Текст книги "Неукротимый враг"

Росс Макдональд
Неукротимый враг

Глава 1

Утро только занималось, и движение на скоростном шоссе Сепульведа еще не было оживленным. Спустившись к перевалу, я увидел, как по ту сторону долины за двумя утесами, покрытыми голубоватой дымкой, всходило солнце. В течение одной-двух минут, прежде чем по-настоящему рассвело, все вдруг стало свежим и первозданным, внушающим благоговение, словно в день сотворения мира.

Свернув с шоссе у Парка Канога, я затормозил у кафе для автомобилистов и заказал себе в машину дежурный завтрак за девяносто девять центов. Перекусив, я поехал вверх по шоссе к дому Себастьянов в Вудлэнд-Хиллз.

Кит Себастьян по телефону подробно объяснил мне, как отыскать их дом. Это было современное угловатое здание, одно крыло которого выступало над склоном. Склон плавно спускался вниз, переходя в площадку для гольфа, покрытую зеленой травой, появившейся после первого зимнего дождика.

Из дома в одной рубашке вышел Кит Себастьян. Он оказался красивым мужчиной лет сорока с густо вьющейся каштановой шевелюрой, серебрившейся на висках. Он еще не успел побриться, и проступающая щетина создавала впечатление, что нижняя часть лица выпачкана в грязи.

– Очень любезно с вашей стороны, что приехали сразу, – сказал он, когда я представился. – Понимаю, что время настолько раннее...

– Вы же его не специально выбирали, так что не беспокойтесь. Как я понимаю, она еще не вернулась.

– Нет. После звонка вам я обнаружил, что пропало кое-что еще: охотничье ружье и коробка патронов.

– Думаете, ваша дочь взяла?

– Боюсь, что да. Шкаф не взломан, а где оно лежит, больше никто не знает. Кроме жены, разумеется.

Словно откликнувшись на упоминание о себе, в открытой двери появилась миссис Себастьян. Это была темноволосая, худощавая, красивая какой-то особой утомленной красотой женщина. На ее губах была свежая помада, и одета она была в свежее полотняное желтое платье.

– Заходите в дом, – предложила она нам обоим. – Сегодня прохладно.

Ее начало знобить, и, зябко поведя плечами, она крепко обхватила их руками. Дрожь, однако, не унялась, ее продолжало всю трясти.

– Познакомься, это мистер Лью Арчер, – представил меня Себастьян. – Тот самый частный детектив, которому я звонил. – Он говорил так, словно представлял меня в знак своего примирения с нею.

– Я поняла, кто это, – раздраженно ответила она. – Проходите же, я как раз сварила кофе.

Сидя между ними за кухонным столом, я потягивал ароматный горьковатый напиток из тонкостенной чашечки. Вокруг дома было очень чисто и пустынно. Струящийся в окно свет придавал царящей здесь атмосфере некую безжалостно-жестокую отчетливость.

– Умеет ли Александра стрелять из ружья? – спросил я у них.

– А чего там уметь? – угрюмо сказал Себастьян. – Всего и надо-то на спуск нажать.

– Вообще-то Сэнди метко стреляет, – вставила его жена. – Хэккеты брали ее с собой на перепелиную охоту в этом году. И часто – вопреки моему желанию.

– Нашла что сказать, – заметил Себастьян. – Наверняка это было для нее небесполезно.

– Да она терпеть этого не могла. Так и писала в дневнике. Терпеть не могла убивать живые существа.

– Это у нее пройдет. Зато я знаю, что мистеру и миссис Хэккет охота доставляла удовольствие.

– Ну вот, опять он за свое. Что, снова начнем?

Однако прежде чем они начали, я спросил:

– Какие еще мистер и миссис Хэккет, черт бы их побрал?

Взгляд, который Себастьян бросил на меня, выдавал его – это была смесь негодования и покровительственности.

– Мистер Стивен Хэккет – мой босс. То есть я хочу сказать, ему принадлежит компания-держатель, которая контролирует компанию по сбережению и выдаче ссуд, где я служу. Помимо этого, он владеет и многим другим.

– Включая тебя, – снова вклинилась жена, – но не мою дочь.

– Это нечестно, Бернис. Я никогда не говорил, что...

– Важно не то, что ты говоришь, а то, что ты делаешь.

Я встал, прошел к противоположной стене и повернулся к ним. На лицах у обоих читались испуг и стыд.

– Все это очень интересно, – заметил я. – Но я встал сегодня в пять утра не затем, чтобы выполнять здесь роль арбитра в семейной ссоре. Давайте остановимся на вашей дочери Сэнди. Сколько ей лет, миссис Себастьян?

– Семнадцать. Заканчивает школу.

– Хорошо успевает?

– Все время шла хорошо. Но за последние месяцы оценки резко снизились.

– Почему?

Она уставилась в свою чашечку.

– Не знаю, почему. – Она говорила уклончиво, будто не желая отвечать на этот вопрос даже себе.

– Ну, как же ты не знаешь, – сказал муж. – Все началось, когда она связалась с этим дикарем Дэви, или как там его?

– Какой он дикарь? Обыкновенный парень девятнадцати лет, а мы ко всему этому подошли просто ужасно.

– К чему «всему этому», миссис Себастьян?

Она распростерла руки, словно пытаясь объять создавшуюся ситуацию, и в отчаянии опустила их.

– К истории с этим парнем. Мы вели себя совершенно неправильно.

– Как всегда, жена имеет в виду, что это я вел себя неправильно, – пояснил Себастьян. – Но я поступил так, как должен был поступить. Сэнди становилась совершенно необузданной. Прогуливала уроки, чтобы встречаться с этим типом. Вечерами слонялась по бульвару Стрип и бог знает где еще. А вчера вечером я выследил их...

Жена перебила его:

– Не вчера, а позавчера.

– Да какая разница! – казалось, что голос его становился все слабее под воздействием ее холодного, переходящего в ледяное неодобрения. – Выследил их в одной забегаловке в Западном Голливуде. Сидели там в обнимку, не таясь, на виду у всех. Я ему заявил, чтобы он держался от моей дочери подальше, а не то возьму ружье и разнесу ему башку к чертовой матери.

– Муж слишком много смотрит телевизор, – сухо прокомментировала миссис Себастьян.

– Смейся надо мной сколько угодно, Бернис. Но кто-то должен был сделать то, что сделал я. Наша дочь стала совсем неуправляемой из-за этого преступника. Я привез ее домой и запер в комнате. А что еще оставалось делать?

Его жена не желала отвечать. Она лишь медленно покачала красиво посаженной темноволосой головой.

– Вы точно знаете, что молодой человек – преступник? – спросил я.

– Он отбывал срок в окружной тюрьме за кражу автомобилей.

– Угонял их, чтобы просто покататься, – возразила жена.

– Называй, как хочешь. И это у него не первое правонарушение.

– Откуда вам известно?

– Бернис прочла об этом у нее в дневнике.

– Мне бы хотелось взглянуть на этот знаменитый дневник.

– Нет, – ответила миссис Себастьян. – Для меня достаточно неприятно уже то, что его прочла я. Не следовало этого делать. – Она глубоко вздохнула. – К сожалению, как родители, мы оказались не на высоте. И виноваты в этом мы с мужем поровну, только я, может быть, в более тонких вопросах. Однако вам вряд ли захочется вникать в эти подробности.

– Не сейчас. – На меня начала наводить тоску эта война двух поколений, обвинения и контробвинения, обострение и выяснение отношений, нескончаемые переговоры соперничающих сторон и препирательство за столом. – Сколько времени вашей дочери нет дома?

Себастьян бросил взгляд на свои часы.

– Почти двадцать три часа. Вчера утром я отпер ее комнату и выпустил Сэнди. Мне показалось, что она успокоилась...

– Она была вне себя от ярости, – возразила ему жена. – Но когда она села в машину и отправилась в школу, мне и в голову не пришло, что у нее нет намерения ехать туда. Мы спохватились только вечером, часов в шесть, когда она не приехала домой к ужину. Я тогда позвонила ее учителю-наставнику и выяснила, что ни на одном уроке она не присутствовала. К тому времени уже стемнело.

Она посмотрела в окно, словно снаружи по-прежнему было темно, отныне и навеки. Я проследил за ее взглядом. По дорожке прогуливались двое, мужчина и женщина, оба седые.

– Одного не могу взять в толк, – сказал я. – Если вы были уверены, что вчера утром она едет в школу, то как же насчет ружья?

– Должно быть, положила в свой багажник.

– Ясно. Она водит машину?

– Это одна из причин, почему мы так волнуемся за нее, – Себастьян склонился ко мне, перегнувшись через стол. Я почувствовал себя барменом, с которым хочет посоветоваться выпивший клиент. Только пьян он был от страха. – У вас есть опыт в подобных делах. Скажите, бога ради, для чего ей было брать ружье?

– Могу предположить лишь одну возможную причину, мистер Себастьян. Вы сказали ей, что разнесете из него голову ее приятелю.

– Но не могла же она отнестись к моим словам всерьез.

– А вот я отношусь к ним именно так.

– И я, – сказала его жена.

Себастьян понуро опустил голову, словно обвиняемый на скамье подсудимых. Он пробормотал чуть слышно:

– Ей-богу, прикончу его, если он привезет ее домой.

– Здраво мыслишь, Кит, – сказала ему жена.

Глава 2

Эти словопрения между супругами начинали действовать мне на нервы. Я попросил Себастьяна показать шкаф, где хранилось ружье. Он провел меня в небольшую комнату, отчасти библиотеку, отчасти оружейную. В застекленном шкафу красного дерева стояли тяжелые и легкие ружья. Одна выемка для двустволки пустовала. На книжных полках располагались тщательно подобранные бестселлеры, книги клубных изданий, а также унылый ряд пособий по экономике и психологии рекламного дела.

– Занимаетесь рекламой?

– Связями с общественностью. Я старший сотрудник отдела по связям с общественностью в компании по сбережению и выдаче ссуд. Сегодня утром мне необходимо быть на службе. Будем обсуждать план на следующий финансовый год.

– Ну, на денек заседание можно и отложить, не так ли?

– Не знаю.

Он повернулся к ружейному шкафу, отпер сначала его, потом выдвижной ящик внизу. Все отпиралось одним ключом.

– Где лежал ключ?

– В верхнем ящике моего письменного стола. – Выдвинув этот ящик, он показал его мне. – Сэнди, разумеется, знала, где он хранится.

– Но его легко мог найти кто угодно.

– Да, правда. Но я думаю, что ключ наверняка взяла она.

– Почему?

– Просто у меня такое чувство.

– Она очень любит возиться с ружьями?

– Нет, конечно. Когда вы обучены правильно обращаться с ружьями, то возиться с ними особой радости вам как-то не доставляет.

– А кто ее обучил?

– Я, разумеется. Я – ее отец. – Себастьян подошел к шкафу и бережно тронул ствол тяжелого ружья. Осторожно закрыв стеклянную дверцу, он запер ее на ключ. Заметив, очевидно, в стекле свое отражение, он отпрянул назад и с отвращением потер ладонью заросший подбородок. – Выгляжу ужасно. Не удивительно, что Бернис подкалывала меня. Ну и рожа, смотреть неприятно.

Извинившись передо мной, он ушел придавать своему лицу приятный вид. Я тоже мельком взглянул на свое отражение в стекле. Особо радостной моя физиономия не выглядела. Раннее утро у меня не лучшее время для мыслительной деятельности, и все-таки одну, пока не вполне отчетливую и совсем не радостную мысль сформулировать я сумел: девочка по имени Сэнди была лишь промежуточным звеном в напряженных отношениях между супругами, сейчас же этим звеном становился я.

Неслышным шагом в комнату вошла миссис Себастьян и встала рядом со мною перед ружейным шкафом.

– Я вышла замуж за вечного мальчишку, за бойскаута.

– Бывают и куда более худшие браки.

– Разве? Меня мать предостерегала, чтобы я не увлекалась красивой внешностью мужчины. «Выходи за умного», – говорила она. А я ее не слушала. Не надо было мне бросать место манекенщицы. По крайней мере, зависела бы в жизни только от своей собственной фигуры. – Она провела рукой по бедру.

– Фигура у вас что надо. Кроме того, вы довольно откровенны со мной.

– После этой ужасной ночи я решила ничего не утаивать.

– Покажите мне дневник вашей дочери.

– Не покажу.

– Вам стыдно за нее?

– За себя, – ответила она. – Что вы можете там найти такого, чего я вам не расскажу?

– Ну, к примеру, спала она с этим парнем или нет.

– Разумеется, нет, – отрезала она, слегка порозовев от гнева.

– Или еще с кем?

– Это абсурд! – Но лицо ее приобрело желтовато-бледный оттенок.

– Значит, ни с кем?

– Нет, конечно. Для своего возраста Сэнди на удивление невинна.

– Или была невинна. Что ж, будем надеяться, что таковою она является и до сих пор.

Бернис Себастьян заговорила со мной надменным тоном:

– Я... мы наняли вас не для того, чтобы вы выпытывали, каков моральный облик нашей дочери.

– Ну, во-первых, вы меня еще не наняли. Прежде чем браться за дело, которое может по-всякому повернуться, я должен получить предварительный гонорар, миссис Себастьян.

– Как понимать «по-всякому повернуться»?

– Например, ваша дочь в любое время может сама явиться домой. Или вы возьмете и передумаете...

Она оборвала меня нетерпеливым взмахом руки.

– Ладно. Сколько вы хотите?

– Оплата за два дня плюс текущие расходы. Скажем, двести пятьдесят.

Она села за письменный стол, достала из второго ящика чековую книжку и выписала чек.

– Что еще?

– Несколько ее последних фотографий.

– Садитесь, сейчас принесу.

Когда миссис Себастьян вышла, я внимательно изучил корешки в чековой книжке. После выплаты моего предварительного гонорара на счету Себастьянов осталось меньше двухсот долларов. В общем, их милый ухоженный новый дом, нависший над крутым склоном, почти идеально символизировал собой всю их жизнь.

Миссис Себастьян вернулась с пачкой фотографий. Сэнди была девушкой с серьезным взглядом, такая же смуглая, как ее мать. На большинстве карточек она что-то делала – ехала верхом, каталась на велосипеде, стояла на вышке, готовая прыгнуть в воду, целилась из ружья. Похоже, это было точно такое же ружье двадцать второго калибра, которое я видел в шкафу. По тому, как она держала его, было видно, что стрелять она умеет.

– Что вы скажете насчет увлечения ружьями, миссис Себастьян? Это идея самой Сэнди?

– Нет, Кита. Еще его отец привил ему любовь к охоте. Ну, а Кит передал эту великую семейную традицию своей дочери, – голос ее звучал язвительно.

– У вас она единственный ребенок?

– Совершенно верно. Сына у нас нет.

– Можно мне обыскать ее комнату?

Миссис Себастьян явно колебалась.

– А что вы думаете там найти? Свидетельства трансвестизма[1]1
  Трансвестизм – стремление носить одежду противоположного пола (здесь и далее прим. пер.).


[Закрыть]? Наркотики? – Она все еще пыталась сохранить язвительно-насмешливую интонацию, однако я воспринимал ее вопросы вполне буквально. В комнатах молодых людей мне доводилось обнаруживать и гораздо более неожиданные предметы.

Комната Сэнди была залита солнечным светом и напоена свежим сладким ароматом. Я обнаружил в ней многое из того, что и должно находиться в спальне невинной серьезной старшеклассницы. Множество свитеров, юбок, книг, как учебников, так и несколько хороших романов, например, «Ураган над Ямайкой». Целый набор мягких игрушек – плюшевых животных. Памятные вымпелы колледжей, в основном университетов Новой Англии. Гофрированная розовая косметичка, содержимое которой было вынуто и разложено на ней правильными геометрическими фигурами. На стене в серебряной рамке висела фотография какой-то улыбающейся девушки.

– Кто это?

– Лучшая подруга Сэнди, Хэйди Генслер.

– Мне бы хотелось поговорить с нею.

Миссис Себастьян опять как-то нерешительно задумалась. Эти ее состояния нерешительности были кратковременными, но напряженными и, пожалуй, чересчур серьезными, словно она наперед рассчитывала ходы в крупной игре.

– Генслеры ничего не знают об этом, – сказала она.

– Вы не можете вести поиски дочери и одновременно держать это в тайне. Генслеры ваши друзья?

– Просто соседи. Вот девочки, те дружат по-настоящему. – Внезапно она приняла решение. – Я попрошу Хэйди зайти к нам перед школой.

– А почему не сейчас?

Она вышла из комнаты. Я быстро просмотрел возможные потайные места – под розоватым овальным ковриком из овчины, под матрацем, на верхней полке в нише и под стопками белья в шкафу. Протряхнул несколько книг. Из «Португальских сонетов» вылетел листок. Я поднял его с коврика. Это была половина тетрадного листа в линейку, на котором черными чернилами было каллиграфически выведено:

"Слушай, птица, ты сердце мое

Своим пеньем лишила покоя.

Может, лучше острым ножом

Я мгновенно его успокою?"

Стоя в дверях, миссис Себастьян пристально наблюдала за мной.

– Как я погляжу, вы стараетесь вовсю, мистер Арчер. Что там такое?

– Стишок. По-моему, его сочинил Дэви.

Она выхватила у меня листок и пробежала его глазами.

– По-моему, полная бессмыслица.

– А по-моему – нет. – Я в свою очередь выхватил листок у нее и спрятал его в бумажник. – Хэйди придет?

– Да, немного погодя. Она завтракает.

– Хорошо. Какие-нибудь письма от Дэви у вас есть?

– Нет, разумеется.

– Мне пришло в голову, что он, возможно, писал Сэнди. Хотел бы я знать, не его ли рукой написано стихотворение.

– Не имею ни малейшего представления.

– Готов спорить, что – его. У вас есть фото Дэви?

– Откуда у меня может быть его фото?

– Из того же самого места, откуда вы извлекли дневник дочери.

– Вряд ли вам нужно постоянно попрекать меня этим.

– И не думаю попрекать. Просто хочется почитать его. Это могло бы здорово помочь.

Она в очередной раз погрузилась в состояние нерешительной задумчивости, вперив взор в невидимую точку у меня над головой.

– Где находится дневник, миссис Себастьян?

– Его больше не существует, – размеренно проговорила она, тщательно подбирая слова. – Я уничтожила его.

Что она лжет, я понял сразу и даже не попытался скрыть этого.

– И как же именно?

– Сжевала и проглотила, если вас так интересует. А сейчас прошу меня извинить. Ужасно разболелась голова.

Она подождала, пока я выйду из комнаты, после чего закрыла дверь и заперла ее. Накладной замок был новым.

– Чья мысль поставить замок?

– Вообще-то самой Сэнди. В последние месяцы она стремилась к большей уединенности. К большей, чем ей предоставлялась.

Она прошла в другую спальню, затворив за собой дверь. Себастьяна я обнаружил в кухне, где он пил кофе. Он уже побрился, умылся, причесал свои вьющиеся каштановые волосы, повязал галстук, надел пиджак, а в глазах у него засветился проблеск надежды.

– Хотите еще кофе?

– Нет, спасибо, – я сел рядом, достав из кармана черную записную книжечку. – Вы можете описать, как выглядит Дави?

– По-моему, как самый отъявленный молодой негодяй.

– Негодяи тоже бывают всевозможных очертаний и форм. Какого он роста, примерно?

– Приблизительно – моего. В обуви я шести футов[2]2
  Шесть футов – 183 см.


[Закрыть].

– Вес?

– На вид крупный, может, фунтов двести[3]3
  Двести фунтов – 90 кг.


[Закрыть].

– Атлетического сложения?

– Пожалуй, да. – В голосе его послышались вызывающие нотки. – Но я бы с ним справился.

– Ничуть не сомневаюсь. Опишите его внешность.

– На вид не особенно отталкивающий. И еще такой характерный угрюмый взгляд, как у всех у них.

– До или после того, как вы пригрозили застрелить его?

Себастьян привстал.

– Послушайте, если вы настроены против меня, за что тогда мы вам платим?

– За это, – ответил я, – и еще за массу таких же утомительных вопросов. Разве это моя мысль – проводить время в столь приятной обстановке?

– И не моя тоже.

– Нет, но исходит она от вас. Какого цвета у него волосы?

– Он блондин.

– Длинные?

– Короткие. В тюрьме, наверное, остригли.

– Глаза голубые?

– Кажется, да.

– На лице есть какая-нибудь растительность?

– Нет.

– Как он был одет?

– Обыкновенно. Джинсы в обтяжку низко на бедрах, линялая голубая рубашка, ботинки.

– Как он говорит?

– Открывая рот. – Неприязнь Себастьяна ко мне проявлялась все ярче.

– Грамотная или безграмотная речь? Уверен в себе или нет?

– Я слишком мало его слышал, чтобы определить. Он был сумасшедший. И я тоже.

– Ваше впечатление о нем в целом?

– Подонок. Опасный подонок. – Он сделал быстрое движение, как-то странно повернувшись ко мне, и уставился на меня широко раскрытыми глазами, словно это я обозвал его такими словами. – Послушайте, мне нужно на службу. У нас важное заседание: обсуждение плана работы на будущий финансовый год. А затем я обедаю с мистером Хэккетом.

Прежде чем он ушел, я попросил его описать машину дочери. Это была двухдверная «дарт» модели прошлого года, светло-зеленого цвета, зарегистрированная на его имя. Он был против того, чтобы я подавал официальную заявку в отделение по розыску угнанных машин. Я также ничего не должен был сообщать в полицию.

– Вы даже не представляете себе, как это связано с моей профессией, – пояснил он. – Мне приходится делать вид, что решительно ничего не произошло. Если хоть что-нибудь всплывет, я автоматически пойду на дно. Когда имеешь дело с выдачей ссуд, надежность – это краеугольный камень, как и вообще в финансовых делах.

За ворота он выехал в новеньком «олдсмобиле», который, согласно корешкам в его чековой книжке, обходился ему в сто двадцать долларов ежемесячно.

Глава 3

Несколько минут спустя я открыл входную дверь и впустил в дом Хэйди Генслер. Она оказалась опрятным чистеньким подростком, соломенные волосы спадали ей на узенькие плечи. Косметики на лице я не разглядел. В руке она держала школьную сумку с книгами.

Взгляд ее светло-голубых глаз неуверенно перебегал с места на место.

– Вы и есть тот самый человек, с которым меня просили поговорить?

Я ответил утвердительно.

– Меня зовут Арчер. Входите, мисс Генслер.

Она посмотрела мимо меня внутрь дома.

– Все в порядке?

Из своей комнаты показалась миссис Себастьян. На ней было розовое летнее воздушное платье.

– Проходи, Хэйди, милочка, не бойся. Хорошо, что ты пришла. – Но материнских ноток в ее голосе не прозвучало.

Войдя, Хэйди замялась в прихожей. Ей было явно не по себе.

– Что-нибудь с Сэнди?

– Мы не знаем, дорогая. Приведу тебе только факты, но хочу, чтобы ты обещала мне ни в коем случае не рассказывать об этом ни в школе, ни дома.

– Не буду. Я никогда не рассказывала.

– Что ты имеешь в виду, дорогая, «никогда не рассказывала»?

Хэйди прикусила губу.

– Я имею... Ничего не имею в виду.

Миссис Себастьян стала надвигаться на нее, словно розовая птица, вытянув вперед заостренную темноволосую голову.

– Ты знала, что происходит у нее с этим парнем?

– Я не могла не знать.

– И ничего не сообщила нам. Ничего не скажешь, по-дружески поступила.

Девочка готова была расплакаться.

– Но ведь Сэнди же моя подруга.

– Вот и хорошо. Прекрасно. Значит, ты поможешь нам вернуть ее домой целой и невредимой, правда?

Девочка кивнула и спросила:

– Она сбежала с Дэви Спэннером?

– Прежде чем я отвечу тебе, помни, что ты обещала никому ничего не рассказывать.

Я решил вмешаться:

– Вряд ли в этом есть надобность, миссис Себастьян. И, кроме того, будет лучше, если вопросы буду задавать я.

Она повернулась ко мне.

– А откуда я знаю, что вы будете держать язык за зубами?

– Знать этого вы не можете. Вы не владеете ситуацией. Она уже вышла из-под контроля. Так почему бы вам не оставить нас с Хэйди вдвоем и не предоставить заниматься этим делом мне?

Однако оставить нас вдвоем миссис Себастьян не пожелала. Казалось, что своим яростным взглядом она испепелит меня. Но мне было все равно. Судя по тому, как оборачивалось дело, обзавестись друзьями в ходе его расследования или особо разжиться деньгами мне было явно не суждено.

Хэйди тронула меня за рукав.

– Вы не могли бы подвезти меня до школы, мистер Арчер? Когда Сэнди нет, подвозить меня некому.

– Хорошо, подвезу. Когда тебе нужно ехать?

– Хоть сейчас. Если приеду слишком рано, то до уроков могу заняться домашним заданием.

– А вчера тебя Сэнди подвозила?

– Нет, я ехала на автобусе. Она позвонила мне утром примерно в это время. Сказала, что в школу не поедет.

Миссис Себастьян подалась вперед.

– Она сказала, куда именно поедет?

– Нет. – Девочка замкнулась, упрямо глядя в одну точку перед собой. Если ей и было что-то известно, матери Сэнди говорить этого она явно не собиралась.

– По-моему, ты лжешь, Хэйди.

Девочка вспыхнула, глаза ее наполнились слезами.

– Вы не имеете права так говорить со мной. Вы мне не мать.

Мне опять пришлось вмешаться. Ничего стоящего в доме Себастьянов больше сказано, наверняка, не будет.

– Пошли, – обратился я к девочке. – Отвезу тебя в школу.

Выйдя из дома, мы сели в мою машину и поехали вниз по склону к скоростному шоссе. Хэйди сидела с неестественно застывшим выражением лица, поставив свою сумку с учебниками на сиденье между нами. Она, видимо, вспомнила, что нельзя садиться в машину к незнакомому мужчине. Минуту спустя она заговорила:

– Миссис Себастьян обвиняет меня. Так нечестно.

– Обвиняет в чем?

– Во всем, что делает Сэнди. Если Сэнди мне кое-что рассказывает, делится со мной, это еще не означает, что я виновата.

– Что именно «кое-что»?

– Ну, о Дэви, например. Я же не могу бегать к миссис Себастьян и передавать ей все, что мне Сэнди говорит. Тогда я была бы стукачкой.

– По-моему, есть поступки намного хуже.

– Например? – В голосе у нее прозвучал вызов: ведь я ставил под сомнение ее нравственные устои.

– Ну, например, спокойно смотреть, как твоя лучшая подруга катится вниз, явно попадая в беду, и палец о палец не ударить, чтобы помочь ей.

– Я спокойно и не смотрела. Но как я могла удержать ее? Во всяком случае, она не попала в беду в том смысле, какой вы вкладываете в эти слова.

– Я вовсе не имел в виду, что у нее будет ребенок. Это еще не самая большая беда, которая может случиться с девушкой.

– А что еще может?

– Например, лишиться жизни, тогда уж детей вообще никогда не будет. Или вдруг в одночасье резко состариться.

Хэйди тонко пискнула, словно перепуганный зверек. Она произнесла севшим голосом:

– Именно это и случилось с Сэнди, в некотором роде. Откуда вы узнали?

– Просто доводилось видеть, как такое приключалось с другими девочками, которые не хотели ждать. Ты знаешь Дэви?

Она ответила не сразу.

– Я знакома с ним.

– Что ты о нем думаешь?

– Он очень интересная личность, – сказала она осторожно. – Но думаю, что для Сэнди он не подходит. Грубый и необузданный. По-моему, он сумасшедший. В общем, полная противоположность Сэнди. Во всем. – Она помолчала, задумавшись и посерьезнев. – С ней случилась большая беда, вот в чем дело. Случилась и все.

– Ты имеешь в виду, что она без памяти влюбилась в Дэви?

– Нет, я имею в виду другого человека. Дэви Спэннер не такой плохой, как тот.

– Кто он?

– Ни как его зовут, ни других вещей о нем говорить она мне не стала.

– А откуда же ты знаешь, что Дэви лучше его?

– Легко догадаться. Сэнди стала радостнее и веселее, чем раньше. А то она постоянно говорила о самоубийстве.

– Когда это было?

– Летом, перед началом занятий в школе. Она хотела заплыть далеко от берега на пляже в Зума-Бич и утопиться. Я ее еле отговорила.

– Что мучило ее: несчастная любовь?

– Наверное, можно назвать это так.

Говорить мне что-либо еще Хэйди не хотела. Она торжественно поклялась Сэнди, что никому ни о чем и словом не обмолвится, и, выходит, уже нарушила клятву, кое-что раскрыв мне.

– Ты когда-нибудь видела ее дневник?

– Нет. Только знаю, что она вела его. Но она никогда никому его не показывала. Никогда. – Она повернулась ко мне, натянув юбку на колени. – Можно вас спросить, мистер Арчер?

– Валяй.

– Что случилось с Сэнди? Я имею в виду, на этот раз?

– Не знаю. Ровно сутки назад она уехала из дома. Позавчера вечером в Западном Голливуде во время свидания с Дэви появился ее отец, увел ее домой и запер на всю ночь.

– Не мудрено, что Сэнди убежала из дома, – сказала девочка.

– Между прочим, она прихватила с собой отцовское ружье.

– Для чего?

– Не знаю. Но, насколько мне известно, Дэви стоит на учете в полиции.

Хэйди никак не прореагировала на мой подразумевающийся вопрос. Она сидела, опустив голову, не сводя глаз со своих стиснутых кулачков. Доехав до конца склона, мы поехали по направлению к бульвару Вентуры.

– Вы думаете, она сейчас с Дэви, мистер Арчер?

– Я исхожу именно из такого предположения. Куда ехать?

– Обождите минутку. Остановитесь у тротуара.

Я притормозил, остановившись в тени раскидистого незасохшего дуба, неведомо как уцелевшего, несмотря на строительство шоссе, а затем бульвара.

– Я знаю, где живет Дэви, – сказала Хэйди. – Сэнди как-то раз брала меня с собой к нему на хату. – Жаргонное словечко она произнесла с оттенком гордости, словно доказывая мне, что она уже взрослая. – В жилом доме «Лорел», в квартале Пасифик-Пэлисейдс. Сэнди говорила, что квартира у него бесплатная за то, что он сторожит плавательный бассейн и оборудование.

– И что произошло, когда вы были у него?

– Ничего не произошло. Посидели, поболтали. Очень интересно было.

– О чем же вы болтали?

– Как люди живут. Об их низкой морали.

Я предложил Хэйди довезти ее до самой школы, но она ответила, что дальше поедет автобусом. Я оставил ее на углу, кроткое существо, кажущееся совсем потерянным в этом мире высоких скоростей и низкой морали.