Текст книги "Пони Глафира и другие истории"

Роза Лившиц
Пони Глафира и другие истории

© ООО «Издательство «Мелик-Пашаев», 2022

Пони Глафира, или Сто восемь сантиметров любознательности и доброты

Пони Глафира гуляла на заднем дворе. Скоро кончится детский праздник и маленькие люди выбегут на улицу. Они расчешут её пушистый хвост и пригладят модную чёлку. Потом какой-нибудь смельчак попросит подвезти его до ближайшей клумбы – ну вот, собственно, и всё! Можно курить бамбук до пятницы и разгадывать кроссворд, с которым не справилась гардеробщица Виолетта Петровна. Бамбук Глафира, разумеется, никогда не курила. Этот занятный оборот она вычитала в старом журнале, оставленном кем-то на скамейке в парке.

Малютка Глафира была любознательна. Каждый день она сообщала парковым статуям что-нибудь новенькое. Бедняжки прозябали в скучной неподвижности. Они не могли ни почесаться, ни согнать нахальных голубей, которые – вы только представьте! – сплетничали, сидя прямо на их мраморных головах.

– Пони-мать, пони-жать, пони-кать… – бормотала Глафира, разминая больную коленку. Она давно пыталась составить пони-словарь, но уже который день не могла сдвинуться с мёртвой точки.

Смеркалось. Скоро Глафиру отведут в небольшую конюшню, и можно будет вечерять. Это старинное словцо нравилось миниатюрной лошади не меньше, чем печень трески или яблоки. Эх, хорошо бы сегодня угостили солёным лизунцом!

Лето выдалось чрезвычайно холодным. Северный ветер старался вырвать с корнем белую гортензию. Статуи терпеливо сносили капризы своенравной погоды, но Глафира-то видела, как им хочется укутаться во что-нибудь тёплое и мягкое вроде пледа.

В отличие от мраморных и кожаных людей, шетлендские пони не умеют мёрзнуть: их предки привыкли жить в суровых условиях и закалились. Говорят, эти героические животные даже возили тяжёлые вагонетки в шахтах и на рудниках!

Зимой у Глафиры вообще отрастает пуховая шубка, и в ней всегда тепло. Снегопад превращает задумчивую мини-лошадь, разгадывающую кроссворд, в небольшой мобильный сугроб.

Глафира в последний раз взглянула на зябнущие статуи и приняла решение. Она пойдёт в гардероб и возьмёт там тёплые вещи для своих мраморных подруг!

В конце рабочего дня сотрудники Дома творчества юных не обнаружили на вешалках своих кофт, плащей и шляп. Интересно, кому могла понадобиться старомодная кепка директора? А зелёный берет учительницы рисования – любимое лакомство местной моли?

Трудно предположить, сколько времени пришлось бы потратить на поиски пропавших вещей, если бы не парковый сторож. Именно он раскрыл это загадочное преступление.

– Всё, что вы потеряли, – на мраморных дамочках! – объявил сторож, торжественно потрясая метлой. – И моё пальто-о? – взволнованно пробасил учитель пения.

И в самом деле, каменные красавицы выглядели очень необычно в кожаных куртках и замшевых пиджаках. Но особенно впечатлила всех бледная нимфа, с головы до ног укутанная вязаными шарфами и шалями. Учитель фехтования готов был поспорить с преподавателем лепки, что нимфа улыбалась. Кажется, так и было!

Пони Шаттл становится ангелом

– Кто там спрятался в кустах, как пони в слове «Япония»? – бархатисто проржал неизвестный, обращаясь к миниатюрной лошади Глафире.

Та безмятежно нюхала персидскую сирень.

Незнакомца звали Шаттл. Он был приятным на вид: рыже-пегим, в высоких белых «чулках» и с маленькой звёздочкой на лбу. Узнав, что Глафира составляет пони-словарь, Шаттл, не раздумывая, предложил своё слово – ПОНИ-дельник. Глафира весело заржала.

За последующие десять дней жизнь мини-лошади переменилась. Симпатичный сосед по конюшне рассказал много интересного. Оказывается, пони может служить человеку «собакой-поводырём», заменяя тому уставшие видеть глаза. Именно такую работу поручила Шаттлу дочка старика Вильчинского Мария. Как было написано в энциклопедии, приземистые лошади столь восприимчивы, что даже слышат ультразвук, чувствуют воду на расстоянии и распознают по запаху соль. Чем не ангел-хранитель для сумасбродного деда, впавшего в детство?

Отныне Шаттл сопровождал отца Марии, когда тот ходил за папиросами в невкусно пахнущий магазинчик на углу и на уроки по вокалу к ароматной Сусанне Лившиц. Пони водил старого, но неунывающего Петра Вильчинского в поликлинику, аптеку и на прогулки в парк.

По словам деда, отличное зрение всю жизнь мешало ему разглядеть то, чего не увидишь глазами. Теперь же, когда он почти ослеп, настало время «трогательных» отношений с миром: людей и предметы приходится узнавать на ощупь.

Дед любил гулять под дождём и слушать раскаты грома. «Зонтик – это для неженок!» – заявлял Пётр Вильчинский, и пони Шаттл тихонько ржал в знак согласия.

Старый человек и молодой конь составили прекрасный дуэт (дед пояснил, что так называют двоих, которые с удовольствием поют вместе). Вскоре Шаттл выучил все любимые музыкальные композиции старика и незаметно подфыркивал ему, когда гром особенно яростно лупил в свои наднебесные барабаны.

В один солнечный вторник Пётр Вильчинский загадочно произнёс:

– Коробочка памяти полна. В ней хранится столько всякой ерунды: обиды, ссоры, разочарования… Пора вытряхнуть её и заполнить чем-нибудь действительно приятным!

Шаттл очень старался, но так и не смог понять эту мысль.

В полдень к Петру Вильчинскому заглянула его дочка Мария. Ласково поглядев на Шаттла, она сказала:

– Сегодня ты поведёшь папу в Ботанический сад. Это как рай, только для живых людей. Там всё цветёт и вкусно пахнет. Отец почти не видит, но ведь ты поможешь ему как следует во всём разобраться?

Шаттл разволновался не на шутку: ему поручили такое важное дело! Это будет настоящее путешествие! Через полчаса, нетерпеливо цокая копытами, пони-поводырь увлёк за собой празднично одетого деда. Незрячий старик в тёмных очках, белой жилетке со множеством карманов и соломенной шляпе выглядел весьма необычно.

Вечером того же дня, перед самым сном, Шаттл рассказывал Глафире, какие странные имена носят растения Ботанического сада – взять хотя бы «гвоздику бородатую»! Все эти длинные названия деревьев и кустов были написаны на табличках, и любознательный дед требовал, чтобы их ему немедленно прочли.

Бедняга Шаттл не смог справиться с такой сложной задачей: он был не настолько грамотным, как его новая подружка. Однако пони быстро сообразил отвести старика на экскурсию, и это спасло положение.

Милая девушка-экскурсовод, похожая на стрекозу, порхала от одной таблички к другой. Вроде бы она рассказывала о деревьях и кустах, но Шаттлу казалось, что он попал в самый настоящий зоосад! Вот-вот из-за угла появится «живучка ползучая» (должно быть, это толстая, неповоротливая змея) или, что ещё хуже, выпрыгнет «карликовое молодило»! А вдруг оно кусается?

Некоторые названия растений вполне можно было принять за бранные слова.

– Скучно мы жили, друг ты мой! – посмеивался старик Вильчинский. – А с этого дня даже ругаться сможем весело и со смаком. Я тебе скажу: «Копытень ты хвостатый!» – а ты мне в ответ: «Флокс вы растопыренный!»

Покидая цветущие красоты Ботанического сада, дед выглядел чрезвычайно довольным. Он объявил, что жизнь прекрасна и пора возвращаться домой: приближалось время вечернего шоколада.

– А что там с вашими обидами? – осторожно поинтересовался Шаттл. – Вы их не забыли вытряхнуть из коробочки?

– Оби-и-дами? – задумчивым эхом откликнулся старик Вильчинский. – Благодаря тебе, кажется, ни одной не осталось…

Пони Глафира восторженно внимала своему новому другу. Ей вдруг тоже захотелось стать по-настоящему нужной кому-нибудь.

– У тебя такая нежная звёздочка на лбу, – еле слышно прошептала она. – Как будто кто-то пролил молоко.

Шаттл понюхал Глафирины ноздри и ласково куснул её повыше копыта. С этого мгновения они стали неразлучны и все самые трудные кроссворды всегда разгадывали только вместе.

Автоняня с комариком на спине

Вдохновлённая примером Шаттла, пони Глафира целый вечер слюнявила копыто, листая журнал «РАБОТА». Она хотела быть полезной, а не просто красивой лошадью с модной чёлкой. Наконец ей попалось на глаза объявление: «Ищу няню для сына четырёх лет, которого нужно возить в бассейн. Мальчик боится городского транспорта». Далее были написаны адрес и телефон.

«Просто идеальное предложение! – подумала мини-лошадь. – Я как раз могу быть няней, и на мне можно ездить…»

Ночью Глафире приснилось, что она пришла по указанному адресу и призывно заржала. Среди жильцов дома, выглянувших в окошко, оказалась снулая рыба, которая поглядела с укоризной и сказала: «Не лезь, глупая лошадь». Пробудившись, Глафира решила, что затея её пустая.

На следующее утро хозяйку конюшни навестила школьная подруга Наташа. Она была вся в веснушках и вела за руку испуганного белокурого мальчугана в разных носках, которого звали Рома. Мальчик ел чёрное мороженое. На его футболке была нарисована… та самая рыба из сегодняшнего сна с опущенными уголками рта. Глафира сразу же навострила уши, решив прислушаться к разговору подруг.

Наташа жаловалась, что её малыш боится ездить на метро. Дрожит при виде машин, автобусов и даже невинных усатых троллейбусов. Трамваи тоже его пугают. Папе мальчика пришло в голову нанять няню, чтобы та сопровождала его во время дальних прогулок. Но вот как доставить его в бассейн, родители ещё не придумали. – А у меня идея! – воскликнула хозяйка конюшни. – Пони – вот что вам нужно. Маленькая лошадка может возить малыша на занятия и при этом не напоминает страшную железяку на колёсах. Уверена, что они поладят.

Наташа оживилась: ей понравилось предложение подруги. Поскольку Шаттл, как обычно, сопровождал старика Вильчинского, выбор пал на Глафиру. Пробную прогулку назначили на завтра.

– А она точно умеет различать цвета светофора? – спросила Наташа. – Не ошибётся на переходе?

– Кроме красного, жёлтого и зелёного, пони знают синий и фиолетовый, – заверила подругу хозяйка конюшни.

Наташа окликнула сына, который слонялся по детской площадке, чтобы представить ему автоняню.

Знакомство с подопечным Ромашкой – так Глафира окрестила белокурого мальчугана – прошло неплохо. Как почти все дошколята, он ещё не забыл язык зверей и птиц.

– Скажи-ка, а чем тебя пугают машины? – тихонько спросила пони Глафира, оставшись с малышом наедине.

– Эти большие железные жуки могут забрать любого человека, особенно непослушного. Старая бабушка Мелисса много курила – и они её увезли. Так сказал один дядя, когда я не слушался маму…

Мальчик говорил, и от него пахло страхом. Глафира знала этот запах. А ещё страх бывает кислым на вкус, как болотное сено…

– Завтра мы с тобой отправимся в Небольшое Смелое Путешествие, – сказала Глафира и лихо тряхнула чёлкой.

– А ты разве не боишься этих злых жуков?

– Я сильная лошадь, хоть и небольшого размера, и у меня крепкие копыта… Жуки предпочитают дружить со мной.

Целую ночь Глафира не сомкнула глаз: она переживала, что плохо знает город. Под утро на левое ухо пони присел знакомый комар Серёжа. (Любая лошадь сразу заметит, если на неё приземлится даже самый крохотный комаришка.)

– Летал, летал и устал, – пропищал Серёжа. – Здоровье уже не то…

– Послушай, дружище! – радостно заржала Глафира. – Ты-то нам как раз и нужен: никто так хорошо не знает город. Будь нашим навигатором, штурманом или как там это называется… Помоги выстроить маршрут!

В девять утра на минутку задремавшая Глафира почувствовала, как её гладит чья-то маленькая рука. Ромашка!

Малыш переминался с ноги на ногу – так сильно ему хотелось покататься на симпатичной лошадке. Пора было отправляться в Небольшое Смелое Путешествие, но штурман Сергей отчего-то задерживался. Через некоторое время Глафира заметила, что он кружит над Ромашкой, стараясь держаться от того на почтительном расстоянии. Складывалось впечатление, что комар боится мальчика. Наконец, немного осмелев, штурман пропищал:

– Поз-звольте предс-с-тавиться! – и присел на его левое плечо.

Мальчик удивлённо поглядел на Глафиру. Пришлось пояснить ему, что маршрут их прогулки составлен вот этим самым бывалым комаром. Насекомый «навигатор» готов показывать дорогу и предупреждать о заторах. Единственная трудность заключается в том, что комар Серёжа до одури боится белокурых детей. Подобное улыбчивое создание недавно прихлопнуло его знакомую блошку Фаину, когда та доедала редис…

– Может быть, составим пакт о ненападении? – пискнул штурман.

Ромашка снова вопросительно посмотрел на пони: он по-прежнему мало что понимал.

– Серёжа предлагает договориться о том, что ты не будешь убивать жуков, комаров и прочих насекомых, а они не тронут тебя, – перевела Глафира.

– А что, маленькие жучки меня боятся? – недоверчиво спросил мальчик. – Почти так же, как и я больших железных жуков?

– Конечно, – кивнула Глафира, – ведь огромный человек для них так же страшен, как для тебя автобус.

– И теперь никакие жуки никогда не нападут на меня? – обрадовался Ромашка.

– Уговор есть уговор, – пообещал штурман Сергей.

– Тогда, как говорят люди, по коням! – заржала Глафира.

Небольшое Смелое Путешествие прошло на ура. На следующее утро мальчуган в разных носках нетерпеливо поджидал своих новых друзей у входа в конюшню. Мама Наташа не могла нарадоваться: её печальный малыш повеселел. Автоняня с модной чёлкой и комариком на спине сотворила настоящее чудо.

Семь шапочек для Минни Мопс

Мистер Клок любил вязать. Это был, как говаривали прежде, крепкий мужчина суровой наружности. В его сросшихся кустистых бровях, казалось, могла бы свить гнездо небольшая птица. Пальцы мистера Клока были быстрыми и лёгкими, как у арфистки. Видели бы вы, какие коленца он ими вывязывал! Его прелестные вещицы мечтали носить все: фантазёры, модники и даже призраки.

У мистера Клока был собственный деревянный дом с флюгером: золочёные усы гигантского зелёного кузнечика чутко реагировали на порывы ветра. Великолепный сад с прудом и беседкой был обнесён забором. Чтобы попасть в дом, нужно было нажать на пимпочку – нос задорной рожицы, выпирающей из калитки. Однажды это проделала бледноватая девочка лет восьми, обритая наголо. – Минни Мопс! – представилась она хозяину дома, отворившему калитку, и деловито потрясла его руку.

– Ты ко мне? – удивлённо поднял брови мистер Клок. – Зачем пожаловала и кто отпустил тебя одну?

Оставив вопросы без ответа, девочка проследовала в сад. По-хозяйски оглядевшись, она плюхнулась на жёлтую садовую скамейку и сказала:

– А у тебя неплохо. Поживу тут пока, если не возражаешь. Вообще-то у меня к тебе дело.

Мистер Клок умел вязать, но не представлял, как следует обходиться с нахальными девчонками лет восьми. Он не придумал ничего лучшего, чем заварить крепкий чай с пряными травами, и накрыл на стол в беседке. Рядом с пузатым заварным чайником очутились два блюдца с ежевичным вареньем. Уплетая предложенную мистером Клоком булочку с корицей, Минни перешла наконец к волновавшему её вопросу:

– Я сбежала из интерната после того, как из меня сделали пугало. ВИДИЛИ ТЕ (она так и сказала: «видили те»), эти дураки нашли в моей голове вшей. Губастая селёдка Марта срезала длинные белые волосы, которые я отращивала ВЕКАМИ, и меня стали дразнить лысым мопсом. Если бы мама была жива, она бы придумала, как выгнать этих маленьких тварей!

– М-да. Печально. Слушай, Минни, а почему тебя дразнят именно мопсом? Не болонкой, не таксой…

– В честь моей собаки. Её фотография лежит у меня под подушкой.

– Так чем же я могу тебе помочь?

– Прошу у тебя политического убежища! А если серьёзно, мне срочно нужен друг…

Мистер Клок крепко задумался. Он понимал, что не может приютить эту пигалицу даже на один день. Закон строг и запрещает поить чаем чужих детей. По-хорошему надо срочно заявить в полицию и вернуть бедняжку в интернат. Но мистер Клок был родом из Остина, а девиз этого города звучит так: «Сохраняйте Остин необычным!»

– Отлучусь на минутку: надо позвонить, – пробормотал он и поспешил в дом.

– Ты сдашь меня полиции?! – крикнула девочка ему вслед.

Войдя в свой кабинет, мистер Клок достал из ящика письменного стола потёртую записную книжку. Там без надобности старились полузабытые имена друзей детства. Дойдя до буквы Х., мистер Клок воскликнул: «Оно самое!» – и набрал номер Винса Ханнемана. Тот всю жизнь прожил, не покидая Остина, был одной из его достопримечательностей и другом всех самых важных и знаменитых людей в городе. «Почему?» – спросите вы. А потому, что Винс создал Собор Мусора. На строительство этого диковинного здания ушло шестьдесят тонн редкостной дребедени, которую по его просьбе притащили соседи. Как ни странно, Собор вышел весьма симпатичным, и в нём даже справляли свадьбы. Чудака Винса искренне почитали, как и создателей Музея Непостоянных Вещей. Представьте себе, однажды там была выставлена скульптура из мороженого тридцати видов!

Итак, Винс Ханнеман был другом всех людей и, что самое главное, добрым знакомым шефа полиции города Остина. Мистер Клок в двух словах описал приятелю создавшееся положение и попросил незамедлительного содействия. Тот пообещал. Через час мистер Клок смог сообщить Минни, что ей позволено пробыть в его доме до завтрашнего вечера, после чего она будет доставлена в интернат на полицейской машине.

До самого сна Минни и мистер Клок жили душа в душу. Девочка оказалась любознательной и слушала своего нового друга с большим аппетитом. Она поглощала историю за историей (практически все они касались любимого дела мистера Клока) и наконец вымолвила:

– Я хочу научиться вязать, как ты!

Мистер Клок расплылся в улыбке, а затем сказал:

– Знаешь ли ты, малышка, что в старину вязать дозволялось только мужчинам?

– Не может быть!

– Именно так. Вязание считалось делом особой важности и настоящим искусством. Подмастерья долго учились у своих мастеров и сдавали трудный экзамен. Это занятие было популярно с самой древности.

– С какой такой «самой»? Не хочешь ли ты сказать, что первобытные люди вязали шерстяные панталоны, которые надевали перед охотой на мамонта?! – расхохоталась Минни.

– Как ни трудно в это поверить, но в египетской гробнице нашли вязаный детский носок… правда, раздвоенный, как копытце. Для большого пальца сотворялся отдельный «домик», чтобы нога спокойно входила в сандалию с её традиционной перемычкой между пальцами.

Мистер Клок поведал о том, что в старину вязаные вещи стоили целое состояние. Оказывается, шведский король Эрик, правивший в ХVI веке, имел двадцать семь пар носков, которые для него связали в Испании. Притом каждая пара стоила столько, сколько за год получал его камердинер. Подумать только! Минни была поражена услышанным.

– Решено, – сказала она. – Я стану твоим подмастерьем, и тогда меня ждут слава и богатство. Эти гадёныши из интерната ещё увидят моё имя в газетах!

Мистер Клок рассмеялся.

– Для начала мы свяжем тебе семь разных шапочек: по одной на каждый день, – решительно объявил он. – К каждой будут пристёгнуты косички, подходящие по цвету. Ты больше не будешь лысым мопсом!

Мистер Клок был человеком, который держит слово. Когда малышка вышла к завтраку, её ожидали три чудесные шапочки и столько же пар косичек. Она перемерила все и долго их расхваливала.

– Остальные четыре ты свяжешь сама, но под моим руководством, – пообещал мистер Клок. – Каждую субботу я буду навещать тебя в интернате, и мы придумаем сногсшибательные фасоны…

Услышав слово «интернат», Минни помрачнела. День пролетел незаметно, и, когда полицейская машина три раза пробибикала у калитки, её сигналы прозвучали как гром среди ясного неба. В ту самую минуту юная леди кривлялась перед зеркалом: она напялила ВСЕ шапочки разом – одну поверх другой – и не желала верить в то, что хрупкому счастью приходит конец.

– Не расстраивайся, милая, – смущённо сказал мистер Клок. – За нами заехал добрый усач, который прокатит нас с ветерком прямо до…

Он так и не смог закончить фразу. Проходя мимо зеркала, у которого вертелась маленькая кокетка, мистер Клок машинально взглянул в него – и обомлел. Миска крыжовника выпала из его рук, и крупные ягоды разбежались во все стороны.

ЗЕРКАЛО ОТРАЖАЛО ВСЁ, КРОМЕ МИННИ. Шапочки и косички двигались прямо в воздухе сами по себе. – Зачем было это делать?! – раздался вопль девочки. – Зато теперь ты знаешь правду: некому возвращаться в интернат…

За свою короткую земную жизнь Минни встретила не слишком много добрых людей. По крайней мере, среди них не нашлось никого добрее и интереснее мистера Клока. Эти два чудесных дня подарили ей настоящего друга. Не каждому привидению так повезёт…