Текст книги "Крах Украины. Демонтаж недо-государства"
Автор книги: Ростислав Ищенко
Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 7. Ищущий обрящет
В шестом веке нашей эры император Юстиниан I почти восстановил Римскую империю в ее исторических границах, утвердив власть Константинополя, помимо восточных провинций, также в Италии, Африке и значительной части Испании. Юстиниан обладал явно недостаточными средствами, а международная обстановка была крайне неблагоприятна для империи. Это, кстати, подтверждается тем, что сразу после Юстиниана империя стала быстро скукоживаться. Тем не менее проект реставрации Римской империи был почти реализован, власть Константинополя в Африке и Испании держалась до самого арабского завоевания (в восьмом веке), то есть почти два столетия, а в отдельных областях Южной и Центральной Италии и вовсе восемь веков.
Можно с уверенностью сказать, что проект Юстиниана был реализуем (хоть и с большим напряжением сил). На пути его окончательного успеха стало то же, что обусловило его первоначальное победное шествие – особенности характера императора.
Впрочем, здесь не место и не время разбираться в хитросплетениях имперской политики шестого века и в том, как подозрительность и недоверчивость Юстиниана поставили крест на проекте, вдохновленном и почти реализованном благодаря его же воле, энергии и одержимости. Вернемся в настоящее время.
Я с большим удовольствием читал долгую и «плодотворную» дискуссию, первоначально развернувшуюся вокруг пользы или вреда «малороссийскости» Андрея Ваджры и уведшую спорящих в разбор теорий возникновения украинского народа и перспектив славянского единства.
Коллеги продемонстировали наличие у каждого из них полного джентльменского набора хорошего полемиста. Умелая работа с фактами, незаметные подтасовки, тонкая ирония, дозированная грубость, демонстративная убежденность в своей миссии (донести до несведущих единственно правильную теорию), – все шло в ход, чтобы продвинуть именно свою версию прошлого. И зачем?
Если бы Юстиниан потратил годы и силы, до хрипоты споря с Велизарием и Нарсесом об особенностях стратегии Цезаря под Алезией или Октавиана при Акциуме, он бы не только не завоевал бы Африку, Италию и треть Испании, но утратил бы в пользу персов все или большую часть восточных провинций.
Мы живем сегодня и сегодня создаем свое будущее. Не только от нас, но от нас в первую очередь зависит, кем будут наши дети и внуки, в том числе, и к какой нации, какому народу будут они себя причислять, на каком языке говорить, в каком государстве жить. Нас объединяет нежелание жить в расово правильном государстве Украина. Подчеркну – не желание жить в каком-то другом, а нежелание жить именно в этом. Также нас объединяет русскость, независимо от того, определяем мы эту русскость непосредственно, через малороссийство либо через славянство.
Мы русские, независимо от того, что кто-то из нас (я, в частности) предпочел бы восстановить империю «от Варшавы до Японии и от Белого моря до Черного», а кто-то хочет жить в русском государстве Украина (некоторые даже в русско-украинском). Русские даже те из нас, кто пытается назваться советским украинцем или вообще славянином. Не сербы же они, не болгары и уж точно не украинцы – спросите у Тягныбока. Они русские уже хотя бы потому, что это типично русская черта – рефлексировать по любому поводу и, вместо того, чтобы уверенно строить свое будущее, пытаться переформатировать прошлое.
Можно подумать, если случится чудо и все примут концепцию триединого русского народа, состоящего из разных национальностей, и даже согласятся с термином, обозначающим одну из этих национальностей-народностей (малороссы, русины, украинцы), галицкие сепаратисты осознают свои заблуждения, покаются, снесут памятники Бандере, Шухевичу и эсэсовцам «Галичины», посыплют голову пеплом, коллективно выйдут из фашистских партий и, засучив рукава, займутся реставрацией государственного единства в имперских границах. Да им, хоть славяне, хоть якуты – все враги, даже украинцы, если они не «свидомые».
Дискуссии о том, как правильно называть живущих на Украине русских – напрасная трата времени и сил. Поморы называются поморами лет пятьсот и сепаратизмом не страдают, а на Украине сепаратизм и предательство процветали даже тогда, когда местные вожди и вождишки именовали себя «руськими» и клялись в верности православному царю. Предавали всех, а с особым упоением – друг друга.
Сегодня мы имеем данность – 20 лет на территориях нескольких южнорусских провинций, в течение 70и предшествующих лет объединенных в эфемерное образование под названием УССР, существует государство Украина. В этом государстве проживает два народа: процентов 70–80 русских и процентов 20 галичан. Остальные народы составляют слишком малый процент, чтобы влиять на его судьбу. Это государство может быть стабильным и обладать хоть какой-то перспективой, только в том случае, если значительная часть (от трети до половины русских) будут считать себя украинцами. На это направлена государственная политика 20 последних лет, когда под лозунгом украинизации и возвращения к историческим корням происходит огаличанивание русских, которые продолжая говорить и мыслить по-русски, начинают идентифицировать себя некими «украинцами» – территориальной общностью, проживающей на южнорусских землях.
Проблема не в том, что они считают, что проживание на определенной территории делает их особой национальностью. Проблема в том, что человек сам выбирает себе национальность. Карамзины и Кутузовы – роды, которыми справедливо гордится русский народ – татарского происхождения (и таких русских сотни), а есть еще генуэзцы Фрязины, флорентийцы Фиораванти, разные Немчиновы, Турчаниновы и прочие, прочие 100 %-ные русские, явно не русского происхождения, без которых, тем не менее, и русскость была бы какой-то ущербной, неполной. Поэтому дети тех, кто сегодня, из соображений конъюнктуры или по глупости, именует себя украинцами, станут таки 100 %-ными украинцами.
Помешать этому может только реидентификация их, как русских. О том, что русские в Сибири, в Поморье, в центре и на юге несколько отличаются друг от друга (меньше, чем баварцы от прусаков, но отличаются), большая часть русских людей никогда не задумается. И свою общность, и свои отличия они будут ощущать на подсознательном уровне, а не на эмпирическом. И мелкие отличия, никогда не проставят под угрозу эту общность. Точно так же русские могут ощущать себя участниками более широкой славянской общности, не сомневаясь, что с сербами они родня, но все же они русские, а сербы не русские.
Еще раз прошу обратить внимание – большинство граждан Украины, как их ни назови, пока еще русские. Большая часть граждан Сербии – сербы, не русские. Таким образом, рассматривая этнические отношения на Украине сквозь призму «славянского единства», мы создаем условия для дальнейшей галицизации и, в конечном итоге, для превращения Украины в нерусское государство. В таком случае, нечего бороться и надо записываться в «Свободу» к Тягныбоку. Он тоже считает, что, когда все граждане Украины станут такими же «национально-сознательными», как его боевики, а несознательные окажутся за пределами государственных границ, можно будет спокойно дружить, с такими же этнически чистыми братьями-славянами (даже с русскими).
Если мы считаем себя русскими – мы являемся русскими. В таком случае, нам нет необходимости содержать несколько русских государств – России вполне достаточно. Похоже, что наши оппоненты, стремящиеся любой ценой искоренить на Украине русскость, понимают это намного лучше, чем некоторые наши союзники, все еще считающие, что они должны изобрести некую сверхидею, которая объединит русских и галичан, позволив каждому из них оставаться самим собой. Некоторые за двадцать лет так и не смогли понять, что единственный, приемлемый для галичан, способ объединения – ликвидация русскости, иначе их замешанный на русофобии сепаратизм всегда будет находиться под угрозой со стороны подавляющего большинства граждан.
Обратите внимание, галичанам нужно не просто независимое государство, но государство, максимально отделенное от России (таможнями, оборудованными границами, военными блоками). Провокации галицийско-ющенковского режима прямо толкали Россию к введению визового режима для граждан Украины. Развести подальше, затруднить общение, отделить, разделить, рассорить – задача галичан.
Отсюда вытекает наша задача – вернуть русскость максимальному числу галицизированных русских. Обычный человек далек от теоретических тонкостей. Он может быть только чем-то одним – либо украинцем, либо русским. В этом отношении малороссийскость хороша тем, что она указывает на русские корни, но опасна, поскольку воспринимается многими, как синоним украинскости. Нераздельное и неслиянное триединство хорошо в церкви (там люди не думают – верят), но плохо в политике, где 90 % населения (так называемые простые люди) требуют простых и однозначных решений: либо я русский, либо кто? И тонкости их только запутывают.
Поэтому, если хотим победить, нам надо не выяснять проблемы прошлого, а форматировать будущее. Будущее, в котором не только русские граждане Украины останутся русскими, но и украинизировавшиеся в русскость вернутся. Тогда массой своих голосов мы сможем любые проблемы решить. В том числе и с галичанами, которые вынуждены будут или подчиниться и ассимилироваться, или отделиться, тем самым признав, что именно они – инородное тело на южнорусских землях, иной, не русский народ, пытавшийся создать нацию на основе названия провинции и стать в этой новой нации господствующим классом.
И в одном, и в другом случае мы быстро, бескровно и навсегда побеждаем. Если же мы и дальше будем цепляться за мертвые концепции, собирающие от одного до пятнадцати адептов и с жаром доказывать каждый свою абсолютную правоту, нас как котят слепых передушат. Политически русские партии на Украине могут объединиться лишь прекратив бессмысленное выяснение чья программа красивее и кто к народу ближе, а просто заявив, что они русские и потому едины именно на основе своей русскости и на основе противостояния галичанству. Точно так же, идеологически русские Украины могут быть объединены только безоговорочным признанием именно своей русскости. Все остальные теоретические тонкости и красивости только разделяют русских, делая их малороссами, новороссами, славянами, советскими и т. д. Притом, что авторы концепций могут понимать условность такого разделения и вводить термины исключительно для полной научной корректности, народ-то к терминам относится серьезно, а мы не наукой занимаемся, а политикой.
Политически же, раз уж можно было на пустом месте вырастить миллионы «украинцев», то и русских можно восстановить, надо только не ждать немедленного результата «уже вчера», а долго и упорно работать, кстати, работать, в основном, в информационной сфере. Поскольку русским не становятся, придя на флешмоб или приняв участие в пикете, русским становятся – лишь осознав себя таковым.
Мы должны показать людям, что они русские, задействовав для этого все медиавозможности. Если с этим справимся хотя бы процентов на семьдесят, остальные вопросы будут решены, если и не автоматически, то предсказуемо.
Поэтому, не плодить этнополитические легенды, а максимально сокращать их количество – вот наша задача.
Глава 8. Формула власти
Из всей длительной демократической, монархической, олигархической, тоталитарной и прочей управленческой практики человечества украинский политический класс сделал единственный ущербный вывод: достаточно путем фальсификаций и обмана объявить о создании суверенного государства, снабдить его конституцией, обеспечить законодательными, исполнительными и судебными органами, гербом, гимном, флагом и чем-то отдаленно напоминающим армию и можно быть уверенным едва ли не в провиденциальной легитимации собственной власти.
На деле это не так. Все перечисленные атрибуты государства – лишь оболочка, внешнее проявление его истинной функции, которой испокон веков являлось обеспечение баланса интересов всех его граждан, классов, сословий, имущественных и социальных слоев. Государство действительно является аппаратом, созданным для организованного применения насилия. Но и банда – точно такой же аппарат. Отличие заключается в том, что банде не требуется легитимация. Ее члены знают то, что их занятие антиобщественно и направлено на удовлетворение исключительно собственных меркантильных интересов. Легитимность государству придает именно общественный договор. Впрочем, согласие общества на самоограничение и передачу части своего суверенитета неким структурам, с целью более полного обеспечения своих экономических и политических интересов в меняющемся мире можно назвать и по-другому, общественный договор – лишь наиболее известное и общепризнанное из возможных наименований.
Таким образом, государство легитимно лишь тогда и до тех пор, пока общество согласно с его существованием. В ином случае в дело вступает формула: «При помощи штыков можно захватить трон, но сидеть на них неудобно».
Особенно большое значение общественная легитимация имеет для государств молодых, в которых большинство населения еще помнит, «как было раньше». Устоявшиеся государства легитимируются самим фактом своего длительного существования, победами и поражениями, пережитыми предыдущими поколениями, в конечном итоге формулой «от добра добра не ищут». Государства молодые должны каждодневно доказывать своим гражданам, что лучше, нежели под их омофором они (граждане) не смогут жить нигде и никогда. Иначе сразу возникает вопрос: «Если мы еще помним, насколько лучше жили без этого государства, то, что мешает нам и дальше жить без него (создать новое, возродить старое, войти в другое)?»
Думаю, не требует доказательств, по причине своей очевидности, утверждение, что украинский политический класс рассматривает государство не как возложенную на него обязанность защищать и балансировать интересы всего общества, но как доставшуюся ему собственность, обязанную приносить доход. Естественно, такое государство не может быть легитимно в глазах населения и не является таковым.
Националисты так же заявляют о нелегитимности этого государства, как и интернационалисты. Разница между ними заключается лишь в том, что интернационалисты предлагают один логический ряд: в былом государстве (Россия, СССР) жилось лучше – в этом не то, что жить, им управлять-то некому – давайте восстановим общее государство. Националисты предлагают иной логический ряд: государство плохое, но свое – свое отдавать жалко – давайте будем менять лидеров до тех пор, пока не найдется адекватный.
Позиция националистов имела бы право на существование, если бы усилиями украинского политического класса государство не было приведено в такую степень неадекватности собственным задачам, что уже ясно – пока будем методом проб и ошибок искать адекватного лидера, в стране не останется народа. Политический класс полностью (в лице власти, оппозиции и даже отдельных адекватных своих представителей) не пригоден к выполнению задачи управления самостоятельным государством. В лучшем случае они могут управлять районом в провинции.
Но если легитимность политического класса (олигархат, политики и чиновничество), который и являет собой государство, не признается обществом, то нелегитимно и само государство. Атаман банды может править, опираясь лишь на право силы, президент или монарх не могут. Легитимность последних должна быть подтверждена не только электоральным или небесным мандатом, она должна постоянно подтверждаться готовностью граждан или подданных повиноваться. Если же государственная власть пытается сохраняться и самовоспроизводиться, опираясь лишь на юридическую букву ею же придуманных законов, либо на банальную силу (чаще на то и другое вместе), то дело заканчивается бунтом, революцией или дворцовым переворотом.
Бунт пугает государство. Революция меняет государство. Дворцовый переворот позволяет более адекватной части элиты показать народу новое лицо государства, в надежде вернуть ему общественную легитимацию. Дворцовый переворот самый легкий, самый удобных для элиты способ, пожертвовав частью своих представителей, сохранить целое. Но он требует, во-первых, адекватности хотя бы части элиты, во-вторых, готовности идти на риск. Риск заключается в том, что дворцовый переворот демонстрирует населению наличие раскола в элите, готовность самой элиты к силовому, но не юридическому решению внутреннего спора и подталкивает народ к такому же решению – бунту или революции. Переворот легитимирует насилие, как законный способ смены власти. Поэтому, для придания новому режиму устойчивости, назревшие реформы должны объявляться и начинаться немедленно, уже в день переворота и еще до его завершения.
Украинский политический класс способен на дворцовый переворот. Это показали и «майдан» и предшествовавшие ему неудачные попытки: вначале Павла Лазаренко стать «первым парнем на селе», а затем Ющенко выскочить в и.о. президента на волне «Украины без Кучмы». После «майдана» перевороты и попытки переворотов участились. Разгон парламента в 2007 году – государственный переворот, имеющий все характеристики дворцового: без какого либо участия масс президент поменял группу, контролировавшую главные властные рычаги. Вместо Януковича премьером стала Тимошенко. В 2008 году такой же переворот не удался. В 2010 году не удался еще один переворот – в последний момент Янукович отказался участвовать в коалиции, прозванной ПРиБЮТ и имевшей одной из первоочередных целей импичмент Ющенко.
Характерно, что все эти перевороты готовились практически открыто, а в случае их провала причастные не несли практически никакого наказания. Это еще одно подтверждение того, что политический класс рассматривает государство, как имущественный комплекс, а политическую борьбу, как рейдерство, которое на Украине никогда не было наказуемым. В случаях с рейдерством «правоохранители» говорят, что разбитые головы и захваченные здания – не хулиганство, не бандитизм, не подделка документов, а именно рейдерство, а за рейдерство статьи нет. Точно так же при провале попытки государственного переворота политики все время говорили о «политическом решении конституционной проблемы».
Понятно, что с посадкой Тимошенко нравы ужесточились и больше уже никто не отделается легким испугом или «политическим решением». Самое, однако, важное в прецеденте Тимошенко, что он ясно показал – политический класс больше не един. Если даже после «майдана» противостоявшие группы политиков пытались играть по одним правилам и противопоставляли себя (в совокупности) народу значительно в большей степени, чем друг другу, то сейчас обозначился четкий водораздел уже внутри самого политического класса. Потеря власти теперь означает не переход в оппозицию или на пенсию, а, во многих случаях – в тюрьму. При этом такие процессы в большей мере будут мотивированы политически (надо показать сторонникам, что слова не брошены на ветер и оппоненты «за все ответили»), чем экономически (как показывает опыт предшествовавших десятилетий, отобрать имущество можно не прибегая к крайностям).
Маховик репрессий, получив первый толчок, не останавливается до тех пор, пока начисто не выметет запустившую его социальную группу. В этом отношении власть и оппозиция равны. При условии, что Украина была бы единым государством, можно было бы не просто констатировать революционную ситуацию, но даже в пределах 12–18 месяцев высчитать момент падения власти нынешнего политического класса. Подчеркиваю, не падения власти Януковича, а революционного переворота, полностью меняющего систему власти и людей при власти, включая нынешнюю оппозицию.
Однако Украина расколота, и это факт. И две части Украины готовы поддержать кого угодно, лишь бы не допустить прихода к власти ставленника оппонентов. То, что около трети избирателей уже отказывается идти на выборы или готовится голосовать против всех, ничего не меняет. Это только показывает, что протест пока не выливается в активную форму, поскольку отказать в поддержке «своим» = поддержать «чужих».
Даже пассивный протест (путем отказа от участия в выборах или голосования против всех) делегитимирует государство Украина. Ибо, если общество никого не может найти для руководства государством (никому не верит), то политический класс (который и есть государство) теряет право на управление. А поскольку на Украине нет адекватной смены дискредитированному политическому классу (мы знаем против кого мы, но не знаем за кого), то некому релегитимировать государство в глазах граждан.
Такое положение вещей плохо для страны, поскольку угрожает анархией. Если центральная власть теряет легитимность в глазах населения, усиливается значение власти местной и рано или поздно (как это, кстати, случилось в СССР) местная власть выдвигает претензию на автономию, а затем и на суверенитет над своей территорией (иногда при формальном признании власти центра).
В сложившихся на Украине условиях делегитимация власти, хоть и грозящая анархией, выгоднее нам, чем нашим оппонентам. Во-первых, если внутри страны борются две непримиримые группировки, то каждая из них пытается опереться на внешнюю силу. Националисты всегда пытались опереться на связку США-ЕС. Для нас естественным союзником была Россия. Россия уже который год усиливается, а недавно Путин выступил с заявлением о том, что Россия может существовать лишь как многонациональное государство, а это влечет за собой необходимость перехода к реставрации империи. Реставрация же империи невозможна без возвращения утраченных земель, поскольку невозможно объяснить: почему русские Украина и Белоруссия должны быть самостоятельными государствами, а в составе многонациональной России должны оставаться нерусские Якутия и Дагестан.
В то же время союзники наших оппонентов (США и ЕС) слабеют, сталкиваясь с накатывающимися волнами системного кризиса из которого у них нет выхода в рамках существующей модели. К тому же они слишком растянули свои ресурсы (военно-политические и финансово-экономические) по миру, и их уже просто не хватает еще и на Украину.
По сути, Украину от ускоренного дрейфа в сторону России удерживает только политический класс, рассматривающий страну как собственность и не желающий признать свою подотчетность обществу. Мировая история свидетельствует, что такой политический класс не может существовать долго. Зря оппозиция радуется падению рейтингов регионалов – власть и оппозиция движутся в направлении одной политической помойки.
Мы же должны понять сами и разъяснить нашим сторонникам, что никто не обязан никакой лояльностью квазигосударству, построенному для себя неадекватным политическим классом. Что мы имеем право не только требовать у пришедших к власти политиков исполнения данных нам обещаний и не только давить на весь политический класс в целом, при помощи пикетов, писем, митингов и т. д., но имеем право и вообще отказаться от услуг данного политического класса и даже от услуг созданного им государства. Конституция Украины определяет единственным носителем суверенитета народ (понимая под этим термином всю совокупность граждан страны), а никак не представителей политического класса, или «свидомых патриотов», или «евроатлантистов» и т. д.
Сейчас они спокойно идут на выборы без выбора, поскольку не видят себе альтернативы. Но КПСС тоже не имела альтернативы и была отменена вместе с государством. И наш политический класс тоже может быть отменен вместе с государством. Какая-никакая, а альтернатива.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
