Текст книги "Корона желаний"

5
Золотое яблоко
Гаури

Лис сдержал обещание только наполовину. Вернувшись в темницу, я нашла свою одежду под расшатанной деревянной плиткой, а вот кинжалов не было. Не то чтобы я его винила. Вероятно, это вообще первый разумный поступок принца. Теперь оставалось лишь дождаться ночи, когда он – предположительно – вытащит меня из подземелья и мы сбежим.

Впервые за несколько месяцев я отдалась во власть надежды вернуться в Бхарату. И когда я это сделаю, не возникнет никаких споров о том, кому принадлежит трон. Братец либо падет ниц, либо разлетится на куски. Налини будет свободна.

С момента предательства Арджуна миновало почти шесть месяцев. Еще один оборот луны ознаменует годовщину прибытия Налини в Бхарату и мой День возраста. Я до сих пор помню, как гарем готовился к ее приезду. Воспитание при дворе дочери вождя племени с окраин Бхараты должно было стать гарантом мира: она растет принцессой и выходит замуж за знатного господина, а ее родственники в обмен стерегут границы.

Налини появилась в день моего тринадцатилетия и сразу по прибытии попыталась поджечь гарем и скрыться. Ее имя было у всех на устах, а значит, обо мне все забыли. Она мне сразу не понравилась.

Через неделю я решилась отомстить. Сканда устроил празднество на берегу. Женщины прогуливались парами, защищенные ширмами из слоновой кости, что не давало нам разглядеть мир за пределами гарема. Налини демонстративно вышагивала у самой кромки воды, высоко вздернув подбородок и уставившись строго вперед. Когда она проходила мимо, я поставила подножку. Она споткнулась, потеряла равновесие и с громким всплеском рухнула в воду. Это должна была быть шутка, но Налини не всплыла, чтобы глотнуть воздуха, и я запаниковала. И вот под крики жителей Бхараты и визг гаремных жен – и прямо на глазах у Сканды – я нырнула следом и вытащила Налини на поверхность.

– Я думала, ты умеешь плавать, – выдавила, откашливая воду.

Налини обрушила на меня поток проклятий, но ее шипения никто не услышал за громкими возгласами толпы:

– Принцесса Гаури героиня!

– Слава Гаури! Слава Гаури!

– Глядите, она спасла принцессу-дикарку!

В конце концов мы с Налини стали близки, точно сестры, но прошли годы, прежде чем я поняла, что тот день породил легенду, заманившую меня в ловушку на всю оставшуюся жизнь. Именно Сканда позаботился о том, чтобы все и вся называли меня героиней.

Он пересказывал историю о спасении Налини из воды так часто, что воспоминания людей спутывались, пока не превратились в совсем другую историю. Слава спасительницы опозорила меня. Меня почитали за ничтожно мелкий поступок. Так нельзя. Надо было сказать правду. Возможно, тогда все сложилось бы иначе.

Заслышав приглушенный звук, я встала и прижалась к стене. Раздалось тихое шарканье. Кто-то возился с ключами. Затем дверь беззвучно распахнулась, и на пороге появился принц.

– Готова?

Я кивнула, перешагивая через одурманенных и спящих стражников, а едва покинула темницу, как почувствовала, будто мир… ждет. Воздух раскалился и закружил вокруг нас. Взволнованный и беспокойный.

Снаружи царила беззвездная полночь. Ни единой капли света не пролилось с небес, пока мы мчались сквозь каменные арки к теплым, пропахшим мускусом конюшням. Ни единого шороха не раздалось в тени, пока мы отвязывали лошадей и покидали территорию дворца. Ни единого вздоха не выдало наш побег. Словно мы увязли в потерянном мгновении перед сном.

Мы ехали до самого рассвета, разогнавшего опаленные облака по всему горизонту. Лошади блестели от пота. И какая бы магия ни помогла нам скрыться в ночи, к тому моменту она истаяла. Завизжали птицы. В воздухе зазвенели тысячи крыльев насекомых. Мой желудок заурчал. Участь дворцового пленника была не так и ужасна, как мне казалось. По крайней мере, меня кормили вовремя.

Я покосилась на Лиса. Он выглядел раздражающе уязвимым: по-прежнему без пояса с оружием, а держится так, будто несокрушим. Прежде чем мы покинули Уджиджайн, я проверила седельную сумку на своей лошади и нашла пару кинжалов. Не моих, но я все равно спрятала один в рукаве. Лис даже не пытался скрыть рубин – камень поблескивал в неглубоком кармане его туники точно спелый фрукт, который так и просится в руки. Вот вам и умник. Убить всадника на лошади нетрудно, но я не хотела спугнуть животное. К тому же…

– Как к тебе обращаться? – повернулся ко мне принц, и я замерла. – «Жемчужина Бхараты» как-то слишком скромно, не находишь?

Я ненавидела это прозвище. Сканда приказал прославлять его на каждом празднестве.

– Зови Гаури.

– Как интимно.

Я взглянула на него исподлобья:

– Наслаждайся, потому что другой интим тебе не светит, Принц-лис.

«Считай это последней любезностью перед твоей смертью».

– Я предпочитаю Викрама, – сказал он, улыбаясь так, словно я выдала какой-то секрет.

Жаль, убивать принца было рано – мы еще не достаточно отдалились от Уджиджайна. К тому же я хотела привести его как можно ближе к Бхарате.

– Куда мы едем? Ты говорил про вход в волшебное царство.

– А. Да. – Он похлопал по карману с камнем, но не достал его. – Я думал, рубин станет своего рода компасом.

– И?

– Теория оказалась ошибочной.

– Итак… ты понятия не имеешь, куда ехать?

– Этого я не говорил. Нам нужно в Чакарский лес. Согласно легендам, все царства Иномирья связаны меж собой. Найдем вход в одно – получим мостик к остальным.

Слова шипами пронзили сердце. В Чакарском лесу я в последний раз видела Майю. В ночь ее исчезновения чары окутали мир, притягивая небеса к земле и соблазняя меня поднять руку и схватить пригоршню звезд. Я прогнала воспоминания о сестре и сосредоточилась на выгодах решения принца. Чакарский лес близко к Бхарате. Я могу убить глупца и уже завтра продать рубин на рынке.

Я впилась пятками в лошадиные бока:

– Так пошевеливайся, пока светло.

День подходил к концу. Я оглядывалась через плечо, ожидая увидеть поисковый отряд, но погони не было.

Нет, я не думала, будто наш побег оказался столь хитроумным и тайным, что поставил в тупик целую империю, не настолько я высокомерна. Это скорее некая сила Иномирья ломала законы здравого смысла и логики. Она… жаждала нас. Я запрокинула голову, словно могла разглядеть мягкое подбрюшье магии, склонившейся над нами, как зверь над своей добычей.

К вечеру мы добрались до окраины леса, и даже здесь все было пронизано волшебством. Деревья не стояли на месте. По чернильным корням, что лишь секунду назад погрузились в землю, разливалось серебристое сияние.

По коже пробегал мороз. Казалось, что тень леса вот-вот расколет мою жизнь надвое. Стоит шагнуть вперед – и магия, которой я пыталась избежать, поглотит меня целиком.

А значит, убить принца надо прямо здесь и сейчас.

– Лучше спешиться, – сказала я. – В темноте лошади могут испугаться.

Он вскинул бровь, но без разговоров спрыгнул на землю. Зато глянул так… проницательно. Воин или нет, а все же надо застать его врасплох.

– Сначала проверю, нет ли опасности. – Я отошла от принца.

– Без оружия? – уточнил он, прислонившись к дереву.

Я застыла. Я не могла показать, что уже прихватила кинжал, потому для виду порылась в сумке и достала второй. При ближайшем рассмотрении клинок показался странным, я такого прежде не видела – острый, с хорошим балансом, но на рукояти выпирала какая-то шишка.

Неудачная конструкция.

Принц усмехнулся и отпустил меня взмахом руки. Из похода в лес я устроила грандиозное представление и вскоре скрылась в тени. Затем выждала, пока окончательно стемнеет, и, зажав себе рот рукой, чтобы заглушить дыхание, шагнула назад по мягкой, безмолвной траве. Принц стоял ко мне спиной.

Рывок.

Я схватила его за ворот, приставила к горлу кинжал и, когда принц рухнул на колени, уперлась пяткой в его голень, пригвоздив к месту.

– Разве мне не положены последние слова? – просипел он.

– Ты их только что произнес. Отбрось рубин в сторону.

Принц Викрам только ухмыльнулся:

– Как пожелает прекрасная принцесса.

Затем сунул руку в карман и отшвырнул… кусок цветного стекла. Обманку.

– Где настоящий?

Викрам пожал плечами:

– Наверное, где-то выронил.

– Ты точно спрятал его на себе. Отдавай.

– Вперед, обыщи каждый дюйм моего тела, – подмигнул он. – Это скрасит последние мгновения моей жизни.

Я прижала клинок посильнее, и по стали потекла тонкая струйка крови. Викрам поморщился и улыбнулся:

– Рискни.

«С меня хватит». Я надавила на кинжал со всей силы и почувствовала, как рукоять стала легче. На один вздох. А следом на траву упало отломанное лезвие. Принц подхватил его, откатился в сторону и стряхнул с волос грязь.

– Хитро, не так ли? – Он отбросил клинок за спину. – Сам сконструировал. Потребовался почти год, чтобы усовершенствовать механику. Любое смертоносное давление ломает лезвие.

Я уставилась на бесполезную рукоять в своей ладони.

– Ты дал мне фальшивый кинжал?

– И показал тебе фальшивый рубин, – добавил Викрам. Наши взгляды встретились, и он улыбнулся. – Что ты собиралась делать, принцесса? Убить меня и продать камень? Нанять собственную армию?

У меня приоткрылся рот.

– Поверь, я бы с тобой никаких дел не имел, но такова воля рубина, и ты подходишь под описание. Думаю, мы могли бы сработаться. Мы стоим на пороге волшебства, а ты предпочла закрыть на него глаза в обмен на пару наемников?

Я зарычала, медленно наступая на принца:

– Смерть от кинжала была бы милосерднее.

В его глазах промелькнула неуверенность, и он сделал шаг назад, в Чакарский лес. Я устремилась следом, не обращая внимания на то, как пропитавшая воздух магия тянется ко мне и шепчет: «Да, да, да».

Викрам поднял руки:

– Давай не будем горячиться…

Меж деревьев мелькнула золотая вспышка. Меня обдало потоком воздуха, Викрам осекся. Я повернулась к тому, что неслось к нам сквозь лес, и прищурилась. Мяч? Камень? И едва успела уклониться и поймать таинственный снаряд.

В моей руке оказалось золотистое яблоко. Кожура его сияла, точно маленькое солнце. Нет, яблоко было не просто золотистым.

«Это чистое золото».

Викрам уставился на него:

– Это же…

Над головой затрещали ветви. Пронзительный обезьяний смех прорезал воздух, и под этот визгливый гогот с небес посыпались сотни абрикосов, вишен и расколотых гуав. Сквозь фруктовую завесу я различила силуэты трех существ, затем огляделась, но больше к ним никто не присоединился. Мне казалось, обезьяны передвигаются огромными стаями, но эта троица действовала как охотничья группа. Или отряд солдат.

Я хотела было выбросить золотое яблоко и схватить с земли палку, чтобы отпугнуть их, но оно прилипло к ладони, будто вросло под кожу крошечными шипами. Кожура сочилась медом.

Фруктопад прекратился. Обезьяны двинулись вперед, и Викрам тут же шагнул ко мне поближе. Страх ледяной рукой стиснул сердце. Вокруг разлилась магия, силой выталкивая воздух из моей груди. Я моргнула, и за деревьями что-то замерцало. Призрачные очертания городов. Ночь распахнула глаза. Иномирье казалось существом из плоти и крови, затаившимся в темноте, скрывающим свое истинное лицо.

Я и без рубина понимала, что эти обезьяны связаны с Иномирьем. Они передвигались как люди, щеголяли золотыми штанами, а одна даже нацепила шлем. Самая высокая – с черной шерстью и серебристым шрамом на лбу – уставилась на нас, в руках ее ярко сверкнул меч. Я напряглась, зная, что одной рукой сражаться не смогу. Впрочем, совсем уж бесполезной я не была. Магия магией, а кровь можно пустить любому.

Глаз зацепился за кучу фруктовой мякоти и кожуры, и я пнула ее со всей силы, целясь обезьяне в лицо.

– Беги! – крикнула Викраму.

Меткость не подвела – обезьяна завопила и выронила меч. Но стоило мне потянуться к оружию, как шеи коснулось что-то острое. Вокруг парили кинжалы. Готовые убить. Одна из обезьян заставила Викрама опуститься на колени, и три зачарованных клинка воротником застыли у его горла.

– А ну уберите от нас эти штуки, обезьяны…

– Не обезьяны, – прошипел Викрам. – Ванары.

Ванары. Настоящие ванары. Я постаралась припомнить все, что знала о них из рассказов Майи. Коварные. Правит ими легендарная королева Тара в ледяном королевстве Кишкиндха. Вот только толку от этих сведений никакого. Майя не упоминала, что это не маленькие говорящие мартышки, а высокие существа, на вид столь же сильные, как лучшие воины Бхараты. Хуже того, им подвластна магия. И они без колебаний воспользуются ею, чтобы убить.

– Ты! – взвизгнул ванара, резко кивнув на Викрама. – Мы явились за тобой! Вор всегда возвращается на место преступления.

Глаза его расширились, на лбу выступил пот.

«Ну что, принц, такой магии ты жаждал?»

– Я ничего не крал.

– Нас не проведешь, – фыркнул ванара с желтым мехом. Затем вынул кинжал и быстро надрезал воздух.

Из «раны» просочился тонкий луч света, расширяясь и расширяясь, пока не обернулся образом юноши, бегущего по саду костяных деревьев. Он протянул руку к коре и вытащил из ствола золотое яблоко. И главное, в человеке безошибочно узнавался Викрам. На сотканном из света полотне он убежал, а после швырнул яблоко сквозь ветви.

Затем картинка исчезла.

– Убедился? – сказал ванара. – Мы ждали тебя сто лет.

– Я всегда надеялся состариться с изяществом, но сто лет? Это невозможно. Взгляните на меня. Я точно не ваш вор, – заверил Викрам. – Никогда не видел такого сада.

Но ванары его будто даже не слушали. Желтый медленно улыбнулся:

– Я знаю, как поступают с ворами и зверьем.

– Судят! – крикнул другой.

– Но здесь нет королевы, – возразил серый ванара. – Она покинула нас. Больше тысячи лун с тех пор стерегли небо, и ни одна ее не видела.

– Чего королева не видит, за то королева не отругает.

– Так почему тогда просто не обезглавить их, и дело с концами? – спросил желтый. – Мне нравятся их лошади.

Сражаться я не могла, потому выбрала иную тактику: торг.

– Если вам нужен фрукт, то забирайте! – воскликнула я, протягивая руку с прилипшим яблоком. – Берите и оставьте себе, мне до него дела нет.

– Яблоко уже выбрало тебя, девчонка, – отозвался серый ванара. – Для нас оно теперь бесполезно. Но если хочешь сохранить хоть крохотный шанс дожить до завтрашнего дня, не советую его есть.

Новая тактика: ложь.

– Если обезглавите меня, придется отвечать перед армией Бхараты, – объявила я, повыше вскинув голову. – И они без колебаний перебьют животных. Я…

Ванары замерли.

– Как ты нас назвала?

Самый крупный шагнул вперед:

– Ты сравнила нашу гордую древнюю расу со зверьем?

Сердце сковало льдом. Клинки впились в мое горло, готовые вкусить крови и плоти. Вот и все. Я не хотела связываться с магией, а теперь от нее же и умру…

– А если мы шпионы? – вклинился Викрам.

Кинжалы дрогнули.

– Шпионы?

– Да. Шпионы. Если обезглавите нас, то никогда не узнаете, какие сведения мы добыли. А что, раз уж я так легко украл это… яблоко… что помешает еще кому-то украсть другое? Мы могли бы рассказать, какие прорехи есть в вашей защите и как предотвратить новые кражи.

Хвосты ванар метнулись из стороны в сторону.

– Если вы нас судите, – продолжил Викрам, – то давайте обсудим все разумно. Как цивилизованные люди. А потом уж можете рубить нам головы.

– Меня только не приплетай, – пробурчала я себе под нос.

– И не надейся, – откликнулся Викрам.

Ванары сгрудились в кучу, задрав хвосты. Решение отчетливо читалось на их лицах.

– Вы отправитесь с нами и будете ждать суда по нашим законам, – провозгласил желтый.

Кинжалы исчезли. И в тот же миг на мои запястья и шею обрушилась тяжесть металла. Цепи. Я еще разок попыталась стряхнуть яблоко с ладони, но тщетно.

Хуже того – почудилось, будто оно уже просочилось в мою кровь. Рядом пошатывался не менее скованный Викрам.

– Просто не верится, что ты не взял настоящего оружия, – проворчала я.

– Мне хватает силы разума, – ответил он. – Ты бы лучше спасибо сказала.

Я подняла обмотанные цепями руки:

– Сейчас лопну от благодарности.

– Но мы ведь живы. А еще я нашел способ попасть в Иномирье. Без твоей помощи.

В груди вспыхнуло негодование, но, как бы ни было противно, пришлось признать: принц нас спас. С другой стороны, он также воспользовался случаем протащить нас в Иномирье, куда я точно не стремилась. Ванары двинулись вперед, и мы с ними в ногу помаршировали через Чакарский лес.

– Так ты украл то яблоко? – спросила я.

– Конечно. Спать не могу, пока не сопру какой-нибудь фрукт. А еще я склонен к путешествиям во времени и по ночам обращаюсь зверем, и только твой поцелуй в силах разрушить…

– Я поняла. Мог бы просто сказать «нет». Но тогда откуда взялся тот образ?

Викрам нахмурился:

– Понятия не имею.

Ванары тянули нас точно скот по тропе меж деревьев.

– Если отбросить неописуемо глупую идею не брать с собой полезного оружия, ты все же сберег наши жизни. А теперь просто помолчи.

– Блестящий совет, принцесса. Из разряда «не забывай дышать, если не хочешь умереть».

– Ты бы лучше прислушался, Лис. У кого тут больше опыта в роли пленника?

– А у кого больше ума, чтобы вообще не попадаться в плен? По-моему, на данный момент мнение одного из нас куда весомее, чем другого.

Я злобно прищурилась:

– Если они тебя не обезглавят, то я это исправлю.

– А где будет вершиться суд? – проигнорировал меня Викрам.

– Дома, – проворчал самый крупный ванара. – Но для начала нужно кое-что сделать. Не возвращаться же королеве в пустой дворец.

– Если она когда-нибудь вернется, – вздохнул другой.

– Обязательно вернется! – возмутился третий. – Проклятья не бывают вечными. Они любят, когда их разрушают, и обижаются, когда все о них забывают.

– Разве Кишкиндха находится не в горах Калидаса? – уточнил Викрам.

– Именно там.

Он вновь сдвинул брови. В конце тропы забрезжили пятна света, усеяв серебристыми лентами утрамбованную землю. До гор Калидаса шагать было больше суток.

– Зеркальные лужи, – прошептал желтый ванара, обернувшись через плечо. – Остались после войны.

– Какой войны? – спросила я.

Но никто не ответил.

Ванары провели нас через пещеру, скрытую за завесой вьющихся лиан. Из щелей в камне сочился ослепительный свет. Я щурилась, пока мы не выбрались наружу, очутившись в долине огромной, как целое королевство. Сердце замерло. День и ночь разрывали небо надвое, и каждая половина жадно перетягивала пригоршни облаков у соседки. В вышине сверкали звезды.

У меня перехватило дыхание.

– Мы на Ночном базаре.

6
Саженцы грез
Викрам

Ашрам учил принцев цифрам и буквам, философии и манерам, но Викрам усвоил куда более полезный навык. Его воспитывали в вечной нужде, удерживая на расстоянии от желаемого, когда можно только смотреть, но нельзя впиться в мечту зубами… и потому теперь он легко мог разглядеть за пеленой слов, кто чего на самом деле хочет. Викрам познал ценность стремлений и ценность тоски по самому важному. Так он и уживался с собственными желаниями.

Во-первых, он понял, что яблоко важно для ванар. И все же они не стали рассматривать вариант забрать его и отпустить пленников восвояси. Однако глаз с фрукта не спускали. Викрам пытался их подкупить. В какой-то момент даже предложил одному из них жениться на Гаури, за что получил два болезненных тычка под ребра. Справедливости ради следом он предложил и себя в качестве мужа, но за сим переговоры и завершились. Впрочем, даже согласись ванары, толку бы не было. Яблоко все равно намертво прилипло к руке Гаури.

Во-вторых, ванары, сами того не сознавая, выдали свою самую главную слабость: они чувствовали себя брошенными на произвол судьбы. Королева покинула их, и они мечтали о ее возвращении.

Так что, если объединить два фактора… яблоко и пропавшую королеву? Если сплести правильную историю, возможно, получится выторговать свободу.

Но стоило шагнуть на Ночной базар, как все мысли вылетели у Викрама из головы.

От изумления чувства обострились. Здесь обитали косточки сказок, которые нашептывают в темноте, саженцы грез и призраки кошмаров. И Викрам стал частью всего этого. Он полной грудью вдыхал ароматы Ночного базара: со стороны звездной ночи тянулся зимний шлейф – ледяные груши и собранные в кучу угольки, сверкающие самоцветы и молочный крем; а от поцелованной дождем дневной половины веяло пламенем – перезрелыми сливами и сорванными цветами, сумеречными ягодами и стылым медом.

Увидеть Ночной базар – уже победа. Для Уджиджайна Викрам всю жизнь был досадным балластом. Самым знаменитым из облагодетельствованных подранышей. И утешение он находил лишь в сказках, где даже такой, как он, мог стать кем угодно. Теперь же, глядя вокруг, Викрам чувствовал, что все наконец встало на свои места. Он глубоко вдохнул, пытаясь прийти в себя после перехода по пещерам. Ноги болели от многочасовой езды верхом, а тяжелые цепи все сильнее врезались в шею.

Стоявшая рядом Гаури казалась расстроенной. Благородство требовало поинтересоваться самочувствием принцессы. С другой стороны, покуда упомянутая принцесса пыталась его убить и наверняка попытается вновь при первом же удобном случае, возможно, благородные порывы лучше проигнорировать. Она перехватила взгляд Викрама и нахмурилась:

– Пыхтишь, как буйвол в предсмертной агонии.

Да, в бездну благородство.

Ванары волокли их через обе половины Ночного базара, и никто не обращал на пленников внимания. Викрам содрогнулся. Неужто притаскивать людей в Иномирье тут в порядке вещей?

– Ты хоть представляешь, чем здесь торгуют? – покосился он на Гаури.

– Мечтами, – хрипло отозвалась она, не поворачивая головы. – По крайней мере, так мне говорили. Надеюсь, это правда.

Гаури вскинула подбородок, в черных глазах отразилось небо, и на миг показалось, будто она соткана из света. Викрам понял, что пялится, и резко отвернулся. Иномирье играло с его зрением.

У Владыки сокровищ дурное чувство юмора, раз он решил свести его с вражеской принцессой. Викрам думал, что обещанное исполнение желаний удержит ее от убийства, но Гаури не хотела связываться с магией. Даже сейчас она искала путь к отступлению, изучая Ночной базар будто хищник, все подмечающий и откладывающий сведения на потом. Зачем ей трон Бхараты, коли там пожелали ее смерти?

Зачерствелая часть Викрама предположила, что принцесса просто хочет вернуть отнятую игрушку. Но другая часть верила, что в ней есть нечто большее. Кто же эта девушка, которая смягчилась под небесами Ночного базара и надеялась, что в этом волшебном городе и правда торгуют мечтами? Викрам расправил плечи. Не важно. Ему ни к чему история ее жизни. Пусть лишь согласится на совместную игру, иначе он не попадет на Турнир желаний. Гаури должна стать его партнером. Он почувствовал это в тот миг, когда бросил ей рубин, будто сошлись два фрагмента головоломки. Но как заставить ее захотеть сыграть?

Пока они шли, на пути словно из-под земли вырастали палатки с разномастным товаром. Тут был и золотистый фрукт с трещиной на кожуре, похожей на ухмылку («когда на сердце погано, а надо изливаться сладкими речами»), и ожерелье из звездных осколков, в каждом из которых теплилась божественная песнь («дарует временную мудрость и находчивость»), и звонкие браслеты с лодыжек самой настоящей апсары («гарантированно наделят владелицу красотой… продавец-не-несет-ответственности-за-незапланированные-чувства-не-особо-привлекательных-потенциальных-любовников»), и поднос с клыками макары («возбуждающее средство для тех, кому в спальне хочется чуть больше сражений и укусов!»), и многое другое.

Первым делом ванары приобрели банку сердцебиений у безглазой женщины. Гаури, по-прежнему сжимая в руке прилипшее яблоко, суетливо задергалась и уставилась на тропинку перед собой так, будто замышляла побег.

– Крайне полезная штука в бою, – пробормотал желтый ванара. – Заливаешь себе в глотку, и вот у тебя уже полный рот последних слов.

– А как ловят удары сердца? – спросила Гаури.

– Вырывают их из груди, когда ребенок теряет равновесие или новоиспеченная жена слышит шаги молодого мужа у порога спальни, – ответила торговка. – Люди тратят сердцебиение попусту. А что, девочка, хочешь сделку?

Гаури открыла было рот, но ванары оскалились и зашипели:

– Нет, не хочет.

Затем они прошли через шатер, забитый тысячами рулонов ткани. Чтобы коснуться их, Викрам даже напряг скованные руки. Тут был шелк, сотканный из яблоневого цвета, и золотая сеть жужжащих медоносных пчел, и рулоны речной воды с дрейфующими по волнам рыбьими костями, а в самом углу висели нити птичьей трели. Ванары неистово торговались за ткань, сплетенную из теней.

– Я отдам вам теневую ткань, еще и проклятую брошку сверху накину – в обмен на человеческого мальчика-красавчика, – ухмыльнулась худая девица с иголками вместо зубов.

Викрам замер.

– Мне нужна брошка? – спросил желтый ванара у серого.

«Пожалуйста, скажи нет…»

– Тебе не нужна брошка.

Викрам облегченно повис на цепях, а торговка пожала плечами и протянула покупателям ткань. После этого шатра они очутились в будке с диковинным оружием, вырезанным из хрусталя. Гаури напряглась. А когда ванары потащили их дальше, втянула щеки и расставила ноги. Неужели собралась опрокинуть стол с оружием? Викрам внимательно следил за выражением ее лица. Да, так и есть, собралась.

Но она успела только подпрыгнуть, как ближайший ванара щелкнул пальцами, и Гаури застыла в воздухе.

– Плохая зверушка, – прорычал ванара, уронив ее на пол, а затем дернул за цепь, вновь поднимая на ноги. – Шагай. Или я отрежу тебе ноги.

Гаури повиновалась.

Наконец ванары приволокли их к сцене на ночной половине базара. На возвышении стояло двенадцать женщин. Голубые звезды сияли на их шеях, и немыслимо яркие цветы покрывали пол у их ног.

Одна за другой женщины откинули вуали и оказались столь прекрасны, что все вокруг ахнули. Даже Гаури неверяще приподняла бровь. Лица незнакомок напоминали образа из храмовой резьбы, недостижимые и совершенные.

У одних кожа была шелковистой, цвета полированного золота. У других – темно-синей, как павлиньи перья. У третьих вместо кожи переливалась чешуя. Единственное, что их роднило – голубой отпечаток звезды на шее каждой.

Глаза Гаури расширились. Викрам уставился на сцену… нужное слово вертелось на краю разума, никак не даваясь в руки, но заставляя отойти от женщин подальше.

– Вишканьи, – на выдохе прошептала Гаури.

Да, именно это слово он вспоминал. Викрам содрогнулся. Большинство уджиджайнцев не верили в байки о вишканьях, но отец рассказывал, что его дядя был убит прикосновением ядовитой куртизанки. Ее прислало в дар вражеское королевство, и на следующий же день дядя умер, а куртизанка исчезла. Смерть от единственного прикосновения…

– Узнали их? – спросил впечатленный желтый ванара. – Еще бы не узнали, они ж из ваших. Когда-то были людьми.

– Людьми? – ужаснулась Гаури. – Какая женщина сама захочет стать вишканьей?

Викрам покосился на нее. При дворе Уджиджайна к женщинам относились как к модным безделушкам – легко купить, легко заменить. Мать Викрама, некогда придворная певица, была одной из таких выброшенных вещиц. Ее отослали, как только стало известно о беременности. Викрам знал лишь пару знатных особ, которые задумывались о жизни людей за пределами двора.

Гаури сказала еще что-то, но вопли толпы заглушили ее слова. Вишканья выбрала одного из зрителей, и поднявшийся на сцену красивый музыкант уселся перед ней.

– Они его убьют? – спросил Викрам.

– Главное, что нас не смогут, – отозвался ванара. Затем кивнул на него и Гаури: – А вот тебя запросто. Или ее. Для вишканий нет лакомства слаще человеческих страстей. И нечего на меня так зыркать, наглая девица. С ними ты свой конец не встретишь. Это удовольствие мы лучше прибережем для себя.

– Тогда зачем привели нас сюда? – процедила Гаури.

– Чтоб взглянуть на последнее выступление! – рявкнул другой ванара. – Завтра они отправятся на Турнир желаний…

Викрам приободрился. А вдруг получится пробраться в Алаку с куртизанками? Но, видимо, лицо его слишком уж просияло, потому как желтый ванара расхохотался.

– Ты не первый из людей, жаждущий отправиться с ними, мальчик. Но магию вишканий не обманешь, они тебя не возьмут.

Гаури вскинула голову и вперилась глазами в Викрама. Его внутренности скрутило. Ядовитые куртизанки участвуют в Турнире?

– Пока они путешествуют, никто не наймет их для убийства какого-нибудь мерзкого или подлого царька из мира людей, а значит, никаких больше демонстраций, – вздохнул желтый ванара. – Никаких развлечений.

Вишканья на сцене пела и гладила музыканта по шее.

– Мы будем скучать, когда они уедут, – прошептал ванара.

Перед музыкантом тем временем заклубилось странное марево, и под прикосновения и шепот куртизанки оно ожило, обрело форму, обернувшись человеком из дыма. Дым поманил музыканта, и лицо его исказилось от жажды, но стоило вишканье поднять руку – и марево рассеялось. Музыкант встал, из уголка его рта стекала тонкая струйка крови. Он вытер ее и жадно уставился на вишканью. Как зачарованный. Толпа взорвалась бурными аплодисментами, а Викрама чуть не стошнило.

К нему повернулся желтый ванара, зрачки его так расширились, что почти поглотили белки глаз.

– Видел? Они могут показать то, чего ты хочешь больше всего, и ты захлебнешься собственным желанием.

Серый ванара засмеялся:

– Ах, желание. Та еще отрава.

Викрам нахмурился. Где-то он это уже слышал. Но мысль мелькнула и исчезла, когда их потащили дальше по волшебному краю.

При всей здешней красоте чувствовалась в Иномирье некая незавершенность. Многие здания только начали строить.

Сад с серебряными ростками был огорожен жемчужным забором. Даже небо казалось сшитым из кусков, и ночные островки испещряли белые шрамы – не облака, не звезды, а нити.

Викрам вдруг понял, на что это похоже. Город переживал последствия войны, становясь все более жестким и настороженным.

– Кто победил? – спросила Гаури. – Вы же сказали, что была война.

– О да-а-а, – протянул один из ванар. – Грозная Королева и ее Ледяной Супруг упокоили Хаос, спутали звезды, разорвали нити, прожевали и выплюнули тьму!

Викрам закатил глаза. Их похитили полные безумцы, что не сулило ничего хорошего, но заранее нервничать не стоило. Он ведь знал их слабости, а это величайшее оружие, и другого ему не надо. Викрам и из не таких передряг выбирался, и если бы ради свободы и попадания на Турнир ему пришлось продать душу, он бы так и сделал.

На дне покатой долины раскинулось множество блестящих озер. Здесь словно отгремела мощнейшая гроза, и теперь усеявшие землю серебряные лужи озаряли мир. Серый ванара ловко пробирался меж ними, а Викрам заглядывал в воду, и от увиденного у него перехватывало дыхание. В глубинах луж таился лес стеклянных птиц. Сотня солнц. Тысяча лун. Цепь натянулась, и он поднял глаза на серого ванару. Тот сжимал в руке что-то яркое. Сверкающий рубин. На миг Викрам запаниковал, решив, что это его рубин, но затем ощутил, как родной камень царапает грудь сквозь потайной карман шервани.