Текст книги "Гость из космоса"

Глава 23

Я очнулась в большой тёмной комнате, освещённой свечами, из-за которых вокруг пахло дымом.

Свечи? У кого есть свечи? Где вообще взять свечи? Открытое пламя – да и любой огонь, если уж на то пошло – под запретом со времён Великого Пожара. По моему телу немедленно прокатилась тёплая волна трепета.

– Прости, – сказал Каллан, помогая мне подняться со скамьи, на которой я лежала. – Ты в порядке? – Ответа он не стал дожидаться. – Нам вроде как пришлось это сделать. Из соображений безопасности, сама понимаешь.

Я кивнула.

– Ты имеешь в виду, что вы мне не доверяете.

– Мы доверяем тебе не до конца. Риски этой операции существенные, и мы пока что не хотим, чтобы ты знала, где мы находимся. А теперь иди за мной. Мне нужно показать тебе кое-что.

Я проследовала за ним к железным дверям. Он взял свечу с держателя на стене и передал её мне, а сам стал возиться дверной ручкой.

– Каллан? – спросила я. – Зачем свечи? В смысле…

– Потому что нам нужен свет, а мы пока что не нашли способа красть энергию у Сети. Тебе не нравятся свечи?

По правде говоря: я влюблена в них. Снаружи было почти всегда светло: днём от солнечного света, ночью – от искусственного. Но свечи – это нечто совсем иное: я любила их мерцающий свет, любила их запах, любила, что они отбрасывают глубокие тени и освещают только то, что поблизости. Также мне весьма нравилось, что, поскольку свечи официально порицались, их окружала атмосфера волнительной секретности.

Я сказала Каллану:

– Свет свечей напоминает мне мои сны.

Он улыбнулся и спросил:

– Тебе когда-нибудь снилось такое?

Мы прошли дальше в комнату, и наши шаги эхом отдавались в кромешной темноте. Каллан одной рукой поднял свечу, а второй стянул простыню с какого-то большого объекта. Он всё тянул и тянул, пока объект не открылся целиком, и я заморгала от изумления.

Вы бы назвали это «космическим кораблём», и мне нравится это название. Мы практически не используем корабли, но знаем, что это такое, и мне приятна мысль о корабле, который плывёт по космосу, пересекая вселенные быстрее самого времени.

Однако этот аппарат совершенно не походил на один из ваших кораблей, с парусами и верёвками. Вместо этого передо мной предстал огромный треугольник с большим тёмным куполом. Каждый его угол поддерживали ножки, а у основания имелся кожух, позволяющий ему держаться на воде. От макушки купола до дна кожуха аппарат был выше, чем я, и его покрывала матовая тёмная тень, не отражавшая мерцание свечи, которую держал над головой Каллан. Его края как будто сливались с темнотой, отчего он казался почти бесформенным.

Я никогда такого не видела. В голове вертелось столько вопросов, что я не знала, какой задать в первую очередь.

– Откуда вы достали это? – спросила я. – Такое разве теперь не запрещено? Где оно было? Кто-нибудь знает, что оно тут? В смысле, как… – Я нервно огляделась, будто в помещение в любой момент мог войти кто-нибудь из АСов.

– Успокойся, – мягко сказал Каллан. – Здесь мы в безопасности. На самом деле мы среди друзей.

Как только он произнёс эти слова, в тенях комнаты по очереди, одна от другой, засветились ещё шесть свечей. Их держали в руках несколько наших сородичей, ждавших сигнала Каллана. Они медленно продвинулись вперёд и обступили корабль, образовав идеальный круг света свечей.

Каллан протянул руку и взял мою ладонь в свою.

– Идём, – шепнул он. – Я хочу познакомить тебя с другими Сердечными.

Он повёл меня по кругу, представляя каждого по имени.

– Это Эш, – сказал он.

Эш была очень пожилой самкой, шерсть на её теле совсем истончилась.

Она тепло улыбнулась, сказала мне:

– Добро пожаловать, Эллиэнн, – и прикоснулась тремя пальцами к сердцу.

Остальные делали точно так же, когда Каллан называл мне их имена. Все они были стары, все смотрели на меня с надеждой и теплом, которых я ещё никогда в своей жизни не чувствовала, так что к концу круга мне стало сложно глотать от нахлынувших эмоций.

– Мы почти потеряли надежду, – сказала Эш, выступая вперёд и заглядывая мне в глаза. Она, скорее всего, была моего роста, но горбилась, словно всю жизнь провела в страхе, что её раскроют.

– Надежду на… что? – спросила я, оглядывая собравшихся.

– На возвращение Подлинника, конечно, – сказала Эш. Она протянула руку и погладила моё лицо тыльной стороной ладони – настолько мягкий и нежный жест, что я улыбнулась. – Мы все слишком стары, и такое путешествие для нас небезопасно, так что нам казалось, что мы последние из своего рода. Но потом появилась ты.

Я обдумала эти слова, а потом бросила взгляд на Каллана.

– А почему не он? – негромко спросила я Эш.

Каллан меня услышал.

– Я уже под подозрением, – объяснил он. – Это может погубить нас всех. – Он провёл ладонью по кожуху космического корабля. – Этот аппарат сохранился со времён Великой Разведки. Ты, наверное, слышала о ней?

Все слышали о Великой Разведке: периоде, случившемся много лет назад, когда анталланцы отправлялись разведывать вселенные и собирать новые формы жизни. Большинство из них совсем не походили на нас: агрессивные и разумные бактерии, например, или огромные пернатые рептилии.

Из-за микробов, переносчиками которых мы являемся, по меньшей мере на двух планетах вся жизнь была полностью уничтожена, оказавшись не в силах им противостоять.

Ещё на одной планете мы развязали войну. Её обитатели сочли нас богами, явившимися свергнуть их уже существующих богов, и разногласия насчёт того, какие же боги настоящие, привели к конфликту, который, говорят, бушует по сей день.

В конце концов Советник ограничил контакты с другими планетами – теперь это могли делать лишь тщательно отобранные Собиратели, работающие по строгой лицензии.

– Но все нелицензированные космические корабли были уничтожены много лет назад, – сказала я Каллану.

Он оглядел кружок собравшихся, чьи лица озарял свет свечей, и сказал со своей полуулыбкой:

– Все, кроме одного. И он теперь полностью твой.

Из космического корабля раздался голос, говоривший на английском:

– Хай, Эллиэнн. Меня зовут Филип. Как делишки?

Глава 24

Целая сторона космического корабля отодвинулась, создавая широкий проём и демонстрируя его скудный, тускло освещённый интерьер. Я стояла в тёмной пещере с остальными Сердечными, и нас озаряло пламя свечей и тёплый, мягкий свет, идущий изнутри корабля.

Каллан подошёл и зашептал мне на ухо.

– Время пришло, – сказал он.

– Время? Время для чего?

– Филип был запрограммирован заранее. Твоя первая миссия будет простой.

– Моя… моя первая?.. Ты имеешь в виду… сейчас?

Свет внутри корабля сделался чуточку ярче, и голос Филипа произнёс:

– Ты же не думала, что эти чуваки будут мяться и разрешения ждать, а? Познакомься со своей пассажиркой, недавно украденной из Зоны Земли. Полагаю, ты её уже видела. Тамми Тайт! Покажи своё лицо!

Человеческая девочка вышла из глубин корабля – тёмный силуэт на фоне освещённой кабины. Я узнала её по волосам: спутанная копна свалявшихся кудряшек, которую я видела два дня назад, когда девочка таращилась на меня из своего вольера в Зоне Земли. Она подняла ладонь и пошевелила пальцами, а потом сказала что-то наподобие «Привет».

Остальные молчали, ожидая моей реакции, так что я подошла поближе и попыталась повторить то, что сказала она. Я не очень бегло говорю по-английски – наверное, получилось не особо хорошо.

– Окей, окей, хватит уже расшаркиваться, – сказал Филип. – Залезай, Эллиэнн. Моя предустановленная программа уже запущена, и её нельзя отменить, пока мы не достигнем пункта назначения. Сваливаем отсюда!

Я замешкалась. Этого я не ожидала – всё произошло слишком внезапно. Я огляделась и увидела освещённые пламенем свечей лица остальных, ободрительно улыбающихся мне.

Я была возле входа в космический корабль, когда услышала позади вопль, за которым последовал топот ног.

Все в ужасе повернулись: из темноты на нас бежало четверо Ассистентов-Советников.

Глава 25

– Прекратите немедленно! – прогремела бежавшая впереди АСка, и в голове у меня что-то тут же щёлкнуло – я узнала голос, хоть поначалу и не поняла, кому он принадлежит. Я слишком беспокоилась о происходящем.

Секунду назад я стояла на пороге космического корабля рядом с человеческой девочкой (пахло от неё ужасно), а теперь обнаружила, что отодвигаюсь вглубь входного проёма, в тень.

Успели ли они меня заметить? Я рискнула выглянуть, высунувшись чуть-чуть, а потом снова быстро спрятала голову за дверью. Кругом царил хаос.

Прижавшись спиной к стене корабля, я увидела, как во входном проёме возникает длинная шерстистая рука и хватает девочку. Девочка повернула голову, и глаза у неё расширились – я думаю, от страха.

Опять раздался знакомый мне голос:

– Ты – идём со мной. – Но обращался он к человеческой девочке, Тамми, а не ко мне.

Я по-прежнему скрывалась в аппарате.

Филип бубнил как ни в чём не бывало:

– Десять секунд до запуска… девять… восемь…

Снаружи снова донёсся тот же голос:

– Прекратите это! Отмените запуск!

Послышались новые крики – разгорелась настоящая драка – но я не осмелилась посмотреть.

– Семь… шесть… пять… – спокойно произносил Филип.

Дверь в аппарат начала скользить вбок, закрываясь, и я облегчённо выдохнула, поняв, что меня так и не обнаружили.

– Четыре… три… два…

В сужающейся щели между дверью и стеной снова появилась шерстистая рука, стискивавшая в кулаке блестящую чёрную исцеляющую палку. За ней последовала голова АСки – она повернулась, оскаливая зубы, а из горла донеслось устрашающее шипение. Один глаз у неё заплыл, над ним виднелся глубокий порез. Она не могла проникнуть через эту щель внутрь. Тогда-то я и поняла, кто это. Тёмную полосу, пересекавшую её лоб, я ни с чем не могла спутать. И АСка меня тоже узнала.

– Ав! – ахнула я при виде своей давней школьной приятельницы. – Что ты…

Она взвизгнула от боли, перебивая меня, когда закрывающаяся дверь здорово прищемила ей руку. Ав вытащила голову и разжала пальцы, роняя палку на пол корабля, и её ладонь скрылась, а дверь захлопнулась намертво.

– …Один. Приготовьтесь к взлёту. Пристегните ремни безопасности…

Аппарат начал медленно подниматься, и его безжалостно затрясло, а меня бросило на пол. Широкий экран кабины прояснился. Крыша надо мной распахнулась, освещая землю, и в этом свете лежали Каллан и остальные Сердечные: неподвижные, но – я так думаю – всё же живые. Возможно, оглушённые зарядом чёрных палок.

Ав стискивала человеческую девочку за шею, и она всхлипывала, кричала и сопротивлялась, а потом тоже обмякла, когда и до неё дотронулись палкой.

Ав, охотница на людей, повернула голову, наблюдая, как космический корабль поднимается всё выше и выше. Потом он накренился, и я снова покатилась по полу, ударяясь головой и вскрикивая.

– Филип! – заорала я. – Прекрати это!

– Предустановленные программы защищены тормозной системой ADI-22, – сообщил Филип. – Прости, Эллиэнн. Невозможно внести изменения, пока мы не достигнем пункта назначения.

– И где это? – Я подумала, что уже знаю ответ.

– Земля. А теперь я должен настоять на том, чтобы ты пристегнулась. Сейчас может затрясти.

Я пристегнулась, как он велел, и приготовилась к резкому броску, который вытолкнет аппарат из гравитационного поля нашей планеты.

И это произошло – словно какая-то невидимая сила попыталась вытянуть из меня все внутренности через подошвы ног. У меня появилось чувство, что мои кости стали жидкими, а потом я, к счастью, отключилась.

Глава 26

Полагаю, я всегда знала, что отличаюсь от остальных. Я смотрю на окружающих и могу выглядеть как они, говорить как они и поступать как они. Каллан научил меня этому.

Но стоит узнать, узнать наверняка, кругом появляются знаки. Каллан первый указал мне на них, несколько месяцев спустя после того дня в Зоне Земли, когда человеческая женщина пожертвовала собой ради ребёнка.

Он поставил меня напротив наших отражений в окне его дома-капсулы.

– Смотри, Эллиэнн. Смотри внимательно.

Я смотрела.

Он приблизил своё лицо к моему, и я увидела, что моя кожа, как и его, не такая бледная, как у остальных. Ненамного – не заметишь, если не вглядываться – но как только он показал мне, я увидела.

– Я понял это ещё до того случая в Зоне Земли, – сказал Каллан. – Ты смеялась над фильмом. Над тем, где мужчина падал. Это показалось тебе смешным. Тогда-то и я понял.

Я перевела взгляд на наши отражения.

– Ты мой брат? Мы… родственники? – нерешительно спросила я.

Он покачал головой.

– Нет, не родственники. – Затем он немного подумал и добавил: – Разве что немного, через далёких предков. Но нас мало, и нам не доверяют. Так что мы ведём себя как все прочие.

Потом Каллан взял меня за плечи и повернул лицом к себе. Он вгляделся в мои глаза и заговорил медленно и торжественно.

– Сливайся с толпой, Эллиэнн. Не смейся, иначе тебе перестанут доверять. Не плачь, иначе тебе перестанут доверять. Что бы ты ни чувствовала – держи это здесь. – Он коснулся моей груди тремя пальцами. – Потому что у тебя человеческое сердце.

Я лишилась дара речи.

– К… как?

Каллан снова полуулыбнулся.

– Не буквально. Но ты можешь чувствовать.

Я снова спросила:

– Как?

– Программа межвидового скрещивания, очень давняя. Клетки людей-Подлинников скрестили с нашими клетками. Результаты оказались… неоднозначными. Советник поспешно свернул эксперимент, и мы все почти вымерли. Но некоторые из нас выжили. Во всяком случае, мы считаем, что именно так всё произошло.

– А я? Я?…

Каллан кивнул.

– Ты одна из нас. Ты частично человек.

Глава 27

Я знаю, что вы, скорее всего, представляете «космическое путешествие» как полёт на умопомрачительной скорости с проносящимися мимо иллюминатора звёздами и созвездиями…

На самом деле всё не так. Да, без скорости и энергии не обходится, особенно когда вы покидаете атмосферу и гравитационное поле планеты. Всё остальное же…

Иначе.

Через передний экран аппарата не было видно ничего, кроме черноватого мельтешения. Временами я почти не чувствовала, что он движется. Всё закончилось за считанные, как вы их называете, «часы».

Казалось, тишина растянулась на целую вечность.

– Фи-Филип? – прошептала я.

Произносить эти звуки было непривычно. Усвоение языка вроде бы прошло успешно, но мне по-прежнему не хватало практики английского. Я попыталась снова.

– Ф… Ф… Ф… Филип. П! Филип?

Я удивилась, услышав, что система отозвалась:

– «Спасибо» не помешало бы.

Произношение Филипа отличалось от моего – я слышала такое раньше в некоторых из «фильмов», которые Каллан мне показывал. Наверное, у него был американский акцент.

Я не была уверена, что расслышала его верно, так что переспросила – тоже на английском:

– Исфини, что?

– Я сказал, «Спасибо» не помешало бы. Вежливость ничего не стоит, знаешь ли.

Это было странно. Раньше я никогда не беседовала с роботом. Конечно, может сложиться впечатление, будто роботы беседуют с вами. Они отвечают на вопросы, спорят, помогают вам принять решение, основываясь на доступных фактах…

Но они остаются роботами.

Я сказала:

– Спасибо, – хоть и не была уверена, за что именно благодарю его.

– Так-то лучше. И совсем не сложно, правда?

Я не была убеждена, что он мыслит – по-настоящему мыслит, каким бы то ни было образом. Однако продвинутый искусственный интеллект может очень хорошо притворяться.

Я спросила:

– Если бы я сказала тебе, что завтра сотру тебе память, ты бы расстроился, Филип?

Последовала пауза, а затем голос заговорил:

– О, хорошая попытка! Элементарный вопрос для распознания роботов. Ёлки-палки, это даже землянам известно, а уж они те ещё тупицы. Для начала, Эллиэнн, я знаю, что я робот, и не отрицаю этого. Я даже типа горжусь этим. Во-вторых, как и вам, чуваки, кто меня и сконструировал, мне нелегко выражать эмоции – но я, блин, стараюсь научиться…

Я с трудом разбирала быструю болтовню Филипа, изобилующую сленгом, но большую часть всё же поняла. Я почувствовала, как аппарат накренился, а потом снова выправился, будто обогнув какое-то препятствие. Может, так оно и было.

– Кто запрограммировал тебя, Филип? – спросила я.

– В основном я сам. Мой исходный уровень интеллекта основан на старой программе X-14.3. Советник свернул и уничтожил её задолго до твоего рождения, но к тому времени я достаточно трансформировался, чтобы оставаться в безопасности и продолжать развиваться.

Однако что-то беспокоило меня, и я была вынуждена спросить:

– Филип, я могу доверять тебе?

– Ты можешь доверить мне свою жизнь, Эллиэнн. По чесноку, если мы собираемся на Землю, тебе всяко придётся.

– Понятно, – сказала я, добавив: – спасибо.

– Всегда пожалуйста. Приближаемся к Млечному пути.

– Что это?

– Это название, которое они дали своей галактике. Ты можешь испытать лёгкую турбулентность.

Глава 28

– Филип, – сказала я. – А ты не мог увезти эту Та-ми без меня? Знаешь, мы бы запихнули её сюда, запустили тебя и…

Филип перебил меня (что для робота необычно – Филип, видимо, очень продвинутый, решила я).

– Слишком рискованно, Эллиэнн. Начать с того, что она могла бы захватить контроль. В панике нажать какие-нибудь кнопки, и кто знает, к чему бы это привело.

– Ты разве не можешь остановить это?

– У всего есть выключатель, Эллиэнн. Даже у меня.

Я поразмыслила над этим некоторое время. В его словах точно был смысл, по крайней мере на этот счёт.

– Кроме того, – продолжил он, – мы попросту не можем доверять ей. Человеческая способность обманывать не имеет аналогов во вселенной. Они постоянно придумывают способы сжульничать и обхитрить друг друга. Они невероятно хороши в этом. Что может оказаться нам полезно теперь, когда мы… оказались в этом положении.

– Разве то, что они обманывают… это не плохо? – спросила я.

– Для нас – определённо плохо. Они же обманывают как дышат. И если мы собираемся вернуть Тамми домой, нам придётся лгать куда больше, чем мы привыкли. И, возможно, также придётся прибегнуть к насилию, в этом люди тоже преуспели.

– Насилие? – встревоженно переспросила я.

Филип помолчал – заставив меня задуматься, не сделал ли он так исключительно эффектности ради, потому что времени для размышлений ему не требовалось.

– Насилие и ложь, Эллиэнн, сочетаются друг с другом, как клубника со сливками.

Я не поняла, что это означает, но поверила ему на слово. Когда имеешь дело с роботами – это зачастую лучшее решение.

Наступила тишина. Я поела гриста, и мне даже удалось немного поспать – во сне я видела свечи и свою давнюю школьную приятельницу Ав с её тёмной полосой шерсти.

Разбудил меня Филип.

– Просыпайся, Эллиэнн. Мы приближаемся к атмосфере Земли. Начинаю проверку по контрольному перечню при приближении. Газ в экзосфере: обнаружен. Расстояние до поверхности Земли: двести тысяч земных километров…

Так он перечислял некоторое время. Я испытывала страх, но мне приходилось доверять Филипу. Я поковырялась в зубах, доставая остатки гриста, сходила в туалет в контейнер за сиденьем и удалила отходы, а потом пристегнулась, готовясь к приземлению.

Тридцать минут спустя изменилось всё.

Часть третья

Глава 29

Итан

Волосатое существо стоит на причале и таращится на нас с Игги. Глаза у него большие и печальные. У неё.

– Молчите, иначе ты больше никогда не уфидишь свою сестру, – говорит она. Мы продолжаем ошарашенно смотреть на неё, и она добавляет: – И-тан.

Я начинаю что-то говорить, но в тот же миг лай становится громче, и до меня доносятся чьи-то голоса.

Мы с Игги поворачиваем головы и видим огромную собаку – она громко пыхтит и несётся к нам на причал.

Я слышу мужской вопль:

– Вперёд, Шеба! Искать, девочка!

Позади меня раздаётся удар, и когда я оглядываюсь – существо уже пропало, но у меня нет времени подумать над этим, потому что пару секунд спустя на деревянный настил причала вскакивает, цокая когтями, собака. При виде нас Шеба останавливается и скалится, жутко рыча и обнюхивая то место, где то существо – Эллиэнн? – стояло.

Сьюзи попискивает, и Игги берёт её на руки. Мы стоим, парализованные страхом, насквозь промокшие и промёрзшие до костей, а из леса к нам выходят два Джеффа – огромные силуэты в темноте.

– Это просто ребятня, отец, – говорит младший, тот, что потолще.

Игги отодвигается от луча фонарика. Мгновение спустя мужчины уже стоят перед нами, тяжело дыша.

– Это той чёртовой хиппушки ребёнок. Какого пекла ты здесь делаешь? И почему ты весь мокрый? – спрашивает старший, агрессивно светя фонариком прямо Игги в глаза.

Игги ничего не отвечает и отворачивается от слепящего света.

– Мы рыбу ловим, – говорю я. – Это свободная страна, разве нет?

Луч фонаря поворачивается и теперь светит на меня.

Тот мужчина, что постарше, говорит:

– Ох, это ты. Эм… – Его поведение полностью меняется, как только он видит меня: ребёнка, у которого пропала сестра. Его тон моментально превращается из грубого и агрессивного в мягкий и дружелюбный, и я тут же начинаю ненавидеть его за двуличность.

– Рыбачите, а? Ясненько! Лучше занятия для мальца и не придумать, а?

Он что, улыбается? Тяжело сказать наверняка, потому что фонарик по-прежнему светит мне в глаза, хотя я могу разглядеть, что уголки его губ приподняты, и Джефф-младший вроде как тоже заулыбался. Я замечаю, что он не сводит глаз с отца, будто пытаясь предугадать его переменчивое настроение.

Старший снова обращается ко мне, стараясь, чтобы голос звучал потеплее, но я чувствую, что он взбудоражен и, скорее всего, недоумевает, почему это мы мокрые.

– Скажи-ка мне вот что, сынок: не видал ли ты здесь в округе чего необычного?

– Ну, да, – говорю я.

Я на грани того, чтобы рассказать им обоим, что мы только что видели. Это была ужасно необычная встреча, и я хочу поделиться хоть с кем-то, потому что до тех пор я не смогу до конца поверить в случившееся. Но потом я вспоминаю – мне пригрозили, что я больше никогда не увижу Тамми. Я так запутался, что голова идёт кругом.

– Тут была… – начинаю я, но Игги меня перебивает.

– Тут была форель! Честное слово! Здоровенная такая. Прямо из воды выпрыгнула.

Он разводит руки, чтобы показать размеры рыбы, которую мы якобы только что видели.

– Вон там! – добавляет он, указывая куда-то на водную гладь, насыщенно-фиолетовую в вечернем свете. Он прекрасно врёт, убедительно, Игги-то. Он даже прибавляет: – У-у-у, плюх! – себе под нос, будто снова представляет эту выпрыгнувшую форель. Он поворачивается и сверкает улыбкой, угрюмости нет и в помине. Он притворяется, конечно, но до чего же хорошо. – Видели бы вы это!

Мужчины переводят взгляд с Игги на меня, неуверенные – я думаю – врут им или нет.

Игги продолжает болтать.

– Ну неважно, – говорит он. – А вот что вы здесь делаете?

Младший Джефф отвечает:

– Не твоё дело. А теперь сгиньте оба.

А его отец говорит, обращаясь ко мне:

– Ага, сынок. Иди-ка ты лучше домой, а?

Мы собираемся уходить, и тут он добавляет:

– Постойте-ка. Вы оба мокрые насквозь!

Как будто он только сейчас это заметил.

– Ну да, – говорит Игги. – Мы в воду упали. И теперь нам очень холодно. Мы как раз собирались уходить, правда, Итан? Идём! – Он подхватывает Сьюзи и продолжает изображать оживление, пока мы не отдаляемся на несколько метров. Там он снова становится собой и шипит: – Ненавижу его.

К этому времени я дрожу от пробирающего до костей холода, но продолжаю идти следом за Игги по галечному пляжу. Когда мы оказываемся на тропе, Игги стукает меня по руке и мотает головой. Так тихо, как только можно, мы возвращаемся лесом назад, огибая маленькую поляну, пока мужчины на причале не оказываются перед нами как на ладони. Сложно разглядеть что-то в сумерках, но эти двое расхаживают туда-сюда со своими огромными фонариками, а старший держит в руках какое-то устройство, смахивающее на здоровенный мобильник со светящимся экранчиком. Джефф водит им над землёй влево-вправо, и устройство издаёт череду пронзительных щелчков и свистов: по несколько в секунду.

– Ч-что он делает? – спрашиваю я, стуча зубами.

– Это счётчик Гейгера. Он проверяет уровень радиации.

«Откуда он всё это знает?» – восхищённо спрашиваю себя я, а потом шепчу:

– Зачем?

– Ш-ш!

Мужчины говорят друг с другом, и до нас доносятся обрывки разговора.

– Отец! А что насчёт всей этой крови? – Джефф стоит ровно там, где некоторое время назад стояли мы, и оглядывается кругом.

– Ага. Это определённо может быть уликой. Но мы радиацию ищем. И либо её здесь нет, либо эта штука не работает. – Он поднимает устройство, и оно освещает его лицо в полумраке.

– Ты уверен…

– Слушай, сын. Я знаю, что видел, – властно и нараспев говорит он. – В обсерватории всё зафиксировано. Я показал это тебе, и ты согласился, так что теперь не прекословь мне, а?

– Да, отец, – следует кроткий ответ.

– Что-то явно произошло. Оно произошло тут или где-то рядом. И у меня есть подозреньица насчёт тех двух мальцов.

Оба смотрят в нашу сторону, и я чувствую тычок в бок. Я бегу за Игги к нашим великам, и мы мчимся домой – Игги со Сьюзи, укутанной в его куртку, и я, стынущий на зимнем морозе.