Текст книги "Надежда рода"

Глава 2
Дом

Мы покинули источник Игал и направились к сурирату.

– Зунар сказал, что с медальоном? – спросил я.

Симар кивнул, но ответил не сразу.

– Он должен был нас предупредить, особенно тебя. Забрать без спросу родовой медальон, – Симар устало замотал головой. – Знал ведь, зачем мы отправляемся к сварга-ракте. Иногда мне кажется, что мой брат совсем головой не думает.

Ясно, Зунар что-то придумал и взял весь удар на себя. Но мое любопытство не было удовлетворено до конца, поэтому я продолжил спрашивать, но начал издалека.

– Опасность, смерть, если трогать чужой медальон? Я думать, это так.

– Опасно, пока он на тебе или ты рядом и не желаешь, чтоб его трогали. Но если ты, к примеру, его потеряешь, нашедшему он не причинит вреда.

– А зачем Зунар его брать и давать мне этот? – подошел я наконец к главному вопросу.

– Он не хотел тебя беспокоить. Если б он попросил медальон, то ты бы переживал, что остался без защиты. Так он это объяснил.

Тем временем мы подошли к сурирату, дождались, когда луч заберет нас, и уже в сурирате Симар продолжил говорить, пока мы шагали по коридору:

– Зунар хочет найти второй медальон. Отыскать тело Зуена и Алисаны. Я и сам об этом думал, но решил отложить поиски до лучших времен.

Я с интересом уставился на Симара:

– Как это – найти?

Симар взглянул на золотые часы на запястье и продолжил объяснять:

– Родовые медальоны двух наследников связаны, потому что это части одних и тех же душ. Дух рода, по сути, разделен напополам на два медальона. И, конечно же, с помощью одного можно отыскать второй. Провидец может провести такой обряд и указать на карте, где находится второй.

Что ж, ясно. Весьма умно со стороны Зунара придумать такое оправдание. Вот только непонятно, как он собирается выкручиваться дальше.

– Правда, – садясь на диван, продолжил Симар, – не ясно, где Зунар нашел провидца. Наши все уехали в Акшаедезу по приказу императора. Что-то надвигается…

Последнее предложение Симар сказал явно сам себе.

– А этот? – Я коснулся медальона с Алисаной, решив перевести тему. – Он не родовой?

– Нет. В родовой мы переместим позже твою маму, – вздохнув, сказал Симар. – Тебе не о чем переживать.

– Медальон может убивать, – продолжил я расспрашивать Симара, раз он так охотно отвечал, – а это, – я коснулся своего лба, намекая на обод главы клана, – Хранитель рода, он тоже так работать?

– Нет, не совсем. Старший и Младший Хранители работают немного иначе. Они охраняют того, кто носит тиару главы и наследника клана. Но Хранитель не убивает, как дух рода, он лишь чувствует намерения и опасность, исходящие от других людей. Хранители привязаны к клановым источникам, поэтому чем дальше правитель от источника, тем слабее Хранитель.

Я понимающе закивал. Теперь понятно, почему Младший Хранитель не предупредил Зунара об отравлении в «Лотосе».

– На самом деле Хранители нередко спасают своих хозяев, проявляясь, – продолжал рассказывать Симар. – Когда они чувствуют угрозу или злые намерения других людей, они дают понять это. Но они оберегают не только наследников, а также их близких. Однажды, это было давно, когда Зар-Зана и Ашанти были еще маленькими, я сидел в своем кабинете и читал письма, как вдруг передо мной появляется Старший Хранитель. Первая мысль была – во дворце враг. Лев вел себя беспокойно, кружил у дверей, зовя меня за собой. Конечно же я побежал за ним. Он вел меня на верхние этажи и замер у балкона…

Симар глубоко вздохнул, видимо, эти воспоминания ему не нравились…

– Я успел ухватить Зар-Зану за руку. Еще бы немного, и она прыгнула бы вниз. – На какое-то время Симар замолчал, а затем продолжил: – Рабыня-няня, приглядывающая за ними, думала, что близняшки спят. Но девочки, обманув няню, только притворялись спящими. Сами же стащили зонтики и решили полетать на них. Прыгнуть с третьего этажа! Детские глупости, но они могли стоить им жизни, а Хранитель успел предупредить меня об опасности. Правда, Хранители не чувствуют опасность от предметов. Яд, подкинутая бомба или начавшийся пожар… Если в этом не участвуют человеческие эмоции, Хранитель их не опознает. А в тот раз он почувствовал страх Ашанти.

Полет до особняка был так короток, что только я настроился на разговор, как пилот из-за перегородки крикнул:

– Мы на месте!

Здесь было тихо, пьяняще пах жасмин. Вечерний прохладный ветерок колыхал листву, жизнерадостно щебетали птицы, а солнце неспешно пряталось за горизонт, окрашивая небо в оранжевый.

Охрана, спустившаяся к поместью первой, отворила перед нами высокие остроконечные кованые ворота. Симар пропустил меня вперед, и я вошел.

Дом Игал не был таким большим, как дворец Халов, здесь не было той помпезности и обширных зеленых садов и беседок, как в особняке Зунара. Но мне хватило одного взгляда на светлые стены с ажурной отделкой, на витражные окна и маленькие, увитые цветами балконы, чтоб полюбить этот дом всей душой.

Не знаю, что такое накатило, но мне здесь нравилось все: уютный закуток в вишневом саду со светлыми широкими скамейками-качелями, садовые скульптуры из мрамора, поилка для птиц, каменные орлы с распахнутыми крыльями на крыльце. Было во всем этом какое-то очарование.

А возможно, все эти чувства накатили просто потому, что у меня никогда не было своего собственного дома. Цирк и вечные разъезды: вереница из отелей, гостиниц и арендованных домов. А затем – комната в интернате, где мы жили вшестером. И последнее место: небольшой дом матери Диего. Но все это не то. Места, которое я бы смог звать своим домом, у меня не было никогда.

Я почувствовал тоску и грусть, это были не мои чувства, я их сразу опознал. Эти эмоции принадлежали Алисане.

– Здесь теперь никто не жить? – спросил я, когда мы остановились у входа.

Хотя, осмотревшись, понял, что вряд ли это так: у дома был ухоженный вид, постриженные кустарники, чистые каменные аллейки, аккуратные зеленые лужайки.

– Сейчас здесь живет семейная пара, бывшие рабы твоих родителей, но им давно даровали свободу за преданность. Они все эти годы и присматривали за особняком, – сказал Симар.

И только он это произнес, как парадная дверь отворилась и оттуда вышли сухонькие старики, мужчина и женщина. Они склонили седые головы, не смея поднять глаза, пока Симар не сказал:

– Приветствуем вас. Мы желаем сегодня остановиться здесь.

– Приветствуем, Нара Симар Хал, – отозвались старики, поклонившись. – Свамен Азиз Игал, добро пожаловать домой.

Они выглядели взволнованными и смотрели на меня с каким-то странным воодушевлением.

– Свамен Азиз, – прошептала старушка, – не верю, что вы к нам вернулись.

– Такая радость! – подхватил старик. – Такое счастье! Весь город радуется вашему возвращению. Мы все ждали, когда же вы нас навестите, но никак не думали, что сегодня. Такая неожиданность!

Наверное, они так могли ворковать еще долго, но Симар их оборвал, обратившись ко мне:

– Идем. – Он снова взглянул на золотые часы на руке и добавил: – Через час должен подъехать Надим Люмб, познакомишься с ним. Взваливать на тебя дела Форхада сейчас никто не станет, но я бы советовал начинать вникать в них уже сейчас. Как только закончишь, все это перейдет под твое управление.

Мы вошли в дом и оказались в уютном холле. Я с интересом разглядывал помещение, Симар же терпеливо ждал, когда я налюбуюсь владениями.

– Я хотеть смотреть этаж Игал, – вспомнив, решил я попробовать с Симаром то, что не удалось с Зунаром. – Я могу его открывать для себя?

Симар удивленно округлил глаза, затем дружелюбно улыбнулся и похлопал меня по плечу:

– Конечно, он твой, Азиз! Будешь в башне, требуй смело у Юржи ключи от этажа.

Ну, вот. Как все оказалось просто. И все-таки Симар мне однозначно нравился больше, чем Зунар. Конечно, знай Симар, что я не его племянник, наверняка его отношение кардинально бы изменилось. К счастью, этого он не знал.

Я, довольно улыбаясь, зашагал по дому, продолжая разглядывать свои владения. На первом этаже заглянул в кабинет, гостиную, кухню, столовую и даже отыскал небольшую прачечную, за которой оказался вход в подвал, куда я спускаться не стал. Дальше шли пять комнат для прислуги. Второй же этаж занимали комнаты хозяев и гостевые. Дом был обставлен со вкусом, но без излишней вычурности. Интерьер был выдержан в теплых тонах: темное дерево, мебель в том же восточном стиле, витражные разноцветные окна придавали дому некую сказочность. Здесь было уютно, здесь хотелось остаться.

Симар не пошел со мной на второй этаж, он остался внизу решать какие-то вопросы по телефону. За мной повсюду ходил учтиво-молчаливый Цай, хотя в этом не было никакой необходимости. Я чувствовал себя здесь в абсолютной безопасности.

– Отдыхай, не надо ходить за мной, – попросил я его.

Цай недоуменно пожал плечами и ходить за мной по пятам перестал, но остался на этаже.

Я заглядывал то в одну, то в другую комнату. Одна из комнат, светлая, вся в рюшах, была детской и явно когда-то принадлежала Азизу. На стене, над ажурной белой колыбелью, я увидел композицию из детских фото с темноглазым карапузом. На одном из фото Азиз сидел на руках Алисаны, весело улыбаясь, но меня привлекло другое. Здесь, на этом фото был хорошо виден настоящий родовой медальон Игал. Я поспешил снять фото со стены. Любой достаточно наблюдательный человек заметил бы, что медальон на моей шее, а также земной медальон, который я всегда носил в кармане, отличается от того, что на фото. Мысленно попросив прощения у Алисаны, я выдрал фото из рамы и разорвал его на мелкие кусочки, ссыпав клочки в карман, а раму забросил на шкаф.

В этот момент в комнату вошла старушка, та самая, из бывших рабов. Она, кажется, не заметила моих манипуляций, а может, попросту не посмела об этом говорить. Но для того, чтоб предупредить возможные подозрения, я сказал:

– Я забрать фото с мамой.

Старушка, грустно улыбаясь, понимающе закивала.

– Если хотите, свамен, там внизу есть еще альбомы с фотографиями, могу принести.

– Нет, потом, – ответил я.

– Не верится, что это вы. Когда я вас в последний раз видела, вы на ножках еще плохо стояли, – умиляясь, сказала она, – но я всегда надеялась, что вы и ваши родители на самом деле выжили. Мы с Орисом надеялись, что когда-нибудь Игал вернутся. И вот дождались. Вы очень нужны Форхаду, свамен, очень.

Старушка грустно вздохнула.

– Почему? – настороженно взглянул я на нее. – В городе плохо?

Она отвела глаза, ничего не ответила, морщинистого сухого лица коснулась виноватая улыбка.

– Мы здесь все сохранили, – сказала она, видимо, решив сменить тему. – Ничего не выбрасывали, здесь все так же, как и в тот день, когда ваши родители…

Она осеклась и снова виновато улыбнулась, вздохнула и, вытянув из передника тряпку, принялась протирать пыль на лаковом белоснежном комоде.

– Азиз! – громко позвал меня снизу Симар. – Надим приехал.

В проходе появился Цай, намекая, что пора идти вниз. Я спустился в холл, Симар уже стоял у распахнутых дверей, глядя на улицу. Я подошел к нему.

– А вот и Надим Люмб, – кивнул Симар на выходящего из машины человека.

Надим вошел в распахнувшиеся ворота, зашагал по аллее порывистой решительной походкой. Он держал в руках пухлую кожаную папку, на вид ему было лет сорок, он был среднего телосложения, с намечающимся брюшком, большими рыбьими глазами и толстыми губами. Мне Надим не понравился с первого взгляда, было в нем нечто отталкивающее. Хотя я и предпочитал никогда не судить людей по внешности, но первое впечатление зачастую меня не подводило.

Надим вошел в дом с протянутой для рукопожатия рукой. Сначала он приветствовал Симара, а затем повернулся ко мне.

– Азиз Игал, рад знакомству.

Заискивающий взгляд, скользкая улыбка. Потная рука легла в мою ладонь.

– Я, к сожалению, не смог посетить прием в твою честь и познакомиться, – не прекращая улыбаться, говорил Надим. – Дела, бесконечные дела. К тому же конфликт с Капи добавил проблем.

Виноватая улыбка, обращенная к Симару. Он, в свою очередь, понимающе кивнул и жестом пригласил Надима войти.

Надим поглядывал на меня и улыбался каждый раз, как я обращал на него внимание. Он из шкуры вон лез, чтобы понравиться. И это настораживало.

Мы вошли в гостиную, сели на диваны. Надим уселся рядом со мной и открыл папку с бумагами, укладывая их на антикварный журнальный столик.

– Не знаю, стоит ли сейчас загружать Азиза еще и делами Форхада? – Надим вопросительно уставился на Симара.

– Стоит, – сказал я, забирая папку из рук управляющего. Надим, слегка растерявшись, покосился на Симара.

– Я поэтому и пригласил тебя. Для начала расскажи Азизу о владениях, принадлежащих его роду, – наставительно произнес Симар.

Надим покладисто закивал и осторожно извлек из папки, которая по-прежнему находилась у меня в руках, карту, сложенную в шесть раз. Спешно развернул ее на столе, и мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что это карта Сорахашер и ближайших кланов.

– Это территории Игал, – указал Надим пальцем на выделенный желтым кусок земель. Рядом же располагалась граница пунктиром, как не трудно догадаться, граница с Капи.

– Здесь находится Форхад, здесь у нас храм и источник. – На карте он был обозначен треугольником. – Еще четыре поселка: Такина, Сомадж, Дан-Хари и Люсиджи. – Затем Надим показал поселки: – В Такине – угольная шахта, здесь – деревня рабов, местные жители занимаются сельским хозяйством, работают на маленьком молочном заводе, молоко все наше отсюда же, из Такины. В Сомадже – кукурузные поля, фабрика по переработке кукурузы. Мука, хлопья, консервы, воздушки…

Наверное, он имел в виду попкорн или кукурузные палочки. Я с интересом слушал и запоминал.

– Дан-Хари выращивает сахарный тростник, и здесь, соответственно, располагаются два сахарных завода. Дан-Хари, кстати, обеспечивает сахаром весь клан, и еще остается на экспорт, да и имперские пошлины никто не отменял. А это небольшой поселок с населением пять тысяч человек и в тысячу рабов.

«Человек и рабов», – я не мог не обратить внимания на это разделение, а также на то, что какую-то часть отбирает Империя.

Пока Надим рассказывал, я с интересом изучал бумаги в папке. Прочесть что-то мне не удавалось, но зато я видел цифры и приблизительно смог понять, что передо мной за отчеты.

– Люсиши – это фермерские угодья: овощи, фрукты, мясо, небольшая деревня с населением в тысячу восемьсот человек.

– Сколько людей живет на территории Игал? – спросил я.

– Вот здесь последний отчет по населению. – Надим показал на подшитую синей лентой стопку бумаг.

Я достал и взглянул на этот отчет. Весьма любопытный документ. Уточнив несколько названий у Надима, которые не смог прочесть, я выяснил, что население на моих территориях составляет сто восемьдесят семь тысяч человек и девятнадцать тысяч рабов, которые людьми, как я понял, не считались. В основном все рабы жили в поселках, а большая часть населения проживала в Форхаде. Из этого же отчета я узнал, что женского населения больше, чем мужского, на десять процентов. Это мне показалось тоже странным, хотя, возможно, такой показатель для Хемы норма. Также в этом отчете я увидел, что население сократилось за последний год на семнадцать тысяч человек, девять тысячи из которых – рабы.

– Почему люди становится меньше? Куда деваться рабы? – спросил я Надима.

Надим надул толстые губы, шумно выдохнул и округлил глаза:

– Форхад – небольшой приграничный город. Люди уезжают в большие города, – развел он руками, – а рабы… В том году была вспышка ражанки.

– Ражанки? – переспросил я.

– Вирус, очень заразный, – округлил еще больше рыбьи глаза Надим. – Жители купили вакцину, а на рабов… В общем, на всех не хватило.

– Почему?

– Они ведь рабы, – растерянно улыбнулся Надим. – За всеми не углядишь. У кого были симптомы, температура и кашель, тот получил вакцину. Тратить вакцину на всех подряд невыгодно.

Я мрачно взглянул на Надима, перевел взгляд на Симара, которого, кажется, ничего не смущало. Другие папки и отчеты были о производстве, но в них вникать я уже не стал. Для этого мне понадобится больше времени. Да отчеты и не дают полного объема информации и понимания всех проблем. А по-хорошему, не мешало бы посмотреть все эти поселки, заводы и фабрики лично. С производством и управлением я никогда не сталкивался, да и вообще имел весьма смутное представление об этом. Да, работы мне предстояло немало, и я чувствовал, что мне понадобится помощь. Но в любом случае со всем этим нужно разобраться.

– Сколько лет ты управлять? – спросил я Надима, наткнувшись на график роста населения за последние десять лет.

Хотя ростом это сложно было назвать. Тут явный упадок, причем катастрофический упадок. За десять лет население владений Игал сократилось вдвое.

– Восемь лет, – пожал плечами Надим, косясь на график. Он явно чувствовал себя неуютно и догадался, о чем я подумал. – До этого городом управлял мой отец Данис Люмб. В Форхаде у нас особняк, я вырос здесь, как и мой отец. Мы всем сердцем любим это место и эти земли. Наши отцы были друзьями, надеюсь, и у нас сложатся отношения не хуже. – Неприятная заискивающая улыбка, широко открытые глаза смотрят на меня почти моляще.

Это уж вряд ли, подозреваю, что общий язык я с ним не найду. Я снова перевел взгляд на график.

– Оставить мне эту папку, я хочу смотреть, – сказал я Надиму. – Хочу видеть новые отчеты, ты мне их присылать. Потом я сам посещать все поселки и смотреть.

– Да, хорошо, – кивнул Надим, бросив нервный взгляд в сторону Симара. Симар же загадочно улыбался и довольно глядел на меня.

– Что ж, Надим, спасибо за визит, – сказал Симар, – но мы бы хотели отдохнуть перед завтрашним Шани Амавасья. Как в городе с охраной? Все в порядке?

– У нас все под контролем. На границе сейчас наши люди, бойцов достаточно. Также усилили охрану источника.

Симар удовлетворенно кивнул:

– Ночью должен приехать мой начальник охраны с командой преданных. Разместите их в гостиницах. Мест хватит?

– Да, конечно, я еще вчера все организовал, – закивал Надим. – Контейнеры с дарами также уже прибыли, к утру все будет готово.

– Замечательно, – кивнул Симар и встал, всем своим видом давая понять, что разговор окончен и Надиму пора.

Тот, раскланиваясь и сыпля любезностями, торопливо пожал руку Симару, потом мне. А затем он, наконец, ушел. И кажется, с его уходом даже воздух в доме стал чище.

Тем временем солнце уже село. Обе луны Чандра и Фатта ярко освещали ночное небо. Я заметил мелькнувшую белую тень. За окном показался Старший Хранитель, призрачный лев разгуливал по саду, как огромный сторожевой пес, охраняющий владения.

– Они ходят всегда ночью, – заметил я.

– Да, ночью у них сил куда больше, они могут даже напасть на врага и разорвать на части, если сил хватит. Днем же они слабы и максимум на что способны, это появиться и предупредить об опасности.

Какое-то время мы стояли и задумчиво глядели в окно, а затем Олив (старушка из прислуги) позвала нас к столу. Старики накрыли для нас ужин в столовой, на кухне негромко переговаривались охранники, тоже, видимо, ужиная.

– Мне нравится твой интерес к делам города и рода, – сказал Симар, улыбаясь и садясь за стол. – Похвальное рвение. Как тебе Надим?

Я, уложив папку с документами на соседний стул, тоже сел за стол, но отвечать не спешил.

– Он что-то не говорить, мне не нравится, – ответил я, взяв вилку и подковырнув кусок на вид весьма аппетитной красной рыбы. – Я хочу смотреть все сам. Я ему не верить, – ответил я.

Симар заинтересованно взглянул, усмехнулся:

– Почему?

– Вот… – Я потянулся к папке, извлек график роста населения, показал Симару: – Надим управлять восемь лет. За восемь лет люди умирать и уезжать отсюда наполовину. Чтото не так. Надим плохо управлять.

Симар удивленно просмотрел график, нахмурился, кивнул.

– Возможно, ты прав, Азиз. Если выяснится, что это по вине Надима, то имеет смысл отстранить его. Я найду другого человека, можешь выбрать сам, но пока тебе не исполнится восемнадцать, ты не сможешь заправлять делами Форхада. Да и некогда тебе будет. Но прислушиваться к тебе управляющий обязан, несмотря на то что ты несовершеннолетний.

Я кивнул и принялся за еду.

– Все-таки жаль, что у меня нет сына, – сказал Симар.

Такая печаль засквозила в его голосе, что я, чтобы подбодрить его, пожал плечами и сказал:

– Дочки тоже хорошо.

– Дочки… – Симар хмыкнул, отпил из бокала, улыбнулся своим мыслям. – Дочки все равно не то, что сын. Хотелось бы на кого-то оставить дела. Забивать девочкам головы делами клана – занятие бессмысленное. Вскоре упорхнет из дома Ашанти, а затем когда-нибудь и Зар-Зана. И мы останемся с Даной вдвоем. Наши внуки будут принадлежать к другому роду, а дочерей мы будем видеть очень редко, если вообще будем. С сыном проще, он всегда остается в семье, как и его дети.

– Почему нет сына? – спросил я, понимая, что лезу не в свое дело, но любопытство взяло свое.

Ведь если у Даны какие-то проблемы, он мог завести ребенка от наложницы. Насколько я успел разобраться в социальном устройстве, дети, рожденные от наложниц, пусть и имеют прав меньше, чем дети жены, но все же. А сын, тем более если он единственный, наверняка становился первоочередным наследником. Только вот Симар почему-то не завел сына, несмотря на то что мог выбрать в наложницы любую, даже ракта.

– Дана не может иметь детей. Роды близняшек дались ей очень тяжело, мы едва не потеряли ее. К счастью, все закончилось хорошо, но она осталась бесплодной.

Дальше я решил не спрашивать. В конце концов, это не мое дело. Но Симар продолжил рассказывать о своей личной жизни как ни в чем не бывало, видимо, нечасто ему приходилось говорить с кем-то по душам:

– Совет много раз подсовывал мне знатных девушек в надежде, что кто-нибудь мне приглянется. Как же меня это раздражало! А они глядели на меня как на свихнувшегося. Но я пообещал Дане, что буду ей верен, и ни разу не нарушил своего обещания.

Симар сощурился, предавшись воспоминаниям и откинувшись на высокую спинку стула, затем продолжил:

– Будь бы жив отец, он бы, конечно, выбил бы из меня наследника всеми правдами и неправдами. Заставил бы Карину оплодотворить кого-нибудь из знатных девушек, а затем ошеломил новостью о наследнике. Но он умер раньше… Нас помолвили, когда мне было двенадцать, а Дане – девять. Отцу очень нужен был в то время союз с кланом Бхедия. Впрочем, этот союз оказался весьма крепким, а волки и теперь остаются нашими верными союзниками. Поженились же мы, когда я был на последнем курсе Сафф-Сурадж.

Я с интересом глядел на Симара, неспешно поглощая лосося. Самому же Симару, судя по выражению лица, доставляло удовольствие рассказывать эту историю.

– Она приехала в Сундару напуганная и молчаливая, смотрела на всех волчонком, сторонилась. Здесь все ей были чужими. Я это видел и старался проводить с ней больше времени, чтоб она скорее привыкла к новому месту и не чувствовала себя одинокой. Очень быстро между нами возникла симпатия, а вскоре она переросла в любовь. По крайней мере, я был уверен, что это та самая любовь, и до сих пор ни разу в этом не усомнился. А после свадьбы, когда нас оставили одних, вместо долгожданной брачной ночи Дана уткнулась в подушку и прорыдала до утра. Я думал, дело во мне, думал, что так противен ей… Я был в отчаянии!

Симар улыбнулся, сделал большой глоток из бокала.

– Но нет, все оказалось не так. Она боялась другого. Что всю жизнь ей предстоит провести, рожая и рожая новых наследников для Сорахашер, а мне, скорее всего, она очень быстро наскучит, и я заведу себе наложниц: одну, вторую, третью. Так же, как происходило с ее матерью. Дана была очень юна, ей было пятнадцать, боюсь представить, кто вложил такие мысли в ее голову, но ни капли не удивлюсь, что собственная мать. Я пообещал, что никогда не заведу наложницу, и свое обещание сдержал.

Симар задумчиво крутил вилку, ковыряя рыбу.

– Но я не жалею, – улыбнулся он. – Халам есть на кого оставить клан, и род не прервется. Зунар постарался за нас двоих. А вот тебе я советовал бы не давать подобных обещаний жене. Ты последний из Игал, тебе предстоит возрождать род, поэтому нужно завести как можно больше детей.

Симар хитро сощурился. Я же, увлеченно жуя, сделал вид, что не расслышал.

Империя, Акшаядеза, дворец Великого бессмертного императора Амара Самрата

Зал из слоновой кости, располагавшийся на верхних этажах башни, заполонили провидцы со всей Империи. Обычно здесь император проводил ежегодное собрание кланов или торжества, но не в этот раз. Просторное помещение с огромными открытыми окнами, расположенное на вершине башни, пропускало беспрепятственно потоки шакти, позволяя провидцам черпать достаточно энергии.

Амар наблюдал за суетой провидцев, находившихся на балконе, где на приемах и торжествах обычно играли музыканты. Он крутил в руке металлический предмет, медальон: ромб, а внутри – черный ромб поменьше. Этот предмет принадлежал темному ракте. Его привели к нему пару недель назад, сразу после того, как позвонила Каннон и рассказала о последствиях деформации. Этот ракта убил имперского гражданина с окраин и, приехав с его документами в Акшаядезу, несколько месяцев жил под его именем.

На столах, составленных по кругу, уже лежал материал для провидцев. Темного ракта практически пришлось разобрать на части, чтоб всем провидцам хватило материала. Здесь были не только его вещи, но и волосы, зубы, кусочки кожи и костей. К каждому провидцу был приставлен младший Страж, дословно записывающий все, что удалось увидеть провидцу. А затем Стражи среднего ранга собирали записки и поднимали их к императору.

Таких записок на столе уже было больше двух десятков, но Амар не спешил их читать. Он прекрасно понимал, что в большинстве своем в них совершенно бесполезная информация. И лишь некоторые действительно имеют ценность.

Амар извлек один из листочков: «Он гуляет возле моря, вижу собаку, это его собака, ее зовут Халк».

Амар поморщился, скомкал листок и бросил в урну, немного подтолкнув потоком шакти, чтоб не промахнуться. Затем достал еще один листок: «Его жена изменила ему, ушла к другому мужчине и забрала с собой сына. Он несколько лет горевал, много пил».

Амар снова брезгливо скривился и выбросил листок. Что это за мир такой, где изменщицам позволяют забирать детей у отцов?

Следующий листок: «Он ходит с оружием в необычной форме. Я не знаю, какому клану принадлежит эта форма. Вокруг него люди в такой же одежде. Один человек постоянно кричит на него, а он злится. Этот человек главный, и он не может ему перечить. Я знаю его имя! Его зовут Сержант. Или нет. Сержант Байерес. Странное имя. Он солдат, но я никогда таких солдат не видел. Еще вижу странное оружие, странные механизмы, летающий автомобиль. Это не сурират, а именно автомобиль».

Эта записка была ценной, поэтому император, перечитав ее несколько раз, отложил в золотистую папку. Но он искал другую информацию. Нужно выяснить, как темные ракта проникли в этот мир. Нужно найти проход.