Текст книги "Сердце Башни"

– Да нет, видимых повреждений на твари я не вижу, наверное зарастила, но вот на ногах держится как-то… – он замялся, подбирая слово, но Гаруз уже и сам увидел, что с тварью явно что-то не то. Ее не только шатало, но и трясло мелкой дрожью, хотя видимых повреждений точно видно не было. Даже хвостовки болтов не торчали.

– Та-ак… – Гаруз на мгновение задумался, – отходим потихоньку к лошадям.

И они осторожно двинулись от реки, продолжая держать свои «пружинники» направленными в сторону твари. Тварь проводила их каким-то тоскливым взглядом, но в воду не сунулась. А когда они уже вскочили на коней, издала леденящий душу, но какой-то тоскливый вой и… рухнула на бок. Гаруз молча махнул рукой, отдавая команду двигаться, а когда берег реки скрылся за деревьями, тихо выдохнул:

– Похоже, ушли…

3

– Ы!

– Ай, молодец!

– Ы, ы, ы…

– А еще?

– Ы…

– А вот так…

– Ы!

– И-и… ну отлично! А теперь – мыться.

Грон повернул голову и проводил взглядом сына, которого Эмальза вела к бочке с дождевой водой. Югор шел, тяжело дыша и покачиваясь, но гордо вскинув голову и несколько картинно держа деревянный тренировочный меч. Ну как же, его похвалила сама «тетя Эмальза»! Ну и, естественно, шейкарка воспользовалась тем, что мальчишка отвлекся, исподтишка поглядывая по сторонам, и, едва только они подошли к бочке, тут же опрокинула его в воду, погрузив едва ли не по пояс.

– Ф-фыр, – сын, отплевываясь, взвился. – Тетя Эмальза!

– Что? – невинно отозвалась та. Югор сердито фыркнул, тряхнул головой и пробурчал:

– Ничего, – а потом добавил: – Я бы и сам… А теперь – вон, штаны мокрые все.

Эмальза усмехнулась и тряхнула волосами:

– Ничего, высохнут. Нашел проблему для воина…

Югор тут же надулся и горделиво покосился на отца. Мол, слышал, как тетя Эмальза меня назвала. Воин! Грон согласно смежил веки. Мол, слышал, не волнуйся…

Сведения, со всех сторон стекавшиеся в Агбер-порт, не радовали. В Запретной пуще явно что-то происходило. Но не только в ней – зашевелились и соседи. Непонятно почему. Не говоря уж о том, что армия Агбера по результатам последней войны явно доказала, что является лучшей в шести королевствах, союз с Насией еще и перечеркивал единственную гипотетическую возможность атаковать Агбер с хоть какими-то шансами на успех, потому что полностью исключал для Агбера войну на два фронта. А с противоположной от Насии стороны с Агбером граничил изрядно ослабленный Геноб, который бывший король Агбера так и не решился присоединить к своему королевству. Просто подержал на его территории войска, ограбил как липку и присоединил парочку пограничных графств. А потом ушел… Так что Геноб в настоящий момент вообще не мог рассматриваться как противник… То есть, в принципе, он мог бы вступить в альянс с кем-то из более могущественных соседей, но… для королевства, находившегося в столь слабом и неустроенном состоянии это был бы весьма опрометчивый шаг. А ну как союзник, потерпев пару поражений, решит поискать добычи где-нибудь в более спокойном месте и придумает компенсировать свои потери за счет Геноба? Тем более что войска этого союзника уже будут находиться на его территории. И что тогда? Так что шансов на успешную войну с Агбером у Геноба не было. Да ни у кого не было! Даже не упоминая того, что за прошедшее после войны время Грон сумел развернуть несколько металлургических, ткацких, кожевенных и иных мануфактур. Так что и деньги на армию у Агбера были в достатке, и оружие и снаряжение у этой армии так же заметно улучшилось. И откуда такая борзость?

– Пап, а мы сегодня кататься поедем? – подбежал к нему Югор, который уже успел переодеться. Грон улыбнулся. Он старался проводить с сыном побольше времени, но это «побольше» с его режимом работы все равно составляло сущие крохи. Так что когда удавалось, он специально выкраивал целый день, чтобы побыть с сыном, порадоваться его успехам, утешить огорчения от неудач. Все-таки после гибели Мельсиль у мальчика остался только один близкий человек… нет, не так – родной, близких у него было много. Те же Эмальза с Линдэ постоянно вились над ним, будто заботливые кури… хм… орлицы, честно разделив свое внимание между отцом и сыном. Правда, только пока Грон находился в Агбер-порте. Когда он покидал его – шейкарки уезжали с ним. Напрочь игнорируя не только его намеки и уговоры, но и прямые приказы. Только язвительно улыбались, стервочки. Мол, мы не твои бойцы и тебе не подчиняемся…

– Ну, конечно! – улыбнулся Грон. – Куда поедем?

– А-а… можно к Орлиному гнезду? – к этой башне, расположенной на вершине высокой скалы, с которой море просматривалось очень далеко, вела узкая горная дорога, вернее, даже тропинка. И поэтому ранее Грон всячески противился тому, чтобы сыну позволяли ездить не только к башне, но и вообще в ту сторону – а ну как на горном серпантине пони сына испугается, и мальчик не удержится в седле? Но за последние полгода мальчишка изрядно окреп и набрал силу, да и в седле стал чувствовать себя гораздо увереннее. Так что принц-консорт Агбера решил, что сейчас степень опасности для жизни сына уже вполне допустима. Мальчику в будущем предстояло принять на свои плечи ой какое нелегкое бремя, и готовить его, воспитывать нужные черты характера, надо было уже сейчас.

– Можно, но давай договоримся – туда ты пока будешь ездить только со мной. И ни с кем другим. Поэтому ты обещаешь, что не будешь проситься у преподавателя по вольтижировке, чтобы он устроил вашу тренировку в той стороне. И вообще никого об этом просить не будешь. Договорились?

– Да, папа, – серьезно кивнул мальчик, но тут же его лицо озарила счастливая улыбка. – Так я побежал седлать Паутинку, да?

– Ну, беги, – улыбаясь, кивнул Грон.

– У тебя растет чудесный сын, Грон, – негромко произнесла подошедшая сзади Линдэ. Грон обернулся.

– Благодаря вам, девочки.

Линдэ усмехнулась и мотнула головой.

– Нет, благодаря твоей Мельсиль, у нее оказалась очень сильная и здоровая кровь, и тебе. Мы только помогаем, – она сделала паузу, вздохнула и с тоской произнесла: – Как бы я хотела, чтобы у меня был такой же сын.

Грон стиснул зубы. Он уже давно отбивался от попыток шейкарок заставить его сделать им по ребенку. Ну не хотел он, чтобы еще какие-то его дети появились и жили в этом мире. Как минимум пока. Пока не устранена угроза со стороны Черного барона, пока он не разобрался с Владетелями, пока он не сможет гарантировать, что его детям не будет угрожать никаких иных опасностей, кроме… кроме обыденных для этого мира и этого времени в нем. Ибо в этом мире и этом времени шанс погибнуть от меча и стрелы врага, яда интриганов, кинжала разбойника и просто от отсутствия достаточного уровня медицинской помощи куда больше, чем в том, из которого он начал свое путешествие.

Однако и там тоже не сказать чтобы все так уж радостно. Он сам-то, несмотря на то, что жил во вроде как «демократическом и правовом» государстве, во главе с признанным «нашими западными друзьями» и «всем мировым сообществом» самым демократическим Президентом, погиб отнюдь не от старости, а от рук бандитов, которые пытались завладеть квартирой слабого, одинокого и никому не нужного старика. И кто ж виноват, что старик оказался не так уж и слаб, как им представлялось? Тем более что самого старика это тоже не спасло…

Так что каждому времени и месту – свои опасности. И лучшее, что мы можем сделать для наших детей – это не оградить их от них, а подготовить их для встречи с этими опасностями. Ну, если мы действительно хотим своим детям счастья и успеха в жизни, а не тешим свои собственные комплексы и не прячем за этим желанием «оградить» детей свое личное нежелание лишний раз поволноваться и напрячься.

До Орлиного гнезда они добрались только через полтора часа. Башня изрядно обветшала. После войны с Насией на входе в порт были выстроены два новых больших форта, на каждом из которых было установлено по шесть больших катапульт, метавших огромные каменные ядра почти на тысячу шагов. А кроме того Грон, припомнив историю своего мира и цепь, которой турки перегораживали вход в бухту Золотой рог, повелел сковать такую же. Пока цепь еще не была готова, но и без нее, впервые за многие и многие десятилетия, горожане смогли почувствовать себя вполне защищенными. В первую очередь, конечно, вследствие того, что Агбер нынче самое могущественное государство шести королевств.

И подтверждение этому они могли регулярно видеть воочию. Так, например, расчеты этих самых больших катапульт время от времени проводили стрельбы огромными каменными ядрами, что производило на всех – от горожан до моряков с зарубежных торговых судов – неизгладимое впечатление. Для изготовления этих чудовищных боеприпасов была нанята артель каменотесов, которая изготавливала по три ядра в неделю. По накоплении полного боезапаса, определенного в двадцать каменных ядер на орудие, все новые боеприпасы шли на пристрелку и тренировку расчетов, что позволяло производить оную тренировку не реже раза в пару месяцев на каждое орудие. А это очень сильно способствовало поддержанию требуемой боеготовности, ибо любое оружие без подготовленного и натренированного расчета/экипажа – просто бесполезная трата денег…

После окончания строительства фортов постоянный пост на Орлином гнезде сняли – особенной необходимости в нем уже не было. Опасность внезапного налета на Агбер-порт заметно снизилась, а вероятность противодействия оному, вследствие появления новых фортов с сильными гарнизонами, наоборот, заметно усилилась. Да и доставлять сюда смену и снабжение было тем еще геморроем… Но выглядела башня до сих пор весьма грозно и величественно.

До вершины скалы с башней они добрались довольно быстро.

– Пап, а можно я поднимусь на верх башни? – попросил Югор, едва только соскочил с пони.

– Хорошо, но только с тетей Эмальзой или тетей Линдэ.

– Ага! – весело кивнул мальчик и, развернувшись, уже устремился, было, к шейкаркам, которые застыли у обреза скалы, зачарованно глядя на море. Выросшие в горах далеко от моря, они относились к нему не то что даже с уважением или восхищением, а с благоговением. А с такой высоты они его еще никогда не видели. Сама-то высота их совершенно не смущала – горянки с детства привыкли карабкаться по скалам и лазать по ущельям, но вот вид моря, с этой точки казавшемся воистину бескрайним… Но именно в это мгновение Грона внезапно охватило странное ощущение.

– Э-э… Югор, ты не мог бы сначала принести мне попить, – остановил он сына, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно.

– Конечно, папа! – обрадованно кивнул мальчик. Он был счастлив каждому случаю оказаться хоть чем-то полезным для отца.

Шейкарки отреагировали мгновенно. Грон не понял, что такого они услышали в его голосе, но Эмальза мгновенно бросилась к лошадям, весело крикнув мальчику:

– Иди сюда, я помогу тебе достать флягу из переметной сумы, – и, подхватив мальчишку под мышки, утянула его под защиту лошадиных крупов, а Линдэ прянула к нему на ходу, небрежным жестом передвинув поудобнее «барсы».

Грон едва успел достать ангилот, как ему пришлось резким движением отбивать летящую в него стрелу. Вторую отбила Линдэ одним из своих «барсов». А в следующее мгновение они уже неслись к башне.

Дверь Грон вышиб одним ударом. Впрочем, это было несложно – она едва держалась на изрядно проржавевших петлях. После чего ему пришлось сразу же уворачиваться от довольно умелого выпада в шею. Блокировав еще пару ударов, Грон чуть довернул руку, и, когда клинок противника соскользнул с лезвия его ангилота, со звоном врубился в каменную кладку, коротким тычком вскрыл своему визави горло. После чего пнул обмякающее тело ногой в грудь и ворвался вовнутрь…

Внутри оказалось довольно темно, так что некоторое время он просто отбивал сыплющиеся на него удары, ожидая, пока глаза не привыкнут к сумраку. Что было не слишком сложно, поскольку все, находящиеся внутри, явно уступали в классе тому фехтовальщику, с которым он столкнулся у двери. Та-ак, что тут у нас? Шесть человек? Ну, с таким уровнем фехтовального мастерства да в закрытом помещении это не такая уж большая проблема. Впрочем, повозиться придется, ибо стоит попытаться взять всех живыми. А потом вдумчиво поспрашивать… Грон отбил еще несколько выпадов, а затем нанес два резких укола, направленных в ноги нападающим, и еще одному резанул кончиком лезвия по запястью. Для довольно тесного помещения длинный ангилот был не лучшим вариантом, поэтому приходилось действовать больше уколами и аккуратными режущими ударами, нежели силовыми размашистыми… Вокруг послышались вопли, стоны и сдавленные проклятия. Грон же, воспользовавшись моментом, скользнул вперед, к подножью лестницы, ведущей на верхние этажи. Это защитило ему спину и дало куда больше возможностей для маневра. Теперь на него могло нападать одновременно не более трех человек. Да и трое больше мешали друг другу, чем помогали, бестолково тыкая клинками и стараясь хоть как-то его зацепить.

С‑с‑сыш… а‑а‑а! – вот задница Владетеля, а о лучниках на площадке башни он и позабыл. А они, между тем, спустились по лестнице и собрались, похоже, атаковать его с тыла. Но Линдэ, как всегда, оказалась на высоте и отработала по угрозе метательными ножами. Жестко. Насмерть. Вопросы насчет захвата языков никогда для шейкарок на первом месте не стояли… А в следующее мгновение в башню вломились бойцы его личной охраны, которых они оставили у поворота горной тропы. Ну, захотелось ему побыть в тесном кругу, с сыном и шейкарками, даже корзину с продуктами с собой взял… кто ж знал, что в башне уже успели засесть какие-то уроды?

Спустя минуту все было кончено. Грон едва успел рявкнуть:

– Живыми брать! – как все и закончилось. Впрочем, живыми взяли всех. Ну, из тех, кто оставался в живых к тому моменту, когда в башню ворвались бойцы личной охраны принца-регента. Правда, некоторые оказались… скажем так, еще живыми. С них-то допрос и начали. Правда, без Грона. Он выскочил из башни и бросился к сыну. Югор был жив и вполне себе здоров. Только блестел возбужденными глазами. Завидев отца, он забился, выворачиваясь из рук Эмальзы, и бросился к Грону.

– Папа, папа, а ты их всех убил?

Грон подхватил сына на руки и прижал к себе.

– Нет, мальчик мой, никого я не убил. Все, с кем я дрался – живы. Но почти все ранены. Им сейчас… м‑м‑м… оказывают помощь. Давай пока туда не пойдем.

– Хорошо, но… – в этот момент из башни раздался дикий вопль. Все бойцы его личного конвоя были обучены методам полевого допроса, но, Владетель их разбери, можно было бы заткнуть пасть допрашиваемому хоть каким-то кляпом! Да хоть его собственной портянкой. Ну что за бестолочи!

Югор слегка побледнел.

– А-а почему… – испуганно начал он. Но Грон, бросив уничтожающий взгляд на показавшегося в дверях десятника конвоя, который виновато развел руками, поспешно прервал его.

– Ну, я же тебе сказал, что многие ранены. И кое-кто серьезно. А ты уже наверное знаешь, что когда лекарь оказывает раненому помощь – это бывает очень больно.

– Почему? – удивленно посмотрел на него Югор.

– Потому что иногда, если из раны надо достать стрелу или застрявший в кости нож, приходится разрезать кожу и мышцы. И глубоко. Как ты думаешь – это больно? – спросил Грон, серьезно посмотрев сыну в глаза. Тот ответил не сразу, а сначала поднял ладошку и внимательно посмотрел на нее, потом второй ладошкой попытался ущипнуть себя за ладонь, сморщился, потом вновь посмотрел на отца и кивнул.

– Да, папа, я думаю это больно.

– Ну, вот видишь, – нейтрально отозвался Грон, не став углубляться в тему.

– А‑а‑а… я могу посмотреть? – мальчик мотнул головой в сторону башни. Грон задумался. Кто его знает, сколько провозятся с допросом. Впрочем, вряд ли долго. Серьезно раненных бандитов было всего двое, а остальных можно и не допрашивать здесь. Так даже и лучше. Для бойцов конвоя допросы все-таки не слишком привычное занятие – точно где-то накосячат, так что лучше отдать пленных в руки профессионалов. А эта парочка все равно долго не протянет.

– Хорошо. Но только тогда, когда все оттуда уйдут. Договорились?

Сын просиял и торопливо закивал головой.

– Теперь беги к тете Эмальзе, а я пойду, всех потороплю, хорошо?

Югор насупился, окинул шейкарку сумрачным взглядом и пожаловался:

– Я из-за нее ничего не увидел. Она меня крепко держала и не давала высунуться и посмотреть.

Грон рассмеялся.

– Ну не обижайся. Это я виноват. Я велел ей так сделать.

– Ты? – удивился мальчик.

– Ну да. Я боялся, что бандиты начнут стрелять по тебе и попадут, прежде чем я успею их остановить.

Югор задумался, потом тяжело вздохнул и тихо прошептал:

– Как в маму, да?

И Грон почувствовал, как у него в горле образовался горький комок. Несколько мгновений он боролся с ним, а затем прижал сына к себе, взъерошил ему волосы и тихо прошептал:

– Да, как в маму…

У Орлиного гнезда они задержались еще на полтора часа, дожидаясь прибытия специалистов из службы Шуршана с ним во главе. Их вызвали почтовым голубем. Грон не стал множить сущности сверх необходимого и организовал голубиную почту по примеру действующей таковой во французской армии XIX века.

С ее организационно-штатной структурой и принципами работы он познакомился уже будучи на преподавательской работе в Краснознаменном институте КГБ. Да, конечно, сначала пришлось повозиться, потому что почтовые голуби отнюдь не летят туда, куда надо людям, а всего лишь возвращаются к своему гнезду. Вследствие чего пришлось потратиться на создание голубятен во всех крупных, а затем, когда столь скоростную связь распробовали и купцы, еще и в средних городках Агбера. А также организовать регулярные «голубиные караваны», доставляющие исполнивших свою задачу и вернувшихся в родные голубятни птиц обратно, к тому месту, откуда они вновь будут отправляться с письмами домой. Ну и, естественно, обучить персонал, разобраться с накладками, ленью и, куда уж деваться, воровством. Но теперь все работало как часы. Более того, кроме, так сказать, регулярных маршрутов, было организовано и нечто вроде «службы экстренных сообщений», когда отправляющиеся в дорогу важные лица или ценные караваны, брали с собой голубей из ближайшей к ним голубятни. И если с ними в дороге что-нибудь случалось, то им было достаточно просто выпустить из клетки своих голубей, чтобы буквально через несколько минут (или часов) в том месте, из которого они отправились, получили известие, что с тем или иным конвоем или караваном что-то произошло. После чего вслед этим конвоям и караванам немедленно отправлялся сильный отряд, который, как теперь уже было проверено немалым опытом, как правило, вполне успевал либо оказать помощь, что, впрочем, случалось не так уж часто, либо встать на след и догнать налетчиков, отбив захваченное, что происходило гораздо чаще, либо, что совершалось практически всегда, хотя бы жестоко наказать виновных. А это уже очень сильно понижало мотивацию для следующих налетчиков и в конце концов сильно способствовало снижению их числа. И во многом именно поэтому дороги Агбера в настоящий момент считались наиболее безопасными во всех шести королевствах.

Вот и у конвоя Грона также была с собой пара почтовых голубей из дворцовой голубятни. Поскольку им сейчас не требовалось помощи вооруженного отряда, а нужны были совсем другие специалисты, голубя отправили не пустым, как было принято в экстренной ситуации, а с письмом-распоряжением. Потому-то и пришлось ждать чуть подольше – пока отыскали Шуршана, пока он собрал нужных людей, пока выехали… Дежурная-то рота всегда наготове: дал команду – и через пять минут они уже вылетели за ворота, а начальнику секретной службы принца-регента пришлось все организовывать на ходу.

Когда прибыл Шуршан, Грон с сыном валялись на попоне слегка осоловелые от еды. Обед на природе прошел «на ура». Ну, еще бы, после такого-то всплеска адреналина!

Шуршан подошел только после того, как выяснил все, что здесь произошло, у командира личной охраны. В том числе и результаты экстренного допроса парочки наиболее пострадавших пленных. Это стоило командиру конвоя небольшой, но бурной выволочки. Уж неизвестно, что там особенно не понравилось начальнику личной секретной службы Грона – качество допроса либо сам факт того, что на охраняемое лицо смогли напасть, либо все вкупе, но после «беседы» окончания командир имел весьма бледный вид. И это ему еще повезло, что Шуршан торопился представиться Грону.

– Онотьер…

– Привет, Шуршан, – улыбнулся Грон. – Присаживайся. У нас еще туча еды, а в нас четверых уже не лезет. Не тащить же обратно?

Шуршан покладисто кивнул и, опустившись на попону, протянул руку к нарезанному копченому окороку. Линдэ подвинула ему еще и открытую бутыль с сидром. Шейкарки относились к Шуршану с несколько высокомерным, но искренним уважением. А высокомерие было связано с тем, что они уже не раз становились именно тем последним рубежом, преодолеть который покушавшиеся на Грона так и не смогли.

– Людей подготовил? – поинтересовался Грон, когда Шуршан немного насытился.

– Да. Со мной команда и сотня конных стрелков, а, кроме того, я велел через час после отъезда поднять по-тихому по тревоге и сосредоточить в казармах еще пять сотен воинов. Ну и своих напряг, – сообщил Шуршан. И добавил: – Не волнуйтесь, онотьер. Если здесь чего накопаем – есть кому заниматься.

– Отлично, – кивнул Грон. – Что уже выяснили?

– Это – кагдерийцы.

– Кагдерийцы? – изумился Грон. Вот уж от кого он ничего подобного не ожидал, так это от Кагдерии.

– Ты уверен?

Шуршан фыркнул.

– Ну а кому еще могло прийти в голову лезть на принца-регента Агбера с дубьем, дрянными клинками и парой паршивых луков-однодревок? Да еще в десятке шагов от его личной охраны… – тут Шуршан бросил на Грона выразительный взгляд, как бы показывая, что он думает о… хм-м, некоем высокопоставленном лице, которое самолично учило его методикам охраны и сопровождения, а тут вот взяло и пренебрегло всеми теми правилами, соблюдение которых от других требовало неукоснительно. Но говорить ничего не стал. Только закончил:

– …и, почитай, в предместьях Агбер-порта.

Грон усмехнулся. Да уж… сами жители Кагдерии считали себя чрезвычайно умными, развитыми и родовитыми, но в остальных пяти королевствах этого Владения о кагдерийцах ходило множество историй наподобие тех, что на земле ходили среди русских о чукчах, а среди американцев о поляках.

– Это интересно, – хмыкнул Грон. – Покопай тут поглубже. Мне не очень понятно не только то, что они делали здесь, в этом довольно глухом месте, но и как вообще оказались в центре Агбера. Как-то они не произвели на меня впечатления мастеров внедрения…

Шуршан молча кивнул. А Грон закончил:

– Ну а мы двинемся назад, во дворец.

– Может, возьмете дополнительную охрану? – предложил Шуршан. Грон рассмеялся и покачал головой.

– Ой, старина, не стоит проявлять излишнюю заботу. И вообще, если мне придется вступать в бой два раза за день – зачем я тебе тогда вообще деньги плачу?

Шуршан помрачнел и покорно кивнул головой. Грон хлопнул его по плечу.

– Не расстраивайся, это шутка. А вообще, мне даже приятно было немного размяться и тряхнуть, так сказать, стариной. Давно уже такого не было.

– Ну-у, могли бы не лезть, а позвать охрану, – пробурчал Шуршан, наливая себе стакан и поднося его ко рту. – Три минуты – и они были бы здесь.

– Интересно, а с какого времени ты взял моду обсуждать мою тактику? – невинным тоном поинтересовался Грон. Шуршан поперхнулся, закашлялся, судорожно вздохнул и прохрипел:

– Простите, онотьер, я…

– Я еще не сошел с ума, чтобы подставлять свою голову под клинки просто так, Шуршан. Просто здесь на верхней площадке было двое стрелков, а мой сын находился в радиусе обстрела. Так что мне нужно было как можно быстрее убрать их с верхней площадки башни.

Шуршан побагровел и снова пробормотал:

– Простите, онотьер, я просто… – но Грон расслабленно махнул рукой:

– Ладно, забыли, – после чего вскочил на ноги и, взяв сына на руки, двинулся в сторону лошадей.

– Ну что, поедешь со мной, на Пене, или на своем пони?

– С тобой, конечно с тобой, папа! – восторженно воскликнул мальчишка.

– Ну, тогда держись, – Грон усадил сына на лошадь и следом вскочил в седло сам. Шейкарки уже сидели в седлах. Линдэ держала в поводу вьючного коня, а Эмальза накинула на руку узду пони.

До конца спуска Югор не выдержал – уснул. Но это было не так важно. До пригорода Агбер-порта от подножья скалы было всего четверть часа.

Мальчик проснулся уже когда они въехали в ворота дворца. Сонно повел взглядом, перехватил поудобнее руку отца, в которую рефлекторно вцепился, зевнул и… широко распахнул глаза. Двор был переполнен вооруженными людьми. Югор некоторое время недоуменно рассматривал их, а затем удивленно оглянулся на отца.

– Пап, а-а… чего это они тут?

– Не знаю, – пожал плечами Грон. – Я думаю просто предосторожность. Ты же сам видел – на Орлином гнезде на нас напали. И сейчас дядя Шуршан выясняет, откуда взялись эти люди, и есть ли у них в городе сообщники. Так что если вдруг выяснится, что сообщники есть – все уже будет готово, чтобы их немедленно арестовать. Понимаешь?

– Да, папа, – серьезно кивнул мальчик. Потом поколебался и осторожно спросил: – А ты тоже поедешь их арестовывать?

– Я? – Грон рассмеялся. – Я – нет. Это не моя работа. Мне и так есть чем заняться… – после чего сделал паузу и поинтересовался: – А тебе понравилась сегодняшняя прогулка?

Глазенки мальчика тут же возбужденно засверкали.

– Да, папа! Это было так… так… а когда ты бросился внутрь башни, я тоже захотел тебе помочь. И даже достал свой меч. Но, – тут он сердито покосился в сторону шейкарок, – тетя Эмальза не пустила. И еще меч отобрала. И отдала только тогда, когда уже все закончилось.

– Но тебе же все равно есть о чем рассказать твоим приятелям, – улыбнулся Грон, спрыгивая с лошади. И мысли мальчика тут же приняли совсем другое направление. Он заерзал, покосился на отца нетерпеливым взглядом, а когда отец снял его с коня, торопливо одернул кафтанчик и, едва не шаркнув ножкой, несколько застенчиво поинтересовался:

– Ну, так я это… побегу уже?

Грон поднял его на руки, поцеловал, поставил на землю и, кивнув Линдэ, разрешил:

– Давай, беги уже.

У кабинета его ждал Гаруз.

– Привет, – поздоровался с ним Грон. – Давно прибыл?

– Только что, онотьер, – отозвался тот. И хмыкнул: – Вижу, веселые в столице дела творятся…

– Да уж, обхохочешься, – согласно кивнул Грон. – Чувствую, у тебя тоже есть что рассказать.

– Ну да, – кивнул тот. – Есть. Я потому сразу к вам. Не стал господина Шуршана дожидаться. Он пока занят и, ежели повезет, долго еще занят будет, а мне доложиться надо, а потом спать. Не то прямо тут засну.

– Что прямо так срочно доложиться надо?

– А это вам решать, онотьер, – снова хмыкнул Гаруз. – Я как тот петух – прокукарекал, а там хоть не рассветай.

– Ну, тогда кукарекай, – улыбнулся Грон. И Гаруз начал…

– Во-от оно как, – медленно протянул Грон, когда тот закончил свой рассказ. Гаруз молча смотрел на Грона, ожидая вопросов.

– Значит, считаешь, что Костяная гончая специально была как-то «привязана» к тому оврагу? В виде некой ловушки.

– По всему выходит, что так оно и есть, – кивнул Гаруз.

Грон задумчиво кивнул и замолчал. А затем медленно спросил:

– Поправь меня, если я ошибаюсь. До сих пор ничего такого никогда не случалось? Ну, чтобы твари пущи были как-то, хотя бы примитивно, управляемы. Только если Владетелями. Но и про них обычно говорят, что твари просто не нападают на них и их Бездушных. И все. А любые… м-м… скажем так, контролируемые воздействия всегда осуществлялись только Бездушными? Твари же просто жили в пуще, иногда покидая ее по каким-то причинам, но при этом всегда демонстрировали просто неконтролируемую жажду убийства.

Гаруз задумался, потом почесал давно не мытые сальные волосы, потер лоб, и осторожно ответил:

– Ну да, как-то так, онотьер. Хотя слухи разные ходят. Поговаривают, что на юге что-то такое было. Но там мутно все. Есть вариант, что это брат погибшего эмира постарался, а представили, что тварь. Потом в одном из северо-восточных Владений Владетель вроде бы как-то натравил подобную тварь на какого-то герцога. Хотя и там не все так просто. Может, и не натравливал, а просто специально подпитал, чтобы тварь оказалась гораздо сильнее, чем могла бы быть к тому моменту без этой подпитки. Герцог-то на нее охотиться поехал. Думал – она уже на последнем издыхании. А оно вишь как вышло…

Грон усмехнулся. Если нет никаких близких совпадений, то как раз об этом случае он знал куда больше Гаруза.

– Ладно, иди уж спать, и… спасибо за работу.

– Не за что онотьер, – улыбнулся тот. – Сами ж так учили.

Когда за Гарузом закрылась дверь, Грон еще некоторое время молча сидел, размышляя над услышанным, а затем протянул руку и коснулся шнура со звонком. Через пару мгновений в приоткрытую дверь просунулась голова секретаря.

– Пригласи ко мне графа Эгерита и королевского казначея.

– Да, ваше высочество! – почтительно отозвался тот и исчез. А Грон вздохнул. Что ж, пожалуй, можно считать, что место, где скрывается Черный барон, обнаружено. Вот только легче от этого не стало. Если он сумел пробраться через Запретную пущу и добраться до башни Владетеля, то это делало его куда опаснее, чем в то время, когда он был правой рукой короля Насии. Не говоря уж о том, чем он вообще мог бы стать… Тут принц-консорт Агбера оборвал себя, не желая даже мысленно произносить пришедший ему в голову вариант. Уж больно он был страшен.

Грон встал из-за стола и подошел к окну. Некоторое время он смотрел на город. А потом вздохнул и прошептал:

– Да уж, пожалуй, мне все-таки придется заняться исполнением желания Батилея…

4

– Ну что? Идут?

– Да, старейшина, – проорал молодой шейкарец, забравшийся на высокий скальный зуб. – Идут и много. Целые колонны. Разодетые, как радужные снеки. А флагов-то…

– Ладно, хватит пялиться, слезай вниз, – сварливо буркнул Нушвальц и поправил лежащий на плече увшанце. Потом обернулся, посмотрел на стоявших за его спиной мужчин и женщин и горделиво выпятил грудь. Семь сотен мужчин и сто сорок женщин. Объединенное войско пяти племен. Лучшие бойцы!

Все началось три недели назад с приезда Линдэ. Дочка добралась до родного дома, когда семья обедала – сам Нушвальц, три его жены и двое младших детей. Шестеро старших уже имели свои семьи и жили отдельно. А две средних дочери были в Агбере. Ну, он так думал…

Линдэ вошла, гордо держа голову.

– Здравствуй, отец!

Нушвальц замер с ложкой поднесенной ко рту. Пару мгновений он недоуменно рассматривал дочь, а потом сердито бросил ложку в общий котел, из которого, по традиции, вся семья ела фоншон – блюдо, сделанное из выдохшегося молодого вина и засохших хлеба и сыра. И вот эти почти испортившиеся ингредиенты, соединенные в одном блюде, образовывали вполне себе съедобную смесь, считавшуюся одним из национальных блюд горцев.