Текст книги "Дикий Феникс"

Дмитрий поежился.

Они оказались в просторном темном холле с огромным – в полстены – аквариумом. Тусклая зеленоватая подсветка, пробивавшаяся сквозь водную среду, разливалась по холлу призрачными отблесками.

– Вы уже в курсе, Алексей Феодосьевич? – спросила Кристина.

– Да, меня обо всем предупредили. Прошу в операционную.

Прямо так вот сразу? Дмитрий тоже решил включиться в разговор.

– Доктор, как долго все это продлится? – поинтересовался он.

– Что «все»? – не понял Алексей Феодосьевич. Или сделал вид, что не понял.

– Ну… Операция, послеоперационное лечение…

– Ах, это. – Человек в халате отмахнулся от вопроса, как от незначительного пустячка. – Недолго, не беспокойтесь. Утром выйдете отсюда с новым личиком.

– Утром? – не поверил Дмитрий.

Потом вспомнил о простреленной и исцеленной ноге, о чудодейственных снадобьях и заговорах Охотников. Вообще-то с такой «народной медициной» выздоровление, наверное, и в самом деле не займет много времени.

– Утром-утром, голубчик, – пообещал доктор. – Да не переживайте вы, все будет хорошо. Таким красавцем станете – родная мама не узнает.

Последняя фраза Алексея Феодосьевича отчего-то не внушала большого оптимизма.

– Вообще-то, можно было бы вас отпустить и раньше, но документики вряд ли так быстро сообразить получится.

– Какие документики? – снова удивился Дмитрий.

– Ну как же? Паспорт. К новому лицу полагается новый паспорт. Но хватит болтать. – Доктор сделал строгое лицо. – Пройдемте в операционную. Не задерживайте, пациент.

«Хорошо хоть, «больным» не назвал», – подумал Дмитрий.

Алексей Феодосьевич шагал впереди, открывая и снова запирая какие-то двери. Дмитрий и Кристина следовали за доктором.

Они шли по безлюдным коридорам клиники. Звуки шагов вязли в мягком ковровом покрытии. Здесь тоже не горел верхний свет, а в стены были вмонтированы аквариумы с подсветкой. Над аквариумами, словно фамильные портреты в древнем замке, висели медицинские плакаты. Разноцветные пучеглазые рыбки пялились на людей из-за стекла. Бесшумно поднимались к поверхности воды струйки пузырей. Причудливые гроты и пестрый декоративный грунт притягивали взгляд.

Дмитрию казалось, что он сам тонет, все глубже и глубже погружаясь в пучину, из которой нет возврата.

Идти на эту операцию ему совсем не хотелось. Однако и не идти было уже нельзя.

* * *

– Надеюсь, пол нам здесь не поменяют? – попытался пошутить Дмитрий.

– А ты хочешь? – спросила Кристина с какой-то пугающей серьезностью.

– Иди ты знаешь куда! – Дмитрия аж передернуло. – Меня вполне устраивает быть мужчиной.

– Значит, полноценной женщины из вас не получится, – вмешался Алексей Феодосьевич. – И, следовательно, нет смысла в перемене пола. Да и хлопотно это. Вот если бы вы, молодой человек…

– Доктор, давайте без этих «если», ладно? – поспешил перебить Дмитрий, не желая развивать тему.

– Хорошо, давайте, – легко согласился Алексей Феодосьевич.

Он открыл очередную дверь. Щелкнул рубильником…

Ох! Дмитрий зажмурился.

После коридорного полумрака яркий свет операционной слепил и резал глаза.

Здесь царила идеальная чистота. Нет – чистотища. Стерильная, тотальная. Как, наверное, и должно быть в элитных клиниках. Да и не только в элитных.

В центре помещения, лишенного окон и облицованного белоснежным кафелем, располагался регулируемый по высоте и углу наклона стол-кушетка с мягким клеенчатым покрытием. Над столом светили мощные лампы. Возле стола возвышалось какое-то медицинское оборудование на широкой платформе с маленькими резиновыми колесиками. Впрочем, Алексей Феодосьевич небрежно сдвинул всю аппаратуру в сторону.

Лотка с хирургическими инструментами Дмитрий не увидел. Перед операционным столом стояла лишь небольшая подставка, на которой одиноко поблескивала стеклянная баночка без этикетки. Кажется, в баночке была какая-то мазь.

Дальний угол загораживала раздвинутая ширма. За ширмой стоял фотоаппарат на штативе. Хватало и других странностей.

Стерилизатор не работал. В операционной не было ни медсестер, ни ассистентов. Интересно, как будет работать хирург без помощников, скальпелей, зажимов и тампонов? Или достаточно сказать нужное заклинание, и все само собой появится из воздуха?

– С кого начнем? – повернулся к ним Алексей Феодосьевич.

Кажется, в его взгляде промелькнуло что-то похожее на лукавую улыбку.

– Дамы вперед, – посторонился Дмитрий.

В конце концов Кристине оперироваться не впервой, а ему это пока в диковинку. Вот пусть Охотница и показывает пример.

Пожав плечами, Кристина безбоязненно шагнула к столу под яркими лампами и стянула с себя парик. Охотница вновь превратилась в блондинку.

– Тогда вы, молодой человек, будьте любезны, подождите пока в коридоре, – попросил доктор. – И Кристиночку смущать не будете…

Кристина фыркнула, давая понять, что смутить ее не так-то просто. Даже на операционном столе пластического хирурга.

– И мне мешать тоже.

Видимо, в этом и заключалась главная причина, по которой Дмитрия выставляли за дверь.

* * *

Выйдя из операционной, он вновь оказался в темном коридоре с аквариумами и плакатами, демонстрирующими разные части человеческого тела в разрезе. Дмитрий прошелся по коридору. Туда. Обратно…

Странное было ощущение. Дмитрий чувствовал себя сейчас олигархом, тайком привезшим растолстевшую любовницу на липосакцию.

Но ведь потом придет и его черед входить в операционную.

Он все мерил и мерил шагами коридор. Нервное…

Минуты шли.

«А что, если сдернуть отсюда, пока не поздно?» – мелькнула в голове неожиданная мыслишка.

Увы, сделать этого он не мог, даже если бы очень захотел. Дверь на выходе из коридора была заперта. Кабинеты – тоже под замком. Единственное торцевое окно – забрано снаружи решеткой. Дмитрий уже не знал: то ли в качестве защиты от воров нужна эта решетка, то ли для удержания малодушных пациенток перед операцией.

Или пациентов…

Не прошло и получаса, как дверь операционной открылась. В коридор ударил сноп яркого света. Из света вышла… Медсестра? Помощница доктора? Только почему-то в одежде Кристины.

«Стоп! – спохватился Дмитрий. – Какая медсестра? Откуда? Не было в операционной никаких медсестер!»

Незнакомая молодая девушка улыбалась Дмитрию смутно знакомой улыбкой. Или все же знакомая девушка?

– Ты?! – Он растерянно захлопал глазами.

– Я, Дима, я…

И голос вроде бы знакомый. Однако узнать Кристину было сложно, да чего там – практически невозможно было ее узнать. И все же… Что-то прежнее неуловимое в ней все-таки оставалось. Больше всего это самое «что-то» проявлялось во взгляде.

Неужели операция уже закончилась? Так быстро?

А ведь похоже на то…

Перед Дмитрием теперь стояла не блондинка и даже не шатенка в парике, а жгучая брюнетка. Причем брюнетка не какая-нибудь «псевдо» – явно не крашеная. Волосы натурального природного цвета. И раза в два длиннее прежних.

Длиннее? Хм… Значит, все-таки опять…

– Не пялься ты так на мою голову. Это не парик. – Кристина словно прочла его мысли.

В подтвержение она даже дернула себя за волосы.

Точно настоящие! В самом деле не парик…

Как этого удалось добиться пластическому хирургу, было выше понимания Дмитрия.

Пожалуй, волосы Кристины – их цвет, длина и новая прическа – стали самой радикальной переменой в облике Охотницы. Что же касается всего остального… В остальном изменения укладывались в определения «немного», «слегка», «малость», «чуток». Но, наслаиваясь друг на друга, эти самые «немного», «слегка», «малость», «чуток» создавали новую внешность.

Кожа Кристины немного потемнела, будто девушка побывала на курорте и привезла оттуда мягкий загар. Худощавое лицо Охотницы слегка округлилось, не утратив при этом былой привлекательности, но и не приобретя яркой, цепляющей глаз и надолго остающейся в памяти эффектности. Правильнее всего было бы сказать, что ее «симпатичность» просто стала иного рода. Что ж, женская красота бывает самых разных оттенков.

Малость изменился разрез глаз. Огромные круглые глазища чуть сузились в уголках и обрели миндалевидную, «под восток» форму.

Немного удлинились брови и слегка увеличились ресницы.

Рисунок губ тоже поменялся – хоть и самую малость. К тому же губки будто чуток подкачали силиконом. Тонкий нос немного раздался вширь. Горбинка с носа исчезла, отчего его кончик казался теперь слегка вздернутым. Щечки стали малость пухлее, а ямочки – чуть глубже.

Дмитрию даже показалось… Впрочем, нет, не показалось – так и есть! Изменились рост и фигура Охотницы. Ноги были теперь немного длиннее. Бедра – шире. А грудь – больше. И, между прочим, больше на хорошенький такой «чуток». Дмитрий усмехнулся: значит, без этого все-таки не обошлось…

Но каким образом Алексей Феодосьевич умудрился ТАК изменить внешность Кристины за СТОЛЬ короткое время? Изваять новое лицо, изменить цвет кожи и волос, «растянуть» тело и накачать буфера – это все-таки не шутка. Ну не могла такая операция пройти меньше чем за полчаса! И совершенно без последствий притом.

Или все же могла? Наверное, в новом мире, открывшемся перед Дмитрием – в мире ходячих мертвецов и Охотников на «зомби», – могли происходить и не такие чудеса.

– Следующий, – позвал доктор.

Как на обычном приеме.

– Заходи, – ободряюще кивнула Дмитрию незнакомая и знакомая Кристина-брюнетка. – Не боись.

Дмитрий зашел. Не то чтобы боясь, но и не сгорая от желания поскорее лечь на операционный стол и навсегда расстаться с собой прежним.

Теперь ждать в коридоре осталась Кристина.

* * *

В операционной было все так же стерильно чисто. Ни красных пятен на столе и вокруг него, ни окровавленных бинтов и тампонов. Хирургических инструментов Дмитрий тоже нигде не заметил. Как и в прошлый раз.

Резать не будут? Что ж, уже немного легче.

– Ложитесь, – Алексей Феодосьевич кивнул на операционный стол.

Сам доктор сидел у изголовья. Без медицинской маски, кстати, и без перчаток. Даже белый халат на нем не был застегнут на все пуговицы. Ну и о какой тогда операции может идти речь? Впрочем, сейчас все происходило не как у людей.

– Раздеваться нужно?

– Не обязательно.

Ну и хорошо. Дмитрий лег на операционный стол в одежде. Яркий свет операционных ламп заставлял его прищуриться.

– Только лицо, да, доктор? – спросил он, чувствуя, как предательски дрожит голос.

– Только лицо, – отозвался хирург без хирургических перчаток. – Ну и, пожалуй, немного шею и плечи. Этого будет вполне достаточно. Телосложение у вас стандартное, рост средний. Да, и еще пальчики, конечно. Чтобы вас нельзя было идентифицировать по отпечаткам.

– Главное, в паху ничего менять не надо, – обреченно вздохнул Дмитрий.

– Не беспокойтесь – не буду.

Алексей Феодосьевич изменил положение изголовья, подгоняя операционный стол под нового пациента. Зачерпнул мазь из стоявшей под рукой баночки. Потер ладони, словно намыливая.

Мазь была густой, белой и ничем не пахла.

– Попытайтесь расслабиться.

Дмитрий попытался. Не получилось.

Липкие, тонкие и длинные, как у пианиста, пальцы легли ему на лоб. Дмитрий невольно передернул плечами.

Алексей Феодосьевич забормотал что-то невнятное. Ну, конечно, опять заклинание! Как же без этого-то. Странное щекочущее тепло вошло под кожу и растеклось по лобной кости, словно впрыснутая инъекция.

– А вы все свои операции голыми руками делаете? – осипшим голосом полюбопытствовал Дмитрий. – Типа, как эти… филиппинские киллеры… Тьфу, то есть хилеры, я хотел сказать.

Оговорочка та еще вышла: Дмитрий волновался.

Доктор прервал свое бормотание.

– Молодой человек, – сухо и строго произнес Алексей Феодосьевич. – Свои операции я делаю так, как их нужно делать. Днем я оперирую по-дневному. А то, как я работаю ночью, во внеурочное время и по особым случаям, никого не касается. Вас тоже должен волновать только конечный результат. Так что будьте любезны – лежите тихо и не отвлекайте меня. Это в ваших же интересах. Вам ведь не хочется, чтобы я вас случайно изуродовал?

Что-то в голосе хирурга заставило Дмитрия поверить: отвлекать дока от работы сейчас действительно не стоит. Себе дороже выйдет.

Алексей Феодосьевич снова забормотал магическую абракадабру. Его ловкие пальцы разминали кожу на лице Дмитрия, словно глину, из которой предстояло изваять посмертную маску.

Голова вдруг стала тяжелой и неповоротливой. Будто бы даже угловатой… Неподъемной, как свинцовый куб. Пошевелить головой больше не представлялось возможным. Такое же странное оцепенение быстро распространилось по всему телу.

Теперь Дмитрий мог только отстраненно наблюдать за происходящим, никак в этом самом происходящем не участвуя.

Отдаленно это смахивало на плохой наркоз, однако наркозом не являлось. Дмитрию казалось, что его удерживают на столе множество крепких рук. Между тем руки единственного врача, находившегося в операционной, наново перелепляли лицо пациента.

Боли не было совсем. Как будто кто-то щелчком невидимого рубильника отключил все нервные окончания. Но и приятного тоже было, в общем-то, мало. Дмитрий чувствовал себя куском замороженного мяса.

Между тем заклинания пластического хирурга звучали все громче. Набор бессмысленных протяжных звуков бился в уши, но не проникал в голову, и Дмитрий даже не пытался осмыслить или запомнить их. Пальцы доктора сновали по лицу, словно перепуганные мыши. Дмитрий смутно ощущал, как ткани под кожей уплотняются в одних местах и рассасываются в других. Да и сама кожа то растягивалась, то ужималась. Кое-где нарастала и утолщалась кость.

Странно было чувствовать такое. Странно было осознавать, что ты изменяешься. Физически. В прямом смысле.

Лицо Дмитрия не то чтобы перекраивали или перестраивали целиком и полностью. Лицо, скорее, подгоняли, как недособранный конструктор. Втискивали старое содержание в новую форму. И лицо, обретя удивительную пластичность, поддавалось этому воздействию извне..

Потом руки хирурга великанской гребенкой несколько раз прошлись по волосам. «Будет у меня теперь новый прич», – догадался Дмитрий.

Потом те же руки занялись шеей и плечами. А в заключение Алексей Феодосьевич слегка помассировал подушечки пальцев, меняя на них кожный рисунок. Противодактилоскопическая защита…

Наконец бормотание прекратилось. Доктор убрал руки. Паралич отпустил. Дмитрий вновь получил возможность двигаться.

– Ну, вот и все. – Отступив от операционного стола, Алексей Феодосьевич удовлетворенно рассматривал Дмитрия. Так художник рассматривает свою новую удавшуюся картину, на которой еще не высохли краски. – Можете взглянуть на себя в зеркало. Там, за ширмой.

Дмитрий дошел до ширмы. Отодвинул ее. Посмотрел в большое овальное зеркало…

* * *

Дмитрий и узнавал себя, и не узнавал. Но не узнавал, пожалуй, все-таки больше.

Не было ни шрамов, ни кровоподтеков. Да и не могло их, наверное, быть. Его ведь не резали. Над ним колдовали. И вот…

Изменилось все. Но понемногу. Как и в случае с Кристиной, отдельные изменения были незначительными, но их сумма переводила количество в качество и делала Дмитрия другим человеком.

Во-первых, из прямоволосого брюнета он превратился в кудрявого шатена. Кожа, глаза и брови посветлели. Нос приобрел более хищные очертания. Подбородок теперь сильнее выступал вперед, был шире и агрессивнее. Овал лица чуть вытянулся, линия волос опустилась. Лоб стал немного уже, а губы – тоньше и жестче. Над верхней губой появились усики, а легкая щетина обратилась в аккуратную стриженую бородку от уха до уха, сквозь которую уже не так явственно проступали желваки на скулах.

Судить о том, нравится ему новая внешность или нет, было пока рано. Особой антипатии к своему проапгрейденному облику Дмитрий не испытывал. Каких-то неудобств или комплексов – тоже. В общем-то, рожа как рожа. Не лучше и не хуже, чем та, что была раньше. Сейчас он даже больше смахивал на этакого мачо, которые обычно нравятся девушкам. Правда, интеллектом новая физиономия уже не блещет. А может быть, это просто кажется с непривычки.

Дмитрий ощупал лицо. Надо же – как настоящее. Можно сказать, как родное. Не очень броское, не слишком запоминающееся. Возможно, именно такую цель и преследовал хирург.

– Это надолго? – спросил Дмитрий.

– Что? – не понял Алексей Феодосьевич.

– Ну, лицо это долго продержится?

– Обижаете, – скривился доктор. – Это не какой-нибудь морок, а полноценная пластическая операция по изменению внешности. Просто совершенная без скальпеля, а при помощи м-м-м… другого инструментария.

«Вот в том-то и дело, что при помощи другого», – подумал Дмитрий.

– Ну а все-таки, – ему хотелось добиться более четкого ответа, – как долго я смогу ходить с этой физиономией?

– До конца жизни. Или до следующего визита ко мне.

Алексей Феодосьевич говорил об этом так запросто!

– По вашему лицу теперь молотком бить можно, в прежнее состояние оно уже не вернется, – заверил хирург.

Молотком? Ну-ну… Дмитрий поежился. Успокоили типа.

Алексей Феодосьевич поочередно сфотографировал Дмитрия и Кристину. На вопрос Дмитрия «зачем?» прозвучал короткий ответ:

– Для нового паспорта.

В общем, фотоаппарат в операционной стоял не случайно.

После фотосессии доктор куда-то ненадолго удалился.

Затем вернулся и отвел пациентов в свой рабочий кабинет.

– Теперь нужно немного подождать, – объяснил хирург. Насколько понял Дмитрий – ему, не Кристине. – Я уже связался с кем надо и отослал ваши снимки по сети. Бланки паспортов должны быть готовы, так что документы скоро подвезут.

Дмитрий решил ничему больше не удивляться. Наверное, подпольной Организации магов-Охотников, которые даже собственную внешность меняют, как одежду, ничего не стоит изготовить и фальшивые документы, неотличимые от настоящих.

Нужно только немного подождать…

Алексей Феодосьевич щелкнул выключателем. В кабинете стало светло. Впрочем, после ослепительных ламп операционной этот свет не казался ярким.

В кармане докторского халата зазвонил мобильник. Алексей Феодосьевич вытащил трубку.

– Да? Да. Да…

Трижды «дакнув», он отключил телефон и снова положил трубку в карман.

– Курьер с документами уже в пути, – улыбнулся хирург. – Пойду встречать.

Дмитрий, вопреки только что данному зароку, все-таки удивился. Такой оперативности он не ожидал.

Алексей Феодосьевич оставил их с Кристиной наедине.

* * *

На стене кабинета висело большое зеркало. Дмитрий не удержался – подошел к нему, чувствуя некоторую неловкость перед Кристиной. Девчонка тоже ведь после операции, а ничего, не дергается, не переживает, сидит себе спокойно.

– Да красивый, красивый, – усмехнулась Охотница. – Не насмотрелся еще?

– Не привык, – сконфуженно пробормотал Дмитрий, поглаживая приобретенную на операционном столе бородку.

– Поначалу со всеми так бывает, – понимающе кивнула девушка. – А раза после десятого привыкаешь.

После десятого? Шутит она, что ли.

Дмитрий внимательно посмотрел на Кристину. Да нет, вроде бы говорит вполне серьезно.

– Слушай, а разве нельзя проблемы с внешностью решать не столь радикальным способом? – поинтересовался он. – Вы же того… типа, магией владеете…

«Это не какой-нибудь морок, а полноценная пластическая операция», – вспомнились Дмитрию хвастливые слова колдуна-хирурга. Значит, все-таки имеются какие-то другие варианты.

– И, наверное, можете отвести глаза человеку, – закончил Дмитрий свою мысль. – Мороку там нагнать. Или как это у вас называется?

– Можем, – легко согласилась Кристина. – А правильно это называется «поставить «маску»». «Маска», разумеется, в кавычках, поскольку речь в данном случае идет не о карнавале.

– Поставить? – наморщил лоб Дмитрий. – В смысле – надеть, что ли?

– В смысле – поставить, – повторила Кристина. – «Маску» можно ставить на человека, на какой-нибудь объект или на выбранное для этого место. От того, какой силы будут маскировочные заклинания, сколько заклинателей их произнесет и насколько опытными они окажутся, зависит количество объектов и объем пространства, накрываемого «маской», а также время действия «маски» и ее плотность.

– Плотность? – вновь озадачился Дмитрий. – Это как?

Ему объяснили:

– Плотность «маски» влияет на то, насколько сильно она отводит глаза стороннему наблюдателю, что он видит сквозь нее и видит ли что-нибудь вообще. Плотная «маска» может до неузнаваемости исказить объект или закрыть его совсем.

– Ну, так я, собственно, о том и говорю! – спохватился Дмитрий. – Почему бы нам с тобой просто не надеть… пардон, не поставить эти самые ваши «маски» вместо того, чтобы лепить новые физиономии?

– Во-первых, «маски» действуют ограниченное время, – ответила Кристина. – А во-вторых, они способны обмануть лишь тех, кто не владеет магией. На улице от мертвяков такая маскировка не укроет. Она скорее привлечет их.

– Почему?

– Да потому что любая магия на открытых специально не защищенных пространствах «фонит». И тот, кто знает, как слушать этот магический «фон», вполне может его услышать. В общем, гораздо безопаснее при помощи заклинаний изменить строение лица и тела, а потом убрать следы магии и оставить все как есть. Ты уже имел возможность убедиться, что это недолгая и безболезненная процедура.

– То есть вот так, на операционном столе, можно менять внешность хоть каждый день? И нет никаких противопоказаний?

– Каждый день нельзя, – покачала головой Кристина. – И противопоказания имеются. Слишком частое магическое вмешательство в структуру человеческой плоти способно нарушить ее целостность. Плоть «потечет», утратит приданные ей формы и больше никогда не воспримет новые. Если злоупотреблять такими операциями, лицо превратится в сплошную опухоль. И это – навсегда.

– Ужасы какие! – поежился Дмитрий, осторожно ощупывая свое новое лицо. – Алексей Феодосьевич ничего такого мне не говорил.

– Не хотел тебя пугать, – усмехнулась Кристина. – После магического вмешательства, как и после любого другого, костям, мышцам и коже требуется реабилитационный период для м-м-м… – Охотница задумалась. – Как бы это сказать…

– Для заживления? – подсказал Дмитрий.

– Нет, – отмахнулась она. – Когда нет явных повреждений, то и заживать нечему. Органике нужно время для запоминания новой формы – вот. Минимальный срок между операциями должен составлять две недели. Но лучше выждать хотя бы месяц. Для гарантии.

Дмитрий дал себе очередной зарок: не повторять операцию, которая – вот неожиданность-то! – оказалась не такой уж и безопасной, как минимум год.

Для гарантии…

– Слушай, Кристя, а как это вообще получается у Алексея Феодосьевича?

– Что получается?

– Ну… операции такие. Наверное, специальные заклинания нужно знать, да?

– Ничего подобного, – ответила девушка. – Никаких специальных заклинаний. Если объяснять по-простому, то для изменения внешности используются обычные целительные практики.

– Ничего себе обычные!

– Ну, древние, конечно, давно забытые людьми. Но, по большому счету, Алексей Феодосьевич проделал с нашими лицами то же самое, что я сделала с твоей простреленной ногой.

– Не понял! – вытаращил глаза Дмитрий.

– А сейчас поймешь. В чем суть обычной пластической хирургии? Грубо говоря, в том, чтобы поместить в нужном месте человеческого тела силиконовый или какой-нибудь другой имплантант или, наоборот, вырезать, ну, скажем, пласт жира, к примеру… Но ведь и целительные заговоры тоже позволяют наращивать там, где это нужно, мясо или кость. То есть естественный «имплантант» из родной ткани пациента. И они же, заговоры эти, позволяют также убирать из тела все лишнее: опухоль, тромб, пулю. А если понадобится – то и здоровую ткань. Изменить цвет кожи и волос тоже не составляет большого труда. Нужно только немного поработать с пигментацией и меланином – и готово.

* * *

– Пигментация? Меланин? – Дмитрий тряхнул непривычной еще кудрявой шевелюрой. – Я что-то никак не пойму, вы колдуны или ученые?

– И того, и другого понемногу, – пожала плечиком Кристина. – Но вообще-то мы Охотники на мертвяков, если ты еще не заметил.

– Да уж заметил-заметил…

Дмитрий задумался.

– Слушай, а ты сама могла бы поменять нам внешность? – поинтересовался он.

– Теоретически – могла бы, ну а практически… – Кристина усмехнулась. – Знаешь, неохота ходить уродиной.

– Но ты же вылечила мне ногу!

– Нога – не рожа. Я всего лишь заживила рану. А тут… – девушка провела рукой по лицу. – Тут нужен настоящий мастер, истинный скульптор человеческих тел. Не только опытный целитель, но и хороший пластический хирург, прекрасно знающий анатомию и уже набивший руку на обычных операциях со скальпелем. Тогда и заговоры пойдут впрок. Иначе получится полная лажа.

– А Алексей Феодосьевич? Он ведь хороший хирург, правда? – дрогнувшим голосом спросил Дмитрий. Лажу на рожу ему не хотелось.

– Не из самых лучших, вообще-то. – Кристина понизила голос и покосилась на дверь. Видимо, не хотела обидеть отсутствующего хозяина кабинета. – Средненький. В Москве есть специалисты и покруче, но и Алексей Феодосьевич тоже вполне себе на уровне. Знаешь, сколько лет он уже в этом бизнесе?

– Сколько? – Рекомендация, данная врачу уже после проведенной операции, Дмитрию что-то не очень понравилась.

– Много. Во всяком случае, для наших нужд его опыта и мастерства пока хватает.

«Пока»? Дмитрий с тревогой посмотрел в зеркало. Нет, кожа вроде не сползает лоскутами, волосы не выпадают и лицо не пухнет. Но все равно после откровений Кристины стало как-то неуютно.

– А почему бы вам не поискать более квалифицированного специалиста? Ну… для надежности.

– Это не так просто, – ответила Кристина. – Во-первых, далеко не каждый человек согласится сотрудничать с Охотниками на мертвяков. Для этого самому нужно быть Охотником. Во-вторых, не всякий хирург способен так же хорошо освоить целительные заговоры и научиться изготавливать снадобья, как он обращается со скальпелем. Ну, и в-третьих… – девушка вздохнула. – Слишком велик риск нарваться на уже занятого профессионала.

– В каком смысле – занятого? – не понял Дмитрий.

– Особой клиентурой. Среди лучших пластических хирургов могут оказаться такие, кто сотрудничает с Орденами. Мертвяки часто прибегают к услугам подобных специалистов.

– А им-то это зачем? – удивился Дмитрий.

По губам Кристины скользнула злая усмешка.

– Мертвые «тела» тоже нужно время от времени подправлять. А опытный хирург-пластик может работать с любыми пациентами.

– Процессы разложения, да? – попробовал угадать Дмитрий.

Значит, они все-таки проявляются у живых мертвецов.

– Нет, – мотнула головой Кристина. – Смерть над мертвяками не властна. Но и жизнь тоже. В этом все дело. Сами по себе «тела» не изменяются. Они навсегда застывают в том возрасте, в котором были инициированы своим Мертвым Братством. Теоретически момент инициации – это вечный момент.

– Хм… – Дмитрий озадачился. – А разве плохо быть вечно молодым?

– Это прекрасно. Но опасно. Как отреагируют люди, когда заметят, что человек, живущий среди них, не подвержен старению? Что подумает нация, если одно поколение за другим будет видеть свежие лица своих лидеров или их окружения? Как такое можно объяснить? Как скрыть после этого существование Мертвых Братств?

«М-да, пожалуй, это проблематично», – вынужден был признать Дмитрий.

– Конечно, при помощи «маски»-морока можно превратить пышущего здоровьем молодца в дряхлеющего старца, – продолжала Кристина. – Но это – не то. Это лишь временная мера. Ни один Орден не сможет долго поддерживать такую иллюзию, даже если его адепты станут появляться на публике редко и на короткое время. Здесь нужны более радикальные средства.

– И ты хочешь сказать…

– Да-да-да, именно это я и хочу сказать, – закивала Кристина. – Чтобы не вызывать подозрений у окружающих, члены Мертвых Братств вынуждены искусственно накладывать на себя следы возрастных изменений. Они не способны стареть, но они научились правдоподобно изображать старение. То же самое и со смертью. Они не умирают, если их не убивать, но они симулируют смерть.

– Симуляция старения и смерти – это звучит как-то…

– Понимаю. Странно звучит. Но это действенный защитный прием, который позволяет сохранять тайну Мертвых Братств. За «смертью» следует визит к пластическому хирургу, обслуживающему Орден, и новое «возрождение». В новом облике. Но, как правило, в том же возрасте, в котором произошла инициация. Потом опять начинается искусственное «старение».

Дмитрий в замешательстве потер лоб:

– В мозгах такое не укладывается! Обычно к пластической хирургии прибегают, чтобы продлить молодость.

– Обычно – да. Но у мертвяков – другие проблемы.

«Как и у Охотников за мертвяками», – подумал Дмитрий. Они с Кристиной тоже ведь пришли в эту клинику не для того, чтобы сохранить молодость или избавиться от внешних дефектов.

Чтобы спасти жизнь – вот зачем.

* * *

Дверь кабинета открылась. Вошел Алексей Феодосьевич, сияющий, как неоновая вывеска в ночи.

– Все сделано в лучшем виде, – с порога объявил он, – и даже быстрее, чем я предполагал!

Доктор протянул два паспорта, упакованных в новенькие кожаные обложки. Кристина на свой взглянула лишь мельком, перелистнула пару страниц и спрятала документ в карман куртки. Дмитрий разглядывал свою паспортину с большим интересом – долго и придирчиво.

Новое лицо на фотографии. Новая фамилия: теперь он какой-то Кочубеев. Новое отчество: Васильевич вместо привычного – Ильич. Новые серия и номер паспорта. Новые дата и место выдачи. Новая прописка, то бишь адрес постоянной регистрации…

Ого! Московский, кстати, адресок-то. Дмитрий улыбнулся. Вот, оказывается, как просто можно в наше время получить заветный штампик и стать полноправным «ма-а-асквичом». «Хоть проблем с патрулями теперь не будет», – подумал он. И тут же одернул себя. Вообще-то, проблемы могут быть, и еще какие. Если стражи порядка выяснят, кем он является на самом деле. И если в форме этих самых стражей окажутся мертвяки…

Он снова скользнул взглядом по развороту с фотографией.

Да, изменилось все. Только имя осталось прежним. Его, как и раньше, звали Дмитрием. Но, с другой стороны, мало ли Дмитриев в российской столице?

– Имена вам не меняли, – объяснил Алексей Феодосьевич, обращаясь только к Дмитрию. – Так будет проще.

– Если что – не проколешься, – не преминула вставить свое слово Охотница.

Ну да, вообще-то правильно… Отзываться на какого-нибудь Ваню, Петю или Игоря нужно еще привыкнуть.

– Мертвяки, кстати, тоже так иногда поступают после мнимой смерти и официального перерождения, – улыбнулась Кристина. – Некоторые даже новых жен, подруг и любовниц выбирают по именам прежних. Чтобы не путаться.

Жен?.. Дмитрий не без опаски заглянул в графу о семейном положении. Фу-у, слава богу, здесь все по-старому! Страничка была девственно чиста. Его ни на ком не женили и детишками, которых он не зачинал, не обременили. Оставили вольным холостяком – и на том спасибо.