Текст книги "Цифровое общество середины XXI в. Как новый этап цивилизационного развития. Социально-философский анализ"

Глава VI.
Политика цифрового общества

Общество, оценивающее деятельность своих сограждан, качество услуг, которые предоставляют различные организации, также будет оценивать и деятельность институтов власти, что приведет к трансформации институтов власти и управления. Мы предполагаем, что трансформация будет идти по пути перманентной сетевой коммуникации между обществом и властью на совершенно иной, чем ныне, основе.

Индустриальное общество выработало систему принятия властью решений – законов, обязательных для исполнения всеми гражданами. При стремящемся к тоталитарности массовом обществе коммуникация между обществом и законодательной властью возникала лишь в период выборной кампании. Вне выборной компании законодательная власть сохраняла приватность своей работы для большинства, попадая в публичную сферу в случае кризиса, связанного с девиантным поведением представителя института власти и управления, либо внесением некоего экстравагантного законопроекта, вызывающего удивление у общества.

В связи с этим мы не можем согласиться Ю. Хабермасом, считавшим существование «публичной сферы»3636
  Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие [Текст] / Юрген Хабермас: Пер. с нем. под ред. Д. В. Скляднева, СПб.: Наука. – 2000. – 380 с.


[Закрыть] достаточным условием для коммуникации между властью и обществом. Публичная сфера, декларируя перманентную динамику информационного обмена между властью и обществом посредством средств массовой информации, перестает функционировать в индустриальном обществе, так как в реальности становится инструментом внушения обществу того, что решения действующей власти являются рациональными и оптимальными для данного периода.

В индустриальном обществе число сигналов, поступающих от общества, столь велико, что власть, в её традиционной форме, вольна выбирать лишь позитивные сигналы, подтверждающие решения институтов власти и управления. Возникают предпосылки для отграничения институтов власти и управления от общества в целом, сводя коммуникацию к периоду выборных кампаний.

В период, когда граждане выбирают своих представителей, риторика которых отражает систему ценностей, близкую ценностям большинства граждан – избирателей, кандидаты индустриальной эпохи входят в публичную сферу. После окончания выборов победители продолжают деятельность по совершенствованию законодательства, практически вне информационного поля, созданного обществом. Практика показывает, что большую часть законопроектов создают неизвестные обществу эксперты. Их продукт не зависит от общества, но результат этой деятельности распространяется на всех граждан – потребителей информационного продукта.

Логично предположить в ближайшем будущем иную схему управления обществом. Субъектом власти становятся не носители экспертного знания, а общество в целом. Аналоги сегодняшних интернет-ресурсов РОИ (roi.ru), Abaaz (abaaz.org), Change (Change.org) позволят всем выносить в публичную плоскость наиболее актуальные для общества вопросы и обсуждать их среди тех, кого это интересует. В настоящее время данные интернет-ресурсы не имеют существенного значения для законотворческой деятельности. Институты власти и управления стремятся сохранить монополию на нормы права, контроль, принуждение. С этим связано искусственное усложнение правил прохождения инициатив через сервис РОИ. Набравшая сто тысяч и более одобрений инициатива проходит экспертизу в Правительстве, после чего, как правило, отвергается по формальным причинам, либо предлагается для рассмотрения законодательным органом.

С течением времени мы предполагаем значительное повышение значения подобных ресурсов или их аналогов для создания норм и правил жизни общества. Прообразом такой вовлеченности граждан в политику являются нынешние страны «электронной демократии», например, Сингапур, Швейцария, Эстония3737
  Мурзагулов Р. Р. Специфика формирования элиты в информационном обществе. Социально-философский аспект // Евразийский юридический журнал. 2016. №8 (99). С. 401—402.


[Закрыть]. Так, в Швейцарии проходит до нескольких десятков референдумов в год по любым значимым для граждан вопросам, причем, значительная часть швейцарцев голосует посредством сети Интернет. Однако данная методика работы далека от провозглашенного в ряде работ автора данной монографии наиболее приемлемого, на наш взгляд, для информационного общества метода «сетевой делиберации»3838
  Мурзагулов Р. Р. Взаимоотношение элиты и власти в глобальном информационном обществе // Экономические и гуманитарные исследования регионов. 2016. №6. С. 148—151.


[Закрыть].

Дело в том, что современные формы законодательных актов крайне сложны для понимания большинства граждан, не искушенных в юриспруденции. А для современных референдумов практикуется сведение сущности закона к однозначно воспринимаемой формуле с дихотомической формулой ответа «да» или «нет». Такая абстрактная формула порой является источником для манипуляций с мнением большинства участников. Люди голосуют, зачастую не понимая сути предлагаемых решений общественных проблем, под воздействием манипулятивных технологий. Дать однозначный ответ в течение краткого времени, находясь в кабине голосования, на вопрос, который окажет существенное влияние на жизнь всего общества, и взять на себя ответственность за развитие дальнейших событий достаточно сложно. Этим мы можем объяснить явления абсентеизма, равнодушия к политической деятельности у граждан, которые отмечают многие исследователи.3939
  Аринина, К. И. Абсентеизм в политике: причины и последствия // Ученые записи Казанского университета. Сер. Гуманит. науки. 2014. №1. С. 214—220.


[Закрыть]

При этом в политически-ориентированных сетевых сообществах наблюдаются явления сетевой делиберации, то есть длительного обсуждения насущных проблем, поисков, как путей решений, так и практических результатов от применения предыдущих решений. В настоящее время такие обсуждения проходят в социальных сетях в большом количестве. В политически-ориентированных сетевых сообществах наблюдается активное участие экспертов в различных областях, политиков, общественных активистов, действующих законодателей. Как правило, обсуждение сводится к некоей интеллектуальной игре, либо к критике принимаемых властью решений, либо в негодовании, реже – в восхищении результатами деятельности власти.

Мы видим в сетевой делиберации модель будущей работы законодательной власти. В выработке решений реально участвуют не закрытые для общества группы анонимных экспертов, а постоянно действующее множество политически-ориентированных сетевых сообществ, которые могут быть выявлены с помощью нейронной сети поисковых систем, а содержание обсуждения может быть подвергнуто анализу.4040
  Carman, A. People are getting locked out of innocuous Google Docs for supposedly violating Terms of Service /Ashley Carman // The Verge [Электронный ресурс], 31.10.2017. URL; https://www.theverge.com/2017/10/31/16581406/google-docs-error-terms-of-service-lock-out


[Закрыть]

Уже сейчас, на этапе становления информационного общества, мы не исключаем совместную работу нейронных сетей с аналитическими программами исследования потребительского поведения и выявления медианного мнения большинства пользователей социальных сетей. В результате коммуникационная элита может получить возможность реального влияния на власть, а власть – информационный продукт, плод коллективной работы, отражающий мнение общества.

Цифровое общество детерминировано на множество самодостаточных сетевых сообществ, и внутренняя политика на уровне муниципального образования, региона, страны направится на удовлетворение потребностей большей части из них и гармонизацию отношений между сообществами. В то же время введется и строго контролируемый набор правил (законов), общих для всех граждан, определяемых самими гражданами. При широкой свободе выбора действий человека должны строго пресекаться действия, которые могут причинить вред имуществу, здоровью, жизни других людей. В то же время неумышленные ошибки в деятельности человека, связанные с недостатком знания, недобросовестностью, стечением обстоятельств, не будут подразумевать сурового наказания, но приведут к снижению объема социального кредита человека или группы людей, о котором говорилось выше.

Ради удовлетворения потребности в собственной безопасности человек осознанно сокращает приватное пространство. Многие люди знают, что смартфон выдает их месторасположение, любое действие в социальных сетях может привлечь внимание правоохранительных органов, а привычки, пристрастия, интересы отслеживаются, анализируются и становятся достоянием баз данных рекламных агентств. Знают, но не придают этому большое значение. В будущем власть контроля приобретет более совершенные инструменты, сократив приватное пространство до минимума. Но это не ликвидирует полностью свободу человека. Человек сам регулирует соотношение приватного/публичного и может в любой момент выйти из публичной сферы, уединиться для размышлений, медитаций или отдыха от «благ цивилизации».

Глава VII.
Варианты государственного устройства цифрового общества

С наступлением индустриальной эры резко снизилось влияние на отдельного индивидуума со стороны семьи, общины, церкви и прочих институтов предыдущих эпох. Однако элите индустриализма необходимо было найти что-то взамен для того, чтобы эффективно контролировать общество. Такой заменой стало государство с монополией на насилие, правом «надзирать и наказывать».4141
  Фуко М. Надзирать и наказывать. Глава 1. Казнь/ Мишель Фуко. Перевод с французского Владимира Наумова под редакцией Ирины Борисовой. М.: «Ad Marginem», 1999.– 479 с.


[Закрыть] Человеку, оторванному от патриархальных ценностей, лишенному защиты и надежды на семью и на бога, дали новую надежду – на государство, которое отстоит его права и даже делегирует ему долю власти на выборах.

Критическое восприятие этой доктрины обществом существовало с момента ее утверждения. Очевидно, что права человека зачастую были ширмой для манипуляции общественным мнением в пользу элитарных кругов. Однако критики ничего не могли противопоставить хорошо отлаженной системе контроля индустриальной элиты с ее массовыми СМИ, вертикалью власти, деньгами, заводами, армией, полицией, законами, правилами и т. д.

Все начало меняться с зарождением информационного общества. Первыми рухнули бастионы СМИ. Распространяющиеся по сетевому принципу интернет-медиаканалы стремительно доносят в наши дни до своей гигантской аудитории мнения, альтернативные тем, что распространяют элиты. «Революции Facebook» произошли в нескольких странах подряд, элиты которых окуклились согласно «железному закону олигархии» Р. Михельса, деградировали, оказались неспособны противостоять внешним угрозам и рухнули. Нечто подобное нам предстоит увидеть на этапе становления цифрового общества в глобальном масштабе. Индустриальная элита будет сопротивляться утрате своей гегемонии.

В человеке, как отмечал З. Фрейд, сочетаются конструктивное и деструктивное начало, но деструктивное сдерживается по мере роста культуры человеческого общества, в обозримом будущем «под воздействием… влияния культуры и оправданного страха перед последствиями будущей войны… …будет положен конец войнам».4242
  Фрейд З. «Неизбежна ли война?»: письмо Зигмунда Фрейда Альберту Эйнштейну /Зигмунд Фрейд. По ту сторону принципа удовольствия. – М., 1992. – С. 325—337. //Monocler – [Электронный ресурс], URL: https://monocler.ru/neizbezhna-li-voyna/


[Закрыть] Но внутренняя природная агрессия человека – лишь один из факторов возникновения войн. Не менее существенным является желание приумножения ресурсов.

Рискнем заметить, что мы уже несколько десятилетий видим противостояние старой и новой элит. На наш взгляд, международный терроризм является ничем иным, как проявление сопротивления индустриальных элит утрате своей гегемонии. Несчастный арабский подросток, взрывающий себя во имя священной борьбы мусульман с неверными, представления не имеет, что среди интересантов и организаторов этой бессмысленной войны есть одновременно представители всех частей света. И объединяет их нечто большее, чем религия. На их взгляд, нечто значительно большее.

По данным авторитетной организации OXFAM4343
  Slater, J Richest 1% will own more than all the rest by 2016 – Oxfam /Posted by Jon Slater Head of News //Oxfam.org [Электронный ресурс] 19. 01.2015/ URL: https://www.oxfam.org.uk/blogs/2015/01/richest-1-per-cent-will-own-more-than-all-the-rest-by-2016


[Закрыть], 85 богатейших людей мира контролируют состояние, равное принадлежащему 3,5 миллиардам беднейших людей (85 к 3 500 000 000 – ошибки здесь нет!). Большинство из этих 85 счастливчиков – наследники индустриальной эпохи, владельцы нецифровых компаний. Автору данной работы остается лишь выразить сожаление, что термин Homo Deus (боголюди) Юваль Ной Харари уже задействовал для обозначения другой группы людей. Разумеется, было бы излишним добавлять, что эти же 85 персон (вместе со своими сообществами) контролируют и власть на планете. Увы, со времен К. Маркса никому не удалось опровергнуть цитируемое им утверждение Т. Даннинга, о том, что ради прибыли в 300% нет такого преступления, перед которым остановился бы капитал4444
  Маркс К. Капитал. Критика политической экономии /Карл Генрих Маркс. Пер. с нем. И. И. Скворцова-Степанова. – М.: Институт Марксизма-Ленинизма при ЦК КПСС,1969. изд. 2 Т.1 Гл. 24.7 С. 771 (сноска 250)


[Закрыть].

А в данном случае речь идет о потере даже не 300% вложений, а об утрате всех денег и власти.

Закрытый клуб индустриальной элиты уже распахивает двери всем желающим, образованным и талантливым. Джек Ма в индустриальную эпоху мог бы дослужиться максимум до должности супервайзера в американском супермаркете и влачить жалкое существование под мантры из телевизора о том, что «государство защищает его».

Стив Джобс был вышвырнут индустриальной системой за несоблюдение ее жестких иерархических правил, потеряв долю в собственном предприятии.

Однако и Ма, и Джобс умели пользоваться информацией, которая помогла им преодолеть все барьеры и перенаправить потоки ресурсов планеты в сторону своих предприятий.

На этом фоне принадлежащая к «старой элите» международная корпорация трещит по швам. Коллапсирует банковская система. Банкротятся один за другим мировые гиганты.

Свободный обмен информацией и возможности для эффективного внедрения инновационных идей лишают гигантских доходов и неограниченной власти ряд представителей Homo Sapiens, привыкших доминировать над всей планетой, продавая природные ресурсы, оружие, продукты и никого не допуская в свой клуб со стороны.

У нас нет прямых доказательств участия «старой элиты» в искусственной дестабилизации обстановки на планете. Однако остается фактом то, что на фоне всего вышесказанного кто-то выделяет огромные финансовые ресурсы на организацию глобальных актов международного терроризма и войн континентального масштаба.

Для того чтобы выделить данные средства международным террористам, нужно, как минимум, этими средствами обладать. OXFAM достаточно наглядно демонстрирует структуру владения мировым капиталом в наши дни.

К сожалению, цифровая экономика, несмотря на отдельные успехи ее основателей, все еще не превалирует над индустриальной и человечество живет, по-прежнему, начиная каждый свой день с новостей о стоимости барреля нефти, а значительную долю ВВП мира, как и 50 лет назад съедает военная промышленность.

У новой элиты заинтересованность в организации терроризма и войн отсутствует, и объяснение тому находится исключительно в рациональной плоскости. В случае возникновения крупных катаклизмов цифровая экономика рушится, прерываются глобальные сетевые связи, предприятия цифровой экономики коллапсируют.

Предприятия же индустриальные, напротив, выигрывают от любого замораживания ситуации, поскольку таковое не меняет структуру спроса в мировой экономике, а стоимость барреля – растет.

Тем не менее, смена эпохи цивилизационного развития – процесс неизбежный, и в данной главе мы не ставим под сомнение наступление цифровой эпохи, а лишь задаемся вопросом, как будет происходить становление таковой в обозреваемый период 2060—2080 гг.

Старые элиты, вероятнее всего, будут пытаться перехватить повестку цифровизации у тех, кто на данный момент являются, согласно нашим определениям, коммуникационной элитой этапа становления информационного общества.

Имеющихся запасов финансовых и прочих ресурсов достаточно для того, чтобы попытаться если не воспрепятствовать наступлению цифрового общества, то возглавить таковое.

Не случайно в последние годы мы все чаще видим, как «старые деньги» корпораций вкладываются в покупку инновационных стартапов. Однако на этом пути у индустриальной элиты есть ряд объективных трудностей, главная из которых состоит в том, что, не обладая компетенциями «креаторов», представители индустриальной элиты вряд ли окажутся способны выхватить из огромного потока идей те, что действительно «выстрелят» в дальнейшем. А на покупку буквально всех патентов не хватит средств даже 85-ти богатейших землян. Однако «старая элита», безусловно, может попытаться воспользоваться знаниями представителей новых элит.

В зависимости от того, насколько успешными будут эти попытки, и зависит ответ на вопрос, поставленный в этой главе. Мы предполагаем, что возможными вариантами развития событий являются цифровой тоталитаризм (цифровая монархия) или цифровая демократия. Ниже мы подробно разберем каждый из этих вариантов.

Цифровое общество не может избежать рисков возникновения экономических, политических, социальных кризисов различной природы. Силовое противодействие различных групп, организаций, регионов и государств расширилось на информационное пространство. Информационные и гибридные войны, так удивившие Ж. Бодрийяра4545
  Бодрийяр Ж. Сборник Дух терроризма. Войны в Заливе не было/ Жан Бодрийяр La guerre du Golfe n’a pas eu lieu. Le’spirit du terrorisme. Power Inferno. Пер. с фр. А. Качаловю – М: Рипол-Классик, 2016. – 224 с.


[Закрыть], становятся повседневной практикой уже в настоящее время, а цифровое общество предоставит более широкие возможности подчинять людей, воздействуя на их сознание.

В футурологических прогнозах Д. Белла4646
  Белл Д. Социальные рамки информационного общества [Текст] /Даниэл Бэлл: сокр. пер. с англ.//Новая технократическая волна на Западе. сб. статей – М.: Прогресс, 1986.


[Закрыть], М. Кастельса,4747
  Кастельс, М. Химонен, П. Информационное общество и государство благосостояния. Финская модель. /Пекка Химонен: пер. с англ. Александр Калинин, Ю. Подорога – М.: Логос, 2002. – 224с. https://www.youtube.com/watch?v=TbmLhmiWriQ


[Закрыть] В. Г. Федотовой4848
  Федотова, В. Г. Хорошее общество. /В. Г. Федотова М.: Прогресс-Традиция,2005. – 544с.


[Закрыть], В. Л. Иноземцева4949
  Иноземцев, В. Л. За пределами экономического общества: Научное изыскание./В. Л. Иноземцев.-М.: «Academia» -Наука. – 1998. – 640с.


[Закрыть] и др. выражается надежда на позитивное изменение межличностных и межгрупповых отношений человеческой цивилизации. Но у нас нет оснований полагать, что в ближайшие пятьдесят лет человеческая цивилизация настолько двинется по пути прогресса, что исчезнут пороки, формировавшиеся в течение тысячелетий.

Мы прогнозируем углубление конфликта между группами людей – носителей ценностей различных стадий цивилизационного развития. Тем более что все группы будут иметь возможность использования технологий цифрового общества, а, следовательно, смогут оказывать существенное информационное воздействие на общество в целом. Но в структуре государств можно будет видеть черты, свойственные формам правления на протяжении всей истории человеческой цивилизации.

По нашему мнению, события в рассматриваемый период могут развиваться по двум возможным сценариям.

7.1. Цифровой тоталитаризм

Под термином «цифровой тоталитаризм» мы подразумеваем государственный строй, при котором рамки контроля становятся максимально жесткими, любое деяние человека становится достоянием централизованной базы данных, управляемой государственной администрацией, действующей совместно с представителями экономических элит. Формирование цифрового тоталитаризма возможно в результате сочетания ряда факторов.

Несмотря на прогнозируемые Р. Курцвейлом и другими исследователями успехи в энергетике и генной модификации продуктов питания, в 60-80-е годы XXI века в мире возникает резкий дефицит (возможно, искусственный) ресурсов, необходимых для жизнедеятельности человечества.

Одной из причин дефицита становится, во-первых, резкий рост средних доходов и уровня потребления ресурсов населением Индии, Китая, Малайзии, Индонезии и других интенсивно развивающихся стран. Это приводит к нехватке ресурсов, о которой говорилось в докладах Римского клуба5050
  Пределы роста: доклад «Римскому клубу»// Римский клуб. История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы: под ред. Д. М. Гвишиани. [Электронный ресурс],URL::http://www.humanities.edu.ru/db/msg/30662


[Закрыть], что, в свою очередь, привело к тотальному учету производства и нормированию потребления. Дефицит ресурсов может быть связан также с техногенными, экологическими, демографическими кризисами. А также с последствиями неудачных политических или социальных экспериментов, проводимых правящим классом в локальном обществе. Не исключены также попытки сдерживания роста энергетики и развития производства продуктов питания экономическими элитами в целях извлечения большей прибыльности и недопуска на рынок конкурентов.

Во-вторых, несмотря на то, что учет и нормирование будут производиться с применением IT-технологий и искусственного интеллекта, достичь полной «автоматизации» без участия людей из самого «правящего класса» невозможно. Постепенно сформируется значительная по численности группа администраторов. Эта группа, построенная по вертикально-ориентированному иерархическому принципу, будет включать чиновников, работающих как в государственном центре, так и занимающихся локальным учетом и нормированием потребления на муниципальном уровне. Администраторы, действующие в тесной связке с бизнесом и представляющие формальную элиту, будут иметь наивысший объем коммуникационного капитала и стремиться к абсолютному доминированию в информационном пространстве. Используя принадлежащие им каналы коммуникации, администраторы внедрят в сознание людей идею необходимости своей группы для жизни общества, ценности полной регламентации жизни населения, а также опасности для общественной стабильности любых иных идей, идеалов, символов, кроме продвигаемых группой администраторов.

Нейронные сети поисковых систем с искусственным интеллектом под контролем администраторов поддерживают лояльных граждан путем предоставления преференций в социальных сетях и блокируют сообщения нелояльных. В результате в общем информационном пространстве критика снижается до минимума. Формируемое информационное пространство стимулирует создание некоего суперкластера граждан конформистского характера, ослабляет динамику сетевого взаимодействия и ведет к снижению коммуникационного капитала у тех участников социальных сетей, которые не входят в формальные элементы структуры власти и управления.

В-третьих, цифровой тоталитаризм формируется на фоне преобладания ценностей локального правительства – высшего слоя группы администраторов над ценностями иных сообществ граждан. В такой ситуации группа администраторов позиционируется как правительство, как символ государства, единственный источник благ и субъект власти и управления всем обществом. При цифровом тоталитаризме происходит ослабление глобализационных процессов, так как группы администраторов других стран являются естественными конкурентами друг другу. Поэтому локальные ценности преобладают над глобальными ценностями, также как массовые и индивидуальные ценности превалируют над ценностями различных сообществ. Типичным в распространяемых администраторами информационных продуктах будет превалирование негативной коннотации в отношении ценностей и символов иных стран/регионов и положительной в отношении собственных ценностей.

Несмотря на это, цифровой тоталитаризм не будет похож на картины, рисуемые антиутопиями Оруэлла или Замятина, где люди ходят строем или носят номера вместо имен. Цифровые технологии создают «незаметный», но эффективный контроль над любыми активностями граждан. При этом стабильность общества цифрового тоталитаризма на протяжении сколь бы то ни было длительного времени условна. Вертикально-ориентированное иерархическое сообщество администраторов будет трансформировано за счет нарастания числа горизонтальных связей между администраторами различного уровня, создавая социальную сеть и профессиональные сетевые сообщества, что с большой долей вероятности приведет к разобщению правящего класса, борьбе групп элит, к череде информационных войн и переворотов на всех уровнях иерархии администраторов. В тоже время в цифровом обществе, как было описано выше, идут экономические, социальные процессы сетевой коммуникации, антагонистичные цифровому тоталитаризму. Это будет способствовать нарастанию не только отграничения коммуникационной элиты и правящего класса, но и росту отграничения институтов власти и управления от общества.

Внешняя стабильность общества цифрового тоталитаризма в конечном итоге ведет не только к снижению динамики информационного обмена, но и к стазису социальных процессов общества в целом. Не исключая появления в обозреваемый период времени ряда стран, форму правления которых полностью или частично можно будет отнести к цифровой диктатуре, мы все же считаем, что большинство стран будут стремиться к иной модели взаимоотношения власти и общества, речь о которой пойдет в следующем пункте данной главы.