Текст книги "Экономический шпионаж. Тайное оружие корпораций"

Везде свой шик. Лоббисты из Капитолия носят роскошную обувь только итальянской фирмы «Гуччи». Человек, который зарабатывает 400 долл. в час, может себе позволить такие ботинки. Сколько получают сами конгрессмены и сенаторы «за услуги» – тайна за семью замками.

В США в 80-е годы лучшим толкачом считался Майкл Дивер, который был вынужден покинуть пост заместителя руководителя аппарата сотрудников Белого дома за то, что оказался не чист на руку. После этого он стал зарабатывать в 6 раз больше, чем командуя министрами. Дело в том, что он сохранил доступ в Белый дом. Это чего-то да стоит. В частности, для сеульского правительства «доброе слово Майкла перед лицом президента» стоило 1,2 млн долл.

Лоббистами стали бывший министр обороны Клиффорд, заместитель помощника госсекретаря Андерсон и многие другие высокопоставленные лица ушедших администраций. Достаточно сказать, что фонды крупнейших корпораций США, предназначенные для подкупа, достигают десятков, а то и сотен миллионов долларов. Еще царь Македонии, отец Александра, говорил, что «осел, нагруженный золотом, возьмет любой город».

Политика – тот же бизнес, куда вкладывают деньги и ждут дивидендов. Секретность – душа подкупа. «Наше правительство не может функционировать, погрузившись в тину секретности», – утверждал американский конгрессмен Ли Гамильтон. Не может – еще не значит, что не функционирует, о чем свидетельствуют бесконечные скандалы в Вашингтоне.

…Призраки, именуемые джименами, появились во вторник, 14 июня 1988 г. Они объявились в 13 местах одновременно. Их самоуверенность, оперативность и цепкость вселяли ужас, словно явились не специальные агенты ФБР, чтобы наложить арест на служебные кабинеты Пентагона и военно-промышленных корпораций, расквартированных в 12 штатах США, а настоящие призраки, наделенные злой волей и коварством.

Их появление в Пентагоне и штаб-квартирах корпораций, подвизавшихся в военном бизнесе, ввергло в панику даже Белый дом и Капитолий. Оказалось, уже два года Федеральное бюро расследований вкупе с другими специальными службами, не поставив в известность ни министра военного ведомства, ни президента страны, в строжайшей тайне вело расследование фактов крупномасштабной коррупции и мошенничества американских оружейников и служащих правительства.

Специальные агенты ФБР произвели обыски в военных концернах, а также в служебных кабинетах Пентагона, связанных с этими концернами. Джимены имели достаточно оснований предположить, что заправилы военно-промышленных кругов и чиновники военного министерства занимаются махинациями, подлогами и взяточничеством. Об этом ФБР стало известно от своих осведомителей. Оно разослало более 250 повесток на предоставление документов и дачу показаний. Подозреваемым инкриминируются торговля секретной информацией государственной значимости и использование нечистоплотных приемов при выбивании контрактов у Пентагона. Говоря проще, чиновники и законодатели в обмен на взятки предоставляли секретную информацию, которую военно-промышленные корпорации превращали в миллиарды долларов.

Сотрудники ФБР допросили Стюарта Берлина, ведущего специалиста Пентагона, на предмет передачи секретной информации о системах навигационных аппаратов стоимостью 100 млн долл. В ходе расследования выяснилось, что из Пентагона 20 лет назад уволился Уильям Перкин, специалист по крылатым ракетам. С репутацией неподкупного стража интересов налогоплательщиков он создал в Вирджинии собственную консультативную фирму. В 1986 г. его клиентом стала военно-промышленная корпорация «Хэзлтайм», подвизавшаяся в области электронных систем навигации. Корпорация, будучи не в меру щедрой, обязалась платить 24 тыс. долл. в год за любую информацию, имеющую отношение к системам навигации. Бес попутал и «неподкупного» Перкина. Он вспомнил своего старого друга Фреди Лакнера, который за 50 % от щедрых подачек «Хэзлтайма» согласился поработать на заказчика. Для этого он нашел своего друга Стюарта Берлина… и круг замкнулся. Потом всех их не без помощи конкурентов нашли агенты ФБР, которые и раскручивают эту аферу.

Этот незначительный эпизод, поведанный журналом «Ю. С. Ньюс энд уорлд рипорт», свидетельствует о взаимоотношениях бизнесменов, «консультантов» и стражей интересов нации. ФБР, по его признаниям, располагает видеозаписями сцен передачи взяток из рук в руки дельцом Мельвином Виктору Коэну – заместителю министра ВВС США и многим другим. Но Мельвин не одинок. Распроданные секреты Пентагона разыскиваются повсюду, и, очевидно, урожай будет богатым, а скандал – достойным американского размаха.

Масштабы следствия в год президентских выборов повергли республиканцев в пучину неопределенности. Администрация не имеет возможности приостановить следствие, делает все, чтобы локализовать скандал, придать ему окраску случайности и незначительности. В верхних эшелонах власти хорошо понимают силу ФБР, чтобы притормозить его следствие на начальной стадии в период газетной шумихи. По всем признакам это будет самое крупное дело о коррупции и взяточничестве в США.

Следствие по делу Пентагона только начинается, и трудно предсказать, сколько грязного белья вывесят для всеобщего обозрения. Но канву развития событий можно предсказать, не дожидаясь конца следствия, ибо она проторена давно. Служащих Пентагона, против которых найдут неоспоримые улики, упрячут за решетку, конгрессмены рискуют потерять места, как и помощники министра обороны. Что касается таких гигантов, как «Нортроп», «Макдонелл-Дуглас», «Юнайтед текнолоджиз» и другие, то высшие менеджеры принесут в жертву средних, которые, в свою очередь, попытаются свалить вину на мелких администраторов и исполнителей. В целом корпорации отделаются, как бы масштабны ни были аферы, мизерными для их оборота штрафами. О реальных хозяевах капитала и речи не может быть. Более того, сотрудники Пентагона сами начнут публично возмущаться наемными менеджерами, которые злоупотребляют доверием и из рук вон плохо ведут дела. Не вчера это началось и не завтра завершится. Если есть капитал, то он функционирует по имманентным законам самовозрастающей стоимости, каковым он и является.

Политики и бизнесмены проповедуют милосердие и взаимовыручку только в отношениях между собой. Природа словно позаботилась, чтобы одним дать власть, другим – деньги. Бизнесмены могут укреплять власть, власти компетентны принимать решения, способствующие обогащению дельцов.

Японская полиция разыскивала крупного мошенника, который представлялся секретарем премьер-министра Накасонэ и вымогал «пожертвования» у банкиров и промышленников. Таким образом японский «сын лейтенанта Шмидта» прикарманил 30 млн иен, из чего можно заключить, что «подлинные дети лейтенанта» орудовали не там и не в тех сферах.

В самом конце 1983 г. в Бонне разразился беспрецедентный по масштабам, а не по сути скандал, связанный с подкупом ряда высокопоставленных лиц, с мандатами парламентской неприкосновенности. Органы западногерманской прокуратуры выдвинули официальное обвинение против министра хозяйства ФРГ Ламбсдорфа и его предшественника на этом посту Фридерикса, а также против бывшего министра хозяйства земли Северный Рейн – Вестфалия Римера в связи с крупными взятками, полученными ими от Браухича и Нейштца, бывших менеджеров печально известного еще со времен мировых войн концерна Флика.

По результатам расследования боннской прокуратуры от концерна Флика Фридерикс получил 375 тыс. марок, а Ламбсдорф – 135 тыс. марок. Обвинительные акты по этому делу составляют ни много ни мало – 23 тома по 250 страниц каждый.

Полюбовные сделки правительства и фликовских менеджеров позволили этому роду избежать громадных налогов и выжить в мире бизнеса, где прошлые заслуги ни во что не ставятся. Политики тянутся к деньгам, которых и им постоянно не хватает, бизнесмены – к политикам, которым мешают закон и народ. В отличие от народа, который всегда платит за алчность сильных мира сего, в правительстве интересы финансовых баронов находят понимание и отклик.

Шпионско-налоговые аферы, на фоне которых отец восстал против сына, брат против брата, нередко связаны с наиболее респектабельными и богатыми кланами Америки и Западной Европы.

Все это четко прослеживается во взлетах и падениях клана Фликов, которому в конечном счете удается преумножить свои богатства и усилить влияние на экономическую и политическую жизнь страны.

Нарукавники и наручники

Бизнес имеет свои законы, в каком бы краю и какие бы лица им ни занимались. Казалось бы, что может быть общего между немецким миллиардером Фликом-старшим и американцем Аль-Капоне, кровавым гангстером и убийцей? Оба занимались бизнесом, оба культивировали экономический шпионаж, оба уклонялись от налогов, оба приносили в жертву чужие жизни, не останавливаясь ни перед чем в умножении своих богатств. Но то, что оба начали действовать одновременно и оба сидели под охраной у американских тюремщиков, как и то, что и магнат, и убийца заведовали тюремной библиотекой в нелучшие дни их жизни, можно считать случайностью. Хотя философы и утверждают, что неизбежность возникает на пересечении случайностей, однако налоговые аферы – феномен далеко не случайный. Нет ни одной страны, где сокрытие доходов не было бы модус вивенди.

«Первые крупные финансовые манипуляции, – писал венгерский публицист Э. Гемери, – Флик предпринял в годы после окончания Первой мировой войны, когда в Германии разразился крупнейший финансовый крах и галопом поскакала инфляция. Они-то, собственно, и заложили основы создания фликовского капитала». С этим трудно спорить, хотя не всем, далеко не всем, удалось разбогатеть на «финансовых крахах» и «галопирующей инфляции». Очевидно, личностные качества будущего магната совпали с условиями, наиболее благоприятными для проявления его незаурядных потенций.

Подобно коронованным особам, Флик-старший всегда говорил не «я» и «мне», как все смертные, а «мы» и «нас». И как истый самодержец, он решил осчастливить человечество своим портретом и изрек: «Нас следует увековечить». Для этого пригласили знаменитого художника Пауля Маттиаса Падуа. Когда портрет был завершен, между «королем и художником» состоялся примечательный диалог!

– Это не руки, – сказал Флик, – а какие-то когти.

– Но ведь это так и есть, – возразил художник и, видя замешательство оппонента, прибавил: – Разве вы, господин Флик, когда-нибудь отдавали то, что вам удалось схватить этими руками?

«Король» самодовольно усмехнулся. В сущности, это был комплимент такому человеку, как Флик, которого еще в начале карьеры звали «стервятником». Этот «стервятник» и внедрил «деловые игры с краплеными картами», которые с успехом используются и по сей день отпрысками магната. Он имел не только хваткие руки, но и цепкий ум.

Непритязательный в еде и жилье, чуждый роскоши и тщеславия, одинаково равнодушный к вину и женщинам, картам и наркотикам, этот человек прошел через две мировые катастрофы, личные и национальные крушения, через разочарования и успехи с одной-единственной святой и неискоренимой страстью – страстью к деньгам.

Фридрих Флик – единственный человек в истории бизнеса, которому дважды удалось стать миллиардером. Этот рекорд не повторял никто ни до, ни после Флика-старшего. Флик был одним из первых в Германии, кого включили в известный реестр богатейших людей мира, составляемый нью-йоркским рекламным агентством Фельдмана. Он шел пятым в этой геральдике толстосумов после шейха Кувейта Саббаха, Онассиса и Нирахоса, греков по происхождению и космополитов по размаху деятельности, и нефтяного набоба Гульбекяна – армянина по происхождению, англичанина по паспорту и парижанина по образу жизни.

Начав с бухгалтера, Флик вскоре стал управляющим акционерного общества «Менден», женился на миловидной девушке Марии Шуе, которая принесла ему 30 тыс. марок золотом приданого. Флик стал акционером фирмы, что и позволило ему заниматься биржевыми сделками. В 20-е годы Флик уже миллионер и признанный «финансовый гений», обладавший уникальной способностью пользоваться разницей в денежных курсах и перераспределять капитал в свою пользу.

Если отбросить эмоциональную окраску портрета, Флик-старший был жестоким, расчетливым, хладнокровным, с безошибочной интуицией биржевым игроком. Он никогда не создавал новых предприятиц, ничего не изобретал, не строил, не реконструировал, не улучшал и не совершенствовал. Он только спекулировал тем, что было создано чужими руками, чужой волей, чужим капиталом. Флик задумывал и осуществлял свои операции в величайшей тайне, за что и был прозван «демоном бесшумного бизнеса».

Кроме интуиции, Флик обладал великолепной частной шпионской сетью, которая обеспечивала «демона» секретной информацией, столь необходимой в биржевой игре. Жестокости, изворотливости и скрытности Флика могли позавидовать Тиссен, Квандт и даже Абс, которых он не раз переигрывал. Агентурная сеть Флика не без оснований считалась лучшей в германской экономике. Многочисленные специалисты и управляющие были тайными агентами старого Фрика и поставляли всю необходимую информацию для захвата очередной жертвы. Специальный отдел экономического шпионажа собирал и анализировал все отчеты конкурентов. Как текущие, так и итоговые отчеты крупных фирм приобретались всеми праведными и неправедными путями, данные систематизировались. Картотека на крупных акционеров и менеджеров с самыми интимными подробностями и компрометирующими материалами постоянно пополнялась благодаря хорошо поставленной службе шпионажа.

Так, он воспользовался сведениями о личных долгах одного из своих конкурентов – Фридриха Айхберга, генерального директора немецкого стального концерна «Линке-Хофман», и с успехом захватил эту фирму. В 1931 г. в руках Флика оказалась компания, которая терпела огромные убытки из-за противодействий стального магната Тиссена. Флик, чтобы избежать банкротства, обратился к шведскому «королю спичек» Кройгеру, но тот отказался его кредитовать, видимо, не без подсказки Тиссена. Загнав Флика в угол, Тиссен предложил свои условия сделки.

Там, где любой другой увидел бы поражение, Флик усмотрел успех. Он дал команду своим сыщикам выяснить, к кому Тиссен обращался за кредитом, ибо такие суммы, не прибегая к займам, не в силах был уплатить никто. Детективы установили, что Тиссена поддерживает консорциум голландских и французских банкиров. Среди них был крупнейший французский банк «Креди Лионнэ».

Флик через своих шпионов во Франции организовал «утечку информации». Согласно этой версии, «Креди Лионнэ» якобы предложил Флику за контрольный пакет фирмы «Гельзеберг» пятикратную, по сравнению с биржевым курсом, цену. Дело было состряпано настолько ловко, что официальные заявления руководства французского банка, что ни Флик, ни его компания ни с какой стороны его не интересуют, воспринимались «как коварство французов», которые хотят «опутать и поработить Германию».

Такие известия болезненно воспринимались немцами, потому что Германия после Первой мировой войны выплачивала репарации французам. Пресса заговорила о «Париже и связанной с ним еврейской финансовой олигархии», которая жаждала умножить свое благополучие на несчастьях немцев. Германское правительство, по уши увязшее в долгах, из патриотических побуждений согласилось заплатить 100 млн рейхсмарок за акции, в действительности стоившие 25 млн марок. Сам Флик – «этот патриотически мыслящий магнат» – уговорил чиновников держать сделку в тайне, чтобы не возбуждать нездорового ажиотажа тех, кому «чужды интересы нации». Пожалуй, это была одна из самых дерзких и наглых афер магната.

Западногерманские исследователи Бахман и Карлебах не без оснований писали, что во второй половине 30-х годов Фридрих Флик «занялся преобразованием центрального правления своего концерна в собственное общество “Фридрих Флик К. Г.”». Этот шаг освободил молчаливого, весьма чуждающегося прессы Фридриха Флика от неприятной обязанности публиковать балансы своего акционерного общества. Газета «Ди вельт» по праву видела в нем «самого таинственного из немецких сверхбогачей».

В 1933 г. к власти пришли нацисты, объявившие во всеуслышание: «Германия превыше всего».

Флик был одним из немногих магнатов, который с самого начала поддерживал нацизм в Германии. Алчность и неразборчивость не знали границ. Он был среди первых, кто «ариизировал» предприятия, принадлежавшие евреям. Он вступил в партию и получил сомнительной чести звание «вождь экономики». Флик дружил с Герингом и Гиммлером. Такая дружба позволяла ему обогащаться неимоверно. Он был единственным магнатом, который выступил за идею Геринга об автаркии металлургической промышленности. В свою очередь, Геринг не забывал этого. Жестокость Флика, соединенная с крестьянской хитростью, нашла идеальные условия для расцвета при фашизме.

Флик осуществлял свои операции в полной тайне, а пресса, послушная Геббельсу, молчала относительно сделок «вервиртшафтсфюрера». Более того, под завесой секретности Флик игнорировал и финансовые органы, которые по долгу службы пытались выявить его доходы. Однако успехам Флика мешало то, что дела фюрера шли неважно. Фасад «тысячелетнего рейха» все еще блистал, но в несущих конструкциях появились гигантские трещины.

Флику пришлось активизировать свою разведку. О размахе, оперативности и характере частного шпионажа Флика можно судить по тому факту, что уже в 1944 г. агенты старого Флика держали в руках карту Германии, на которой союзники наметили четыре оккупационные зоны. Ни абвер, ни гестапо, ни фюрер такой карты не имели. И когда кругом гремели речи об оружии возмездия и приближающейся победе Третьего рейха, Флик думал над тем, как спасти миллиарды.

Личный врач Гиммлера, финский хиропатрик Крестен, который «пользовал и Флика», сообщил ему, что его разговоры прослушиваются с помощью специально установленных микрофонов. Принятые меры предосторожности с подачи такого авторитетного агента «в стане врага» помогли Флику избежать смертной казни «за саботаж и измену». В середине июня Флик сдался американским ВВС и попал в число военных преступников под номером 3 после «пушечного короля» Круппа и генерального директора «И. Г. Фарбениндустри» Карла Крауха. Суд приговорил Флика к семи годам. В тюрьме Ландсберг, в которой некогда почти безызвестный Шикльгрубер диктовал «Майн кампф», он стал сапожником.

Подкупив тюремное начальство, Флик выбился в регистраторы тюремной библиотеки, которую запустил вконец. Запахи тюремной кухни и тюремных мастерских не повлияли на нюх Флика. Он учуял, что возрождение Западной Германии связано с возрождением бундесвера, и даже преуспел в таком деле, как добыча и обогащение урана. Весной 1950 г. из тюрьмы Флик распорядился искать «уран для Штрауса». Это было противозаконно, так как такие работы были запрещены конвенцией. В конце этого года он был досрочно освобожден. Запреты союзников мало смущали Флика, который заручился поддержкой самого канцлера Аденауэра. Как это ни кажется парадоксальным, но личный секретарь Флика Тильманс в 1953 г. стал министром по особым поручениям и соответственно информатором.

О таком назначении своего человека только можно было мечтать. Но Флик не был мечтателем. Он делец и свои намерения держал в строжайшем секрете. Своего бывшего личного секретаря он использовал с большей для себя и немалой для Тильманса выгодой. Аденауэр лично помог Флику, чтобы предприятия не были распроданы с молотка, как это предписывалось законом. И Флик пошел на шаг, на который не отважился даже Крупп. Он продал угольные предприятия французам с большим приращением. Трезвый коммерческий расчет взял верх над инсинуациями завистников, и Флик выиграл. Используя свои громадные капиталы, вырученные от продажи угольных предприятий, Флик стал тайно приобретать акции автостроительной компании «Даймлер-Бенц». На смену моде на танки шла мода на автомобили. Переиграв в этой афере Квандта, он пустился в новые, которые сделали его вновь мультимиллиардером.

Миллиардер Флик с послужным списком военного преступника в возрасте, когда многие доживают свой век, был недоволен своим наследником – старшим сыном Отто Эрнстом. Жестокий, неумолимый, упрямый, он смотрел, как хиреет его род, не успев расцвести. Он не видел в сыне ни хватки, ни размаха, необходимого для фликовской школы. Единственное, что их объединяло, – это упрямство. В этом сын не уступал отцу. В смертельной схватке за деньги и власть сошлись отец и сын.

«В личной жизни Фридрих Флик был так же холоден и беспощаден, как и в сфере экономики, – писал Э. Гемери в книге “Сверхбогачи”. – Ему было уже больше 80 лет, когда в 1966 г. он похоронил жену, в тот же день снова сидел за письменным столом и давал указания биржевым агентам». Это тем более странно, что она принесла ему первые капиталы, которые он так успешно пустил в оборот. Она была верна не только в годы взлетов, но и в годы падений и даже катастроф, каковыми были для него и Нюрнбергский процесс, и тюремное заключение. К сыновьям он тоже не питал особо нежных чувств. Средний сын был убит в заснеженной России, старший стал судиться с отцом под шум и улюлюканье прессы. Разочарованиям не было конца».

Флик-старший, достигший мафусаилова возраста, поселился в Швейцарии, где и умер, думая о превратностях судьбы и об умножении состояния, а Флик-младший продолжил его дело. Родители повторяются в детях.

4 ноября 1981 г. главного бухгалтера фликовской империи Рудольфа Дила неожиданно посетили «вежливые ребята» из прокуратуры и налогового управления. Так началось дело Флика. Они предъявили ордер на обыск. Перепуганный Дил извлек из сейфа папку, в которой лежали два ключа. Ему было чего бояться. Он не отразил в налоговых декларациях сумму в 700 тыс. марок, полученных, так сказать, наличными, и потому был грешен. А грех побуждает к раскаянию, особенно если он сулит тюремную камеру.

В сейфе, или, как позднее его назовут, «гробнице фараона», кроме наличных денег, был найден журнал, в котором главный бухгалтер с немецкой педантичностью записывал так называемые неофициальные пожертвования политическим партиям, ведущим деятелям, а также высокопоставленным чиновникам боннского правительства. Естественно, все это налогом не облагалось.

Дил попался из-за дневниковых записей расходов, которые он вел со скрупулезностью. Конечно, можно удивляться глупости бухгалтера. Но тут есть одно «но». Дело в том, что Дил, который в конечном счете был рядовым исполнителем, в любое время мог быть обвинен в растрате денег Фликов. Он знал, что им пожертвуют без больших сожалений, потому и вел спасительные для себя записи. Этим же объясняется, что он с ходу запел о «черной кассе», хотя ревизоры первоначально явились выяснять личные доходы бухгалтера и их несоответствие налоговым декларациям. Кроме того, деньги любят счет. И кому, как не бухгалтеру, об этом знать. Эти записи «во спасение» оказались неопровержимой уликой против «Флика и компании».

Откуда же взялись эти не учтенные нигде деньги, или, говоря иначе, каков механизм пополнения «черных касс», которые практикуются повсеместно? Боннское правительство, как и другие, поощряет благотворительно-религиозные чувства руководителей концернов, считая религиозность граждан делом, угодным и богу, и государству. Христианские чувства магнатов поощряются понятным всем имущим слоям способом, а именно уменьшением налогов. Иначе говоря, с сумм, потраченных на благотворительные цели, налоги не взимаются. Этим и воспользовался «Флик и компания». Будучи добрыми христианами, Флик и управляющие концерном жертвовали католическо-миссионерскому обществу «Зовердия» ежегодно 1 млн марок. Делопроизводитель «небесного филиала на земле» пастор Йозеф Шредер, еще более добрый христианин, из этой суммы возвращал Флику 800 тыс. марок. Конечно, возвращение было тайным, без официальных бухгалтерских и банковских счетов, в то время как пожертвования обставлялись «флагами и барабанным боем».

Однако Дил эти суммы оприходовал в потайном гроссбухе, что и подвело его. Это дело продолжалось в течение 10 лет, пока не вмешалась прокуратура. За это время было переведено 10 млн марок, из них 1 млн остался служителям культа, 1 млн передали посреднику, депутату бундестага Вальтеру Леру, а 8 млн марок тайно возвратились «Флику и компании». Суммы были упрятаны в потайной сейф «Дрезденер банк», оттуда частями, тоже с глазу на глаз, передавались своим людям в Бонне. Таким образом, «Флик и компания» служили и богу, и мамоне, не забывая о себе.

Помимо пополнения «черных касс», этот трюк с двойной бухгалтерией имел ту очевидную выгоду, что спас концерну более 5 млн марок, которые в противном случае пришлось бы уплатить государственной казне. Зачем же платились такие суммы министрам и депутатам, лидерам партий и даже канцлеру ФРГ? В стратегическом плане чтобы воздействовать на них в угодном крупному капиталу направлении, в тактическом – получить те же налоговые льготы.

Фридрих Карл Флик продал контрольный пакет акций концерна «Мерседес», некогда такими усилиями захваченный отцом, и выручил около 2 млрд марок, с которых следовало уплатить налог в размере 56 %. И. Штраус – один из крупнейших клиентов «черной кассы» – дал главе концерна «бесплатный совет», как избежать выплаты более 1 млрд марок. Для этого оказалось достаточным направить капиталы в химическую промышленность США, а в Бонн представить бумаги, что взамен марок оттуда «потекут технические знания», что, бесспорно, заслуживает содействия со стороны властей. Благодаря такой операции Флику удалось спрятать от налоговых обложений двухмиллиардную сумму. Но это не говорит, что у него не было расходов по данному делу. Деньги ушли на то, чтобы подкупить нужных людей, сломить упрямцев, нейтрализовать демагогов, отвлечь недовольных и дать министрам, от кого зависело решение. «Связи Флика с министерством хозяйства функционировали столь хорошо, – писал В. М. Меньшиков, – что в штаб-квартиру концерна поступали даже боннские документы, помеченные грифом “для служебного пользования”. Так что государственных секретов с рейнской “правительственной кухни” для Флика практически не существовало. Зато финансовые махинации концерна долгие годы оставались тайной для боннской администрации».

Такое знание тайн правительства не могло не способствовать успешному проведению «лодки, нагруженной миллиардом марок», через финансовые, политические и конкурентные рифы. Флик ссылался на то, что эти аферы подручные осуществляли без его ведома. Но когда ему вежливо указали на его собственные подписи, то он сослался на то, что «ежедневно визирует бесчисленное множество документов и не всегда знакомится с тем, что подписывает». Боннская прокуратура нашла это, с позволения сказать, объяснение достаточным. Воистину, что позволено Юпитеру, не позволено быку. Если бы клиентом «черной кассы» не была политическая элита, вряд ли боннская юстиция сочла бы такое безответственное подмахивание бумаг достаточным оправданием в глазах ослепшей Фемиды. Так убийца может сослаться на то, что ему ни разу не приходилось держать в руках уголовный кодекс, потому и не ведал, что творил.

Деньги, идет ли речь о долларах или марках, франках или гульденах, порождают одни и те же проблемы, одни и те же преступления. Два голландских коммерсанта ходили в банки с портфелем, набитым гульденами, и просили их повыгоднее разместить. Больше всего их волновало, как избежать налогообложения. Все восемь банков, в которых они побывали, давали им советы, как перехитрить государство, каждый предлагал себя как лучшего спеца по этой части. Были и такие уголовно наказуемые советы, как приобретение акций на подставные фамилии, открытие счета на вымышленное имя, а также анонимного счета, о котором никто, кроме банкира и вкладчика, не знает. И никто не сказал назидательно-торжественно: «Налоги надо платить».

Разразился скандал. «Коммерсанты» оказались подставными лицами, журналистами, которые записывали все разговоры на магнитную пленку и обнародовали все на потеху публике. Утаивание доходов от налоговых органов – настолько распространенное явление в США, что говорить об этом, как о чем-то преступном, почти неделикатно. Размеры недополученных государством сумм настолько громадны, что, видимо, могут соперничать только с военным бюджетом этой страны.

Во второй половине 80-х годов по случайному стечению обстоятельств был арестован торговый персонал престижного ювелирного магазина на Пятой авеню в Нью-Йорке во главе с менеджером Говардом Уорноком. Фирма «Картье интернэшнл» торгует предметами роскоши и считается выше подозрений. Поймали их на мошенничестве с утаиванием налогов. Делалось это следующим образом. Клиента, «который внушал доверие», приглашали в кабинет вице-президента Томаса Фостера, где в обтекаемой форме предлагали сделку. Клиент указывал адрес, куда доставить украшения или богато инкрустированные часы. После чего из рук в руки передавались деньги в обмен на драгоценности, клиент забирал их с собой, а упакованный соответствующим образом футляр отправляли по указанному адресу. Поскольку адрес был ложный, футляр возвращался, и магазин как бы оказывался внакладе. Есть, конечно, более крупные мошенники в царстве беловоротничковой преступности.

Юристы и бухгалтеры, специализирующиеся на консультациях по минимизации налогов, получают столько же, сколько сенаторы и верховные судьи, наиболее ловкие – больше, чем президент США. Хорошие эксперты могут законно упрятать в различных статьях и псевдосделках миллионные суммы, которые подпадают под налоговый пресс. Нередко экспертами выступают бывшие инспектора налоговой службы и получают за свои труды треть «сэкономленных» или ловко припрятанных сумм. Не случайно почти все 500 крупнейших промышленных корпораций являются клиентами восьми бухгалтерских фирм, наиболее ловких, а потому наиболее престижных.

Эти бухгалтерские компании имеют своих людей во всех эшелонах налоговой, государственной, законодательной и финансовой власти. От них они получают всю необходимую для успешной деятельности информацию, в том числе и конфиденциальную. Они прекрасно осведомлены о характере взаимоотношений многочисленных налоговых, финансовых, валютных и таможенных органов, их руководителях и сотрудниках, слабых и сильных сторонах, о «болевых точках», нажав на которые, можно добиться успеха, о тайнах функционирования сложной государственной машины. Эти знания бухгалтеры используют к вящей корысти международных корпораций и собственной выгоде. Те концерны, которые не консультируются с «великолепной восьмеркой», тоже не безупречны. Просто они нашли других консультантов, может быть, еще более ловких и менее заметных. Тайна – верный признак больших махинаций.