Текст книги "Теософия"

И так же, как в пределах физического мира каждое отдельное человеческое тело строится, как особое существо, так и духовное тело в пределах духовного мира. В духовном мире для человека точно так же существует внутреннее и внешнее, как в мире физическом. Подобно тому, как человек берет вещества из окружающего его физического мира и перерабатывает их в своем физическом теле, так же берет он духовное из окружающего его духовного мира и делает его своей собственностью. Духовное – есть извечная пища человека. И как человек родился из физического мира, так же родился он из духа, в силу вечных законов, истины и добра. Он отъединен от находящегося вне его духовного мира так же, как он, как самостоятельное существо, отделен от всего физического мира. Это самостоятельное духовное существо пусть называется «Духо-человеком» (Geistmensch).

Когда мы исследуем физическое тело человека, то мы находим в нем те же вещества и силы, как и вне его в остальном физическом мире. То же самое и с Духо-человеком. В нем пульсируют элементы внешнего духовного мира, в нем действуют силы остального духовного мира. Как в физической коже замыкается в себе существо, которое живет и ощущает, так же и в духовном мире. Духовная кожа, которая отделяет Духо-человека от общего духовного мира, внутри которой он становится самостоятельным духовным существом, живущим в самом себе и интуитивно воспринимающим духо-содержание мира, – эта «духовная кожа» пусть будет называться духо-оболочкой (аурической оболочкой). Нужно только твердо помнить, что эта «духовная кожа» по мере человеческого развития непрерывно вытягивается, так что духовная индивидуальность человека (его аурическая оболочка) обладает способностью неограниченного роста.

Внутри этой духо-оболочки живет Духо-человек. Последний строится духовной жизненной силой в том же смысле, как физическое тело строится физической жизненной силой. Подобным же образом, как мы говорим об эфирном теле, надо говорить об эфирном духе в отношении к Духу-человеку. Этот эфирный дух пусть будет назван Жизне-духом (Libensgeist).

Таким образом, духовное существо человека расчленяется на три части: на Духо-человека, на Жизне-дух и на Само-дух.

Для «видящего» в духовных областях это духовное существо человека, как высшая – собственно духовная – часть ауры, является видимой действительностью. Он «видит» внутри духо-оболочки Духо-человека, как Жизне-духа; и он «видит», как этот «Жизне-дух» постоянно растет, благодаря принятию духовной пищи из внешнего духовного мира. И далее он видит, как благодаря этому принятию постоянно расширяется духо-оболочка, как Духо-человек становится все большим и большим. Потому что в этом и есть разница между духовным и физическим существом человека, что последнее имеет ограниченный размер, тогда как первое может расти безгранично. То, что воспринимается из духовной пищи, ведь имеет цену вечного. Поэтому человеческая аура составляется из двух взаимопроникающих друг друга частей. Одной части дает окраску и форму физическое бытие человека, другой – духовное.

«Я» делит их таким образом, что физическое в своем своеобразии отдается и строит тело, которое дает ожить в себе душе; и «Я», в свою очередь, отдает себя и дает ожить в себе духу, который, со своей стороны, проникает душу и намечает для нее цель в духовном мире. Благодаря телу, душа замкнута в физическом, благодаря Духо-человеку, у нее растут крылья для движения в духовном мире.

Если мы хотим понять всего человека, мы должны представить его себе состоящим из вышеуказанных составных частей. Тело построено из веществ физического мира так, что это строение соответствует мыслящему «Я». Оно пронизано жизненной силой и, благодаря этому, становится эфирным телом или жизненным телом. Как таковое, оно раскрывается наружу в органах чувств и тем самым становится телом душевным. Душа ощущающая проникает его и сливается с ним воедино. Душа ощущающая не только воспринимает впечатления внешнего мира, как ощущения; у нее есть своя собственная жизнь, которую она оплодотворяет мыслью с одной стороны так же, как с другой стороны ощущениями. Так становится она душой рассудочной. Она достигает этого тем, что раскрывается вверх интуициям, как вниз ощущениям. Тем самым она становится душой сознательной. Это возможно для нее, потому что духовный мир образует в ней орган интуиции, как физическое тело образует в ней органы чувств. Подобно тому, как чувства, через душевное тело, передают ей ощущения, так и дух, через орган интуиции, передает ей интуиции. Благодаря этому, Духо-человек связан воедино с душой сознательной так же, как физическое тело связано с душой ощущающей в теле душевном. Душа сознательная и Само-дух образуют единство. В этом единстве живет Духо-человек как Жизне-дух, так же, как эфирное тело образует телесную, жизненную основу для тела душевного. И как физическое тело замыкается в физической коже, так замкнут Духо-человек в духо-оболочке. Таким образом, весь человек расчленяется следующим образом:

А. Физическое тело.

Б. Эфирное тело, или жизненное тело.

В. Душевное тело.

Г. Душа ощущающая.

Д. Душа рассудочная.

Е. Душа сознательная.

Ж. Само-дух.

3. Жизне-дух.

И. Духо-человек.

Душевное тело (В) и душа ощущающая (Г) в земном человеке сливаются воедино, также душа сознательная (Е) и Само-дух (Ж).

И таким образом оказывается семь частей земного человека.

1. Физическое тело.

2. Эфирное или жизненное тело.

3. Ощущающее душевное тело.

4. Душа рассудочная.

5. Исполненная духом душа сознательная.

6. Жизне-дух.

7. Духо-человек.

В душе вспыхивает «Я», получает импульс от духа и, благодаря этому, становится носителем Духо-человека. Тем самым человек становится соучастником «трех миров» (физического, душевного и духовного). Физическим телом, эфирным телом и телом душевным он коренится в физическом мире, а Само-духом, Жизне-духом и Духо-человеком он расцветает в мир духовный. Пускающий же с одной стороны корни, с другой – цветы, стебель, – это есть сама душа.

Можно в полном согласии с этим делением человека дать еще более простое. Хотя человеческое «Я» вспыхивает в душе сознательной, но оно все же пронизывает все душевное существо. Части этого душевного существа вообще не обособлены так резко, как члены тела; они проникают друг в друга в более высоком смысле. Если тогда рассматривать душу рассудочную и душу сознательную, как двух совместных носителей Я, а это последнее, как их зерно, то тогда можно расчленить человека на физическое тело, жизненное тело, астральное тело и Я. Под словом астральное тело здесь подразумеваются слитые вместе душевное тело и душа ощущающая. Это выражение мы встречаем в более старых сочинениях, и здесь мы свободно можем применить его для обозначения всего того, что в человеческом существе лежит выше чувственно воспринимаемого. Хотя в известном отношении душа ощущающая и пронизана силами Я, все же она столь тесно связана с душевным телом, что для обоих, если мыслить их соединенными, мы имеем право употребить одно слово. Когда же «Я» проникается Само-духом, то этот Само-дух проявляется в том, что астральное тело перерабатывается воздействием душевного. В астральном теле действуют прежде всего человеческие стремления, вожделения и страсти, поскольку они ощущаются, и в нем действуют чувственные восприятия. Чувственные восприятия возникают благодаря душевному телу, как одному из членов человека, полученному им от внешнего мира. Стремления, вожделения, страсти и т. п. возникают в душе ощущающей, поскольку она пронизана силами души, прежде чем последняя сама не отдалась духу. Когда «Я» пронизывается Само-духом, то душа опять-таки пронизывает астральное тело этим Само-духом. Это выражается в том, что стремления, вожделения и страсти просветлены тем, что восприняло «Я» от духа. Тогда, сообразно своей доле участия в духовном мире, «Я» становится господином в мире стремлений, вожделений и т. п. Поскольку это так, Само-дух проявляется в астральном теле, и благодаря этому оно видоизменяется. Тогда астральное тело само появляется в виде двучленного, частью не измененного и частью измененного существа. Поэтому Само-дух, в его проявлении у человека, мы можем обозначить как измененное астральное тело. Подобное же происходит в человеке, когда он воспринимает в свое «Я» Жизне-дух. Тогда видоизменяется жизненное тело. Оно пронизывается Жизне-духом. Последний проявляется в том, что жизненное тело становится иным. Поэтому можно также сказать, что Жизне-дух – есть измененное жизненное тело. И когда «Я» воспринимает в себя Духо-человека, то этим оно получает могучую силу пронизать им физическое тело. Конечно, то, что является таким образом измененным в физическом теле, не может быть воспринято физическими чувствами. В физическом теле стало Духо-человеком как раз то, что было одухотворено. Для чувственного восприятия оно и теперь осталось чувственным; поскольку же это чувственное стало духовным, оно может быть воспринято лишь духовным образом. Внешним чувствам пронизанное духовным физическое является по-прежнему лишь чувственно.

На основании всего этого можно дать также и следующее деление человека:

1. Физическое тело.

2. Жизненное тело.

3. Астральное тело.

4. «Я» как зерно души.

5. Само-дух как измененное астральное тело.

6. Жизне-дух как измененное жизненное тело.

7. Духо-человек как измененное физическое тело.

Перевоплощение духа и судьба

(Реинкарнация и карма)

В середине, между телом и духом, живет душа. Впечатления, доходящие до нее через тело, преходящи. Они остаются лишь до тех пор, пока тело открывает свои органы предметам внешнего мира. Мой глаз ощущает цвет розы лишь до тех пор, пока роза находится перед ним и пока сам он открыт. Необходимо присутствие предмета во внешнем мире так же, как и существование телесного органа для того, чтобы возникло впечатление, ощущение или восприятие.

Но то, что я познал в духе, как истину о розе, то не исчезает вместе с настоящим. И в своей истине это совершенно не зависит от меня. Это оставалось бы истиной, если бы даже мне никогда не приходилось видеть розы. То, что я познаю духом, то вневременно или вечно.

Между настоящим временем и вечностью стоит душа, как нечто среднее между телом и духом. Но она является также посредником между настоящим временем и вечностью. Она сохраняет настоящее для воспоминания. Этим она вырывает настоящее у преходящего и приближает его к вечности духовного. Она также запечатлевает вечное во временно преходящем, когда она, в своей жизни, не отдается только мимолетным возбуждениям, но из самой себя определяет вещи, внедряет свое существо в действия, совершаемые ею. При помощи воспоминания душа сохраняет вчерашний день; своими действиями она приготовляет себе завтрашний день.

Моя душа должна была бы постоянно снова воспринимать красный цвет розы, если бы она не могла удержать ее в воспоминании. То, что остается от внешнего впечатления, что может быть удержано душой, это есть представление. Благодаря дару представления душа так претворяет телесный мир в свой собственный внутренний, что может потом посредством памяти удержать его – для воспоминания – и затем далее продолжать свою собственную жизнь с этим «воспоминанием, независимо от приобретенных впечатлений, таким образом душевная жизнь становится длительным следствием преходящих впечатлений внешнего мира.

Но и действие получает длительность, раз оно запечатлелось во внешнем мире. Если я отрезаю ветку с дерева, то, благодаря моей душе, произошло нечто, совершенно изменившее течение событий во внешнем мире. С этой ветвью на дереве произошло бы нечто совсем иное, если бы я не вмешался своим действием. Я вызвал к жизни ряд следствий, которых не было бы без меня. То, что я сделал сегодня, остается на завтра. Оно получает длительность благодаря поступку, подобно тому, как мои впечатления от вчерашнего дня получают длительность для моей души благодаря памяти.

Прежде всего рассмотрим теперь память. Каким образом создается она? Очевидно, совсем иным путем, чем ощущение или восприятие. Ибо восприятие обусловливается телесностью. Без глаза я не могу иметь ощущение «синего цвета». Но, благодаря глазу, я еще не могу иметь воспоминание о «синем цвете». Если мой глаз теперь дает это ощущение, для этого он должен встретиться с синим предметом. Телесность постоянно сводила бы в ничто все впечатления, если бы она существовала бы только одна.

Я вспоминаю, это значит: я переживаю нечто, чего уже больше нет. Я связываю прошедшее переживание с моей настоящей жизнью. Так бывает при каждом воспоминании. Предположим, я встречаю человека и вновь узнаю его, потому что я вчера встречался с ним. Он был бы для меня совершенно незнакомым, если бы тот образ, который я создал себе вчера, путем восприятия, я не мог связать с моим сегодняшним впечатлением. Сегодняшний образ дает мне восприятие, т. е. моя телесность. Но кто же словно каким-то колдовством заключил вчерашнее в мою душу? То же самое существо во мне, которое присутствовало вчера при моем переживании, и присутствует опять при сегодняшнем переживании. В предыдущем оно было названо душой. Без этой верной хранительницы прошлого каждое внешнее впечатление было бы для человека всегда новым. Несомненно, что душа как бы посредством оттиска запечатлевает в теле представление, которое затем становится воспоминанием, но именно душа должна оттиснуть это и затем ею же самой оттиснутое воспринять как нечто внешнее… Таким образом, она является хранительницей воспоминаний.

В качестве хранительницы прошлого душа постоянно собирает сокровища для духа. То, что я могу отличить верное от неверного, зависит от того, что я, как человек, представляю собой мыслящее существо, которое в состоянии охватить истину в духе. Истина вечна; и она могла бы мне снова и снова открываться в вещах, даже если бы я постоянно терял из виду прошедшее и каждое впечатление было бы для меня новым. Но дух, который во мне, не ограничивается только впечатлениями настоящего; душа охватывает своим кругозором и прошедшее. И чем больше она может прибавить к нему из прошлого, тем богаче она делает этот кругозор. Таким образом, душа передает дальше духу то, что она получила от тела.

Вследствие этого дух человека в каждый момент своей жизни содержит, в себе двоякое. Во-первых, вечные законы истины и добра, и во-вторых, воспоминание о переживаниях прошедшего. Все, что человек делает, совершается под влиянием обоих этих факторов. И, если мы хотим уразуметь человеческих дух, мы должны также знать о нем две вещи: во-первых, насколько раскрылось в нем вечное, и во-вторых, какие сокровища прошлого лежат в нем.

Эти сокровища отнюдь не пребывают для духа в неизменном виде. Те представления, которые человек черпает из переживаний, понемногу исчезают из памяти. Но не плоды их. Мы не помним все переживания, через которые мы прошли в детстве, пока усваивали себе искусство чтения и письма. Но мы не могли бы ни читать, ни писать, если бы мы не прошли через эти переживания, и если бы их плоды не сохранились в нас в форме способностей. Это и есть то превращение, которое производит дух с сокровищами памяти. Он предоставляет картины отдельных переживаний их судьбе, и берет из них лишь силу для возвышения своих способностей. Таким образом, несомненно, что ни одно переживание не проходит бесплодным: душа сохраняет его как воспоминание, а дух извлекает из него то, что может обогатить его способности, содержание его жизни. Человеческий дух растет благодаря переработанным переживаниям.

И поэтому, хотя и нельзя искать прошлые переживания в духе, как если бы они были сложены в кладовой, но мы находим их воздействие в свойствах, приобретенных человеком.

До сих пор мы рассматривали дух и душу лишь в тех границах, которые поставлены рождением и смертью. Нельзя ограничиться этим; кто ограничился бы лишь этим, походил бы на того, кто и человеческое тело захотел бы рассматривать лишь в этих границах. Безусловно, в этих границах можно найти очень многое. Но никак нельзя объяснить себе человеческий облик на основании того, что лежит между рождением и смертью. Этот человеческий облик не может быть построен непосредственно из одних только физических веществ и сил. Он происходит от подобного ему облика, который путем воспроизведения был передан ему по наследству. Физические вещества и силы строят тело в течение жизни; силы воспроизведения дают возможность рождения от него другого тела, которое наследует его облик; следовательно, такого, которое может стать носителем того же жизненного тела.

Каждое жизненное тело – есть повторение своего предка. Только потому, что оно является таковым, оно не принимает любой облик, а лишь тот, что передан ему по наследству. Те силы, которые дали мне человеческий облик, лежали в моих предках. Но и дух человека является в определенном облике (причем слово «облик», конечно, употребляется в духовном смысле). И облики духа бывают самые различные у отдельных людей. Нет двух людей, с одинаковым духовным обликом. Надо лишь так же спокойно и точно наблюдать в этой области, как и в физической. Нельзя сказать, что различия людей в духовном отношении происходят только от различия окружающей их обстановки, их воспитания и т. д. Вовсе нет; ибо два человека развиваются в одинаковых условиях среды, воспитания и т. д. совершенно различным образом. Поэтому необходимо признать, что они вступили на жизненный путь с совершенно различными задатками.

Здесь мы стоим перед важным фактом, бросающим свет на сущность человека, если только мы вполне признаем его значение.

Своим физическим обликом люди отличаются от своих животных собратий на земле. Но в известных границах, по отношению к этому облику, они сходны между собой. Есть лишь один человеческий род. Как бы ни были велики различия рас, поколений, народов и личностей в физическом отношении, сходства между человеком и человеком больше, чем между человеком и какой-либо породой животных. Все, что запечатлено в человеческом роде, переходит по наследству от предков к потомкам. И человеческий облик связан с этой наследственностью. Как лев может унаследовать свой облик лишь от львиных предков, так и человек лишь от человеческих предков наследует свой физический облик.

Насколько очевидно физическое сходство между людьми, настолько для беспристрастного духовного взора несомненно различие их духовных обликов.

Существует один очевидный факт, посредством которого обнаруживается это. Это – наличие биографии человека. Если бы человек был просто существом, принадлежащим к известному роду, не могло бы быть биографии. Лев, голубь возбуждают интерес лишь поскольку они принадлежат к львиной и голубиной породе. Мы поймем каждого из них в отдельности, во всем существенном, если мы опишем породу. Почти безразлично, имеем ли мы тут дело с отцом, сыном или внуком. То, что нас в них интересует, одинаково общим имеют и отец, и сын, и внук. Значение же человека начинается лишь там, где он является не только существом известного рода или вида, но отдельным существом. Я еще вовсе не понял существа господина Шульце из Крэвинкеля, если я опишу его сына или его отца. Я должен узнать его собственную биографию. Тот, кто правильно поразмыслит над сущностью биографии, тот заметит, что в духовном отношении каждый человек сам по себе есть отдельный род.

Тот, кто понимает биографию лишь как чисто внешний перечень событий жизни, тот, конечно, может утверждать, что он совершенно в том же смысле мог бы написать собачью биографию, как и человеческую. Но тот, кто в биографии изображает истинную, самобытную природу человека, тот понимает, что в биографии одного человека есть нечто, соответствующее описанию целого вида в животном царстве. Дело не в том, что – как это само собой понятно – о животном, – особенно об умном, – можно рассказать нечто, подобное биографии, дело в том, что человеческая биография соответствует не этой биографии, но описанию животного вида.

Как вид или род в физическом смысле нам понятны, лишь когда мы их принимаем, как явление наследственности; точно также и духовное существо может быть понято лишь путем подобной же духовной наследственности. Мой физический облик я получил от своих человеческих предков. Откуда же у меня явилось то, что выражается в моей биографии? Как физический человек, я повторяю облик моих предков. Но что же я повторяю как духовный человек? Тот, кто будет утверждать, что никакого дальнейшего разъяснения не требуется для того, что заключается в мой биографии, что все это должно просто принять, тот мог бы с таким же правом утверждать, что он где-то видел земляной пригорок, на котором комки земли сами собой складывались, образовывая живого человека.

Как физический человек, я происхожу от других физических людей, потому что я имею тот же облик, как и весь человеческий род. Таким образом, свойства рода могли быть унаследованы мной в пределах рода. Как духовный человек я обладаю своим собственным обликом так же, как и своей собственной биографией. Следовательно, этот облик я не могу получить ни от кого другого, кроме себя самого. И так как я вошел в мир не с неопределенными, а с определенными задатками, так как эти задатки определяют мой жизненный путь, как он отражается в моей биографии, то моя работа над самим собой не могла начаться лишь с моего рождения. Как духовный человек я должен был существовать до моего рождения. В моих предках я очевидно не существовал раньше, потому что, как духовные люди, они отличны от меня. Моя биография не разъясняется их биографиями. Как духовное существо, я должен быть скорее повторением кого-то, чьей биографией уясняется моя.

Физический облик, который носил Шиллер, он унаследовал от своих предков. Но так же, как этот физический облик не мог вырасти из земли, так не могла этого и духовная сущность Шиллера. Он должен быть повторением другого духовного существа, биография которого выясняет его биографию так же, как физический облик Шиллера объясняется человеческим воспроизведением.

Итак, подобно тому, как физический облик человека есть постоянное повторение, перевоплощение родовой человеческой сущности, так и духовный человек должен быть перевоплощением этого же самого духовного человека, потому что в качестве духовного человека каждый составляет свой особый род.

Против вышесказанного можно возразить, что это чистейшие измышления ума, и можно потребовать здесь внешних доказательств, к которым привыкла обычная наука естествознания. Но на это должно сказать, что перевоплощение духовного человека есть явление, не принадлежащее к области физических фактов, но проходящее всецело в духовной области. И к этой области не имеют доступа ни одна из наших обыкновенных духовных сил, кроме мышления. Тот, кто не хочет доверять силе мышления, тот и не может уяснить себе высшие духовные факты.

Для того, чьи духовные очи открылись, вышеуказанные течения мысли действуют с точно такой же силой, как действует какое-нибудь явление, происходящее перед его физическими глазами. Кто признает за так называемыми «доказательствами», построенными по методу обыкновенной науки естествоведения, больше силы и убедительности, чем за вышеприведенными доводами о значении биографии, тот может быть великим ученым, в обычном значении этого слова, но от путей истинно духовного исследования он еще очень далек.

Одним из самых дурных предрассудков является то, когда духовные свойства человека стараются объяснить унаследованием от отца, матери или иных предков. Тот, кто, например, придерживается предрассудка, что Гёте унаследовал от матери и отца то, что является его главной сутью, с таким человеком навряд ли что поделаешь доводами, ибо в нем лежит глубокая антипатия к беспристрастному наблюдению. Материалистический гипноз мешает ему увидеть соотношения явлений в их настоящем свете.

В подобных разъяснениях даны указания, позволяющие проследить человеческое существо за пределами рождения и смерти. В границах, определенных рождением и смертью, человек принадлежит к трем мирам: телесности, душевному и духовному. Душа образует посредствующий член между телом и духом, пронизывая третий член тела, душевное тело, способностью к ощущениям, и, проникая в первый член духа, Само-дух, как душа сознательная. Поэтому в течение жизни душа сопричастна как телу, так и духу. Эта сопричастность выражается во всем ее бытии. От организации душевного тела будет зависеть, как сможет развернуть душа ощущающая свои качества. И с другой стороны, от жизни души сознательной будет зависеть, насколько сможет развиться в ней Само-дух. Чем лучше строение душевного тела, тем совершеннее становятся сношения души ощущающей с внешним миром, И тем богаче и сильнее становится Само-дух, чем больше пищи доставляет ему душа сознательная. Мы уже указали на то, что в течение жизни через переработанные переживания и через плоды этих переживаний Само-дух получает эту пищу. Ибо указанное взаимодействие между душой и духом может быть лишь там, где душа и дух заключены друг в друге, проникнуты друг другом, значит, в пределах объединения «Само-духа с душой сознательной».

Прежде всего рассмотрим взаимодействие душевного тела и души ощущающей. Правда, душевное тело, как выяснилось, есть тончайшее преобразование телесности, но все же оно принадлежит к телесности и зависит от нее. Тело физическое, эфирное тело и тело душевное в известном отношении образуют одно целое. Поэтому и душевное тело подчинено законам физической наследственности, через которую тело получает свой облик. И так как оно есть наиболее подвижная, как бы самая преходящая форма телесности, то оно и выказывает самые подвижные и преходящие явления наследственности. И оттого, в то время как физическое тело менее всего разнится в расах, народах, поколениях, и в эфирном теле, хотя оно и являет собой большие отклонения, для отдельных людей все же преобладает несомненное сходство – это различие очень велико в отношении тела душевного. В нем выражается то, что мы уже ощущаем как внешнюю, личную особенность человека. Поэтому, оно есть также носитель того, что из этих личных особенностей унаследовано потомками от родителей, дедов и т. д.

Правда, душа, как таковая, как это уже разъяснялось, ведет собственную, вполне обособленную жизнь; она замыкается в себе самой, со своими склонностями и отвращениями, со своими чувствами и страстями. Но все же она действует, как целое, и поэтому это целое выражается и в душе ощущающей. И так как душа ощущающая проникает душевное тело, как бы наполняет его, то оно строится сообразно природе души, и, таким образом, как носитель наследственности, оно может передавать склонности, страсти и т. д. от предков к потомкам. На этом факте основано то, что говорит Гёте: «От отца у меня осанка, строгий строй жизни; от матери веселость нрава и охота к сочинительству». Но, конечно, его гениальность не от них. Таким образом, нам выясняется, что именно из своих душевных свойств может передать человек по линии физической наследственности.

Вещества и силы физического тела, как таковые, находятся во всем круге внешней физической природы. Они постоянно берутся из нее и снова отдаются ей обратно. В течение нескольких лет совершенно обновляется состав вещества, образующего наше физическое тело. Что этот состав вещества принимает форму человеческого тела и что он внутри этого тела постоянно обновляется, – это зависит от того, что он сдерживается телом эфирным. И форма эфирного тела определяется не только событиями между рождением или зачатием и смертью, но находится в зависимости от законов наследственности, переходящих за грани рождения и смерти. То обстоятельство, что путем наследственности могут передаваться также и душевные свойства, т. е., что при своем продолжении физическая наследственность получает душевный вклад, это имеет свою основу в том, что душевное тело может находиться под влиянием души ощущающей.

Каким же образом складывается взаимодействие между душой и духом? В течение жизни дух связан с душой вышеуказанным образом. Душа получает от духа дар жить в истине и добре и этим выявляет самый дух в своей собственной жизни, в своих склонностях, стремлениях и страстях. Само-Дух приносит для «Я» из мира духа вечные законы истины и добра. Эти законы через душу сознательную связуются с переживанием собственной душевной жизни. Сами эти переживания преходящи. Но плоды их остаются. И то, что Само-дух был связан с ними, кладет на него неизгладимый отпечаток. Когда человеческий дух подходит к такому переживанию, которое сходно с другим, с которым он уже однажды был связан, то он видит в этом переживании нечто уже знакомое и относится к нему иначе, чем если бы он встретился с ним впервые. На этом ведь основано всякое обучение. И плодами обучения являются усвоенные способности. – Таким образом, в вечный дух запечатлеваются плоды преходящей жизни.

И разве мы не видим эти плоды? На чем основаны задатки, которые изложены выше, как отличительные черты духовного человека? Что такое они, как не способности к тому или другому, которые приносит с собой человек, когда он начинает свой земной путь. В известных отношениях эти способности вполне подобны тем, которые мы можем усвоить себе также и в течение жизни. Возьмем гений человека. О Моцарте известно, что он ребенком мог написать по памяти всего раз услышанное им длинное музыкальное произведение. Он мог это лишь потому, что был в состоянии сразу окинуть взором все произведение целиком. И в течение жизни человек, в известных пределах, увеличивает способность все охватывать взором, улавливать связи так, что этим он приобретает новые способности. Ведь говорит же о себе Лессинг, что, благодаря своему дару критического наблюдения, он приобрел себе нечто, близкое к гениальности. Если такие способности, основанные на известных задатках, мы не хотим принимать за чудеса, мы должны их считать плодами переживаний, которые имел Само-дух через душу. Они запечатлелись в Само-духе. И так как это случилось не в этой жизни, то значит в какой-либо прежней. Человеческий дух – есть свой собственный особый род. И подобно тому, как человек, как физическое существо известного рода, наследует свои свойства в пределах этого рода, так же и дух в пределах своего рода, т. е. в пределах себя самого. В жизни человеческий Дух является повторением самого себя, с плодами своих прежних переживаний в прошлых жизнях. Таким образом, эта жизнь есть повторение других, и приносит с собой то, что Само-дух выработал для себя в прошлой жизни. Когда Само-дух принимает в себя нечто, что может стать плодом, то он проникается Жизне-духом. Подобно тому, как жизненное тело из вида в вид повторяет форму, так же точно Жизне-дух переносит душу от одного личного бытия в другое.