Текст книги "Дом у кладбища"

– Без подписи.

– А как же иначе! Плевок в спину без автора! Что предлагаете делать?

– Давайте набьём ему морду.

– Я не об этом, – сказал Александр Михайлович. – А что дальше?

«…Прежний владелец Де Труаля был убит собственным племянником!»

– Что? – спросили все сразу.

– Я не знал ничего об этом! – сказал Легранский.

– Ты всё всегда узнаёшь последним! – разозлилась Лиана.

– Почему-то он ничего не сказал мне.

– Давайте обследуем дом и сопоставим факты.

– Это единственно верное решение, – умозаключил Феликс.

– Предлагаю подняться в библиотеку, у меня для вас сюрприз. Письмо хозяина дома своей возлюбленной. Оно полно нежности.

Феликс успокоил Лиану, чтобы она ничего не испугалась, и они пошли в библиотеку. На большом пыльном столе лежало письмо. На нём была старинная печать и подпись. Вокруг стола стояли ветхие кресла. Обширная библиотека имела вид кабинета, в котором хозяин этого странного дома мог принимать гостей. Итак, все расселись, Феликс взял в руки письмо. Дунул на него, вековая пыль взвилась в воздух, и он закашлялся.

«Простите меня, родная моя, что так долго не писал Вам писем. Каждая ночь, проведённая не с Вами, причиняет мне страдания. Я, страстно любя Вас, предаюсь чувствам. Люблю, люблю, да! Когда Вы уехали внезапно, Ваш отъезд был для меня погибелью. Странное чувство, как будто тревога, охватило всё моё существо. Я понял: решается моя судьба. Я очень хорошо помню тот день, когда мой отец пригласил к себе девушку. Дождь лил как из ведра. Я увидел её у горящего камина. И тогда я решил – это она. На кухне хлопотали слуги… Как это могло произойти со мной? Я полюбил Вас молодой девушкой, а Вас не испугала разница в возрасте. Это была первая любовь. Вы ничего не знали обо мне, когда влюбились в меня. Я помню, Вы носили обручальное кольцо и перстень, подаренный мужем в день свадьбы. Розали, я для себя сделал открытие: для меня существует только одна женщина – это Вы, моя жена. И никто никогда у меня вас не отнимет.

Даниэль де Труаль».

В библиотеке воцарилось молчание, нарушил его отец Лианы, Александр Михайлович:

– Я вот только не понял, кольцо какого мужа она носила на руке?

– Да, имя его не указано в письме, очевидно, из предосторожности, да и дата не указана, только подпись и печать.

– А где вы нашли это письмо? – спросила Виолетта Михайловна.

– В одной из книг был вырван лист, и вместо этого листка было вставлено письмо. Не знаю, что это могло означать, но тут тоже несколько капель крови.

– Это может означать только одно: что Даниэль де Труаль был мужем Розалинды де Труаль, той женщины с портрета над камином, который упал сегодня в столовой. Значит, тот мужчина с портрета рядом либо её первый муж, либо Даниэль.

– Следовательно, нужно вернуться к тем портретам, которые мы только что оставили.

– Да, ты прав, нужно обыскать портреты. Там тоже может быть много всего интересного, – сказала Виолетта Михайловна.

– Самое интересное только начинается.

– Да, – сказала Лиана, – мне тоже что-то подсказывает, что самое интересное только начинается.

– Если мы не будем поддаваться панике, то всё у нас получится, – подмигнул Феликс.

Они вчетвером спустились по лестнице в столовую. Портрет Розалинды лежал на полу вместе с измятой газетой. После ссоры они даже не подняли портрет, но теперь он имел могучее воздействие. Феликс присел на корточки над портретом, аккуратно взял рукой развалившуюся раму и на мгновенье замер.

– Да! Тут что-то есть! Дайте мне что-нибудь остренькое, – попросил он.

– Лиза! – крикнула Лиана. – Принеси нож или ножницы.

Через минуты две Лиза принесла сразу и нож, и ножницы. Внутри портрета была небольшая припухлость, внешне выглядевшая как письмо. Мужчины склонились над портретом, и операция началась.

– Есть! – прошептал Феликс. – То, что и требовалось доказать! Завещание Даниэля де Труаля!

Все окружили его, державшего в руках полуистлевший клочок бумаги с надписью «Завещание», на котором тоже было несколько капель крови.

«Моей любимой жене, Розалинде де Труаль, я бы подарил свою жизнь, но в моих силах только то, что могут сделать мои руки. Простите меня за мой скверный характер, знаю, знаю, дорогая, что Вы, как и я, несчастны. Над нашим домом висит какое-то проклятье, и я, старый солдат, могу только предложить Вам после моей смерти, а она долго не заставит себя ждать, передать в безраздельное пользование свой фамильный замок Де Труаль, вместе с тем конюшню и сад, в котором Вы дарили мне незаменимые минуты радости. Что ж, я изложил свою волю. Будучи уже немолодым и больным человеком, целую Ваши руки и по-прежнему надеюсь на Вашу благосклонность ко мне. Засим добавить больше нечего. Вверяю Вам свою душу и прошу Вас похоронить меня на Де Труальском кладбище, вблизи нашего замка. Навещайте иногда мою могилу, в часы мимолётного досуга, дабы я мог наслаждаться Вашим обществом и с небес глядеть в Ваши бесконечно голубые глаза.

Всегда Ваш Даниэль де Труаль».

– Нужно проверить все портреты, они могут оказаться с сюрпризами, – предложила Лиана.

На втором портрете, старом и уже выцветшем от ненадлежащего ухода, лежал слой пыли.

– Второй тоже с сюрпризом. Де Труаль, видимо, был весьма преклонного возраста, интересно, сколько ему было?

– В газете написано, что его казнили, интересно, за что?

– Ну, если в деле замешана женщина, которую любил муж… Это следует из того, что в день свадьбы он подарил ей обручальное кольцо и перстень.

– Вечно ты винишь во всём женщин, давайте посмотрим на всё это под другим углом, – с укоризной заметила Виолетта Михайловна.

– Завещание Розалинды де Труаль, – торжественно произнёс Феликс.

В столовой снова воцарилась тишина.

«Мой дорогой Роханд!

Я старая, уже немощная женщина, хочу изложить свою последнюю волю. Я с Божьей помощью беру на себя ответственность, возложенную на меня свыше, и прошу принять от меня этот замок, сад и конюшню, вместе с тем и сельскохозяйственные угодья, расположенные неподалёку…»

Феликс приподнял глаза и посмотрел в пустоту:

– Что вы об этом думаете?

– Тише, читайте дальше.

– Здесь не разобрать, от старости и ветхости завещание почти истлело, но дальше, ниже, под пятном крови стоит подпись другой рукой:

«Доверяю Вам целиком и полностью.

Розалинда де Труаль».

– Подделка!

– Да, вы правы, дорогая, определённо подделка, – негромко заметил Александр Михайлович.

– А женщины тут и ни при чём. Просто бывают корыстолюбивые мужчины, которые мечтают прибрать к рукам замок.

– Есть ещё очень любопытный момент, – продолжал Феликс. – В завещании Даниэля говорится о кладбище. Мне никто не говорил об этом.

– Только не говори, что ты… – не закончила Лиана.

– Да, я просто обязан осмотреть кладбище, и, если повезёт, найти могилу Даниэля и Розалинды. Я вот думаю: а что, если воссоединить их души и перезахоронить их вместе?

– Ты прав, Феликс. Но сначала нам нужно освятить дом, у нас же другого дома нет!

– У нас другого дома и не будет.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что я нашёл свою судьбу, да, она здесь! Я буду расследовать это дело…

– Детектив Феликс Легранский, обращайтесь!

– Ты зря иронизируешь, дорогая, у меня ещё есть порох в пороховницах.

– А у меня от ещё одной ночи в Де Труале, ещё и рядом с кладбищем, скоро обмороки начнутся!

– Я об этом позабочусь.

– Как же это?

– Мы проведём свет в коридоре, да и на улице, по периметру всего замка, поставим фонари, больше никто не будет пугаться своей тени.

– А кровь? На книгах, на письмах, везде кровь! Это же ужасно.

– Это ужасно, – подтвердил Феликс, – поэтому я разберусь в этом. Это мой долг.

– Хорошо, я поняла, что у тебя врождённый инстинкт, и ты думаешь, что ты отличный следователь.

– Ты права, я должен это сделать, хочешь ты того или нет.

– Хочу или нет? Эту ночь я буду ночевать одна!

– Прекрасно!

– Ну, по крайней мере, не в твоей спальне!

– Отлично! Только если к тебе кто-нибудь придёт и постучится, сделай одолжение, не кричи на весь дом!

– Так ты за меня переживаешь или за дом?

– Ты хочешь узнать ответ на этот вопрос? хорошо, я отвечу: за дом я уже не переживаю, он всё равно когда-нибудь развалится.

– Ну и хрен с ним, – разозлилась Лиана и хлопнула дверью. С потолка упал кусок лепнины, и все закашлялись от посыпавшейся пыли.

– Да, он развалится быстрее, чем я думал, – сказал Феликс, отряхивая с себя веками не убираемую пыль.

– Это плохо сфабрикованная подделка.

– Да, я полностью с тобой согласен.

– С вашего позволения я вас оставлю, – Виолетта Михайловна привстала. – Её сейчас нельзя оставлять одну. Она может что-нибудь натворить.

– Да, проследите, чтобы ничего с ней не случилось.

Она вышла вслед за дочерью. Затем вышел Александр Михайлович. Оставшись в одиночестве, Феликс прикоснулся рукой к разбитому портрету и прошептал:

– Я клянусь тебе, я разберусь в этом деле, – и вышел, захватив с собой разломившуюся рамку. Её было необходимо починить.

На улице было свежо и солнечно, Феликс решил прогуляться один и осмотреть близлежащие территории. Ему нужно было побыть одному, остыть. Раньше здесь, вероятно, было очень красиво. На аллее он оказался, свернув налево от злополучного дома. Он думал о ней. И всё никак не мог связать их вновь изменившиеся отношения. Раньше они были очень преданы друг другу, а теперь… Неужели проклятье? «Как, вы ничего не знаете о проклятье де Труалей?» – так и звучало у него в голове. Ну, я же взрослый мужчина, я не должен верить в эту спиритическую чушь. Ну, а как же кровь? На книгах. На письмах. Женщина в накидке, которая наводит ужас, но я не ребёнок. Но я не могу не верить ей, иначе как бы мы прожили вместе все эти годы. Нет, я должен поверить. Он шёл и перебирал в голове различные случаи из своей жизни. Кто из нас сумасшедший? Я же не мог ей не поверить. Я должен верить. Значит, всё это правда… И про кровь – правда! Значит, и проклятье – правда… Но тут ему встретился человек, вычурно одетый, наверное, конюх.

– Куда путь держишь, добрый человек?

– Я новый владелец замка Де Труаль, хотел осмотреть сад и окрестности.

– А не боитесь проклятья? Кто потревожит дух усопшего, того ждёт страшная кара.

– Я здесь, и это мой ответ на вопрос.

– Здесь случилась трагедия…

– Да, я знаю, влюблённым не давали пожениться, но они всё равно поженились, за это бывший хозяин замка был казнён.

– Да, я ему не завидую, представьте себе молодую красивую женщину, которая к тому же любит тебя, и вы вдвоём в замке Де Труаль.

– Да, – улыбнувшись, протянул Феликс.

– А куда же ты идёшь?

– Я же тебе сказал.

– Но сад в другой стороне.

– А что же находится там?

– Там? В той стороне кладбище.

– Я здесь ещё не бывал, я должен осмотреть всё имение.

– Розалинда похоронена здесь, – незнакомец указал узловатой рукой куда-то в сторону погоста.

– А откуда вы знаете про то, где она похоронена?

– Ну, кто ж не знает? Здесь все знают.

– А где же похоронен Даниэль?

– Этого я не знаю.

– Я здесь ещё не бывал, не составите ли мне компанию?

– Нет, мне совсем в другую сторону. Мне нужно оседлать лошадь.

Незнакомец был немного странный: бледное лицо с немигающими глазами выдавало его преклонный возраст, да и запах от него шёл такой, что Феликс поспешил откланяться и быстро попрощался. Он свернул налево к погосту, как и утверждал его странный попутчик. Феликс отгонял мрачные мысли, мучившие его постоянно. Этот дом сведёт меня с ума.

– Стой, подожди, – неожиданно крикнул Феликс.

Он вспомнил, что когда покупал этот дом, на карте была только полуразвалившаяся часовня. На карте не было конюшни. Но незнакомца след простыл.

– Эй, ты! Подожди, как звать-то тебя? – но никто ему не ответил. – Лошадь оседлать! Лиана! Боже мой, что я наделал, я же оставил её одну, вдруг что-то с ней случится? Сколько я отсутствовал?

На горизонте уже показались последние лучи солнца, когда он снова вернулся в дом. Там было тихо и мрачно.

«А вы не боитесь проклятья де Труалей? – Я здесь и это мой ответ на вопрос», – явно прозвучало у него в голове. Отец… Как мне сейчас не хватает его! Может быть, пригласить их на свадьбу? Но хоть в этом он не откажет родному сыну! Нет, сначала я должен убедиться, что с Лианой всё в порядке. Он тихо постучал в спальню, никто не ответил, тогда он своим ключом открыл дверь. Усталая, она лежала на кровати. Её сморил сон. Он слышал тяжёлое порывистое дыхание. Её идеальная красота словно сошла с полотен художников прошлых веков. Неизменная линия бровей, волосы, лежащие на подушке, напоминали старинную причёску. Он не ошибся, она была одна. Заперлась в спальне и уснула. В воздухе висела некая тишина, которую сложно было уловить.

«А откуда вы знаете про то, где она похоронена? – Ну, кто ж не знает? Здесь все знают…»

Точно, он шёл по направлению к тому месту, где раньше была конюшня. А где раньше была конюшня? На часах было без пятнадцати четыре… Он взглянул на неё последний раз и вышел из спальни. Может, это и есть последний шанс, которого я ждал всю жизнь? Он иногда задавал себе философские вопросы и своеобразно, по-своему на них отвечал, но этот вопрос остался без ответа. Впрочем, он и так знал ответ на этот вопрос. Легранский постучался в комнату её родителей и немного затаил дыхание, конечно, это одышка, подумалось ему. На закате солнца замок Де Труаль выглядел таким зловещим, что брала дрожь, и все его обитатели готовились к новым ночным приключениям.

– Да-да, войдите, – послышалось из-за дверей. Они не спали.

Феликс не знал, как ему поступить, конечно, нужно было рассказать про незнакомца на кладбище, спросить совета, но он не хотел их пугать. Он приоткрыл дверь и не решался войти. В комнате было по-домашнему не убрано. Мать Лианы, Виолетта Михайловна, сидела перед зеркалом, трюмо было раскрыто, и в нём отражались все трое: она, Александр Михайлович и Феликс.

– Я узнал, где она похоронена, но на кладбище не пошёл, решил вернуться.

– Я думала, тебя ничто не остановит, ты так загорелся этим расследованием, что…

– Ничего тут странного не происходило?

– Нет, но Лиана заперлась у себя в спальне. Я волнуюсь за неё.

– Не беспокойтесь, я сейчас был у неё, с ней всё в порядке.

Он сел на край кровати, выдохнул и решился рассказать о том загадочном путнике, который встретился ему близ кладбища.

– Так, – заключил Александр Михайлович, – завтра на кладбище мы пойдём все вместе.

– Нет, ты, пожалуйста, отвечай за себя, – вмешалась Виолетта Михайловна.

– Хорошо, мы пойдём вдвоём с Феликсом.

– Главное, что я сегодня сделал, – я узнал, где она захоронена.

– А где же захоронен Даниэль?

– Про Даниэля он ничего не сказал. Мне кажется, у меня так и звучит в ушах его голос.

– Надо взять с собой фотоаппарат, вдруг понадобится.

– Скоро я начну практиковать частным детективом!

– Считай, что ты уже частный детектив.

– Я хотел отца пригласить на свадьбу.

– Да подожди ты, свадьбу!

– Я хотел, чтобы он приехал.

– Кстати, о свадьбах, – Виолетта Михайловна сняла с себя обручальное кольцо и протянула Феликсу. – На вот, возьми, сделай всё как там написано.

Александр Михайлович тоже снял кольцо, и Феликс сжал их в руке.

– Нужно взять эту книгу, которая упала прошлой ночью, и, как сказано в газете, положить их рядом.

Он вернулся в библиотеку, прошёл мимо пыльных рядов с книгами, взял «Любовь и смерть» и оставил кольца на той самой девяносто второй странице.

– Кстати, о чём эта книга?

Он медленно пролистал её. Так, ясно, молодой мейстерзингер пишет сонеты своей прекрасной даме, но её состоятельный жених вызывает его на поединок и убивает. Дама сходит с ума от переживаний за любимого, и бывший возлюбленный заточает её в монастырь, но призрак любящего и любимого юноши приходит к ней с новым сонетом. Он признаётся ей в любви, стоя на одном колене, в руках он держит свиток, на котором появляется кровь. А когда возлюбленная умирает, их души воссоединяет смерть. И они обречены вечно ходить на свиданье друг к другу.

– Да, – он повертел книгу в руках, сдул с неё пыль и положил на стол. – Это, наверное, её любимая книга. Её перечитывали несколько раз. Здесь видны погнутые страницы. Но зачем здесь кровь?

Феликс думал и никак не мог взять в толк: зачем нужно пачкать книги и письма в крови? Может, это месть? Ну, конечно, как я сразу не догадался! Красивая легенда о любящем рыцаре! Их воссоединила сама смерть! Нет, у нас всё будет по-другому! Мы обвенчаемся в церкви со свечами и пьяным священником. И никто нас точно не разлучит! Ну, не пьяным, конечно, но немного выпившим. А друг мой утверждал, что дом построен пленными солдатами. Никому нельзя верить, никому! А кто же построил этот замок? Может, что-то я найду в церковных книгах? Раньше, несколько веков назад, новорожденных младенцев заносили в церковные книги, может, я там что-нибудь раскопаю? Хотя это было так давно, не берусь утверждать…

Жизнь иногда преподносит сюрпризы, надо только протянуть руку, а там уж дело не станет. Кстати, я хотел позвонить отцу.

Он вошёл в кабинет и взял трубку телефона, медленно набрал номер и поднёс к уху. Отец взял не сразу.

– Ты чего так долго не подходил?

– Я думал, брать, не брать. Я сразу понял, что это ты.

Феликс улыбнулся и подумал, что его-то как раз не хватает в моём расследовании.

– Ну-с, что ты хочешь услышать?

– Мы с Лианой решили пожениться…

– Ты приглашаешь меня на свадьбу?

– Не только тебя, но и маму, и всех желающих принять участие в этом мероприятии.

– Ты мне мозги не пудри. Зачем звонишь-то?

– Отец, нужна твоя помощь!

– Какая помощь?

– Я принялся за расследование.

– Убийство?

– Возможно, и не одно.

– Хорошо, я прилечу. Мы прилетим.

– Когда?

– Завтра вечером я тебе перезвоню, на сегодня у меня свои планы, а завтра мы с мамой соберёмся и вылетим. В самолёт сядем вечером, чтобы к утру уже быть в Париже.

– А там я вас встречу. Мы возьмём такси, и в аэропорт.

– Вот и славно, – заключил Эдуард Яковлевич.

Феликс обрадовался разговору с отцом потому, что соскучился. Отец, конечно, переживал за него. Его сердце почувствовало, что с сыном что-то не так и что ему нужна помощь, но скорее это влияние Альбины Бенедиктовны, матери Легранского. Конечно, что же ещё! Трудно понять мать человека, уезжавшего навсегда.

Что ж, надо подготовиться. Сначала он хотел сжечь эту уже потрёпанную газету, но решил, что следователь ничего не должен утаивать от своего напарника, и тем более от отца. Он разжёг камин, взял газету, перечитал эту разгромную статью, скомкал её, но не сжёг, что-то подсказало ему, что не надо этого делать, посмеялся над этой наглой шуткой и отправился к Лиане в спальню. Да, она ещё не была его законной супругой, но они столько всего вместе пережили, что в глубине души он считал её своей женой.

Лиана уже проснулась. Она решила получше выспаться, чтобы хорошо выглядеть и главное, чтобы не спать ночью. Да, она обещала не кричать и не впадать в истерику, но что она могла поделать? Здесь, в этом доме, всё напоминало ей о чём-то ужасном. Эти старинные канделябры, казалось, качались, как будто их трогала невидимая рука. Сквозняк, определённо сквозняк. Вдруг в дверь постучали. Сердце у неё заколотилось, она быстро обернулась и сказала:

– Да, войдите!

Феликс медленно приоткрыл дверь, чтобы она не сильно скрипела. Лиана бросилась ему на шею и изо всех сил сжала его в объятьях.

– Как долго я тебя ждала!

На постели, убранной и чисто застеленной, лежали её вещи, которые, видимо, были примерены.

– Ждала? – прошептал Феликс.

Она медленно закрыла глаза. Руки обвивали его шею, и губы уже не могли остановиться, кровь в жилах нагревала их сердца. Они стучали не ритмично.

Он хотел прошептать её какой-нибудь комплимент, но всё слилось у него перед глазами: этот большой полупустой дом, в котором он теперь хозяин, эти книги в крови, эти письма, признания – всё оставило в нём неизгладимый след. И теперь она. Его женщина. Та, что дарит ему свою любовь. Он взял её на руки и опустил на кровать. Их тела смахивали на Аполлона и Афродиту. Ей было двадцать восемь, а ему тридцать пять.

– Я самый богатый человек в мире, у меня есть ты! – шептал он ей на ушко.

Она считала, что он сошёл с ума, но всё равно любила его, и её неугомонной душе даже нравилось заниматься любовью в этом страшном, обвитом проклятьями доме. На часах пробило шесть. Они насторожились на несколько мгновений. Лиана засмеялась, увидев Феликса такого растерянного, но сделала вид, что ничего не заметила. Он лукаво улыбнулся и прижал её молодое разгорячённое тело к своему.

– Уже шесть, – сказал он, услышав бой часов в гостиной. – Нет, ещё не шесть. Часы отстают, или нет, наоборот спешат. Странно, что они ещё ходят.

– Ты прав, спешить некуда.

– Ты права, они уже всё равно никуда не успеют.

Они обнялись и лежали рядом, спокойные, разгорячённые и счастливые. Но часы не обманули. Спешить им было некуда, но они не опаздывали. На лестнице послышались чьи-то мерные шаги. В спальню постучали.

Феликс накинул халат и подошёл к двери. Она была заперта.

– Сейчас, минуточку, я открою, – у него на лбу выступила испарина.

– Кто там? – сказала лежавшая в постели Лиана. Он взял ключ из кармана своего халата и быстро открыл дверь.

За дверью никого не оказалось.

– Так, началось, – разозлился Феликс.

Чтобы она не испугалась, надо было что-то наврать, – первое, что мелькнуло в голове у него, но было поздно. Она уже встала, накинула халат и стояла у него за спиной.

– Кто там?

– Там? Наверное, Лиза, – тихо протянул Легранский.

– Наверное или может быть?

– Может быть.

– Понятно, я привыкла смотреть правде в глаза. Ты за меня не беспокойся.

– Любимая, мы имеем дело с полтергейстом. Всё, о чём я тебя прошу – это будь осторожнее и будь откровенна со мной.

– Да, дорогой, леди Легранская будет очень осторожна со своим будущим законным мужем.

– Не нужно иронизировать. Нам всем может понадобиться помощь. Если мы взялись за расследование, то каждый из нас находится под ударом.

– Да, я поняла и обещаю быть осторожнее.

– Ты будешь не просто осторожнее, ты будешь действовать под моим контролем. Я буду проверять, где ты находишься и что ты делаешь.

Вдруг в тёмном коридоре от того, что туда еле проникал свет, послышался стук каблуков. Лиза поднималась по ступенькам, и фигура её с каждым шагом увеличивалась.

– Ну, где же вы? А мы уже совсем заждались! Чай уже накрыт!

Феликс стоял растерянный и что-то мямлил. Лиана улыбнулась и сказала Лизе:

– Хорошо, мы уже идём.

Феликс чувствовал себя лохом, это и правда была Лиза! Она накрыла на стол. Часы не врали.

– Время проходит незаметно.

– Оно не проходит, оно улетучивается, – Феликс пропустил её вперёд, а сам пошёл следом.

– Как это мы не заметили, что уже шесть часов?

– Это ты не заметил. Когда часы били, то ударов было шесть.

– В самом деле, часы пробили шесть… Постой, так, значит, эти старинные часы ещё ходят?

– Ну, да! Они же пробили шесть!

– Да дело не в этом, значит, они могли быть свидетелями многих преступлений. Надо их обыскать, кто знает, что таится в этом стареньком замке.

– Это уже давно не замок. В этом захолустье его так не назовёшь. Здесь всё такое обшарпанное, в пыли…

Незаметно для себя он привёл её в гостиную. Она села рядом, и он начал обыск. Увлёкшись, про чай они совсем забыли. Сначала он открыл крышку часов. Маятник мерно раскачивался из стороны в сторону, но что-то здесь было не так! Он снова открыл крышку, прислушался. Усмехнулся: ещё ходят.

– Наверное, такие часы даже мои бабушка с дедушкой не видывали.

Лиана сидела рядом и смотрела за происходящим. Ей тоже показалось странным, что они ещё ходят.

– А может, их отодвинуть? – предложила она.

Он сел на корточки и принюхался.

– Какого же они года?

– Я бы даже спросила – века. На этот вопрос ответит только очень хороший антиквар.

– Ты не находишь странным то, что звук изменяется? Когда я отодвинул часы, звук стал немного более тихим. Значит, часы что-то в себе скрывают.

– Что же?

– Я не знаю, но попробую ответить на этот вопрос. Если звук распространяется неравномерно, то за часами находится пустое пространство. И секрет не в часах, а в том, что за ними находится. Пустое пространство играет роль резонатора, поэтому стук часов разносится громче.

– Элементарно, Ватсон.

– Старые, истлевшие обои выдали свой секрет. Я сразу почувствовал, что тут что-то не так. Обои какие-то больно странные, поэтому я предположил, что там что-то есть.

На обоях были выгоревшие от времени пятна. Они-то и выдали свою тайну. Расположение предметов ближайшие лет сто, а может, и больше, не менялось. Обои были не просто старые, они были проедены жуками и грызунами, местами даже порваны. Феликс осторожно постучал и прислушался – звук был глухой и гулкий. У него опьяняюще закружилась голова. Вот оно, настоящее дело, которому не жаль посвятить жизнь. Он тихонько кашлянул, стараясь не очень пылить, и посмотрел на Лиану.

– Ну что? Будем вскрывать?

– Подожди, нужно позвать понятых.

– Они пьют чай, давай не будем их беспокоить.

– Кто это пьёт чай? Кого не будем беспокоить? – в гостиную вошли Александр Михайлович с женой. Она, закрывая рот рукой и кашляя, спросила:

– Что тут произошло? Почему такая пыль?

– Пыльно, мама, потому, что мы стоим на пороге величайшего открытия.

– Какого ещё открытия? Почему вы не пришли на чай?

– Мы не не пришли, мы немного опоздали и сейчас спустимся, но сначала… – Лиана посмотрела на Феликса. Часы медленно пели в своём направлении. Феликс демонстративно постучал по стене.

– Да, мы не ошиблись, когда решили переехать в этот дом.

– Ты прав, дом кишит загадками, и если не мы, то кто же тогда их разгадает?

– Здесь нужно что-нибудь тяжёлое, да и что-нибудь острое не помешает.

– Тайник? Как ты догадался?

– Элементарно, Холмс. Я ещё не раз вас удивлю. Принесите мне какие-нибудь инструменты.

– Да, я уж точно не разочаруюсь, – сказал Александр Михайлович после некоторого раздумья. – А где же лежат инструменты?

– Инструменты? Лиза!

Через пару минут в комнату вошла Лиза.

– Ты не знаешь, где лежат инструменты?

– Инструменты в кладовой, рядом с кухней. Ключи я сейчас принесу.

– Будь добра, покажи Александру Михайловичу, где они лежат.

Когда они удалились, Феликс начал простукивать всю стену. Он так увлёкся этим занятием, что, казалось, не слышит ничего, кроме этих звуков. Он уже представлял, как продаст «с молотка» какую-нибудь дорогую вещицу, найденную тут, в этом доме с привидениями. Нет, привидения его не пугали, скорее наоборот, но он боялся за свою невесту, она могла не выдержать этого испытания, уйти, бросив его одного на камни собственного самолюбия. Оставить его, Легранского, с этим вечно загадочным домом, дарящим ему то минуты блаженства, то непроглядную мглу, ничего не предвещающую впереди. Он далеко ушёл в себя и, видимо, надолго. Дамы ждали. Спустя минут сорок, в течение которых никто не проронил ни слова, Феликс оглянулся и сказал:

– Я что-то слышал.

– Лично я ничего не слышала, – сказала Виолетта Михайловна.

– Я тоже.

Феликс насторожился и выскочил из комнаты как ужаленный.

– Что-то случилось, – заключила Лиана.

Он не ошибся. В кладовке не было света, поэтому Александру Михайловичу пришлось взять фонарь, но когда они с Лизой спустились, фонарь погас. Александр Михайлович оступился и упал с лестницы, пролетев кубарем весь лестничный пролёт, он больно ударился головой. Поднялась такая пыль, что невозможно было дышать. Страшно ругаясь, он стал шарить в темноте в поисках фонаря, но тщетно, попытки не увенчались успехом. Лиза не могла оставить его в такой ситуации. Она спустилась к нему, и дверь в кладовку неожиданно захлопнулась. Александр Михайлович лежал без сознания. Лиза наощупь спустилась и стала ощупывать его тело. Пульс еле-еле, но присутствовал.

– Как же теперь выбираться?

За дверью послышались шаги.

– Лиза! Александр Михайлович! Где вы? – крикнул Феликс.

– Мы тут! Мы здесь! – ответила Лиза.

– Я сейчас, я уже иду…

К счастью, ключи оказались в двери. Он повернул ключ, дверь тяжело, но поддалась. В кладовке по-прежнему было темно.

– Как вы там? Живы? – крикнул Феликс.

– Я в порядке, а Александру Михайловичу нужна помощь.

Феликс вспомнил, что в телефоне у него есть фонарик, и посветил вниз. То, что он увидел, превзошло его воображение. Лиза была сверху донизу перемазана в пыли, рядом лежал Александр Михайлович и тихо охал. Он пытался подняться, искал руками, на что бы опереться, но, не найдя точку опоры, рухнул навзничь. Рядом валялись инструменты.

– Как? Как вас угораздило?

– Милок, мне уже шестьдесят лет. Я уже немолодой, да и эти проклятые ступеньки…

– Сильно ушибся-то? – Лиза помогала ему встать, но тщетно.

Феликс осторожно спускался по повету, но одна из половиц вдруг прогнулась, он оступился и чуть не полетел вниз, вслед за Александром Михайловичем. Он осторожно ступал, держась за перила. Его стала пробирать дрожь. Что, если дверь снова захлопнется? И сжал в руке ключи. Да, повет вряд ли ремонтировали. Феликс нагнулся, чтобы протянуть руку пострадавшему. От полученных травм тесть едва мог держаться на ногах. Пришлось взвалить его на спину.

– Сейчас, сейчас, я сделаю перевязку и приложу лёд, – хлопотала Лиза.

– А что скажет Виолетта Михайловна?

– Я ей всё объясню, – сказал Александр Михайлович.

Они поднялись по злополучной лестнице наверх. Феликс шёл впереди, сзади шла Лиза, а между ними на заплетающихся ногах шёл Александр Михайлович. Так и есть, дверь захлопнулась. Легранский начал теребить в руках ключи. Нет, не этот, но наконец ключ был найден. За дверью уже стояли Виолетта Михайловна с Лианой.

– Что тут произошло?

– Папа? – удивлённо спросила дочь. – Ты не ушибся?

Он тихо простонал в ответ.

– Нет, дорогая, тебе показалось, наверное, – раздражённо ответил он.

– Прости меня, пожалуйста. Сейчас мы с мамой поколдуем, и всё пройдёт.

Отец шёл, хромая на одну ногу. Дочь, любя и нежно, поддерживала его под руку.

– Будь ты проклята, эта старая развалюха! – заорал Александр Михайлович.

Его привели в спальню и уложили в постель. Он по-прежнему стонал и охал. Все собрались около кровати. Лиза принесла лёд и перевязку.

– Тебе уже лучше, дорогой? – жена осторожно поцеловала его в лоб. Он стонал, и эхо разносило его проклятья по коридорам и комнатам. Ему было нестерпимо больно.

– В кладовке стоял старый стол, и я, не удержавшись, рухнул головой прямо на ножку дубового стола. Он содрогнулся, и на меня посыпался разный хлам. Рядом стояли лопаты. Я задел их ногой. Они тоже посыпались на меня. С верхней полки упал графин, и расколовшиеся черепки оцарапали мне руку.

Из раны сочилась кровь, но боль стала медленно проходить. Ему стало лучше, и он повеселел, а вместе с ним и все остальные. Виолетта Михайловна сидела у кровати больного и держала лёд. Про клад в стене все забыли.