думать…

– Ничего не рано! – воскликнул Кай.– А где?.. Где эти Ордена?.. Ну где ихние замки?

– Крепости,– поправил Корнелий.– Крепости Порога. Где ж им быть?.. Где Пороги, там и Крепости… – Он еще отхлебнул из своей фляжки добрый глоток и прокашлялся: – В далеких Скалистых горах,– неожиданно певуче заговорил менестрель, словно начиная очередную балладу,– до которых от вашего городка недели три конного пути, в месте, называемом Перевалом, стоит неприступная Горная Крепость, куда его величество Ганелон посылает самых лучших своих рыцарей, чтобы несли они тяжкую, но почетную службу…

– Ты же говорил, что рыцари всех королевств съезжаются в Ордена Порогов? – напомнил Кай.

Корнелий хмыкнул:

– Говорил. Говорил, что рано тебе об этом еще… Не поймешь.

– Почему это не пойму? – обиделся Кай.

– Потому что… Договор договором, а Горный Порог находится в пределах нашего королевства. И Магистр Ордена Горной Крепости клялся в верности его величеству Ганелону. А уж как выгодно распорядиться иноземными воинами и их золотом, его величество знает превосходно… – Тут Корнелий осекся и настороженно огляделся по сторонам, будто испугался, что кто-то его подслушает. Потом шмыгнул носом, состроил комично-устрашающую гримасу и завел замогильным голосом: – Так вот, в далеких Скалистых горах стоит неприступная Горная Крепость, рыцари которой защищают мир людей от диковинных и жутких тварей, время от времени показывающихся из-за Порога. Говорят, рыцари сражаются там со страшными драконами, самый маленький из которых ростом с городскую колокольню.

– Двухголовыми? – тихо спросил Кай.

– Двухголовыми,– прокашлявшись, подтвердил менестрель обычным своим голосом,– а также трехголовыми, четырехголовыми и даже пятиголовыми. Великая честь – вступить в Горный Орден… – Корнелий продолжал, глядя не на мальчика, а куда-то в темное небо: – Я сам видел на воротах дворца его величества Ганелона драконьи клыки. Даже жутко подумать, что на самом деле на свете существуют такие чудовища! Одни клыки… вот примерно с тебя размером. А есть и такие, что и ростом со взрослого мужчину будут. Так-то вот, сэр Кай Громоподобный и Молниеносный. А рыцари Порога перед вступлением в Орден дают особую клятву, в которой обещают служить не только его величеству и защищать не только его величество, но – все человечество!

Корнелий замолчал. Кай тоже помолчал, переваривая сложное слово.

– А баллады? – спустя минуту шепнул мальчик.

– Что?

– Баллады про Горный Орден вы знаете, господин Корнелий?

– Баллады-то? – переспросил менестрель и задумчиво почесал безволосый подбородок.– Баллады-то знаю. Только исполнять их не хочется.

На это Кай даже и не нашелся что ответить.

– Да не поймешь ты… – пожевав губами, отмахнулся Корнелий.– То, что складывают про подвиги рыцарей Порога, не баллады вовсе, а… придворные песнопения. Слова там все мертвые. Потому что служба на Порогах – не героические приключения, а тяжелая работа. Опасная, почетная… но все же работа. Ладно… – Рыжий менестрель коротко хохотнул.– Считай, поговорили. А ты, сэр Кай Любознательный,– вдруг спросил он,– что, намылился на королевскую службу подаваться?

– Да! – неожиданно для себя выпалил Кай.– Я – как папенька.

Корнелий фыркнул:

– И сейчас, наверное, думаешь, что Горный Орден – это то, что нужно?

Кай покраснел. Он еще не успел об этом подумать. Но в словах менестреля он услышал явственную насмешку.

– Думаешь, там все так же красиво будет, как в древних балладах поется? Там смерть, сэр Кай Простодушный! Там такие чудовища, от одного вида которых тебя карачун хватит,– продолжал Корнелий.

Кай возмущенно вскинулся, но Корнелий не дал ему разразиться гневной речью о том, что он совершенно не боится, что он-то как раз и готов, и хочет…

– А… ты разве дворянин? – усмехнулся менестрель.

Кай гулко захлопнул рот, не понимая, в чем дело.

– То-то и оно-то… – вздохнул Корнелий.– Пройти службу в Горной Крепости – это великая честь для всех знатных ратников нашего королевства! Простолюдинам там делать нечего. А вот Северная Крепость – другое дело.– Он прервался, чтобы отпить из фляжки.– Еще одна Крепость стоит на берегу Вьюжного моря. Слышал о таком?

Кай помотал головой.

– Потому что далеко, вот и не слышал. Там Северная Крепость стоит, а в ней Орден Крепости Северного Порога располагается. Побережье Вьюжного моря принадлежит Утурку – Королевству Ледяных Островов. Только тамошним жителям самим бы прокормиться, не то что Крепость Порога содержать. Почти круглый год морозная темень, бураны, снег выше головы, а где нет снега – лед и камень. Грабежом морских судов живут люди Утурку. Поэтому самое большее, что может выделить ихний король,– это пару вооруженных дрянными топорами воинов. И кто ж им, разбойникам, рыцарей и золото поставлять будет? Вот его величество Ганелон, как правитель ближайшего к Утурку государства, припасами и рыцарями для Северной Крепости и распоряжается. Говорят, рыцари Гаэлона в Северный Орден не очень-то и стремятся. Твари, с которыми там приходится иметь дело, еще пострашнее драконов. Громадные черви с панцирями из древнего черного льда, который не может пробить ни один меч, и только летнее солнце способно растопить. Да… Только лета в тех краях не бывает… туда-то его величество иноземных рыцарей и отправляет. А тем куда деваться? На чужбине особо не повозмущаешься, да и Договор надо соблюдать. А Магистр Северной Крепости нашему государю по гроб жизни обязан – через Гаэлон ему провизия и пополнение идут. Еще я слыхал, в гарнизоне Северной Крепости не все рыцари знатного происхождения. Есть и простые ратники, которые доблестью своей стараются заслужить дворянский титул. Так вот что я скажу тебе…

Что хотел менестрель сообщить Каю, так и осталось неизвестным, потому что на крыльце вдруг появилась матушка и, глядя на мальчика из-под руки, проговорила:

– Куда ты запропастился, сынок? Ужин давно на столе, а тебя все нет…

Кай аж рот раскрыл. Какой ужин? Он ведь уже поужинал с дедушкой. То – «ложиться пора», то – «ужин на столе»?.. Непонятное что-то такое с матушкой творится последнее время.

– Господин Корнелий, и вы здесь? – всплеснула руками матушка.– Проходите в дом, мы как раз за стол садимся…

– С превеликим удовольствием, сударыня! – вскочил на ноги менестрель и отвесил учтивый поклон.

Встал и Ххар.

– Сынок, сбегал бы за вином,– обратилась снова матушка к Каю.

– Это дело! – обрадовался Корнелий.

– Ладно,– буркнул Кай, которому вообще-то не хотелось никуда бегать. Хорошо, что трактир в двух шагах.

– Знаешь ведь, где Старк-винодел живет? – продолжала матушка.

– Старк?! – воскликнул Кай.– Ну, ма-ам!..

Где находится увитый виноградной лозой до самой крыши дом Старка-винодела, он, конечно, знал. Приходилось туда ходить – нечасто, только по большим праздникам. Это тебе не трактир Горна. Старк жил на другом конце городка. Пока туда, да пока обратно… вернешься – матушка точно спать уложит. Какие тогда баллады?! Да и про Горный и Северный Ордена расспросить еще надо…

– Не хочу я! – заупрямился Кай.– У Горна что, вина нет?

– Темноты испугался? – засмеялся Корнелий.– Эх ты, сэр Кай Боязливый. Я с тобой Ххара отправлю. С ним небось поспокойнее будет.

– Ххара? – разинул рот Кай и с сомнением посмотрел на громадного огра.– А он меня слушаться будет?

– А то,– кивнул Корнелий.– Как меня самого. Только не вздумай ему вина давать. А ты… – повысил голос менестрель и посмотрел на огра.– Не вздумай клянчить!

Огр рыкнул что-то и обиженно засопел.

– Вот и хорошо, сынок, – ласково улыбнулась матушка.

– В путь, сэр Кай Молниеносный! – потрясая кулаками, напутствовал рыжий Корнелий.– Да хранит тебя Светоносный в нелегком твоем путешествии, да не затупится меч, да не дрогнет рука… и не прольет ни капли…

* * *

Досада Кая улетучилась скоро. Шагать по темным городским улицам в сопровождении здоровяка-огра оказалось делом веселым. Первый же из встретившихся ему прохожих с громким воплем кинулся на близлежащее дерево и исчез в густой кроне со скоростью, которой позавидовал бы иной кот. Реакция второго была прямо противоположной. Сапожник Брад, после трудов праведных совершавший вечернюю прогулку в обнимку со здоровенной глиняной бутылью, завидев Ххара, замер, будто окаменев.

– Да вы, господин Брад, не обращайте на него внимания,– важно заявил сапожнику Кай.– Он совсем ручной. Без моего приказания шагу не сделает.

Сапожник ничего не ответил, видимо, не в силах пошевелить онемевшей челюстью, и Кай с огром двинулись дальше.

Проходя мимо большого двухэтажного дома рыбника Харла, мальчик чуть притормозил, борясь с искушением постучать в окошко. Вот было бы здорово, если б выглянул не какой-нибудь слуга, а Харл собственной персоной или – еще лучше – его отпрыск Аскол и увидел бы перед собой клыкастую морду огра. Хотя с Аскола, пожалуй, уже хватит…

Время было уже позднее, и больше никто им по пути не встретился. Впрочем, у самого дома Старка мимо огра и мальчика промчался какой-то шальной незнакомец. Задыхаясь на бегу и размахивая руками, он пробежал, кажется даже не заметив их. Зато Ххар этого странного незнакомца почувствовал заранее. За несколько мгновений до того, как Кай услышал торопливый перестук шагов по мостовой, огр вдруг остановился и, напружинив шею, стал напряженно втягивать ноздрями сырой ночной воздух. Уши его зашевелились, на плечах и спине заходили под толстой серой кожей могучие мышцы. Когда незнакомец скрылся во тьме, огр еще некоторое время не двигался, то ли вслушиваясь во что-то, то ли к чему-то принюхиваясь.

– Ты чего? – спросил его Кай.– Эй, дружище Ххар, пошли скорее, а то до утра провозимся… Дружище Ххар!

Огр низко и приглушенно зарычал. Потом вздрогнул и, опустив башку, посмотрел на мальчика.

– Все нормально,– успокоил его Кай.– Какой-то псих. Пошли.

Ххар повиновался. Но через несколько шагов остановился опять. Где-то далеко завыла собака. Ей тут же отозвалась другая. Кто-то, наверное улицы за три-четыре от Кая, прокричал что-то тревожное. Крик взлетел в темное небо и рассыпался меж звезд.

Тут уж остановился и Кай.

Что-то неладное происходило в городе – ясно понял он в ту же минуту. Вроде зарева нигде не было видно и запаха гари не чувствовалось, но жуткое ощущение большой опасности, какое бывает, когда наблюдаешь бушующий пожар, разгоралось с каждой минутой. Кай недоуменно посмотрел на огра. Ххар снова зарычал и затоптался на одном месте. Потом вдруг опустил лапищу и снял с пояса боевой топор.

И тотчас гулко загудел городской набат.

Это могло означать только одно – налет.

* * *

Сам по себе налет не нес большой опасности. Обычное дело: кто-то из сиятельных особ, обитающих неподалеку, вдруг решил, что ему неохота выплачивать жалованье своим воинам, они ведь воины – вот и пусть добывают золото мечом. Так уж повелось в королевстве Гаэлон, да и во всех других королевствах: дворяне, владения которых соседствуют, общаются между собой отнюдь не посредством дружеских визитов, а наоборот: норовят грызануть друг друга. Наверное, оттого, что внешних врагов у Гаэлона нет, не с кем королевству тягаться, а оружие не должно ржаветь, и сиятельные брюхи не должны затягиваться жиром. И государь в подобные распри никогда не вмешивается. Потому как не полагается. Не по законам Гаэлона, а по рыцарскому кодексу, который, между прочим, превыше всяких законов.

О подобных пунктах рыцарского кодекса Кай никогда не задумывался. Он четко знал одно: случись налет, где бы мальчик в тот момент ни оказался, он должен немедленно мчаться домой и вместе с матушкой прятаться в погреб. Налет редко когда продолжается больше нескольких часов, и вряд ли налетчики за это время решат покуситься на их домик, совсем не выглядящий так, будто в нем живут состоятельные люди. Другое дело – дом рыбника Харла или кого-нибудь еще из городских богачей.

Знал Кай и еще кое-что: матушка ни за что не пойдет в погреб без него. Она будет искать его по всему городу, пока не найдет. А молодым женщинам на улицах во время налета показываться ни в ком случае не стоит – на этот счет немало поганых историй ходило. Да и детям, особенно девочкам,– тоже. Об этом также часто предупреждали.

* * *

Поэтому, когда ночное небо раскатилось и лопнуло набатным громом и губы Кая прошептали: «Налет», в голове мальчика запрыгало одно слово – «матушка».

Не думая больше ни о чем, он рванул по улице обратно к дому, а следом за ним покатилась раздувшаяся ватным шаром пугающая тишина. Только выли, шмыгая тут и там, ошалелые собаки, небо стонало городским набатом, да изредка где-нибудь близко вспыхивал чей-то обезумевший вопль, и железным горохом по мостовой то тише, то громче стучали копыта коней налетчиков. Деревянный меч колотил Кая по ногам, но некогда было отцепить и выбросить бесполезное теперь оружие.

Вот вылетели из-за угла и пронеслись мимо трое всадников с развевающимися черными плащами за спинами, пронеслись, едва не затоптав Кая,– и затоптали бы, как мышонка, если б он не прижался к стене случайного дома. У одного из всадников в руках был факел. Пламя развевалось, словно флаг, и длинным шлейфом летели искры вслед за лохматыми языками.

Только тогда мальчишка догадался нырнуть в проулок.

Он несся, ломая кусты, оскальзываясь на мокрой от ночной росы траве, то и дело теряя из-под ног ту самую тропинку, на которой так недавно солнечным ярким утром они с Бином устраивали засаду на вредоносного Аскола.

Еще немного осталось, еще совсем чуть-чуть. Сейчас выбежать на улицу, там будет двухэтажный домина Харла-рыбника, а оттуда уже рукой подать… Кабы Корнелий догадался удержать матушку дома! Все-таки Кай же не один, с ним огр Ххар, нечего ей на улицу выбегать.

Мальчик оглянулся и чуть не упал. Он на мгновение даже остановился. А где же Ххар?! Когда и где он потерял огра? «Неважно,– тут же мотнул головой Кай.– Домой, скорее домой…»

Кровь стучала в ушах, сливаясь с ударами городского набата, поэтому он и не услышал шума впереди.

Дом рыбника, грузно возвышавшийся над прочими зданиями улицы, брали приступом.

Массивная дверь, у которой возились два воина в темных одеждах без доспехов, трещала под тяжелыми ударами топоров. Рядом с этой парой танцевал, нелепо перебирая длинными ногами, долговязый детина, одетый только в короткие холщовые штаны да короткий черный плащ, скомканный вокруг шеи. Детина удерживал обеими руками большой башенный щит над нападавшими. Шесть длинных арбалетных стрел торчали из щита, а седьмая – из затылка воина, неподвижно лежавшего поодаль. В чердачном окошке маячило чье-то совершенно белое лицо над тупым рылом арбалета. В одном из окон первого этажа дома Харла мерцали красные отблески – наверное, туда бросили факел, изо всех других окон летели протяжные перепуганные стоны. Троица всадников, чуть не затоптавшая Кая, гарцевала в стороне. Видимо, всадники колебались – присоединиться к штурму или поискать более легкую добычу.

«Не останавливаться,– сказал сам себе Кай, чей кратчайший путь домой лежал мимо осажденного дома,– и не смотреть на них…»

Сам сказал, и сам не смог удержаться от того, чтобы не глянуть на всадников. И всадники заметили его. Один – крепкий длиннорукий мужик в сияющем панцире, надетом поверх плотной кожаной куртки,– даже свистнул и заухмылялся, уцепившись взглядом за мальчишку. Он что-то крикнул раззявленным желтозубым ртом, но его товарищ, на чьем шлеме устрашающе торчали бычьи рога, злобно на него ощерился и, размахнувшись, звонко шлепнул открытой ладонью по панцирю. Кай, зажмурившись, бросился обратно, не рискнув пересечь улицу у дома рыбника. Он только успел услышать, как жалобно хрустнула, расколовшись, дверь и как радостно заревели нападавшие…

Оказавшись в кустах, он упал – не потому что споткнулся, а просто ноги отказались держать его. Лежа на земле, мокрый от росы, Кай неожиданно для себя всхлипнул. Он попытался встать – это получилось у него не с первого раза. Он поднялся и вдруг услышал приближающиеся шаги, это «кто-то» торопливо пробирался к нему со стороны мостовой. Несколько раз хрустнули ветви, обломанные грубой рукой. Кай поспешно опустился на корточки. Сверкнул огонь сквозь густой и высокий кустарник, заблестели красным и желтым отражения языков пламени на листьях.

Кай затаил дыхание, когда увидел прямо перед собой того самого желтозубого воина в кирасе. Оружия в его руках не было, только подожженная палка. Воин тяжело дышал, хотя через кустарник пробирался совсем недолго. Остановившись, он затоптался, далеко в стороны выставляя руку с импровизированным факелом. Огонь плескал на начищенную кирасу брызги кровавого света и на секунду осветил его лицо, остроскулое и тонконосое. Если бы воин догадался посветить себе под ноги, наверняка заметил бы Кая.

– Ну где ты, птичка?..– сквозь зубы вдруг проговорил желтозубый и свободной рукой зачем-то закопошился под кирасой.

Чувствуя, что еще один шаг – и воин наткнется на него, Кай, как мог неслышно, опустился на четвереньки и чуть подвинулся назад. Сломанная ветка, попав под его ногу, хрустнула. Воин вздрогнул и взмахнул факелом.

– Вот ты где! – громко и свободно сказал он и резко выдернул руку из-под кирасы.

Свесились и затрепыхались, как две обезглавленные змейки, кожаные шнурки, штаны воина с легким шорохом съехали вниз, обнажив нелепо забелевшие в темноте ноги. Не понимая ничего, Кай замер, съежившись в комок.

И тут же знакомая пещерная вонь накрыла его густым облаком. Желтозубый, подняв удивленные глаза куда-то за спину Кая, вдруг изменился в лице и дико заорал. А потом что-то чудовищной птицей метнулось над головой Кая – и голова воина взорвалась снопом красных капель.

* * *

Кай никогда не думал, что огры обладают способностью незаметно подкрадываться. Он всегда считал этих существ безмозглыми, грубыми и неотесанными дикарями, которые и знать не знают, что такое тактика, и которых искусный воин может искрошить добрый десяток, не особенно напрягаясь.

Когда воин с раскроенной головой мешком повалился навзничь, Ххар быстро вздернул мальчика за шиворот на ноги и легко толкнул в сторону. А сам, даже не вытерев окровавленный топор, напролом через кусты зашагал к мостовой. Прямо навстречу встревоженным воплем товарища грабителям.

– Не туда! – крикнул Кай и тут же осекся, поняв, что Ххар попросту отвлекает на себя врагов. Потому что хозяин приказал ему охранять мальчика и потому что слово хозяина – закон.

Ярко пылало окно дома Харла, и в этом тревожном лоскутном свете на мостовой перед домом рыбника винтом закрутилась яростная схватка. На огра бросились сразу трое. Первый, не ожидавший лицом к лицу столкнуться с громадным чудовищем, опешил только на мгновение, и этого мига огру хватило, чтобы могучим ударом топора наискось развалить ему грудную клетку от основания шеи до живота. Двое других закружились вокруг Ххара, выставив перед собой мечи, стараясь держать безопасную дистанцию. Один из них несколько раз замысловато свистнул, очевидно подавая какой-то сигнал. Огр зарычал и, перехватив топор, снял с пояса тяжелый и грубый нож…

Дальше Кай не стал смотреть. Будто очнувшись, он поднялся и пошел, раскачиваясь на ослабевших ногах. Бежать никак не получалось. Неожиданно перед мальчиком вырос глухой забор. Ударившись об него, Кай упал. Снова встал и побрел вдоль забора, который, как он помнил, должен вывести был его на улицу, чуть дальше дома рыбника. В голове у мальчика мутилось. То, что происходило вокруг, представлялось сплошным, вязким ночным кошмаром, и выбраться из него можно, только проснувшись. Но как это всегда бывает во сне, желаемое пробуждение все не приходило. Мальчик обессиленно брел вдоль забора и остановился, когда забор закончился. Осталось пересечь опасную мостовую, пробежать не больше сотни шагов – и он окажется дома.

Ступив на улицу, Кай не удержался и оглянулся. Мечущихся в неровном огненном свете теней стало больше – должно быть, к дому Харла подтянулось подкрепление. Но, судя по звону стали и воинственным выкрикам, огр еще держался. Набат по-прежнему гудел над городом, и теперь отовсюду неслись вопли перепуганных горожан и пересвист грабителей.

Вдруг что-то оглушительно треснуло внутри жилища рыбника, и крыша двухэтажного дома внезапно вспыхнула, будто облитая горючей жидкостью. На мостовой перед домом Харла стало светло как днем.

Кай увидел гарцующих коней, рвущихся прочь от пожара. Какой-то человек, голый по пояс, размахивая руками, в каждой из которых было зажато по длинному ножу, бегал от коня к коню, собирая их в кучу подальше от огня, не давая разбежаться. Увидел, как пятеро или шестеро грабителей наскакивают на огромного огра, словно псы на медведя, как Ххар, отчаянно отбивается топором и ножом, уже не успевая делать выпады. Вот меч одного из ночных налетчиков полоснул огра по груди – Ххар отпрянул, и копье с зазубренным наконечником глубоко вошло ему в спину. Человек, ударивший его копьем, быстро и сильно налег на древко, обломив копье так, чтоб наконечник остался в теле. Ххар упал на одно колено, но сумел раскрутить над головой топор, отпугнув сунувшихся к нему было врагов. Через минуту он поднялся, но снова упал на колени, когда еще одно копье ударило его в бок…

Собрав последние силы, Кай побежал. Огонь освещал ему путь, бросая под ноги изломанную тень. Он не заметил, как из кипящей схватки вынырнул низкорослый воин в тусклой кольчуге и рогатом шлеме – тот самый, что злобно щерился на убитого Ххаром желтозубого, и устремился за ним следом.

* * *

Матушка стояла на пороге. Увидев Кая, она сдавленно вскрикнула и бросилась к сыну. Мальчик прижался ней, не понимая, почему она тут же принялась отдирать его от себя, стремясь запрокинуть его лицо, почему дрожащими пальцами она ощупывает ему голову и отчего под ее пальцами так скользко и горячо.

– Больно? Больно?..– повторяла матушка.

Только заметив кровь на ее ладонях, Кай сообразил, в чем дело.

– Я не ранен! – заговорил он и сам поразился тому, как тонок его голос.– Это… не моя…

– Скорее! – послышалось из дома.

Матушка вздрогнула и потащила Кая в дом, в темную глубину комнат, где маячило совершенно белое лицо рыжего менестреля. Только когда захлопнулась дверь и вспыхнул масляный светильник, Корнелий больно схватил мальчика за руку и хрипло выкрикнул:

– Ххар?!

Ответить Кай не смог. Горло его вдруг стиснули горькие спазмы, а из глаз сами собой брызнули слезы. Корнелий отпустил его руку и замотал головой.

– Чтоб им всем… – скрипуче выговорил он.

Светильник, который он держал в руке, осветил стол с остатками покинутого ужина, инструмент на скамье и откинутую крышку погреба.

– Туда,– прерывисто дыша, сказал менестрель.– Быстрее!

– Давай, сынок… – подтолкнула матушка Кая.

Дверь с треском распахнулась. Маятная гарь уличного пожара, расцвеченная мутными огненными всполохами, ворвалась в комнату. Светильник выпал из рук Корнелия, разлился жидким пламенем по полу.